Довольно бородатый, по-детски пошленький анекдот.
Рано утром на снегу, напротив рабочего кабинета короля,
обнаружилась надпись характерного желтого цвета:
«Король дурак!».
Шеф жандармов и министр безопасности
занялись расследованием. Вечером доложили:
- Моча первого министра. Почерк королевы!..
Моча первого министра.
В кабинете расположились семеро.
Вернее, не так – действительно расположились только пятеро. Двое у дверей были охраной и расположиться не могли по определению.
Расположение пятерых выглядело следующим образом.
Двое расположились достаточно условно. Они сидели за массивным темного дерева столом в углу и что-то перелистывали в одинаковых умеренно пухлых папках.
Ещё двое – один в синем сюртуке, другой – в сером - расположились со вкусом: на низеньком диванчике у столика с пышным букетом, украшавшим некоторое количество блюд с фруктами и закусками.
А один расположился очень так… В высоком кресле с подушками под спиной и скамеечкой под ногами. Не хватало бокала в покоящейся на подлокотнике левой руке и роскошного кота под нервными пальцами правой. Но… бокал подождёт; а наглый роскошный котяра с самого утра где-то шастал, добавляя капель дёгтя в бочку невесёлого королевского настроения.
Легким взмахом, сверкнувшим отблеском драгоценного камня в перстне на августейшей руке – символе власти и фамильном артефакте, – Его Величество Анжес Четвертый Справедливый дал понять, что готов слушать.
Двое на диванчике переглянулись. Неуловимо приняли почти официальный вид. Снова переглянулись и тот, который в синем, кивнул в угол:
- Начинайте, Орманд!
…Клонящееся к горизонту зимнее солнце своими неяркими лучами достигало самых дальних уголков помещения и обшаривало их с придирчивостью ревнивой женщины. И если двое у столика с букетом находились вне интересов любопытного светила, а кресло с Его Величеством уже подверглось тщательному досмотру, то стол с двумя равными по званию, но различными по цвету формы служащими высвечивался во всех подробностях.
Все сколы, трещины и потёртости стали доступны для внимательных наблюдателей, как для нескромных взглядов придворных насмешников – все морщинки и рытвинки на припудренных лицах стареющих прелестниц в свете магических светильников Королевского Бального Зала; впрочем, и в Зале Торжественных Приёмов в качестве мер безопасности были установлены такие же, проникающие за все искусственные барьеры на лицах подданных и гостей. Ибо не фиг морочить голову нашему дорогому королю своими/не своими личинами; Его Величеству и кроме этого есть чем заняться.
Интересными надписями на снегу, например…
Один из двоих за древним столом с историей, в форменном сюртуке без знаков различия – что само по себе говорило о многом – поднялся, шагнул в сторону, чтобы слепо не щуриться в потоке света, выдержал легкую паузу, и начал:
- По факту обнаружения на снегу под окном кабинета Его Величества надписи, порочащей честь и достоинство…
- Вот прям-таки враз и опорочили!.. Что-то я себя сразу нежной девицей почувствовал…- пробурчал обладатель подвергшихся поруганию чести и достоинства, с болезненной гримасой поправляя под спиной подушки и ощущая себя если и не чувствительной барышней, то кем-то близким к определению, выведенному на снегу – точно.
И стукнуло же в голову показывать принцам особые приёмы фехтования, которым его самого обучал в далёкой юности неизвестно откуда взявшийся эльф. Эти гордецы редко покидали свои лесные обители и практически никогда не нанимались в услужение к людям, особенно чистокровные, а уж наставник юного принца был из чистокровных чистокровнейший, что нисколько не мешало ему гонять ученика как молодого козлика…
И не то дурость, что распрыгался с сыновьями как их ровесник, а то, что происходило это непотребство во внутреннем дворе, как раз напротив галереи, где в эти часы всегда находилась королева со своими курицами… тьфу! - фрейлинами; а некоторые, не будем показывать пальцем, кто именно, ещё и камзол скинули, желая покрасоваться – не перед фрейлинами, нет! – перед королевой… всегда лишь перед королевой… Забыл, насколько коварны и непредсказуемы ветра на изломе зимы во время таких вот неожиданных оттепелей… Как есть дурак!..
