- Напившись и потеряв здравый смысл, я думаю, он рассказал своему собутыльнику о своих зверствах. Похвастался. Людоед ведь тоже, я уверен, что-то рассказал за компанию. А наутро хотел его убить, как единственного свидетеля… Подчёркиваю красным карандашом – единственного свидетеля. Отсюда вывод: он – полицейский. Однозначно! – уверенным тоном и громким голосом произнёс Максим, раздражённый тем фактом, что в наше время по улицам разгуливают и выбирают очередную жертву такие ублюдки, как парочка из Краснодара. И, мало того, совершают свои гнусные преступления перед всем человечеством. И дорога таким ублюдкам одна – в ад.
Рассказ друга поверг писателя, человека с обострённым чувством справедливости, в шок. Он был раздражён, поэтому часто, делая свои выводы, переходил на повышенный тон.
- Тише, тише, Макс. Тут, возможно, ты прав. Чтобы разгуливать в сезон отпусков в форме полицейского по заполненному отдыхающими городу, нужно настолько быть уверенным, отдавая честь встречному полицейскому, в том, что ты вне подозрений и не бояться… Думаешь, маньяк рассказал о своих преступлениях одному только людоеду, а наутро пожалел об этом. Возможно, если разгуливает в форме по городу.
- Встреча… - продолжил писатель. - Он подумал, что на этот раз он от него не убежит.
- Отлично! Дедуктивный метод срабатывает. Да, он пригласил его с супругой в ресторан, а потом и на вечернюю прогулку вдоль пляжа… Извинился за то утро, сказав, что не знает, почему так поступил. Мне пора идти к начальству.
- Полицейский… И в Горячем Ключе полицейский изнасиловал и убил несовершеннолетнюю девочку.
- Помню. Чуть не выпустил из памяти, Максим, я знаю, что участковый инспектор в Молдовановке пришёлся тебе не по душе. Так ведь? Смею тебя заверить: он проверенный нами человек. Прими это к сведению.
- Сколько же их, проверенных вами? Среди которых и маньяки, и насильники, и вымогатели, и коррупционеры, и крышующие наркопритоны, игровые подпольные казино и дома, в которых клиентам оказывают услуги интимного характера девочки лёгкого поведения, по большей части из которых не могут найти другую работу, свернувшие с пути истинного, - Максим сделал паузу.
Полковник промолчал, писатель продолжил:
- Сергей, если бы вы информировали общественность, как положено, люди были бы осторожнее.
- Это делается в интересах следствия.
- В интересах следствия, - повторил тихо писатель. - Сколько же жизней уносят эти «интересы»? Знай общественность своевременно… Здесь мы отстаём от Запада… Нужен народный контроль, о котором всё больше говорят в народе. Сергей, а людоед описал портрет маньяка?
- Фоторобот… Словом, фотография настолько неясная… Невозможно определить точно. Я вышлю тебе его фото по электронной почте для информации.
- Ну и дела! Значит, маньяк очень опасен, если даже людоед боялся его все эти годы.
- Вот тут ты прав. Поэтому будь осторожен. Не веди собственное расследование. Неровен час, снова попадёшь в историю. Однако мне пора. Нужно отчитываться перед начальством. Если всё суммировать, ты действительно под прицелом. Какие черти принесли тебя в эту… Ещё раз предупреждаю тебя, Максим: будь осторожен. Ты далеко зашёл. Глубоко, как сейчас говорят. И будь с участковым повежливее.
- Хорошо. Как прошёл твой юбилей?
- При встрече расскажу. Если тебя интересует Клавдия, то она…
- Она-то как раз меня не интересует, - раздражённо ответил Максим.
- Ясно, - закончил разговор полковник.
Максим включил освещение в доме и во дворе. Он вышел на пирс, сел в кресло, накинул на колени плед и стал наслаждаться звёздным небом, по которому время от времени пролетали самолёты, мигая красными огоньками. «Сколько же ублюдков живёт среди нас?! И как же их опознать? Каким образом? Людоеды… Маньяки… А что (поймал он себя на мысли) - серьёзный сюжет… Нет, с детективными романами покончено, - раз и навсегда! Нужно писать о жизни, о смерти без прикрас. О реальной жизни…»
Просидев два часа в кресле на пирсе, он почувствовал, что становится прохладно. Он встал, аккуратно свернул плед и пошёл в дом перечитывать написанные за целый день главы, решив включить в текст и разговор с другом о людоедах.
