никогда не отличался хорошим вкусом,— растерянно ответил Пётр Петрович и, подняв с пола какую-то длинную арматуру, бесцеремонно ткнул безголовое тело в спину.— Гоша, вставай! Неужели снова электронным выбросом накрыло? Вроде перекрытия должны экранировать...
Словно вняв увещеваниям своего коллеги, мертвец зашевелился. Подвёл под туловище свои посиневшие руки, поднялся на четвереньки и даже сделал попытку двинуться вперёд, но бессильно повис на двух звякнувших в воздухе цепях, надёжно закреплённых на батарее.
— Живенький какой сегодня,— не без удовольствия констатировал учёный и посмотрел на молодых людей.— Я провёл ряд опытов и, как уже говорил, утвердился в мысли, что ни к какой биологической жизни они не относятся. Мы имеем скорее самопроизвольное движение частиц, обусловленное, скажем так, конструкцией. Они не нуждаются в какой-либо пище. Как можете видеть, чтобы функционировать, Георгию Витальевичу, даже не нужна голова... Впрочем, и при жизни с ним было нечто подобное... Не важно. Молекулы внутри них упорядочиваются и синхронно летят в одном направлении. При этом расходуется энергия соседних ещё не упорядоченных молекул. Благодаря такому принципу они могут двигаться, извлекая энергию непосредственно из окружающей среды. При нормальных условиях это было бы невозможно, но в присутствии обращающего поля, назовём его так, это вполне реалистичная модель.
— А как же второй закон термодинамики?— спросил Леонид, разглядывая тонкий иней почти что на глазах покрывающий пол вокруг ожившего мертвеца.
— Они обходят его. Правда, не нарушая первого. В квантовом мире свои законы,— усмехнулся учёный.— Хотя энергия по-прежнему не возникает из ничего. Поэтому можно рассматривать тела этих... существ... как макроскопические квантовые системы, определённым образом «заряженные» на некий упорядоченный колебательный процесс, резонансный внешнему полю. Убить их привычными способами невозможно. Разве что полностью механически разрушить. Но ещё раньше разрушится их тонкое квантовое состояние из-за того, что вы будете передавать им энергию больше определённого порога. Механические повреждения, сильный нагрев, электрическое воздействие – на какое-то время нарушают их квантовую связность. Приводят всё в привычную норму. Но примерно через сутки внешнее поле снова «заряжает» их. Пассивно экранировать его у меня так и не получилось. Поле пронизывает буквально всё пространство. Как видите, Гоша смог ожить даже в подвале.
— Тогда почему же мы ещё не стали... такими же?— спросила Валя.
— Вы не мёртвые до той поры, пока вы живые,— выдал Пётр Петрович поразительную по своей очевидности фразу.— Тепло ваших тел не даёт полю захватить над вами контроль...
— Но привлекает мертвецов,— вслух продолжил Лёня свои размышления.— Их инстинктивно привлекает наша энергия.
— Этого я не знаю,— пожал плечами учёный.— Я не психолог, а физик. Но знаю точно, их можно накормить так, что они подавятся.
Пётр Петрович щёлкнул ещё одним выключателем, и мертвец забился в конвульсиях. Стали заметны провода, тянущиеся вниз по стене от разобранного светильника прямо к отрезанной ноге безголового тела. Через несколько секунд оно вяло шлёпнулось на пол, как будто никогда с него и не поднималось.
— Небольшая демонстрация,— проговорил учёный, отключая ток.— Теперь до завтрашнего утра тут совершенно не на что будет смотреть. Пока что это просто наглядный эксперимент. Хотел показать вам, как всё устроено... Как и разрядник Теслы, который вы испытали на себе.
— Да уж, впечатляет,— недовольно пробормотал Толян.
— Но это пока что!— не замечая его реплики, увлеченно продолжил учёный, всё сильнее взвинчиваясь.— Я чувствую в себе силы повелевать их природой и... Вернуть всё, как было. Думаю, вы сможете мне в этом помочь.
— Думаю, да,— решительно кивнул Леонид, несмотря на вопросительные взгляды его друзей.
