ЧАСТЬ 1
ПРОЛОГ
– Добро пожаловать! Проходите, чувствуйте себя как дома, – приветливый молодой человек, смотритель старинного особняка, выставленного на продажу, изящно поклонился, пропуская вперёд богато одетую даму и сопровождающего её клерка. Стряхнул с пальто снежинки: зима в этом году выдалась странная, и небо то разряжалось долгими продолжительными ливнями, а то сыпало мокрым снегом, и продолжил: – Только осторожнее, не поскользнитесь! Крыша требует ремонта, а вчера весь вечер шёл дождь – так что прихожая промерзла и покрылась тонким слоем льда. Но не переживайте, с утра я затопил камин, и гостиная успела оттаять. Не хочу, чтобы вы простудились!
Искренность, с которой были сказаны эти слова, заставила гостью, уже скривившуюся было в брезгливой гримасе, милостиво улыбнуться.
Впрочем, Мэтью давно заметил – стоит ему смягчить тембр голоса или пристальнее взглянуть на человека, как тот становился шелковым, начиная поддакивать и угождать смотрителю. Возможно, сказывалось его природное обаяние, или же причина крылась в чём-то другом, тщательно спрятанным за маской показного добродушия – в любом случае, пользоваться этой своей способностью Мэтью никогда не стеснялся. И сейчас он внимательно следил за потенциальными покупателями, которые в полном молчании рассматривали дом.
А посмотреть здесь было на что. Старинный особняк, построенный в этом провинциальном городке более двухсот лет назад, всегда привлекал к себе внимание. Самая Розовая Заводь мало что собой представляла – город едва насчитывал пятьдесят тысяч жителей, и основным развлечением было разве что катание на лодке да прогулки по лесу. Поэтому любой, кто приезжал сюда, считал своим долгом посетить особняк – единственную местную достопримечательность. И, разумеется, насладиться парой-тройкой жутковатых историй.
Поговаривали, что некто очень богатый и влиятельный, не желая отказываться от внебрачной связи, построил этот дом для своей возлюбленной, чтобы иметь возможность видеться с ней в уютной обстановке. Почти десять лет жители с восторгом наблюдали за тем, как самый заброшенный уголок их города превращается в прекрасное место с дивным садом, благоухающим розами. Причудливые витражи и мозаичные дорожки манили и чаровали горожан – сюда даже приводили детей, словно на экскурсию, или же тайком пробирались в сад, чтобы нарвать чудесных цветов.
С каждым днём особняк становился всё краше – счастливый влюблённый не скупился на подарки, облагораживая дом и сад для своей дамы.
Но однажды всё изменилось. Холодным осенним утром тело леди Розалин нашли неподалёку от городского кладбища. И хотя признаков насильственной смерти не было обнаружено, волосы женщины поседели, а лицо навеки застыло в маске ужаса.
С той поры особняк опустел. Истинный его хозяин так и не соизволил объявиться, и поэтому дом объявили собственностью города. Несколько раз его продавали, но никто так и не остался жить в этом заброшенном и таинственном месте. Редко кто мог выдержать здесь больше года, покупатели покидали особняк напуганными, а уезжая, опасливо озирались по сторонам, словно ожидали увидеть призраков.
С последним хозяином дела обстояли хуже всего. У старика не выдержало сердце, и несколько дней пробыв между жизнью и смертью, он ушёл в иной мир, так и не огласив имена наследников. Сдать особняк в аренду не было ни единой возможности. Никто в здравом уме и твёрдой памяти не рискнул бы поселиться в столь мрачном месте. Лишь редкие приезжие, не верящие слухам, заходили осматривать дом – но и они, угнетенные обстановкой, старались поскорее его покинуть.
