Среди кастрюль и плошек, которые можно было бы окрестить условно чистыми, почему-то лежала посуда в старых пятнах. А банку с вареньем зачем-то убрали в холодильную установку под большой шмат говядины. Или это мясо кинули, не посмотрев, что лежит внизу?
В итоге я все разобрал и разложил по отдельным шкафчикам, еще раз перемыл посуду, столешницу, плиту, окно, саму раковину, надеясь, что мне простят бессовестный расход воды. Затем подмел пол и, использовав чуть-чуть магии, почистил занавески и обновил морозильный элемент в установке.
Интересно, сколько девочкам потребуется времени, чтобы снова привести кухню в состояние хаоса? Найдя в углу несколько пергаментных листов, на которых обитательницы «Женского дома» вели списки необходимых покупок, я набросал им записку с пояснениями, что где теперь лежит.
Я был доволен проделанной работой.
Родня бы, конечно, ужаснулась и принялась стенать, мол, я, представитель такой древней и редкой крови, унижаюсь, будто смертная прислуга, но мне было в кои-то веки плевать на чужое мнение. Тем более, во-первых, я отлично размялся и отвлекся, а во-вторых, самому было приятно находиться в чистом помещении.
Подхватив пакеты и еще раз оглядев плоды своих трудов, я вышел из кухни.
— Ты так гремел, что я даже хотела бежать на помощь. Все развалил или что-то осталось? — ехидно спросила мадам.
Подобрав юбки, она сидела за барной стойкой в компании бокала вина и что-то отмечала в пухлой учетной книге.
— Немного оставил на завтра, — парировал я и поднялся к себе.
Я оценил, что Костанцо не стала меня тревожить, и предвкушающе улыбнулся. Как мадам удивится, когда заглянет чем-нибудь перекусить!
Хотелось, конечно, навестить Дафну и проверить, как идет ее восстановление, но, помня слова мадам о важности урока, я только на мгновение задержался перед дверью с номером пятнадцать, прислушался к спокойному дыханию спящей девушки и скрылся в своей комнате, закрывшись изнутри.
Оставив покупки на кровати, я первым делом направился в ванную. Снял пропотевшую рубашку, сокрушенно подумав, что обзавестись еще несколькими предметами гардероба все-таки придется. Иначе я света белого от постоянной стирки не увижу. Хорошо, один сменный комплект у меня был, и я сейчас просто положил одежду на бортик ванной.
Вернувшись к пакетам, я достал несколько пузырьков и коробочек с гигиеническими принадлежностями. Средствами, что имелись в комнате, пользоваться, конечно, можно, но приторный запах меня угнетал. Поэтому я порадовал себя любимыми ароматами — вербена, мята, лимон, ромашка. Все дорогое, но натуральное.
Расставляя баночки на краю раковины, я подмигнул своему отражению.
Зеленоглазый эльф в зеркале с коротко и неровно отстриженными каштановыми волосами уже не казался изморенным голодом узником тюрьмы с особо жестким режимом. А еще пару недель полопаю булочки, и вовсе от пережитых трудностей следа не останется.
Волосы, конечно, было жаль. Их я обкорнал, кажется, на десятый день своего побега. У меня не было ни сил, ни возможностей ухаживать за длинной косой. Она цеплялась за ветви, мешалась при беге, постоянно путалась. Волосы требовалось регулярно промывать и переплетать, чтобы не обзавестись ко всем радостям жизни какими-нибудь паразитами. Впереди меня ждало двухнедельное плавание между материками… И я понял, что проще будет расстаться с косой так же, как и с прошлой жизнью. Резко и окончательно. Под рукой оказался только кинжал.
За прошедшее время безобразно торчащие клочья чуть отросли, и я уже не выглядел жертвой сумасшедшего парикмахера. Просто эльф, страдающий повышенной лохматостью. Хотя, если не кривить душой, с короткой стрижкой оказалось даже удобнее. Минимум внимания и ухода — именно то, что и требовалось в моей ситуации. Волосы, в конце концов, отрастут — не зубы.
