И пока Сендер не успел ещё покинут Ирода, он окликнул его:
Царь Ирод
– И вот что, Сендер:
Если сделаешь дело, как надо, успешно,
Отдам тебе Адину навечно!
Я думаю, что она будет тебе достойной наградой,
За труд твой праведный.
Я думаю, что она поможет тебе залечить все твои душевные раны.
Надеюсь, что ты… мой жест… добрый,
Оценишь по достоинству!
Так выше, же, голову
Мой, Александр!
И помни: впереди ждёт тебя большая награда!
И вот что, Сендер, знай и такое,
Душу я тебе свою открою:
Если бы это был самый большой грех перед Богом
То я бы его,
Обязательно, себе оставил!
И никогда его
Ни на что,
На свете, его не променял бы.
И ни кому и ни за что его не продал бы.
И даже…
За гору золота!
Ведь: только большой грех имя человека обессмертить может!
Ведь: только большой грех может имя человека прославить,
И в веках его имя оставить.
И не смешать его со всей этой человеческой массой,
Со всеми этими отбросами и фекалиями.
Ах, сколько людей стараются
Добрыми делами себя прославить?
После себя доброе имя оставить,
Чтобы его, потом, добрым словом вспоминали.
Ты, Сендер, много таких имён знаешь?
Нет… а значит? – они ошибались!
И силы, свои, они в пустую тратили.
Никакой успех,
Ни какое доброе дело,
Не может сравниться с грехом,
Сендер.
И обессмертить имя человека!
И чем страшнее грех,
Чем больше человек
Мерзавец, злодей и подлец,
Тем его имя громче
Гремит в человеческой истории.
Только грехи и великие преступления
Делают имена человеческие бессмертными!
Прославляют на века имя человека.
Только так и работает эта система.
А я ведь тоже человек.
И рано или поздно,
Меня, как и всех,
Червям скормят.
А я ведь, тоже, хочу оставит своё имя в истории,
Чтобы и обо мне люди помнили.
Конечно… потом в таких тыкают пальцами люди
И говорят друг дугу:
– Вот это был мерзавец,
Всем мерзавцам – мерзавец!
О, какое счастье, что нас Бог от него избавил!
Или ещё как-то…
Но разве это важно?
Главное, что ведь помнят!
А значит, что человек навсегда вошёл в историю.
А значит, что человек, и имя его,
Никогда не умрёт!
И мне всё равно,
Как они обо мне, люди,
Судачить будут,
Судить будут:
Толи как о великом «поэте»
Или как о великом злодее.
Для меня неважно это.
Хотя какой из меня поэт?..
Я, ведь, в жизни своей
Не написал ни строчки.
Про поэта я упомянул, так… чтобы более точно…
Просто так…
Привёл его для примера.
Ну, ты понял меня, Сендер.
Главное: чтобы
Имени моему не затеряться
Средь, всей этой, людской массы.
И мне уже этого будет достаточно.
Но всё же: мне так думается, таково моё мнение,
Что о злодеях,
Помнят больше чем о поэтах,
И будут помнить дольше, чем о поэтах.
Потому что злодеи,
Своими преступлениями,
Страх сеют в душах человеческих.
И страх этот передаётся из поколения в поколение.
Потому что на этом свете
Нет чувства сильнее
Чем страх.
Да, вот такая вот она: философия моя.
Ведь только благодаря страху
Люди и выживают.
Вот представь себе: если человек льва не боится,
То он готов с ним и голыми руками сразиться,
И погибнет…
А если человека, передо львом, страх имеет
То уцелеет, сбежит и уцелеет.
Только страх,
Что обитает в людских душах, умах и сердцах,
Перед своим государем,
Может навести в государстве порядок!
А иначе хаос, Сендер, хаос…
Может поглотить государство.
Без силы, над собою,
Не могут жить народы.
Без плети над собою,
Не могут жить народы.
Без страха, над собою,
Не могут жить народы!
А сила, в союзе со страхом и плетью,
И называется Властью, в мире этом!
И только Она даёт человеку право,
Который именует себя государем,
Распоряжаться своим народом,
Как ему захочется!
На своё усмотрение…
Что естественно,
Ведь государю, что и как, всегда виднее.
И только она,
Власть,
Стадо баранов,
Что именует себя народом,
В государство превратить может!
