Что мне было делать? Прогнать ее я не мог: приличия не позволяли. Но ведь принимать гостью в чём мать родила – тоже не комильфо. Поэтому я пропустил Фрею в квартиру, а сам опрометью бросился в ванную, чтоб набросить на себя хоть что-то: там у меня всегда лежали на экстренный случай шорты и футболка. На ходу бросил: «Проходите, располагайтесь, я сейчас буду». И за дверь ванной комнаты. Дверь-то прикрыл, но не закрыл. И только я сбросил с себя полотенце, как дверь ванны открывается и на пороге стоит опять она. Всё еще в плащике. Дальше пошел какой-то полный сюр. Она тянет за поясок плащика, и начинает медленно, как в рапиде, расстегивать пуговки плаща. Мне одного этого хватило для того, чтоб кое-что вздыбилось. Нет, не то, что вы подумали. Волосы. И это при том, что я стою в своей (СВОЕЙ!) ванной и стыдливо пытаюсь прикрыть свой… ну вы поняли. А меж тем последняя пуговка была расстёгнута, плащик упал к её ножкам, и я увидел то, от чего у меня вздыбилось абсолютно все. Она стояла передо мной в черном прозрачном боди, кружевном поясе, которым удерживались тончайшие черные чулки.
«Ух, ты! А тут у нас водные процедуры? Желаю их принять! Серёженька, потрёшь мне спинку?»
И завела руку туда, где у боди крючочки. Незаметно так, почти неосязаемо. Будто стыдливо прикрываясь и смущаясь. Потом скинула бретельки с плечей, и боди упало туда же, где валялся плащик. Я стоял, боясь пошевелиться. Потому что, то, что я увидел, было много прекраснее того, что я представлял. Да и руки уже не могли удерживать… ну, в опущенном состоянии.
Потом мы принимали душ вместе. Да, я тёр ей спинку, и не только. И не только губкой. И она мне массировала не только плечи. Это было восхитительно. А потом я перенес её в мою кровать. Боже, что мы там вытворяли! Сними нас какой-нибудь спец по фильмам для взрослых, он сам бы обкончался раз пятнадцать, пока снимал. Такого секса у меня не было никогда. И сверху, и снизу, и сбоку, и, даже, бабочкой. Фантазия творила чудеса. В результате пришлось утром писать в вотсапп шефу, что прошу еще один выходной. Мне его дали. И он был божественным. Мы оба уснули после целого дня секса. Как убитые спали. А утром она подняла меня, пошалила со мной в кровати, потом опять в душе, потом на кухне (пока мы вместе готовили завтрак). Потом… потом была работа.
Дневник: Мой день рождения. Тайна деда
31 мая 2010 года
Даже не знаю с чего начать.
Слишком много я сегодня услышал. Лучше всё по порядку.
Итак, сегодня мой день рождения. Мне 28. Сегодня я встречал свой праздник, а это для меня праздник, в доме шефа. Я уже давно тут обретаюсь, шеф выделил мне шикарную комнату на втором этаже. Можно сказать, что мы сдружились, сильно сдружились с шефом. Стали почти членами одной семьи. В чём – то это правда. Наши отношения последний квартал стали напоминать отношения доброго дядюшки и немного взбалмошного племянника. И это, как ни странно, не мешает нам поддерживать сложившийся порядок между учителем и учеником. Если честно, я ему благодарен. За всё.