Оценив свою остроносую физиономию, я пришел к выводу, что та была неприлично довольной, хотя поводов для радости находилось не так уж и много. Награды за мою голову никто не отменит, и вряд ли шторм удачно потопит в Атласном океане погоню.
Однако жизнь, от которой в последнее время я получал лишь подножки, сделала стремительный кульбит, и впереди забрезжила надежда на что-то хорошее.
Пусть и в таких странных обстоятельствах.
Проснулся я около шести вечера. Судя по звонким голосам, наполнившим коридор, девочки заканчивали приготовления перед рабочей ночью. Следуя совету Костанцо, я собирался показаться блудницам на глаза и познакомиться. А смысл тянуть и прятаться в комнате? Раз уж я какое-то время поживу в «Женском доме», лучше сразу дать на себя посмотреть, а заодно составить мнение о месте, куда меня занесла судьба.
Спать я лег специально: по предыдущей ночи понял, что какой бы хорошей ни была звукоизоляция, она все равно не спасает от шума и музыки. Так что, скорее всего, в ближайшую пару дней мне предстояло перейти на новый режим сна и бодрствования, подстроившись под ритм жизни борделя.
Поэтому, быстро освежившись и натянув чистую кофту, я с любопытством выглянул из комнаты. Все двери на этаже оказались распахнуты, кроме пятнадцатой и шестнадцатой (у этой комнаты, видимо, тоже не было хозяйки). Дафна еще восстанавливалась, я был рад, что мадам вняла совету и не торопила девушку с возвращением к работе. Блудницы громко переговаривались, обсуждая какую-то известную актрису имперского театра — та на днях должна была выйти в седьмой раз замуж. Одновременно кто-то пересказывал сплетни, которые Лизи узнала от молочника, жаловались на резко выросшие цены косметики и духов и просили одолжить чулки взамен порванных.
Не знаю, как девочки понимали хоть что-то в получившейся какофонии. Если бы мне пришлось участвовать в разговоре, я бы уже через пять минут окосел и забыл собственное имя. Но что мне понравилось — никто не ругался, не говорил пошлостей, хотя я с опаской ожидал обсуждений рабочего процесса.
Приняв вид независимый, почти равнодушный, будто регулярно снимаю комнаты в борделях, я прошел до середины коридора.
— Добрый вечер! — поздоровался я сразу со всеми. Услышав мой голос, девочки с любопытством выглянули из своих комнат. — Фаби, спасибо, вчера ты очень помогла.
Оказалось, блудница занимает четырнадцатый номер.
Девушка улыбнулась мне.
— Вы можете обращаться по любому поводу, господин Квэлле!
Прямо-таки совсем-совсем по любому? А имя мое, видимо, уже Костанцо разболтала. Что ж, так действительно проще. Иначе у меня язык узлом завяжется, если придется каждой из девочек представляться отдельно.
Интересно, а сколько их здесь? Кроме отдыхающей Дафны и уже знакомой Фаби, на третьем этаже жили еще две девушки.
— Можно просто Кериэль, — разрешил я. — Мы с Костанцо договорились, что пока живу здесь — полечу вас. Завтра начнем. Если кому-то нужно срочно, пропустите их вперед.
Фаби отнеслась к моим словам серьезно.
— Да, мадам уже сказала. Мы обсудим, у кого какие вопросы, и составим список. Спасибо!
Спускаясь по лестнице, я с любопытством посмотрел на коридор второго этажа — здесь наконец-то горел свет, и было видно аж десять дверей, а не шесть, как на третьем. Я даже остановился, решив, что у меня начались проблемы со счетом, но после сообразил: две «лишние» комнаты — общие ванные. А сами «номера» здесь меньше и, очевидно, скромнее. То есть я снял комнату для хм... элитных «жриц». Или как это правильно называется?
На первом этаже жизнь кипела вовсю. Остальные девочки накрывали столы, поправляли стулья. Высокая блондинка за барной стойкой протирала стаканы. В свободном углу заканчивали приготовления музыканты: флейта, гитара, скрипка и установка из трех небольших барабанов — негусто. А ночью казалось, что здесь собрался целый оркестр.
