– Погоди, это что, реально просто сок?
- Ты спросила, что бы я хотел тебе предложить, - невозмутимо напоминает бармен. – Если хочешь знать мое мнение, это самый подходящий для тебя напиток. Хотя я колебался между апельсиновым и ананасовым.
- А ты юморист, - присвистываю недовольно, складывая руки на барной стойке.
- Совсем нет, - теперь на его лицо набегает тень, и я теряюсь в догадках, каким образом могла задеть его простым бессмысленным замечанием.
- Ладно, твой остроумный финт с соком я оценила, - вздыхаю, касаясь пальцами хрустальных стенок стакана. – Хотя было бы куда логичнее смешать мне самый дорогой коктейль из вашего прейскуранта и сунуть под нос, куда б я тогда делась?
- Тебе вообще не стоит пить, - качает он головой.
- С чего такие выводы, если ты вообще меня не знаешь?
- Иногда это необязательно.
- Забавно… - тяну я, искоса поглядывая на него. Он красивый. Такой… нестандартный, исключительный, неприступный, с непередаваемым взглядом, в котором чудным образом мешаются обжигающий холод, скука, неприязнь и едва заметный огонек превосходства. Хотя он вовсе не выглядит тем, кто может противопоставить себя всем остальным. Возможно, это работает только со мной, чем-то я ему не нравлюсь, что очень бросается в глаза, ведь он даже не пытается изобразить вежливую любезность. И все же невозможно пройти мимо такого, как он, не обратив на него внимания.
- Что именно? – нехотя проявляет интерес бармен.
- Обычно парни охотно идут со мной на контакт. Я для них… - подавляю вздох. – Кто-то вроде своего в доску, только женского пола. У меня в основном в друзьях одни пацаны. С ними легче найти общий язык. Но, конечно, они не видят во мне девушку…
- Слушай, мне-то это зачем? – не выдержав, обрывает бармен.
- Да ни за чем. Просто ты со мной на контакт идти не хочешь.
- Я и не должен, - резонно замечает он.
- Конечно, не должен. Но… вот мне, к примеру, ты интересен.
- Послушай, Катя… - теперь он вздыхает, а я усмехаюсь:
- Ты все-таки запомнил мое имя, но так и не назвал свое.
- Нам с тобой незачем наводить мосты.
- Я тебе и не предлагаю. Но если я, к примеру, стану вашим завсегдатаем…
- Не станешь, - качает он головой.
- Вот до чего же ты вредный, - поджимаю губы, глядя на него с недовольством. – Откуда ты можешь знать?
- Вижу, - лаконично отделывается бармен, и на этот раз я решаю пропустить его реплику мимо ушей.
- Так что? – смотрю на него выжидающе, он в ответ приподнимает темную бровь. – Назовешь мне свое имя?
Упрямый бармен медленно качает головой.
- Ну и черт с тобой, - зло бормочу себе под нос, в острой досаде отворачиваясь от него. Да что он вообще из себя строит? С какой стати я должна тут пируэты перед ним выписывать? Пошел он… такой же придурок, как Ромка.
Я замечаю темноволосую девушку, ту самую, которой в прошлый раз передавала Мишкину толстовку, и машинально провожаю ее взглядом до тех пор, пока она не растворяется в толпе. Что-то с ней не то… и с моим братом, точнее, его странной просьбой и не менее странным знакомством с этой девицей. Я никогда не слышала, чтобы он о ней упоминал. Что вообще их может связывать? Будет прикольно, если Мишка запал на такую чудачку… Хотя она, конечно, симпатичная. Похожа на ведьму, но не в самом плохом смысле этого слова. Не думала, что мой братец таких любит. Впрочем, он, по-моему, вообще всеядный; каких только девиц я с ним не встречала…
Новые громогласные раскаты бешеного рока бьют по ушам, но я начинаю ловить этот ритм, с головой ныряю в неповторимую атмосферу, ту самую, которую так почитают любители Тлена, поднимаюсь с места и иду туда, где парни в шипах и девицы с экстремальными прическами и в изящном латексе извиваются под мощные аккорды. Я никогда еще не отрывалась под такую музыку и в таком окружении, но сейчас мне хочется попробовать. Это не заводной клубняк, это намного-намного круче, и пусть упрямый бармен отказался налить мне алкоголь, я чувствую, что вовсе не нуждаюсь в дополнительных стимуляторах, чтобы словить удовольствие от происходящего, все необходимое уже во мне, я раскрываюсь, отдаюсь музыке и произвольным движениям так, как хочу. Я управляю собой и своим телом.
