Но как бы то ни было, а перспектива ещё несколько месяцев проваляться в постели под наблюдением врачей вызывала у Ярослава панический страх. «Что может случиться теперь, когда моё предназначение исполнено? — думал он, внимательно вглядываясь в хрустальные глаза кошки. — Я выполнил обещание, оплатив своей кровью милость Богов, и если сейчас жив, значит такова воля Владычицы Элберет. Кто я такой, чтобы отказываться от дара Великих?!»
Взяв карандаш, Итиль сделал несколько разных набросков статуэтки — с одним и другим глазом. Не почувствовав тревоги или опасности, он достал фотоаппарат. Поставив каменную кошку на подоконник, где закатное солнце тут же окрасило её тёплыми бликами, Ярослав устроил артефакту настоящую фотосессию, однако снова внутри ничто не шевельнулось, словно он фотографировал обычный музейный экспонат.
— Кто же ты? — задумчиво проговорил Итиль, глядя на кошку. — И что мне с тобой делать дальше?
То, что Дух Замка отказался от благодарности, было не совсем правильно, это настораживало. Обычно Существа невысоких рангов посвящения охотно берутся служить тем, кто старше, в дополнение к своей собственной миссии. Любой неофит знает, что строгое соблюдение иерархии способно облегчить выполнение личной задачи. И если сокровище принадлежит Владычице Звёзд, то Дух Замка вправе даже не просить, а требовать что-то у Вестника.
А может, Существо наоборот хотело избавиться от опасной вещи, оказавшейся у него на хранении? Например, потому, что на статуэтку были наложены какие-то чары, или просто ответственность слишком велика... Нет, не похоже. Иначе каменную кошку не спрятали бы от посторонних глаз так надёжно!
Действительно, о сети подвальных комнат под главным домом усадьбы можно было только догадываться, на планах они не были обозначены. Дверь, ведущая к калориферу, оказалась полностью засыпанной ещё, наверное, во время революционных событий, когда рабочие местного завода захватили усадьбу, выгнав управляющего, как гласит городская легенда. К тому же, Дух Замка в любой момент мог похоронить под обвалом тех, кто попытался бы проникнуть вниз из праздного любопытства. Но Ласу проход открылся, и именно он смог поговорить с хранителем сокровища.
Тогда, похоже, всё дело в печати, которая наложена на каменную кошку. Что это за печать и кто её наложил? А главное — зачем? Однако если печать будет снята, Дух Замка сможет просить себе благодарность за хранение, и это будет правильно. Значит, в первую очередь надо раскрыть тайну печати.
Уже ночью, лёжа в постели, ещё раз прокрутив в голове все события и мысли сегодняшнего дня, Ярослав обратился к Владычице Звёзд с просьбой о том, чтобы она указала ему, что делать дальше. И ему приснился вещий сон.
У неё были длинные тёмные волосы и чёрные глаза, только осталось не ясно, девушка это, женщина, или некое потустороннее существо, принявшее человеческий облик. Она с мольбой протягивала руки и кричала: «Марина! Марина!» Даже во сне Итиль не смог не провести параллели с романом Булгакова, так сильно это напоминало сцену из «Мастера и Маргариты»: «Фрида! Меня зовут Фрида!» Лунный рыцарь сделал шаг навстречу, намереваясь спросить, что ей нужно, и женщина тут же оказалась рядом. В следующем эпизоде сна Итиль увидел себя лежащим на спине, на холодном кафельном полу словно бы больничной палаты. Волосы Марины опутывали его, как верёвки, не давая двинуться, а сама она распласталась сверху, своим весом ещё больше придавливая его к полу, одной рукой упершись в грудь, а другой больно сжав левое предплечье. Голос её был безумен, глаза горели отчаянным огнём: «Они пришли с Севера, Вестник! Слышишь?! С Севера!» «Как же я смогу тебе помочь, если ты меня сейчас задушишь?» — резонно спросил Лунный рыцарь, пытаясь вырваться из дьявольских объятий. В ответ раздался больной, истерический хохот, тут же сменившийся надрывным воем, словно по мёртвому. «Моя любовь, моя жизнь… Моя память!» — рыдала Марина. Итиль чувствовал, что ещё немного, и она раздавит ему грудь, сама того не осознавая. В действиях этой сумасшедшей не было злого умысла, скорее какое-то исступлённое отчаяние: Лунный рыцарь явно оказался первым, кому несчастная женщина смогла поведать о своём горе. Она молила о помощи и сама же мешала эту помощь оказать.
