Художественное повествование рассказов было слабым. Сюжетная линия развивалась медленно. Темы были обречены и не вызывали к персонажам интереса. Я думаю, это от того, что фабулы рассказов были обычными и не захватывали меня как читателя с первой строки. В некоторых рассказах было отчётливо видно её подражание рассказам и новеллам Стеллы. Концовки произведений - большинства рассказов были неопределёнными, они «рассыпались». Читатель не смог бы понять, что же она хотела сказать. Разумеется, читатель задал бы ей вопрос: «Куда ты меня привела?» Короче, она поняла, что я их прочитала, и… Я тебе рассказываю так сумбурно… Время позднее.
- Они тебе не понравились? Не знал, что Дарья тоже писала. Она ведь сейчас…
- Не перебивай, дослушай. Мы обе сделали вид, что ничего не произошло. И она поняла, что писать прозаические произведения - не её дело. Она, конечно, переживала, но недолго. Стелла тоже знала, что старшая сестра пишет, но не проявляла к этому ни малейшего интереса. Не знаю, почему? Ты же знаешь свою дочь. Она так уверена в том, что лучше её никого нет, тем более в семье, я имею в виду только творчество. Дарье это не нравилось, но она терпела. Поняв, что из неё не выйдет писательницы и, тем более, ей не добиться результатов сестры, думаю - в этом всё и заключалось, показать Стелле, что она не хуже её. Дарья прекратила писать, не спросив даже меня о том, что я думаю о её произведениях. На этом бы всё и закончилось. Но она полюбила литературу, работая над рассказами. И я стала замечать, как Дарья в кругу подруг рассказывает им о творчестве великих писателей. У неё получалось. И тогда она поняла, что из посредственной писательницы она может превратиться в профессионального педагога. Что мы сейчас и видим. Я часами занималась с ней, здесь, в посёлке Октябрьском, перед поступлением в педагогический институт. И теперь Дарья настоящий педагог. В свои двадцать восемь лет она ещё и известный филолог. Поэтому её и оставили в институте на кафедре. Наша старшая дочь защитила в прошлом году кандидатскую, у неё хороший муж - лётчик и послушные дети, любящие своих родителей, которые обожают своего дедушку, то есть тебя, больше бабушки, потому что бабушка всегда рядом со Стеллой. Это о Дарье. Теперь о Кире, нашей третьей дочери…
- Достаточно, Марина. Я уже всё понял. И полностью доверяю тебе. Продолжай в том же…
- Доверяй, но проверяй. Банально, да? Теперь доверять уже поздно! Они состоялись. Многие их подруги, у Дарьи, разумеется, их больше, ибо у Стеллы подруг почти нет, вернее нет, не считая Глории, которая намного старше её и которую она всё ждёт, ждёт, чтобы та прочитала её книги. Так вот, о чём я? – запуталась в своих мыслях супруга, отчитываясь перед мужем за судьбы дочерей.
- О подругах, - напомнил глава семьи Демидовых.
- Да-да! Подруги Дарье завидуют. Скажем так, они обе нашли дело своей жизни, любят своё призвание и преданы ему. Кира, наша младшая дочь, которой четырнадцать лет, тоже выбрала себе профессию.
- Хм! - удивился глава семьи. - Уже?
- Уже! Она будет врачом. Я думаю – хирургом. Поверь мне, Кира добьётся в медицине больших результатов. Она станет первоклассным специалистом в своём деле. Вот увидишь.
- Почему именно хирургом? Большинство женщин терапевты.
- Мы с Бертой Соломоновной хотим, чтобы Кира стала нейрохирургом. Это…
- С Бертой Соломоновной? – спросил глава семьи.
- Она с ней в Москве занимается. Иногда даже берёт с собой на операции. Кира не боится крови и чувствует себя в операционной как дома. Так говорит Берта. Её муж – мой клиент…
- Вот и дела! По всей вероятности, я много чего пропустил. Марина, ты – прелесть!