Вчера мы реально умаялись. И всё из-за моей оплошности. Так вышло, что я получил задание – провести эксперимент по вызову из мира мёртвых проекции души вполне конкретного типуса. Повторюсь, не саму душу, а её проекцию. То есть отражение. А это, поверьте, много сложнее чем просто вызвать дух, или обнаружить дух покойника, еще не ушедшего в мир иной. Теория мной была освоена еще неделю назад и теперь настала пора практических занятий. По сему, подготовка к работе мной была начата еще с самого раннего утра. Казалось, я предусмотрел все. И зеркала, и сосредоточение на объекте, и ограничение по количеству проекций. И ладан. Естественно, я был трезв. Одного я не учел: на моей ученической одежде был золотой жук – зажим для верхней части сюртука. А это, как не крути – уже не просто утилитарная вещь, но и украшение. А еще это – ингибитор процесса и предмет, искажающий весь ритуал. В результате я битых два часа пытался провести вызов. А когда догадался в чем дело, в лаборатории так шарахнуло, что повышибало все входные двери. В лабораторию, конечно же. Я получил лёгкую контузию. Но больше всего досталось любопытному коротышке Рогниру Эльфбанду. Наш завхоз (а это именно так) любопытен до зуда в заднем проходе. И когда мы чем-нибудь занимаемся, а двери в лабораторию не закрыты, Эльфбанд наблюдает за процессом. В этот раз он стоял в коридоре, меж двух дверей, одна из которых был заперта, согласно приказу патрона. Поскольку там, в двери есть окно – вот в нее Рогнир и смотрел. Когда шарахнул взрыв, бедного мелкого завхоза припечатало меж двух дверей так, что еще немного, и его расплющило бы в блин. Хотя, признаюсь честно – я был рад, что этого мелкого мелкотравчатого хорошо приложило. Это ему моя мстя за все унижения, насмешки, неправедный труд, и, особенно, за его хулиганство при выдаче мне препаратов и реквизита.
Потом я убирал. Долго, нудно…Когда закончил, я почувствовал, что вымотался. Но патрон приказал закончить эксперимент. Что делать, я подневольный человек. Я возился еще часа три, но эксперимент сделал. Единственное, что мне могло бы помочь – баня истопленная Франтишеком и с вениками от госпожи Яггелонки. Что и произошло.
И вот сегодня я получил с утра день отдыха от всего.
Я не знаю, откуда все (кроме шефа и Романо) знают о дате моего дня рождения. Но сегодня я принимал чуть ли не правительственные делегации.
С утра в гости к нам в поместье шефа приехала Фрея. Была как всегда восхитительна. Соблазнительна. Аппетитна. Желанна. Очень желанна. Обещала свой подарок немного позже. Он немного задерживается.
Потом приехал Вагоныч. Поздравлял как это принято у армян очень шумно и весело. Запас вина и чачи мне обеспечен на год. Равно как и кое-что оригинальное. На Фрею не облизывался. Уже понял, почему она тут.
Приезжала Ядвига Павловна. Поздравила, откушала чаю и была такова. На прощание сказала, чтоб я берёг себя. Ей не хочется терять, как минимум хорошего собеседника. Погладила по щеке и поцеловала в лоб.
Затем вернулись Сеня Калачёв и Франтишек. Они по утру уехали в город за продуктами. Хотя чего там ехать – каких-то сорок минут и ты от Елизаветинки доезжаешь до Пагролово. А там – «Лента», всякие разные магазины. Но вот мясо наш медведеобразный служитель покупает у проверенного поставщика с фермы. Как и свежайшее сливочное масло.
Шефа с утра не видел. Поэтому решил не заваливать к нему в кабинет и отправился в каминную комнату. Хорошо, что там есть необходимые мне вещи.
Стол. Пять стаканов. Бутылка красного сухаря. Кувшин с водой. И я.
Да. Это традиция, которую я ввел для себя. Расставил стаканы. Открыл бутылку и налил в один стакан вина. Поставил бутылку и взялся за ручку кувшина. Начал наливать воду в другие стаканы. Когда я взял в руки пятый стакан и попытался налить воды, позади я услышал легкое покашливание и голос патрона: «Налей и мне вина. Нет, не в новый стакан, а в этот, что держишь. Не возражай. Сейчас ты все поймёшь».
Честно говоря, это было неожиданно. Я стал возражать, мол, с какой это радости я должен наливать вино в пятый бокал.
«Что ж, ты ответишь сам на этот вопрос. Для кого предназначен пятый бокал?»