Но что поделать, если с того самого момента, когда его, ещё наследника, разом накрыло понимание, что вот именно с этой девушкой он сможет прожить рядом столько, сколько отпустит судьба, и пронести тяжесть короны, не пачкая ни себя, ни свою любимую недостойным поведением, в душе поселился страх однажды оказаться несостоятельным и увидеть разочарование в родных глазах… Вот и доказывает с тех пор, в первую очередь сам себе, что – может; что – силён и ловок; что – защитник; что – мужчина, в конце концов!..
Сидит теперь, защитник и мужчина, подушечки под поясницей поправляет, на старый стол пялится… Заменить этот стол давно пора, а всё рука не поднимается – из-за иррационального чувства, что, пока стоит на своём месте когда-то почти благословивший их семейное счастье предмет меблировки, само семейное счастье тоже никуда не денется, если ещё и не испытывать на прочность его, счастье, то есть, с упорством маньяка; так и живёт практически вросший в ещё дедовский кабинет свидетель монаршего гнева и монаршей воли, а также монаршей глупости не в одном поколении…
- Хм-м… - «синий» с диванчика боднул своего короля и друга недовольным взглядом.
Король досадливо дёрнул плечом, снова болезненно скривившись, и изобразил внимание.
- По факту надписи на снегу, бросающей тень на умственные способности нашего справедливого правителя, - невозмутимо «исправился» представитель «синих», - Придворным Отделом Магической Безопасности при поддержке Придворного Отдела Службы Правопорядка – легкий кивок в сторону соседа по столу, - было проведено внутреннее расследование…
На словах докладчика об умственных способностях правителя сидящие на диванчике дружно ухмыльнулись и так же дружно вернулись в расслабленное состояние.
Сам правитель заинтересованно уставился на говорившего.
«Смотри-ка, вырос! И даже зубы отрастил. Молодец! Только почему Луар до сих пор его при себе держит? – с профессионализмом фрейлины «справедливый правитель» стрельнул взглядом в своего Главу Магбезопасности… и уперся в полные научного интереса зелёный и черный глаза лорда Луардеса Ормоса дель Агуранди, графа Соол-Неезе, магистра кафедры Изначального Огня, полностихийника уровня архимага, не соглашающегося принять заслуженное звание, чтобы не отвлекаться от служебных обязанностей. – Ах, хитрец! Специально привёл и показал. Значит, уже готовит к самостоятельной работе. От меня нужно будет подтверждение. Дам… повыкаблучиваюсь только… или не буду… Не буду, пусть радуются!..»
Подушка под страдающей королевской поясницей в который раз подверглась перемещению.
-…В ходе которого выяснилось следующее. Жидкость желтого цвета, использованная для написАния, - продукт жизнедеятельности организма, выделенный естественным путём…
-…То есть напИсанием… - хохотнул Глава Службы Правопорядка, отчего на нём скрестились взгляды всех присутствующих в кабинете, не исключая стражников. «Серый» сделал вид, что смутился, но насмешливых огоньков в глазах не погасил.
-… человеческим мужчиной примерно 55-и-60-и лет, с остаточными явлениями залеченной в юном возрасте гонореи и с признаками начинающейся мочекаменной болезни. Во взятых для анализа образцах отмечено большое количество продуктов полураспада спиртов, полученных путём брожения растительного сырья. Сравнив остаточные следы ауры с образцами, хранящимися в банке данных Службы Правопорядка, а также проведя опрос среди обслуживающего персонала, мы определили искомого. Им оказался…
- Первый министр Внутреннего Королевского Совета лорд Инуажес дель Саванти, барон Годвине!- Под изумлёнными взглядами объявил заподозренный в ограничении умственных способностей монарх. И с довольным видом пояснил:
- Зимой, во время Ардезийской кампании, гонорею мы лечили всем полком, потому что в том городишке все бегали к… ну, неважно! Полковой целитель предупредил, что после лечения требуется воздержание, иначе возможны последствия в виде бесплодия или угасания половой функции… Я-то вытерпел, а вот Ин влюбился… с сильной конкуренцией… Пришлось доказывать, что он – лучше…
- Доказал? - Глава Службы Правопорядка заинтересованно блеснул глазами.
