Когда она наконец-то оказалась внутри, то первым делом достала безопасный контейнер и только потом, из холодильника, пробирку с прозрачной жидкостью под номером LA-45G. Все опасный вирус в контейнере! Можно возвращаться.
И тут произошло то, что Марта никак не ожидала…
ВЗРЫВ!!! Довольно мощный, прямо в здании! Её резким толчком бросило на рабочий стол, к электронным микроскопам и рядами каких-то стекляшек. Стены и пол дрогнули и выстояли. Контейнер с вирусом упал на пол, с глухим звуком, но не разбился.
И в тот же миг, под пронзительный звук сирены, сработала аварийная защита. Тяжелые, бронированные створки с характерным металлическим хлопком закрыли окна, двери на всем этаже. Запечатали опасность внутри. Мышеловка захлопнулась, мышка-Марта попалась…
Секунда растерянности. А потом она спокойно, поднялась на ноги, отряхнула одежду, не обращая внимания, что мелкое, битое стекло, которое осталось на ткани, теперь впилось ей в ладони, и руки оставляли кровавые следы. Подхватила с пола контейнер и поставила его на стол, в самую середину. А потом громко расхохоталась…
- Боже, какая же я все таки дура! Поделом мне! Ай да, Майк… Ай да, муженек… Переиграл таки свою Марту!
Она хохотала диким, нервным смехом, запрокидывая голову и никак не могла остановиться.
Мозаика сложилась, пустоты заполнились, злость и растерянность последних месяцев растаяли как дым в чистом небе. И Марте от чего-то даже полегчало.
А ведь всю дорогу к институту, после признания Майка в том, что письмо скорее всего подделка, Марта гадала кому и главное зачем выгодна была эта затея. Самым вероятным казалось, что это жестокая и хитроумная проверка на её верность делу и руководству.
ЦЕНТР периодически грешил такими выходками, если поступали сигналы в донесениях о возможной «неблагонадежности», моральном истощении, или внутреннем сломе сотрудников подразделения «С».
Да, такое бывало и раньше, пусть и не настолько мерзкое по своей сути. Обычно перед какими либо сложным заданием, с самой высокой степенью допуска к гос.тайнам.
«А я ведь таки почти провалила проверку. На самом деле подумывала о бегстве с детьми и Майком… Еще миллионы эти…отличная, очень реалистичная провокация! Как хорошо, что все случилось именно сегодня, в день операции. Теперь хоть оправдание есть, почему я не сообщила ЦЕНТРУ сразу о сумке с деньгами и взрывчаткой. Спасибо муженек, что раскололся вовремя! А то списали бы меня в утиль, как неблагонадежную. И уложили спать, крепким сном, в земляной кровати с дыркой во лбу». Марта невольно потерла пальцами то место, куда обычно сама стреляла. Успокоенная этими мыслями, и даже в некой эйфории от того, что теперь все ясно и можно запросто переиграть систему, она приехала на дело.
Теперь хохотала нервным, громким смехом, посреди лаборатории надежно запечатанной толстенными металлическими щитами. Майк таки надумал удрать, а те три миллиона видимо цена за её голову. «Интересно, почему так мало? Раньше вроде за агента из подразделения «С» давали все шесть… Прям неприятно, чувствовать себя дешевкой…» Но тут разум полностью вернулся к Марте, и ей стало ясно. Это просто предоплата. Половина авансом, и половина после получения «товара».
«И как я проглядела взрывчатку в машине уборщицы? Времени же было достаточно! Вместо того, чтоб искать объяснения письму-подделке, следовало все перепроверить…. Ай да — Майк! Ай да – муженек! Лихо ты меня отвлек. Молодец, чувствуется моя школа. Вытрахал мастерски мой же мозг, БДСМ кама-сутрой от "жестокой Марты"»
За окнами, едва различимы, приглушенные человеческие крики, призывы. Затем гул голосов прервал характерный треск серии выстрелов… и спустя секунд тридцать, издалека, видимо от проходной, прогремел еще один взрыв. Гораздо мощнее первого.
