- Пусть продолжает принимать лекарство, - бросил «международный профессор» Евлампии, поднимаясь со стула, приставленного к кровати больного.
Савелий молчал.
ГРЯДУЩИЙ АД
- Что, друг, еще сомневаешься в моих возможностях? - нагло ухмыляясь, проговорил Совиньи.
Официант чувствовал: тело его дрожит.
Здесь перед домом, ночью, когда кругом ни души, Гена был во власти рыжеволосого гиганта. Официант понимал: не стоило и помышлять, чтобы справится с верзилой.
- Я вижу, ты не сомневаешься. Тем лучше для тебя. Теперь ты подготовлен к тому, что произойдет, - верзила больше не ухмылялся. - Меня зовут Совиньи. Запомни имя, страшное и впечатляющее... Сейчас мы пойдем в твой дом, - Совиньи вдруг выбросил вперед левую руку, схватил официанта, вздрогнувшего от неожиданности и испуга, за предплечье.
У официанта было ощущение: его схватил механический зажим из стали. Такие поднимают металлические заготовки с конвейерной ленты, чтобы перенести куда-то в сторону... Нечего и думать о том, чтобы попытаться вырваться из этого «зажима».
- Я знаю, у тебя там сейчас сидит твоя маманя - идиотичная старушка. У нее как со здоровьем? - Совиньи не усмехался. - Что-то она сегодня весь вечер охала... Это может нам помешать. Вдруг помрет, не выдержав зрелища?.. Я ведь сейчас там, у тебя в комнате, где вы смотрите телевизор, создам пыточную камеру. Комнату для истязаний. Буду мучить тебя всеми возможными способами. Там у тебя в комнате обязательно найдутся щипцы и ножницы, и огонь.
Совиньи вдруг выбросил вперед правую руку, провел ею по волосам Гены, - как бы погладил его по голове. Официант хотел закричать, но тут же мелькнула мысль: и это совершенно бесполезно!
- Правильно, кричать бесполезно... - тут же проговорил Совиньи. - Заткну тебе пасть, затолкаю в нее кляп. А сдавленный крик - ты, конечно, успеешь его издать. Но кто услышит?.. Станут ли вмешиваться соседи? Да они даже полицию не вызовут. Кто у тебя тут соседи: слева старушка, справа - семья алкоголиков... Видишь, владею всей информацией!
Гена все понял... Сегодня после визита Совиньи в ресторан у официанта чудовищно разболелась голова. Ушел с работы раньше - в обед. Значит, верзила проследил за ним, выяснил, где Гена живет, все оставшееся время изучал окрестности, соседей...
Официант припомнил, что днем с участка доносились какие-то странные звуки. Гена был в доме, лежал на кровати, наглотавшись обезболивающих, и, даже когда звякнуло стекло, вставать и смотреть, что происходит, не стал. Матери дома не было. Верзила свободно ходил по участку. Соседи, если и видели его, могли подумать - это новый Генин друг.
- Мать, - прохрипел верзила. - Я продолжу принимать это чертово лекарство.
- Ты умрешь, Савва! - вскричала Евлампия.
Состояние женщины было ужасным. Когда она по совету одной деревенской бабушки пришла в пансионат, где находился в тот момент Саббатини, ее надежда на то, что «международный профессор» поможет выздороветь ее сыну, была велика. Слушая, как Саббатини рассказывает про мучения, которые придется испытать ее сыну, когда он будет принимать лекарства, женщина как бы не воспринимала это предупреждение всерьез. Основное, что она поняла из всех его слов: ее сын встанет на ноги! Но теперь...
Евлампия видела: Савелий умирает. «А что, если этот профессор - обманщик?!» - проносилось в ее голове.
- Все равно мать, если я не поправлюсь - разве это жизнь? Лучше уж умереть сейчас... Пока ты жива...
Евлампия и сама иногда с ужасом думала, что станет с ее беспомощным, неспособным двигаться Саввой, если с ней что-то случится. А ведь она постоянно мучилась от болей в сердце. Куда денут сына, если мать неожиданно помрет?
