Слава Богу, всё устаканилось,
Жизнь продолжается.
– А как Женя, как Вася,
Можно поинтересоваться?
– Да, конечно.
У меня от тебя нет никаких секретов.
Но вся информация, только,
С Юриных слов и не более.
Вася, в очередном своём письме,
Написал ей,
Что жизнь его пошла под откос.
Урсула бросила его.
А дело, вроде бы, было так,
Как мне Юра рассказал, из письма:
Какой-то немец приехал в хоспис,
К своему отцу в гости,
Навестить его в очередной раз.
Ну и узнать как у него дела.
Заходит, значит, к нему в палату
И такую картину наблюдает:
Как женщина, молодая, красивая,
Улыбаясь его папе мило,
Меняет тому подгузники.
И немец, видать подумал:
«Нет, это не женщина,
А ангел воплоти,
Если она может такую вонь снести.
И ещё, при этом, мило улыбаться
Папе.
Мне, как раз нужна такая».
Видать эта картина его так зацепила,
Что он сразу решил на ней жениться.
Пригласил её на обед, в Макдоналдс,
Ну, и как говорится: «Там её и огорошил».
Там ей предложение и сделал:
По-немецки, по-деловому, откровенно.
Мол: дом большой имею, свой бизнес,
Люблю путешествовать по миру.
Только одно условие:
Мужчина я бездетный, но здоровый.
Поэтому, так и пропишу в брачном контракте,
Чтобы она ему родила девочку и парня.
Представляешь?
Он даже и не поинтересовался,
А может быть фрау, уже, замужем?
Урсула, с присущим немцам терпением,
Его выслушала
И так на его предложение ответила:
– Вообще-то я сейчас состою в браке.
И не вижу причин мне от него отказываться.
– Знаю, уж вы извините, я навёл о вас справки.
Вы же из России.
Так что вам нет нужды разводится.
Ваши документы у нас не действительны.
Не имеют силы.
Вы снимаете социальное жильё,
А там твориться чёрт те что.
А ваш муж вас недостоин.
Словом…
Вот вам мои рука, сердце и предложение:
Давайте жить вместе.
Как муж и жена.
Свадьба себя не заставит ждать.
– А почему я?
Вы, говорите,
Что человек успешный,
И можете взять себе в жёны любую женщину.
– Наши женщины очень практичны
И порою даже циничны.
Да, я могу жениться на любой,
Но их интересует только моё бабло.
А вы хоть и немка,
Но родом из России.
А там женщины иные.
У вас есть душа и сердце,
Я сегодня видел это.
А я… хоть и твёрдой рукой руковожу компанией,
Но в душе я человек сентиментальный.
И вот именно в такой женщине я нуждаюсь.
Вы мне очень напоминаете мою маму,
По которой я так скучаю.
Я человек не жадный,
Ни в чём не будешь нуждаться.
А потом заберём к себе твоих родителей,
Чтобы они с внучатами возились.
Но, это всё со слов Юры… Васи,
Вроде бы так она ему о той встречи рассказала.
Ничего от него не утаила.
Так что не было никакого «удара в спину».
А как там было на самом деле…
Да чёрт его знает?..
Словом оставила она Васю.
И я её понимаю.
Я думаю, что в этом деле
И кровь своё слово сказала.
Васька ведь русский, православный.
А Урсула протестантка, немка,
Как и тот товарищ.
Вот видать гены у неё и взыграли.
Потянуло её к своей нации.
Тут мать за ним присматривала,
Всю себя на него истратила.
Она была его стержнем.
Но она понимала, что она невечная.
Она думала,
Что теперь он обопрётся на Урсулу.
Так сказать: передала Васю, в хорошие руки,
А она что двужильная?
Ну, вот значит,
Она для себя и сделала выводы.
Что ей ничего не светит с Василием.
А дальше, ты не поверишь:
Женя собралась к Василю ехать…
А Юре так сказала:
– Сынок, я за тебя так рада,
Что ты у нас такой самостоятельный.
А вот Вася
Он другой,
Он без меня пропадёт.
Поэтому я продаю эту квартиру
И мамину,
К тому времени моя тёща, уже, скончалась,
И с этими деньгами отправляюсь к Васе.
Он без меня не справится.
У тебя есть своя квартира.
А папа в моей не прописан.
Так что делить нам нечего.
Что поделать… что поделаешь?
Я знаю, Юра, ты поймёшь меня правильно.