- Надеюсь это тебя сейчас разорвало на мелкие кусочки, муженёк! – Устало и с ядовитым сарказмом выдавила из себя Марта. – Но знаю… Мне так не повезет. Слишком уж ты хитрый и умный лис. Наверняка все идет по твоему плану… И это вполне задуманный, праздничный фейерверк по случаю обретения свободы. Прости, что так и не смогла полюбить тебя… тогда... много лет назад, когда тебе это было еще нужно… Может быть, все бы у нас сложилось иначе... Кто знает...
Времени почти не осталось. Вот уже слышны сирены, сейчас подоспеет и спецназ…
Живой Марта к ним в лапы попадать не собиралась.
Подняла оружие, сняла глушитель. Задрала нос повыше, улыбнулась.
Холодный металл уперся в ту точку, где подбородок переходит в шею. Марта замерла. Почему-то, именно в этот момент, очень живо представилось - как лежит она в морге, на жестяном столе, голая. С неё смывают грим, проявляя настоящий цвет кожи, тонкие и красивые черты лица… А вместо макушки или затылка дырища с выбитыми мозгами.
Марту передернуло отвращением от этой, воображаемой картины.
Много раз она видела кровавый фарш на месте отсутствующего куска башки, и ей совсем не захотелось самой в ЭТО превращаться.
Встала. Прошлась по комнате. Освободила угол. Уселась в него, прямо на пол.
«Я наверное сейчас напоминаю брошенную куклу. В синем платье, переднике, широко разведенными ногами для устойчивости и плотно вжатой в угол спиной. Брошенная кукла Марта...».
Устроившись по удобнее, так чтоб в последний момент не дернуться, она направила дуло себе в грудь. Прижала поплотнее к сердцу. Точно выставила нужную траекторию, положила палец на курок и…. выплюнула в себя огнем.
ГЛАВА 5
*МАЙК*
В ушах звенело. Сильно болело плечо. Спину и затылок жгло до невыносимости.
Майк принялся кататься из стороны сторону, сбивая пламя. А потом пополз, настырно, не обращая внимание, ни на стекла, ни на грязь, ни на мелкие камни, что впивались в тело, наждачкой снимали обожженную кожу.
«Давай быстрее! Вон он — спасительный угол. За ним можно будет уже встать на ноги и бежать изо всех сил» - подбадривал себя Майк. Голова гудела и её распирало изнутри болью.
Одолев десять метров ползком, закатившись за угол, Майк поднялся и побежал.
Больно… Очень больно давался каждый шаг, каждый глубокий вдох.
«Черт, подвели меня расчеты! Для такой мощности маленьким оказалось расстояние между мной и взрывчаткой.»
Машина, что он подготовил для отхода, на месте. Забрался внутрь, одел подготовленную заранее, ярко зеленную куртку и бейсболку. Майк гнал мысли о Марте. Не сейчас. Вся операция рассчитана им до минуты. И если промедлить, то все будет напрасно и ничего не выйдет.
Сейчас, со скоростью обычной для городских улиц, следует ехать до парка где его ждет Софи. Навстречу мчались под звук сирен и в переливах мигалок – полиция, скорая помощь, пожарные. Майк, как добропорядочный и сознательный гражданин, прижался к обочине, пропуская машины спасателей. А затем и вовсе съехал с главных дорог, затерявшись в сетке улочек между жилыми домами.
В салоне авто воняло жженой кошкой, и центром, источником этой вони был сам Майк.
Софи явно перепугается. И потому он остановил машину, подальше от любопытных глаз, с трудом снял опаленный взрывом парик, отклеил специальным составом усы и брови, вытащил из-за щек маленькие валики, сплюнул кровавой слюной. На зубах все ещё хрустел толи песок, толи мелкие куски чего-то твердого, что сотворил взрыв. Сполоснул рот водой, из этой же бутылки аккуратно умылся. Все что смог снять с себя засунул в герметичный пакет и бросил под сидение. Посмотрелся в зеркало, остался вполне доволен результатом. Завел машину и отправился на встречу с девочкой.
Да, она может не прийти. Передумать. Майк наверное даже не расстроится, ну или вернее сказать постарается не расстроиться. Шутка ли, полностью разорвать все отношения с прошлым, осознано обречь родителей на страдания, лишится в одночасье всего что имела. Это огромная жертва, и вполне возможно Майк не стоит её.