— Отлично! Значит теперь мы вместе!
— Только и вы нам должны помочь,— серьёзно продолжил студент.— Мы знаем, что у вас тут есть «патрон НКВД»...
— Что?— искренне удивился Пётр Петрович.— Впервые о таком слышу...
— Ну! Я же говорил, что этот ваш безумный дед всё выдумывает!— вспыхнул Толян.
— Действительно...— кивнул учёный, — Не стоит слишком серьёзно относиться к словам сумасшедших стариков. Выдумывают всякое... «Изделие 47». Многослойный пьезоэлектрический сердечник... Чушь какая-то!— уже плохо сдерживая усмешку, он протянул связку ключей Леониду.— Но идея хорошая. Попробуйте поискать на минус втором этаже.
в которой Вексель критически оценивает артхаусное кино, знакомится с современной литературой и проявляет отцовские чувства
Отпихивая перевёрнутые стулья и осторожно перешагивая через мёртвые тела, Вексель пересёк разгромленный зрительный зал. Мягкой кошачьей походкой он аккуратно обошёл места, где на ворсистом ковролине виднелись тёмные пятна крови, остановился напротив подрагивающего в полумраке экрана и ещё раз огляделся.
— Да, ребятки... Ничего себе кино...— пробормотал старый вор, пытаясь подавить в себе всё нарастающее волнение.
Он в который раз достал старенький мобильник и не глядя, ткнул на последний номер. В трубке опять звучали протяжные и безжалостные длинные гудки. «Ну, хоть аккумулятор пока не сел,— мысленно подбодрил себя Вексель.— Да... Что же тут случилось?».
За свою жизнь Векселю доводилось видеть всякое, но картина окружавшей его сейчас кровавой бани, даже у него вызывала оторопь. Мужчина уставился на распластавшийся у экрана труп девушки с выколотыми глазами. На модной чёрной безрукавой рубашке, очевидно для контраста, был повязан когда-то светлый галстук, который сейчас стал красным от натёкшей с лица крови.
«Как повяжешь галстук, береги его: он ведь с красным знаменем цвета одного»,— почему-то вспомнились Векселю рифмованные строчки из его пионерской молодости. Кем была эта «пионерка» при жизни? Студентка? Бессмысленная офисная работница? Могла ли она предполагать, что этот поход в кино с друзьями станет для неё последним. О чём думала в последние минуты?
Взгляд Векселя скользнул по афише у дверей.
— Арт-хаус,— машинально прочитал мужчина и грустно вздохнул.— Да... Арт-хаус какой-то.
Неожиданно он сообразил, что в тишине забитого трупами помещения слышится негромкая музыка. Мобилка в его руке всё ещё настойчиво вызывала заветный номер. Сомнений не оставалось – телефон звонил где-то здесь.
Вексель внимательно осмотрел пол, вглядываясь в мёртвые лица, но мелодия определённо исходила откуда-то ещё. Идя на звук, он покинул кинозал, преодолел небольшой коридорчик и оказался в основном помещении книжного клуба, где напротив уютного кафе были выставлены стройные ряды книжных стеллажей. Музыка становилась всё громче, пока, наконец, Вексель не определил её источник – большой ком оранжевого синтетического меха, валявшийся в луже у барной стойки рядом с перевёрнутой кофемашиной.
Очевидно, из разгромленного в ходе драки бара вылилось изрядное количество различных жидкостей. Не отключённый, но перевёрнутый на пол агрегат закоротил и субъект в оранжевом костюме, наступив в лужу, получил удар током.
Вексель торопливо оттащил меховую тушку за шкирку в сторону и, прислонив спиной к стене, стащил закреплённую на липучках лисиную голову.
Под маской оказалось хорошо знакомое мужчине лицо, уже почти белое с посиневшими губами.
— Мариша... Что же случилось? Как же?— окончательно потеряв самообладание, забормотал Вексель, тщетно стараясь нащупать пульс на шее дочери. Марина была мертва. И, по-видимому, уже довольно давно. Мужчина опустился на пол рядом с трупом.