«В смысле? Один – мне. Три – маме, папе, бабушке. И один тем, кого не знаю из моих родичей, но кого уже не будет рядом со мной…»
«Теперь меняй порядок. По крайней мере на ближайшие годы. У тебя есть родич, которому ты можешь наливать в пятый бокал».
«Так… с этого момента поподробнее. Я пока ни хрена не понимаю».
«Как пожелаешь. Но, прежде чем ты получишь ответ, напрягись и вспомни картинку из твоего похода в мир мёртвых. И давай рассказывай вслух!»
«Итак, я начал смотреть на то, как перед стеной огня в моей ладони, где облачко появилось над моей ладонью. Облачко росло. Потом раздался треск, и две струи полетели от этого облачка в разные стороны…»
«Не то!»- оборвал меня на интересном месте шеф, - «Встречу с отцом вспоминай. И что он тебе сказал напоследок!»
«Он сказал, чтоб я передавал привет деду… Только какому… У меня из живых родичей никого. И если бы я знал …»
«Помолчи. Живой родич у тебя есть. Не перебивай. Дай договорить. Но прежде, предлагаю заключить соглашение: ты молча выслушиваешь меня и мой рассказ. Никуда не уходишь. Ни сейчас, ни потом. А я… Я помогу тебе во многом. Собственно, я этим сейчас и занимаюсь. Согласен?»
Признаюсь, не хотел я терять всего, что у меня сейчас есть. Я согласился.
«Хорошо…» - задумчиво произнес патрон, - «тогда тебе предстоит услышать очень много информации о твоей семье. По крайней мере о её происхождении и о том, кто я такой на самом деле, и какое отношение имею к твоей семье. Готов?»
«Да, готов», - ответил я.
Дальше я пишу, то, как сам шеф рассказал. Так будет проще воспринять ту информацию, которую он вывалил мне на голову.
ИТАК, РАССКАЗ ШЕФА О НЁМ САМОМ И МОЕЙ СЕМЬЕ.
Очень, очень давно я живу в этом мире. Так сложилось, что более десяти тысяч лет назад одно племя, которое можно назвать праславянским, уйдя из первоначальных мест своего обитания, очутилось там, где сейчас находится Таврида. Было племя не совсем обычным. Каждый из нас владел каким-то искусством: кузнечным, ткацким, даже пастушьим. И насколько искушены были мы в тех искусствах, что начали мы обращать свое знание в колдовство. Ибо и это тоже знали и могли своими магическими способностями пользоваться. А такая жизнь неизменно влечет за собой то, что рано или поздно начинаются размышления, а почему мы смертны, и как можно продлить жизнь или обрести бессмертие. Хотя бы относительное. И вот тогда начались эксперименты. Все в племени экспериментировали. И в один прекрасный момент ответ на этот вопрос у некоторых из членов племени нашёлся. В результате они практиковали далее и достигли того, что желали. Назвать их имена? Полагаю, тебе известны имена Перуна, Велеса, Даша, Лады, Леля и прочих, якобы добреньких персонажей. Поверь, они слишком далеки от того идеала. Ореол их фальшивой добродетели по сию пору застит глаза многим любителям долбославия.
