– О да, эта неведомая цель. Ты разве забыл последнюю запись, которую мы прочитали? «Единственный, кого заслужили люди – палач с верёвкой покрепче». Вот к какой цели он идёт.
– Даже если и так, – не стал спорить Сова, – это всё равно цель. Что тебе опять не нравится?
– Сам знаешь.
– Дари смогла провести принца по тоннелю, набитому ловушками. Думаешь, она не приглядит за ним один день?
– Может, и приглядит, – признал Гепард. – Ладно, давай собираться.
Близнецы прихватили сумку с амулетами и остатками припасов, и отправились к шахтёрской деревушке.
Солнце скрылось за горами, когда за деревьями показались знакомые покосившиеся дома. Вот только выглядели они куда лучше. Даже таверна, от которой Гепард в прошлый раз воротил нос, преобразилась. Вонь пропала, забор обновили, дырявые доски заменили. Судя по доносившемуся шуму, там даже собрались люди.
Появились и новые дома. Построенные из дерева хибары без окон, с тряпками разных цветов вместо двери. На самой площади поставили палатки, а в центре горел длинный, не широкий костёр. Он вытянулся шагов на пять, и вдоль всей длины висели котелки. В них что-то булькало и поднималось вверх в виде пара, наполняя округу не самыми приятными, но съедобными ароматами. К этим котелкам непрестанно сновали женщины, пробуя содержимое, помешивая или подкидывая дров. Единственные мужчины, встретившиеся по пути, выглядели сонными и уставшими.
Два всадника оказались неплохой темой для разговоров, и женщины задержались у костра, но интерес резко пропал, когда содержимое одного из котелков перебралось через верх и потекло в костёр.
– А деревенька ничего, выросла, – одобрительно сказал Сова, разглядывая палатки. Новых жилищ хватит человек на сто, не меньше. – Видать не обманул силт ло с залежами руды.
Подъехав к дому старосты на краю площади, всадники спешились и подошли к двери. На стук Совы никто не отозвался, но он терпеливо ждал, слыша шаги в доме. Когда дверь отворилась, перед ними предстал Линмар. Появление наёмников не вызвало у слуги совершенно никаких эмоций, словно они расстались только вчера, и не по их вине умер его хозяин.
– Доброй ночи, – поприветствовал Сова, прислушиваясь к дому. Похоже, больше никого нет. – Я смотрю, деревня процветает. Выбрали нового старосту?
– Выбрали, – подтвердил Линмар. – Вас. А я присматриваю за домом на время вашего отсутствия.
Сова моргнул, меняя цвет глаз. Нет, никаких следов плетений.
– А что случилось с прошлым старостой? – спросил Гепард.
– После вашего отъезда в дом пробрались грабители и убили его, желая завладеть картой. Так я сказал жителям деревни, – добавил Линмар уже тише. – Я слышал ваш разговор в кабинете и знаю, что там случилось. Но рассказать, как Марку задурили голову, после чего он придумал сына и заключил ради него контракт, а вы убили его, поскольку никакого сына нет, я не решился. Если об этом узнают, могут ополчиться на вас, потребовать мести. Марка здесь любили и уважали, пусть и не так сильно, как его отца. В бою против вас шансов у местных нет, я бываю в городе и представляю, кто вы такие. А так есть красивая история, где я успел взглянуть на карту и запомнить местонахождение жилы. Я заполнил бумаги, дом Марка теперь ваш. Да и люди выбрали вас на пост старосты, и добровольно отдают десятую часть заработка. Так скажите мне, стоит ли рассказывать правду?
К концу рассказа близнецы остолбенело таращились на слугу. Вместо встречи с озлобленными людьми их приветствовали чуть ли не как героев.
– Я понимаю, вы не ожидали такого приёма, – продолжил Линмар, заметив смятение. – И не хочу знать, зачем вы вообще решили посетить нашу деревню, не моё это дело, но теперь она принадлежит вам. Так же, как и дом. Я сделал небольшую перестановку, на втором этаже теперь две спальни.