* * *
Новелла вышла из-за стола, поблагодарила Веру Ивановну за ужин и направилась к выходу. За ужином она говорила Вере Ивановне, что ей нужно поработать: отобрать фотографии и выслать их на фотоконкурс, проводимый на одном из интернет-сайтов, поэтому она оставит её раньше, чем обычно.
Она подошла к двери, открыла её и хотела выйти во двор, но услышала командный голос Веры Ивановны:
- Лорна! Вернись за стол! Поговорим о тебе, милая.
Новелла медленно повернулась, вытерла ладонью со лба пот и спросила:
- Каким именем ты назвала меня?
- Не притворяйся, что ты не расслышала имени… Своего настоящего имени, Лорна. Так ведь тебя зовут? Присядь, присядь. Довольно уже всех дурачить.
Новелла посмотрела на бабу Веру, улыбнулась и подошла к столу, но не села за него. Посмотрев по сторонам, она твёрдо заявила:
- Меня зовут Новелла, если ты не забыла. Хотя, вижу, забыла.
- Вытри пот со лба. В пот бросает людей от неожиданности. От правды – от нежданной правды, Лорна.
- У тебя душно. Был бы кондиционер…
- Ты – Лорна. В этом я уже нисколько не колеблюсь. Прав Нострадамус. Вы, девочки, живы. Но, где же Лира? И что тебе нужно в доме у реки? Что ты ищешь в нём? Вот незадача: тебе мешает писатель, да? Но он иногда покидает дом по своим делам, которые могут быть для него очень опасны. Я имею в виду – опасны для его жизни. И ты забираешься в дом, когда Наталья не работает, то есть по выходным. Ходишь через этот страшный лес... Одна. Сколько можно искать? – баба Вера налила себе в чашку чай, внимательно посмотрела на девушку, та была, как всегда, безмятежна и загадочно улыбалась. - Признайся мне во всём… Может быть, я тебе и помогу… Что скажешь, Лорна? И где твои родители? Они живы?
Новелла выдержала паузу, как она делала в такие моменты – моменты неопределённости, затем села за стол и твердо произнесла:
- Повторяю: я – Новелла! Приехала из Сибири, из посёлка, который находится недалеко от Магадана. В семье я одна. Живу с мамой. Врач посоветовал мне уехать ближе к морю и пожить годик-два у моря, или недалеко от моря. Денег на то, чтобы поселиться у самого Чёрного моря, у нас с мамой нет. Пришлось снять недорогой домик в Молдовановке. Есть у меня ещё близкая подруга. Мы выросли вместе. Любили друг друга… И до сих пор любим… Живёт она за границей. Я увлекалась фотографированием. Участвовала в Магадане в конкурсах. Ездила в составе группы, в двенадцать лет, в Болгарию, на фотоконкурс. Там я заняла третье место. Здесь, у моря, я чувствую себя здоровой. Врач был прав. И вдобавок ко всему рассказанному мною только тебе, чтобы ты больше не подозревала меня ни в чём и не называла чужим именем, я делаю свою работу, а именно – фотографирую. Удачные, на мой взгляд, фотографии о природе, о море, о людях выставляю в интернет-магазинах на продажу. Большинство моих работ, чтобы ты знала, покупают. Тем и живу. А по лесу хожу, чтобы сфотографировать цветы или что-нибудь необычное. Иногда брожу около дома у реки. Что в этом странного? Надеюсь, я ответила на твои вопросы. Лучше сказать - проблемы.
Баба Вера кивнула и сухо произнесла:
- Складно у тебя вышло, Лорна. Я чуть было не поверила в эту историю.
- Хватит уже! Что с тобой сегодня? Мне действительно пора, баба Вера.
- Сними майку, милая.
- С какой стати? – возмутилась Новелла.