И, пожалуй, так дом и продолжил бы медленно гнить без заботливой хозяйской руки, если бы однажды вечером в ворота мэрии не постучался странный юноша в тёмном плаще с высоким воротником. За окном хлестал ливень, и незнакомец промок до нитки, однако первые его слова были не о тепле и приюте, а о временной работе. За возможность жить и работать в особняке юноша предлагал неплохие деньги, кроме того, он обещал в ближайшие пять лет подобрать достойного владельца этому жуткому месту.
Необычная одежда и изысканные манеры гостя порядком удивили мэра, но возможность найти смотрителя для заброшенного дома была весьма притягательной.
Мэтью стряхнул с себя воспоминания и перестал улыбаться – да, именно он когда-то явился непрошенным гостем в дом мэра, избавив его от тягостной неопределенности по поводу этого таинственного особняка.
«Кажется, я опять замечтался…» – с грустью вздохнул смотритель и приступил к своим непосредственным обязанностям. А именно – принялся показывать потенциальным покупателям дом во всей красе.
Через пару минут всё было кончено. Экстравагантная дамочка до жути испугалась милых серых мышек, живущих за комодом, и пауков, ползающих по углам сумрачной гостиной. Конечно, Мэтью поохал и поахал в притворном сожалении, раскланялся на прощание и предложил хорошо подумать и непременно зайти ещё... Но он прекрасно понимал, что эти люди здесь больше никогда не покажутся.
«Прямо от сердца отлегло!» – подумал смотритель, наблюдая за исчезающими в тумане фигурами. Потом потянул на себя ручку, и входная дверь с громким скрипом захлопнулась, подняв в воздух сверкающее облачко ледяной пыли и отгораживая дом от остального мира незримой стеной. Лёгкий ветерок пронёсся по комнате, взбивая клубы пыли вперемешку с засохшими листьями.
На мгновение нежно-голубая радужка глаз смотрителя окрасилась в тёмно-вишнёвый цвет, и взгляд стал пустым.
...Лишь один человек мог владеть этим местом. Только ему особняк собирался открыть все свои секреты. А пока... пока дом был готов ждать столько, сколько потребуется.
ГЛАВА 1
Стоило мне приехать в Розовую Заводь, как неприятности посыпались со всех сторон. То проливной дождь застал по дороге в гостиницу, то в самый неподходящий момент на середине пути заглохла машина. Словно кто-то сглазил.
Хотя нет, проблемы начались ещё раньше, просто по старой доброй привычке я старательно не обращала на них внимания. Первый звоночек прозвенел, когда вдруг ни с того ни с сего, меня, младшую представительницу нашей многочисленной фамилии, вдруг пригласили на семейное совещание. Тогда я подумала, что это дань возрасту, но удивилась, что не позвали раньше. Между прочим, в двадцать один год каждый член моей семьи становился относительно самостоятельным и приобретал право голоса. Почему относительно? Потому как не было никакой реальной свободы для представителя столь благородной фамилии, которую с трепетной нежностью передал нынешнему поколению мой дед.
И неделю назад я в этом убедилась. В зале, где собрались все многочисленные тетушки, дядюшки, братья и кузены нашей большой семьи, я, сжав кулаки, с нарастающим раздражением слушала о том, что меня ожидает.
– В последние годы жизни твой дед стал крайне вспыльчивым и необщительным, – нервно перебирая пальцами по столу, тётушка втянула дым от тонкой дамской сигареты, а затем небрежно бросила её в пепельницу. После смерти деда именно она стала во главе семьи, пусть формально эти обязанности и выполнял мой старший брат.
На виду тётушка курила не часто, лишь в минуты особо тягостных раздумий, и это уже тогда вызвало у меня неприятные предчувствия. Но я лишь кивнула и продолжила слушать.
– Он много путешествовал, пока не купил себе миленький домик в небольшом городке, – задумчиво продолжила она. – И там же он вскоре скончался при весьма странных обстоятельствах. Уж поверь, моя дорогая, врачам отец доверял, и со здоровьем, насколько нам известно, у старика всё было в порядке.