Дышать становилось всё труднее, но столкнуть с себя Марину или крикнуть на неё Итиль не мог. Тогда, закусив губу, нечеловеческим усилием он попытался свести руки, рассчитывая лишить это безумное существо возможности двигаться и тем самым перехватить инициативу. Но поскольку левая рука его была намертво придавлена к полу, правой он смог ухватить себя лишь за запястье. Концы латунного браслета сомкнулись, врезавшись в кожу, а женщина, оказавшись в объятиях Лунного рыцаря, растаяла, издав душераздирающий крик.
Вздохнув, наконец, полной грудью, Итиль открыл глаза. Больничная палата тоже растаяла, он лежал на своей кровати, распластавшись в той же позе, что и во сне, одеяло было сброшено на пол словно бы в пылу борьбы.
— Марина… — повторил Ярослав, с трудом дотянувшись до выключателя.
При свете обнаружились ещё более любопытные подробности. Губу он и правда прокусил до крови, причём достаточно сильно: на подушке алели смазанные капли. Концы браслета на левой руке были погнуты так, что украшение оказалось полностью замкнутым в кольцо, а на предплечье уже проявлялся большой синяк, в котором можно было без труда разобрать несколько более тёмных пятен, оставленных пальцами.
— Ведьма! — пробормотал юный эльф, дотрагиваясь до распухшей губы.
Часы показывали четверть пятого. Собираясь уже разомкнуть браслет, Итиль вдруг передумал. Он аккуратно застелил кровать, поменял испачканную наволочку, застирал кровь, убирая все следы ночных приключений. Потом привёл себя в порядок и, прихватив из библиотеки шкатулку, где хранились широкие браслеты, которые он обычно носил в качестве оберегов, вышел из дома в предрассветные осенние сумерки. Руководитель реконструкторского клуба Руслан Маров всегда встаёт рано и на рассвете отправляется в кузню даже по выходным. А сейчас Ярославу была просто необходима помощь кузнеца.
Назар тоже никак не мог отделаться от чувства, что днём в Замке с ними случилось что-то очень важное. Ему постоянно вспоминались хрустальные глаза найденной кошки, и страшно хотелось позвонить другу, спросить, не пришла ли ему в голову какая-нибудь светлая мысль по поводу того, что бы всё это могло означать? Но, подумав, он решил отложить выяснение подробностей до завтра: сейчас, вероятно, Итиль как раз занимается исследованиями и экспериментами, не стоит ему мешать. Только любопытство — страшная штука! Уснуть Ласу удалось только под утро.
Его разбудила мама, сказавшая, что уже два часа дня, и что сейчас на проводе Ярослав, который очень желает с ним поговорить. Всклокоченный, ещё не окончательно проснувшийся эльфёнок, как был — в трусах и майке — опрометью бросился вниз, к телефону.
— Прости, Лас, знаю, что разбудил! Но мне очень надо с тобой поговорить. — В обычно спокойном и сдержанном голосе Итиля сейчас чувствовалось некоторое смущение.
— Насчёт вчерашнего?
— Да. Только не дома: нельзя, чтобы кто-нибудь слышал… Давай в парке? Через час на нашем месте.
— Угу! — кивнул Лас и, положив трубку, тут же помчался собираться.
Уже через сорок минут он был в парке, на том самом месте, где прошлой осенью показывал другу фотографию Ники. Тогда Лунный рыцарь сам одел ему на шею амулет, подаренный Руа, и с тех пор эльфёнок не расставался с искристым камешком, заключённым в лёгкую, почти невесомую золотую оправу. Именно здесь, в густых зарослях орешника, вдалеке от людных тропинок эльфы иногда собирались, чтобы без помех обсудить магические вопросы.