Впервые за всю свою жизнь Вексель почувствовал себя по-настоящему беспомощным. Ни страх быть пойманным, ни арест, ни даже дальнейшее лишение свободы – не действовали так на старого вора, как внезапное осознание смерти самого родного ему человека.
В эти минуты ему вспомнились все его прошлые разговоры с Мариной. Денег, накопленных Векселем за лихие годы, с погоном хватило бы девчонке и на учёбу и на жизнь. Не так, чтобы мазать «чёрную» на «красную», но упакована она могла быть не хуже любой мажорки из числа депутатских детишек. Однако, что Марина действительно унаследовала от Векселя, так это упрямый характер и жёсткое следование своим собственным принципам. А по её понятиям брать деньги у папы-вора было западло. После нескольких ссор, девчонка, что называется, упёрлась рогом и, закусив удила, решила работать сама. «Любая работа. Главное честно! Не так, как ты»— бросила она тогда в лицо отцу. И что же? До чего это довело? Для чего теперь ему, старику, жить? Ради кого? Всё глубже погружаясь в такие опустошающие душу мысли и пуская по морщинистой щеке скупую слезу, мужчина вдруг почувствовал движение.
Он медленно повернул голову и обомлел. Перед Векселем в полный рост стояла Марина, которую он минутой назад уже мысленно похоронил. Но не успел опытный уголовник решить, что ему делать: горевать или радоваться, как две пушистые оранжевые лапы сжались на его шее. Марина, а точнее то, во что она превратилась, всем своим весом навалилась на папу, стараясь придушить, как лиса курицу.
Исхитрившись вывернуться, Вексель сразу отскочил на безопасное расстояние.
— Ты что, дочка? Папу не узнаёшь?— вскричал он, наблюдая, как Марина медленно переводит на него свой пустой взгляд, готовясь к новому прыжку. Впрочем, сейчас фактора внезапности на её стороне уже не было. Мужчина довольно просто уклонился от резкого, но неуклюжего прыжка ополоумевшей девушки в нелепом костюме.
— Ты не шути так, Мариша...— попытался образумить дочку Вексель, но та, казалось, совсем ничего не слышала.
Следующим прыжком девушка всё-таки поймала Векселя, прижав его к одному из стеллажей, с которого посыпались книги. Около лица вора заскрежетали зубы, пытавшиеся добраться до его шеи. Не глядя, схватив с полки ближайший томик, до которого он смог дотянуться, Вексель впихнул его корешком прямо между клацающих челюстей Марины.
— Мала ты ещё на папку хлебальник раскрывать!— зло процедил мужчина и, воспользовавшись заминкой, ловко завернул руку дочки за спину. Этот нехитрый приём сработал. Через минуту, он уже прижимал её к полу коленом, а обе заведённые за спину руки, крепко скручивал своим ремнём. Марина угрожающе рычала, впиваясь в книжный корешок зубами, но не догадывалась разжать их.
Ещё через пять минут Вексель погрузил брыкающуюся девицу на заднее сиденье бордовой «девятки», запаркованной прямо на тротуаре. Для надёжности он ещё несколько раз перемотал её поверх пушистого лисиного костюма найденным в бардачке скотчем. На этом воспитательный момент был завершён.
Вексель тяжело вздохнул, озабоченно посмотрел на продолжавшую извиваться Марину и только сейчас рассмотрел книжку, которую удачно использовал в качестве кляпа. Название очередного раскрученного бестселлера «Гузель закрывает хлебало» показалось старому уголовнику ироничным. Впрочем, ещё в лагере он отдавал большее предпочтение классике. Заведя мотор, он резво развернулся на пятачке у книжного клуба, и погнал машину прочь по заснеженной дороге.