Последние месяцы он не позволительно оттаял. Слишком уж малышка Софи окружила его любовью и заботой, звонким счастливым смехом и нежностью от которой щемило сердце. А может это мечта о свободе и иной, простой жизни словно вирус завладела душой и сердцем Майка, размягчило его, разнежило, заставило чувствовать… Рядом с Софи казалось, что ему опять едва исполнилось двадцать. И не было всех этих лет, не было убийств, предательств, обмана…. Он нормальный, живой и сильный – может стать кем захочет. Да, малышка Софи его лекарство, но это не означает, что теперь она обязана быть рядом. Нет, Майк слишком хорошо к ней относился, чтобы в этом обманывать и лишать права выбора. Пусть выбирает… И он примет её выбор с достоинством и благодарностью… либо только за все, что было, либо и за то, что будет.
И все-таки она была там. Под раскидистым кленом на лавочке, как и условились. А рядом набитая до отказа дорожная сумка.
Сердце бешено застучало, а к горлу подкатил ком. Майк остановил авто, включил аварийку, потянулся и открыл дверь на месте пассажира.
- Прыгай если едешь!
Худенькая фигурка подхватила тяжелую поклажу похожую на толстую гусеницу, одела шлейку на плечо и, смешно скособочившись, подошла к машине.
- Я чуть не умерла, пока её дотащила. Такая глупая, собрала кучу ненужных, но очень важных вещей, и книги тоже… Там же не будет книг на английском? А я без книг совсем не могу… А чем это тут так воняет? – говоря все это Софи забросила сумку на заднее сиденье, хлопнула дверью, уселась спереди, щелкнула замком ремня безопасности. – Ты где эту вонючую машину взял? Я как-то на пожаре была, жутком… На ферме, тогда до чиста сгорел курятник вместе с курами… Так там почти такая же вонь стояла.
- Меня немного подпалили. Повезло еще, что получилось освободиться и сбежать. Но спину жжет страшно. Как доберемся до хижины в лесу, поможешь мне обработать раны и ожоги? Не испугаешься? Я научу, что и как делать. – Майк выехал на автостраду и втопил педаль газа в пол. Теперь можно и нужно было торопиться.
- О, Боже! Ты в порядке? Может все таки в госпиталь? Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось плохое!
- Не истери. Все в порядке, все терпимо. Никаких врачей. Если мы не покинем за сутки США, то будет слишком поздно. Меня точно убьют, и скорее всего тебя тоже, заодно.
- Ты изменился…. И ты меня пугаешь! – тихо, почти себе под нос проговорила девочка.
- Тебя подбросить домой?! Еще не поздно вернуться. Распакуешь сумку, вернешь книги на полки и забудешь все это как страшный сон. – Резко и даже зло бросил Майк, не отворачиваясь от полотна дороги. Но потом смягчился и добавил: - Все будет очень и очень сложно. И опасно. Я не хочу испоганить твою жизнь и потом корить себя за это до самой могилы. Моя малышка, ты достойна совсем другой жизни, самой лучшей жизни… А со мной рядом это вряд ли получится. Вернуть тебя?
- Нет.
Весь оставшийся путь они ехали молча, под ритмы блюз. Каждый думал о своем. И мысли обоих отдавали гарью и горечью.
В лесной хижине, как ни странно, оказалось очень уютно. А вот дорога по ночному лесу – это что-то! Почти неразличима, заросшая травой, вся в ухабах. И от того, на контрасте, сам домик поразил теплом и ухоженностью. Электричества конечно же не было, только керосиновые лампы. Майк зажег их сразу пять штук, но перед этим плотно закрыл окна, чтоб из-за штор даже лучика света не ускользнуло. Затем достал из подпола шкатулку и выложил из неё на стол деньги и стопку паспортов. Одну из синеньких книжечек протянул Софи.
С фото на неё смотрела девушка намного старше, серьезнее, с темными волосами. Эту фотографию они ездили делать в соседний штат. В каком-то занюханном подвале, где за стеной было отчетливо слышно, как копошатся и повизгивают крысы. Её тогда накрасили, надели парик с дикой челкой, заставили слегка сдвинуть брови…. Софи поежилась от неприятных воспоминаний.