Итиль был уже на месте. Он сидел на бревне и, прищурившись, наблюдал за солнечными зайчиками, игравшими в пожелтевшей листве. Лас опустился рядом.
— Ну? Говори, я всю ночь от нетерпения не мог заснуть!
Ярослав странно улыбнулся.
— Я тоже полночи не спал… Даже не знаю, с чего начать… У меня к тебе личная просьба. Вот… — и он чуть приподнял рукав куртки на левой руке.
Лас от удивления открыл рот, тут же потеряв дар речи: вместо привычного изящного украшения на запястье друга красовался стальной кандальный браслет.
— Э-э-э… — протянул, наконец, эльфёнок. — И губа у тебя опухла, я сразу не заметил… Не знал, что ты такой затейник!
Щёки Итиля порозовели от смущения.
— Это совсем не то, что ты подумал! — тут же запротестовал он. — Понимаешь, Руслан не смог поставить застёжку ни на один из моих браслетов, а мне сейчас совсем не до того, чтобы бегать по ювелирным магазинам. В общем, мы не придумали ничего умнее, чем приспособить к делу пыточный девайс. Только я теперь представления не имею, как объяснить это Алиэ, если даже ты так отреагировал.
— Здесь-то как раз без проблем! — заверил Назар, потихоньку обретая дар речи. — Скажем ей, что Руслан проводит исторический эксперимент, а ты вызвался быть подопытным кроликом. Ведь ты носишь браслеты постоянно, значит, аллергии на металл у тебя нет, да и знакомым эту штуку более привычно будет увидеть на тебе, а не на ком-то из нас. Только надо с Русом договориться, чтобы всем врать одно и то же... А что всё-таки случилось?
И Ярослав рассказал всё, что случилось с ним ночью, стараясь не упускать даже мельчайших подробностей. Лас слушал мрачно и серьёзно, а когда Итиль закончил, спросил:
— Ведьма?
— Это было первое, что пришло мне в голову, — кивнул Итиль, — потому и отправился к кузнецу ни свет ни заря. Браслет я, конечно, замкнул случайно, но вся штука в том, что он — на левой руке, как раз, где у меня шрам, метка Луны.
— Помню, — откликнулся эльфёнок. В тот страшный вечер, вернувшись в гостиницу после схватки с Идальго, он долго держал друга за руку, словно надеясь тем самым передать ему хоть каплю своей жизни, заставить его сердце забиться заново. Тогда взгляд Назара неоднократно останавливался на этом шраме, забыть это было невозможно.
Поймав мысли друга, Итиль опустил глаза.
— Лас, — сказал он едва слышно, — можешь считать меня трусом, но врачей, бездействия и лекарств я больше не вынесу. История с Магистром многому меня научила. Мне есть ради кого жить, и я больше не вправе перекладывать ответственность за свою жизнь на ваши плечи!
Подавив вздох, Лас ободряюще похлопал друга по руке.
— Поэтому ты и решил замкнуть кольцо, даже не попытавшись выяснить, что надо этой ведьме?
— Да, — кивнул Итиль. — Но это ещё не всё. Ключ от браслета только один, Руслан при мне сломал остальные. И я очень прошу, чтобы этот ключ хранился у тебя. Ты сильнее, а моё сердце может дрогнуть, поддавшись жалости. Второго раза не будет, понимаешь?..
Назар всё отлично понимал. У него бы не повернулся язык обвинить друга в том, что он струсил, осторожно отойдя в сторону именно тогда, когда мог бы очень быстро разрешить загадку каменной кошки. Второго раза не будет. Итилю и так сильно повезло: Боги подарили ему новую судьбу, сохранив при этом жизнь. Впрочем, эльфёнок чувствовал, что и сам он едва ли вынесет испытание, подобное тому, которое случилось с ними этой зимой. Поэтому, не раздумывая ни минуты, протянул руку:
— Давай. Обещаю, что не отдам его тебе или кому бы то ни было до тех пор, пока всё не закончится.