- На правой руке у тебя есть шрам. Так ведь? Тебе сделали в руку укол, под кожно, и занесли инфекцию. Образовался нарыв. Через три дня у тебя поднялась высокая температура… Врачи вскрыли нарыв. Я была в тот момент в вашем доме, если ты не забыла… Лорна, закончим этот спектакль. Я – твой друг. Расскажи обо всём, и я…
Новелла вышла из-за стола, взяла с тумбочки фото девочек и спокойно произнесла:
- Ах, вот ты о чём! Думаешь, что я – одна из сестёр? Девочек нет… Их убили…
- Сними майку и покажи мне правую руку. На ней есть шрам, Лорна.
Новелла медленно поставила рамку с фотографией на тумбочку. Глубоко вздохнула, добродушно улыбнулась и сказала:
- Баба Вера, ты же знаешь, что у меня в этих краях никого, кроме тебя, нет. Ты помогаешь мне. Зимой, в сильные морозы, я ночую у тебя. Ты угощаешь меня… - она произносила слова медленно, мелодично, словно у неё на этот счёт, предъявленный ей Верой Ивановной, было неоспоримое алиби.
Она подошла к бабе Вере (та с нетерпением ждала, когда же Лорна снимет майку, и она увидит шрам, на правой руке, после чего они продолжат разговор уже в иной форме) и справилась:
- Разве это не так?
- Сними майку и покажи мне шрам, - настаивала на своём гадалка.
- Хорошо, - раздражённо отозвалась Новелла и сняла майку.
Баба Вера осмотрела правую руку Новеллы, затем левую, но никакого шрама не нашла.
Она села в кресло и вытерла лицо влажной салфеткой. Гадалка была уверена в том, что увидит на правой руке Новеллы шрам, но ошиблась.
- Я могу надеть майку, сыщик ты наш?
Баба Вера кивнула в знак согласия. Подозреваемая во лжи надела майку и, прищурившись, произнесла:
- Карты, судя по всему, дали сбой. Мне пора. Разрешите идти? – приложив правую руку ко лбу, как это делают подчинённые перед командиром, спросила «Лорна».
- Иди, милая, иди. А я пойду, прилягу. Что-то мне дурно стало.
- Приляг, приляг… Отдохни.
- Новелла, извини меня за этот…
- Цирк? Бывает. Не слишком доверяй картам, баба Вера.
Новелла вышла во двор, тяжело вздохнула и пошла домой.
Баба Вера допила чай. Встала из-за стола и пошла в спальную комнату. Легла на кровать и подумала: «Ошиблась. У Лорны на правой руке есть шрам. Я видела его, когда приходила к ним через две недели навестить девочек. Мне стало не по себе в этом доме. Права Наннерль: теряю хватку. Новелла говорит, что у неё есть подруга. Они любят друг друга… Вот вам и современная молодёжь. Поэтому, наверное, она до сих пор не познакомилась ни с одним парнем. Кто бы мог подумать? Она так похожа на Лорну… Лира – она другая…»
* * *
Наталья вошла в дом и увидела на диване кейс, рядом с ним какие-то бумаги, две рубашки и ещё кое-какие вещи.
Максим быстро спустился по лестнице со второго этажа, поздоровался с домработницей и вымолвил:
- Всё!
- Тут что, мобилизация идёт полным ходом? – удивилась Наталья. – Вы съезжаете? Переезжаете в другой дом? Прочитали отчёт ясновидящей и приняли решение не рисковать? Что происходит?
- Наталья, сколько вопросов! Я еду в Геленджик, по делам. Как видите ни- каких боевых действий… Думаю, до вечера вернусь, если всё сложится наилучшим образом. Геленджик далеко от вас?
- Нет. Включите навигатор, и он вас доставит до места… Но, хм… Вы ведь ездок-то так себе. Машина у вас шикарная, но вот водитель вы… Словом, трасса перегружена. Сезон отпусков. Да и дорога не из лёгких. Может, я попрошу мужа, чтобы он свозил вас? Он будет только рад прокатиться на такой машине, да ещё с такими крутыми номерами, как 666.
- Правда? Машину ставила на учёт Клавдия… Спасибо за заботу. Если вдруг задержусь, переночую в отеле.
