- Всё гениальное – просто, но его простота рождается в муках и большом напряжении.
- И эти муки на твоём лице, девочка ты наша. Что скажет хозяйка, если увидит тебя такой? Подумает, что я уморила тебя голодом. Я сейчас схожу и принесу…
- Нет! – сказала Стелла. – Раз ты меня остановила, а большую часть романа я уже написала, ты права: нужно отдохнуть и привести себя в порядок. Тем более, у Егора день рождения.
- Ты помнишь? Вы, писательницы…
- Чокнутые! Не стесняйся, говори всегда так, как думаешь.
- Прошу прощения, - сконфузилась Матрёна, - но я об этом где-то читала.
- Отлично! Больше читай – и всё будет…
- Я приготовлю ванну с лепестками роз и ромашки.
- А холодно нынче, а? Я приду в шесть. Приведу себя в порядок, а после этого мы отпразднуем день рождения дяди Егора.
* * *
ПОСЛЕ УЖИНА СТЕЛЛА встала из-за стола, ещё раз поздравила именинника, поблагодарила Матрёну за всё, что она делает для неё, и ушла в свою комнату, решив эту ночь переночевать дома в тёплой постели.
Стелла лежала на кровати и думала: «Нужно позвонить Альберту и сказать, что я не успею закончить книгу к Старому новому году. Он, по крайней мере, обидится, но… что делать. Перенесём наши планы на восьмое марта».
Так она и сделала:
- Альберт, дорогой! Надеюсь, строительство медицинского центра идёт полным ходом?
- Любовь моя, наконец ты объявилась. Строительство только начинается. Скоро Старый новый год… ты не забыла?
- Поэтому я тебе и звоню. Альберт, я знаю, тебе не понравится, что я скажу, но я не успеваю…
- Что значит «не успеваю»? Ты не закончишь книгу к сроку, не дашь мне ответа?.. Ты ведь обещала. Так уверена была, - говорил Альберт раздражённым тоном в присутствии Шухрата.
- Думаю, восьмого марта это обязательно произойдёт, Альби. Что ты так… Мне осталось совсем немного. Я задержалась вначале… Не могла никак начать, найти «дверь» в книгу.
- Надеюсь, дверь в мою спальню ты найдёшь? – пошутил Альберт, глядя на Шухрата.
- И ещё одно…
- Продолжай, раз уж начала.
- Нужно будет набрать текст…
- Набрать текст? Разве ты не набрала его на компьютере? Что случилось? Не сохранила? Это же катастрофа!
- Дослушай же ты. Я писала текст шариковой ручкой, исписала пятьдесят стержней. Мне понравилось писать книгу ручкой, а не набирать его на компьютере. И в этом, есть своя прелесть…
- Как динозавры? – рассмеялся Альберт. – Извини.
- Вот такие дела, Альби. Поэтому я не успеваю к сроку, определённо и без всяких сомнений. Восьмого марта, дорогой. И я тебе дам свой ответ. Целую, соскучилась, жду встречи. Так надолго мы с тобой ещё не расставались.
- Ах, Стелла, Стелла, ты режешь меня без ножа.
- Не говори штампами.
- Что я скажу друзьям? Какими штампами буду оправдываться? Конечно, они подумают: не бросила ли ты меня? Будут шушукаться. А я этого не люблю.
- Мне пора, Альби. Работа не ждёт. А то ещё и к восьмому числу не успею. Каждая минута на…
- Не говори штампами! Я чуть-чуть обижен на тебя, Стелла, - вздохнул Альберт.
- «Чуть-чуть». Ты либо обижен, либо нет! Нельзя быть «чуть-чуть» беременной. Я шучу.
Стелла попрощалась, ещё раз извинилась и отключила телефон.
Альберт ходил по кабинету и что-то говорил. Шухрат сидел молча и делал вид, что личные дела его друга-босса не касаются. Он поднял брови, покачал головой и стал рассматривать фотографии, принесённые Дорой двадцать минут назад.
Разговор со Стеллой Альберту не понравился, и он был в состоянии, близком к ярости.
«Как мы будем жить вместе, если она такая непредсказуемая?» - вслух спросил сам себя руководитель корпорации «Мельденсон и К».