Итиль вложил в ладонь друга маленький ключ, и Лас, сняв с шеи оберег, повесил этот ключ на золотую цепочку рядом с солнечным камнем.
Эльфы решили действовать сообща. Тут же, в парке, они обсудили дальнейшую стратегию поведения. Главным условием было соблюдение тайны, и это вынуждало не медлить. Новое украшение Итиля оказалось слишком приметным, его требовалось снять как можно быстрее. И хотя принц сумеречных эльфов заверил, что все неудобства, связанные с ношением кандального браслета, готов терпеть столько, сколько потребуется, он был вполне согласен с Ласом: очень сложно сохранять тайну с подобной игрушкой на руке.
Вторым важным моментом являлось то, что друзья не знали, сколько у них времени в запасе. А вдруг Наурра, взятая из подземного хранилища, начнёт проявлять скрытую в ней силу? И как поведёт себя печать, наложенная на каменную кошку? То, что Марина связана с этой печатью, эльфы теперь не сомневались. Снова вспомнив подробности её появления, они рассудили так: раз ведьма настолько активно показала себя уже в первую ночь, то дальше тем более не успокоится.
Конечно, можно было бы обратиться за помощью к волшебницам, однако подобную перспективу рыцари даже не обсуждали, почему-то им обоим не хотелось этого делать. Дух Замка неспроста отдал Наурру в руки Итилю, в этом, вероятно, был какой-то смысл. Поэтому Лунный рыцарь сильно сомневался, имеет ли он право рассказывать о каменной кошке кому-то ещё: а вдруг разгадать тайну артефакта — это его личная задача, что-то вроде экзамена на самостоятельность? Ведь Фроди теперь больше не является его наставницей. Лас же просто решил не говорить Руа про Наурру до тех пор, пока она сама не спросит. Хотя эльфёнок тоже не случайно оказался участником этой истории, всё-таки подводить друга, обращаясь за помощью к своей наставнице, ему не хотелось. К тому же, что они — маленькие, чтобы вечно прятаться за спиной волшебников?! Неужели сами не справятся?
Начинать стоило с исследования силы и магических свойств каменной кошки: надо было выяснить, не опасна ли она для окружающих? Итиль рассказал о своих вечерних экспериментах с рисунками и фотографиями, во время которых не почувствовал не то что опасности, но даже какого-то особенного напряжения пространства. И Лас предложил на несколько дней взять статуэтку к себе, чтобы понаблюдать за собственными ощущениями. Поэтому из парка друзья отправились к Ярославу домой, а уже вечером эльфёнок уносил в своём рюкзаке таинственный артефакт, аккуратно завёрнутый в столовую салфетку.
Каменная кошка Наурра временно поселилась на письменном столе Ласа. Ради того, чтобы ценная статуэтка не затерялась среди множества прочих нужных вещей, эльфёнок даже не поленился навести на столе порядок, чем несказанно удивил маму. Разумеется, объяснять ей Назар ничего не стал, а мама не стала ничего спрашивать, но, покачав головой, она всё же с улыбкой заметила, что дружба с Ярославом очень положительно влияет на её непутёвого сына. Покрасневший до корней волос эльфёнок тут же промямлил в своё оправдание, что разобраться на столе — не такая уж большая проблема. Но в глубине души Лас не мог не признавать, что мама права: общение с Итилем действительно вносило в его хаотический внутренний мир некое подобие гармонии.
Поселив Наурру у себя в комнате, Назар стал внимательно наблюдать за ощущениями, но ничего сверхъестественного в жизни по-прежнему не происходило. Не было странных снов, необычных мыслей и чувств, хоть чем-то отличающихся от повседневности. Ничего! Наурра никак себя не проявляла. Эльфёнок подолгу вертел в руках статуэтку, рассматривая её хрустальные глаза, и задавал один и тот же вопрос:
— Почему ты молчишь? Ведь ты позволила найти себя именно мне, это не может быть случайностью!