- Конечно, Анжи, неужели вы сомневались?! – Его Величество смотрел на друга с таким превосходством, как будто он сам одержал сию достойнейшую победу. Правда, превосходство было изгнано сдержанной печалью, и король со вздохом продолжил:
- Но детей он иметь не может. А супруга хранит ему верность…
- Постойте, Анжес, так баронесса Годвине и есть…- Правопорядочный глава лорд Анжер Сантаис дей Дарнели, граф Ансу-Леезе, представитель древнего рода, основанного демонами, что у потомков выражалось наличием черных с сиреневым отливом волос, вишневой радужкой глаз, пристальный взгляд которых могли выдержать лишь единицы, и ко всему – ментальным даром разной степени интесивности (надо ли говорить, что это был род потомственных дознавателей, верно служивших короне – принёсшие клятву верности демоны не способны на предательство, а уж поколениями присягавшие одному королевскому роду… проще было их убить, но как убить демона-менталиста, пока не придумал никто!), всегда был уверен, что знает о приближенных к другу и сюзерену людях и не-людях всё, поэтому очень удивился, чего даже и не пытался скрыть.
- Да, Анж,- мягко отозвался король, выдержал незначительную паузу и продолжил деловым тоном:
- Но мы отвлеклись, господа сыщики!.. Как я правильно понял, автор бросающей тень на мои умственные способности надписи, - с ехидным удовольствием повторил он недавнее определение, - это первый министр, перебравший вина и выразивший свои обиды таким вот оригинальным способом, да?.. – и обвёл всех насмешливым взглядом.
Все, включая стражников, испытали легкое неудобство.
Его Величество, Руальдес дейн-Гранди из королевской династии Моон-Асу, Анжес Четвертый Справедливый не был выдающимся магом, хотя обладал магическими способностями. В сопливом детстве и в не менее сопливой юности он получил разностороннее образование – от академического до полевого; его отец, Руальдес Седьмой Бесстрашный, вопреки прозвищу, отчаянно боялся потерять единственного сына, подаренного ему любимой женой, а потому пытался обезопасить наследника на свой лад: прививал ему чуть не с пелёнок всевозможные знания и умения. К ответственному делу воспитания будущего короля привлекались все, кто наилучшим образом проявлял профессиональные навыки или природные способности. Принц даже искусство воров постигал в течение нескольких месяцев под видом поездки к морю…
Окружение королевского отпрыска так же отличалось разнообразием. Причем, условием службы рядом с принцем было проявление своих личных, расовых, сословных, деловых, гендерных, физических и прочих качеств, укладывающихся в нормы морали и нравственности; принц обязан был уметь договариваться со всеми… В те незабываемые времена и засветился возле наследника странный наёмник-эльф, непревзойдённый боец и насмешник, передавший своему ученику многое, - и не только по части размахивания оружием. Слово тоже может ранить; а может и убить…
В результате такого обучения юный принц мог уговорить мастерового-гнома поменять свой молоток на букет ромашек; и ни гном, ни молоток, ни ромашки не чувствовали себя обманутыми…
К слову, эта наука органично легла на врожденный талант Анжеса, о котором в королевской семье не распространялись: он без всяких заклинаний и артефактов, без ментальных приемов и разглядывания аур, сосредоточившись, мог определить, кто перед ним – друг или враг, ученый или шарлатан, убийца или праведник. У таланта принца было только одно условие – не использовать знание о разумном существе для приобретения личной выгоды. Даже при небольшом нарушении условия, одной незначительной сделке с совестью, талант покинул бы наследника разом и навсегда. Короля Анжеса Четвёртого по праву именовали Справедливым… Талант оставался с ним до сих пор, но знали об этом лишь его друзья и королева.
Все остальные, не догадываясь об истинном состоянии дел, строили предположения одно другого невероятнее, но при этом все сходились в одном – их король очень проницателен, особенно когда дело касается нечистых на руку служащих и торговцев, и, что греха таить, побаивались этой проницательности. Ведь все, кого не удерживали особые ограничения, с легкостью шли на сделки со своей терпеливой совестью…
Затянувшуюся паузу прервал Глава Магбезопасности:
- Спасибо, Орманд. Присаживайтесь. – После чего покосился на соседа по диванчику.
Сосед в свою очередь кивнул в угол, вернувший привычно-сумрачный вид:
- Смелее, Визард!
Обладателю серого сюртука – также без знаков различия – не было нужды перемещаться по кабинету; он пружинисто встал, коротко вздохнул, и приступил к докладу:
- Придворный Отдел Правопорядка при содействии Службы Магической Безопасности, используя банк образцов почерка служащих дворца, сравнил их с исходными данными и, проведя опрос, обнаружил, что слова на снегу появились при непосредственном участии…
-… женщины, 46-и лет, находившейся в сильном подпитии… кстати, а данных о её физическом состоянии, например, беременности в раннем сроке, вы не обнаружили?.. - сейчас король взирал на друзей и их подчинённых с неуверенной надеждой; те, в ответ, взирали на него с некоторым страхом, а стражники – со священным ужасом!