Вася без меня не справится.
А потом уехала,
Даже со мной не попрощавшись.
Представляешь, она так к нему спешила,
Что даже развестись со мной забыла.
А может быть просто не захотела
Тратить «на это дело» время.
Вот так вот, Валера,
Вот вся моя история.
– Твоя история пера Толстого достойна.
– Так что где она сейчас,
Что с ними не знаю?
Дай Бог чтобы у них всё наладилось.
– А как Петрович?
– На фитнес и в Церковь ходит.
Взяли, с Нюрой, из детского дома ребёнка,
И правильно
В старости
С детьми веселее.
Взяли девочку
И подумывают взять ещё и мальчика.
И правильно,
Будет кому магазины оставить.
Потом немного ещё поболтали
На том и расстались.
Я иногда ему позваниваю,
Ведь хорошие люди редко встречаются.
Макдональдс
Вот сижу,
В голове один сюжет кручу
И эдак и так…
Конечно, очень хочется вам его рассказать.
Но одно удерживает меня,
Боюсь честное имя своё замарать.
Тема уж больно щепетильная
Но… чего только с нами в жизни не происходило
И не происходит?
А я знаю таких с которыми
Ещё и не такое случалось.
И ничего, живут себе дальше…
Не каются.
И как у нас говорят: не парятся.
А сюжет этот
Уж больно заманчивый,
Чтобы его не излить на бумагу
И не поделиться с вами.
Эх, была не была
Читайте.
Лето, воскресное утро.
Выходной, работать не нужно.
Лежу, нежусь в пастели
Ведь дел себе никаких не наметил.
Комната пуста,
Все разбежались кто куда.
Но пора, надо вставать.
Надо вовремя желчный пузырь освобождать,
От желчи, что в нём накопилась за ночь.
А это очень важно,
Чтобы в нём не завелись камни.
А желчь из пузыря выходит только
Вовремя приёма пищи.
А значит пора подкрепиться.
Ну, а дальше всё как обычно.
К чему это описывать?
Лишь только одно добавлю,
К выше сказанному,
Что на соседней коечке
Андрюха отсыпался,
Сил набирается.
Наверное, от моего хождения по комнате,
Его открылись очи.
Потом он проснулся,
Потянулся.
Ну, а дальше всё по-обычному кругу.
И вот он уже за столом, со мной, сидит рядом.
Пьёт кофеёк и закусывает бутербродом с колбаской.
Разговаривать, особенно, нам не о чем.
Уже давно переговорены все темы.
Завтракаем молча
И любуемся пейзажем за окошком.
Но вот Андрюха закончил свой завтрак
И стал куда-то собираться.
– Куда намылился?
– Да, пойду пройдусь,
Что-то мне не сидится.
Вот думаю:
«Не сходить ли мне на Красную площадь?
Там Кремль, сердце нашей Родины.
Там парады проходят.
А я там ни разу не был.
А ведь для нас, россиян, это святое место».
Я оценил:
«Во, Андрюха чешет!
Как жизнь в столице его мозг преобразила.
А может быть он просто стал смотреть телевизор,
Который у нас в общаге на каждом этаже в холе?
Ведь у них дома,
Как мне говорил Боря,
Их телевизор давно сломался.
А чинить его не на что,
Вот видать, в том числе, и это
Отразилось на Андрюшином мировоззрение».
– Возьмёшь меня с собою?
Я подумал:
«День обещает быть добрым.
Дел я себе никаких не наметил,
Проедусь с Андреем.
Хотя я на Красной площади был, уже, дважды
Но третий раз не помешает.
Тем более что я купил себе фотоаппарат.
Мыльницу,
По щёлкаемся, по фотографируемся».
– Поехали дядя, Валера.
Вдвоём веселее.
Вообще-то, у нас в общаге,
Не принято, было, так друг к другу обращаться.
У нас царит сплошная демократия.
Только по именам.
Поэтому любой пацан
Мог мужику, к примеру,
Так сказать:
– Иван,
Ты что оху…л? ёп твою мать!
А Ивану лет так… за пятьдесят.
И это, здесь, считается нормой.
Никакого уважения и почтения к возрасту.
А Иван и не думает обижаться,
Что с ним так разговаривают.
Так, уж, устроена жизнь в этой вселенной.
Общага, добавить больше нечего.
Конечно, были моменты
Когда кто-то кому-то хотел показать своё уважение.