На третий день поздно вечером, когда Назар готовился к семинару, к нему в комнату неслышно проскользнула одна из сестрёнок и тут же, свернувшись клубочком на кровати, зарылась носом в подушку. Лас озадаченно глянул на часы: обычно в это время девочки уже спали.
Взяв карандаш, Итиль сделал несколько разных набросков статуэтки — с одним и другим глазом. Не почувствовав тревоги или опасности, он достал фотоаппарат. Поставив каменную кошку на подоконник, где закатное солнце тут же окрасило её тёплыми бликами, Ярослав устроил артефакту настоящую фотосессию, однако снова внутри ничто не шевельнулось, словно он фотографировал обычный музейный экспонат.
— Кто же ты? — задумчиво проговорил Итиль, глядя на кошку. — И что мне с тобой делать дальше?
То, что Дух Замка отказался от благодарности, было не совсем правильно, это настораживало. Обычно Существа невысоких рангов посвящения охотно берутся служить тем, кто старше, в дополнение к своей собственной миссии. Любой неофит знает, что строгое соблюдение иерархии способно облегчить выполнение личной задачи. И если сокровище принадлежит Владычице Звёзд, то Дух Замка вправе даже не просить, а требовать что-то у Вестника.
А может, Существо наоборот хотело избавиться от опасной вещи, оказавшейся у него на хранении? Например, потому, что на статуэтку были наложены какие-то чары, или просто ответственность слишком велика... Нет, не похоже. Иначе каменную кошку не спрятали бы от посторонних глаз так надёжно!
Действительно, о сети подвальных комнат под главным домом усадьбы можно было только догадываться, на планах они не были обозначены. Дверь, ведущая к калориферу, оказалась полностью засыпанной ещё, наверное, во время революционных событий, когда рабочие местного завода захватили усадьбу, выгнав управляющего, как гласит городская легенда. К тому же, Дух Замка в любой момент мог похоронить под обвалом тех, кто попытался бы проникнуть вниз из праздного любопытства. Но Ласу проход открылся, и именно он смог поговорить с хранителем сокровища.
Тогда, похоже, всё дело в печати, которая наложена на каменную кошку. Что это за печать и кто её наложил? А главное — зачем? Однако если печать будет снята, Дух Замка сможет просить себе благодарность за хранение, и это будет правильно. Значит, в первую очередь надо раскрыть тайну печати.
Уже ночью, лёжа в постели, ещё раз прокрутив в голове все события и мысли сегодняшнего дня, Ярослав обратился к Владычице Звёзд с просьбой о том, чтобы она указала ему, что делать дальше. И ему приснился вещий сон.
У неё были длинные тёмные волосы и чёрные глаза, только осталось не ясно, девушка это, женщина, или некое потустороннее существо, принявшее человеческий облик. Она с мольбой протягивала руки и кричала: «Марина! Марина!» Даже во сне Итиль не смог не провести параллели с романом Булгакова, так сильно это напоминало сцену из «Мастера и Маргариты»: «Фрида! Меня зовут Фрида!» Лунный рыцарь сделал шаг навстречу, намереваясь спросить, что ей нужно, и женщина тут же оказалась рядом. В следующем эпизоде сна Итиль увидел себя лежащим на спине, на холодном кафельном полу словно бы больничной палаты. Волосы Марины опутывали его, как верёвки, не давая двинуться, а сама она распласталась сверху, своим весом ещё больше придавливая его к полу, одной рукой упершись в грудь, а другой больно сжав левое предплечье. Голос её был безумен, глаза горели отчаянным огнём: «Они пришли с Севера, Вестник! Слышишь?! С Севера!» «Как же я смогу тебе помочь, если ты меня сейчас задушишь?» — резонно спросил Лунный рыцарь, пытаясь вырваться из дьявольских объятий. В ответ раздался больной, истерический хохот, тут же сменившийся надрывным воем, словно по мёртвому. «Моя любовь, моя жизнь… Моя память!» — рыдала Марина. Итиль чувствовал, что ещё немного, и она раздавит ему грудь, сама того не осознавая. В действиях этой сумасшедшей не было злого умысла, скорее какое-то исступлённое отчаяние: Лунный рыцарь явно оказался первым, кому несчастная женщина смогла поведать о своём горе. Она молила о помощи и сама же мешала эту помощь оказать.