- Это ещё не всё! Здесь, в Октябрьском, есть медпункт, и Евдокия Ивановна разрешает Кире приходить и смотреть, как она работает. Точнее, она ей передаёт опыт. А Евдокия хороший фельдшер. Поверь, я знаю. Евдокия Ивановна так же, как и Берта, моя подруга в Москве, берёт Киру с собой в городскую местную больницу, когда дежурит, которую почему-то выстроили на самом высоком месте, что, конечно же, создаёт определённые трудности зимой, особенно в снегопады, для доставки больных. И нашу Киру больные зовут по имени-отчеству – Кира Анатольевна. Она разносит им таблетки, измеряет давление и температуру. Словом, Евдокия Ивановна довольна ей.
- Вот это да! А ты помнишь, как она потрошила кукол, делала им уколы, измеряла давление, бинтовала их, накладывала, что-то вроде гипса?
- Тогда-то я и заметила: наша младшая дочь будет врачом. Я всё время помогаю ей в том, чтобы она чувствовала себя доктором.
- Да, больше двух дней куклы не жили. А я ругал её за это. Вот дурень…
- Тем самым мешал мне! – засмеялась мать.
- Я не думал…
- Её тянет к взрослым. Часто вечерами, когда мы приезжаем сюда, в Горячий Ключ на всё лето, а ты остаёшься в Москве, она сидит с бабушками и…
- С бабушками?
- Она учится у них медицине…
- Медицине?
- Да, нетрадиционной медицине. Но это тоже медицина. И Кире о ней нужно знать. А кто, если не бабушки, в глубинке нашей необъятной страны, где врачей мало, знают, какой отвар нужно пить, что прикладывать... Как и когда собирать травы. Как их сушить. На каких полях они растут и как выглядят. Всё это только на пользу Кире. Вот ты можешь отличить листья мелиссы от листьев кипрея?
- Конечно, нет! О чём ты?
- А Кира может. Вот и всё. Считай это отчётом любящей жены любящему мужу. О моём воспитании наших любимых дочерей. И пока ты задерживался на планёрках, работал по выходным дням и праздникам, я усердно трудилась в нашем тылу.
- Отлично, Марина! Извини. Я начал с этой книги, как её там?
- «Тропик Рака», - освежила память мужа жена.
- И всё узнал о дочерях, чего раньше и представить себе не мог, - целуя супругу, сказал Анатолий Максимович и добавил:
- Тут такой чистый воздух! Не тот, что у нас в Москве, хоть мы и живём на Рублёвке, но всё же. Ты ничего не хочешь? Умная и заботливая моя…
- Пять часов утра, Анатолий! Если, правда, прислушаться к чувствам, то насчёт воздуха ты прав. Он возбуждает!
- Вот и хорошо! - снимая с себя пижаму, сказал муж. - Уже светает.
Зазвонил телефон. Анатолий протянул руку, взял его и спросил:
- Слушаю! Кто это?..
Анатолий Максимович положил трубку и сказал жене:
- Завтра первым рейсом я улетаю в Москву. Такие дела.
- Сегодня, родной, сегодня. Авария в метрополитене? Жертв нет?
- Звонил заместитель мэра и сказал, что авария произошла поздно ночью. Два человека госпитализированы. Приступили к ликвидации аварии. Шеф улетел в Лондон по делам, заключать контракт. Я должен лететь, Марина.
- Что поделаешь? Ты прилетел три дня назад. Мы хотели погулять в лесу, устроить обед на свежем воздухе, собрать травы…
- Утром надо выезжать. Кто меня отвезёт? Стелла или ты?
- Вызови такси. На столе визитка…
- Таксист найдёт сюда дорогу?
- Ещё как! Скажи, в посёлок Октябрьский, вызывает писательница из Москвы, так таксисты называют нашу дочь. Она им щедро платит. И через двадцать минут увидишь, у ворот будет стоять машина. Обычно приезжает Тимур.
- Стелла часто пользуется услугами такси? Я же ей купил в Краснодаре машину?! И номера у неё региональные, чтобы её не останавливали по пустякам.
- Она никак не может привыкнуть к местному дорожному движению… Словом, здесь ездят по-другому... И хоть город маленький, курортный, но пробки на дорогах почти целый день. Она боится. Вдруг ДТП или ещё что-нибудь… Это, безусловно, отразится на её работе. Ради работы она и осторожничает.
- Ясно! А я хотел принять минеральные ванны, как три года назад. Мне они тогда помогли. Нервная система успокоилась. Да и желудок с кишечником я тоже хотел промыть. Не получится!