Мне почему-то стало жаль, что не было клавишных. Я бы и сам не отказался сесть за клавесин, вспомнить несколько мелодий. Не в разгар веселья, само собой.
Костанцо отвлеклась от учетной книги и наигранно всплеснула руками.
— Кериэль, лучше бы ты действительно развалил кухню!
Девочки от дел отвлекаться не стали, но их взгляды скрестились на мне. Кто-то тихо хихикнул.
— Почему это? — Я почти обиделся.
— А что мне делать с рухнувшей картиной мира? Все легенды о высокомерных эльфах, которые мы знаем с детства, ложь?
Я еще раз убедился, что мадам умела быть совершенно разной. И строгой, и равнодушной, и жесткой или вот такой уютной.
— Не ложь, — поспешил подлатать картину мира Костанцо, — большая часть рассказов о моих сородичах, увы, абсолютная правда. Просто везде есть свои белые вороны. Тем более мне было несложно, даже наоборот. Теперь ведь стало удобнее?
— Конечно, Кериэль, мы очень благодарны тебе.
Я устроился за стойкой, с любопытством осматривая ярко освещенный зал и пересчитывая суетящихся девушек. Различать их было легко — они старались не повторяться ни в прическах, ни в нарядах. И если здесь присутствовали все оставшиеся обитательницы «Женского дома», то вместе с теми, кто еще прихорашивался на третьем этаже, получалось двенадцать девушек. Интересно, это много или мало? А если посчитать с Костанцо, Лизи, охранником и мной — шестнадцать жителей «Женского дома». Теперь понятно, почему у плиты на кухне аж шесть нагревательных кругов.
Про наряды девушек, конечно, я громко сказал — это были широкие полосы ткани, которые даже не прикрывали, а скорее выгодно обрамляли «товар». Я попытался припомнить, сколько до сегодняшнего дня видел обнаженных женских тел. Выходило, что за всю прошлую жизнь набралось меньше, чем за один этот вечер.
— Выпить хочешь?
— Красного полусладкого вина, спасибо.
Я посмотрел на блондинку за стойкой и с некоторым удивлением понял, что она была вовсе немолода, если сравнить с той же Фаби. Около сорока, может, даже старше. Хотя выглядела все равно неплохо.
— Мадам сказала, что у тебя неприятности? — Вопрос не прозвучал как попытка вытянуть информацию. Кажется, мне сочувствовали.
— И очень крупные, — подтвердил я, посмаковал вино — оно было молодое и легкое — и зачем-то сознался, — но это за дело, увы.
Женщина странно на меня посмотрела, то ли не ожидала откровенности, то ли считала, что все эльфы априори непогрешимы. Я в очередной раз подумал, что мой народ отлично устроился. Вот что значит многовековая работа над репутацией.
А я сейчас возьму и своим примером все испорчу.
— Козма, налей чего-нибудь. — К нам подошел, позевывая, крупный орк с нашивкой охраны на рукаве.
Интересно, а зачем вообще охранять бордель? Дафне, к примеру, орк ничем не помог. Как сказала мадам? Ей заранее оплатили возможные издержки? Под ними, так понимаю, подразумевались похороны.
Блондинка, которую звали Козма, протянула орку кружку чая.
— Эй, а покрепче? — возмутился охранник.
— Могу добавить заварки, — отрезала блондинка, — ты на работе.
— Зануда, — отмахнулся орк и только сейчас заметил меня, — действительно эльф!
— Неужели? — Я сделал вид, что удивился, и тихо, пока Козма не видит, подвинул орку свое вино. Вряд ли такую громадину поведет от половины бокала.
Охранник отказываться не стал, выпив вино одним большим глотком, и заметно повеселел, присев на соседний высокий стул.
— Как тебя, Карэль? Спасибо хотел сказать. — Его акцент напомнил мой собственный, дав понять, что орк тоже прибыл из Старого Света.
— Кериэль, — поправил я. — А ты Нар?
Орк с готовностью пожал протянутую ладонь.
— Он неравнодушен к Дафне, — «сдала» охранника Козма и, наградив меня осуждающим взглядом, забрала опустевший бокал.