в которой Пётр Петрович формирует новый научный коллектив, организует исследовательскую работу и развлекается многочисленными отсылками
Чижиково-жёлтые «Жигули» плавно выкатились с институтской парковки и побежали по пустой дороге в сторону заправки. На обледеневшей дороге перегруженную машину с задним приводом сильно вело из стороны в сторону, но Пётр Петрович, уверенно работая рулём, казалось, не обращал внимания на такие мелочи. Хотя сейчас вовсе было непонятно, существовало ли что-то способное вывести из состояния равновесия этого странного человека. Лежащие на дороге трупы, которые он невозмутимо объезжал? Или, возможно, тела в изобилии валяющиеся теперь на обочине и дальше в лесополосе? Задавая себе эти вопросы, Валентина невольно начала вглядываться в лица мертвецов. Кем они были? По всей вероятности жителями прилегающих к проспекту домов. Мужчины и женщины... Старики и подростки... Дети... Растерзанные, упавшие в снег или привалившиеся к деревьям, часто принявшие самые неестественные позы, словно марионетки, у которых неожиданно обрезали ниточки. Осознав, что одно за другим разглядывает мёртвые тела, девушка сразу же отвела взгляд, боясь, что увидит кого-то знакомого.
Уже через несколько минут, проелозив лысой резиной по заиндевевшему асфальту, автомобиль остановился у заправки. Оставшись внутри, Валя молча смотрела за ребятами, заполняющими бензином пластиковые пятилитровки. Одетые в утеплённые спецовки, которые Пётр Петрович извлёк из старых запасников института, они уже мало напоминали вчерашних студентов.
Лёня, казавшийся Вале более замкнутым, стал теперь совсем сосредоточенным и даже хмурым. Не говоря ни слова и опасливо поглядывая на разбросанные по округе тела, он набрал бензин в очередную бутылку и поплотнее завернул крышку. Его приятель, даже сейчас не расстающийся со своей закреплённой на поясе циркулярной пилой, явно переживал стресс по-другому.
— Обожаю заправки «РосНефти»,— выдыхая пар на морозе, усмехнулся Толик, определённо радуясь, что у них просто получилось включить колонку, а не пришлось взламывать для этого будку заправщика.— Правда! Я хоть и забыл скидочную карточку, но впервые не парюсь о ценах на бензин!
Валя понимала, что прячется за этой внешней весёлостью. Но вот как справиться с собственными переживаниями, она не знала, поэтому, когда машина вновь дёрнулась с места, предпочла дальше тихо сидеть на заднем сиденье, бессмысленно уткнувшись взглядом в громоздкий чемодан у себя под ногами. Прежняя жизнь осталась где-то в прошлом. И почему-то сейчас ушла на второй план. Перестала волновать в том смысле, в каком её обычно воспринимают. Осталось только то, что происходит здесь и сейчас. Что произошло с друзьями и родственниками? Почему все словно исчезли? Возможно, уже превратились в зомби... А в кого они сами-то превратились за последние несколько дней?
— Раз уж вы практически превратились в моих коллег,— нарушил молчание Пётр Петрович, продолжая сосредоточенно вести машину,— то стоит познакомиться поближе. Скажем, отрекомендоваться более официально. Согласитесь, будет несправедливо требовать от вас называть меня Пётр Петрович, в то время как я говорю — «Вася», «Ваня», «Маша»... Вас, например, Анатолий, как зовут по имени-отчеству?
— Меня зовут Анатолий Ефремович,— с лёгким недовольством в голосе ответил Толик, расположившийся на пассажирском сиденье рядом с водительским местом.
Пётр Петрович расхохотался:
— Я это запомню! Это ведь отсылка?
— Оммаж,— буркнул студент.
— Чудненько! Чудненько! Думаю, мы с вами сработаемся, коллега,— учёный явно по привычке доехал до светофора, чтобы не нарушать, пересекая двойную сплошную, плавно развернул авто, и повёл его по прямой назад к институту.— А вас как же, милая барышня?
— А?! Что?— очнулась от своей задумчивости Валя.
— Как вас по батюшке?
— Валентина Витальевна, я...
— Очень приятно,— улыбнулся Пётр Петрович, бросив на девушку короткий взгляд через зеркало заднего вида.
— Леонид Ильич,— не дожидаясь повторения вопроса, официальным тоном представился Лёня.
