Поговорю с Авессаломом,
Как нам поступить с золотом.
Только ты не торопи события:
Ни словом, ни намёком ни сёстрам, ни Земфире.
И вот что ещё, Мария,
Наши гости, меня настоятельно просили,
Об их ночном визите,
В дом наш, никому не говорить.
Чтоб мы могли спокойно и дальше жить.
Попробуй людям всё это объяснить,
Особенно про их дары.
Народ завистлив, особенно
К добру чужому…
Словом:
Если выйдешь за ворота,
И как бы тебя не распирала гордость,
Что это к нашему Ребёнку,
С далёкого востока,
Приходили люди
И принесли ему
Свои поклоны,
Свои дары…
Лучше, Мария, промолчи.
Я сам, всё это, не могу
Ещё осмыслить.
Когда и с кем такое происходило?
Только с царями так обращаться принято.
Ну, всё Родная…
Поду, к «своим ослам»…
Я думаю: «К обеду жди мня».
Мать Мария
– Да, муж мой,
Сделаю всё, как ты сказал.
Счастливого тебе пути,
Только не трать на мёд все деньги,
Купи ещё и хлеба,
И молока
Для Малыша.
Иосиф
– Мария, если, всё, правда,
Что мне волхвы сказали,
Как они мне своих ослов описали…
То денег нам, с тобою, на всё хватит:
И на мёд и на хлеб, и на мясо.
Да ещё и с долгами расплатимся.
Нам теперь к новой жизни привыкать надо.
Она у нас, прямо, с сегодняшнего дня и начинается.
Пусть золото и ослы принесут нам добро и радость.
Мария, мы теперь богаты!
Понимаешь, моя радость?
Мы теперь богаты!
Теперь, из нашей жизни навсегда,
Уйдёт нужда.
И прочие обстоятельства,
Которые человеку счастливо жить мешают.
Купим тебе новый красивый халат, красивые платья.
Но только не всё сразу,
Чтобы людям в глаза не бросалось.
И помни, главное: «Держать язык за зубами».
После этих слов он… вот чего от него совсем не ожидала Мария, да и похоже, что и сам Иосиф от себя такого не ожидал, он подошёл к Марии… и крепко обнял Её. Подержал Её, примерно, с минуту в своих объятиях, а потом разжав их, уже было собравшись идти заниматься ослами, обратился к Ней.
Иосиф
– Вот, Мария, какие сюрпризы
Нам, порой, преподносит жизнь.
И куда нам от этого деваться?
Хочешь – не хочешь,
А приходится раскрывать свои объятия
И начинать вкушать все их «прелести» и «радости».
Но в нашем случае… я верю,
Всё будет к лучшему.
Я, всей душою, в это верить буду.
Ведь у каждого дома
Бог стоит за порогом.
Так давай откроем дверь и Его впустим,
Впустим Его в свои: сердце и душу.
И Ему доверимся…
А что, ещё, нам смертным, остаётся делать?
Во всех помыслах Его, замыслах
Человеку не дано разобраться.
А тем более правильно.
Так не будем и мы напрягаться:
К чему попросту силы и время тратить?..
Человеку, иной раз, обязательно
Надо
Отойти в сторонку.
И пропустить вместо себя, вперёд, Бога.
Чтобы Он его дело устроил.
Так давай и мы, с тобой, скажем:
«Господи, на Тебя уповаем!
Не покинь нас,
Не оставь нас».
Мария, а Ты,
Сейчас подарки их прибери.
Чтоб они не на видном месте были.
Ладан, смирна…
В храм отнести их, что ли?
На что они нам?
А первосвященнику скажу так:
«Вот иду, смотрю…
Лежит узелок.
Развязал его,
А в нём… не могу понять что…
Но запах приятный, так пахнет в храмах наших.
Наверное: потерял кто-то из ваших.
Вот и подумал, что это ваше».
А золоту,
Мы потом в нашем доме,
Найдём местечко укромное.
После этих слов Иосиф посчитал, что он теперь окончательно успокоил свою Жену и уже с лёгкой душой, больше не говоря Ей ни слова, вышел на
улицу и направился к дому пасечника.