Тогда, в момент обращения,
Он просто с теплотой в голосе,
Называя того Юрой или Колей.
Или по отчеству: Иваныч или Николаич
И этого было достаточно.
Вот такое здесь общество,
Дорогой мой читатель.
И если ты человек интеллигентный
И тебя родители воспитали правильно…
То… жить тебе здесь было бы «несладко».
Потому что здесь, на каждом шагу,
По любому обстоятельству:
– Пошёл на х…й!
– Сам пошёл на х…й!
Ну, и так далее,
В том же репертуаре.
А Андрюха вдруг назвал меня «дядей».
Я тут же подумал: «На х…й, на х…й.
Таких родственников мне не надо».
Доехали на метро, без приключений.
Ни бомжей, ни пьяных в вагоне не было.
Хотя… была одна ситуация,
От которой, чуть, не поседел я.
Которая заставила меня понервничать
И пересмотреть мои жизненные ценности.
На очередной станции
Некая пара в вагон проталкивается.
Проталкивается потому что вагон забит «под завязку».
Понятное дело: воскресение
И народ хочет с пользой провести свободное время.
Одни ищут развлечения:
В театр, цирк едут.
Кто детей везёт в зоопарк,
Чтобы показать им приматов там.
Типа:
«Вот смотрите Юля и Серёжа,
Это наши прямые родственники».
Кто в гости едет,
Кто на лечение.
Потому что в рабочее время
Начальник, сволочь,
Отпускать к врачу не хочет.
Я стою у задних дверей вагона,
По этому маршруту они сейчас не работают.
И вот возле меня возникает некая пара
Из товарищей кавказкой национальности.
Он и она.
Похоже, что муж и жена.
Невысокого росточка,
Щупленькие,
С какими-то баулами.
И у мужика и у бабы
По два баула на каждого.
Я как увидел эти баулы
Так тут же стал проклинать Андрюху.
И себя заодно…
«Вот сейчас как рванёт!
Как их вообще пустили в метро?
Что там в них:
Чебуреки, сушёная вобла или взрывчатка?
Эх, Валера… прощай жизнь молодая.
Куда, бля…ь, смотрит милиция,
Куда смотрит ФСБ?
А ведь как хорошо начинался день.
И что тебе, Валера, в общаге не сиделось?
Сейчас бы пил кофе и читал газеты.
А всё Андрюха,
Сука.
Вот сейчас эти четыре баула
Как рванут…
И на молекулы разнесут
Моё тело.
Прощай жена, прощайте дети,
Прощай ипотека…
Даже тем, кто в других вагонах,
Тоже “не сладко” придётся».
А по этой паре видно,
Что решение своё они уже приняли:
Стать шахидами.
И конечно же не сегодня.
Вон мужик успел отрастить себе бороду…
А у бабы рожа не намазана косметикой,
Наверное,
У них так положено.
У нас тоже баб в гроб положат не намалёванными.
И оба одеты в чёрное,
В погребальное.
И как водится, уже поклялись на Коране,
Сделать всё как надо.
Чтоб потом в Раю получить благодарность
От своего Аллаха.
Конечно же баба
Попросит лучшей французской косметики.
А мужик гарем из девственниц.
А их командиры им всё это подтвердили,
Что именно всё так и будет:
“Всё, что не попросите – всё от Аллаха получите!
Только вы, уж, поднатужьтесь,
Все страхи и сомнения из голов своих выкиньте.
И сделайте всё, как вас учили”.
И вот уже маячка на мне стала влажная…
И к телу прилипает.
Ведь в Москве уже такие взрывы были,
А сколько их было по России?
И вот сейчас ещё один!
Может быть уже через секунду!
Ну, Андрюха, ну, Андрюха.
На х…й я тебя послушал,
Твою речь долбоёбс…ую ,
Про парад, про “святое место”.
Эх, Валера, Валера…
А потом думаю:
“Надо поднимать общественность
И скрутить шахидов этих.
А потом обезвредить взрывчатку.
Я про такое видел в фильмах уже не однажды”».
Набрал побольше воздуха в лёгкие,
Чтобы, значит, крикнут погромче:
– Москвичи, гости столицы, товарищи,
А ну крутите этих гадов!..
И вдруг… остановка,
Какое счастье.
Объявили нашу станцию
И как только открылись двери
Я рванул с такою энергией!
Что на перроне был самым первым.
И даже не почувствовал, как расталкивал людей,
А нас в вагоне было, как в бочке сельдей.