Стелла положила телефон на стол и подумала: «Обиделся!»
Немного остыв, Альберт перезвонил Стелле. На этот раз он разговаривал с ней, как обычно, вежливо, но чувствуя при этом вину, что впервые позволил себе разговаривать со Стеллой повышенным тоном. Он жаловался на судьбу, на обстоятельства, мешающие им быть вместе, и сказал, что сильно скучает.
- Стелла, извини, но и ты меня пойми. Я же не скрипка, которую можно перенастраивать на свой лад, когда тебе вздумается.
- Я всё понимаю, Альби, но дел невпроворот. Поэтому прошу извинить меня. Я должна дописать книгу, не прекращая творческий процесс. Мне жаль, что всё так получается… Я тоже скучаю, поверь мне.
- Может быть, мне прилететь к тебе? Проведём два-три дня вместе. Ты мне покажешь Горячий Ключ, зону отдыха, часовню, скалу Петушок… Что там ещё? Какие достопримечательности…
- Нет, Альби! Я буду тебе звонить. Позвонила же сегодня, как только появилось время. Я молодец! Выполняю наш устный контракт…
- Любишь ты себя! У тебя всегда хорошее настроение, когда ты приближаешься к финалу очередного шедевра. Я это заметил. Но когда ты в процессе, ты, извини, бываешь…
- Невыносимой! – засмеялась Стелла.
- Что тут сделаешь? Заканчивай свой роман, но не выпадай из моей жизни. И помни: восьмого марта я жду и…
- Я дам ответ, не сомневайся, - серьёзно ответила Стелла.
- Звони, я буду ждать заключительной части нашего контракта.
* * *
СТЕЛЛА И АЛЬБЕРТ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не встречались почти три месяца, и Альберта это злило. Но каждый раз, вспоминая в такие минуты, что его невеста – писательница, улыбался и говорил себе: «Ничего не поделаешь, буду ждать, пока она не закончит свой роман…»
Стелла работала над книгой, как говорят критики, в творческом угаре. Испытывая трудности в написании первых глав и преодолев их с помощью матери, вовремя позвонившей ей и напомнившей начало, она быстро вошла в сюжет и развивала его каждый день. «Глорию перевели в Краевую больницу…», «Глории сделали третью операцию», «Свадьба Глории и Андрея…», «Глория вышла из церкви и встретила подруг…»
«Так легко мне ещё не работалось, - говорила она матери. – Книга словно пишется сама…»
Сюжет развивался, воображение работало, а это – главное. Она хорошо подготовилась к работе: собрала много материала, благодаря, в первую очередь, Борису Юрьевичу и его рассказам об истории жизни её героев, а также своему безграничному воображению и работоспособности. Она дописывала книгу, точнее, её финал. И финал, главное в любом романе, в нашем случае - романтической трагедии, ей нравился. Теперь нужно было его написать так, как она его видела в своём воображении. Потом набрать текст на компьютере, перечитать его, внести изменения, добавления, уточнения и отослать по электронной почте в издательство, чтобы там начали с ним работать: редактировать, корректировать, верстать…
Она сидела в кабинете (доме Эдгара) в окружении словарей, справочников, пособий, текстов…
Альберт в эти месяцы вынужденной разлуки два раза ходил с Дорой в ресторан (Стелла этого не знала). Точнее, это Дора приглашала Альберта после разговора с дедом Яковом.
Но сегодня, двадцать первого ноября, он решил пригласить Дору на ужин в ресторан (это было до звонка Стеллы), в ресторан японской кухни, ибо подумал: «Так некрасиво! Не по-мужски, когда тебя приглашает в ресторан девушка, которой нельзя отказать. Подумает, что я…» (Он вспомнил разговор с дедом Яковом).
Он позвонил Доре и предложил ей поужинать с ним в ресторане. Дора, вне себя от радости, думая про себя: наконец-то «лёд тронулся», не раздумывая, дала согласие. «Я согласна, Альберт! В семь часов буду готова», - тут же отчеканила Дора радостным голоском, и не дожидаясь окончания работы, поехала в парикмахерскую к своему волшебнику.