- Ага. Если найдётся свободный номер. Нужно было вам выезжать часов в пять утра. Думаю, часа за полтора, при отсутствии так называемых «пробок», доберётесь до города.
- Отлично! Мне ещё нужно будет заехать к бабе Вере, взять у неё отчёт о доме. Наннерль прислала.
- Ах, вот как! Сгораю от любопытства.
- На обратном пути заеду в кафе и поужинаю.
- Максим, чуть не упустила из вида: можно я съезжу на пару дней в Горячий Ключ? Ирине, подруге из магазина «Огонёк», сделали операцию на позвоночнике. Хотим с подругами проведать её. Да и к родителям заодно заеду. Забыла
- Возражений нет. Надеюсь, ваша подруга скоро поправится.
- Так я сегодня и поеду, раз вы уезжаете. Вы – в Геленджик, я – в Горячий Ключ. А дом,- она окинула взглядом комнату, - пусть побудет в одиночестве, если ему так больше нравится, а? Вот нечисть зашабашится.
Максим кивнул в знак согласия, аккуратно уложил вещи в кейс, взял со стола телефон, ключи от машины и на бегу произнес:
- Ну, я поехал. Закройте дом.
* * *
Максим подъехал к калитке бабы Веры, вышел из машины и направился в дом, бросив взгляд на машину участкового, припаркованную на противоположной стороне улицы.
Участковый вышел от бабы Веры и, увидев Максима, поинтересовался:
- Как пишется книга, товарищ писатель?
- Пишется. Спасибо, - ответил Максим полицейскому и, в свою очередь, спросил у участкового:
- Товарищ полицейский, я давно хотел спросить вас вот о чём: убийства ведь продолжаются, маньяк на свободе… У вас есть намеченная система деятельности, предусматривающая последовательность и, что немаловажно, сроки выполнения действий по поимке преступника, издевательство которого над законом сильно затянулось? Система деятельности…
- Что у меня есть? – удивлённо спросил участковый, не понявший большую часть из того, что сказал, а вернее, выпалил писатель.
Максим вздохнул и уточнил:
- Я имею в виду план. У вас есть план? Или всё идёт и происходит по инерции?
- Теперь мне ясен ваш вопрос. Как вам сказать?..
- Не трудитесь. Я всё понял, - отрезал писатель.
Войдя в дом Веры Ивановны, он поздоровался с ней и поинтересовался:
- Если не секрет, что нужно было участковому?
- Он вам не пришёлся по сердцу, - показывая рукой на стул, ответила хозяйка. – Игнат – хороший человек… Соседку избил муж. Вот он и разбирался в семейных делах этой беспокойной пары.
- Соседи с бешеной собакой? Понятно.
- Максим, вот отчёт Наннерль. Вскройте конверт и внимательно прочитайте её рекомендации. Она мне уже звонила. Ознакомьтесь и поступайте, как вам заблагорассудится. Слышала, что в дом проник воришка.
- Да, - подтвердил Максим. – И, в связи с этим, по совету моего издателя, я еду в Геленджик договариваться об установке камер видеонаблюдения.
- Это уже интересно. Тогда, видимо, много тайн откроется. Счастливого пути! И будьте осторожны. Вы внесли в нашу жизнь многообразие. Или как там сказать-то по литературному?
Максим добродушно улыбнулся и ответил:
- Я всё понял.
Он взял конверт, покрутил его в руках, попрощался с хозяйкой, поблагодарив её за помощь, и вышел из дома гадалки.
Поездка в Геленджик
Максим подъехал к магазину, в котором, по словам Карины, продавались камеры видеонаблюдения.
Он припарковал машину и, закрыв её на ключ, направился в магазин. «Да, большой магазин, - подумал он, остановившись на последней ступеньке. – В нём я уж точно получу исчерпывающие ответы на вопросы и, вероятно, советы…»
Он открыл дверь и вошёл в здание магазина. Подошёл к охраннику и поинтересовался: на каком этаже можно купить камеры видеонаблюдения, чтобы установить их в доме. Охранник ответил: на втором этаже, в отделе № 7.