- Или я умру. Или этот профессор не обманул. И тогда я и в самом деле поправлюсь. Только два теперь выхода. И ждать - какой из них будет - осталось совсем немного.
Совсем мало времени оставалось до того момента, когда с круга, выхваченного из темноты фонарями, от низенькой одноэтажной диспетчерской, медленно, уже на ходу захлопнув двери, отъедет автобус. Предпоследний на Киръягонь.
Будет еще один - через два часа. Уже последний перед долгим ночным перерывом.
Аля - Алевтина Башкирова, работавшая администратором на складе одного из колбасных заводов Главносибирска - «Сибирочка - колбасные изделия» не собиралась два часа торчать на скамейке у автобусной диспетчерской на конечной остановке. Намеревалась успеть на предпоследний автобус.
Для этого надо срезать путь, двинуться не по шоссе, хоть и весьма неприятному для пешеходов, потому что тянулось между двух промышленных зон, но все же освещенному редкими фонарями, а по узкой дорожке, протоптанной между лесом и кладбищенским забором.
Дорожка была освещена лишь отсветом фонарей, которые ярко горели где-то у противоположного края кладбища - там была церковь и двухэтажное здание администрации. А с этой его стороны из-за невысокого, метра полтора, не больше, забора виднелись только кресты да старые советские кладбищенские памятники - фигуры, стеллы, мраморные обелиски, увенчанные красными звездами.
«Идти там, конечно, страшно. Зато путь короче. Еще неизвестно, где опаснее: немного пройти вдоль кладбища, где, почти наверняка, нет ни живой души, или тащиться по шоссе, где по которому время от времени проезжают машины... Кто в них сидит? Остановятся, нападут...» - подумала Аля, свернула на дорогу к кладбищу...
И только когда она прошла по ней метров пятьдесят - когда шоссе, по которому шла до этого, скрылось сзади за поворотом, вспомнила про разговоры, которые слышала сегодня утром и днем от подруг на мясокомбинате и которые упорно повторялись в последние дни из уст в уста по всему Главносибирску...
- Ну что, друг, ты еще сомневаешься в наших возможностях? - Совиньи холодно смотрел на официанта.
В доме, в комнате, где сидела Генина мать, работал телевизор. Его звук доносился до официанта через слегка приоткрытую дверь. Пока, слава богу, мать не обратила внимание на то, что сын вышел из дома. А может, она уверена, что вокруг дома ничего не происходит, сейчас сын прогуляется и вернется обратно смотреть телевизор?
Совиньи поднял глаза к небу.
- Сегодня хорошо видно звезды. Космос!.. Друг, ты боишься сил, которые... Как бы тебе сказать... Они не от мира сего. Нет, не подумай ничего такого. Просто эксперимент. Научно-военный. По орбите кружатся спутники. Новые, секретные. Они влияют... Главносибирск - это дыра. Поэтому его выбрали в качестве объекта. Этот город никому не жалко. Промышленные предприятия давно не выпускают никакой продукции, население вырождается... Скоро ты Главносибирска не узнаешь. И в том аду, который здесь будет, лучше оказаться моим другом... Я многое могу, на многое способен.
Гена завороженно слушал речь гиганта. Она казалась официанту весьма странной. Верзила как-то не походил на простого бандита или хулигана. Сумасшедший? Но речь его лилась очень гладко и была вполне связной. Гена не мог знать, что Совиньи не останавливаясь цитировал фразы из прослушанных когда-то передач.
- Кстати, зайди сейчас за угол дома. По-моему, там что-то тлеет. Вот-вот загорится, - Пальцы Совиньи разжались. Он больше не держал официанта за руку.
- Запомни, меня зовут Совиньи! - проговорил верзила.
Гена ринулся за дом. Там у самой стены, рядом с лестницей лежал штабель старых досок. На верхних досках медленно разгорался небольшой костерок из нескольких сложенных вместе веток, под которые подложена пылавшая газета.Официант разбросал палки, затоптал подошвами своих тапочек слабенькие языки пламени, только-только начавшие появляться на верхних досках.