- Решишь вопросы и возвращайся к нам. Догуляешь свой отпуск. Примешь ванны…
- Это вряд ли уже. Кстати, Дарья прилетит с детьми и Валерием?
- С детьми. У учителей большой отпуск, а у лётчиков…
- Вот мы с Валерием и будем вас ждать всех к концу лета в Москве.
Они лежали и смотрели в окно. Небо над лесом становилось всё светлее и светлее.
- Да успокойся ты! - сказала жена. - В полдень будешь в аэропорту. А в три часа дня на месте. Там уже без тебя всё сделают. Первым рейсом, очевидно, не получится.
- Ты права. И правильно, что я поеду на такси. А то я всегда нервничаю думая, как Стелла или ты доедете обратно. Хм! Хотели заняться любовью, но… Когда мы с тобой занимались этим последний раз? – спросил супруг.
- Позавчера, Анатолий! - уточнила супруга.
- Извини, авария в голове всё перемешала.
- Тебе надо, Анатолий, меньше реагировать. Чуть что, ты сразу нервничаешь! И мои сеансы на тебя не действуют.
- Психоанализы!
- Ты как ирландец…
- Ирландец? Объясни…
- Фрейд сказал, что только ирландцы не поддаются психоанализу. Всех можно просчитать, а их нет.
- Вот как? Когда Стелла с Кирой встанут? Я Стеллу не видел уже два дня.
- Анатолий, Кира на дежурстве в городской больнице, помогает Евдокие Ивановне. Их привезёт домой её муж. Он приезжает за супругой, когда она дежурит. А Стелла, в данный момент, работает в кабинете.
- Не могу спокойно относиться к тому, что она в этом сарае, то есть… в кабинете, проводит большую часть года. Он же вот-вот рухнет. Этому дому, если то, где она пишет можно назвать домом, наверное, уже лет сто! Всё время переживаю за неё. И как она зимой там не замерзает?
- Ей хорошо в нём пишется. И поверь, она там не замерзает. И можешь быть спокоен, те ребята, которых ты нанял в прошлом году, укрепили стены и потолок. Она, правда, не разрешила им наклеивать обои, стелить ДСП или что-то там ещё… Внутри всё оставила так, как было при Эдгаре.
- При Эдгаре?
- Да. О поэзии которого она сейчас пишет. Да ты ведь позавчера там был и всё видел, Анатолий! Забыл?
Зазвонил телефон. Анатолий быстро взял его и ответил:
- Слушаю, Равиль Сабитович! Слава Богу! Всего хорошего.
- Что там в метро? – спросила супруга.
- Всё уже устранили до открытия метрополитена. Успели. Молодцы. Можно расслабиться.
- Отлично!
- Я тут подумал, Марина, может, нам в отпуск слетать зимой в Эмираты? Побудем вдвоём дней десять и всё наверстаем…
- Согласна. А Кира поживёт у Дарьи. У неё будут длинные новогодние каникулы.
- Договорились, мой психотерапевт!
- Решили, мой ирландец! Но не будем пока загадывать.
- Значит, как там говорит Альберт про нашу дочь, которую любит: «Молодая, красивая, талантливая, известная, богатая, образованная, импульсивная, русская католичка». И она сейчас сидит в кабинете и пишет?
- Независимая!
- Что?
- Ты забыл слово «независимая», а оно среди этих слов – определяющее.
- Католичка! Что ей вздумалось?
- Конституция Российской Федерации разрешает выбирать гражданину вероисповедание. Не знаю, по каким причинам она так поступила, очевидно, они были. Её трудно порой понять. Да и сама не скажет даже под пыткой.
- Все удивляются, когда узнают, что моя дочь – католичка. Между православием и католицизмом много споров…
- Оставь! Это её дело. Мой прадед был православным священником на Сахалине. А правнучка, то есть я – неверующая. А Стелла кем ему приходится? Не хочется сейчас вычислять - католичка. А он, мне рассказывала мама, говорил о католиках…
- Кажется, Стелла пришла. Который час?