Поблагодарив Илью Карамазова, имя и фамилию которого он прочитал на пейджике охранника, он поднялся на второй этаж и подошёл к отделу № 7, на прилавках которого, под стеклом, лежало много камер, разных шнуров и других принадлежностей, необходимых Максиму.
Он увидел женщину лет сорока, склонившуюся над одной из витрин, и направился в её сторону.
Рассказ друга поверг писателя, человека с обострённым чувством справедливости, в шок. Он был раздражён, поэтому часто, делая свои выводы, переходил на повышенный тон.
- Тише, тише, Макс. Тут, возможно, ты прав. Чтобы разгуливать в сезон отпусков в форме полицейского по заполненному отдыхающими городу, нужно настолько быть уверенным, отдавая честь встречному полицейскому, в том, что ты вне подозрений и не бояться… Думаешь, маньяк рассказал о своих преступлениях одному только людоеду, а наутро пожалел об этом. Возможно, если разгуливает в форме по городу.
- Встреча… - продолжил писатель. - Он подумал, что на этот раз он от него не убежит.
- Отлично! Дедуктивный метод срабатывает. Да, он пригласил его с супругой в ресторан, а потом и на вечернюю прогулку вдоль пляжа… Извинился за то утро, сказав, что не знает, почему так поступил. Мне пора идти к начальству.
- Полицейский… И в Горячем Ключе полицейский изнасиловал и убил несовершеннолетнюю девочку.
- Помню. Чуть не выпустил из памяти, Максим, я знаю, что участковый инспектор в Молдовановке пришёлся тебе не по душе. Так ведь? Смею тебя заверить: он проверенный нами человек. Прими это к сведению.
- Сколько же их, проверенных вами? Среди которых и маньяки, и насильники, и вымогатели, и коррупционеры, и крышующие наркопритоны, игровые подпольные казино и дома, в которых клиентам оказывают услуги интимного характера девочки лёгкого поведения, по большей части из которых не могут найти другую работу, свернувшие с пути истинного, - Максим сделал паузу.
Полковник промолчал, писатель продолжил:
- Сергей, если бы вы информировали общественность, как положено, люди были бы осторожнее.
- Это делается в интересах следствия.
- В интересах следствия, - повторил тихо писатель. - Сколько же жизней уносят эти «интересы»? Знай общественность своевременно… Здесь мы отстаём от Запада… Нужен народный контроль, о котором всё больше говорят в народе. Сергей, а людоед описал портрет маньяка?
- Фоторобот… Словом, фотография настолько неясная… Невозможно определить точно. Я вышлю тебе его фото по электронной почте для информации.
- Ну и дела! Значит, маньяк очень опасен, если даже людоед боялся его все эти годы.
- Вот тут ты прав. Поэтому будь осторожен. Не веди собственное расследование. Неровен час, снова попадёшь в историю. Однако мне пора. Нужно отчитываться перед начальством. Если всё суммировать, ты действительно под прицелом. Какие черти принесли тебя в эту… Ещё раз предупреждаю тебя, Максим: будь осторожен. Ты далеко зашёл. Глубоко, как сейчас говорят. И будь с участковым повежливее.
- Хорошо. Как прошёл твой юбилей?
- При встрече расскажу. Если тебя интересует Клавдия, то она…
- Она-то как раз меня не интересует, - раздражённо ответил Максим.
- Ясно, - закончил разговор полковник.
Максим включил освещение в доме и во дворе. Он вышел на пирс, сел в кресло, накинул на колени плед и стал наслаждаться звёздным небом, по которому время от времени пролетали самолёты, мигая красными огоньками. «Сколько же ублюдков живёт среди нас?! И как же их опознать? Каким образом? Людоеды… Маньяки… А что (поймал он себя на мысли) - серьёзный сюжет… Нет, с детективными романами покончено, - раз и навсегда! Нужно писать о жизни, о смерти без прикрас. О реальной жизни…»
Просидев два часа в кресле на пирсе, он почувствовал, что становится прохладно. Он встал, аккуратно свернул плед и пошёл в дом перечитывать написанные за целый день главы, решив включить в текст и разговор с другом о людоедах.