Дышать становилось всё труднее, но столкнуть с себя Марину или крикнуть на неё Итиль не мог. Тогда, закусив губу, нечеловеческим усилием он попытался свести руки, рассчитывая лишить это безумное существо возможности двигаться и тем самым перехватить инициативу. Но поскольку левая рука его была намертво придавлена к полу, правой он смог ухватить себя лишь за запястье. Концы латунного браслета сомкнулись, врезавшись в кожу, а женщина, оказавшись в объятиях Лунного рыцаря, растаяла, издав душераздирающий крик.
Вздохнув, наконец, полной грудью, Итиль открыл глаза. Больничная палата тоже растаяла, он лежал на своей кровати, распластавшись в той же позе, что и во сне, одеяло было сброшено на пол словно бы в пылу борьбы.
— Марина… — повторил Ярослав, с трудом дотянувшись до выключателя.
При свете обнаружились ещё более любопытные подробности. Губу он и правда прокусил до крови, причём достаточно сильно: на подушке алели смазанные капли. Концы браслета на левой руке были погнуты так, что украшение оказалось полностью замкнутым в кольцо, а на предплечье уже проявлялся большой синяк, в котором можно было без труда разобрать несколько более тёмных пятен, оставленных пальцами.
— Ведьма! — пробормотал юный эльф, дотрагиваясь до распухшей губы.
Часы показывали четверть пятого. Собираясь уже разомкнуть браслет, Итиль вдруг передумал. Он аккуратно застелил кровать, поменял испачканную наволочку, застирал кровь, убирая все следы ночных приключений. Потом привёл себя в порядок и, прихватив из библиотеки шкатулку, где хранились широкие браслеты, которые он обычно носил в качестве оберегов, вышел из дома в предрассветные осенние сумерки. Руководитель реконструкторского клуба Руслан Маров всегда встаёт рано и на рассвете отправляется в кузню даже по выходным. А сейчас Ярославу была просто необходима помощь кузнеца.
Часть 3
Назар тоже никак не мог отделаться от чувства, что днём в Замке с ними случилось что-то очень важное. Ему постоянно вспоминались хрустальные глаза найденной кошки, и страшно хотелось позвонить другу, спросить, не пришла ли ему в голову какая-нибудь светлая мысль по поводу того, что бы всё это могло означать? Но, подумав, он решил отложить выяснение подробностей до завтра: сейчас, вероятно, Итиль как раз занимается исследованиями и экспериментами, не стоит ему мешать. Только любопытство — страшная штука! Уснуть Ласу удалось только под утро.
Его разбудила мама, сказавшая, что уже два часа дня, и что сейчас на проводе Ярослав, который очень желает с ним поговорить. Всклокоченный, ещё не окончательно проснувшийся эльфёнок, как был — в трусах и майке — опрометью бросился вниз, к телефону.
— Прости, Лас, знаю, что разбудил! Но мне очень надо с тобой поговорить. — В обычно спокойном и сдержанном голосе Итиля сейчас чувствовалось некоторое смущение.
— Насчёт вчерашнего?
— Да. Только не дома: нельзя, чтобы кто-нибудь слышал… Давай в парке? Через час на нашем месте.
— Угу! — кивнул Лас и, положив трубку, тут же помчался собираться.
Уже через сорок минут он был в парке, на том самом месте, где прошлой осенью показывал другу фотографию Ники. Тогда Лунный рыцарь сам одел ему на шею амулет, подаренный Руа, и с тех пор эльфёнок не расставался с искристым камешком, заключённым в лёгкую, почти невесомую золотую оправу. Именно здесь, в густых зарослях орешника, вдалеке от людных тропинок эльфы иногда собирались, чтобы без помех обсудить магические вопросы.
Итиль был уже на месте. Он сидел на бревне и, прищурившись, наблюдал за солнечными зайчиками, игравшими в пожелтевшей листве. Лас опустился рядом.