Прошёл сквозь народ, как горячий нож сквозь масло.
Сработал на всю катушку мой инстинкт выживания.
А потом побежал к эскалатору,
А по эскалатору бежал, на верх, не оглядываясь.
И только когда оказался наверху…
Перевёл дух.
Через пару минут появился Андрюха
И на меня уставился тупо:
– Ты чё так рванул?
– Воздуху мне надо было дыхнуть.
Что-то сердечко зашалило.
– Отпустило?
– Да, всё в порядке.
Ну, что, погнали?
– Погнали.
И отправились мы к пункту назначения.
А я всё ещё находился под впечатлением
Той пары с их баулами.
Шёл и думал:
«Почему их в метро пропустили?
Где у милиции бдительность?
Если им такие грузы возить надо?
Пусть такси нанимают.
Надо будет написать в газету или Лужкову.
А то я смотрю: всем всё по х…ю».
Дошли до Красной площади.
Ни добавить, ни убавить: сердце Родины.
Прошлись по ней пару раз, туда-сюда,
Красота!
Посмотрели и на стены и на Куранты,
А больше там и нет достопримечательностей,
На внешнем контуре.
Ведь всё самое интересное за стеною.
Но чтоб за стеной оказаться
Надо купить билет в кассе.
А там очередь до Марса.
Со всего света люди в Москву едут
Чтобы посмотреть на Кремль
И послушать о нём лекции.
Я уже во второй раз, когда здесь был,
Так решил:
Вот обязательно, в следующий раз,
Приеду сюда с самого утра.
Чтобы в кассу очередь занять.
И может быть уже к обеду
Буду гулять по палатам и слушать лекции.
И вот опять… вышло не как задумывалось.
Ну да ладно, в следующий раз всё получится.
Потом погуляли по Александровскому саду.
Осмотрели многие другие достопримечательности
И, не спеша, добрались до Арбата.
А тут наши желудки нам о себе напомнили:
«Кушать хочется,
Слышь, хозяин, ты это…
Пришли беляшей или чебуреков».
Что ж, делать нечего.
Оглянулись вокруг и конечно же
Никакой чебуречной не увидели.
А, только, перед глазами букву «М» красивую.
– Ну, что, Андрюха, зайдём в Макдональдс?
– Да там, пади, всё дорого?
– Ну, один раз в жизни себе позволить можно.
Когда я их рекламу по телевизору вижу
Всё выглядят красиво, аппетитно.
И цены не высокие там прописаны.
Будишь потом всем рассказывать.
Как обедал в американской забегаловке.
Да, о чём написал выше всё правда,
Красивая, убедительная реклама:
Никакой очереди, толкотни,
Заходи и тут же есть садись.
Тебя обслужат по высшему разряду,
Как в каком-нибудь московском ресторане.
А какие бургеры на экране телевизора!?
Большие, красивые.
Котлеты вперемешку с сыром,
Обложенные зеленью и помидорами.
Одним словом…
Кусочек американской жизни.
К которой каждый из нас так стремиться.
Да, конечно, мы все патриоты.
И слово Родина для нас святое.
И всё же…
Их жизнь на картинках и в фильмах
Такая красивая…
Не то что наша:
Работа – общага, работа – общага
И вот бургер этот
«Из той же оперетты».
Словом:
«Смело товарищи в ногу».
– Айда, Андрюха, гамбургеры пробовать.
Если тебе денег не хватит
Я добавлю.
Значит заходим…
И видим, что всё совсем по-другому.
Очередь напоминает тело питона.
И тут я в очередной раз понимаю:
«Реклама это всего лишь реклама».
Мне сразу стало, как-то, неуютно.
Народу – не протолкнуться.
Я сразу ситуацию «пробиваю»:
А куда народу деваться?
После Красной площади,
Александровского сада
Все на Арбат стремятся.
А здесь вот только эта забегаловка,
Которая «Макдоналдс» называется.
Ну, что?
Решили занять очередь,
Очень кушать хочется.
Стоим, лелея надежду,
Что быть может быть к вечеру
Заветные бургеры получим.
Вот тогда, заодно, пообедаем и поужинаем.
Стоим, значит, в очереди паримся
И по сторонам оглядываемся.
Из любопытства изучаю собравшуюся публику,
Вот китайцы, вот немцы, вот индусы.
И вдруг, одна из сотрудниц этого заведения,
Наверное менеджер,
Во всё фирменное одетая.