– Мы лучше поспим в гостиной, – пробормотал Гепард.
– Как пожелаете, – поклонился Линмар.
Он устроил скромный ужин, во время которого поведал о случившемся за время их отсутствия. Как якобы успел запомнить карту, и собрал небольшой отряд, осмотреть местность. Деревушка шахтёрская, опыта в этих делах людям не занимать, так что через пару дней всё выяснилось. Железо залегало не глубоко, рудник начал приносить прибыль спустя дюжину дней. Постепенно начали появляться новые поселенцы. Уже через месяц место закончилось, стали расширять деревню. Людей разделили на три отряда. Одни работают в шахте, вторые рубят лес, третьи строят дома.
Сова и Гепард молча ели, слушая историю Линмара. Покончив с ужином, слуга убрал со стола и оставил их в гостиной наедине.
– Съездили, посмотрели на последствия, – сказал Гепард, устраиваясь на диване. – Я думал, заглянем, убедимся, что жилу нашли, и уедем, а нам тут дом подготовили и старостой назначили.
– Если так пойдёт и дальше, у нас земель станет как у какого-нибудь лорда. – Сова остался сидеть в кресле, прислушиваясь к шуму с площади. – Придётся Сентилю нам титул жаловать. Начнём появляться при дворе, расхаживать в этих забавных дорогих нарядах по замку и с важным видом раскланиваться с прочей знатью. – Он представил картину и захихикал. – Вот где имена пригодятся.
– Это без меня, – заявил Гепард. Камин на этот раз не разжигали. Извечная проблема Вердила, жара, уже пожаловала в гости. – Давай лучше читать дальше дневник. Даже у меня зрение восстановилось, а у тебя и подавно.
– Остальные обидятся, если мы без них начнём читать.
– И? Это меня должно остановить?
– Да нет, просто мы требуем от них доверия, правдивости. Будет не справедливо ответить… не обманом, но… в общем, некрасиво получится.
– Мне их доверие даром не надо, – буркнул Гепард. – Но, пожалуй, ты прав. Один день роли не сыграет. Тогда оставляю тебя размышлять над предстоящей речью.
– Какой ещё речью? – недоумённо спросил Сова.
– Как это – какой? Мы же новые хозяева, вступаем во владения. Надо показаться жителям, заявить о себе. Я выступал перед бандитами, а ты будешь перед фермерами и шахтёрами. Справедливо, не правда ли?
– И давно ты поверил в справедливость?
– Я в неё всегда верил, – ответил Гепард, устраиваясь поудобнее на диване. – Это она не всегда верила в меня. Давай, не отлынивай. Послушай, о чём судачит народ, проникнись его настроением.
Сова только усмехнулся, даже спорить не хотелось. Лишь спустя время он понял, почему близнец оказался таким разговорчивым и пристал к нему с речью. Сегодня должен был дежурить Гепард. Надо же, второй раз провёл. Такое без внимания оставлять нельзя.
Избрание
Убедившись, что на следующее утро скидывать их не собираются, Дари вышла из гостиницы и чуть не врезалась в Пеларниса и Сентиля, стоящих на пороге.
– Вы чего до сих пор здесь?
– Мы хотели отправиться осматривать местные достопримечательности, но наше радостное настроение омрачило одно обстоятельство, – виновато произнёс Пеларнис. – Понимаете, город большой, прогулка может затянуться, мы проголодаемся, но в связи с пустыми карманами придётся идти обратно и дожидаться ужина.
– Всё понятно, – фыркнула Дари, впрочем, беззлобно.
Она вышла на мостовую, и менестрель с принцем отправились за ней. Людской поток подхватил их и понёс к центру города. Это направление было ничуть не хуже любого другого, ведь в Авеане никто прежде не бывал. Троица только успевала головами вертеть, запоминая направление.
Вскоре их принесло на площадь, где возвышалось странного вида здание. И в данном случае странного – означало страннее прочих безумных творений, стоящих по соседству.