СЦЕНА XLI
ОСЛЫ И ВСТРЕЧА С НОЧНЫМИ СТРАЖНИКАМИ
Иосиф минут, примерно, за десять дошёл до дома пасечника, и то, что он увидел, его очень обрадовало. Потому, что ослов он действительно там нашёл, и именно в таком состоянии, как эти добрые, щедрые, по отношению к нему, люди их и описали ему. А именно: крупными, упитанными и привязанными к забору. Ослы действительно были просто великолепны! Сразу бросалось в глаза то, что они были явно крупнее всех тех ослов, которых он, когда либо, видел в своей жизни. И в туже минуту, эти ослы, упавшие к нему прямо с неба, ничуть не меньше укрепили его веру в Господа Бога, чем тот ангел, который вколачивал, той страшной ночью «гвозди» в его голову. И если в его теле ещё находилась хоть какая-то усталость… то при виде ослов она тут же улетучилась. И даже наоборот: он ощутил, во всём своём теле, невероятный прилив сил и бодрости. И снова почувствовал себя молодым, как в прежние годы… или, вернее будет сказать, ну почти что молодым.
Иосиф отвязал «своих ослов» от забора и повёл их за собой, прямиком, на базар. Он прекрасно знал, что народ там уже собирается, ведь в Вифлееме летом очень жарко и люди старались сделать все свои дела до тех пор пока не начался зной.
Он прошёл примерно шагов сорок, когда он увидел, что на встречу ему, из темноты, идут ночные стражники города. Когда они поравнялись с ним он слегка наклонил свою голову в их сторону, тем самым давая им понять, что он приветствует их. И вдруг один из стражников произнёс:
Один из стражников
– Командир,
Смотри!
Ведь это те самые ослы,
Которые были у тех странников,
Которых мы совсем недавно повстречали.
Помнишь?
Которые, пришли к нам в город,
Чтобы сделать дело благородное,
Освятить Вифлеем своими молитвами.
Они ещё сказали, что они посланники царя Ирода.
Мы повстречали их, не так давно…
И вот теперь я вижу этих ослов, их ослов,
В руках у этого человека.
Мне, как-то, странно это…
А где они сами,
Давай-ка спросим у него и узнаем?
Что-то здесь не так…
Так разумею я.
Ослов, этих, я хорошо запомнил:
Крупных, хорошо ухоженных.
Спроси-ка у него,
Как нам всё это объяснит он?
Завулон
(Командир ночной стражи города)
– Я это и без тебя знаю,
Не лезь впереди батьки.
Чего это ты раскудахтался?
С каких это пор подчинённым разрешено давать начальникам указания?
Ты, лучше, держи копьё своё правильно,
А то получишь от меня взыскание.
Стражник
– Прости, прости меня, Завулон, бесстрашный.
И далее Завулон обратился к Иосифу.
– Скажи мне муж, как твоё имя?
И будь так любезен: объясни нам,
Как эти ослы, которые принадлежат странникам,
Которые, по своим делам, пришли в Вифлеем наш,
В твоих руках оказались?
Потрудись пожалуйста.
Завулон, начальник ночной стражи, хорошо усвоил тот урок который ему преподнесли волхвы. Поэтому сейчас, чтобы ему снова не оказаться в подобной ситуации, и снова не нарваться на неприятность, с незнакомым ему человеком, он и решил вести себя по-другому. А именно: со всей
любезностью, на которую он только был способен. С любезностью… от которой его, сейчас, просто тошнило. Тем более что для него, в тот раз, при его встречи с волхвами, его неучтивость обернулась для него и материальной потерей. Ведь, чтобы загладить конфликт, ему пришлось расстаться со своим кошельком. И с той, не малой для него, суммой, а именно пятью шекелями, что в нём находились. И всё равно: для него, грозного начальника ночной стражи города Вифлеема, такой вид обращения с людьми, был просто неприемлем! Ведь даже дома, находясь в кругу семьи, он ни на секунду не забывал, что он Начальник! И все свои разговоры, с домочадцами он вёл только начальственным тоном. А, тем более, когда он отдавал жене распоряжения по дому и по хозяйству. Ведь он привык к тому, что его все боялись… Ведь в этом, в людском страхе перед собой, он видел, особое уважение к своей персоне. А сейчас, вдруг, всё поменялось… как будто бы земля и небо поменялись местами! И теперь ему надо разговаривать с человеком, которого он не знает, как с равным самому себе! Но что поделать?! Да, этой ночью для него, по крайней мере в его работе, всё поменялось. И он, только с большим трудом, для себя, смог, вести разговор по-другому, по-новому: вежливо, с незнакомым ему человеком. А, когда он заканчивал свою речь, обращённую к Иосифу, то последнее слово: «пожалуйста», так вообще встало костью в его горле.