У него была мысль сбежать, но он опасался за пожилую маму - не зашел ли верзила уже в дом?..
Перед крыльцом Совиньи не оказалось. Войдя, с замиранием сердца, в дом, Гена обнаружил, что мать все так же смотрит телевизор.
Стараясь не привлечь ее внимания, официант осмотрел дом, потом - участок. Совиньи нигде не было... Похоже, он оставил свою жертву в покое. Надолго ли?
Дорога, которая шла между кладбищенским забором и лесом, «срезала» длинную петлю, которую делало в этом месте шоссе. То самое, которое петляло между промзонами. На другом конце «кладбищенской» тропы Аля должна была выйти на асфальт. Пройти по нему небольшое расстояние и свернуть на короткую - метров в пятьдесят - дорогу, которая вела к конечной остановке автобусов.
Когда уже протопала между шоссе и кладбищем значительное расстояние, за кладбищенским забором явственно послышались какие-то странные, пугавшие звуки. Кто-то то ли выл, то ли ухал.
Алю охватила паника. Она остановилась, потом развернулась и торопливо зашагала обратно - туда, откуда пришла. Звуки больше не повторялись. «Сейчас я дойду обратно до шоссе и наверняка опоздаю на автобус. На конечной остановке в это время ни живой души... Свет в диспетчерской не горит...»
Повинуясь импульсивному порыву, девушка вновь развернулась и торопливо почти бегом двинулась по грунтовой дороге между лесом и кладбищем. То ли ухание, то ли вой не повторялись, - паника немного ослабла. Но через пару минут кто-то громко завыл за кладбищенским забором как раз напротив места, по которому шла девушка.
Она повернула голову: на кладбищенский забор кто-то лез. Торчали плечи, голова, укутанная каким-то покрывалом. Точно привидение в саване.
Аля не сомневалась: это не персонаж из загробного мира. Человек! Тем ужаснее все было. Кто может бегать поздним вечером по кладбищу, охотясь за прохожими, идущими вдоль забора?!
Опять припомнились разговоры с мясокомбинатовскими подругами про луч с американского спутника, про маньяков, насильников и убийц, которых он побуждает к действию, про множество замученных в Главносибирске девушек…
Некуда деться! Она может броситься только в лес, но там... В темной чаще, где и днем-то никогда не бывает ни живой души - фигура в саване может делать с ней все что угодно. Кричать - бесполезно. Вокруг - ни души. Разве что охрана кладбища. Но она сейчас сидит где-нибудь там, в домике у противоположного забора.
Пока мысли бешеным вихрем неслись в Алиной голове, фигура исчезла за забором. Девушка побежала.
В старом заборе были щели. Через них она видела - преследователь стремительно движется вдоль забора вровень с ней.
- Город наш подвергается воздействию какого-то спутника, - говорила Анастасии Сергеевне подруга Галина Петровна. Вместе они работали в конструкторском бюро оборонного завода два десятка лет, знали друг друга прекрасно. - Это американцы. Они испытывают новое оружие...
- На хрена мы им сдались, бить по нам? - полным пренебрежения тоном спросила Анастасия Сергеевна, намазывая на кусок хлеба печеночный паштет. - Оружие какое-то...
- Чудачка! Очевидных вещей не понимаешь, - откликнулась Галина Петровна. - В Главносибирске несколько оборонных предприятий. Они-то и являются целью. Если жизнь города будет дезорганизована, нарушится и работа оборонки. Странная ты, Сергеевна, женщина. Все об этом знают, а ты нет... Про биоатаку-то хоть слышала? Про крыс с ослиными ушами?
Тетки сидели за маленьким столиком в большой, давно не знавшей ремонта комнате отдела.
Столик - в углу у двери, чуть в стороне от рабочих конторских столов.
Половина столика заставлена пустыми кружками, тарелками, пакетами с сахарным песком, банками с домашним вареньем, пакетиками чая, банками с растворимым кофе. За этим столиком сотрудницы отдела - коллектив был женским, - обедали, пили чай, подолгу беседовали.