Почти квадратное, оно тянулось далеко в стороны. Стен не было, вместо них каждые десять шагов стояли мраморные колонны, на которые, словно блины, были нанизаны три толстые пластины, ничем не поддерживаемые в центре. На первом этаже полом служил булыжник, устилавший площадь. На втором его сменял лист чего-то, схожего с материалом, из которого сделали Путь Мира, такого же серого и гладкого. На третьем – красный гранит с вкраплениями зелёного, а четвёртом – стекло. Из-за кристальной чистоты разглядеть его удалось не сразу, заметили только благодаря людям, мелькавшим на вершине сооружения.
Расстояние между блинами составляло два человеческих роста, потому здание возвышалось над своими соседями. Из разговоров зевак стало ясно, что это местный дворец. Прожив всю жизнь в Ланметире, нечто без стен по мнению Дари на дворец ну никак не тянуло. На его фоне даже соседнее здание с дверью по колено, из которой выползал человек, не казалось таким уж необычным.
Перед зданием на площади собралось уже немало народа. Люди больше походили на шутов, чем обычных горожан. Их манера одеваться, причёски, внешность – можно было назвать как угодно, но только не нормальными. Насколько удалось разглядеть Дари, ни одного жителя в обычной одежде здесь не было. Их собственные наряды выглядели слишком обыденными и неуместными. Один цветастый плащ менестреля более-менее вписывался в окружение. Рубашка без рукава или достающая чуть ниже груди, штаны без одной штанины, сапоги с явно специально отрезанной пяткой. Всё это больше походило на сборище бедняков, собранных со всех городов в одном месте. Вот только не бывает у бедняков окаймления в оторванных местах, пришитого серебряными нитями, как не бывает и позолоченных украшений, болтающихся во множестве на запястьях.
С волосами тоже происходили странные вещи. В Ланметире большую часть времени шли дожди, и никто бы не стал тратиться на причёски, которые смоет, едва переступишь порог дома. Но здесь Дари, со своим обычным хвостом выглядела унылым и безвкусным созданием. На головах у некоторых завивались такие фигуры, словно каждый норовил перещеголять другого в красоте и изяществе причёски.
«Интересно, – подумала Дари, – как они спят? На ночь голову в тиски зажимают?»
– Странный город, – вторя её мыслям, произнёс Пеларнис.
Они стояли на крыльце двухэтажного дома. Обычного, по меркам Авеана, всего лишь покрытого рыжей лохматой шерстью. До местного дворца было далековато, зато не приходилось проталкиваться через толпу в надежде разглядеть происходящее.
Одно из окон дома распахнулось, и оттуда высунулась детское личико в веснушках, с рыжими взлохмаченными волосами.
– Один серебряный, – пискнула голова, протягивая руку ладошкой вверх.
– Что один серебряный? – переспросил менестрель, стоящий ближе всех.
– Наблюдение за собранием с нашего крыльца стоит один серебряный.
– Я тебе сейчас дам серебряный, проныра! – Пеларнис замахнулся лирой, и голова исчезла.
Послышался топот ног, а за ними последовала уверенная поступь. Дверь распахнулась, и из неё вышел мускулистый мужчина. Ему пришлось пригнуться, уберегая лоб от встречи с дверным проёмом. Позади выглядывало веснушчатое лицо.
– Ты угрожал моей дочери? – пробасила фигура, уставившись на съёжившегося менестреля голубыми глазами, грозно глядящими из-под таких же рыжих волос.
– Угрожал? Н-нет, как можно! – Пеларнис оглянулся на друзей в поисках поддержки, но те наблюдали за происходящим на площади и даже не оглянулись. Менестрель протянул здоровяку лиру и залепетал: – Я всего лишь предлагал сыграть вашей прекрасной дочурке на этом дивном инструменте вместо оплаты за просмотр собрания с вашего порога. Я менестрель, понимаете, и…
Закончить ему не дали. Здоровяк хлопнул Пеларниса по спине так, что тот едва не слетел со ступенек. На шум наконец повернулись Сентиль и Дари.