- Девятый. И, папаша, прошу тебя, не задавай Стелле вопросы по поводу её выбора - принять католическую веру. К твоему сведению, она хорошо знакома с местным православным батюшкой, ходит иногда в церковь, которая находится рядом с третьей школой. Они отлично ладят. Он образованный, начитанный и тоже пишет, но на религиозные темы. Им есть о чём поговорить, так что…
- Вот как? Возможно, она станет мостом между православием и католицизмом? – улыбнулся отец.
- Не иронизируй. И Стелла, к твоему сведению, писала уже на эту тему в рассказе «Святой Либерий».
- Кто он, святой Либерий?
Супруга вздохнула и ответила:
- Католический святой. В Краснодаре есть католическая церковь Святого Либерия. Твоя дочь иногда посещает её. Правда, там больше армяно-католиков, почти восемьдесят процентов. Находится она, если мне не изменяет память, на улице 40-летия Победы. Наша дочь хорошо знакома со священником, исповедуется ему и, конечно же, много жертвует.
- Да, деньги у неё есть. И немалые… Богатой её сделала, как мне кажется, экранизация одного из её рассказов. Помнишь, мы смотрели все вместе в кинотеатре фильм? Он мне понравился, а вот ей не понравились главные герои. А именно, как они играли свои роли.
- Помню, помню. Наша писательница и городским поэтам помогает. У них в городе работает литературное объединение. Его создали ещё в прошлом веке, в 1994 году.
- Откуда такая точность? - поинтересовался муж.
- Я иногда читаю рукописи Эдгара, пока Стелла в находится городе. Он всё написал о работе ЛИТО, так они называют литературное объединение: ЛИТО «Горячий Ключ».
- Чем же она им помогает?
- Она финансирует альманах, который они выпускают с 2005 года. Три раза в год выступает в Центральной городской библиотеке на встречах с читателями. Стелла всё-таки знаменитая в свои двадцать четыре года писательница, и это придаёт ей больше шарма.
- Молодая, талантливая… Что они пишут в альманахах, поэты?
- Правду!
- Хм! Это не опасно?
- Анатолий, пощади! В каком веке мы живём? Диктатура в прошлом. И кто, по-твоему, если не поэты, скажет правду народу?
- Правда не нравилась властям во все времена.
- Уф! Всё! Ты утомил меня сегодня своими вопросами, допросами, опросами, - вставая с постели, сказала Марина Владимировна.
***
- РОДИТЕЛИ! ГДЕ ВЫ? Ау?
- Это Кира пришла с дежурства…
- Вот вы где, - обнимая по очереди папу и маму, сказала младшая дочь. - Как выспались?
- Прекрасно! - ответил отец, целуя младшую дочь. - Я пошёл в душ.
- Хорошо. Ну, иди же к мамочке. Всех больных вылечила?
- Всех, всех! Меня привёз дядя Митя, а Евдокия Ивановна повезла тяжелобольную женщину в три часа ночи в краевую больницу.
- Обними мамочку. Устала?
- Чуть-чуть…
- Умойся, а я пока приготовлю завтрак. Сегодня прислуги не будет. Егор, наш садовник, - именинник, а его жена Матрёна - домработница… Словом, их сегодня не будет. Мамочка сама вам сегодня будет прислуживать.
- А подарок мы подарили имениннику? Они хорошие люди - дядя Егор и тётя Матрёна.
- Папа подарил им конверт… Хорошо, что ты беспокоишься о людях.
- Конверт? А что это за подарок такой, мам? – удивилась Кира.
- А в конверте деньги. Дядя Егор купит себе то, что захочет сам. Сейчас так делают. Иди и умойся.
- А где наша писательница? Ночью, когда я разносила таблетки, видела у одной больной на тумбочке книгу, которую написала наша примадонна. «Ступени» называется.
- Хороший выбор. А примадонна, чтоб ты знала, певица, которая поёт лучше всех в театре, если выразиться просто, чтобы до тебя, наш доктор, дошло.
- Лучшая – там, лучшая – здесь! Какая разница? Всё равно – лучшая…
- Ясно. Пусть будет по-твоему. Отвечаю: примадонна в своём кабинете. Скоро придёт, если не спит.
- Мам, приготовь мне омлет, а? - улыбнулась Кира.
- Слушаюсь! – отрапортовала мать.