И вот теперь эта совсем чужая девушка смотрела на неё, из новых документов, словно в окно на жизнь прежнюю. Тиана Агуэро – 18 лет.
- Тиана… Агуэро… - На распев произнесла Софи. – Красиво, хоть на моё имя совсем-совсем не похоже. Но ничего, я привыкну. А тебя как теперь зовут?
- Леонардо Агуэро. Твой престарелый муж, несчастная Тиана. – Майк нежно взял её ручку за пальчики, и поднес к губам для поцелуя почтительности.
Девушка просветлела лицом, глаза распахнулись словно она увидела чудо, и вопль восторга вырвался из её груди.
- Ура! Я твоя жена! Ты все таки взял меня в жёны… Мой Лео сделал меня законной женой! – Она смешно танцевала на месте, смеялась и напевала свадебную мелодию, а потом бросилась к Майку на шею целоваться.
Майк ойкнул и чуть не осел на пол от боли. Софи отпрянула.
- Черт! Совсем забыла… прости… Тебя пытали?
-Да, немного. Давай пока без бурного проявления чувств. Помоги мне раздеться, пожалуйста.
Она помогла ему раздеться догола. Местами одежда снималась вместе с кожей. Девочка закусила губу и старалась не подавать вида как ей страшно. Омыла раны, пинцетом около часа вытаскивала мелкие осколки, камешки, куски пластика. Обработала все это вонючей, маслянистой жидкостью. Где смогла — наложила повязки, а где не получилось — намазала странной, липкой субстанцией, которая тонкой пленкой закрыла раны и ожоги. Когда наносила, это последнее средство, Майк выл как зверь, видимо лекарство очень болючее. Потом, уже сам себе, он сделал пару инъекций.
- Спасибо, малышка… ты меня спасла. А теперь займемся и твоим внешним видом. А то ты совсем непохожа на молодую женщину с фото в твоих документах. Да и мне нужно перекрасить волосы. – Майк достал черную краску для волос и принялся внимательно изучать инструкцию.
- А разве я не одену парик, как в тот раз? Ты что хочешь по всамделишному сделать из меня эту уродку? – Софи еще надеялась, что можно любимого уговорить. Ей не нравилось так сильно меняться, а вдруг он её из-за этого разлюбит?!
- Нет. Рисковать нельзя. Потом, если захочешь, сделаешь себе другую прическу… через годик или два.
- Два года ходить с челкой как у пони? Сума сойти… сбежать от родителей, написать им душераздирающее письмо и то было легче. Ты же сам и близко подойти ко мне захочешь к ТАКОЙ! Точно разлюбишь жену-уродку, а я этого не вынесу.
- Не выдумывай! Ты для меня самая лучшая в любом обличье… - Майк подошел к ней ближе, подхватил за талию, посадил на стол. Уткнулся в шею, вдохнул её запах. – Моё сокровище… Я знаю и люблю каждую твою родинку, каждый изгиб, каждую точечку на этом теле… Знаю где можно поцеловать, покусывая, так чтобы ты сладко застонала. Ты украсишь собой любую челку!
Софи заулыбалась, но побоялась прикасаться к израненному телу любимого. Красится и стричься согласилась.
***
Они вышли из хижины на рассвете, совсем другими людьми.
Все прибрали за собой, тщательно, словно никого не было здесь давным-давно.
Тиана устала, валилась с ног. Лео дал ей какого-то горького напитка, и это прогнало сон, но усталость осталась.
Они сели в другую машину, серо-зеленую, старенькую и потертую. Лео ходил за ней в лес и выехал на дорожку недалеко от хижины. Тиана уже ничему не удивлялась и ни о чем не спрашивала. Видимо слишком устала для этого.
Когда выехали из леса Лео заговорил:
- Малышка, я тебе не все про себя рассказывал. Ты уж прости… Но ведь главное, что мы теперь вместе, и что у нас впереди новая, офигительная жизнь… - Крутой поворот прижал Тиану щекой к окну.