– Так бы сразу и сказал, – прогромыхал мужчина. Несмотря на свой немалый рост, Пеларнис едва доставал ему до плеча. – Менестрелей у нас не трогают. Гости?
– Только вчера приехали, – ответил Сентиль, разглядывая обитателей дома. – Что тут происходит?
– Очередное избрание. По четыре раза в год затевают, и всё бестолку.
– По четыре раза? Почему так часто?
– Выбрать не могут, – усмехнулся здоровяк. – Право голоса есть у всех владельцев заведений. Не важно, владеешь ты самой большой гостиницей или заведуешь уборкой мусора, у каждого один голос. Но все голосуют за себя, и в городе уже пять лет нет управителя.
– Странные у вас порядки, – пробормотал Сентиль. Выбирать правителя города? Это же не деревня какая. – Откуда хозяину простой таверны знать, кто лучше подходит для управления городом?
– Ещё и таким, – поддержал принца Пеларнис. – Конечно, я слышал об Авеане, но не думал, что здесь настолько все двинутые. Такое ощущение, будто со всего материка собрали сумасшедших и привезли сюда.
– Никто нас не собирал! – пискнула девчушка, выглядывающая из-за двери, – мы сами приехали!
– Точно, – подтвердил глава семейства. Он загнал дочку в дом и прикрыл дверь. – Раз в год объявляется набор на новые должности. Любой житель может выбрать освободившееся место по вкусу или создать новое направление. Потом приезжают новые люди и ждут своей очереди, и так каждый год.
– Вы тоже стоите в очереди? – поинтересовался Сентиль.
– Нет, я уже нашёл работу. Возглавляю общество рыжих в городе. – Здоровяк опустил ручищу на голову менестреля, обхватив её целиком, и потрепал рыжие волосы, стянутые сзади в короткий хвост. – Не хочешь присоединиться к нам?
– Спасибо, но нет, не стоит, благодарю за предложение. – Пеларнис старался не думать, что будет, если у владельца этой руки появятся сомнения, угрожал он его дочери или нет.
– И в чём ваши обязанности? – спросила Дари.
– Ни в чём, – улыбнулся в ответ глава рыжих, – и в этом их прелесть. Нас всего с дюжину человек в городе, а гильдии разрешают активные действия, когда наберётся три десятка. Здесь каждому направлению выделяют средства на развитие и продвижение своей гильдии, поэтому постоянно придумывают что-то новое. Но есть два условия. Запрещены любые схожие направления, и здание гильдии должно быть неповторимым. Поэтому вы не найдёте в городе двух одинаковых домов. По большей части придумывают всякий вздор, вроде моей гильдии, но случаются и полезные открытия. А раз в год все главы гильдии собираются и представляют управителю отчёт о своих достижениях. Он их читает, выбирает самые значимые и отправляет на рассмотрение королю. Потом Его Величество выбирает пятерых достойнейших и выдаёт им премию.
– Король лично перебирает бредовые идеи? – с явным недоверием спросил Сентиль.
– Сильно сомневаюсь, – хмыкнул здоровяк. – Я даже не уверен, что к нему в руки попадают эти письма. Но ответ приходит, и колесо вертится. Только последние пять лет оно простаивает, управителя ведь нет. А никто не допустит другого к чужой работе, здесь с этим строго. Потому и приходится по четыре раза в год проводить избрание.
Шум толпы на площади стих, все уставились на верхний этаж дворца. На неразличимом стекле стоял очень толстый и низенький мужчина, почти круглый. Из одежды на нём была только яркая жёлтая накидка, сверкающая на солнце, с единственным отверстием для головы. Она закрывала толстяка целиком, края свисали на пол и волочились за ним.
– Как вы все знаете, – произнёс мужчина тихим, но отчётливо слышимым голосом, – сегодня наступило время очередного избрания.
Раздалось одобрительное гудение.
– Но на сей раз появились некоторые изменения.
Шум стих.
– Как хранитель законов, я запрещаю отдавать голос за себя. Мы уже пять лет не можем выбрать управителя, и такая мера необходима дабы…
Его голос заглушил недовольный рёв толпы. Каждый пытался прокричать собственное, единственно верное мнение, перекрывая голоса соседей.