Мать пошла в кухню. Отец готовился к отъезду. Начался день. Когда мать приготовила завтрак и омлет, пошла в комнату к Кире, чтобы сказать, что всё готово. Открыв дверь, она постояла немного, глядя на сладко спящую дочь, улыбнулась и произнесла вслух: «Вот и Кира сделала свой выбор. Все дочери на своих местах. Да здравствуют психоаналитики!»
- Они тебе не понравились? Не знал, что Дарья тоже писала. Она ведь сейчас…
- Не перебивай, дослушай. Мы обе сделали вид, что ничего не произошло. И она поняла, что писать прозаические произведения - не её дело. Она, конечно, переживала, но недолго. Стелла тоже знала, что старшая сестра пишет, но не проявляла к этому ни малейшего интереса. Не знаю, почему? Ты же знаешь свою дочь. Она так уверена в том, что лучше её никого нет, тем более в семье, я имею в виду только творчество. Дарье это не нравилось, но она терпела. Поняв, что из неё не выйдет писательницы и, тем более, ей не добиться результатов сестры, думаю - в этом всё и заключалось, показать Стелле, что она не хуже её. Дарья прекратила писать, не спросив даже меня о том, что я думаю о её произведениях. На этом бы всё и закончилось. Но она полюбила литературу, работая над рассказами. И я стала замечать, как Дарья в кругу подруг рассказывает им о творчестве великих писателей. У неё получалось. И тогда она поняла, что из посредственной писательницы она может превратиться в профессионального педагога. Что мы сейчас и видим. Я часами занималась с ней, здесь, в посёлке Октябрьском, перед поступлением в педагогический институт. И теперь Дарья настоящий педагог. В свои двадцать восемь лет она ещё и известный филолог. Поэтому её и оставили в институте на кафедре. Наша старшая дочь защитила в прошлом году кандидатскую, у неё хороший муж - лётчик и послушные дети, любящие своих родителей, которые обожают своего дедушку, то есть тебя, больше бабушки, потому что бабушка всегда рядом со Стеллой. Это о Дарье. Теперь о Кире, нашей третьей дочери…
- Достаточно, Марина. Я уже всё понял. И полностью доверяю тебе. Продолжай в том же…
- Доверяй, но проверяй. Банально, да? Теперь доверять уже поздно! Они состоялись. Многие их подруги, у Дарьи, разумеется, их больше, ибо у Стеллы подруг почти нет, вернее нет, не считая Глории, которая намного старше её и которую она всё ждёт, ждёт, чтобы та прочитала её книги. Так вот, о чём я? – запуталась в своих мыслях супруга, отчитываясь перед мужем за судьбы дочерей.
- О подругах, - напомнил глава семьи Демидовых.
- Да-да! Подруги Дарье завидуют. Скажем так, они обе нашли дело своей жизни, любят своё призвание и преданы ему. Кира, наша младшая дочь, которой четырнадцать лет, тоже выбрала себе профессию.
- Хм! - удивился глава семьи. - Уже?
- Уже! Она будет врачом. Я думаю – хирургом. Поверь мне, Кира добьётся в медицине больших результатов. Она станет первоклассным специалистом в своём деле. Вот увидишь.
- Почему именно хирургом? Большинство женщин терапевты.
- Мы с Бертой Соломоновной хотим, чтобы Кира стала нейрохирургом. Это…
- С Бертой Соломоновной? – спросил глава семьи.
- Она с ней в Москве занимается. Иногда даже берёт с собой на операции. Кира не боится крови и чувствует себя в операционной как дома. Так говорит Берта. Её муж – мой клиент…
- Вот и дела! По всей вероятности, я много чего пропустил. Марина, ты – прелесть!
- Это ещё не всё! Здесь, в Октябрьском, есть медпункт, и Евдокия Ивановна разрешает Кире приходить и смотреть, как она работает. Точнее, она ей передаёт опыт. А Евдокия хороший фельдшер. Поверь, я знаю. Евдокия Ивановна так же, как и Берта, моя подруга в Москве, берёт Киру с собой в городскую местную больницу, когда дежурит, которую почему-то выстроили на самом высоком месте, что, конечно же, создаёт определённые трудности зимой, особенно в снегопады, для доставки больных. И нашу Киру больные зовут по имени-отчеству – Кира Анатольевна. Она разносит им таблетки, измеряет давление и температуру. Словом, Евдокия Ивановна довольна ей.