Иосиф
– Уважаемые, военные,
В этом нет никакого секрета.
Сейчас вам всё расскажу,
Как на духу.
Вы абсолютно правы,
Эти, ослы и принадлежат им.
А меня они наняли к себе на работу,
Чтобы я об их ослах позаботился.
А зовут меня, с рождения, Иосиф.
На этой улице меня всякий знает
И никто обо мне ничего худого не скажет.
Можем сейчас в любой дом постучаться
И хозяин этого дома меня тут же признает.
И всяк кто меня знает – меня уважает,
Потому, что и я соседей уважаю.
Так и живём, меж собой, гладко.
А познакомились мы, с ними, так:
Какая-то сегодня боль была у меня в кишках.
Я её лечил и так и сяк…
А она, проклятая, всё не уходила ни как.
Вот я и вышел из дома на улицу,
Чтобы не пугать домочадцев разными, громкими звуками.
Ведь звуки те были ну, прямо… как будто бы Иерихонские тубы
Снова священники взяли в свои руки.
К губам своим приложили
И разом все вострубили.
Вот так я и оказался на улице,
А как я оказался на улице, так тут же мне стало получше.
Видать свежий воздух
Тоже лечить может.
Хожу, значит, брожу туда-сюда…
Вот так и наткнулся на этих бродяг.
Вот так и пересеклись наши пути,
И они со мной разговор об ослах завели.
Так вот, чтобы я об, их ослах, позаботился.
Конечно же мне нужна работа.
А кому не нужна работа?
А дело обстоит так:
Чтобы я ослов, как можно скорее продал,
А деньги им отдал.
А с продажи я получу десятую часть,
Вот я сейчас и веду их на базар.
Потому, что им самим заниматься ослами некогда.
Нет у них, на ослов этих: ни времени, ни терпения.
Ведь их дело читать молитвы,
А продавцы из них никакие.
Не умеют они торговаться.
Вот, на это дело, они меня и наняли.
Они мне так сказали,
Что эти ослы их делу только мешают.
А дело их в том заключается,
Что они своими молитвами города освещают.
Ходят по нашей Иудее
И кормятся тем, кто, что пожертвует.
Они много странствуют,
А эти ослы им только мешают.
Двигаются они очень медленно,
За ними не поспевают.
Так зачем им обуза такая?
Да и корм для них добывать надо,
А с деньгами у них неважно…
Вот они меня и наняли…
А потом говорят:
«На обратной дороге
С тебя свои деньги спросим.
Как ослов, наших, продашь,
Возьми с той суммы себе десятую часть.
Это тебе за работу,
А остальные деньги вернёшь нам,
Ну что по рукам?» –
А если вы в моих словах сомневаетесь?
Тогда давайте спросим у пасечника.
Он живёт вон в том доме.
Завулон
– Всё верно,
Знаю такого.
Мёд у него хороший.
Иосиф
– Так вот: они у него на постой остановились,
У меня-то в доме нет места лишнего.
Поэтому я их к пасечнику и направил.
Подумал: «А вдруг им его мёд понравится?
Ведь, он, конечно же, им угощать их станет.
И они у него, тогда, мёда купят.
А ведь деньги вещь всякому нужная.
Всё пасечнику прибыль будет». –
И я сказал им: «Вот в тот дом идите,
Там себе приют и отыщите».
А они, прежде чем им отправиться в дорогу,
Опять в мои постучались ворота.
«Ну, всё, – говорят, – Иосиф, мы уходим.
Иди ослов забирай
Ну и сам решай,
Когда их тебе вести на базар.
А как продашь,
Так смело забирай себе десятую часть,
Которую за ослов получишь.