– Даже если и так, – не стал спорить Сова, – это всё равно цель. Что тебе опять не нравится?
– Сам знаешь.
– Дари смогла провести принца по тоннелю, набитому ловушками. Думаешь, она не приглядит за ним один день?
– Может, и приглядит, – признал Гепард. – Ладно, давай собираться.
Близнецы прихватили сумку с амулетами и остатками припасов, и отправились к шахтёрской деревушке.
Солнце скрылось за горами, когда за деревьями показались знакомые покосившиеся дома. Вот только выглядели они куда лучше. Даже таверна, от которой Гепард в прошлый раз воротил нос, преобразилась. Вонь пропала, забор обновили, дырявые доски заменили. Судя по доносившемуся шуму, там даже собрались люди.
Появились и новые дома. Построенные из дерева хибары без окон, с тряпками разных цветов вместо двери. На самой площади поставили палатки, а в центре горел длинный, не широкий костёр. Он вытянулся шагов на пять, и вдоль всей длины висели котелки. В них что-то булькало и поднималось вверх в виде пара, наполняя округу не самыми приятными, но съедобными ароматами. К этим котелкам непрестанно сновали женщины, пробуя содержимое, помешивая или подкидывая дров. Единственные мужчины, встретившиеся по пути, выглядели сонными и уставшими.
Два всадника оказались неплохой темой для разговоров, и женщины задержались у костра, но интерес резко пропал, когда содержимое одного из котелков перебралось через верх и потекло в костёр.
– А деревенька ничего, выросла, – одобрительно сказал Сова, разглядывая палатки. Новых жилищ хватит человек на сто, не меньше. – Видать не обманул силт ло с залежами руды.
Подъехав к дому старосты на краю площади, всадники спешились и подошли к двери. На стук Совы никто не отозвался, но он терпеливо ждал, слыша шаги в доме. Когда дверь отворилась, перед ними предстал Линмар. Появление наёмников не вызвало у слуги совершенно никаких эмоций, словно они расстались только вчера, и не по их вине умер его хозяин.
– Доброй ночи, – поприветствовал Сова, прислушиваясь к дому. Похоже, больше никого нет. – Я смотрю, деревня процветает. Выбрали нового старосту?
– Выбрали, – подтвердил Линмар. – Вас. А я присматриваю за домом на время вашего отсутствия.
Сова моргнул, меняя цвет глаз. Нет, никаких следов плетений.
– А что случилось с прошлым старостой? – спросил Гепард.
– После вашего отъезда в дом пробрались грабители и убили его, желая завладеть картой. Так я сказал жителям деревни, – добавил Линмар уже тише. – Я слышал ваш разговор в кабинете и знаю, что там случилось. Но рассказать, как Марку задурили голову, после чего он придумал сына и заключил ради него контракт, а вы убили его, поскольку никакого сына нет, я не решился. Если об этом узнают, могут ополчиться на вас, потребовать мести. Марка здесь любили и уважали, пусть и не так сильно, как его отца. В бою против вас шансов у местных нет, я бываю в городе и представляю, кто вы такие. А так есть красивая история, где я успел взглянуть на карту и запомнить местонахождение жилы. Я заполнил бумаги, дом Марка теперь ваш. Да и люди выбрали вас на пост старосты, и добровольно отдают десятую часть заработка. Так скажите мне, стоит ли рассказывать правду?
К концу рассказа близнецы остолбенело таращились на слугу. Вместо встречи с озлобленными людьми их приветствовали чуть ли не как героев.
– Я понимаю, вы не ожидали такого приёма, – продолжил Линмар, заметив смятение. – И не хочу знать, зачем вы вообще решили посетить нашу деревню, не моё это дело, но теперь она принадлежит вам. Так же, как и дом. Я сделал небольшую перестановку, на втором этаже теперь две спальни.
– Мы лучше поспим в гостиной, – пробормотал Гепард.
– Как пожелаете, – поклонился Линмар.