Понятно! Дора полюбила Альберта душой и сердцем. Стелла, ушедшая с головой в работу, само собой, ни о чём таком не догадывалась. Она доверяла Альберту всем сердцем и душой, и была бы крайне удивлена, увидев их вместе. Ради всего святого, а сердечные дела, как говорил Джон Китс, английский поэт, «святы», нужно уточнить, что Дора никогда не встречала Стеллу. Но увидев однажды её лицо на обложке одной из её книг, подумала: «Красивая соперница!»
Стелла тоже не видела Дору, она слышала о ней от Альберта. Иначе говоря, их судьбы не пересекались. В отличие от Доры, Стелла не считала её своей соперницей. Она была уверена в том, что в их с Альбертом сердечных делах всё развивается, как в настоящих романах. И, разумеется, безгранично доверяла Альберту и верила в преданность будущего мужа будущей жене.
Альберт, когда встречался с Дорой, чувствовал себя неловко. Ему казалось, что он поступает неправильно, и совесть его только усиливала это чувство, а воображение писало мрачными красками удивлённые глаза Стеллы, которые смотрели на него и спрашивали: «Что я вижу, Альби?! Дора!» И Доре частенько приходилось возвращать Альберта из заоблачных далей к столу, на котором стояли изысканные блюда, а также отвечать по два-три раза на его вопросы: «Альберт, ты меня спрашивал об этом две минуты назад!»
Но, возвращая Альберта с небес на землю, она не догадывалась, что человек, которого она полюбила с первого взгляда, с которым была обручена ещё в детстве, думал, на самом деле, не о строительстве медицинского центра, как ей казалось, а о Стелле, её сопернице. Альберт же, получив ответ на свой вопрос и поняв его с третьего раза, снова устремлялся мыслями к Стелле: «Когда же она закончит писать книгу? Три месяца! По всей видимости, выход книги примут в литературных кругах как сенсацию года. Или, как они говорят, «бомбой»! Самому уже интересно, превзойдёт ли Стелла саму себя? И хочется им, писателям, сидеть в одиночестве и писать, писать…»
«А ты помнишь Иерусалим?» - продолжала задавать вопросы Дора, пробуя салат из брюссельской капусты, который так любил Уинстон Черчилль, премьер–министр Англии и художник. «О чём ты спросила, Дора?» - переспросил Альберт, вспомнив слова Стеллы: «Альби, чтобы написать роман, знаешь, какой разбег нужно взять? Выпасть из реальности минимум на полгода! И помни, я всё тебе прощу, кроме измены. Измена – это грязь. Изменишь мне – значит, обольёшь меня грязью, унизишь. Что касается меня… в этом можешь быть абсолютно спокойным».
Дора повторила вопрос, Альберт ответил: «Иерусалим? Помню, но смутно. В основном, синагоги, католические соборы, православные церкви, мечети. Иерусалим – особый город, как Нью-Йорк. О детстве помню… Я ведь больше времени проводил не с друзьями, а с репетиторами. Но тебя помню худенькой девчонкой, с чёрными глазами и длинными волосами. И, конечно, цветы. Ты всегда ходила с цветами в руках. Тебе дарили их поклонники или ты собирала их за городом?» - «Я собирала цветы за городом, а потом, принеся их домой, делала из них композиции. Вот из меня и получился…» - «Начальник дизайнерского отдела», - закончил её слова Альберт. «Видишь, Альберт, сколько у нас общего…» - улыбаясь и глядя Альберту в глаза, уточнила Дора. Но она не сказала вслух то, о чём подумала: «А ты влюбился в какую-то русскую, которая вьёт из тебя верёвки…»
Когда Альберт и Дора оказывались наедине, в офисе или в ресторане, они всегда разговаривали на родном языке, на иврите.
* * *
СТЕЛЛА ХОРОШО ВЫСПАЛАСЬ, оделась, привела себя в порядок и спустилась вниз. Увидев её, Матрёна сказала:
- Вот, Стелла, на тебя сегодня и посмотреть любо.
- Спасибо, Матрёна, приготовь мне три бутерброда с сыром, я пойду работать.
- Опять?! – удивилась домохозяйка. – Я думала, что ты отдохнёшь дня два-три… Значит, продолжение следует…
- Иначе говоря, да! Нужно работать. Это для меня важно, нужно и интересно. Так что кофе я выпью в кабинете. Не возражаешь?