* * *
Новелла вышла из-за стола, поблагодарила Веру Ивановну за ужин и направилась к выходу. За ужином она говорила Вере Ивановне, что ей нужно поработать: отобрать фотографии и выслать их на фотоконкурс, проводимый на одном из интернет-сайтов, поэтому она оставит её раньше, чем обычно.
Она подошла к двери, открыла её и хотела выйти во двор, но услышала командный голос Веры Ивановны:
- Лорна! Вернись за стол! Поговорим о тебе, милая.
Новелла медленно повернулась, вытерла ладонью со лба пот и спросила:
- Каким именем ты назвала меня?
- Не притворяйся, что ты не расслышала имени… Своего настоящего имени, Лорна. Так ведь тебя зовут? Присядь, присядь. Довольно уже всех дурачить.
Новелла посмотрела на бабу Веру, улыбнулась и подошла к столу, но не села за него. Посмотрев по сторонам, она твёрдо заявила:
- Меня зовут Новелла, если ты не забыла. Хотя, вижу, забыла.
- Вытри пот со лба. В пот бросает людей от неожиданности. От правды – от нежданной правды, Лорна.
- У тебя душно. Был бы кондиционер…
- Ты – Лорна. В этом я уже нисколько не колеблюсь. Прав Нострадамус. Вы, девочки, живы. Но, где же Лира? И что тебе нужно в доме у реки? Что ты ищешь в нём? Вот незадача: тебе мешает писатель, да? Но он иногда покидает дом по своим делам, которые могут быть для него очень опасны. Я имею в виду – опасны для его жизни. И ты забираешься в дом, когда Наталья не работает, то есть по выходным. Ходишь через этот страшный лес... Одна. Сколько можно искать? – баба Вера налила себе в чашку чай, внимательно посмотрела на девушку, та была, как всегда, безмятежна и загадочно улыбалась. - Признайся мне во всём… Может быть, я тебе и помогу… Что скажешь, Лорна? И где твои родители? Они живы?
Новелла выдержала паузу, как она делала в такие моменты – моменты неопределённости, затем села за стол и твердо произнесла:
- Повторяю: я – Новелла! Приехала из Сибири, из посёлка, который находится недалеко от Магадана. В семье я одна. Живу с мамой. Врач посоветовал мне уехать ближе к морю и пожить годик-два у моря, или недалеко от моря. Денег на то, чтобы поселиться у самого Чёрного моря, у нас с мамой нет. Пришлось снять недорогой домик в Молдовановке. Есть у меня ещё близкая подруга. Мы выросли вместе. Любили друг друга… И до сих пор любим… Живёт она за границей. Я увлекалась фотографированием. Участвовала в Магадане в конкурсах. Ездила в составе группы, в двенадцать лет, в Болгарию, на фотоконкурс. Там я заняла третье место. Здесь, у моря, я чувствую себя здоровой. Врач был прав. И вдобавок ко всему рассказанному мною только тебе, чтобы ты больше не подозревала меня ни в чём и не называла чужим именем, я делаю свою работу, а именно – фотографирую. Удачные, на мой взгляд, фотографии о природе, о море, о людях выставляю в интернет-магазинах на продажу. Большинство моих работ, чтобы ты знала, покупают. Тем и живу. А по лесу хожу, чтобы сфотографировать цветы или что-нибудь необычное. Иногда брожу около дома у реки. Что в этом странного? Надеюсь, я ответила на твои вопросы. Лучше сказать - проблемы.
Баба Вера кивнула и сухо произнесла:
- Складно у тебя вышло, Лорна. Я чуть было не поверила в эту историю.
- Хватит уже! Что с тобой сегодня? Мне действительно пора, баба Вера.
- Сними майку, милая.
- С какой стати? – возмутилась Новелла.
- На правой руке у тебя есть шрам. Так ведь? Тебе сделали в руку укол, под кожно, и занесли инфекцию. Образовался нарыв. Через три дня у тебя поднялась высокая температура… Врачи вскрыли нарыв. Я была в тот момент в вашем доме, если ты не забыла… Лорна, закончим этот спектакль. Я – твой друг. Расскажи обо всём, и я…
Новелла вышла из-за стола, взяла с тумбочки фото девочек и спокойно произнесла:
- Ах, вот ты о чём! Думаешь, что я – одна из сестёр? Девочек нет… Их убили…
- Сними майку и покажи мне правую руку. На ней есть шрам, Лорна.