Он устроил скромный ужин, во время которого поведал о случившемся за время их отсутствия. Как якобы успел запомнить карту, и собрал небольшой отряд, осмотреть местность. Деревушка шахтёрская, опыта в этих делах людям не занимать, так что через пару дней всё выяснилось. Железо залегало не глубоко, рудник начал приносить прибыль спустя дюжину дней. Постепенно начали появляться новые поселенцы. Уже через месяц место закончилось, стали расширять деревню. Людей разделили на три отряда. Одни работают в шахте, вторые рубят лес, третьи строят дома.
Сова и Гепард молча ели, слушая историю Линмара. Покончив с ужином, слуга убрал со стола и оставил их в гостиной наедине.
– Съездили, посмотрели на последствия, – сказал Гепард, устраиваясь на диване. – Я думал, заглянем, убедимся, что жилу нашли, и уедем, а нам тут дом подготовили и старостой назначили.
– Если так пойдёт и дальше, у нас земель станет как у какого-нибудь лорда. – Сова остался сидеть в кресле, прислушиваясь к шуму с площади. – Придётся Сентилю нам титул жаловать. Начнём появляться при дворе, расхаживать в этих забавных дорогих нарядах по замку и с важным видом раскланиваться с прочей знатью. – Он представил картину и захихикал. – Вот где имена пригодятся.
– Это без меня, – заявил Гепард. Камин на этот раз не разжигали. Извечная проблема Вердила, жара, уже пожаловала в гости. – Давай лучше читать дальше дневник. Даже у меня зрение восстановилось, а у тебя и подавно.
– Остальные обидятся, если мы без них начнём читать.
– И? Это меня должно остановить?
– Да нет, просто мы требуем от них доверия, правдивости. Будет не справедливо ответить… не обманом, но… в общем, некрасиво получится.
– Мне их доверие даром не надо, – буркнул Гепард. – Но, пожалуй, ты прав. Один день роли не сыграет. Тогда оставляю тебя размышлять над предстоящей речью.
– Какой ещё речью? – недоумённо спросил Сова.
– Как это – какой? Мы же новые хозяева, вступаем во владения. Надо показаться жителям, заявить о себе. Я выступал перед бандитами, а ты будешь перед фермерами и шахтёрами. Справедливо, не правда ли?
– И давно ты поверил в справедливость?
– Я в неё всегда верил, – ответил Гепард, устраиваясь поудобнее на диване. – Это она не всегда верила в меня. Давай, не отлынивай. Послушай, о чём судачит народ, проникнись его настроением.
Сова только усмехнулся, даже спорить не хотелось. Лишь спустя время он понял, почему близнец оказался таким разговорчивым и пристал к нему с речью. Сегодня должен был дежурить Гепард. Надо же, второй раз провёл. Такое без внимания оставлять нельзя.
Глава 59
Избрание
Убедившись, что на следующее утро скидывать их не собираются, Дари вышла из гостиницы и чуть не врезалась в Пеларниса и Сентиля, стоящих на пороге.
– Вы чего до сих пор здесь?
– Мы хотели отправиться осматривать местные достопримечательности, но наше радостное настроение омрачило одно обстоятельство, – виновато произнёс Пеларнис. – Понимаете, город большой, прогулка может затянуться, мы проголодаемся, но в связи с пустыми карманами придётся идти обратно и дожидаться ужина.
– Всё понятно, – фыркнула Дари, впрочем, беззлобно.
Она вышла на мостовую, и менестрель с принцем отправились за ней. Людской поток подхватил их и понёс к центру города. Это направление было ничуть не хуже любого другого, ведь в Авеане никто прежде не бывал. Троица только успевала головами вертеть, запоминая направление.
Вскоре их принесло на площадь, где возвышалось странного вида здание. И в данном случае странного – означало страннее прочих безумных творений, стоящих по соседству.