- Как можно! Только оденься потеплее. На улице мороз минус десять градусов. Конец ноября выдался холодным. Егор говорит, что ожидается снегопад. Тучи-то какие со стороны моря идут.
- Ветер гонит тучи с моря… - пропела Стелла.
- Поняла. Мы люди простые и университетов не оканчивали.
- В университетах не учились… Не обращай внимания, у меня хорошее настроение. Я дурачусь.
- Я и не обижаюсь, - сказала, улыбаясь, Матрёна, обрадованная тем, что молодая хозяйка находится в хорошем расположении духа и не похожа уже на привидение, как это было вчера.
- Я помню прошлогодний снегопад. Но он был в конце февраля. Как мы с Егором с лопатами пробирались друг другу навстречу, убирая снег. Устали мы тогда…
- Вот бутерброды. Обед я принесу…
- Я пошла, - сказала Стелла, одевая оранжевый пуховик с капюшоном.
Стелла зашла в кабинет и почувствовала холод. Прибавила на котле температуру до восьмидесяти градусов, заварила кофе, позавтракала и села за рабочий стол. Но работать ей явно не хотелось. И она встала и подошла к окну. Она о чём-то думала. Затем заговорила вслух сама с собой, как это делают люди, оказавшись в одиночестве не по своей воле или как отшельники, ушедшие от людей, от их глупостей в тишину по своей воле, или как творческие люди (кому повезёт), которых манят тишина и уединение, создавая им обстановку для осуществления их планов.
«Да, а работать-то и не хочется. Нужен, пожалуй, перерыв – смена обстановки. Определённо. Но куда податься? К кому? В Москву не хочется. Ах, нужен свежий воздух… А что, если вам, знаменитая писательница, слетать в Калининград к другой знаменитой писательнице? Посмотреть город, а заодно познакомиться и с Кирой Альтовой, тем более, она мне понравилась на фото. А это идея!» - обрадовалась Стелла, решившая сделать перерыв в работе перед заключительной частью, которая уже была набросана как черновой вариант. Открыв ноутбук и подключившись к Интернету, она нашла сайт Киры Альтовой и стала читать её стихи.
«Похожи, без всякого преувеличения, на стихи Эдгара. Его творчество, конечно же, оказало влияние на её поэзию. Но, определённо, чувствуется и свежесть, и индивидуальность, глубина строф. Отлично, отлично! Не думала…» Прочитав ещё пятнадцать стихотворений и три новых рассказа, Стелла добавила: «Класс!» Она долго рассматривала фотографии Киры. И чем больше она смотрела на них, тем сильнее её тянуло к ней. Ей стало уже казаться, что она влюбляется в Киру. «Боже мой!» – бросив взгляд в окно и чувствуя, что её сердце наполняется странным чувством к этой молодой девушке, слегка испуганно произнесла Стелла.
«Да что со мной происходит? Её красота притягивает, манит меня, её губы зовут, белая, как снег, кожа, печаль в глазах – в её больших синих глазах, словно они молят о помощи, взывают…» - разговаривала Стелла с фотографией Киры на экране ноутбука, которую она увеличила.
Просидев за столом минут двадцать и тщательно всё обдумав, Стелла решает написать Кире письмо и отправить его по электронной почте. Она нажимает курсором на слова «написать письмо», открывается рамка, и Стелла пишет письмо следующего содержания: «Здравствуйте, Кира. Скорее всего, Вам покажется это странным, но я бы хотела с Вами познакомиться. Мне нравятся Ваши стихи и рассказы. Если такое возможно, позвоните по этому номеру: 8-961-121-333-42. Жду Вашего звонка.
P.S. Если хотите, можете ответить по электронной почте.
Стелла Демидова».
Через десять минут Кира позвонила:
- Стелла, здравствуйте! Конечно же, приезжайте. Я покажу Вам город, познакомлю Вас с творческими людьми. Номер в гостинице заказывать не нужно. Остановитесь у меня. Мы хорошо проведём время. В моей квартире пять комнат. Думаю, нам хватит места. У Вас будет свой кабинет, в котором Вы сможете работать. Я и сама хотела связаться с Вами, но… стеснялась.