-Ва-ва-ваше… - заикаясь, попытался высказаться обладатель серого мундира, но был остановлен повелительным жестом Его Величества.
Если до сего момента в кресле с подушками практически возлежал усталый насмешливый мужчина неопределенного рода деятельности, то теперь там же, как на троне, восседал Правитель; и ни домашний халат, накинутый поверх не первой молодости камзола, ни мягкие войлочные туфли не могли скрыть данного факта.
Мужчина упруго поднялся, вернее, попытался подняться, и на смену правителю явился схватившийся за многострадальную поясницу немолодой король.
…Друзья у короля оказались что надо – синхронно подхватились с низкого сиденья и рванулись к согнувшемуся и шипящему сквозь зубы мужчине; Анжер крепко ухватил друга за плечи, а Луардес, встряхнув руками, прижал ладони к источнику боли, энергично высказав нечто забористое, но, говорят, не менее действенное, чем лечебные заклятья.
- Вот упрямая королевская задница! - Ничуть не смущаясь присутствия подчинённых поддержал мага потомок демонов.- Почему сразу не сказал!.. чтоб тебя зайцы покусали, а потом ещё и надругались гнусно!..
Некоторое время тишина кабинета разбавлялась только шумным размеренным дыханием пациента и сосредоточенным сопением оказывающих помощь…
- Пустите уже! – король дернулся, но друзья продолжали держать крепко.- Как тебе не стыдно, Анжи, за такое пожелание! Жена моя покусанного меня обратно примет, а вот гнусно надруганного – вряд ли! И останетесь вы без короля, за такие-то пожелания!..
- Жить будет, если сразу не помер, - констатировал маг, убирая ладони и утирая пот с висков и лба.
- Ну, вот, а я киселька мечтал попить!..- Расстроился насмешливый потомок демонов, в свою очередь обтирая лицо освободившимися руками.
Рано утром на снегу, напротив рабочего кабинета короля,
обнаружилась надпись характерного желтого цвета:
«Король дурак!».
Шеф жандармов и министр безопасности
занялись расследованием. Вечером доложили:
- Моча первого министра. Почерк королевы!..
Часть 1.
Моча первого министра.
В кабинете расположились семеро.
Вернее, не так – действительно расположились только пятеро. Двое у дверей были охраной и расположиться не могли по определению.
Расположение пятерых выглядело следующим образом.
Двое расположились достаточно условно. Они сидели за массивным темного дерева столом в углу и что-то перелистывали в одинаковых умеренно пухлых папках.
Ещё двое – один в синем сюртуке, другой – в сером - расположились со вкусом: на низеньком диванчике у столика с пышным букетом, украшавшим некоторое количество блюд с фруктами и закусками.
А один расположился очень так… В высоком кресле с подушками под спиной и скамеечкой под ногами. Не хватало бокала в покоящейся на подлокотнике левой руке и роскошного кота под нервными пальцами правой. Но… бокал подождёт; а наглый роскошный котяра с самого утра где-то шастал, добавляя капель дёгтя в бочку невесёлого королевского настроения.
Легким взмахом, сверкнувшим отблеском драгоценного камня в перстне на августейшей руке – символе власти и фамильном артефакте, – Его Величество Анжес Четвертый Справедливый дал понять, что готов слушать.
Двое на диванчике переглянулись. Неуловимо приняли почти официальный вид. Снова переглянулись и тот, который в синем, кивнул в угол:
- Начинайте, Орманд!
…Клонящееся к горизонту зимнее солнце своими неяркими лучами достигало самых дальних уголков помещения и обшаривало их с придирчивостью ревнивой женщины. И если двое у столика с букетом находились вне интересов любопытного светила, а кресло с Его Величеством уже подверглось тщательному досмотру, то стол с двумя равными по званию, но различными по цвету формы служащими высвечивался во всех подробностях.