Пока, Иосиф, всего тебе наилучшего». –
Господа, военные,
Ведь в этом нет никакого преступления,
Чтобы честно заработать, для своей семьи, немного денег?
Вот и всё, что имею,
Господа военные,
На сегодняшнее время,
Чтобы ответить вам на ваш вопрос:
Про странников с запада и их ослов.
Только их, в доме у пасечника, уже нет.
Они мне сказали, что у них много дел.
Ведь их ждут и другие города,
А значит им в путь трогаться пора.
Они у него совсем немного отдыхали,
Только поужинали, а потом вновь в путь, свой, отправились.
А куда пошли, куда направились?..
Они мне про то
Ничего
Не сказали.
А мне это и не надо,
У меня своих дел «по горло» хватает.
Они мне только сказали,
Что с пасечником, за постой, сразу же рассчитались.
Пять шекелей ему отвалили.
Завулон
– Пять?
Как раз
Столько в моём кошельке было,
Когда свой кошель я вручил им.
Я как узнал, чем они занимаются,
На благо города нашего,
Так тут же и оказал им материальную помощь,
Во благо их дела благородного.
Сделал им, так сказать, своё пожертвование
От чистого сердца.
А как же иначе?
Я так считаю,
Что каждый человек, если считает себя порядочным,
Обязательно должен помочь, чем сможет, святым старцам.
Вот я им помог, ты помогаешь…
И это по человечески… это правильно.
Как тебя зовут, муж?
Как буду в храме за тебя помолюсь.
Иосиф
– Иосиф.
(и далее про себя)
«Ведь я, уже, назвал им своё имя!
Эх вы, служивые,
Совсем, видать, умаялись.
По Вифлеему, со своими копьями, шатаясь».
Завулон
– Нам ни к чему тебя проверять, Иосиф.
Я сразу понял: ты муж добрый.
И знай, те волхвы под нашей, моей охраной.
А если тебя, вдруг, кто, на базаре обижать станет?
Тогда ты ему так в рожу и скажи, прямо:
«Завулона знаешь,
Начальника ночной стражи?
Донесу ему на тебя,
Что ты обижаешь меня.
А он мой большой приятель.
Тогда получишь от него наказание.
За дела твои неправедные». –
Потому, что знай, Иосиф:
Душа у меня добрая.
И люди эти
Уж очень пришлись мне по сердцу.
И теперь они,
Как и ты,
Под моей защитой.
Прощай, Иосиф, и помни слова мои.
Иосиф
– Спасибо тебе, Завулон, славный начальник,
Что ты теперь меня защищаешь.
На этом Иосиф и ночные стражники города и расстаются. И каждый пошёл своей дорогой.
СЦЕНА XLII
«ДОБРАЯ» НОВОСТЬ
Командир отряда тайных стражников, соглядатаев, Акива, который был послан, вместе со своим отрядом следить за волхвами, его командиром, начальником тайной стражи царя Ирода Бенционом, как только они прискакали в Иерусалим, тут же направился к нему на доклад.
Командир отряда соглядатаев
Акива
– Приветствую тебя мой, господин!
Нашли! Нашли!
Как ты приказывал: нашли!
И как только мы Царя Иудейского нашли,
Так я тут же, с докладом, к тебе и поспешил.
Как ты мне и приказывал:
«Не теряй, Акива, тогда, времени даром!» –
И я гнал своего скакуна
Не жалея ни его… ни себя!
Чтобы, мой господин, порадовать тебя.
Бенцион
– А… не может ли быть ошибки
Мой славный, Акива?
А, ну-ка, опиши мне всё в деталях.
Дай мне все расклады.
Чтоб я мог оценить работу вашу.
Не смей упускать никакой мелочи,
Ведь мне потом с этим,
На доклад к Ироду идти.
И если меня подвёл ты?..
Головы тебе не сносить!
Акива
– Мой господин, я понимаю всю ответственность
Возложенного на меня дела.
И я прекрасно понимаю,
Что голова моя,
Тот час же,
Окажется на плахе,
Если провалил я эту операцию.
Если провалил я возложенную на меня миссию.