В салоне возникла молчаливая пауза, нарушаемая только визгливым звуком мотора старых жигулей. Толя прыснул, не разжимая губ, и ехидно посмотрел на приятеля.
Словно вняв увещеваниям своего коллеги, мертвец зашевелился. Подвёл под туловище свои посиневшие руки, поднялся на четвереньки и даже сделал попытку двинуться вперёд, но бессильно повис на двух звякнувших в воздухе цепях, надёжно закреплённых на батарее.
— Живенький какой сегодня,— не без удовольствия констатировал учёный и посмотрел на молодых людей.— Я провёл ряд опытов и, как уже говорил, утвердился в мысли, что ни к какой биологической жизни они не относятся. Мы имеем скорее самопроизвольное движение частиц, обусловленное, скажем так, конструкцией. Они не нуждаются в какой-либо пище. Как можете видеть, чтобы функционировать, Георгию Витальевичу, даже не нужна голова... Впрочем, и при жизни с ним было нечто подобное... Не важно. Молекулы внутри них упорядочиваются и синхронно летят в одном направлении. При этом расходуется энергия соседних ещё не упорядоченных молекул. Благодаря такому принципу они могут двигаться, извлекая энергию непосредственно из окружающей среды. При нормальных условиях это было бы невозможно, но в присутствии обращающего поля, назовём его так, это вполне реалистичная модель.
— А как же второй закон термодинамики?— спросил Леонид, разглядывая тонкий иней почти что на глазах покрывающий пол вокруг ожившего мертвеца.
— Они обходят его. Правда, не нарушая первого. В квантовом мире свои законы,— усмехнулся учёный.— Хотя энергия по-прежнему не возникает из ничего. Поэтому можно рассматривать тела этих... существ... как макроскопические квантовые системы, определённым образом «заряженные» на некий упорядоченный колебательный процесс, резонансный внешнему полю. Убить их привычными способами невозможно. Разве что полностью механически разрушить. Но ещё раньше разрушится их тонкое квантовое состояние из-за того, что вы будете передавать им энергию больше определённого порога. Механические повреждения, сильный нагрев, электрическое воздействие – на какое-то время нарушают их квантовую связность. Приводят всё в привычную норму. Но примерно через сутки внешнее поле снова «заряжает» их. Пассивно экранировать его у меня так и не получилось. Поле пронизывает буквально всё пространство. Как видите, Гоша смог ожить даже в подвале.
— Тогда почему же мы ещё не стали... такими же?— спросила Валя.
— Вы не мёртвые до той поры, пока вы живые,— выдал Пётр Петрович поразительную по своей очевидности фразу.— Тепло ваших тел не даёт полю захватить над вами контроль...
— Но привлекает мертвецов,— вслух продолжил Лёня свои размышления.— Их инстинктивно привлекает наша энергия.
— Этого я не знаю,— пожал плечами учёный.— Я не психолог, а физик. Но знаю точно, их можно накормить так, что они подавятся.
Пётр Петрович щёлкнул ещё одним выключателем, и мертвец забился в конвульсиях. Стали заметны провода, тянущиеся вниз по стене от разобранного светильника прямо к отрезанной ноге безголового тела. Через несколько секунд оно вяло шлёпнулось на пол, как будто никогда с него и не поднималось.
— Небольшая демонстрация,— проговорил учёный, отключая ток.— Теперь до завтрашнего утра тут совершенно не на что будет смотреть. Пока что это просто наглядный эксперимент. Хотел показать вам, как всё устроено... Как и разрядник Теслы, который вы испытали на себе.
— Да уж, впечатляет,— недовольно пробормотал Толян.
— Но это пока что!— не замечая его реплики, увлеченно продолжил учёный, всё сильнее взвинчиваясь.— Я чувствую в себе силы повелевать их природой и... Вернуть всё, как было. Думаю, вы сможете мне в этом помочь.
— Думаю, да,— решительно кивнул Леонид, несмотря на вопросительные взгляды его друзей.
— Отлично! Значит теперь мы вместе!
— Только и вы нам должны помочь,— серьёзно продолжил студент.— Мы знаем, что у вас тут есть «патрон НКВД»...