Все сколы, трещины и потёртости стали доступны для внимательных наблюдателей, как для нескромных взглядов придворных насмешников – все морщинки и рытвинки на припудренных лицах стареющих прелестниц в свете магических светильников Королевского Бального Зала; впрочем, и в Зале Торжественных Приёмов в качестве мер безопасности были установлены такие же, проникающие за все искусственные барьеры на лицах подданных и гостей. Ибо не фиг морочить голову нашему дорогому королю своими/не своими личинами; Его Величеству и кроме этого есть чем заняться.
Интересными надписями на снегу, например…
Один из двоих за древним столом с историей, в форменном сюртуке без знаков различия – что само по себе говорило о многом – поднялся, шагнул в сторону, чтобы слепо не щуриться в потоке света, выдержал легкую паузу, и начал:
- По факту обнаружения на снегу под окном кабинета Его Величества надписи, порочащей честь и достоинство…
- Вот прям-таки враз и опорочили!.. Что-то я себя сразу нежной девицей почувствовал…- пробурчал обладатель подвергшихся поруганию чести и достоинства, с болезненной гримасой поправляя под спиной подушки и ощущая себя если и не чувствительной барышней, то кем-то близким к определению, выведенному на снегу – точно.
И стукнуло же в голову показывать принцам особые приёмы фехтования, которым его самого обучал в далёкой юности неизвестно откуда взявшийся эльф. Эти гордецы редко покидали свои лесные обители и практически никогда не нанимались в услужение к людям, особенно чистокровные, а уж наставник юного принца был из чистокровных чистокровнейший, что нисколько не мешало ему гонять ученика как молодого козлика…
И не то дурость, что распрыгался с сыновьями как их ровесник, а то, что происходило это непотребство во внутреннем дворе, как раз напротив галереи, где в эти часы всегда находилась королева со своими курицами… тьфу! - фрейлинами; а некоторые, не будем показывать пальцем, кто именно, ещё и камзол скинули, желая покрасоваться – не перед фрейлинами, нет! – перед королевой… всегда лишь перед королевой… Забыл, насколько коварны и непредсказуемы ветра на изломе зимы во время таких вот неожиданных оттепелей… Как есть дурак!..
Но что поделать, если с того самого момента, когда его, ещё наследника, разом накрыло понимание, что вот именно с этой девушкой он сможет прожить рядом столько, сколько отпустит судьба, и пронести тяжесть короны, не пачкая ни себя, ни свою любимую недостойным поведением, в душе поселился страх однажды оказаться несостоятельным и увидеть разочарование в родных глазах… Вот и доказывает с тех пор, в первую очередь сам себе, что – может; что – силён и ловок; что – защитник; что – мужчина, в конце концов!..
Сидит теперь, защитник и мужчина, подушечки под поясницей поправляет, на старый стол пялится… Заменить этот стол давно пора, а всё рука не поднимается – из-за иррационального чувства, что, пока стоит на своём месте когда-то почти благословивший их семейное счастье предмет меблировки, само семейное счастье тоже никуда не денется, если ещё и не испытывать на прочность его, счастье, то есть, с упорством маньяка; так и живёт практически вросший в ещё дедовский кабинет свидетель монаршего гнева и монаршей воли, а также монаршей глупости не в одном поколении…
- Хм-м… - «синий» с диванчика боднул своего короля и друга недовольным взглядом.
Король досадливо дёрнул плечом, снова болезненно скривившись, и изобразил внимание.
- По факту надписи на снегу, бросающей тень на умственные способности нашего справедливого правителя, - невозмутимо «исправился» представитель «синих», - Придворным Отделом Магической Безопасности при поддержке Придворного Отдела Службы Правопорядка – легкий кивок в сторону соседа по столу, - было проведено внутреннее расследование…
На словах докладчика об умственных способностях правителя сидящие на диванчике дружно ухмыльнулись и так же дружно вернулись в расслабленное состояние.
Сам правитель заинтересованно уставился на говорившего.
«Смотри-ка, вырос! И даже зубы отрастил. Молодец! Только почему Луар до сих пор его при себе держит? – с профессионализмом фрейлины «справедливый правитель» стрельнул взглядом в своего Главу Магбезопасности… и уперся в полные научного интереса зелёный и черный глаза лорда Луардеса Ормоса дель Агуранди, графа Соол-Неезе, магистра кафедры Изначального Огня, полностихийника уровня архимага, не соглашающегося принять заслуженное звание, чтобы не отвлекаться от служебных обязанностей. – Ах, хитрец! Специально привёл и показал. Значит, уже готовит к самостоятельной работе. От меня нужно будет подтверждение. Дам… повыкаблучиваюсь только… или не буду… Не буду, пусть радуются!..»