- Какие крысы с ослиными ушами?! - еще более раздраженно проговорила Анастасия Сергеевна. - Не верю я всему этому.
- Поверишь, когда одна из них залезет к тебе на крыльцо.
В комнату вошла третья женщина - Марина. Тоже работала в этом отделе. Подошла к столику, примостилась на краешке свободного стула.
Глядя широко раскрытыми глазами то на Анастасию Сергеевну, то на Галину Петровну, Марина принялась слушать разговор. Рот ее раскрылся. Сначала чуть-чуть, потом - шире.
- Самое ужасное: в точности неизвестно, как действует луч... Ну, тот, со спутника. Про то, что из-за него родятся крысы с ослиными ушами - только одно из предположений. Говорят, была передача. Там сказали, будут не крысы, а просто самые обычные люди станут сходить с ума, совершать потом чудовищные поступки. Одно ясно наверняка - Главносибирску придет окончательный конец. Появятся маньяки, убийцы...
- А я слышала, никакого луча нет, - вступила в разговор Марина. - Просто в Главносибирске будет криминальная война. Наших бандюганов хотят подвинуть бандиты откуда-то то ли из Владивостока, то ли из Хабаровска... А может, с Колымы...
- Еще скажи, с Сахалина! - недовольно произнесла Галина Петровна. - Чушь это. Нет никаких бандюганов. Американцы работают. Или наши, свои, на своих же космическое оружие испытывают. А что? У нас всегда первым делом на своих испытывают. Результат можно точно измерить...
- А я слышала, эти слухи про космический луч, который на Главносибирск направлен - их нарочно распространяют. Для отвлечения внимания от криминальной войны, которая скоро будет. А чтобы слухи выглядели правдоподобно, бандюганы сами организуют всякие там случаи и нападения, - Марина откинулась на спинку стула.
- Какие нападения? - спросила Анастасия Сергеевна. Ей стало по-настоящему страшно. Она подумала о своем доме, стоящем на краю улицы возле пустыря, о дочке.
Алевтина ринулась в лес. За ее спиной человек в черном саване лез через забор. Перед этим он уже несколько раз выскакивал из-за него, но каждый раз спрыгивал обратно на кладбищенскую сторону. А потом в какой-то момент фигура перекинула через забор ногу.
Девушка поняла: в следующее мгновение он спрыгнет на дорогу и набросится на нее.
На дороге между лесом и кладбищем у нее точно не было шансов. В лесу был хоть и весьма слабый, но шанс спрятаться где-нибудь за кустами, за деревьями в глухой чаще. Аля ринулась туда...
«КРАСНЫЙ МАМОНТ»
Ей повезло. Огромная фигура, закутанная с головой в мрачный саван, неловко спрыгнула с забора. Громила, - а то, что это высоченный и широкий в плечах мужик, - у Алевтины сомнений не было, - припал на одно колено. Резвая девушка уже вбегала в лес. Обернувшись, увидела: верзила в саване был еще только на середине дороги. Хромая на одну ногу, он двигался к лесу и издавал глухой вой.
Девушка побежала быстрее.
На ее удачу лесок рядом с кладбищем был густой, а главное - между деревьев росли кустарники…
Хоть ветви царапали лицо, руки, Алевтина стремительно продвигалась вперед. Обернулась, сзади - никого. Она продолжала бежать.
Вдруг совсем рядом слева раздался глухой вой. То ли Аля сбилась с дороги и начала забирать в сторону, в то время как человек в саване бежал ей наперерез по прямой. То ли пока она продиралась через кусты, он бежал где-то сбоку по свободному пространству между деревьями.
Человек в саване глухо выл. Алевтина едва не закричала от ужаса. Хотя, все равно - пусть она и не выдала себя громким криком, верзила в саване обязательно слышал, как она ломает ветви, ее топот, хриплое дыхание.
«Все, конец! Сейчас произойдет самое ужасное», - пронеслось в ее голове.
- Ну что, посоветуешь что-нибудь вкусненькое.