Если разобраться, то, по факту, каждый из них был волхвом, нашедшим путь к реальному долголетию и молодости через странные формы магии, где перемежаются обращения и к светлым силам, и к темным. Я же в те времена практиковал немного иные искусства. Я был помощником волхва, но мне претило то, что он постоянно откидывал тех, кто реально болен. Я стремился найти лечение, я был сильным травником, и, даже, практиковал простенькие операции. Ну, там, чиряк убрать, трахеотомию сделать. А мой «учитель» был из «бессмертных и всесильных». И он людей не лечил. Он просто бросал их на произвол судьбы. И тогда я пожаловался на волхва Перуну. А последний, в свою очередь, провел консилиум с участием всех «бессмертных и всесильных». И знаешь, что они сделали? Они пытали меня, заставляя отречься от моих идей, от обвинений в адрес волхва – живодёра. Они говорили, что их жизнь – жемчуг драгоценный, а жизни прочих – навоз смердящий. Какой смысл поддерживать жизнь в немощном и увечном, когда, повинуясь их приказу, простые бабы и мужики будут рожать больше бесплатных слуг для них. Красиво рассуждают? Вот и я так же возмутился. Но что я мог сделать? Они жили в большом городище что звалось Святлояро. Я там тоже жил. Потому что был родичем Перуну. Братом младшим его. Но не родным. Так сказать, кузен. И в результате, я был изгнан. Не будь я его родичем, меня бы просто зарезали. А кровью… напоили свои тела. Так что, ничего светлого не было в их чародействе. Это сейчас, спустя многие годы, я могу сказать, что они практиковали чёрную магию. Причём, чернее некуда. А тогда… Тогда это воспринималось как само собой разумеющееся. А еще они наложили заклятие на то, чтоб я не стал волхвом. Если бы я захотел пройти инициацию – ничего не вышло бы.
В общем, я оказался один. Я прошел четыре тысячи шагов. На запад. И нашел там лес. Вот в нем я и поселился. Может моя судьба так и осталась судьбой простого молодого человека, умершего в глуши по непонятным причинам. Но! Видимо мой нынешний компаньон, могущественный и знающий, уже заметил меня тогда и начал помогать. Честно скажу – не знаю. Это мои догадки. Правду, возможно, я узнаю, когда покину этот мир.
Но суть не в том. Вначале про меня прознали тамошние жители и стали обращаться с болячками. Я лечил. Честно лечил. Некоторые болезни были мне не по зубам, и мне приходилось говорить правду, что я не возьмусь. А по некоторым болезням методы лечения мне снились. Сейчас-то я знаю, чей это был подарок.
А ещё я начал изучать тела мёртвых. И животных. И людей. И если тела животных я мог безбоязненно изучать у всех на виду, то с телами людей мне приходилось прятаться. Но худо-бедно я лечил людей успешно. В результате людская молва возвела меня в ранг этакого мрачного и нелюдимого колдуна, который всё же не отказывает в помощи, если припрёт.
А еще я начал замечать, что я прекратил стареть. Точнее я старею, но слишком медленно. Не с черепашьей скоростью. И даже не со скоростью улитки. Много, много медленнее. За те неполные сорок лет, пока я жил в гордом одиночестве в лесной глуши, я не изменился. Внешне я изменился только после моего длинного похода. Но это будет потом.
А пока, я трудился аки пчела над всем, что было связанно с миром больных и мёртвых. А еще я начал познавать магию мира Смерти. Исподволь, через сны, через «случайные» открытия, через… Обучающих пособий у меня было много. И вот к концу пятидесятого года вынужденного отшельничества я умел не просто «колдовать». Я умел такое, что моим гонителям из Святлояро и не снилось. Сойдись я с одним из них в открытом бою… ой, боюсь представить, какую кашу я бы оставил тогда от такого нападающего.
Я трудился. И мой труд не остался незамеченным. На исходе сто первого года моего «подвижничества», я сподобился встречи с тем, кто незримо меня направлял. Да, мой мальчик, Смерть сама пришла ко мне. Но не за моей душой. Нет. Мне предложили куда более изысканный вариант сотрудничества. Я прошел инициацию особым порядком. И меня нарекли Кошем. Самое забавное заключалось в том, что именно Смерть предложила мне на время избрать единственным филактерием на первые сто лет именно золотую иглу. Нет, не пойми неправильно. Я не лич. Я – «живущий -в-двух-мирах». Только по иронии судьбы, Смерти и воле случая я первый свой век в таком качестве провел как настоящий лич. Только позже я понял для чего это делалось. Я должен был стать псевдоличем, чтоб понимать их и знать их слабые места. Целый век я это постигал. И потом я периодически возвращался к этому опыту, обновляя знания.