Но, только та Власть,
Которая сумеет породить Страх!
В душах людских и сердцах…
Сможет навести порядок в людских умах!
Только из этого Страха,
Перед Властью,
В государстве,
И рождается Порядок!
Страх – Брат власти,
А Кровь – Сестра власти.
Они щит и меч всякого государя,
Дабы избежать ему бед и напастей,
И чтоб государство его не шаталось.
Они и только они опора государя
В его труде праведном.
Кровь народа и его страх,
Всё, всё! в царских руках,
А для души и тела народа они бальзам.
Кровь, страх:
Вот кто истинные Отец и Мать.
Которые безмерно любя своё дитя
Делают из человека царя!
Власти, Крови, Страху –
Богом велено друг за друга держаться.
На этих «трех китах» и стоит всякое государство.
И ни как иначе.
А страх перед властью – страхом
Перед государем питается.
И чем государь с народом жёстче – тем
Больше порядка в государстве водится.
Страх перед властью,
Перед государем,
Должен держит народ в своих объятиях!
И ещё: я хорошо это знаю,
Страх перед властью,
Грехами властителей питается,
Которые они совершают.
И чем грехи властителей страшнее,
Тем царская власть крепче!
Грехи государя
Ему, только, править помогают!
Ведь когда царь свои грехи совершает,
Души и тела людские, страх накрывает.
И они от страха замирают…
И народ, ещё, сильнее своего, государя, отца,
Бояться начинает.
И… славить его начинает,
И любить его начинает!
А если царь не грешен,
Если он уподоблен овечке…
Дланью своею народ, только, ласкает?..
Тогда у народа вопрос возникает:
«А кто нами правит?
Кто это, там, на троне,
Кому, это там, и за что, мы платим налоги?
А ну его!» –
И народ может разбрестись,
Как, без пастуха, отара баранов.
И что тогда от государства останется?
А народ, без государства, в Лету канет.
А когда царь грешен,
И грехи его пахнут смертью!..
То это только на благо его Отечеству.
Когда грехи его обагрены кровью,
Когда царь грешен перед: народом, Богом
И законами,
Которые он же и сочинил…
Тогда народ своего государя чтит.
Боятся – значит любят и уважают!
И тогда крепко стоит его государство,
Потому что на грехи своего государя опирается!
Как тот дом, что стоит, опираясь на прочный фундамент.
А поэтому… нет на свете такого греха,
На который бы власть не пошла.
Чтобы власть царя
Была
Ещё крепче,
Поверь мне:
Грех, Зло, Добро…
Да ещё и Кровь
Уже давно
Смешались в один клубок,
В любом царском сердце.
И это
Божий промысел!
На любой грех
Отец,
Царь своего народа, пойдёт,
Чтобы защитить свой трон!
Запомни: на любой грех,
Во имя Власти своей,
А значит… и на Благо людей!
И если, вдруг, мне подвернётся
Вот такая история,
Такой, такой…
Большой,
Великий, самый страшный Грех!..
То я обязательно возьму его себе,
То я обязательно его оставлю себе.
И ни за что,
Его,
Мимо себя не пропущу
И его свершу!
А потом скажу:
– О, Бог, мой, спасибо Тебе за него.
Теперь бессмертен я и имя моё!
Помнишь, Сендер, ты мне недавно сказал:
«Мой царь, никогда и ни в чём не вини себя!» –
А я это и без тебя знаю,
Потому что не может быть суда над царями!
Если Бог меня, доселе, от трона моего не избавил,
То значит: я всё делаю правильно!
А иногда, Сендер, случается и такое…
Что мне не надо советоваться, даже, с Богом.
Ни то, что с тобою…
В делах государственных – нет места Богу.
Всё царь вершит своей головою!
Не душою, не сердцем, а только холодным разумом
Царь правит своим государством,
Вершит все дела свои праведные!
Праведные – и ни как иначе.
А рас праведные…
То… кто в чём посмеет обвинить государя?
А если дать людям возможность
Избавиться от Страха и зажить вольно?..
То народ потребует,
«Чего доброго»,
От царя,
Убрать
Плеть и меч, над своей головою!
Чтоб в государстве стало меньше Боли и Крови.
А лучше б: чтобы вообще не было ни боли, ни крови,
Что от властителя исходит.