Заметила все-таки!
— Еще вина?
— Нет, мне хватит. Сколько?
Почему-то мой вопрос очень ее развеселил.
— За счет заведения. Спасибо за кухню.
— Надолго у нас? — Орк еще раз зевнул, прикрыв рот ладонью.
Если бы я знал!
Правильно ли я поступил, попросив у Костанцо комнату? Место было своеобразное, и я не был уверен, что захочу здесь оставаться. Но «Женский дом» подкупил меня своей нетипичностью.
К тому же после слов лорда Киара я расслабился, и весь квартал имел возможность поглазеть на эльфа. Но зато никому бы и в голову не пришло искать меня здесь. Даже если следы приведут погоню к борделю, она точно не подумает, что я сижу прямо у нее над головой.
— По обстоятельствам, — уклончиво ответил я.
Без пяти семь, когда Костанцо сдвинула щеколду и приоткрыла дверь, а музыканты, взяв несколько пробных нот, заиграли задорный мотив, я понял, что мне лучше вернуться к себе в комнату.
Только теперь я сообразил, что перекусом озаботился, а чем-нибудь разнообразить время — нет. Несколько книг, которые лежали в ранце, для развлечения не годились. Я точно помнил, что утром проходил мимо лавки букиниста, но почему-то не додумался, что меня ждет ночь в запертой комнате.
Я подошел к Костанцо. Она, встав за стойку у входа, уже что-то обсуждала с невысоким мужчиной, который в явном предвкушении оглаживал пышные усы. Светло-коричневое платье мадам, строгое и предельно закрытое, резко контрастировало с почти раздетыми блудницами. Зато сразу видно, кто хозяйка сего места, точно не перепутаешь.
Господин, положив на стойку две серебряные монеты, ушел к бару и, заказав виски, принялся масляно любоваться на девочек. Те кружились по залу в такт музыке, показывая «товар» в выгодном свете.
— Я могу чем-то помочь, Кериэль? — повернулась ко мне Костанцо.
— У тебя случайно нет каких-нибудь книг?
— По бухгалтерии пять штук только за прошлый год. — Она улыбнулась. — Наверное, где-то в комнате и завалялось несколько романов, но я их быстро не найду, извини.
— Чего уж там. Хотелось бы занять себя чем-нибудь на время работы борделя… Но вовремя не подумал — сам виноват, чего уже теперь.
— Господин... — к нам подошла одна из девочек.
Она была низкая и щуплая, с неженской фигурой, что только подчеркивала короткая «под мальчика» стрижка. Хотя наверняка в бордель захаживали любители подобного.
— Лучше на «ты» и можно по имени, — разрешил я.
— У меня есть... не книга, я неграмотная. — Блудница повесила голову, и я заметил проступивший на щеках румянец.
Удивительно — танцевать почти обнаженной ей нормально, а признаться в неграмотности почему-то неудобно. Какое странное место!
— Но если нечем заняться — можно убить время, — продолжила девушка, переминаясь с ноги на ногу.
— Это Альда, — представила мне блудницу Костанцо, — наша новенькая.
В этот момент в двери зашли сразу три господина, и мадам отвлеклась на них.
— Если тебе не жаль, с удовольствием возьму. — Не представляю, что именно, но я сейчас обрадуюсь любой безделице, которая поможет скоротать ночь. — И заплачу, сколько скажешь.
Альда помотала головой.
— Нет, не нужно, мы все очень благодарны тебе за Дафну. — Я поднялся следом за блудницей на второй этаж и прошел в конец коридора к комнате с номером одиннадцать. — Я куплю себе еще, когда в следующий раз выйду в город.
Она отперла дверь, и я с любопытством зашел внутрь. Комната, как и предположил ранее, оказалась гораздо меньше тех, что располагались на третьем этаже: кровать, комод, небольшое окно и один стул; столом служил широкий подоконник. Но при всей скромности здесь было чисто и уютно.
— Вам нельзя просто так покидать «Женский дом»? — уточнил у блудницы, пока та что-то искала в верхнем ящике комода.