— Что?— искренне удивился Пётр Петрович.— Впервые о таком слышу...
— Ну! Я же говорил, что этот ваш безумный дед всё выдумывает!— вспыхнул Толян.
— Действительно...— кивнул учёный, — Не стоит слишком серьёзно относиться к словам сумасшедших стариков. Выдумывают всякое... «Изделие 47». Многослойный пьезоэлектрический сердечник... Чушь какая-то!— уже плохо сдерживая усмешку, он протянул связку ключей Леониду.— Но идея хорошая. Попробуйте поискать на минус втором этаже.
Глава 25. Марина
в которой Вексель критически оценивает артхаусное кино, знакомится с современной литературой и проявляет отцовские чувства
Отпихивая перевёрнутые стулья и осторожно перешагивая через мёртвые тела, Вексель пересёк разгромленный зрительный зал. Мягкой кошачьей походкой он аккуратно обошёл места, где на ворсистом ковролине виднелись тёмные пятна крови, остановился напротив подрагивающего в полумраке экрана и ещё раз огляделся.
— Да, ребятки... Ничего себе кино...— пробормотал старый вор, пытаясь подавить в себе всё нарастающее волнение.
Он в который раз достал старенький мобильник и не глядя, ткнул на последний номер. В трубке опять звучали протяжные и безжалостные длинные гудки. «Ну, хоть аккумулятор пока не сел,— мысленно подбодрил себя Вексель.— Да... Что же тут случилось?».
За свою жизнь Векселю доводилось видеть всякое, но картина окружавшей его сейчас кровавой бани, даже у него вызывала оторопь. Мужчина уставился на распластавшийся у экрана труп девушки с выколотыми глазами. На модной чёрной безрукавой рубашке, очевидно для контраста, был повязан когда-то светлый галстук, который сейчас стал красным от натёкшей с лица крови.
«Как повяжешь галстук, береги его: он ведь с красным знаменем цвета одного»,— почему-то вспомнились Векселю рифмованные строчки из его пионерской молодости. Кем была эта «пионерка» при жизни? Студентка? Бессмысленная офисная работница? Могла ли она предполагать, что этот поход в кино с друзьями станет для неё последним. О чём думала в последние минуты?
Взгляд Векселя скользнул по афише у дверей.
— Арт-хаус,— машинально прочитал мужчина и грустно вздохнул.— Да... Арт-хаус какой-то.
Неожиданно он сообразил, что в тишине забитого трупами помещения слышится негромкая музыка. Мобилка в его руке всё ещё настойчиво вызывала заветный номер. Сомнений не оставалось – телефон звонил где-то здесь.
Вексель внимательно осмотрел пол, вглядываясь в мёртвые лица, но мелодия определённо исходила откуда-то ещё. Идя на звук, он покинул кинозал, преодолел небольшой коридорчик и оказался в основном помещении книжного клуба, где напротив уютного кафе были выставлены стройные ряды книжных стеллажей. Музыка становилась всё громче, пока, наконец, Вексель не определил её источник – большой ком оранжевого синтетического меха, валявшийся в луже у барной стойки рядом с перевёрнутой кофемашиной.
Очевидно, из разгромленного в ходе драки бара вылилось изрядное количество различных жидкостей. Не отключённый, но перевёрнутый на пол агрегат закоротил и субъект в оранжевом костюме, наступив в лужу, получил удар током.
Вексель торопливо оттащил меховую тушку за шкирку в сторону и, прислонив спиной к стене, стащил закреплённую на липучках лисиную голову.
Под маской оказалось хорошо знакомое мужчине лицо, уже почти белое с посиневшими губами.
— Мариша... Что же случилось? Как же?— окончательно потеряв самообладание, забормотал Вексель, тщетно стараясь нащупать пульс на шее дочери. Марина была мертва. И, по-видимому, уже довольно давно. Мужчина опустился на пол рядом с трупом.
Впервые за всю свою жизнь Вексель почувствовал себя по-настоящему беспомощным. Ни страх быть пойманным, ни арест, ни даже дальнейшее лишение свободы – не действовали так на старого вора, как внезапное осознание смерти самого родного ему человека.