Потом был поход в Египет. Да, да, тот самый. Древний. Очень. Там я поднабрался опыта. Там я опять учился. Там я получил титул «сын Скарабея». Поверь, это сильно. Это почти фараон. Покруче верховного жреца. Там же я научил заклинать неживые предметы на высокую прочность или непобедимость. Там же я оставил первое свое потомство. С большим трудом я отыскал потом своих потомков в египетской ветви. Отслеживаю и сейчас. Некоторые из них меня порадовали сильно. Там же я посетил древнюю Эфиопию. Ничего особенного. И ничего общего с той Эфиопией, которую я обнаружил много позже. И там мне пришлось пожертвовать первой частичкой своей души ради спасения жизни царского ребенка. Именно тогда и там перестал быть псевдоличем.
«Ух, ты! А тут у нас водные процедуры? Желаю их принять! Серёженька, потрёшь мне спинку?»
И завела руку туда, где у боди крючочки. Незаметно так, почти неосязаемо. Будто стыдливо прикрываясь и смущаясь. Потом скинула бретельки с плечей, и боди упало туда же, где валялся плащик. Я стоял, боясь пошевелиться. Потому что, то, что я увидел, было много прекраснее того, что я представлял. Да и руки уже не могли удерживать… ну, в опущенном состоянии.
Потом мы принимали душ вместе. Да, я тёр ей спинку, и не только. И не только губкой. И она мне массировала не только плечи. Это было восхитительно. А потом я перенес её в мою кровать. Боже, что мы там вытворяли! Сними нас какой-нибудь спец по фильмам для взрослых, он сам бы обкончался раз пятнадцать, пока снимал. Такого секса у меня не было никогда. И сверху, и снизу, и сбоку, и, даже, бабочкой. Фантазия творила чудеса. В результате пришлось утром писать в вотсапп шефу, что прошу еще один выходной. Мне его дали. И он был божественным. Мы оба уснули после целого дня секса. Как убитые спали. А утром она подняла меня, пошалила со мной в кровати, потом опять в душе, потом на кухне (пока мы вместе готовили завтрак). Потом… потом была работа.
Дневник: Мой день рождения. Тайна деда
31 мая 2010 года
Даже не знаю с чего начать.
Слишком много я сегодня услышал. Лучше всё по порядку.
Итак, сегодня мой день рождения. Мне 28. Сегодня я встречал свой праздник, а это для меня праздник, в доме шефа. Я уже давно тут обретаюсь, шеф выделил мне шикарную комнату на втором этаже. Можно сказать, что мы сдружились, сильно сдружились с шефом. Стали почти членами одной семьи. В чём – то это правда. Наши отношения последний квартал стали напоминать отношения доброго дядюшки и немного взбалмошного племянника. И это, как ни странно, не мешает нам поддерживать сложившийся порядок между учителем и учеником. Если честно, я ему благодарен. За всё.
Вчера мы реально умаялись. И всё из-за моей оплошности. Так вышло, что я получил задание – провести эксперимент по вызову из мира мёртвых проекции души вполне конкретного типуса. Повторюсь, не саму душу, а её проекцию. То есть отражение. А это, поверьте, много сложнее чем просто вызвать дух, или обнаружить дух покойника, еще не ушедшего в мир иной. Теория мной была освоена еще неделю назад и теперь настала пора практических занятий. По сему, подготовка к работе мной была начата еще с самого раннего утра. Казалось, я предусмотрел все. И зеркала, и сосредоточение на объекте, и ограничение по количеству проекций. И ладан. Естественно, я был трезв. Одного я не учел: на моей ученической одежде был золотой жук – зажим для верхней части сюртука. А это, как не крути – уже не просто утилитарная вещь, но и украшение. А еще это – ингибитор процесса и предмет, искажающий весь ритуал. В результате я битых два часа пытался провести вызов. А когда догадался в чем дело, в лаборатории так шарахнуло, что повышибало все входные двери. В лабораторию, конечно же. Я получил лёгкую контузию. Но больше всего досталось любопытному коротышке Рогниру Эльфбанду. Наш завхоз (а это именно так) любопытен до зуда в заднем проходе. И когда мы чем-нибудь занимаемся, а двери в лабораторию не закрыты, Эльфбанд наблюдает за процессом. В этот раз он стоял в коридоре, меж двух дверей, одна из которых был заперта, согласно приказу патрона. Поскольку там, в двери есть окно – вот в нее Рогнир и смотрел. Когда шарахнул взрыв, бедного мелкого завхоза припечатало меж двух дверей так, что еще немного, и его расплющило бы в блин. Хотя, признаюсь честно – я был рад, что этого мелкого мелкотравчатого хорошо приложило. Это ему моя мстя за все унижения, насмешки, неправедный труд, и, особенно, за его хулиганство при выдаче мне препаратов и реквизита.