— Ну? Говори, я всю ночь от нетерпения не мог заснуть!
Ярослав странно улыбнулся.
— Я тоже полночи не спал… Даже не знаю, с чего начать… У меня к тебе личная просьба. Вот… — и он чуть приподнял рукав куртки на левой руке.
Лас от удивления открыл рот, тут же потеряв дар речи: вместо привычного изящного украшения на запястье друга красовался стальной кандальный браслет.
— Э-э-э… — протянул, наконец, эльфёнок. — И губа у тебя опухла, я сразу не заметил… Не знал, что ты такой затейник!
Щёки Итиля порозовели от смущения.
— Это совсем не то, что ты подумал! — тут же запротестовал он. — Понимаешь, Руслан не смог поставить застёжку ни на один из моих браслетов, а мне сейчас совсем не до того, чтобы бегать по ювелирным магазинам. В общем, мы не придумали ничего умнее, чем приспособить к делу пыточный девайс. Только я теперь представления не имею, как объяснить это Алиэ, если даже ты так отреагировал.
— Здесь-то как раз без проблем! — заверил Назар, потихоньку обретая дар речи. — Скажем ей, что Руслан проводит исторический эксперимент, а ты вызвался быть подопытным кроликом. Ведь ты носишь браслеты постоянно, значит, аллергии на металл у тебя нет, да и знакомым эту штуку более привычно будет увидеть на тебе, а не на ком-то из нас. Только надо с Русом договориться, чтобы всем врать одно и то же... А что всё-таки случилось?
И Ярослав рассказал всё, что случилось с ним ночью, стараясь не упускать даже мельчайших подробностей. Лас слушал мрачно и серьёзно, а когда Итиль закончил, спросил:
— Ведьма?
— Это было первое, что пришло мне в голову, — кивнул Итиль, — потому и отправился к кузнецу ни свет ни заря. Браслет я, конечно, замкнул случайно, но вся штука в том, что он — на левой руке, как раз, где у меня шрам, метка Луны.
— Помню, — откликнулся эльфёнок. В тот страшный вечер, вернувшись в гостиницу после схватки с Идальго, он долго держал друга за руку, словно надеясь тем самым передать ему хоть каплю своей жизни, заставить его сердце забиться заново. Тогда взгляд Назара неоднократно останавливался на этом шраме, забыть это было невозможно.
Поймав мысли друга, Итиль опустил глаза.
— Лас, — сказал он едва слышно, — можешь считать меня трусом, но врачей, бездействия и лекарств я больше не вынесу. История с Магистром многому меня научила. Мне есть ради кого жить, и я больше не вправе перекладывать ответственность за свою жизнь на ваши плечи!
Подавив вздох, Лас ободряюще похлопал друга по руке.
— Поэтому ты и решил замкнуть кольцо, даже не попытавшись выяснить, что надо этой ведьме?
— Да, — кивнул Итиль. — Но это ещё не всё. Ключ от браслета только один, Руслан при мне сломал остальные. И я очень прошу, чтобы этот ключ хранился у тебя. Ты сильнее, а моё сердце может дрогнуть, поддавшись жалости. Второго раза не будет, понимаешь?..
Назар всё отлично понимал. У него бы не повернулся язык обвинить друга в том, что он струсил, осторожно отойдя в сторону именно тогда, когда мог бы очень быстро разрешить загадку каменной кошки. Второго раза не будет. Итилю и так сильно повезло: Боги подарили ему новую судьбу, сохранив при этом жизнь. Впрочем, эльфёнок чувствовал, что и сам он едва ли вынесет испытание, подобное тому, которое случилось с ними этой зимой. Поэтому, не раздумывая ни минуты, протянул руку:
— Давай. Обещаю, что не отдам его тебе или кому бы то ни было до тех пор, пока всё не закончится.
Итиль вложил в ладонь друга маленький ключ, и Лас, сняв с шеи оберег, повесил этот ключ на золотую цепочку рядом с солнечным камнем.