Почти квадратное, оно тянулось далеко в стороны. Стен не было, вместо них каждые десять шагов стояли мраморные колонны, на которые, словно блины, были нанизаны три толстые пластины, ничем не поддерживаемые в центре. На первом этаже полом служил булыжник, устилавший площадь. На втором его сменял лист чего-то, схожего с материалом, из которого сделали Путь Мира, такого же серого и гладкого. На третьем – красный гранит с вкраплениями зелёного, а четвёртом – стекло. Из-за кристальной чистоты разглядеть его удалось не сразу, заметили только благодаря людям, мелькавшим на вершине сооружения.
Расстояние между блинами составляло два человеческих роста, потому здание возвышалось над своими соседями. Из разговоров зевак стало ясно, что это местный дворец. Прожив всю жизнь в Ланметире, нечто без стен по мнению Дари на дворец ну никак не тянуло. На его фоне даже соседнее здание с дверью по колено, из которой выползал человек, не казалось таким уж необычным.
Перед зданием на площади собралось уже немало народа. Люди больше походили на шутов, чем обычных горожан. Их манера одеваться, причёски, внешность – можно было назвать как угодно, но только не нормальными. Насколько удалось разглядеть Дари, ни одного жителя в обычной одежде здесь не было. Их собственные наряды выглядели слишком обыденными и неуместными. Один цветастый плащ менестреля более-менее вписывался в окружение. Рубашка без рукава или достающая чуть ниже груди, штаны без одной штанины, сапоги с явно специально отрезанной пяткой. Всё это больше походило на сборище бедняков, собранных со всех городов в одном месте. Вот только не бывает у бедняков окаймления в оторванных местах, пришитого серебряными нитями, как не бывает и позолоченных украшений, болтающихся во множестве на запястьях.
С волосами тоже происходили странные вещи. В Ланметире большую часть времени шли дожди, и никто бы не стал тратиться на причёски, которые смоет, едва переступишь порог дома. Но здесь Дари, со своим обычным хвостом выглядела унылым и безвкусным созданием. На головах у некоторых завивались такие фигуры, словно каждый норовил перещеголять другого в красоте и изяществе причёски.
«Интересно, – подумала Дари, – как они спят? На ночь голову в тиски зажимают?»
– Странный город, – вторя её мыслям, произнёс Пеларнис.
Они стояли на крыльце двухэтажного дома. Обычного, по меркам Авеана, всего лишь покрытого рыжей лохматой шерстью. До местного дворца было далековато, зато не приходилось проталкиваться через толпу в надежде разглядеть происходящее.
Одно из окон дома распахнулось, и оттуда высунулась детское личико в веснушках, с рыжими взлохмаченными волосами.
– Один серебряный, – пискнула голова, протягивая руку ладошкой вверх.
– Что один серебряный? – переспросил менестрель, стоящий ближе всех.
– Наблюдение за собранием с нашего крыльца стоит один серебряный.
– Я тебе сейчас дам серебряный, проныра! – Пеларнис замахнулся лирой, и голова исчезла.
Послышался топот ног, а за ними последовала уверенная поступь. Дверь распахнулась, и из неё вышел мускулистый мужчина. Ему пришлось пригнуться, уберегая лоб от встречи с дверным проёмом. Позади выглядывало веснушчатое лицо.
– Ты угрожал моей дочери? – пробасила фигура, уставившись на съёжившегося менестреля голубыми глазами, грозно глядящими из-под таких же рыжих волос.
– Угрожал? Н-нет, как можно! – Пеларнис оглянулся на друзей в поисках поддержки, но те наблюдали за происходящим на площади и даже не оглянулись. Менестрель протянул здоровяку лиру и залепетал: – Я всего лишь предлагал сыграть вашей прекрасной дочурке на этом дивном инструменте вместо оплаты за просмотр собрания с вашего порога. Я менестрель, понимаете, и…
Закончить ему не дали. Здоровяк хлопнул Пеларниса по спине так, что тот едва не слетел со ступенек. На шум наконец повернулись Сентиль и Дари.
– Так бы сразу и сказал, – прогромыхал мужчина. Несмотря на свой немалый рост, Пеларнис едва доставал ему до плеча. – Менестрелей у нас не трогают. Гости?