Но… никаких причин, пока, тому не вижу,
Как нам поступить с золотом.
Только ты не торопи события:
Ни словом, ни намёком ни сёстрам, ни Земфире.
И вот что ещё, Мария,
Наши гости, меня настоятельно просили,
Об их ночном визите,
В дом наш, никому не говорить.
Чтоб мы могли спокойно и дальше жить.
Попробуй людям всё это объяснить,
Особенно про их дары.
Народ завистлив, особенно
К добру чужому…
Словом:
Если выйдешь за ворота,
И как бы тебя не распирала гордость,
Что это к нашему Ребёнку,
С далёкого востока,
Приходили люди
И принесли ему
Свои поклоны,
Свои дары…
Лучше, Мария, промолчи.
Я сам, всё это, не могу
Ещё осмыслить.
Когда и с кем такое происходило?
Только с царями так обращаться принято.
Ну, всё Родная…
Поду, к «своим ослам»…
Я думаю: «К обеду жди мня».
Мать Мария
– Да, муж мой,
Сделаю всё, как ты сказал.
Счастливого тебе пути,
Только не трать на мёд все деньги,
Купи ещё и хлеба,
И молока
Для Малыша.
Иосиф
– Мария, если, всё, правда,
Что мне волхвы сказали,
Как они мне своих ослов описали…
То денег нам, с тобою, на всё хватит:
И на мёд и на хлеб, и на мясо.
Да ещё и с долгами расплатимся.
Нам теперь к новой жизни привыкать надо.
Она у нас, прямо, с сегодняшнего дня и начинается.
Пусть золото и ослы принесут нам добро и радость.
Мария, мы теперь богаты!
Понимаешь, моя радость?
Мы теперь богаты!
Теперь, из нашей жизни навсегда,
Уйдёт нужда.
И прочие обстоятельства,
Которые человеку счастливо жить мешают.
Купим тебе новый красивый халат, красивые платья.
Но только не всё сразу,
Чтобы людям в глаза не бросалось.
И помни, главное: «Держать язык за зубами».
После этих слов он… вот чего от него совсем не ожидала Мария, да и похоже, что и сам Иосиф от себя такого не ожидал, он подошёл к Марии… и крепко обнял Её. Подержал Её, примерно, с минуту в своих объятиях, а потом разжав их, уже было собравшись идти заниматься ослами, обратился к Ней.
Иосиф
– Вот, Мария, какие сюрпризы
Нам, порой, преподносит жизнь.
И куда нам от этого деваться?
Хочешь – не хочешь,
А приходится раскрывать свои объятия
И начинать вкушать все их «прелести» и «радости».
Но в нашем случае… я верю,
Всё будет к лучшему.
Я, всей душою, в это верить буду.
Ведь у каждого дома
Бог стоит за порогом.
Так давай откроем дверь и Его впустим,
Впустим Его в свои: сердце и душу.
И Ему доверимся…
А что, ещё, нам смертным, остаётся делать?
Во всех помыслах Его, замыслах
Человеку не дано разобраться.
А тем более правильно.
Так не будем и мы напрягаться:
К чему попросту силы и время тратить?..
Человеку, иной раз, обязательно
Надо
Отойти в сторонку.
И пропустить вместо себя, вперёд, Бога.
Чтобы Он его дело устроил.
Так давай и мы, с тобой, скажем:
«Господи, на Тебя уповаем!
Не покинь нас,
Не оставь нас».
Мария, а Ты,
Сейчас подарки их прибери.
Чтоб они не на видном месте были.
Ладан, смирна…
В храм отнести их, что ли?
На что они нам?
А первосвященнику скажу так:
«Вот иду, смотрю…
Лежит узелок.
Развязал его,
А в нём… не могу понять что…
Но запах приятный, так пахнет в храмах наших.
Наверное: потерял кто-то из ваших.
Вот и подумал, что это ваше».
А золоту,
Мы потом в нашем доме,
Найдём местечко укромное.
После этих слов Иосиф посчитал, что он теперь окончательно успокоил свою Жену и уже с лёгкой душой, больше не говоря Ей ни слова, вышел на
улицу и направился к дому пасечника.