Тётушка потянулась за новой сигаретой, но строгий взгляд моего старшего брата заставил её отложить коробку. Формальность формальностью, но и совсем наглеть не стоит – характер у брата не сахар, мог и высказать замечание по поводу сигарет. Сцепив руки под подбородком и слегка опершись локтями о стол, тётушка продолжила:
– И вот недавно всплывает его завещание, где чёрным по белому написано, что тот самый дом перейдёт в наследство женщине нашего рода. Правда, с условием: она должна быть незамужней до и после принятия наследства. И единственная совершеннолетняя женщина нашего рода, которая не выходила замуж – это ты.
Согласно кивнув, я с тоской оглянулась на сидевшую в мягком кресле у стены сестру. Та с отрешённым видом смотрела в окно, легонько поглаживая пальцами чуть заметный округлившийся живот. Не вовремя-то как! И дед тоже хорош, неужели не мог просто оставить состояние семье, обязательно было всё так запутывать?
Впрочем, нет ничего странного в том, что он поставил подобное условие. Дед был ярым противником брака, и неудивительно – бабушка бросила его с двумя малышками-близнецами на руках. Я слышала от тётушки о том, как провел молодость мой дед – он частенько дремал за обеденным столом, потому что было тяжело воспитывать детей и одновременно вести семейные дела. С тех времён он и отгородился от всех, а его близкие, в свою очередь, старались поменьше общаться с угрюмым родственником, который обладал весьма тяжёлым характером и держал домашних в железном кулаке.
В детстве я видела его не часто – лишь в те редкие дни, когда упрашивала мать брать меня на семейные совещания, боясь оставаться одна. Мне запомнились седые косматые брови деда и его уверенный, властный голос, способный пресечь любой спор. В то время старик казался мне грозным и всемогущим, настоящим каменным исполином.
Годы спустя он пришёл в наш дом. Но не на совет, а с вполне светским визитом – поздравить брата с совершеннолетием. Они долго беседовали о чём-то за закрытыми дверьми, и у меня не было никакой возможности подслушать этот разговор. Не знаю, что именно они говорили друг другу, но с той поры дед больше не появлялся в нашем доме, а Уильям казался заметно повзрослевшим. Мне же старик за всю жизнь не сказал ни слова.
И теперь я вдруг оказываюсь наследницей этого совершенно постороннего мне человека! Невероятно!
Объявив решение семьи, тётушка поспешила закончить собрание, чтобы не вызывать лишних вопросов и недовольства, а несколько дней спустя меня отправили в другой город, отрядив в качестве сопровождающего семейного адвоката. Или, правильнее сказать, моего поверенного? Без Джейка, действительно, было бы тяжело, ведь период вступления в наследство давно прошёл, и меня ожидали горы бумажной волокиты, доказательств и споров, справиться с которыми девушке, непосвящённой в тонкости законодательства, было бы трудно.
Однако, сказать по правде, всё прошло не так плохо, как мы ожидали. Конечно, в Розовой Заводи нас никто не встречал с распростёртыми объятиями, а мэр даже не соизволил пригласить на ужин (что посчиталось бы любым другим членом нашей семьи за оскорбление, но градоправителю повезло – я не была большой поклонницей официальных приёмов).
В целом всё прошло не так плохо, как я опасалась. Стоило только начать объяснять, какой именно дом достался мне от деда, как люди, имеющие отношение к этому наследству, сначала поражённо застывали, а затем натянуто улыбались, без лишних уговоров подписывая необходимые бумаги.
Думаю, причиной всему были странные слухи, о которых мне довелось узнать в первый же день приезда в этот городок. Жители рассказывали жуткие истории про особняк на окраине, тот самый, который тётушка назвала «миленьким». Тот самый, перед воротами которого я стояла уже добрых пятнадцать минут, и если бы Джейк не отдал мне пальто, давно бы продрогла. Вечер выдался на диво холодным для нынешней весны.
– Эй, есть здесь кто живой?! Откройте, наконец!
...А в ответ – тишина.