Потом я убирал. Долго, нудно…Когда закончил, я почувствовал, что вымотался. Но патрон приказал закончить эксперимент. Что делать, я подневольный человек. Я возился еще часа три, но эксперимент сделал. Единственное, что мне могло бы помочь – баня истопленная Франтишеком и с вениками от госпожи Яггелонки. Что и произошло.
И вот сегодня я получил с утра день отдыха от всего.
Я не знаю, откуда все (кроме шефа и Романо) знают о дате моего дня рождения. Но сегодня я принимал чуть ли не правительственные делегации.
С утра в гости к нам в поместье шефа приехала Фрея. Была как всегда восхитительна. Соблазнительна. Аппетитна. Желанна. Очень желанна. Обещала свой подарок немного позже. Он немного задерживается.
Потом приехал Вагоныч. Поздравлял как это принято у армян очень шумно и весело. Запас вина и чачи мне обеспечен на год. Равно как и кое-что оригинальное. На Фрею не облизывался. Уже понял, почему она тут.
Приезжала Ядвига Павловна. Поздравила, откушала чаю и была такова. На прощание сказала, чтоб я берёг себя. Ей не хочется терять, как минимум хорошего собеседника. Погладила по щеке и поцеловала в лоб.
Затем вернулись Сеня Калачёв и Франтишек. Они по утру уехали в город за продуктами. Хотя чего там ехать – каких-то сорок минут и ты от Елизаветинки доезжаешь до Пагролово. А там – «Лента», всякие разные магазины. Но вот мясо наш медведеобразный служитель покупает у проверенного поставщика с фермы. Как и свежайшее сливочное масло.
Шефа с утра не видел. Поэтому решил не заваливать к нему в кабинет и отправился в каминную комнату. Хорошо, что там есть необходимые мне вещи.
Стол. Пять стаканов. Бутылка красного сухаря. Кувшин с водой. И я.
Да. Это традиция, которую я ввел для себя. Расставил стаканы. Открыл бутылку и налил в один стакан вина. Поставил бутылку и взялся за ручку кувшина. Начал наливать воду в другие стаканы. Когда я взял в руки пятый стакан и попытался налить воды, позади я услышал легкое покашливание и голос патрона: «Налей и мне вина. Нет, не в новый стакан, а в этот, что держишь. Не возражай. Сейчас ты все поймёшь».
Честно говоря, это было неожиданно. Я стал возражать, мол, с какой это радости я должен наливать вино в пятый бокал.
«Что ж, ты ответишь сам на этот вопрос. Для кого предназначен пятый бокал?»
«В смысле? Один – мне. Три – маме, папе, бабушке. И один тем, кого не знаю из моих родичей, но кого уже не будет рядом со мной…»
«Теперь меняй порядок. По крайней мере на ближайшие годы. У тебя есть родич, которому ты можешь наливать в пятый бокал».
«Так… с этого момента поподробнее. Я пока ни хрена не понимаю».
«Как пожелаешь. Но, прежде чем ты получишь ответ, напрягись и вспомни картинку из твоего похода в мир мёртвых. И давай рассказывай вслух!»