А чтоб было всё, только, по Закону!
Как будто бы есть на свете, такие, Законы
Которые обходятся без Крови.
Нет на свете таких законов!
Ну, а сам Закон… вообще, переписать по-новому,
Чтоб он был к людям не таким суровым.
А наоборот: ласковым и добрым.
И если вдруг свершится такое?!
То народ на этом не остановится…
Поверь мне: нет, не остановится!
Тогда каждый о, Боже, начнёт думать своею головою:
Что хорошо, а что плохо.
А когда народ начнёт думать своей головою –
Каждый возьмётся сочинять свои законы!
Как лучше нашу жизнь обустроить.
И прежде всего так! обустроить,
Чтоб все блага ему достались, в первую очередь.
Ведь: каждый, прежде всех остальных, себя любит, родного.
И ни как по-иному,
Уж так человек устроен.
А с природой не поспоришь.
А потом, уж поверь мне, народ и вовсе от законов откажется.
И предпочтёт жить по понятиям.
А если народ начнёт жить по понятиям,
То Крови в государстве ещё больше станет!
Так-то…
Ведь, если, народ останется без Страха,
Если, народ перестанет бояться своего государя…
А ну-ка, Сендер, пораскинь-ка своими мозгами,
Как тебе картина такая?!
Правильно – начнётся хаос!
А мне это надо?
Не приведи, Господи, нам увидеть, с тобою, такое!
Ведь перед этим и… государство не устоять может.
Нет, я в принципе-то, не против
Чтобы человек думал и своей головою…
Например: как ему заработать денег
Или как ему соблазнить деву…
Ну и… достаточно на этом.
Но если человек в политику государства полезет,
Как этот Царь Иудейский?!
Тогда… нет у нас, здесь, такому места!
Ни один государь такого не стерпит
Потому, что это есть: предательство, измена и ересь!
Да ты и сам не хуже меня это знаешь,
Вот только сегодня, что-то, мне не поддакиваешь…
Не заболел ли часом
Или, тоже, жара достала?..
Да, жара совсем некстати,
Прямо чувствую, как у меня мозги плавятся.
Но дела решать-то надо.
Надо… надо…
Историк, на чём я остановился?
Наверно вина выпил лишнего…
Историк
– Мочить гадов и на поле боя и в сортире!
Если враг надумает в нём схорониться.
Ирод
– Прекрасная мысль!
В сортире! В сортире?..
Вот только не помню…
Когда я говорил такое,
А, историк?
Историк
– Мой, царь, в твоей речи
всё только и об этом.
Всё к этой мысли сводится.
Поэтому я себе и позволил,
Золотыми устами твоими,
Её вывести.
Ирод
– Ладно, оставь
Рас уж написал.
Ха! «В сортире мочить!» –
Тебе бы надо было не в историки, а в сатирики идти.
Тогда добавь: «Там же эту сволочь и хоронить!» –
И надо будет, эту мысль, до народа довести,
Слышь, Сендер, пусть первосвященники её включат в проповеди свои.
Потом этим займёшься,
Как с Царём Иудейским разберёшься.
И как-то вывести её пожирнее, что ли?..
А, историк?
Историк
– Да, мой царь.
Так и скажу в канцелярии писарю,
Абраму Моисеевичу.
Царь Ирод
– Может быть, какому, государю эта мысль и пригодится,
Если он с моими трудами познакомится…
Знаю и верю: в моих трудах он бы много,
Кой-чего,
Нашёл бы для себя полезного.
И тогда: он смог бы сохранить себе «кучу» сил, здоровья и времени.
Избавить, например, себя от лишних «терзаний» и «сомнений»,
Если вдруг не тот шаг сделал.
Потому, что в соответствии с моей философией,
Государь неправильных шагов делать просто не может.
А поэтому: терзания и сомнения для всякого государя есть – ересь!
И вообще, как правильнее управлять народом…
Ну, конечно же, в соответствии с моей философией:
«Чтобы овцы были целы и волк накормлен». –
Всё, всё есть в моих трудах:
«Бери, читай, изучай, вникай, запоминай…
Если, конечно, не дурак».
Да… и заодно, Абраму передай,
Что жалования я ему не прибавлю.
А с какой – такой стати?
Он уже шестого родил!
А я что… должен всех его детей кормить?