Подушка под страдающей королевской поясницей в который раз подверглась перемещению.
-…В ходе которого выяснилось следующее. Жидкость желтого цвета, использованная для написАния, - продукт жизнедеятельности организма, выделенный естественным путём…
-…То есть напИсанием… - хохотнул Глава Службы Правопорядка, отчего на нём скрестились взгляды всех присутствующих в кабинете, не исключая стражников. «Серый» сделал вид, что смутился, но насмешливых огоньков в глазах не погасил.
-… человеческим мужчиной примерно 55-и-60-и лет, с остаточными явлениями залеченной в юном возрасте гонореи и с признаками начинающейся мочекаменной болезни. Во взятых для анализа образцах отмечено большое количество продуктов полураспада спиртов, полученных путём брожения растительного сырья. Сравнив остаточные следы ауры с образцами, хранящимися в банке данных Службы Правопорядка, а также проведя опрос среди обслуживающего персонала, мы определили искомого. Им оказался…
- Первый министр Внутреннего Королевского Совета лорд Инуажес дель Саванти, барон Годвине!- Под изумлёнными взглядами объявил заподозренный в ограничении умственных способностей монарх. И с довольным видом пояснил:
- Зимой, во время Ардезийской кампании, гонорею мы лечили всем полком, потому что в том городишке все бегали к… ну, неважно! Полковой целитель предупредил, что после лечения требуется воздержание, иначе возможны последствия в виде бесплодия или угасания половой функции… Я-то вытерпел, а вот Ин влюбился… с сильной конкуренцией… Пришлось доказывать, что он – лучше…
- Доказал? - Глава Службы Правопорядка заинтересованно блеснул глазами.
- Конечно, Анжи, неужели вы сомневались?! – Его Величество смотрел на друга с таким превосходством, как будто он сам одержал сию достойнейшую победу. Правда, превосходство было изгнано сдержанной печалью, и король со вздохом продолжил:
- Но детей он иметь не может. А супруга хранит ему верность…
- Постойте, Анжес, так баронесса Годвине и есть…- Правопорядочный глава лорд Анжер Сантаис дей Дарнели, граф Ансу-Леезе, представитель древнего рода, основанного демонами, что у потомков выражалось наличием черных с сиреневым отливом волос, вишневой радужкой глаз, пристальный взгляд которых могли выдержать лишь единицы, и ко всему – ментальным даром разной степени интесивности (надо ли говорить, что это был род потомственных дознавателей, верно служивших короне – принёсшие клятву верности демоны не способны на предательство, а уж поколениями присягавшие одному королевскому роду… проще было их убить, но как убить демона-менталиста, пока не придумал никто!), всегда был уверен, что знает о приближенных к другу и сюзерену людях и не-людях всё, поэтому очень удивился, чего даже и не пытался скрыть.
- Да, Анж,- мягко отозвался король, выдержал незначительную паузу и продолжил деловым тоном:
- Но мы отвлеклись, господа сыщики!.. Как я правильно понял, автор бросающей тень на мои умственные способности надписи, - с ехидным удовольствием повторил он недавнее определение, - это первый министр, перебравший вина и выразивший свои обиды таким вот оригинальным способом, да?.. – и обвёл всех насмешливым взглядом.
Все, включая стражников, испытали легкое неудобство.