СЦЕНА XLI
ОСЛЫ И ВСТРЕЧА С НОЧНЫМИ СТРАЖНИКАМИ
Иосиф минут, примерно, за десять дошёл до дома пасечника, и то, что он увидел, его очень обрадовало. Потому, что ослов он действительно там нашёл, и именно в таком состоянии, как эти добрые, щедрые, по отношению к нему, люди их и описали ему. А именно: крупными, упитанными и привязанными к забору. Ослы действительно были просто великолепны! Сразу бросалось в глаза то, что они были явно крупнее всех тех ослов, которых он, когда либо, видел в своей жизни. И в туже минуту, эти ослы, упавшие к нему прямо с неба, ничуть не меньше укрепили его веру в Господа Бога, чем тот ангел, который вколачивал, той страшной ночью «гвозди» в его голову. И если в его теле ещё находилась хоть какая-то усталость… то при виде ослов она тут же улетучилась. И даже наоборот: он ощутил, во всём своём теле, невероятный прилив сил и бодрости. И снова почувствовал себя молодым, как в прежние годы… или, вернее будет сказать, ну почти что молодым.
Иосиф отвязал «своих ослов» от забора и повёл их за собой, прямиком, на базар. Он прекрасно знал, что народ там уже собирается, ведь в Вифлееме летом очень жарко и люди старались сделать все свои дела до тех пор пока не начался зной.
Он прошёл примерно шагов сорок, когда он увидел, что на встречу ему, из темноты, идут ночные стражники города. Когда они поравнялись с ним он слегка наклонил свою голову в их сторону, тем самым давая им понять, что он приветствует их. И вдруг один из стражников произнёс:
Один из стражников
– Командир,
Смотри!
Ведь это те самые ослы,
Которые были у тех странников,
Которых мы совсем недавно повстречали.
Помнишь?
Которые, пришли к нам в город,
Чтобы сделать дело благородное,
Освятить Вифлеем своими молитвами.
Они ещё сказали, что они посланники царя Ирода.
Мы повстречали их, не так давно…
И вот теперь я вижу этих ослов, их ослов,
В руках у этого человека.
Мне, как-то, странно это…
А где они сами,
Давай-ка спросим у него и узнаем?
Что-то здесь не так…
Так разумею я.
Ослов, этих, я хорошо запомнил:
Крупных, хорошо ухоженных.
Спроси-ка у него,
Как нам всё это объяснит он?
Завулон
(Командир ночной стражи города)
– Я это и без тебя знаю,
Не лезь впереди батьки.
Чего это ты раскудахтался?
С каких это пор подчинённым разрешено давать начальникам указания?
Ты, лучше, держи копьё своё правильно,
А то получишь от меня взыскание.
Стражник
– Прости, прости меня, Завулон, бесстрашный.
И далее Завулон обратился к Иосифу.
– Скажи мне муж, как твоё имя?
И будь так любезен: объясни нам,
Как эти ослы, которые принадлежат странникам,
Которые, по своим делам, пришли в Вифлеем наш,
В твоих руках оказались?
Потрудись пожалуйста.
Завулон, начальник ночной стражи, хорошо усвоил тот урок который ему преподнесли волхвы. Поэтому сейчас, чтобы ему снова не оказаться в подобной ситуации, и снова не нарваться на неприятность, с незнакомым ему человеком, он и решил вести себя по-другому. А именно: со всей
любезностью, на которую он только был способен. С любезностью… от которой его, сейчас, просто тошнило. Тем более что для него, в тот раз, при его встречи с волхвами, его неучтивость обернулась для него и материальной потерей. Ведь, чтобы загладить конфликт, ему пришлось расстаться со своим кошельком. И с той, не малой для него, суммой, а именно пятью шекелями, что в нём находились. И всё равно: для него, грозного начальника ночной стражи города Вифлеема, такой вид обращения с людьми, был просто неприемлем! Ведь даже дома, находясь в кругу семьи, он ни на секунду не забывал, что он Начальник! И все свои разговоры, с домочадцами он вёл только начальственным тоном. А, тем более, когда он отдавал жене распоряжения по дому и по хозяйству. Ведь он привык к тому, что его все боялись… Ведь в этом, в людском страхе перед собой, он видел, особое уважение к своей персоне. А сейчас, вдруг, всё поменялось… как будто бы земля и небо поменялись местами! И теперь ему надо разговаривать с человеком, которого он не знает, как с равным самому себе! Но что поделать?! Да, этой ночью для него, по крайней мере в его работе, всё поменялось. И он, только с большим трудом, для себя, смог, вести разговор по-другому, по-новому: вежливо, с незнакомым ему человеком. А, когда он заканчивал свою речь, обращённую к Иосифу, то последнее слово: «пожалуйста», так вообще встало костью в его горле.