Савелий молчал.
Глава шестая.
ГРЯДУЩИЙ АД
- Что, друг, еще сомневаешься в моих возможностях? - нагло ухмыляясь, проговорил Совиньи.
Официант чувствовал: тело его дрожит.
Здесь перед домом, ночью, когда кругом ни души, Гена был во власти рыжеволосого гиганта. Официант понимал: не стоило и помышлять, чтобы справится с верзилой.
- Я вижу, ты не сомневаешься. Тем лучше для тебя. Теперь ты подготовлен к тому, что произойдет, - верзила больше не ухмылялся. - Меня зовут Совиньи. Запомни имя, страшное и впечатляющее... Сейчас мы пойдем в твой дом, - Совиньи вдруг выбросил вперед левую руку, схватил официанта, вздрогнувшего от неожиданности и испуга, за предплечье.
У официанта было ощущение: его схватил механический зажим из стали. Такие поднимают металлические заготовки с конвейерной ленты, чтобы перенести куда-то в сторону... Нечего и думать о том, чтобы попытаться вырваться из этого «зажима».
- Я знаю, у тебя там сейчас сидит твоя маманя - идиотичная старушка. У нее как со здоровьем? - Совиньи не усмехался. - Что-то она сегодня весь вечер охала... Это может нам помешать. Вдруг помрет, не выдержав зрелища?.. Я ведь сейчас там, у тебя в комнате, где вы смотрите телевизор, создам пыточную камеру. Комнату для истязаний. Буду мучить тебя всеми возможными способами. Там у тебя в комнате обязательно найдутся щипцы и ножницы, и огонь.
Совиньи вдруг выбросил вперед правую руку, провел ею по волосам Гены, - как бы погладил его по голове. Официант хотел закричать, но тут же мелькнула мысль: и это совершенно бесполезно!
- Правильно, кричать бесполезно... - тут же проговорил Совиньи. - Заткну тебе пасть, затолкаю в нее кляп. А сдавленный крик - ты, конечно, успеешь его издать. Но кто услышит?.. Станут ли вмешиваться соседи? Да они даже полицию не вызовут. Кто у тебя тут соседи: слева старушка, справа - семья алкоголиков... Видишь, владею всей информацией!
Гена все понял... Сегодня после визита Совиньи в ресторан у официанта чудовищно разболелась голова. Ушел с работы раньше - в обед. Значит, верзила проследил за ним, выяснил, где Гена живет, все оставшееся время изучал окрестности, соседей...
Официант припомнил, что днем с участка доносились какие-то странные звуки. Гена был в доме, лежал на кровати, наглотавшись обезболивающих, и, даже когда звякнуло стекло, вставать и смотреть, что происходит, не стал. Матери дома не было. Верзила свободно ходил по участку. Соседи, если и видели его, могли подумать - это новый Генин друг.
***
- Мать, - прохрипел верзила. - Я продолжу принимать это чертово лекарство.
- Ты умрешь, Савва! - вскричала Евлампия.
Состояние женщины было ужасным. Когда она по совету одной деревенской бабушки пришла в пансионат, где находился в тот момент Саббатини, ее надежда на то, что «международный профессор» поможет выздороветь ее сыну, была велика. Слушая, как Саббатини рассказывает про мучения, которые придется испытать ее сыну, когда он будет принимать лекарства, женщина как бы не воспринимала это предупреждение всерьез. Основное, что она поняла из всех его слов: ее сын встанет на ноги! Но теперь...
Евлампия видела: Савелий умирает. «А что, если этот профессор - обманщик?!» - проносилось в ее голове.
- Все равно мать, если я не поправлюсь - разве это жизнь? Лучше уж умереть сейчас... Пока ты жива...
Евлампия и сама иногда с ужасом думала, что станет с ее беспомощным, неспособным двигаться Саввой, если с ней что-то случится. А ведь она постоянно мучилась от болей в сердце. Куда денут сына, если мать неожиданно помрет?