- Вот это да! А ты помнишь, как она потрошила кукол, делала им уколы, измеряла давление, бинтовала их, накладывала, что-то вроде гипса?
- Тогда-то я и заметила: наша младшая дочь будет врачом. Я всё время помогаю ей в том, чтобы она чувствовала себя доктором.
- Да, больше двух дней куклы не жили. А я ругал её за это. Вот дурень…
- Тем самым мешал мне! – засмеялась мать.
- Я не думал…
- Её тянет к взрослым. Часто вечерами, когда мы приезжаем сюда, в Горячий Ключ на всё лето, а ты остаёшься в Москве, она сидит с бабушками и…
- С бабушками?
- Она учится у них медицине…
- Медицине?
- Да, нетрадиционной медицине. Но это тоже медицина. И Кире о ней нужно знать. А кто, если не бабушки, в глубинке нашей необъятной страны, где врачей мало, знают, какой отвар нужно пить, что прикладывать... Как и когда собирать травы. Как их сушить. На каких полях они растут и как выглядят. Всё это только на пользу Кире. Вот ты можешь отличить листья мелиссы от листьев кипрея?
- Конечно, нет! О чём ты?
- А Кира может. Вот и всё. Считай это отчётом любящей жены любящему мужу. О моём воспитании наших любимых дочерей. И пока ты задерживался на планёрках, работал по выходным дням и праздникам, я усердно трудилась в нашем тылу.
- Отлично, Марина! Извини. Я начал с этой книги, как её там?
- «Тропик Рака», - освежила память мужа жена.
- И всё узнал о дочерях, чего раньше и представить себе не мог, - целуя супругу, сказал Анатолий Максимович и добавил:
- Тут такой чистый воздух! Не тот, что у нас в Москве, хоть мы и живём на Рублёвке, но всё же. Ты ничего не хочешь? Умная и заботливая моя…
- Пять часов утра, Анатолий! Если, правда, прислушаться к чувствам, то насчёт воздуха ты прав. Он возбуждает!
- Вот и хорошо! - снимая с себя пижаму, сказал муж. - Уже светает.
Зазвонил телефон. Анатолий протянул руку, взял его и спросил:
- Слушаю! Кто это?..
Анатолий Максимович положил трубку и сказал жене:
- Завтра первым рейсом я улетаю в Москву. Такие дела.
- Сегодня, родной, сегодня. Авария в метрополитене? Жертв нет?
- Звонил заместитель мэра и сказал, что авария произошла поздно ночью. Два человека госпитализированы. Приступили к ликвидации аварии. Шеф улетел в Лондон по делам, заключать контракт. Я должен лететь, Марина.
- Что поделаешь? Ты прилетел три дня назад. Мы хотели погулять в лесу, устроить обед на свежем воздухе, собрать травы…
- Утром надо выезжать. Кто меня отвезёт? Стелла или ты?
- Вызови такси. На столе визитка…
- Таксист найдёт сюда дорогу?
- Ещё как! Скажи, в посёлок Октябрьский, вызывает писательница из Москвы, так таксисты называют нашу дочь. Она им щедро платит. И через двадцать минут увидишь, у ворот будет стоять машина. Обычно приезжает Тимур.
- Стелла часто пользуется услугами такси? Я же ей купил в Краснодаре машину?! И номера у неё региональные, чтобы её не останавливали по пустякам.
- Она никак не может привыкнуть к местному дорожному движению… Словом, здесь ездят по-другому... И хоть город маленький, курортный, но пробки на дорогах почти целый день. Она боится. Вдруг ДТП или ещё что-нибудь… Это, безусловно, отразится на её работе. Ради работы она и осторожничает.
- Ясно! А я хотел принять минеральные ванны, как три года назад. Мне они тогда помогли. Нервная система успокоилась. Да и желудок с кишечником я тоже хотел промыть. Не получится!
- Решишь вопросы и возвращайся к нам. Догуляешь свой отпуск. Примешь ванны…
- Это вряд ли уже. Кстати, Дарья прилетит с детьми и Валерием?
- С детьми. У учителей большой отпуск, а у лётчиков…
- Вот мы с Валерием и будем вас ждать всех к концу лета в Москве.