- И эти муки на твоём лице, девочка ты наша. Что скажет хозяйка, если увидит тебя такой? Подумает, что я уморила тебя голодом. Я сейчас схожу и принесу…
- Нет! – сказала Стелла. – Раз ты меня остановила, а большую часть романа я уже написала, ты права: нужно отдохнуть и привести себя в порядок. Тем более, у Егора день рождения.
- Ты помнишь? Вы, писательницы…
- Чокнутые! Не стесняйся, говори всегда так, как думаешь.
- Прошу прощения, - сконфузилась Матрёна, - но я об этом где-то читала.
- Отлично! Больше читай – и всё будет…
- Я приготовлю ванну с лепестками роз и ромашки.
- А холодно нынче, а? Я приду в шесть. Приведу себя в порядок, а после этого мы отпразднуем день рождения дяди Егора.
* * *
ПОСЛЕ УЖИНА СТЕЛЛА встала из-за стола, ещё раз поздравила именинника, поблагодарила Матрёну за всё, что она делает для неё, и ушла в свою комнату, решив эту ночь переночевать дома в тёплой постели.
Стелла лежала на кровати и думала: «Нужно позвонить Альберту и сказать, что я не успею закончить книгу к Старому новому году. Он, по крайней мере, обидится, но… что делать. Перенесём наши планы на восьмое марта».
Так она и сделала:
- Альберт, дорогой! Надеюсь, строительство медицинского центра идёт полным ходом?
- Любовь моя, наконец ты объявилась. Строительство только начинается. Скоро Старый новый год… ты не забыла?
- Поэтому я тебе и звоню. Альберт, я знаю, тебе не понравится, что я скажу, но я не успеваю…
- Что значит «не успеваю»? Ты не закончишь книгу к сроку, не дашь мне ответа?.. Ты ведь обещала. Так уверена была, - говорил Альберт раздражённым тоном в присутствии Шухрата.
- Думаю, восьмого марта это обязательно произойдёт, Альби. Что ты так… Мне осталось совсем немного. Я задержалась вначале… Не могла никак начать, найти «дверь» в книгу.
- Надеюсь, дверь в мою спальню ты найдёшь? – пошутил Альберт, глядя на Шухрата.
- И ещё одно…
- Продолжай, раз уж начала.
- Нужно будет набрать текст…
- Набрать текст? Разве ты не набрала его на компьютере? Что случилось? Не сохранила? Это же катастрофа!
- Дослушай же ты. Я писала текст шариковой ручкой, исписала пятьдесят стержней. Мне понравилось писать книгу ручкой, а не набирать его на компьютере. И в этом, есть своя прелесть…
- Как динозавры? – рассмеялся Альберт. – Извини.
- Вот такие дела, Альби. Поэтому я не успеваю к сроку, определённо и без всяких сомнений. Восьмого марта, дорогой. И я тебе дам свой ответ. Целую, соскучилась, жду встречи. Так надолго мы с тобой ещё не расставались.
- Ах, Стелла, Стелла, ты режешь меня без ножа.
- Не говори штампами.
- Что я скажу друзьям? Какими штампами буду оправдываться? Конечно, они подумают: не бросила ли ты меня? Будут шушукаться. А я этого не люблю.
- Мне пора, Альби. Работа не ждёт. А то ещё и к восьмому числу не успею. Каждая минута на…
- Не говори штампами! Я чуть-чуть обижен на тебя, Стелла, - вздохнул Альберт.
- «Чуть-чуть». Ты либо обижен, либо нет! Нельзя быть «чуть-чуть» беременной. Я шучу.
Стелла попрощалась, ещё раз извинилась и отключила телефон.
Альберт ходил по кабинету и что-то говорил. Шухрат сидел молча и делал вид, что личные дела его друга-босса не касаются. Он поднял брови, покачал головой и стал рассматривать фотографии, принесённые Дорой двадцать минут назад.
Разговор со Стеллой Альберту не понравился, и он был в состоянии, близком к ярости.
«Как мы будем жить вместе, если она такая непредсказуемая?» - вслух спросил сам себя руководитель корпорации «Мельденсон и К».
Стелла положила телефон на стол и подумала: «Обиделся!»