- Или я умру. Или этот профессор не обманул. И тогда я и в самом деле поправлюсь. Только два теперь выхода. И ждать - какой из них будет - осталось совсем немного.
***
Совсем мало времени оставалось до того момента, когда с круга, выхваченного из темноты фонарями, от низенькой одноэтажной диспетчерской, медленно, уже на ходу захлопнув двери, отъедет автобус. Предпоследний на Киръягонь.
Будет еще один - через два часа. Уже последний перед долгим ночным перерывом.
Аля - Алевтина Башкирова, работавшая администратором на складе одного из колбасных заводов Главносибирска - «Сибирочка - колбасные изделия» не собиралась два часа торчать на скамейке у автобусной диспетчерской на конечной остановке. Намеревалась успеть на предпоследний автобус.
Для этого надо срезать путь, двинуться не по шоссе, хоть и весьма неприятному для пешеходов, потому что тянулось между двух промышленных зон, но все же освещенному редкими фонарями, а по узкой дорожке, протоптанной между лесом и кладбищенским забором.
Дорожка была освещена лишь отсветом фонарей, которые ярко горели где-то у противоположного края кладбища - там была церковь и двухэтажное здание администрации. А с этой его стороны из-за невысокого, метра полтора, не больше, забора виднелись только кресты да старые советские кладбищенские памятники - фигуры, стеллы, мраморные обелиски, увенчанные красными звездами.
«Идти там, конечно, страшно. Зато путь короче. Еще неизвестно, где опаснее: немного пройти вдоль кладбища, где, почти наверняка, нет ни живой души, или тащиться по шоссе, где по которому время от времени проезжают машины... Кто в них сидит? Остановятся, нападут...» - подумала Аля, свернула на дорогу к кладбищу...
И только когда она прошла по ней метров пятьдесят - когда шоссе, по которому шла до этого, скрылось сзади за поворотом, вспомнила про разговоры, которые слышала сегодня утром и днем от подруг на мясокомбинате и которые упорно повторялись в последние дни из уст в уста по всему Главносибирску...
***
- Ну что, друг, ты еще сомневаешься в наших возможностях? - Совиньи холодно смотрел на официанта.
В доме, в комнате, где сидела Генина мать, работал телевизор. Его звук доносился до официанта через слегка приоткрытую дверь. Пока, слава богу, мать не обратила внимание на то, что сын вышел из дома. А может, она уверена, что вокруг дома ничего не происходит, сейчас сын прогуляется и вернется обратно смотреть телевизор?
Совиньи поднял глаза к небу.
- Сегодня хорошо видно звезды. Космос!.. Друг, ты боишься сил, которые... Как бы тебе сказать... Они не от мира сего. Нет, не подумай ничего такого. Просто эксперимент. Научно-военный. По орбите кружатся спутники. Новые, секретные. Они влияют... Главносибирск - это дыра. Поэтому его выбрали в качестве объекта. Этот город никому не жалко. Промышленные предприятия давно не выпускают никакой продукции, население вырождается... Скоро ты Главносибирска не узнаешь. И в том аду, который здесь будет, лучше оказаться моим другом... Я многое могу, на многое способен.
Гена завороженно слушал речь гиганта. Она казалась официанту весьма странной. Верзила как-то не походил на простого бандита или хулигана. Сумасшедший? Но речь его лилась очень гладко и была вполне связной. Гена не мог знать, что Совиньи не останавливаясь цитировал фразы из прослушанных когда-то передач.
- Кстати, зайди сейчас за угол дома. По-моему, там что-то тлеет. Вот-вот загорится, - Пальцы Совиньи разжались. Он больше не держал официанта за руку.
- Запомни, меня зовут Совиньи! - проговорил верзила.
Гена ринулся за дом. Там у самой стены, рядом с лестницей лежал штабель старых досок. На верхних досках медленно разгорался небольшой костерок из нескольких сложенных вместе веток, под которые подложена пылавшая газета.Официант разбросал палки, затоптал подошвами своих тапочек слабенькие языки пламени, только-только начавшие появляться на верхних досках.