«Итак, я начал смотреть на то, как перед стеной огня в моей ладони, где облачко появилось над моей ладонью. Облачко росло. Потом раздался треск, и две струи полетели от этого облачка в разные стороны…»
«Не то!»- оборвал меня на интересном месте шеф, - «Встречу с отцом вспоминай. И что он тебе сказал напоследок!»
«Он сказал, чтоб я передавал привет деду… Только какому… У меня из живых родичей никого. И если бы я знал …»
«Помолчи. Живой родич у тебя есть. Не перебивай. Дай договорить. Но прежде, предлагаю заключить соглашение: ты молча выслушиваешь меня и мой рассказ. Никуда не уходишь. Ни сейчас, ни потом. А я… Я помогу тебе во многом. Собственно, я этим сейчас и занимаюсь. Согласен?»
Признаюсь, не хотел я терять всего, что у меня сейчас есть. Я согласился.
«Хорошо…» - задумчиво произнес патрон, - «тогда тебе предстоит услышать очень много информации о твоей семье. По крайней мере о её происхождении и о том, кто я такой на самом деле, и какое отношение имею к твоей семье. Готов?»
«Да, готов», - ответил я.
Дальше я пишу, то, как сам шеф рассказал. Так будет проще воспринять ту информацию, которую он вывалил мне на голову.
ИТАК, РАССКАЗ ШЕФА О НЁМ САМОМ И МОЕЙ СЕМЬЕ.
Очень, очень давно я живу в этом мире. Так сложилось, что более десяти тысяч лет назад одно племя, которое можно назвать праславянским, уйдя из первоначальных мест своего обитания, очутилось там, где сейчас находится Таврида. Было племя не совсем обычным. Каждый из нас владел каким-то искусством: кузнечным, ткацким, даже пастушьим. И насколько искушены были мы в тех искусствах, что начали мы обращать свое знание в колдовство. Ибо и это тоже знали и могли своими магическими способностями пользоваться. А такая жизнь неизменно влечет за собой то, что рано или поздно начинаются размышления, а почему мы смертны, и как можно продлить жизнь или обрести бессмертие. Хотя бы относительное. И вот тогда начались эксперименты. Все в племени экспериментировали. И в один прекрасный момент ответ на этот вопрос у некоторых из членов племени нашёлся. В результате они практиковали далее и достигли того, что желали. Назвать их имена? Полагаю, тебе известны имена Перуна, Велеса, Даша, Лады, Леля и прочих, якобы добреньких персонажей. Поверь, они слишком далеки от того идеала. Ореол их фальшивой добродетели по сию пору застит глаза многим любителям долбославия.
Если разобраться, то, по факту, каждый из них был волхвом, нашедшим путь к реальному долголетию и молодости через странные формы магии, где перемежаются обращения и к светлым силам, и к темным. Я же в те времена практиковал немного иные искусства. Я был помощником волхва, но мне претило то, что он постоянно откидывал тех, кто реально болен. Я стремился найти лечение, я был сильным травником, и, даже, практиковал простенькие операции. Ну, там, чиряк убрать, трахеотомию сделать. А мой «учитель» был из «бессмертных и всесильных». И он людей не лечил. Он просто бросал их на произвол судьбы. И тогда я пожаловался на волхва Перуну. А последний, в свою очередь, провел консилиум с участием всех «бессмертных и всесильных». И знаешь, что они сделали? Они пытали меня, заставляя отречься от моих идей, от обвинений в адрес волхва – живодёра. Они говорили, что их жизнь – жемчуг драгоценный, а жизни прочих – навоз смердящий. Какой смысл поддерживать жизнь в немощном и увечном, когда, повинуясь их приказу, простые бабы и мужики будут рожать больше бесплатных слуг для них. Красиво рассуждают? Вот и я так же возмутился. Но что я мог сделать? Они жили в большом городище что звалось Святлояро. Я там тоже жил. Потому что был родичем Перуну. Братом младшим его. Но не родным. Так сказать, кузен. И в результате, я был изгнан. Не будь я его родичем, меня бы просто зарезали. А кровью… напоили свои тела. Так что, ничего светлого не было в их чародействе. Это сейчас, спустя многие годы, я могу сказать, что они практиковали чёрную магию. Причём, чернее некуда. А тогда… Тогда это воспринималось как само собой разумеющееся. А еще они наложили заклятие на то, чтоб я не стал волхвом. Если бы я захотел пройти инициацию – ничего не вышло бы.