Немного остыв, Альберт перезвонил Стелле. На этот раз он разговаривал с ней, как обычно, вежливо, но чувствуя при этом вину, что впервые позволил себе разговаривать со Стеллой повышенным тоном. Он жаловался на судьбу, на обстоятельства, мешающие им быть вместе, и сказал, что сильно скучает.
- Стелла, извини, но и ты меня пойми. Я же не скрипка, которую можно перенастраивать на свой лад, когда тебе вздумается.
- Я всё понимаю, Альби, но дел невпроворот. Поэтому прошу извинить меня. Я должна дописать книгу, не прекращая творческий процесс. Мне жаль, что всё так получается… Я тоже скучаю, поверь мне.
- Может быть, мне прилететь к тебе? Проведём два-три дня вместе. Ты мне покажешь Горячий Ключ, зону отдыха, часовню, скалу Петушок… Что там ещё? Какие достопримечательности…
- Нет, Альби! Я буду тебе звонить. Позвонила же сегодня, как только появилось время. Я молодец! Выполняю наш устный контракт…
- Любишь ты себя! У тебя всегда хорошее настроение, когда ты приближаешься к финалу очередного шедевра. Я это заметил. Но когда ты в процессе, ты, извини, бываешь…
- Невыносимой! – засмеялась Стелла.
- Что тут сделаешь? Заканчивай свой роман, но не выпадай из моей жизни. И помни: восьмого марта я жду и…
- Я дам ответ, не сомневайся, - серьёзно ответила Стелла.
- Звони, я буду ждать заключительной части нашего контракта.
* * *
СТЕЛЛА И АЛЬБЕРТ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не встречались почти три месяца, и Альберта это злило. Но каждый раз, вспоминая в такие минуты, что его невеста – писательница, улыбался и говорил себе: «Ничего не поделаешь, буду ждать, пока она не закончит свой роман…»
Стелла работала над книгой, как говорят критики, в творческом угаре. Испытывая трудности в написании первых глав и преодолев их с помощью матери, вовремя позвонившей ей и напомнившей начало, она быстро вошла в сюжет и развивала его каждый день. «Глорию перевели в Краевую больницу…», «Глории сделали третью операцию», «Свадьба Глории и Андрея…», «Глория вышла из церкви и встретила подруг…»
«Так легко мне ещё не работалось, - говорила она матери. – Книга словно пишется сама…»
Сюжет развивался, воображение работало, а это – главное. Она хорошо подготовилась к работе: собрала много материала, благодаря, в первую очередь, Борису Юрьевичу и его рассказам об истории жизни её героев, а также своему безграничному воображению и работоспособности. Она дописывала книгу, точнее, её финал. И финал, главное в любом романе, в нашем случае - романтической трагедии, ей нравился. Теперь нужно было его написать так, как она его видела в своём воображении. Потом набрать текст на компьютере, перечитать его, внести изменения, добавления, уточнения и отослать по электронной почте в издательство, чтобы там начали с ним работать: редактировать, корректировать, верстать…
Она сидела в кабинете (доме Эдгара) в окружении словарей, справочников, пособий, текстов…
Альберт в эти месяцы вынужденной разлуки два раза ходил с Дорой в ресторан (Стелла этого не знала). Точнее, это Дора приглашала Альберта после разговора с дедом Яковом.
Но сегодня, двадцать первого ноября, он решил пригласить Дору на ужин в ресторан (это было до звонка Стеллы), в ресторан японской кухни, ибо подумал: «Так некрасиво! Не по-мужски, когда тебя приглашает в ресторан девушка, которой нельзя отказать. Подумает, что я…» (Он вспомнил разговор с дедом Яковом).
Он позвонил Доре и предложил ей поужинать с ним в ресторане. Дора, вне себя от радости, думая про себя: наконец-то «лёд тронулся», не раздумывая, дала согласие. «Я согласна, Альберт! В семь часов буду готова», - тут же отчеканила Дора радостным голоском, и не дожидаясь окончания работы, поехала в парикмахерскую к своему волшебнику.