В эти минуты ему вспомнились все его прошлые разговоры с Мариной. Денег, накопленных Векселем за лихие годы, с погоном хватило бы девчонке и на учёбу и на жизнь. Не так, чтобы мазать «чёрную» на «красную», но упакована она могла быть не хуже любой мажорки из числа депутатских детишек. Однако, что Марина действительно унаследовала от Векселя, так это упрямый характер и жёсткое следование своим собственным принципам. А по её понятиям брать деньги у папы-вора было западло. После нескольких ссор, девчонка, что называется, упёрлась рогом и, закусив удила, решила работать сама. «Любая работа. Главное честно! Не так, как ты»— бросила она тогда в лицо отцу. И что же? До чего это довело? Для чего теперь ему, старику, жить? Ради кого? Всё глубже погружаясь в такие опустошающие душу мысли и пуская по морщинистой щеке скупую слезу, мужчина вдруг почувствовал движение.
Он медленно повернул голову и обомлел. Перед Векселем в полный рост стояла Марина, которую он минутой назад уже мысленно похоронил. Но не успел опытный уголовник решить, что ему делать: горевать или радоваться, как две пушистые оранжевые лапы сжались на его шее. Марина, а точнее то, во что она превратилась, всем своим весом навалилась на папу, стараясь придушить, как лиса курицу.
Исхитрившись вывернуться, Вексель сразу отскочил на безопасное расстояние.
— Ты что, дочка? Папу не узнаёшь?— вскричал он, наблюдая, как Марина медленно переводит на него свой пустой взгляд, готовясь к новому прыжку. Впрочем, сейчас фактора внезапности на её стороне уже не было. Мужчина довольно просто уклонился от резкого, но неуклюжего прыжка ополоумевшей девушки в нелепом костюме.
— Ты не шути так, Мариша...— попытался образумить дочку Вексель, но та, казалось, совсем ничего не слышала.
Следующим прыжком девушка всё-таки поймала Векселя, прижав его к одному из стеллажей, с которого посыпались книги. Около лица вора заскрежетали зубы, пытавшиеся добраться до его шеи. Не глядя, схватив с полки ближайший томик, до которого он смог дотянуться, Вексель впихнул его корешком прямо между клацающих челюстей Марины.
— Мала ты ещё на папку хлебальник раскрывать!— зло процедил мужчина и, воспользовавшись заминкой, ловко завернул руку дочки за спину. Этот нехитрый приём сработал. Через минуту, он уже прижимал её к полу коленом, а обе заведённые за спину руки, крепко скручивал своим ремнём. Марина угрожающе рычала, впиваясь в книжный корешок зубами, но не догадывалась разжать их.
Ещё через пять минут Вексель погрузил брыкающуюся девицу на заднее сиденье бордовой «девятки», запаркованной прямо на тротуаре. Для надёжности он ещё несколько раз перемотал её поверх пушистого лисиного костюма найденным в бардачке скотчем. На этом воспитательный момент был завершён.
Вексель тяжело вздохнул, озабоченно посмотрел на продолжавшую извиваться Марину и только сейчас рассмотрел книжку, которую удачно использовал в качестве кляпа. Название очередного раскрученного бестселлера «Гузель закрывает хлебало» показалось старому уголовнику ироничным. Впрочем, ещё в лагере он отдавал большее предпочтение классике. Заведя мотор, он резво развернулся на пятачке у книжного клуба, и погнал машину прочь по заснеженной дороге.