Пусть он, как и всякий муж добрый,
Ищет себе, после работы, подработку.
Так, так, так…
А ведь у Абрама мальчонка родился… сынишка.
Сендер, слышь-ка…
А может быть он и есть Царь Иудейский…
А, Сендер?..
Сендер
– Мой, царь.
Царю Иудейскому должно родиться в Вифлееме.
Так что сынишка Абрама не имеет, к этому делу, никакого отношения.
Царь Ирод
– А я уже было подумал:
«Вот так штука,
Вот радость – так радость!
Вот сейчас мы его и схватим
И всё дело решим разом!
А заодно и злодея этого,
Папашу его,
Абрама Моисеевича.
Предателя и изменника,
Рас он нам родил преступника этого».
Историк
– Мой царь,
Ты прости меня,
Что в дела твои лезу,
Но уж очень надо поставить тебя в известность,
Что у Абрама Моисеевича
Самый лучший почерк во всей Иудее.
И если ты его… того…
Царь Ирод
– Да это я в шутку, в шутку.
Ну, что за народ!
Шуток не понимает…
Вот так и складываются, потом, о моей жестокости байки.
Да мне и самому его почерк очень нравится.
Вот иногда читаю
И думаю: «А, вдруг, как, преставится?
Не дай Бог скончается,
Где мы потом такого
Найдём второго?»
Сендер
– Сыщем, в Иудее кто-нибудь да сыщется.
Царь Ирод
– И так… продолжим.
Я говорю: «Продолжим». Феб!
Хватит уже мух ловить на себе…
Я продолжаю.
Историк
– Мой, повелитель,
Я слушаю тебя смиренно и внимательно.
Царь Ирод
– И вот иногда думаю:
«А может быть мне и правда дать людям жизнь такую?
Взять и отменить все законы
Которые “пахнут“ страхом, плетью и кровью?
Стать с народом: ласковым, щедрым, добрым»… –
Но, как только, подумаю такое,
Так тут же мне в голову
Лезут слова отца моего,
Что он вложил в мою юношескую душу.
«Сынок, запомни истину простую:
“От добра – добра не ищут“.
Хоть каждого из них корми с ложечки мёдом,
Не будет от этого ничего доброго.
Всё равно, потом,
Каждый скажет:
“А мёд-то невкусный,
Да и такого: мало, мало, мало!”» –
Так-то.
Так что… пусть буде всё, как идёт веками.
Не мы эту жизнь начинали.
Не мы эти законы сочинили,
По которым наша жизнь так сложилась.
А значит и не нам её «перелопачивать».
Кому что досталось – то и досталось.
Ох, и мудрым же был мой папаша!
Так что…
Время от времени… пустить немного крови,
Своему народу
Совсем не помешает.
И это не из-за жестокости,
А так… для порядка.
Это как… лекарь человеку кровь пускает,
Вену тому вскрывая,
Когда кровь тело, того, переполнять начинает…
Чтобы человек жив остался.
А если, вовремя, лекарь этого не сделает,
То это обернётся бедой для человека.
Он умрёт,
Я видел таких… с синем лицом.
Так что, Сендер,…
Грех этот,
Уж ты поверь мне,
Который я тебе вручаю,
Он не самый, самый…
Но… может быть и ты своё имя в истории оставишь.
А женщины, поверь мне, ещё нарожают.
А чем им ещё заниматься?
Да, все умрём, кто раньше, а кто позже.
Так к чему об этом тревожиться?..
Да и… грех ли это,
Беречь от смуты своё отечество?
А исполнишь его… это моё тебе задание…
Глядишь… и тоже своё имя в истории оставишь!
Нет, не надо… не благодари меня.
За моё, к твоей персоне, внимание.
И вот, что ещё, Сендер,
Есть у меня сегодня настроение,
Открою я тебе свою тайну, Сендер,
Хотя зачем я делаю это?..
Сам Бог, иногда, со мною советуется.
Ну, вот как я советуюсь с тобою.
Так что… между Ним и мною
Полное доверие.
Потому, что в мире этом
Мы, с Ним, навсегда связаны крепко.
Ведь, если, мы, с Ним, не будем слышать друг друга.
Если мы, с Ним, не будем понимать друг друга,
Не будем слушаться друг друга,
Беречь друг друга,
Держаться друг за друга – то…