В общем, я оказался один. Я прошел четыре тысячи шагов. На запад. И нашел там лес. Вот в нем я и поселился. Может моя судьба так и осталась судьбой простого молодого человека, умершего в глуши по непонятным причинам. Но! Видимо мой нынешний компаньон, могущественный и знающий, уже заметил меня тогда и начал помогать. Честно скажу – не знаю. Это мои догадки. Правду, возможно, я узнаю, когда покину этот мир.
Но суть не в том. Вначале про меня прознали тамошние жители и стали обращаться с болячками. Я лечил. Честно лечил. Некоторые болезни были мне не по зубам, и мне приходилось говорить правду, что я не возьмусь. А по некоторым болезням методы лечения мне снились. Сейчас-то я знаю, чей это был подарок.
А ещё я начал изучать тела мёртвых. И животных. И людей. И если тела животных я мог безбоязненно изучать у всех на виду, то с телами людей мне приходилось прятаться. Но худо-бедно я лечил людей успешно. В результате людская молва возвела меня в ранг этакого мрачного и нелюдимого колдуна, который всё же не отказывает в помощи, если припрёт.
А еще я начал замечать, что я прекратил стареть. Точнее я старею, но слишком медленно. Не с черепашьей скоростью. И даже не со скоростью улитки. Много, много медленнее. За те неполные сорок лет, пока я жил в гордом одиночестве в лесной глуши, я не изменился. Внешне я изменился только после моего длинного похода. Но это будет потом.
А пока, я трудился аки пчела над всем, что было связанно с миром больных и мёртвых. А еще я начал познавать магию мира Смерти. Исподволь, через сны, через «случайные» открытия, через… Обучающих пособий у меня было много. И вот к концу пятидесятого года вынужденного отшельничества я умел не просто «колдовать». Я умел такое, что моим гонителям из Святлояро и не снилось. Сойдись я с одним из них в открытом бою… ой, боюсь представить, какую кашу я бы оставил тогда от такого нападающего.
Я трудился. И мой труд не остался незамеченным. На исходе сто первого года моего «подвижничества», я сподобился встречи с тем, кто незримо меня направлял. Да, мой мальчик, Смерть сама пришла ко мне. Но не за моей душой. Нет. Мне предложили куда более изысканный вариант сотрудничества. Я прошел инициацию особым порядком. И меня нарекли Кошем. Самое забавное заключалось в том, что именно Смерть предложила мне на время избрать единственным филактерием на первые сто лет именно золотую иглу. Нет, не пойми неправильно. Я не лич. Я – «живущий -в-двух-мирах». Только по иронии судьбы, Смерти и воле случая я первый свой век в таком качестве провел как настоящий лич. Только позже я понял для чего это делалось. Я должен был стать псевдоличем, чтоб понимать их и знать их слабые места. Целый век я это постигал. И потом я периодически возвращался к этому опыту, обновляя знания.
Потом был поход в Египет. Да, да, тот самый. Древний. Очень. Там я поднабрался опыта. Там я опять учился. Там я получил титул «сын Скарабея». Поверь, это сильно. Это почти фараон. Покруче верховного жреца. Там же я научил заклинать неживые предметы на высокую прочность или непобедимость. Там же я оставил первое свое потомство. С большим трудом я отыскал потом своих потомков в египетской ветви. Отслеживаю и сейчас. Некоторые из них меня порадовали сильно. Там же я посетил древнюю Эфиопию. Ничего особенного. И ничего общего с той Эфиопией, которую я обнаружил много позже. И там мне пришлось пожертвовать первой частичкой своей души ради спасения жизни царского ребенка. Именно тогда и там перестал быть псевдоличем.