То, что здесь происходит, напоминает мне ломаные движения марионеток, и в этом есть что-то проникновенное.
Иногда я ловлю на себе его взгляд. Это происходит не совсем случайно – я сама слишком часто посматриваю в сторону бара, мысленно прокручивая возможные варианты продолжения нашего нескладного диалога, потом вспоминаю бармена в компании яркой блондинки на площадке перед университетом и чувствую необъяснимую горечь, понимая, что после такой девчонки он вряд ли когда-нибудь посмотрит на кого-то вроде меня. Черт, совершенно разные уровни. Где она и где я, нелепая, нескладная, неженственная… что там еще, надо бы записать… Но даже несмотря на заведомый провал любых наших попыток в общение, мне нравится этот парень.
И не только мне. Я замечаю, как девчонки самого раскованного вида, призывно улыбаясь, вьются возле бара, поправляют волосы, бросают на бармена игривые взгляды, и он реагирует скупой улыбкой, которая слегка притупляет мою досаду, позволяя думать, что он со всеми ведет себя хамовато, не только со мной. Но со мной, конечно, хуже чем с другими. Потому что я не такая, как все они. Не их круга. И вместе с тем меня не покидает странная мысль, что у него присутствует какое-то предубеждение на мой счет, благодаря чему мне нет ни малейшего шанса пробиться сквозь многослойную броню его отчуждения.
Падаю на прежнее место у бара, в этот момент рядом со мной появляется девица с красными волосами и мало что скрывающим глубоким декольте, облокачивается о стойку и обращается к бармену:
- Ник, два шота, - выставляет вперед два пальца, унизанных кольцами, разворачивается, машет кому-то рукой в толпе. Бармен невозмутимо кивает. Дождавшись, когда девчонка отойдет, слегка подаюсь к нему и пускаюсь в предположения:
- Николай? Никита?
Он издает негромкий смешок, и, кажется, впервые за все время я вижу на его тонких губах не надменную ухмылку, а некое смутное подобие настоящей улыбки. И впадаю в легкий ступор, не в силах поверить своей внезапной удаче и тому, что адресована она именно мне. Он мне улыбается. Он умеет это делать. Обалдеть...
- Второе.
- Ну вот, не так уж сложно. Красивое имя, тебе подходит. И чего скрывал? – рассматриваю его, мысленно соотнося его впечатляющий облик с настоящим именем. Никита. И правда подходит.
- Я не скрывал. Тебя родные не хватятся так поздно?
- А тебе какое дело до моих родных? – машинально щетинюсь, отметив про себя, что он не употребил слово «родители».
- Никакого. Хочешь их позлить – твои дела.
- Ты очень странный бармен, - говорю я, подпирая кулаком щеку.
- А ты не менее странная девица, - парирует он.
- Ты один так считаешь. Все остальные находят меня совершенно обычной.
Он пожимает плечами и снова принимается за работу.
Внезапно почувствовав на себе чей-то взгляд, интуитивно оборачиваюсь и встречаюсь глазами с рослым бородатым мужчиной в кожаных брюках и футболке с ярким принтом какой-то рок-группы. Он смотрит на меня, словно пытаясь просканировать взглядом, и даже то, что я замечаю его интерес, мужчину не слишком смущает. Озадаченная, я отворачиваюсь от него, снова привлекая к себе внимание бармена.
- Слушай, а кто это вон там? Такой высокий бородач в футболке.
Он мельком смотрит в ту сторону.
- Это Стевич. Хозяин Клуба.
- Теперь ясно, почему он на меня так подозрительно смотрит, - киваю. – Что, неужели настолько бросается в глаза, что я не из ваших?
- Сильнее, чем ты думаешь, - Никита криво усмехается.
- Черт.
- Если тебя утешит, он на всех так смотрит, - внезапно говорит мне парень с дредами, сидящий по левую сторону от меня. – Этот хитрый серб не так-то прост, детка. С ним вообще какая-то темная история. Поговаривают, он грохнул своего родного брата за то, что тот соблазнил его жену.
- Да ладно? – до неприличия широко разеваю я рот, немедленно переключаясь на парня с дредами. – Убил? Родного брата?
- Дружище, завязывай, - досадливо морщится Никита, но парень не останавливается:
- А че такого? Об этом все знают.
- Тупые сплетни, - бармен поджимает губы.
- Так что с его женой? – спрашиваю я парня с дредами, решив, что с ним завести разговор легче, чем с угрюмым Никитой. А тот и рад стараться:
- Ну… точно не знаю, но вроде как тоже того.
- Ее тоже убил?.. – таращусь на него я.