Понятно! Дора полюбила Альберта душой и сердцем. Стелла, ушедшая с головой в работу, само собой, ни о чём таком не догадывалась. Она доверяла Альберту всем сердцем и душой, и была бы крайне удивлена, увидев их вместе. Ради всего святого, а сердечные дела, как говорил Джон Китс, английский поэт, «святы», нужно уточнить, что Дора никогда не встречала Стеллу. Но увидев однажды её лицо на обложке одной из её книг, подумала: «Красивая соперница!»
Стелла тоже не видела Дору, она слышала о ней от Альберта. Иначе говоря, их судьбы не пересекались. В отличие от Доры, Стелла не считала её своей соперницей. Она была уверена в том, что в их с Альбертом сердечных делах всё развивается, как в настоящих романах. И, разумеется, безгранично доверяла Альберту и верила в преданность будущего мужа будущей жене.
Альберт, когда встречался с Дорой, чувствовал себя неловко. Ему казалось, что он поступает неправильно, и совесть его только усиливала это чувство, а воображение писало мрачными красками удивлённые глаза Стеллы, которые смотрели на него и спрашивали: «Что я вижу, Альби?! Дора!» И Доре частенько приходилось возвращать Альберта из заоблачных далей к столу, на котором стояли изысканные блюда, а также отвечать по два-три раза на его вопросы: «Альберт, ты меня спрашивал об этом две минуты назад!»
Но, возвращая Альберта с небес на землю, она не догадывалась, что человек, которого она полюбила с первого взгляда, с которым была обручена ещё в детстве, думал, на самом деле, не о строительстве медицинского центра, как ей казалось, а о Стелле, её сопернице. Альберт же, получив ответ на свой вопрос и поняв его с третьего раза, снова устремлялся мыслями к Стелле: «Когда же она закончит писать книгу? Три месяца! По всей видимости, выход книги примут в литературных кругах как сенсацию года. Или, как они говорят, «бомбой»! Самому уже интересно, превзойдёт ли Стелла саму себя? И хочется им, писателям, сидеть в одиночестве и писать, писать…»
«А ты помнишь Иерусалим?» - продолжала задавать вопросы Дора, пробуя салат из брюссельской капусты, который так любил Уинстон Черчилль, премьер–министр Англии и художник. «О чём ты спросила, Дора?» - переспросил Альберт, вспомнив слова Стеллы: «Альби, чтобы написать роман, знаешь, какой разбег нужно взять? Выпасть из реальности минимум на полгода! И помни, я всё тебе прощу, кроме измены. Измена – это грязь. Изменишь мне – значит, обольёшь меня грязью, унизишь. Что касается меня… в этом можешь быть абсолютно спокойным».
Дора повторила вопрос, Альберт ответил: «Иерусалим? Помню, но смутно. В основном, синагоги, католические соборы, православные церкви, мечети. Иерусалим – особый город, как Нью-Йорк. О детстве помню… Я ведь больше времени проводил не с друзьями, а с репетиторами. Но тебя помню худенькой девчонкой, с чёрными глазами и длинными волосами. И, конечно, цветы. Ты всегда ходила с цветами в руках. Тебе дарили их поклонники или ты собирала их за городом?» - «Я собирала цветы за городом, а потом, принеся их домой, делала из них композиции. Вот из меня и получился…» - «Начальник дизайнерского отдела», - закончил её слова Альберт. «Видишь, Альберт, сколько у нас общего…» - улыбаясь и глядя Альберту в глаза, уточнила Дора. Но она не сказала вслух то, о чём подумала: «А ты влюбился в какую-то русскую, которая вьёт из тебя верёвки…»
Когда Альберт и Дора оказывались наедине, в офисе или в ресторане, они всегда разговаривали на родном языке, на иврите.
* * *
СТЕЛЛА ХОРОШО ВЫСПАЛАСЬ, оделась, привела себя в порядок и спустилась вниз. Увидев её, Матрёна сказала:
- Вот, Стелла, на тебя сегодня и посмотреть любо.
- Спасибо, Матрёна, приготовь мне три бутерброда с сыром, я пойду работать.
- Опять?! – удивилась домохозяйка. – Я думала, что ты отдохнёшь дня два-три… Значит, продолжение следует…
- Иначе говоря, да! Нужно работать. Это для меня важно, нужно и интересно. Так что кофе я выпью в кабинете. Не возражаешь?