Новелла медленно поставила рамку с фотографией на тумбочку. Глубоко вздохнула, добродушно улыбнулась и сказала:
- Баба Вера, ты же знаешь, что у меня в этих краях никого, кроме тебя, нет. Ты помогаешь мне. Зимой, в сильные морозы, я ночую у тебя. Ты угощаешь меня… - она произносила слова медленно, мелодично, словно у неё на этот счёт, предъявленный ей Верой Ивановной, было неоспоримое алиби.
Она подошла к бабе Вере (та с нетерпением ждала, когда же Лорна снимет майку, и она увидит шрам, на правой руке, после чего они продолжат разговор уже в иной форме) и справилась:
- Разве это не так?
- Сними майку и покажи мне шрам, - настаивала на своём гадалка.
- Хорошо, - раздражённо отозвалась Новелла и сняла майку.
Баба Вера осмотрела правую руку Новеллы, затем левую, но никакого шрама не нашла.
Она села в кресло и вытерла лицо влажной салфеткой. Гадалка была уверена в том, что увидит на правой руке Новеллы шрам, но ошиблась.
- Я могу надеть майку, сыщик ты наш?
Баба Вера кивнула в знак согласия. Подозреваемая во лжи надела майку и, прищурившись, произнесла:
- Карты, судя по всему, дали сбой. Мне пора. Разрешите идти? – приложив правую руку ко лбу, как это делают подчинённые перед командиром, спросила «Лорна».
- Иди, милая, иди. А я пойду, прилягу. Что-то мне дурно стало.
- Приляг, приляг… Отдохни.
- Новелла, извини меня за этот…
- Цирк? Бывает. Не слишком доверяй картам, баба Вера.
Новелла вышла во двор, тяжело вздохнула и пошла домой.
Баба Вера допила чай. Встала из-за стола и пошла в спальную комнату. Легла на кровать и подумала: «Ошиблась. У Лорны на правой руке есть шрам. Я видела его, когда приходила к ним через две недели навестить девочек. Мне стало не по себе в этом доме. Права Наннерль: теряю хватку. Новелла говорит, что у неё есть подруга. Они любят друг друга… Вот вам и современная молодёжь. Поэтому, наверное, она до сих пор не познакомилась ни с одним парнем. Кто бы мог подумать? Она так похожа на Лорну… Лира – она другая…»
* * *
Наталья вошла в дом и увидела на диване кейс, рядом с ним какие-то бумаги, две рубашки и ещё кое-какие вещи.
Максим быстро спустился по лестнице со второго этажа, поздоровался с домработницей и вымолвил:
- Всё!
- Тут что, мобилизация идёт полным ходом? – удивилась Наталья. – Вы съезжаете? Переезжаете в другой дом? Прочитали отчёт ясновидящей и приняли решение не рисковать? Что происходит?
- Наталья, сколько вопросов! Я еду в Геленджик, по делам. Как видите ни- каких боевых действий… Думаю, до вечера вернусь, если всё сложится наилучшим образом. Геленджик далеко от вас?
- Нет. Включите навигатор, и он вас доставит до места… Но, хм… Вы ведь ездок-то так себе. Машина у вас шикарная, но вот водитель вы… Словом, трасса перегружена. Сезон отпусков. Да и дорога не из лёгких. Может, я попрошу мужа, чтобы он свозил вас? Он будет только рад прокатиться на такой машине, да ещё с такими крутыми номерами, как 666.
- Правда? Машину ставила на учёт Клавдия… Спасибо за заботу. Если вдруг задержусь, переночую в отеле.
- Ага. Если найдётся свободный номер. Нужно было вам выезжать часов в пять утра. Думаю, часа за полтора, при отсутствии так называемых «пробок», доберётесь до города.
- Отлично! Мне ещё нужно будет заехать к бабе Вере, взять у неё отчёт о доме. Наннерль прислала.