- Ну…
- Вот это да, - в изумлении качаю головой, решив про себя, что хозяину Клуба на глаза лишний раз лучше не попадаться.
Клуб Почитателей Тлена заканчивает свою работу на рассвете около шести. Лишь оказавшись за территорией и бросив осоловелый взгляд на экран телефона, я с изумлением понимаю, что провела здесь всю ночь и даже не поняла, как так вышло, что время пролетело незаметно. Отсутствие пропущенных вызовов и сообщений свидетельствует о том, что папа мне поверил и не связывался с Мишкой, иначе у меня бы уже были огромные проблемы с ними обоими. Мой отец плюс вспыльчивый старший брат, одержимые мыслью о необходимости моей ежесекундной защиты и опеки – гремучая ядерная смесь, способная поглотить меня, маленькую девочку, без остатка.
Несмотря на бессонную ночь, спать почему-то не хочется. Неторопливо бреду вверх по пустынной улице, размышляя, куда податься – к Мишке идти нельзя, убьет и, чего доброго, сговорится с папой или посадит под замок, аналогично нельзя и домой. Папа уходит в «Олимп» к восьми, он всегда отправляется на работу раньше положенного… в принципе, времени остается не так уж много, можно скоротать его на улице, а потом, когда в квартире никого не будет, вернуться без палева.
Я прокручиваю в своей голове минувший вечер, совершенно незаметно перетекший в ночь, а затем в раннее утро, вспоминаю наш разговор с Никитой и не сразу понимаю, что улыбаюсь, как последняя идиотка. Он меня только что матом не посылал, а я все равно нахожу его интересным, и чем больше думаю о нем, тем сильнее он мне нравится. Я бы хотела подружиться с ним. Какое смешное слово – подружиться… Но если оно означает, что мы сможем общаться в более свободной форме, без всех этих непонятных колкостей, то я бы действительно хотела этого.
Я появляюсь дома после того, как отец уезжает в спортклуб. Запираю дверь изнутри, раздеваюсь, иду в ванную и тщательно смываю с лица боевую раскраску. Какое-то время рассматриваю свое тусклое отражение. Скоро собираться в универ… нет, к черту, вот теперь я, кажется, хочу спать. И я иду в спальню, не испытывая и тени сомнения в том, что собираюсь забить на пары.
- Ты спросила, что бы я хотел тебе предложить, - невозмутимо напоминает бармен. – Если хочешь знать мое мнение, это самый подходящий для тебя напиток. Хотя я колебался между апельсиновым и ананасовым.
- А ты юморист, - присвистываю недовольно, складывая руки на барной стойке.
- Совсем нет, - теперь на его лицо набегает тень, и я теряюсь в догадках, каким образом могла задеть его простым бессмысленным замечанием.
- Ладно, твой остроумный финт с соком я оценила, - вздыхаю, касаясь пальцами хрустальных стенок стакана. – Хотя было бы куда логичнее смешать мне самый дорогой коктейль из вашего прейскуранта и сунуть под нос, куда б я тогда делась?
- Тебе вообще не стоит пить, - качает он головой.
- С чего такие выводы, если ты вообще меня не знаешь?
- Иногда это необязательно.
- Забавно… - тяну я, искоса поглядывая на него. Он красивый. Такой… нестандартный, исключительный, неприступный, с непередаваемым взглядом, в котором чудным образом мешаются обжигающий холод, скука, неприязнь и едва заметный огонек превосходства. Хотя он вовсе не выглядит тем, кто может противопоставить себя всем остальным. Возможно, это работает только со мной, чем-то я ему не нравлюсь, что очень бросается в глаза, ведь он даже не пытается изобразить вежливую любезность. И все же невозможно пройти мимо такого, как он, не обратив на него внимания.
- Что именно? – нехотя проявляет интерес бармен.
- Обычно парни охотно идут со мной на контакт. Я для них… - подавляю вздох. – Кто-то вроде своего в доску, только женского пола. У меня в основном в друзьях одни пацаны. С ними легче найти общий язык. Но, конечно, они не видят во мне девушку…
- Слушай, мне-то это зачем? – не выдержав, обрывает бармен.
- Да ни за чем. Просто ты со мной на контакт идти не хочешь.
- Я и не должен, - резонно замечает он.
- Конечно, не должен. Но… вот мне, к примеру, ты интересен.
- Послушай, Катя… - теперь он вздыхает, а я усмехаюсь:
- Ты все-таки запомнил мое имя, но так и не назвал свое.
- Нам с тобой незачем наводить мосты.