— Раз в неделю под запись в книге и с бумагой от мадам, — подтвердила Альда, — у нас же нет документов.
В итоге я все разобрал и разложил по отдельным шкафчикам, еще раз перемыл посуду, столешницу, плиту, окно, саму раковину, надеясь, что мне простят бессовестный расход воды. Затем подмел пол и, использовав чуть-чуть магии, почистил занавески и обновил морозильный элемент в установке.
Интересно, сколько девочкам потребуется времени, чтобы снова привести кухню в состояние хаоса? Найдя в углу несколько пергаментных листов, на которых обитательницы «Женского дома» вели списки необходимых покупок, я набросал им записку с пояснениями, что где теперь лежит.
Я был доволен проделанной работой.
Родня бы, конечно, ужаснулась и принялась стенать, мол, я, представитель такой древней и редкой крови, унижаюсь, будто смертная прислуга, но мне было в кои-то веки плевать на чужое мнение. Тем более, во-первых, я отлично размялся и отвлекся, а во-вторых, самому было приятно находиться в чистом помещении.
Подхватив пакеты и еще раз оглядев плоды своих трудов, я вышел из кухни.
— Ты так гремел, что я даже хотела бежать на помощь. Все развалил или что-то осталось? — ехидно спросила мадам.
Подобрав юбки, она сидела за барной стойкой в компании бокала вина и что-то отмечала в пухлой учетной книге.
— Немного оставил на завтра, — парировал я и поднялся к себе.
Я оценил, что Костанцо не стала меня тревожить, и предвкушающе улыбнулся. Как мадам удивится, когда заглянет чем-нибудь перекусить!
Хотелось, конечно, навестить Дафну и проверить, как идет ее восстановление, но, помня слова мадам о важности урока, я только на мгновение задержался перед дверью с номером пятнадцать, прислушался к спокойному дыханию спящей девушки и скрылся в своей комнате, закрывшись изнутри.
Оставив покупки на кровати, я первым делом направился в ванную. Снял пропотевшую рубашку, сокрушенно подумав, что обзавестись еще несколькими предметами гардероба все-таки придется. Иначе я света белого от постоянной стирки не увижу. Хорошо, один сменный комплект у меня был, и я сейчас просто положил одежду на бортик ванной.
Вернувшись к пакетам, я достал несколько пузырьков и коробочек с гигиеническими принадлежностями. Средствами, что имелись в комнате, пользоваться, конечно, можно, но приторный запах меня угнетал. Поэтому я порадовал себя любимыми ароматами — вербена, мята, лимон, ромашка. Все дорогое, но натуральное.
Расставляя баночки на краю раковины, я подмигнул своему отражению.
Зеленоглазый эльф в зеркале с коротко и неровно отстриженными каштановыми волосами уже не казался изморенным голодом узником тюрьмы с особо жестким режимом. А еще пару недель полопаю булочки, и вовсе от пережитых трудностей следа не останется.
Волосы, конечно, было жаль. Их я обкорнал, кажется, на десятый день своего побега. У меня не было ни сил, ни возможностей ухаживать за длинной косой. Она цеплялась за ветви, мешалась при беге, постоянно путалась. Волосы требовалось регулярно промывать и переплетать, чтобы не обзавестись ко всем радостям жизни какими-нибудь паразитами. Впереди меня ждало двухнедельное плавание между материками… И я понял, что проще будет расстаться с косой так же, как и с прошлой жизнью. Резко и окончательно. Под рукой оказался только кинжал.
За прошедшее время безобразно торчащие клочья чуть отросли, и я уже не выглядел жертвой сумасшедшего парикмахера. Просто эльф, страдающий повышенной лохматостью. Хотя, если не кривить душой, с короткой стрижкой оказалось даже удобнее. Минимум внимания и ухода — именно то, что и требовалось в моей ситуации. Волосы, в конце концов, отрастут — не зубы.
Оценив свою остроносую физиономию, я пришел к выводу, что та была неприлично довольной, хотя поводов для радости находилось не так уж и много. Награды за мою голову никто не отменит, и вряд ли шторм удачно потопит в Атласном океане погоню.