Жизнь продолжается.
– А как Женя, как Вася,
Можно поинтересоваться?
– Да, конечно.
У меня от тебя нет никаких секретов.
Но вся информация, только,
С Юриных слов и не более.
Вася, в очередном своём письме,
Написал ей,
Что жизнь его пошла под откос.
Урсула бросила его.
А дело, вроде бы, было так,
Как мне Юра рассказал, из письма:
Какой-то немец приехал в хоспис,
К своему отцу в гости,
Навестить его в очередной раз.
Ну и узнать как у него дела.
Заходит, значит, к нему в палату
И такую картину наблюдает:
Как женщина, молодая, красивая,
Улыбаясь его папе мило,
Меняет тому подгузники.
И немец, видать подумал:
«Нет, это не женщина,
А ангел воплоти,
Если она может такую вонь снести.
И ещё, при этом, мило улыбаться
Папе.
Мне, как раз нужна такая».
Видать эта картина его так зацепила,
Что он сразу решил на ней жениться.
Пригласил её на обед, в Макдоналдс,
Ну, и как говорится: «Там её и огорошил».
Там ей предложение и сделал:
По-немецки, по-деловому, откровенно.
Мол: дом большой имею, свой бизнес,
Люблю путешествовать по миру.
Только одно условие:
Мужчина я бездетный, но здоровый.
Поэтому, так и пропишу в брачном контракте,
Чтобы она ему родила девочку и парня.
Представляешь?
Он даже и не поинтересовался,
А может быть фрау, уже, замужем?
Урсула, с присущим немцам терпением,
Его выслушала
И так на его предложение ответила:
– Вообще-то я сейчас состою в браке.
И не вижу причин мне от него отказываться.
– Знаю, уж вы извините, я навёл о вас справки.
Вы же из России.
Так что вам нет нужды разводится.
Ваши документы у нас не действительны.
Не имеют силы.
Вы снимаете социальное жильё,
А там твориться чёрт те что.
А ваш муж вас недостоин.
Словом…
Вот вам мои рука, сердце и предложение:
Давайте жить вместе.
Как муж и жена.
Свадьба себя не заставит ждать.
– А почему я?
Вы, говорите,
Что человек успешный,
И можете взять себе в жёны любую женщину.
– Наши женщины очень практичны
И порою даже циничны.
Да, я могу жениться на любой,
Но их интересует только моё бабло.
А вы хоть и немка,
Но родом из России.
А там женщины иные.
У вас есть душа и сердце,
Я сегодня видел это.
А я… хоть и твёрдой рукой руковожу компанией,
Но в душе я человек сентиментальный.
И вот именно в такой женщине я нуждаюсь.
Вы мне очень напоминаете мою маму,
По которой я так скучаю.
Я человек не жадный,
Ни в чём не будешь нуждаться.
А потом заберём к себе твоих родителей,
Чтобы они с внучатами возились.
Но, это всё со слов Юры… Васи,
Вроде бы так она ему о той встречи рассказала.
Ничего от него не утаила.
Так что не было никакого «удара в спину».
А как там было на самом деле…
Да чёрт его знает?..
Словом оставила она Васю.
И я её понимаю.
Я думаю, что в этом деле
И кровь своё слово сказала.
Васька ведь русский, православный.
А Урсула протестантка, немка,
Как и тот товарищ.
Вот видать гены у неё и взыграли.
Потянуло её к своей нации.
Тут мать за ним присматривала,
Всю себя на него истратила.
Она была его стержнем.
Но она понимала, что она невечная.
Она думала,
Что теперь он обопрётся на Урсулу.
Так сказать: передала Васю, в хорошие руки,
А она что двужильная?
Ну, вот значит,
Она для себя и сделала выводы.
Что ей ничего не светит с Василием.
А дальше, ты не поверишь:
Женя собралась к Василю ехать…
А Юре так сказала:
– Сынок, я за тебя так рада,
Что ты у нас такой самостоятельный.
А вот Вася
Он другой,
Он без меня пропадёт.
Поэтому я продаю эту квартиру
И мамину,
К тому времени моя тёща, уже, скончалась,
И с этими деньгами отправляюсь к Васе.
Он без меня не справится.
У тебя есть своя квартира.
А папа в моей не прописан.
Так что делить нам нечего.
Что поделать… что поделаешь?
Я знаю, Юра, ты поймёшь меня правильно.
Вася без меня не справится.