- Как можно! Только оденься потеплее. На улице мороз минус десять градусов. Конец ноября выдался холодным. Егор говорит, что ожидается снегопад. Тучи-то какие со стороны моря идут.
- Ветер гонит тучи с моря… - пропела Стелла.
- Поняла. Мы люди простые и университетов не оканчивали.
- В университетах не учились… Не обращай внимания, у меня хорошее настроение. Я дурачусь.
- Я и не обижаюсь, - сказала, улыбаясь, Матрёна, обрадованная тем, что молодая хозяйка находится в хорошем расположении духа и не похожа уже на привидение, как это было вчера.
- Я помню прошлогодний снегопад. Но он был в конце февраля. Как мы с Егором с лопатами пробирались друг другу навстречу, убирая снег. Устали мы тогда…
- Вот бутерброды. Обед я принесу…
- Я пошла, - сказала Стелла, одевая оранжевый пуховик с капюшоном.
Стелла зашла в кабинет и почувствовала холод. Прибавила на котле температуру до восьмидесяти градусов, заварила кофе, позавтракала и села за рабочий стол. Но работать ей явно не хотелось. И она встала и подошла к окну. Она о чём-то думала. Затем заговорила вслух сама с собой, как это делают люди, оказавшись в одиночестве не по своей воле или как отшельники, ушедшие от людей, от их глупостей в тишину по своей воле, или как творческие люди (кому повезёт), которых манят тишина и уединение, создавая им обстановку для осуществления их планов.
«Да, а работать-то и не хочется. Нужен, пожалуй, перерыв – смена обстановки. Определённо. Но куда податься? К кому? В Москву не хочется. Ах, нужен свежий воздух… А что, если вам, знаменитая писательница, слетать в Калининград к другой знаменитой писательнице? Посмотреть город, а заодно познакомиться и с Кирой Альтовой, тем более, она мне понравилась на фото. А это идея!» - обрадовалась Стелла, решившая сделать перерыв в работе перед заключительной частью, которая уже была набросана как черновой вариант. Открыв ноутбук и подключившись к Интернету, она нашла сайт Киры Альтовой и стала читать её стихи.
«Похожи, без всякого преувеличения, на стихи Эдгара. Его творчество, конечно же, оказало влияние на её поэзию. Но, определённо, чувствуется и свежесть, и индивидуальность, глубина строф. Отлично, отлично! Не думала…» Прочитав ещё пятнадцать стихотворений и три новых рассказа, Стелла добавила: «Класс!» Она долго рассматривала фотографии Киры. И чем больше она смотрела на них, тем сильнее её тянуло к ней. Ей стало уже казаться, что она влюбляется в Киру. «Боже мой!» – бросив взгляд в окно и чувствуя, что её сердце наполняется странным чувством к этой молодой девушке, слегка испуганно произнесла Стелла.
«Да что со мной происходит? Её красота притягивает, манит меня, её губы зовут, белая, как снег, кожа, печаль в глазах – в её больших синих глазах, словно они молят о помощи, взывают…» - разговаривала Стелла с фотографией Киры на экране ноутбука, которую она увеличила.
Просидев за столом минут двадцать и тщательно всё обдумав, Стелла решает написать Кире письмо и отправить его по электронной почте. Она нажимает курсором на слова «написать письмо», открывается рамка, и Стелла пишет письмо следующего содержания: «Здравствуйте, Кира. Скорее всего, Вам покажется это странным, но я бы хотела с Вами познакомиться. Мне нравятся Ваши стихи и рассказы. Если такое возможно, позвоните по этому номеру: 8-961-121-333-42. Жду Вашего звонка.
P.S. Если хотите, можете ответить по электронной почте.
Стелла Демидова».
Через десять минут Кира позвонила:
- Стелла, здравствуйте! Конечно же, приезжайте. Я покажу Вам город, познакомлю Вас с творческими людьми. Номер в гостинице заказывать не нужно. Остановитесь у меня. Мы хорошо проведём время. В моей квартире пять комнат. Думаю, нам хватит места. У Вас будет свой кабинет, в котором Вы сможете работать. Я и сама хотела связаться с Вами, но… стеснялась.