Однако жизнь, от которой в последнее время я получал лишь подножки, сделала стремительный кульбит, и впереди забрезжила надежда на что-то хорошее.
Пусть и в таких странных обстоятельствах.
Глава 4.1
Проснулся я около шести вечера. Судя по звонким голосам, наполнившим коридор, девочки заканчивали приготовления перед рабочей ночью. Следуя совету Костанцо, я собирался показаться блудницам на глаза и познакомиться. А смысл тянуть и прятаться в комнате? Раз уж я какое-то время поживу в «Женском доме», лучше сразу дать на себя посмотреть, а заодно составить мнение о месте, куда меня занесла судьба.
Спать я лег специально: по предыдущей ночи понял, что какой бы хорошей ни была звукоизоляция, она все равно не спасает от шума и музыки. Так что, скорее всего, в ближайшую пару дней мне предстояло перейти на новый режим сна и бодрствования, подстроившись под ритм жизни борделя.
Поэтому, быстро освежившись и натянув чистую кофту, я с любопытством выглянул из комнаты. Все двери на этаже оказались распахнуты, кроме пятнадцатой и шестнадцатой (у этой комнаты, видимо, тоже не было хозяйки). Дафна еще восстанавливалась, я был рад, что мадам вняла совету и не торопила девушку с возвращением к работе. Блудницы громко переговаривались, обсуждая какую-то известную актрису имперского театра — та на днях должна была выйти в седьмой раз замуж. Одновременно кто-то пересказывал сплетни, которые Лизи узнала от молочника, жаловались на резко выросшие цены косметики и духов и просили одолжить чулки взамен порванных.
Не знаю, как девочки понимали хоть что-то в получившейся какофонии. Если бы мне пришлось участвовать в разговоре, я бы уже через пять минут окосел и забыл собственное имя. Но что мне понравилось — никто не ругался, не говорил пошлостей, хотя я с опаской ожидал обсуждений рабочего процесса.
Приняв вид независимый, почти равнодушный, будто регулярно снимаю комнаты в борделях, я прошел до середины коридора.
— Добрый вечер! — поздоровался я сразу со всеми. Услышав мой голос, девочки с любопытством выглянули из своих комнат. — Фаби, спасибо, вчера ты очень помогла.
Оказалось, блудница занимает четырнадцатый номер.
Девушка улыбнулась мне.
— Вы можете обращаться по любому поводу, господин Квэлле!
Прямо-таки совсем-совсем по любому? А имя мое, видимо, уже Костанцо разболтала. Что ж, так действительно проще. Иначе у меня язык узлом завяжется, если придется каждой из девочек представляться отдельно.
Интересно, а сколько их здесь? Кроме отдыхающей Дафны и уже знакомой Фаби, на третьем этаже жили еще две девушки.
— Можно просто Кериэль, — разрешил я. — Мы с Костанцо договорились, что пока живу здесь — полечу вас. Завтра начнем. Если кому-то нужно срочно, пропустите их вперед.
Фаби отнеслась к моим словам серьезно.
— Да, мадам уже сказала. Мы обсудим, у кого какие вопросы, и составим список. Спасибо!
Спускаясь по лестнице, я с любопытством посмотрел на коридор второго этажа — здесь наконец-то горел свет, и было видно аж десять дверей, а не шесть, как на третьем. Я даже остановился, решив, что у меня начались проблемы со счетом, но после сообразил: две «лишние» комнаты — общие ванные. А сами «номера» здесь меньше и, очевидно, скромнее. То есть я снял комнату для хм... элитных «жриц». Или как это правильно называется?
На первом этаже жизнь кипела вовсю. Остальные девочки накрывали столы, поправляли стулья. Высокая блондинка за барной стойкой протирала стаканы. В свободном углу заканчивали приготовления музыканты: флейта, гитара, скрипка и установка из трех небольших барабанов — негусто. А ночью казалось, что здесь собрался целый оркестр.
Мне почему-то стало жаль, что не было клавишных. Я бы и сам не отказался сесть за клавесин, вспомнить несколько мелодий. Не в разгар веселья, само собой.