Иосиф
– Уважаемые, военные,
В этом нет никакого секрета.
Сейчас вам всё расскажу,
Как на духу.
Вы абсолютно правы,
Эти, ослы и принадлежат им.
А меня они наняли к себе на работу,
Чтобы я об их ослах позаботился.
А зовут меня, с рождения, Иосиф.
На этой улице меня всякий знает
И никто обо мне ничего худого не скажет.
Можем сейчас в любой дом постучаться
И хозяин этого дома меня тут же признает.
И всяк кто меня знает – меня уважает,
Потому, что и я соседей уважаю.
Так и живём, меж собой, гладко.
А познакомились мы, с ними, так:
Какая-то сегодня боль была у меня в кишках.
Я её лечил и так и сяк…
А она, проклятая, всё не уходила ни как.
Вот я и вышел из дома на улицу,
Чтобы не пугать домочадцев разными, громкими звуками.
Ведь звуки те были ну, прямо… как будто бы Иерихонские тубы
Снова священники взяли в свои руки.
К губам своим приложили
И разом все вострубили.
Вот так я и оказался на улице,
А как я оказался на улице, так тут же мне стало получше.
Видать свежий воздух
Тоже лечить может.
Хожу, значит, брожу туда-сюда…
Вот так и наткнулся на этих бродяг.
Вот так и пересеклись наши пути,
И они со мной разговор об ослах завели.
Так вот, чтобы я об, их ослах, позаботился.
Конечно же мне нужна работа.
А кому не нужна работа?
А дело обстоит так:
Чтобы я ослов, как можно скорее продал,
А деньги им отдал.
А с продажи я получу десятую часть,
Вот я сейчас и веду их на базар.
Потому, что им самим заниматься ослами некогда.
Нет у них, на ослов этих: ни времени, ни терпения.
Ведь их дело читать молитвы,
А продавцы из них никакие.
Не умеют они торговаться.
Вот, на это дело, они меня и наняли.
Они мне так сказали,
Что эти ослы их делу только мешают.
А дело их в том заключается,
Что они своими молитвами города освещают.
Ходят по нашей Иудее
И кормятся тем, кто, что пожертвует.
Они много странствуют,
А эти ослы им только мешают.
Двигаются они очень медленно,
За ними не поспевают.
Так зачем им обуза такая?
Да и корм для них добывать надо,
А с деньгами у них неважно…
Вот они меня и наняли…
А потом говорят:
«На обратной дороге
С тебя свои деньги спросим.
Как ослов, наших, продашь,
Возьми с той суммы себе десятую часть.
Это тебе за работу,
А остальные деньги вернёшь нам,
Ну что по рукам?» –
А если вы в моих словах сомневаетесь?
Тогда давайте спросим у пасечника.
Он живёт вон в том доме.
Завулон
– Всё верно,
Знаю такого.
Мёд у него хороший.
Иосиф
– Так вот: они у него на постой остановились,
У меня-то в доме нет места лишнего.
Поэтому я их к пасечнику и направил.
Подумал: «А вдруг им его мёд понравится?
Ведь, он, конечно же, им угощать их станет.
И они у него, тогда, мёда купят.
А ведь деньги вещь всякому нужная.
Всё пасечнику прибыль будет». –
И я сказал им: «Вот в тот дом идите,
Там себе приют и отыщите».
А они, прежде чем им отправиться в дорогу,
Опять в мои постучались ворота.
«Ну, всё, – говорят, – Иосиф, мы уходим.
Иди ослов забирай
Ну и сам решай,
Когда их тебе вести на базар.
А как продашь,
Так смело забирай себе десятую часть,
Которую за ослов получишь.