Они лежали и смотрели в окно. Небо над лесом становилось всё светлее и светлее.
- Да успокойся ты! - сказала жена. - В полдень будешь в аэропорту. А в три часа дня на месте. Там уже без тебя всё сделают. Первым рейсом, очевидно, не получится.
- Ты права. И правильно, что я поеду на такси. А то я всегда нервничаю думая, как Стелла или ты доедете обратно. Хм! Хотели заняться любовью, но… Когда мы с тобой занимались этим последний раз? – спросил супруг.
- Позавчера, Анатолий! - уточнила супруга.
- Извини, авария в голове всё перемешала.
- Тебе надо, Анатолий, меньше реагировать. Чуть что, ты сразу нервничаешь! И мои сеансы на тебя не действуют.
- Психоанализы!
- Ты как ирландец…
- Ирландец? Объясни…
- Фрейд сказал, что только ирландцы не поддаются психоанализу. Всех можно просчитать, а их нет.
- Вот как? Когда Стелла с Кирой встанут? Я Стеллу не видел уже два дня.
- Анатолий, Кира на дежурстве в городской больнице, помогает Евдокие Ивановне. Их привезёт домой её муж. Он приезжает за супругой, когда она дежурит. А Стелла, в данный момент, работает в кабинете.
- Не могу спокойно относиться к тому, что она в этом сарае, то есть… в кабинете, проводит большую часть года. Он же вот-вот рухнет. Этому дому, если то, где она пишет можно назвать домом, наверное, уже лет сто! Всё время переживаю за неё. И как она зимой там не замерзает?
- Ей хорошо в нём пишется. И поверь, она там не замерзает. И можешь быть спокоен, те ребята, которых ты нанял в прошлом году, укрепили стены и потолок. Она, правда, не разрешила им наклеивать обои, стелить ДСП или что-то там ещё… Внутри всё оставила так, как было при Эдгаре.
- При Эдгаре?
- Да. О поэзии которого она сейчас пишет. Да ты ведь позавчера там был и всё видел, Анатолий! Забыл?
Зазвонил телефон. Анатолий быстро взял его и ответил:
- Слушаю, Равиль Сабитович! Слава Богу! Всего хорошего.
- Что там в метро? – спросила супруга.
- Всё уже устранили до открытия метрополитена. Успели. Молодцы. Можно расслабиться.
- Отлично!
- Я тут подумал, Марина, может, нам в отпуск слетать зимой в Эмираты? Побудем вдвоём дней десять и всё наверстаем…
- Согласна. А Кира поживёт у Дарьи. У неё будут длинные новогодние каникулы.
- Договорились, мой психотерапевт!
- Решили, мой ирландец! Но не будем пока загадывать.
- Значит, как там говорит Альберт про нашу дочь, которую любит: «Молодая, красивая, талантливая, известная, богатая, образованная, импульсивная, русская католичка». И она сейчас сидит в кабинете и пишет?
- Независимая!
- Что?
- Ты забыл слово «независимая», а оно среди этих слов – определяющее.
- Католичка! Что ей вздумалось?
- Конституция Российской Федерации разрешает выбирать гражданину вероисповедание. Не знаю, по каким причинам она так поступила, очевидно, они были. Её трудно порой понять. Да и сама не скажет даже под пыткой.
- Все удивляются, когда узнают, что моя дочь – католичка. Между православием и католицизмом много споров…
- Оставь! Это её дело. Мой прадед был православным священником на Сахалине. А правнучка, то есть я – неверующая. А Стелла кем ему приходится? Не хочется сейчас вычислять - католичка. А он, мне рассказывала мама, говорил о католиках…
- Кажется, Стелла пришла. Который час?
- Девятый. И, папаша, прошу тебя, не задавай Стелле вопросы по поводу её выбора - принять католическую веру. К твоему сведению, она хорошо знакома с местным православным батюшкой, ходит иногда в церковь, которая находится рядом с третьей школой. Они отлично ладят. Он образованный, начитанный и тоже пишет, но на религиозные темы. Им есть о чём поговорить, так что…
- Вот как? Возможно, она станет мостом между православием и католицизмом? – улыбнулся отец.