- Ах, вот как! Сгораю от любопытства.
- На обратном пути заеду в кафе и поужинаю.
- Максим, чуть не упустила из вида: можно я съезжу на пару дней в Горячий Ключ? Ирине, подруге из магазина «Огонёк», сделали операцию на позвоночнике. Хотим с подругами проведать её. Да и к родителям заодно заеду. Забыла
- Возражений нет. Надеюсь, ваша подруга скоро поправится.
- Так я сегодня и поеду, раз вы уезжаете. Вы – в Геленджик, я – в Горячий Ключ. А дом,- она окинула взглядом комнату, - пусть побудет в одиночестве, если ему так больше нравится, а? Вот нечисть зашабашится.
Максим кивнул в знак согласия, аккуратно уложил вещи в кейс, взял со стола телефон, ключи от машины и на бегу произнес:
- Ну, я поехал. Закройте дом.
* * *
Максим подъехал к калитке бабы Веры, вышел из машины и направился в дом, бросив взгляд на машину участкового, припаркованную на противоположной стороне улицы.
Участковый вышел от бабы Веры и, увидев Максима, поинтересовался:
- Как пишется книга, товарищ писатель?
- Пишется. Спасибо, - ответил Максим полицейскому и, в свою очередь, спросил у участкового:
- Товарищ полицейский, я давно хотел спросить вас вот о чём: убийства ведь продолжаются, маньяк на свободе… У вас есть намеченная система деятельности, предусматривающая последовательность и, что немаловажно, сроки выполнения действий по поимке преступника, издевательство которого над законом сильно затянулось? Система деятельности…
- Что у меня есть? – удивлённо спросил участковый, не понявший большую часть из того, что сказал, а вернее, выпалил писатель.
Максим вздохнул и уточнил:
- Я имею в виду план. У вас есть план? Или всё идёт и происходит по инерции?
- Теперь мне ясен ваш вопрос. Как вам сказать?..
- Не трудитесь. Я всё понял, - отрезал писатель.
Войдя в дом Веры Ивановны, он поздоровался с ней и поинтересовался:
- Если не секрет, что нужно было участковому?
- Он вам не пришёлся по сердцу, - показывая рукой на стул, ответила хозяйка. – Игнат – хороший человек… Соседку избил муж. Вот он и разбирался в семейных делах этой беспокойной пары.
- Соседи с бешеной собакой? Понятно.
- Максим, вот отчёт Наннерль. Вскройте конверт и внимательно прочитайте её рекомендации. Она мне уже звонила. Ознакомьтесь и поступайте, как вам заблагорассудится. Слышала, что в дом проник воришка.
- Да, - подтвердил Максим. – И, в связи с этим, по совету моего издателя, я еду в Геленджик договариваться об установке камер видеонаблюдения.
- Это уже интересно. Тогда, видимо, много тайн откроется. Счастливого пути! И будьте осторожны. Вы внесли в нашу жизнь многообразие. Или как там сказать-то по литературному?
Максим добродушно улыбнулся и ответил:
- Я всё понял.
Он взял конверт, покрутил его в руках, попрощался с хозяйкой, поблагодарив её за помощь, и вышел из дома гадалки.
Поездка в Геленджик
Максим подъехал к магазину, в котором, по словам Карины, продавались камеры видеонаблюдения.
Он припарковал машину и, закрыв её на ключ, направился в магазин. «Да, большой магазин, - подумал он, остановившись на последней ступеньке. – В нём я уж точно получу исчерпывающие ответы на вопросы и, вероятно, советы…»
Он открыл дверь и вошёл в здание магазина. Подошёл к охраннику и поинтересовался: на каком этаже можно купить камеры видеонаблюдения, чтобы установить их в доме. Охранник ответил: на втором этаже, в отделе № 7.
Поблагодарив Илью Карамазова, имя и фамилию которого он прочитал на пейджике охранника, он поднялся на второй этаж и подошёл к отделу № 7, на прилавках которого, под стеклом, лежало много камер, разных шнуров и других принадлежностей, необходимых Максиму.
Он увидел женщину лет сорока, склонившуюся над одной из витрин, и направился в её сторону.