А потом уехала,
Даже со мной не попрощавшись.
Представляешь, она так к нему спешила,
Что даже развестись со мной забыла.
А может быть просто не захотела
Тратить «на это дело» время.
Вот так вот, Валера,
Вот вся моя история.
– Твоя история пера Толстого достойна.
– Так что где она сейчас,
Что с ними не знаю?
Дай Бог чтобы у них всё наладилось.
– А как Петрович?
– На фитнес и в Церковь ходит.
Взяли, с Нюрой, из детского дома ребёнка,
И правильно
В старости
С детьми веселее.
Взяли девочку
И подумывают взять ещё и мальчика.
И правильно,
Будет кому магазины оставить.
Потом немного ещё поболтали
На том и расстались.
Я иногда ему позваниваю,
Ведь хорошие люди редко встречаются.
Глава X
Макдональдс
Вот сижу,
В голове один сюжет кручу
И эдак и так…
Конечно, очень хочется вам его рассказать.
Но одно удерживает меня,
Боюсь честное имя своё замарать.
Тема уж больно щепетильная
Но… чего только с нами в жизни не происходило
И не происходит?
А я знаю таких с которыми
Ещё и не такое случалось.
И ничего, живут себе дальше…
Не каются.
И как у нас говорят: не парятся.
А сюжет этот
Уж больно заманчивый,
Чтобы его не излить на бумагу
И не поделиться с вами.
Эх, была не была
Читайте.
Лето, воскресное утро.
Выходной, работать не нужно.
Лежу, нежусь в пастели
Ведь дел себе никаких не наметил.
Комната пуста,
Все разбежались кто куда.
Но пора, надо вставать.
Надо вовремя желчный пузырь освобождать,
От желчи, что в нём накопилась за ночь.
А это очень важно,
Чтобы в нём не завелись камни.
А желчь из пузыря выходит только
Вовремя приёма пищи.
А значит пора подкрепиться.
Ну, а дальше всё как обычно.
К чему это описывать?
Лишь только одно добавлю,
К выше сказанному,
Что на соседней коечке
Андрюха отсыпался,
Сил набирается.
Наверное, от моего хождения по комнате,
Его открылись очи.
Потом он проснулся,
Потянулся.
Ну, а дальше всё по-обычному кругу.
И вот он уже за столом, со мной, сидит рядом.
Пьёт кофеёк и закусывает бутербродом с колбаской.
Разговаривать, особенно, нам не о чем.
Уже давно переговорены все темы.
Завтракаем молча
И любуемся пейзажем за окошком.
Но вот Андрюха закончил свой завтрак
И стал куда-то собираться.
– Куда намылился?
– Да, пойду пройдусь,
Что-то мне не сидится.
Вот думаю:
«Не сходить ли мне на Красную площадь?
Там Кремль, сердце нашей Родины.
Там парады проходят.
А я там ни разу не был.
А ведь для нас, россиян, это святое место».
Я оценил:
«Во, Андрюха чешет!
Как жизнь в столице его мозг преобразила.
А может быть он просто стал смотреть телевизор,
Который у нас в общаге на каждом этаже в холе?
Ведь у них дома,
Как мне говорил Боря,
Их телевизор давно сломался.
А чинить его не на что,
Вот видать, в том числе, и это
Отразилось на Андрюшином мировоззрение».
– Возьмёшь меня с собою?
Я подумал:
«День обещает быть добрым.
Дел я себе никаких не наметил,
Проедусь с Андреем.
Хотя я на Красной площади был, уже, дважды
Но третий раз не помешает.
Тем более что я купил себе фотоаппарат.
Мыльницу,
По щёлкаемся, по фотографируемся».
– Поехали дядя, Валера.
Вдвоём веселее.
Вообще-то, у нас в общаге,
Не принято, было, так друг к другу обращаться.
У нас царит сплошная демократия.
Только по именам.
Поэтому любой пацан
Мог мужику, к примеру,
Так сказать:
– Иван,
Ты что оху…л? ёп твою мать!
А Ивану лет так… за пятьдесят.
И это, здесь, считается нормой.
Никакого уважения и почтения к возрасту.
А Иван и не думает обижаться,
Что с ним так разговаривают.
Так, уж, устроена жизнь в этой вселенной.
Общага, добавить больше нечего.
Конечно, были моменты
Когда кто-то кому-то хотел показать своё уважение.