- Я тебе и не предлагаю. Но если я, к примеру, стану вашим завсегдатаем…
- Не станешь, - качает он головой.
- Вот до чего же ты вредный, - поджимаю губы, глядя на него с недовольством. – Откуда ты можешь знать?
- Вижу, - лаконично отделывается бармен, и на этот раз я решаю пропустить его реплику мимо ушей.
- Так что? – смотрю на него выжидающе, он в ответ приподнимает темную бровь. – Назовешь мне свое имя?
Упрямый бармен медленно качает головой.
- Ну и черт с тобой, - зло бормочу себе под нос, в острой досаде отворачиваясь от него. Да что он вообще из себя строит? С какой стати я должна тут пируэты перед ним выписывать? Пошел он… такой же придурок, как Ромка.
Я замечаю темноволосую девушку, ту самую, которой в прошлый раз передавала Мишкину толстовку, и машинально провожаю ее взглядом до тех пор, пока она не растворяется в толпе. Что-то с ней не то… и с моим братом, точнее, его странной просьбой и не менее странным знакомством с этой девицей. Я никогда не слышала, чтобы он о ней упоминал. Что вообще их может связывать? Будет прикольно, если Мишка запал на такую чудачку… Хотя она, конечно, симпатичная. Похожа на ведьму, но не в самом плохом смысле этого слова. Не думала, что мой братец таких любит. Впрочем, он, по-моему, вообще всеядный; каких только девиц я с ним не встречала…
Новые громогласные раскаты бешеного рока бьют по ушам, но я начинаю ловить этот ритм, с головой ныряю в неповторимую атмосферу, ту самую, которую так почитают любители Тлена, поднимаюсь с места и иду туда, где парни в шипах и девицы с экстремальными прическами и в изящном латексе извиваются под мощные аккорды. Я никогда еще не отрывалась под такую музыку и в таком окружении, но сейчас мне хочется попробовать. Это не заводной клубняк, это намного-намного круче, и пусть упрямый бармен отказался налить мне алкоголь, я чувствую, что вовсе не нуждаюсь в дополнительных стимуляторах, чтобы словить удовольствие от происходящего, все необходимое уже во мне, я раскрываюсь, отдаюсь музыке и произвольным движениям так, как хочу. Я управляю собой и своим телом.
То, что здесь происходит, напоминает мне ломаные движения марионеток, и в этом есть что-то проникновенное.
Иногда я ловлю на себе его взгляд. Это происходит не совсем случайно – я сама слишком часто посматриваю в сторону бара, мысленно прокручивая возможные варианты продолжения нашего нескладного диалога, потом вспоминаю бармена в компании яркой блондинки на площадке перед университетом и чувствую необъяснимую горечь, понимая, что после такой девчонки он вряд ли когда-нибудь посмотрит на кого-то вроде меня. Черт, совершенно разные уровни. Где она и где я, нелепая, нескладная, неженственная… что там еще, надо бы записать… Но даже несмотря на заведомый провал любых наших попыток в общение, мне нравится этот парень.
И не только мне. Я замечаю, как девчонки самого раскованного вида, призывно улыбаясь, вьются возле бара, поправляют волосы, бросают на бармена игривые взгляды, и он реагирует скупой улыбкой, которая слегка притупляет мою досаду, позволяя думать, что он со всеми ведет себя хамовато, не только со мной. Но со мной, конечно, хуже чем с другими. Потому что я не такая, как все они. Не их круга. И вместе с тем меня не покидает странная мысль, что у него присутствует какое-то предубеждение на мой счет, благодаря чему мне нет ни малейшего шанса пробиться сквозь многослойную броню его отчуждения.
Падаю на прежнее место у бара, в этот момент рядом со мной появляется девица с красными волосами и мало что скрывающим глубоким декольте, облокачивается о стойку и обращается к бармену:
- Ник, два шота, - выставляет вперед два пальца, унизанных кольцами, разворачивается, машет кому-то рукой в толпе. Бармен невозмутимо кивает. Дождавшись, когда девчонка отойдет, слегка подаюсь к нему и пускаюсь в предположения:
- Николай? Никита?
Он издает негромкий смешок, и, кажется, впервые за все время я вижу на его тонких губах не надменную ухмылку, а некое смутное подобие настоящей улыбки. И впадаю в легкий ступор, не в силах поверить своей внезапной удаче и тому, что адресована она именно мне. Он мне улыбается. Он умеет это делать. Обалдеть...
- Второе.
- Ну вот, не так уж сложно. Красивое имя, тебе подходит. И чего скрывал? – рассматриваю его, мысленно соотнося его впечатляющий облик с настоящим именем. Никита. И правда подходит.