У него была мысль сбежать, но он опасался за пожилую маму - не зашел ли верзила уже в дом?..
Перед крыльцом Совиньи не оказалось. Войдя, с замиранием сердца, в дом, Гена обнаружил, что мать все так же смотрит телевизор.
Стараясь не привлечь ее внимания, официант осмотрел дом, потом - участок. Совиньи нигде не было... Похоже, он оставил свою жертву в покое. Надолго ли?
***
Дорога, которая шла между кладбищенским забором и лесом, «срезала» длинную петлю, которую делало в этом месте шоссе. То самое, которое петляло между промзонами. На другом конце «кладбищенской» тропы Аля должна была выйти на асфальт. Пройти по нему небольшое расстояние и свернуть на короткую - метров в пятьдесят - дорогу, которая вела к конечной остановке автобусов.
Когда уже протопала между шоссе и кладбищем значительное расстояние, за кладбищенским забором явственно послышались какие-то странные, пугавшие звуки. Кто-то то ли выл, то ли ухал.
Алю охватила паника. Она остановилась, потом развернулась и торопливо зашагала обратно - туда, откуда пришла. Звуки больше не повторялись. «Сейчас я дойду обратно до шоссе и наверняка опоздаю на автобус. На конечной остановке в это время ни живой души... Свет в диспетчерской не горит...»
Повинуясь импульсивному порыву, девушка вновь развернулась и торопливо почти бегом двинулась по грунтовой дороге между лесом и кладбищем. То ли ухание, то ли вой не повторялись, - паника немного ослабла. Но через пару минут кто-то громко завыл за кладбищенским забором как раз напротив места, по которому шла девушка.
Она повернула голову: на кладбищенский забор кто-то лез. Торчали плечи, голова, укутанная каким-то покрывалом. Точно привидение в саване.
Аля не сомневалась: это не персонаж из загробного мира. Человек! Тем ужаснее все было. Кто может бегать поздним вечером по кладбищу, охотясь за прохожими, идущими вдоль забора?!
Опять припомнились разговоры с мясокомбинатовскими подругами про луч с американского спутника, про маньяков, насильников и убийц, которых он побуждает к действию, про множество замученных в Главносибирске девушек…
Некуда деться! Она может броситься только в лес, но там... В темной чаще, где и днем-то никогда не бывает ни живой души - фигура в саване может делать с ней все что угодно. Кричать - бесполезно. Вокруг - ни души. Разве что охрана кладбища. Но она сейчас сидит где-нибудь там, в домике у противоположного забора.
Пока мысли бешеным вихрем неслись в Алиной голове, фигура исчезла за забором. Девушка побежала.
В старом заборе были щели. Через них она видела - преследователь стремительно движется вдоль забора вровень с ней.
***
- Город наш подвергается воздействию какого-то спутника, - говорила Анастасии Сергеевне подруга Галина Петровна. Вместе они работали в конструкторском бюро оборонного завода два десятка лет, знали друг друга прекрасно. - Это американцы. Они испытывают новое оружие...
- На хрена мы им сдались, бить по нам? - полным пренебрежения тоном спросила Анастасия Сергеевна, намазывая на кусок хлеба печеночный паштет. - Оружие какое-то...
- Чудачка! Очевидных вещей не понимаешь, - откликнулась Галина Петровна. - В Главносибирске несколько оборонных предприятий. Они-то и являются целью. Если жизнь города будет дезорганизована, нарушится и работа оборонки. Странная ты, Сергеевна, женщина. Все об этом знают, а ты нет... Про биоатаку-то хоть слышала? Про крыс с ослиными ушами?
Тетки сидели за маленьким столиком в большой, давно не знавшей ремонта комнате отдела.
Столик - в углу у двери, чуть в стороне от рабочих конторских столов.
Половина столика заставлена пустыми кружками, тарелками, пакетами с сахарным песком, банками с домашним вареньем, пакетиками чая, банками с растворимым кофе. За этим столиком сотрудницы отдела - коллектив был женским, - обедали, пили чай, подолгу беседовали.