Тогда, в момент обращения,
Он просто с теплотой в голосе,
Называя того Юрой или Колей.
Или по отчеству: Иваныч или Николаич
И этого было достаточно.
Вот такое здесь общество,
Дорогой мой читатель.
И если ты человек интеллигентный
И тебя родители воспитали правильно…
То… жить тебе здесь было бы «несладко».
Потому что здесь, на каждом шагу,
По любому обстоятельству:
– Пошёл на х…й!
– Сам пошёл на х…й!
Ну, и так далее,
В том же репертуаре.
А Андрюха вдруг назвал меня «дядей».
Я тут же подумал: «На х…й, на х…й.
Таких родственников мне не надо».
Доехали на метро, без приключений.
Ни бомжей, ни пьяных в вагоне не было.
Хотя… была одна ситуация,
От которой, чуть, не поседел я.
Которая заставила меня понервничать
И пересмотреть мои жизненные ценности.
На очередной станции
Некая пара в вагон проталкивается.
Проталкивается потому что вагон забит «под завязку».
Понятное дело: воскресение
И народ хочет с пользой провести свободное время.
Одни ищут развлечения:
В театр, цирк едут.
Кто детей везёт в зоопарк,
Чтобы показать им приматов там.
Типа:
«Вот смотрите Юля и Серёжа,
Это наши прямые родственники».
Кто в гости едет,
Кто на лечение.
Потому что в рабочее время
Начальник, сволочь,
Отпускать к врачу не хочет.
Я стою у задних дверей вагона,
По этому маршруту они сейчас не работают.
И вот возле меня возникает некая пара
Из товарищей кавказкой национальности.
Он и она.
Похоже, что муж и жена.
Невысокого росточка,
Щупленькие,
С какими-то баулами.
И у мужика и у бабы
По два баула на каждого.
Я как увидел эти баулы
Так тут же стал проклинать Андрюху.
И себя заодно…
«Вот сейчас как рванёт!
Как их вообще пустили в метро?
Что там в них:
Чебуреки, сушёная вобла или взрывчатка?
Эх, Валера… прощай жизнь молодая.
Куда, бля…ь, смотрит милиция,
Куда смотрит ФСБ?
А ведь как хорошо начинался день.
И что тебе, Валера, в общаге не сиделось?
Сейчас бы пил кофе и читал газеты.
А всё Андрюха,
Сука.
Вот сейчас эти четыре баула
Как рванут…
И на молекулы разнесут
Моё тело.
Прощай жена, прощайте дети,
Прощай ипотека…
Даже тем, кто в других вагонах,
Тоже “не сладко” придётся».
А по этой паре видно,
Что решение своё они уже приняли:
Стать шахидами.
И конечно же не сегодня.
Вон мужик успел отрастить себе бороду…
А у бабы рожа не намазана косметикой,
Наверное,
У них так положено.
У нас тоже баб в гроб положат не намалёванными.
И оба одеты в чёрное,
В погребальное.
И как водится, уже поклялись на Коране,
Сделать всё как надо.
Чтоб потом в Раю получить благодарность
От своего Аллаха.
Конечно же баба
Попросит лучшей французской косметики.
А мужик гарем из девственниц.
А их командиры им всё это подтвердили,
Что именно всё так и будет:
“Всё, что не попросите – всё от Аллаха получите!
Только вы, уж, поднатужьтесь,
Все страхи и сомнения из голов своих выкиньте.
И сделайте всё, как вас учили”.
И вот уже маячка на мне стала влажная…
И к телу прилипает.
Ведь в Москве уже такие взрывы были,
А сколько их было по России?
И вот сейчас ещё один!
Может быть уже через секунду!
Ну, Андрюха, ну, Андрюха.
На х…й я тебя послушал,
Твою речь долбоёбс…ую ,
Про парад, про “святое место”.
Эх, Валера, Валера…
А потом думаю:
“Надо поднимать общественность
И скрутить шахидов этих.
А потом обезвредить взрывчатку.
Я про такое видел в фильмах уже не однажды”».
Набрал побольше воздуха в лёгкие,
Чтобы, значит, крикнут погромче:
– Москвичи, гости столицы, товарищи,
А ну крутите этих гадов!..
И вдруг… остановка,
Какое счастье.
Объявили нашу станцию
И как только открылись двери
Я рванул с такою энергией!
Что на перроне был самым первым.
И даже не почувствовал, как расталкивал людей,
А нас в вагоне было, как в бочке сельдей.