- Не иронизируй. И Стелла, к твоему сведению, писала уже на эту тему в рассказе «Святой Либерий».
- Кто он, святой Либерий?
Супруга вздохнула и ответила:
- Католический святой. В Краснодаре есть католическая церковь Святого Либерия. Твоя дочь иногда посещает её. Правда, там больше армяно-католиков, почти восемьдесят процентов. Находится она, если мне не изменяет память, на улице 40-летия Победы. Наша дочь хорошо знакома со священником, исповедуется ему и, конечно же, много жертвует.
- Да, деньги у неё есть. И немалые… Богатой её сделала, как мне кажется, экранизация одного из её рассказов. Помнишь, мы смотрели все вместе в кинотеатре фильм? Он мне понравился, а вот ей не понравились главные герои. А именно, как они играли свои роли.
- Помню, помню. Наша писательница и городским поэтам помогает. У них в городе работает литературное объединение. Его создали ещё в прошлом веке, в 1994 году.
- Откуда такая точность? - поинтересовался муж.
- Я иногда читаю рукописи Эдгара, пока Стелла в находится городе. Он всё написал о работе ЛИТО, так они называют литературное объединение: ЛИТО «Горячий Ключ».
- Чем же она им помогает?
- Она финансирует альманах, который они выпускают с 2005 года. Три раза в год выступает в Центральной городской библиотеке на встречах с читателями. Стелла всё-таки знаменитая в свои двадцать четыре года писательница, и это придаёт ей больше шарма.
- Молодая, талантливая… Что они пишут в альманахах, поэты?
- Правду!
- Хм! Это не опасно?
- Анатолий, пощади! В каком веке мы живём? Диктатура в прошлом. И кто, по-твоему, если не поэты, скажет правду народу?
- Правда не нравилась властям во все времена.
- Уф! Всё! Ты утомил меня сегодня своими вопросами, допросами, опросами, - вставая с постели, сказала Марина Владимировна.
***
- РОДИТЕЛИ! ГДЕ ВЫ? Ау?
- Это Кира пришла с дежурства…
- Вот вы где, - обнимая по очереди папу и маму, сказала младшая дочь. - Как выспались?
- Прекрасно! - ответил отец, целуя младшую дочь. - Я пошёл в душ.
- Хорошо. Ну, иди же к мамочке. Всех больных вылечила?
- Всех, всех! Меня привёз дядя Митя, а Евдокия Ивановна повезла тяжелобольную женщину в три часа ночи в краевую больницу.
- Обними мамочку. Устала?
- Чуть-чуть…
- Умойся, а я пока приготовлю завтрак. Сегодня прислуги не будет. Егор, наш садовник, - именинник, а его жена Матрёна - домработница… Словом, их сегодня не будет. Мамочка сама вам сегодня будет прислуживать.
- А подарок мы подарили имениннику? Они хорошие люди - дядя Егор и тётя Матрёна.
- Папа подарил им конверт… Хорошо, что ты беспокоишься о людях.
- Конверт? А что это за подарок такой, мам? – удивилась Кира.
- А в конверте деньги. Дядя Егор купит себе то, что захочет сам. Сейчас так делают. Иди и умойся.
- А где наша писательница? Ночью, когда я разносила таблетки, видела у одной больной на тумбочке книгу, которую написала наша примадонна. «Ступени» называется.
- Хороший выбор. А примадонна, чтоб ты знала, певица, которая поёт лучше всех в театре, если выразиться просто, чтобы до тебя, наш доктор, дошло.
- Лучшая – там, лучшая – здесь! Какая разница? Всё равно – лучшая…
- Ясно. Пусть будет по-твоему. Отвечаю: примадонна в своём кабинете. Скоро придёт, если не спит.
- Мам, приготовь мне омлет, а? - улыбнулась Кира.
- Слушаюсь! – отрапортовала мать.
Мать пошла в кухню. Отец готовился к отъезду. Начался день. Когда мать приготовила завтрак и омлет, пошла в комнату к Кире, чтобы сказать, что всё готово. Открыв дверь, она постояла немного, глядя на сладко спящую дочь, улыбнулась и произнесла вслух: «Вот и Кира сделала свой выбор. Все дочери на своих местах. Да здравствуют психоаналитики!»