– Только вчера приехали, – ответил Сентиль, разглядывая обитателей дома. – Что тут происходит?
– Очередное избрание. По четыре раза в год затевают, и всё бестолку.
– По четыре раза? Почему так часто?
– Выбрать не могут, – усмехнулся здоровяк. – Право голоса есть у всех владельцев заведений. Не важно, владеешь ты самой большой гостиницей или заведуешь уборкой мусора, у каждого один голос. Но все голосуют за себя, и в городе уже пять лет нет управителя.
– Странные у вас порядки, – пробормотал Сентиль. Выбирать правителя города? Это же не деревня какая. – Откуда хозяину простой таверны знать, кто лучше подходит для управления городом?
– Ещё и таким, – поддержал принца Пеларнис. – Конечно, я слышал об Авеане, но не думал, что здесь настолько все двинутые. Такое ощущение, будто со всего материка собрали сумасшедших и привезли сюда.
– Никто нас не собирал! – пискнула девчушка, выглядывающая из-за двери, – мы сами приехали!
– Точно, – подтвердил глава семейства. Он загнал дочку в дом и прикрыл дверь. – Раз в год объявляется набор на новые должности. Любой житель может выбрать освободившееся место по вкусу или создать новое направление. Потом приезжают новые люди и ждут своей очереди, и так каждый год.
– Вы тоже стоите в очереди? – поинтересовался Сентиль.
– Нет, я уже нашёл работу. Возглавляю общество рыжих в городе. – Здоровяк опустил ручищу на голову менестреля, обхватив её целиком, и потрепал рыжие волосы, стянутые сзади в короткий хвост. – Не хочешь присоединиться к нам?
– Спасибо, но нет, не стоит, благодарю за предложение. – Пеларнис старался не думать, что будет, если у владельца этой руки появятся сомнения, угрожал он его дочери или нет.
– И в чём ваши обязанности? – спросила Дари.
– Ни в чём, – улыбнулся в ответ глава рыжих, – и в этом их прелесть. Нас всего с дюжину человек в городе, а гильдии разрешают активные действия, когда наберётся три десятка. Здесь каждому направлению выделяют средства на развитие и продвижение своей гильдии, поэтому постоянно придумывают что-то новое. Но есть два условия. Запрещены любые схожие направления, и здание гильдии должно быть неповторимым. Поэтому вы не найдёте в городе двух одинаковых домов. По большей части придумывают всякий вздор, вроде моей гильдии, но случаются и полезные открытия. А раз в год все главы гильдии собираются и представляют управителю отчёт о своих достижениях. Он их читает, выбирает самые значимые и отправляет на рассмотрение королю. Потом Его Величество выбирает пятерых достойнейших и выдаёт им премию.
– Король лично перебирает бредовые идеи? – с явным недоверием спросил Сентиль.
– Сильно сомневаюсь, – хмыкнул здоровяк. – Я даже не уверен, что к нему в руки попадают эти письма. Но ответ приходит, и колесо вертится. Только последние пять лет оно простаивает, управителя ведь нет. А никто не допустит другого к чужой работе, здесь с этим строго. Потому и приходится по четыре раза в год проводить избрание.
Шум толпы на площади стих, все уставились на верхний этаж дворца. На неразличимом стекле стоял очень толстый и низенький мужчина, почти круглый. Из одежды на нём была только яркая жёлтая накидка, сверкающая на солнце, с единственным отверстием для головы. Она закрывала толстяка целиком, края свисали на пол и волочились за ним.
– Как вы все знаете, – произнёс мужчина тихим, но отчётливо слышимым голосом, – сегодня наступило время очередного избрания.
Раздалось одобрительное гудение.
– Но на сей раз появились некоторые изменения.
Шум стих.
– Как хранитель законов, я запрещаю отдавать голос за себя. Мы уже пять лет не можем выбрать управителя, и такая мера необходима дабы…
Его голос заглушил недовольный рёв толпы. Каждый пытался прокричать собственное, единственно верное мнение, перекрывая голоса соседей.