Прошёл сквозь народ, как горячий нож сквозь масло.
Сработал на всю катушку мой инстинкт выживания.
А потом побежал к эскалатору,
А по эскалатору бежал, на верх, не оглядываясь.
И только когда оказался наверху…
Перевёл дух.
Через пару минут появился Андрюха
И на меня уставился тупо:
– Ты чё так рванул?
– Воздуху мне надо было дыхнуть.
Что-то сердечко зашалило.
– Отпустило?
– Да, всё в порядке.
Ну, что, погнали?
– Погнали.
И отправились мы к пункту назначения.
А я всё ещё находился под впечатлением
Той пары с их баулами.
Шёл и думал:
«Почему их в метро пропустили?
Где у милиции бдительность?
Если им такие грузы возить надо?
Пусть такси нанимают.
Надо будет написать в газету или Лужкову.
А то я смотрю: всем всё по х…ю».
Дошли до Красной площади.
Ни добавить, ни убавить: сердце Родины.
Прошлись по ней пару раз, туда-сюда,
Красота!
Посмотрели и на стены и на Куранты,
А больше там и нет достопримечательностей,
На внешнем контуре.
Ведь всё самое интересное за стеною.
Но чтоб за стеной оказаться
Надо купить билет в кассе.
А там очередь до Марса.
Со всего света люди в Москву едут
Чтобы посмотреть на Кремль
И послушать о нём лекции.
Я уже во второй раз, когда здесь был,
Так решил:
Вот обязательно, в следующий раз,
Приеду сюда с самого утра.
Чтобы в кассу очередь занять.
И может быть уже к обеду
Буду гулять по палатам и слушать лекции.
И вот опять… вышло не как задумывалось.
Ну да ладно, в следующий раз всё получится.
Потом погуляли по Александровскому саду.
Осмотрели многие другие достопримечательности
И, не спеша, добрались до Арбата.
А тут наши желудки нам о себе напомнили:
«Кушать хочется,
Слышь, хозяин, ты это…
Пришли беляшей или чебуреков».
Что ж, делать нечего.
Оглянулись вокруг и конечно же
Никакой чебуречной не увидели.
А, только, перед глазами букву «М» красивую.
– Ну, что, Андрюха, зайдём в Макдональдс?
– Да там, пади, всё дорого?
– Ну, один раз в жизни себе позволить можно.
Когда я их рекламу по телевизору вижу
Всё выглядят красиво, аппетитно.
И цены не высокие там прописаны.
Будишь потом всем рассказывать.
Как обедал в американской забегаловке.
Да, о чём написал выше всё правда,
Красивая, убедительная реклама:
Никакой очереди, толкотни,
Заходи и тут же есть садись.
Тебя обслужат по высшему разряду,
Как в каком-нибудь московском ресторане.
А какие бургеры на экране телевизора!?
Большие, красивые.
Котлеты вперемешку с сыром,
Обложенные зеленью и помидорами.
Одним словом…
Кусочек американской жизни.
К которой каждый из нас так стремиться.
Да, конечно, мы все патриоты.
И слово Родина для нас святое.
И всё же…
Их жизнь на картинках и в фильмах
Такая красивая…
Не то что наша:
Работа – общага, работа – общага
И вот бургер этот
«Из той же оперетты».
Словом:
«Смело товарищи в ногу».
– Айда, Андрюха, гамбургеры пробовать.
Если тебе денег не хватит
Я добавлю.
Значит заходим…
И видим, что всё совсем по-другому.
Очередь напоминает тело питона.
И тут я в очередной раз понимаю:
«Реклама это всего лишь реклама».
Мне сразу стало, как-то, неуютно.
Народу – не протолкнуться.
Я сразу ситуацию «пробиваю»:
А куда народу деваться?
После Красной площади,
Александровского сада
Все на Арбат стремятся.
А здесь вот только эта забегаловка,
Которая «Макдоналдс» называется.
Ну, что?
Решили занять очередь,
Очень кушать хочется.
Стоим, лелея надежду,
Что быть может быть к вечеру
Заветные бургеры получим.
Вот тогда, заодно, пообедаем и поужинаем.
Стоим, значит, в очереди паримся
И по сторонам оглядываемся.
Из любопытства изучаю собравшуюся публику,
Вот китайцы, вот немцы, вот индусы.
И вдруг, одна из сотрудниц этого заведения,
Наверное менеджер,
Во всё фирменное одетая.