Костанцо отвлеклась от учетной книги и наигранно всплеснула руками.
— Кериэль, лучше бы ты действительно развалил кухню!
Девочки от дел отвлекаться не стали, но их взгляды скрестились на мне. Кто-то тихо хихикнул.
— Почему это? — Я почти обиделся.
— А что мне делать с рухнувшей картиной мира? Все легенды о высокомерных эльфах, которые мы знаем с детства, ложь?
Я еще раз убедился, что мадам умела быть совершенно разной. И строгой, и равнодушной, и жесткой или вот такой уютной.
— Не ложь, — поспешил подлатать картину мира Костанцо, — большая часть рассказов о моих сородичах, увы, абсолютная правда. Просто везде есть свои белые вороны. Тем более мне было несложно, даже наоборот. Теперь ведь стало удобнее?
— Конечно, Кериэль, мы очень благодарны тебе.
Я устроился за стойкой, с любопытством осматривая ярко освещенный зал и пересчитывая суетящихся девушек. Различать их было легко — они старались не повторяться ни в прическах, ни в нарядах. И если здесь присутствовали все оставшиеся обитательницы «Женского дома», то вместе с теми, кто еще прихорашивался на третьем этаже, получалось двенадцать девушек. Интересно, это много или мало? А если посчитать с Костанцо, Лизи, охранником и мной — шестнадцать жителей «Женского дома». Теперь понятно, почему у плиты на кухне аж шесть нагревательных кругов.
Про наряды девушек, конечно, я громко сказал — это были широкие полосы ткани, которые даже не прикрывали, а скорее выгодно обрамляли «товар». Я попытался припомнить, сколько до сегодняшнего дня видел обнаженных женских тел. Выходило, что за всю прошлую жизнь набралось меньше, чем за один этот вечер.
— Выпить хочешь?
— Красного полусладкого вина, спасибо.
Я посмотрел на блондинку за стойкой и с некоторым удивлением понял, что она была вовсе немолода, если сравнить с той же Фаби. Около сорока, может, даже старше. Хотя выглядела все равно неплохо.
— Мадам сказала, что у тебя неприятности? — Вопрос не прозвучал как попытка вытянуть информацию. Кажется, мне сочувствовали.
— И очень крупные, — подтвердил я, посмаковал вино — оно было молодое и легкое — и зачем-то сознался, — но это за дело, увы.
Женщина странно на меня посмотрела, то ли не ожидала откровенности, то ли считала, что все эльфы априори непогрешимы. Я в очередной раз подумал, что мой народ отлично устроился. Вот что значит многовековая работа над репутацией.
А я сейчас возьму и своим примером все испорчу.
— Козма, налей чего-нибудь. — К нам подошел, позевывая, крупный орк с нашивкой охраны на рукаве.
Интересно, а зачем вообще охранять бордель? Дафне, к примеру, орк ничем не помог. Как сказала мадам? Ей заранее оплатили возможные издержки? Под ними, так понимаю, подразумевались похороны.
Блондинка, которую звали Козма, протянула орку кружку чая.
— Эй, а покрепче? — возмутился охранник.
— Могу добавить заварки, — отрезала блондинка, — ты на работе.
— Зануда, — отмахнулся орк и только сейчас заметил меня, — действительно эльф!
— Неужели? — Я сделал вид, что удивился, и тихо, пока Козма не видит, подвинул орку свое вино. Вряд ли такую громадину поведет от половины бокала.
Охранник отказываться не стал, выпив вино одним большим глотком, и заметно повеселел, присев на соседний высокий стул.
— Как тебя, Карэль? Спасибо хотел сказать. — Его акцент напомнил мой собственный, дав понять, что орк тоже прибыл из Старого Света.
— Кериэль, — поправил я. — А ты Нар?
Орк с готовностью пожал протянутую ладонь.
— Он неравнодушен к Дафне, — «сдала» охранника Козма и, наградив меня осуждающим взглядом, забрала опустевший бокал.
Заметила все-таки!
— Еще вина?
— Нет, мне хватит. Сколько?