- Я не скрывал. Тебя родные не хватятся так поздно?
- А тебе какое дело до моих родных? – машинально щетинюсь, отметив про себя, что он не употребил слово «родители».
- Никакого. Хочешь их позлить – твои дела.
- Ты очень странный бармен, - говорю я, подпирая кулаком щеку.
- А ты не менее странная девица, - парирует он.
- Ты один так считаешь. Все остальные находят меня совершенно обычной.
Он пожимает плечами и снова принимается за работу.
Внезапно почувствовав на себе чей-то взгляд, интуитивно оборачиваюсь и встречаюсь глазами с рослым бородатым мужчиной в кожаных брюках и футболке с ярким принтом какой-то рок-группы. Он смотрит на меня, словно пытаясь просканировать взглядом, и даже то, что я замечаю его интерес, мужчину не слишком смущает. Озадаченная, я отворачиваюсь от него, снова привлекая к себе внимание бармена.
- Слушай, а кто это вон там? Такой высокий бородач в футболке.
Он мельком смотрит в ту сторону.
- Это Стевич. Хозяин Клуба.
- Теперь ясно, почему он на меня так подозрительно смотрит, - киваю. – Что, неужели настолько бросается в глаза, что я не из ваших?
- Сильнее, чем ты думаешь, - Никита криво усмехается.
- Черт.
- Если тебя утешит, он на всех так смотрит, - внезапно говорит мне парень с дредами, сидящий по левую сторону от меня. – Этот хитрый серб не так-то прост, детка. С ним вообще какая-то темная история. Поговаривают, он грохнул своего родного брата за то, что тот соблазнил его жену.
- Да ладно? – до неприличия широко разеваю я рот, немедленно переключаясь на парня с дредами. – Убил? Родного брата?
- Дружище, завязывай, - досадливо морщится Никита, но парень не останавливается:
- А че такого? Об этом все знают.
- Тупые сплетни, - бармен поджимает губы.
- Так что с его женой? – спрашиваю я парня с дредами, решив, что с ним завести разговор легче, чем с угрюмым Никитой. А тот и рад стараться:
- Ну… точно не знаю, но вроде как тоже того.
- Ее тоже убил?.. – таращусь на него я.
- Ну…
- Вот это да, - в изумлении качаю головой, решив про себя, что хозяину Клуба на глаза лишний раз лучше не попадаться.
***
Клуб Почитателей Тлена заканчивает свою работу на рассвете около шести. Лишь оказавшись за территорией и бросив осоловелый взгляд на экран телефона, я с изумлением понимаю, что провела здесь всю ночь и даже не поняла, как так вышло, что время пролетело незаметно. Отсутствие пропущенных вызовов и сообщений свидетельствует о том, что папа мне поверил и не связывался с Мишкой, иначе у меня бы уже были огромные проблемы с ними обоими. Мой отец плюс вспыльчивый старший брат, одержимые мыслью о необходимости моей ежесекундной защиты и опеки – гремучая ядерная смесь, способная поглотить меня, маленькую девочку, без остатка.
Несмотря на бессонную ночь, спать почему-то не хочется. Неторопливо бреду вверх по пустынной улице, размышляя, куда податься – к Мишке идти нельзя, убьет и, чего доброго, сговорится с папой или посадит под замок, аналогично нельзя и домой. Папа уходит в «Олимп» к восьми, он всегда отправляется на работу раньше положенного… в принципе, времени остается не так уж много, можно скоротать его на улице, а потом, когда в квартире никого не будет, вернуться без палева.
Я прокручиваю в своей голове минувший вечер, совершенно незаметно перетекший в ночь, а затем в раннее утро, вспоминаю наш разговор с Никитой и не сразу понимаю, что улыбаюсь, как последняя идиотка. Он меня только что матом не посылал, а я все равно нахожу его интересным, и чем больше думаю о нем, тем сильнее он мне нравится. Я бы хотела подружиться с ним. Какое смешное слово – подружиться… Но если оно означает, что мы сможем общаться в более свободной форме, без всех этих непонятных колкостей, то я бы действительно хотела этого.
Я появляюсь дома после того, как отец уезжает в спортклуб. Запираю дверь изнутри, раздеваюсь, иду в ванную и тщательно смываю с лица боевую раскраску. Какое-то время рассматриваю свое тусклое отражение. Скоро собираться в универ… нет, к черту, вот теперь я, кажется, хочу спать. И я иду в спальню, не испытывая и тени сомнения в том, что собираюсь забить на пары.