Его Величество, Руальдес дейн-Гранди из королевской династии Моон-Асу, Анжес Четвертый Справедливый не был выдающимся магом, хотя обладал магическими способностями. В сопливом детстве и в не менее сопливой юности он получил разностороннее образование – от академического до полевого; его отец, Руальдес Седьмой Бесстрашный, вопреки прозвищу, отчаянно боялся потерять единственного сына, подаренного ему любимой женой, а потому пытался обезопасить наследника на свой лад: прививал ему чуть не с пелёнок всевозможные знания и умения. К ответственному делу воспитания будущего короля привлекались все, кто наилучшим образом проявлял профессиональные навыки или природные способности. Принц даже искусство воров постигал в течение нескольких месяцев под видом поездки к морю…
Окружение королевского отпрыска так же отличалось разнообразием. Причем, условием службы рядом с принцем было проявление своих личных, расовых, сословных, деловых, гендерных, физических и прочих качеств, укладывающихся в нормы морали и нравственности; принц обязан был уметь договариваться со всеми… В те незабываемые времена и засветился возле наследника странный наёмник-эльф, непревзойдённый боец и насмешник, передавший своему ученику многое, - и не только по части размахивания оружием. Слово тоже может ранить; а может и убить…
В результате такого обучения юный принц мог уговорить мастерового-гнома поменять свой молоток на букет ромашек; и ни гном, ни молоток, ни ромашки не чувствовали себя обманутыми…
К слову, эта наука органично легла на врожденный талант Анжеса, о котором в королевской семье не распространялись: он без всяких заклинаний и артефактов, без ментальных приемов и разглядывания аур, сосредоточившись, мог определить, кто перед ним – друг или враг, ученый или шарлатан, убийца или праведник. У таланта принца было только одно условие – не использовать знание о разумном существе для приобретения личной выгоды. Даже при небольшом нарушении условия, одной незначительной сделке с совестью, талант покинул бы наследника разом и навсегда. Короля Анжеса Четвёртого по праву именовали Справедливым… Талант оставался с ним до сих пор, но знали об этом лишь его друзья и королева.
Все остальные, не догадываясь об истинном состоянии дел, строили предположения одно другого невероятнее, но при этом все сходились в одном – их король очень проницателен, особенно когда дело касается нечистых на руку служащих и торговцев, и, что греха таить, побаивались этой проницательности. Ведь все, кого не удерживали особые ограничения, с легкостью шли на сделки со своей терпеливой совестью…
Затянувшуюся паузу прервал Глава Магбезопасности:
- Спасибо, Орманд. Присаживайтесь. – После чего покосился на соседа по диванчику.
Сосед в свою очередь кивнул в угол, вернувший привычно-сумрачный вид:
- Смелее, Визард!
Обладателю серого сюртука – также без знаков различия – не было нужды перемещаться по кабинету; он пружинисто встал, коротко вздохнул, и приступил к докладу:
- Придворный Отдел Правопорядка при содействии Службы Магической Безопасности, используя банк образцов почерка служащих дворца, сравнил их с исходными данными и, проведя опрос, обнаружил, что слова на снегу появились при непосредственном участии…
-… женщины, 46-и лет, находившейся в сильном подпитии… кстати, а данных о её физическом состоянии, например, беременности в раннем сроке, вы не обнаружили?.. - сейчас король взирал на друзей и их подчинённых с неуверенной надеждой; те, в ответ, взирали на него с некоторым страхом, а стражники – со священным ужасом!
-Ва-ва-ваше… - заикаясь, попытался высказаться обладатель серого мундира, но был остановлен повелительным жестом Его Величества.
Если до сего момента в кресле с подушками практически возлежал усталый насмешливый мужчина неопределенного рода деятельности, то теперь там же, как на троне, восседал Правитель; и ни домашний халат, накинутый поверх не первой молодости камзола, ни мягкие войлочные туфли не могли скрыть данного факта.
Мужчина упруго поднялся, вернее, попытался подняться, и на смену правителю явился схватившийся за многострадальную поясницу немолодой король.
…Друзья у короля оказались что надо – синхронно подхватились с низкого сиденья и рванулись к согнувшемуся и шипящему сквозь зубы мужчине; Анжер крепко ухватил друга за плечи, а Луардес, встряхнув руками, прижал ладони к источнику боли, энергично высказав нечто забористое, но, говорят, не менее действенное, чем лечебные заклятья.
- Вот упрямая королевская задница! - Ничуть не смущаясь присутствия подчинённых поддержал мага потомок демонов.- Почему сразу не сказал!.. чтоб тебя зайцы покусали, а потом ещё и надругались гнусно!..
Некоторое время тишина кабинета разбавлялась только шумным размеренным дыханием пациента и сосредоточенным сопением оказывающих помощь…
- Пустите уже! – король дернулся, но друзья продолжали держать крепко.- Как тебе не стыдно, Анжи, за такое пожелание! Жена моя покусанного меня обратно примет, а вот гнусно надруганного – вряд ли! И останетесь вы без короля, за такие-то пожелания!..
- Жить будет, если сразу не помер, - констатировал маг, убирая ладони и утирая пот с висков и лба.
- Ну, вот, а я киселька мечтал попить!..- Расстроился насмешливый потомок демонов, в свою очередь обтирая лицо освободившимися руками.