Почему-то мой вопрос очень ее развеселил.
— За счет заведения. Спасибо за кухню.
— Надолго у нас? — Орк еще раз зевнул, прикрыв рот ладонью.
Если бы я знал!
Правильно ли я поступил, попросив у Костанцо комнату? Место было своеобразное, и я не был уверен, что захочу здесь оставаться. Но «Женский дом» подкупил меня своей нетипичностью.
К тому же после слов лорда Киара я расслабился, и весь квартал имел возможность поглазеть на эльфа. Но зато никому бы и в голову не пришло искать меня здесь. Даже если следы приведут погоню к борделю, она точно не подумает, что я сижу прямо у нее над головой.
— По обстоятельствам, — уклончиво ответил я.
Без пяти семь, когда Костанцо сдвинула щеколду и приоткрыла дверь, а музыканты, взяв несколько пробных нот, заиграли задорный мотив, я понял, что мне лучше вернуться к себе в комнату.
Только теперь я сообразил, что перекусом озаботился, а чем-нибудь разнообразить время — нет. Несколько книг, которые лежали в ранце, для развлечения не годились. Я точно помнил, что утром проходил мимо лавки букиниста, но почему-то не додумался, что меня ждет ночь в запертой комнате.
Я подошел к Костанцо. Она, встав за стойку у входа, уже что-то обсуждала с невысоким мужчиной, который в явном предвкушении оглаживал пышные усы. Светло-коричневое платье мадам, строгое и предельно закрытое, резко контрастировало с почти раздетыми блудницами. Зато сразу видно, кто хозяйка сего места, точно не перепутаешь.
Господин, положив на стойку две серебряные монеты, ушел к бару и, заказав виски, принялся масляно любоваться на девочек. Те кружились по залу в такт музыке, показывая «товар» в выгодном свете.
— Я могу чем-то помочь, Кериэль? — повернулась ко мне Костанцо.
— У тебя случайно нет каких-нибудь книг?
— По бухгалтерии пять штук только за прошлый год. — Она улыбнулась. — Наверное, где-то в комнате и завалялось несколько романов, но я их быстро не найду, извини.
— Чего уж там. Хотелось бы занять себя чем-нибудь на время работы борделя… Но вовремя не подумал — сам виноват, чего уже теперь.
— Господин... — к нам подошла одна из девочек.
Она была низкая и щуплая, с неженской фигурой, что только подчеркивала короткая «под мальчика» стрижка. Хотя наверняка в бордель захаживали любители подобного.
— Лучше на «ты» и можно по имени, — разрешил я.
— У меня есть... не книга, я неграмотная. — Блудница повесила голову, и я заметил проступивший на щеках румянец.
Удивительно — танцевать почти обнаженной ей нормально, а признаться в неграмотности почему-то неудобно. Какое странное место!
— Но если нечем заняться — можно убить время, — продолжила девушка, переминаясь с ноги на ногу.
— Это Альда, — представила мне блудницу Костанцо, — наша новенькая.
В этот момент в двери зашли сразу три господина, и мадам отвлеклась на них.
— Если тебе не жаль, с удовольствием возьму. — Не представляю, что именно, но я сейчас обрадуюсь любой безделице, которая поможет скоротать ночь. — И заплачу, сколько скажешь.
Альда помотала головой.
— Нет, не нужно, мы все очень благодарны тебе за Дафну. — Я поднялся следом за блудницей на второй этаж и прошел в конец коридора к комнате с номером одиннадцать. — Я куплю себе еще, когда в следующий раз выйду в город.
Она отперла дверь, и я с любопытством зашел внутрь. Комната, как и предположил ранее, оказалась гораздо меньше тех, что располагались на третьем этаже: кровать, комод, небольшое окно и один стул; столом служил широкий подоконник. Но при всей скромности здесь было чисто и уютно.
— Вам нельзя просто так покидать «Женский дом»? — уточнил у блудницы, пока та что-то искала в верхнем ящике комода.
— Раз в неделю под запись в книге и с бумагой от мадам, — подтвердила Альда, — у нас же нет документов.