Пока, Иосиф, всего тебе наилучшего». –
Господа, военные,
Ведь в этом нет никакого преступления,
Чтобы честно заработать, для своей семьи, немного денег?
Вот и всё, что имею,
Господа военные,
На сегодняшнее время,
Чтобы ответить вам на ваш вопрос:
Про странников с запада и их ослов.
Только их, в доме у пасечника, уже нет.
Они мне сказали, что у них много дел.
Ведь их ждут и другие города,
А значит им в путь трогаться пора.
Они у него совсем немного отдыхали,
Только поужинали, а потом вновь в путь, свой, отправились.
А куда пошли, куда направились?..
Они мне про то
Ничего
Не сказали.
А мне это и не надо,
У меня своих дел «по горло» хватает.
Они мне только сказали,
Что с пасечником, за постой, сразу же рассчитались.
Пять шекелей ему отвалили.
Завулон
– Пять?
Как раз
Столько в моём кошельке было,
Когда свой кошель я вручил им.
Я как узнал, чем они занимаются,
На благо города нашего,
Так тут же и оказал им материальную помощь,
Во благо их дела благородного.
Сделал им, так сказать, своё пожертвование
От чистого сердца.
А как же иначе?
Я так считаю,
Что каждый человек, если считает себя порядочным,
Обязательно должен помочь, чем сможет, святым старцам.
Вот я им помог, ты помогаешь…
И это по человечески… это правильно.
Как тебя зовут, муж?
Как буду в храме за тебя помолюсь.
Иосиф
– Иосиф.
(и далее про себя)
«Ведь я, уже, назвал им своё имя!
Эх вы, служивые,
Совсем, видать, умаялись.
По Вифлеему, со своими копьями, шатаясь».
Завулон
– Нам ни к чему тебя проверять, Иосиф.
Я сразу понял: ты муж добрый.
И знай, те волхвы под нашей, моей охраной.
А если тебя, вдруг, кто, на базаре обижать станет?
Тогда ты ему так в рожу и скажи, прямо:
«Завулона знаешь,
Начальника ночной стражи?
Донесу ему на тебя,
Что ты обижаешь меня.
А он мой большой приятель.
Тогда получишь от него наказание.
За дела твои неправедные». –
Потому, что знай, Иосиф:
Душа у меня добрая.
И люди эти
Уж очень пришлись мне по сердцу.
И теперь они,
Как и ты,
Под моей защитой.
Прощай, Иосиф, и помни слова мои.
Иосиф
– Спасибо тебе, Завулон, славный начальник,
Что ты теперь меня защищаешь.
На этом Иосиф и ночные стражники города и расстаются. И каждый пошёл своей дорогой.
СЦЕНА XLII
«ДОБРАЯ» НОВОСТЬ
Командир отряда тайных стражников, соглядатаев, Акива, который был послан, вместе со своим отрядом следить за волхвами, его командиром, начальником тайной стражи царя Ирода Бенционом, как только они прискакали в Иерусалим, тут же направился к нему на доклад.
Командир отряда соглядатаев
Акива
– Приветствую тебя мой, господин!
Нашли! Нашли!
Как ты приказывал: нашли!
И как только мы Царя Иудейского нашли,
Так я тут же, с докладом, к тебе и поспешил.
Как ты мне и приказывал:
«Не теряй, Акива, тогда, времени даром!» –
И я гнал своего скакуна
Не жалея ни его… ни себя!
Чтобы, мой господин, порадовать тебя.
Бенцион
– А… не может ли быть ошибки
Мой славный, Акива?
А, ну-ка, опиши мне всё в деталях.
Дай мне все расклады.
Чтоб я мог оценить работу вашу.
Не смей упускать никакой мелочи,
Ведь мне потом с этим,
На доклад к Ироду идти.
И если меня подвёл ты?..
Головы тебе не сносить!
Акива
– Мой господин, я понимаю всю ответственность
Возложенного на меня дела.
И я прекрасно понимаю,
Что голова моя,
Тот час же,
Окажется на плахе,
Если провалил я эту операцию.
Если провалил я возложенную на меня миссию.
Но… никаких причин, пока, тому не вижу,