Эльфы решили действовать сообща. Тут же, в парке, они обсудили дальнейшую стратегию поведения. Главным условием было соблюдение тайны, и это вынуждало не медлить. Новое украшение Итиля оказалось слишком приметным, его требовалось снять как можно быстрее. И хотя принц сумеречных эльфов заверил, что все неудобства, связанные с ношением кандального браслета, готов терпеть столько, сколько потребуется, он был вполне согласен с Ласом: очень сложно сохранять тайну с подобной игрушкой на руке.
Вторым важным моментом являлось то, что друзья не знали, сколько у них времени в запасе. А вдруг Наурра, взятая из подземного хранилища, начнёт проявлять скрытую в ней силу? И как поведёт себя печать, наложенная на каменную кошку? То, что Марина связана с этой печатью, эльфы теперь не сомневались. Снова вспомнив подробности её появления, они рассудили так: раз ведьма настолько активно показала себя уже в первую ночь, то дальше тем более не успокоится.
Конечно, можно было бы обратиться за помощью к волшебницам, однако подобную перспективу рыцари даже не обсуждали, почему-то им обоим не хотелось этого делать. Дух Замка неспроста отдал Наурру в руки Итилю, в этом, вероятно, был какой-то смысл. Поэтому Лунный рыцарь сильно сомневался, имеет ли он право рассказывать о каменной кошке кому-то ещё: а вдруг разгадать тайну артефакта — это его личная задача, что-то вроде экзамена на самостоятельность? Ведь Фроди теперь больше не является его наставницей. Лас же просто решил не говорить Руа про Наурру до тех пор, пока она сама не спросит. Хотя эльфёнок тоже не случайно оказался участником этой истории, всё-таки подводить друга, обращаясь за помощью к своей наставнице, ему не хотелось. К тому же, что они — маленькие, чтобы вечно прятаться за спиной волшебников?! Неужели сами не справятся?
Начинать стоило с исследования силы и магических свойств каменной кошки: надо было выяснить, не опасна ли она для окружающих? Итиль рассказал о своих вечерних экспериментах с рисунками и фотографиями, во время которых не почувствовал не то что опасности, но даже какого-то особенного напряжения пространства. И Лас предложил на несколько дней взять статуэтку к себе, чтобы понаблюдать за собственными ощущениями. Поэтому из парка друзья отправились к Ярославу домой, а уже вечером эльфёнок уносил в своём рюкзаке таинственный артефакт, аккуратно завёрнутый в столовую салфетку.
Часть 4
Каменная кошка Наурра временно поселилась на письменном столе Ласа. Ради того, чтобы ценная статуэтка не затерялась среди множества прочих нужных вещей, эльфёнок даже не поленился навести на столе порядок, чем несказанно удивил маму. Разумеется, объяснять ей Назар ничего не стал, а мама не стала ничего спрашивать, но, покачав головой, она всё же с улыбкой заметила, что дружба с Ярославом очень положительно влияет на её непутёвого сына. Покрасневший до корней волос эльфёнок тут же промямлил в своё оправдание, что разобраться на столе — не такая уж большая проблема. Но в глубине души Лас не мог не признавать, что мама права: общение с Итилем действительно вносило в его хаотический внутренний мир некое подобие гармонии.
Поселив Наурру у себя в комнате, Назар стал внимательно наблюдать за ощущениями, но ничего сверхъестественного в жизни по-прежнему не происходило. Не было странных снов, необычных мыслей и чувств, хоть чем-то отличающихся от повседневности. Ничего! Наурра никак себя не проявляла. Эльфёнок подолгу вертел в руках статуэтку, рассматривая её хрустальные глаза, и задавал один и тот же вопрос:
— Почему ты молчишь? Ведь ты позволила найти себя именно мне, это не может быть случайностью!
На третий день поздно вечером, когда Назар готовился к семинару, к нему в комнату неслышно проскользнула одна из сестрёнок и тут же, свернувшись клубочком на кровати, зарылась носом в подушку. Лас озадаченно глянул на часы: обычно в это время девочки уже спали.