Чугунная решётка покачнулась от удара, но выдержала. Я присмотрелась. Надо же, сами ворота были старинными, но вот замки кто-то не поленился заменить! И как прикажете открывать? Для того чтобы протиснуться внутрь, прутья слишком узки, а взламывать замки меня не учили.
– Леди Элизабет, вы точно уверены, что в этом доме кто-то живёт? – на всякий случай уточнил Джейк, поправляя съехавшие на нос очки в изящной оправе. Этот молодой адвокат работал на нашу семью уже несколько лет, и не раз помогал родственникам выпутываться из разных щекотливых ситуаций. А прежде в компании Грантов служил его отец, пользуясь почти безграничным доверием всех членов нашей семьи, что говорило и преемственности поколений на службе у нашей фамилии.
– По словам мэра, у особняка есть смотритель, – я пожала плечами, пристальнее вглядываясь в плотную завесу тумана, окружающую дом. – Может, сегодня у него выходной? Но с другой стороны… говорили, он здесь живёт...
Джейк слегка нахмурился. Видимо, подобные слухи доходили и до него, и моего поверенного не радовало вероятное присутствие в этом особняке некоего незнакомца.
– Леди, это недозволительно. Мы не можем позволить постороннему проживать в вашем доме. Как только он появится, я урегулирую данный вопрос.
– Делай, как считаешь нужным, – отмахнулась я, стараясь не обращать вниманиия на все возрастающую тревогу – казалось, что за мной пристально наблюдают, только понять, кто и откуда, я не могла.
Вероятность паранойи отметалась сразу – будучи родом из богатой семьи, я с пяти лет узнала о разного рода папарацци, охочих до скандалов и интриг, а к семи научилась их успешно избегать.
Плотнее запахнув пальто, я ещё раз дёрнула за колокольчик. Эффект оказался неожиданным – позади нас тихо, но так, чтобы было слышно, выразительно кашлянули.
– Простите, что прерываю вашу беседу, но, во-первых, в доме есть электричество, и ниже декоративного колокольчика расположен звонок, а во-вторых, кто вы и что вам здесь нужно?
Я медленно развернулась, уставившись на темноволосого молодого человека.
– Если вы желаете приобрести дом, то стоит сначала обратиться к мэру, а затем я с удовольствием покажу вам особняк, – невозмутимо продолжил он, не обращая внимания на мой любопытный взгляд, и в голосе его проскользнула приторная вежливость. – А сейчас вам стоит вернуться в город – скоро стемнеет, и на окраинах будет небезопасно.
– Вы, наверное, мистер Роббинс. Простите за беспокойство, – чуть улыбнувшись в знак мирных намерений, задумчиво протянула я, невольно перенимая манеры смотрителя. – Вообще-то, мы не собираемся покупать этот дом. Мы приехали, чтобы увидеть дедушкино наследство.
– Я не знал, что земля рядом с особняком кому-то принадлежит, – с сомнением ответил смотритель, пронзительно глядя на меня ясными голубыми глазами. Потом перевел взгляд на адвоката – но Джейк даже не шелохнулся, успешно притворившись моей тенью.
«Очень опасной тенью», – добавил его взгляд, обещающий немало проблем тому, кто попытается меня обидеть.
Смотритель вздохнул и развёл руками. Затем улыбнулся. Улыбка вышла слишком натянутой, чтобы быть искренней.
– Но я ведь не могу быть в курсе всех дел. Возможно, мы скоро станем добрыми соседями… – сказал он вежливо.
Крупная капля дождя упала на его плащ, скатилась змейкой по плечу и затерялась в складках ткани.
Я не успела ответить, как смотритель вновь заговорил. С некоторой озабоченностью он заметил, окинув взором облитое кляксами чернил небо:
– И всё-таки вам стоит поспешить, если не хотите промокнуть до нитки. До центра далеко, а машины у дороги я не приметил. А сейчас позвольте откланяться. Было приятно познакомиться.