Глава 26. Коллектив
в которой Пётр Петрович формирует новый научный коллектив, организует исследовательскую работу и развлекается многочисленными отсылками
Чижиково-жёлтые «Жигули» плавно выкатились с институтской парковки и побежали по пустой дороге в сторону заправки. На обледеневшей дороге перегруженную машину с задним приводом сильно вело из стороны в сторону, но Пётр Петрович, уверенно работая рулём, казалось, не обращал внимания на такие мелочи. Хотя сейчас вовсе было непонятно, существовало ли что-то способное вывести из состояния равновесия этого странного человека. Лежащие на дороге трупы, которые он невозмутимо объезжал? Или, возможно, тела в изобилии валяющиеся теперь на обочине и дальше в лесополосе? Задавая себе эти вопросы, Валентина невольно начала вглядываться в лица мертвецов. Кем они были? По всей вероятности жителями прилегающих к проспекту домов. Мужчины и женщины... Старики и подростки... Дети... Растерзанные, упавшие в снег или привалившиеся к деревьям, часто принявшие самые неестественные позы, словно марионетки, у которых неожиданно обрезали ниточки. Осознав, что одно за другим разглядывает мёртвые тела, девушка сразу же отвела взгляд, боясь, что увидит кого-то знакомого.
Уже через несколько минут, проелозив лысой резиной по заиндевевшему асфальту, автомобиль остановился у заправки. Оставшись внутри, Валя молча смотрела за ребятами, заполняющими бензином пластиковые пятилитровки. Одетые в утеплённые спецовки, которые Пётр Петрович извлёк из старых запасников института, они уже мало напоминали вчерашних студентов.
Лёня, казавшийся Вале более замкнутым, стал теперь совсем сосредоточенным и даже хмурым. Не говоря ни слова и опасливо поглядывая на разбросанные по округе тела, он набрал бензин в очередную бутылку и поплотнее завернул крышку. Его приятель, даже сейчас не расстающийся со своей закреплённой на поясе циркулярной пилой, явно переживал стресс по-другому.
— Обожаю заправки «РосНефти»,— выдыхая пар на морозе, усмехнулся Толик, определённо радуясь, что у них просто получилось включить колонку, а не пришлось взламывать для этого будку заправщика.— Правда! Я хоть и забыл скидочную карточку, но впервые не парюсь о ценах на бензин!
Валя понимала, что прячется за этой внешней весёлостью. Но вот как справиться с собственными переживаниями, она не знала, поэтому, когда машина вновь дёрнулась с места, предпочла дальше тихо сидеть на заднем сиденье, бессмысленно уткнувшись взглядом в громоздкий чемодан у себя под ногами. Прежняя жизнь осталась где-то в прошлом. И почему-то сейчас ушла на второй план. Перестала волновать в том смысле, в каком её обычно воспринимают. Осталось только то, что происходит здесь и сейчас. Что произошло с друзьями и родственниками? Почему все словно исчезли? Возможно, уже превратились в зомби... А в кого они сами-то превратились за последние несколько дней?
— Раз уж вы практически превратились в моих коллег,— нарушил молчание Пётр Петрович, продолжая сосредоточенно вести машину,— то стоит познакомиться поближе. Скажем, отрекомендоваться более официально. Согласитесь, будет несправедливо требовать от вас называть меня Пётр Петрович, в то время как я говорю — «Вася», «Ваня», «Маша»... Вас, например, Анатолий, как зовут по имени-отчеству?
— Меня зовут Анатолий Ефремович,— с лёгким недовольством в голосе ответил Толик, расположившийся на пассажирском сиденье рядом с водительским местом.
Пётр Петрович расхохотался:
— Я это запомню! Это ведь отсылка?
— Оммаж,— буркнул студент.
— Чудненько! Чудненько! Думаю, мы с вами сработаемся, коллега,— учёный явно по привычке доехал до светофора, чтобы не нарушать, пересекая двойную сплошную, плавно развернул авто, и повёл его по прямой назад к институту.— А вас как же, милая барышня?
— А?! Что?— очнулась от своей задумчивости Валя.
— Как вас по батюшке?
— Валентина Витальевна, я...
— Очень приятно,— улыбнулся Пётр Петрович, бросив на девушку короткий взгляд через зеркало заднего вида.
— Леонид Ильич,— не дожидаясь повторения вопроса, официальным тоном представился Лёня.
В салоне возникла молчаливая пауза, нарушаемая только визгливым звуком мотора старых жигулей. Толя прыснул, не разжимая губ, и ехидно посмотрел на приятеля.