- Какие крысы с ослиными ушами?! - еще более раздраженно проговорила Анастасия Сергеевна. - Не верю я всему этому.
- Поверишь, когда одна из них залезет к тебе на крыльцо.
В комнату вошла третья женщина - Марина. Тоже работала в этом отделе. Подошла к столику, примостилась на краешке свободного стула.
Глядя широко раскрытыми глазами то на Анастасию Сергеевну, то на Галину Петровну, Марина принялась слушать разговор. Рот ее раскрылся. Сначала чуть-чуть, потом - шире.
- Самое ужасное: в точности неизвестно, как действует луч... Ну, тот, со спутника. Про то, что из-за него родятся крысы с ослиными ушами - только одно из предположений. Говорят, была передача. Там сказали, будут не крысы, а просто самые обычные люди станут сходить с ума, совершать потом чудовищные поступки. Одно ясно наверняка - Главносибирску придет окончательный конец. Появятся маньяки, убийцы...
- А я слышала, никакого луча нет, - вступила в разговор Марина. - Просто в Главносибирске будет криминальная война. Наших бандюганов хотят подвинуть бандиты откуда-то то ли из Владивостока, то ли из Хабаровска... А может, с Колымы...
- Еще скажи, с Сахалина! - недовольно произнесла Галина Петровна. - Чушь это. Нет никаких бандюганов. Американцы работают. Или наши, свои, на своих же космическое оружие испытывают. А что? У нас всегда первым делом на своих испытывают. Результат можно точно измерить...
- А я слышала, эти слухи про космический луч, который на Главносибирск направлен - их нарочно распространяют. Для отвлечения внимания от криминальной войны, которая скоро будет. А чтобы слухи выглядели правдоподобно, бандюганы сами организуют всякие там случаи и нападения, - Марина откинулась на спинку стула.
- Какие нападения? - спросила Анастасия Сергеевна. Ей стало по-настоящему страшно. Она подумала о своем доме, стоящем на краю улицы возле пустыря, о дочке.
***
Алевтина ринулась в лес. За ее спиной человек в черном саване лез через забор. Перед этим он уже несколько раз выскакивал из-за него, но каждый раз спрыгивал обратно на кладбищенскую сторону. А потом в какой-то момент фигура перекинула через забор ногу.
Девушка поняла: в следующее мгновение он спрыгнет на дорогу и набросится на нее.
На дороге между лесом и кладбищем у нее точно не было шансов. В лесу был хоть и весьма слабый, но шанс спрятаться где-нибудь за кустами, за деревьями в глухой чаще. Аля ринулась туда...
Глава седьмая.
«КРАСНЫЙ МАМОНТ»
Ей повезло. Огромная фигура, закутанная с головой в мрачный саван, неловко спрыгнула с забора. Громила, - а то, что это высоченный и широкий в плечах мужик, - у Алевтины сомнений не было, - припал на одно колено. Резвая девушка уже вбегала в лес. Обернувшись, увидела: верзила в саване был еще только на середине дороги. Хромая на одну ногу, он двигался к лесу и издавал глухой вой.
Девушка побежала быстрее.
На ее удачу лесок рядом с кладбищем был густой, а главное - между деревьев росли кустарники…
Хоть ветви царапали лицо, руки, Алевтина стремительно продвигалась вперед. Обернулась, сзади - никого. Она продолжала бежать.
Вдруг совсем рядом слева раздался глухой вой. То ли Аля сбилась с дороги и начала забирать в сторону, в то время как человек в саване бежал ей наперерез по прямой. То ли пока она продиралась через кусты, он бежал где-то сбоку по свободному пространству между деревьями.
Человек в саване глухо выл. Алевтина едва не закричала от ужаса. Хотя, все равно - пусть она и не выдала себя громким криком, верзила в саване обязательно слышал, как она ломает ветви, ее топот, хриплое дыхание.
«Все, конец! Сейчас произойдет самое ужасное», - пронеслось в ее голове.
***
- Ну что, посоветуешь что-нибудь вкусненькое.
