- Никита не из разговорчивых, - качает головой притихший пожилой доктор, осведомленный о состоянии пациента куда лучше двоих мужчин, в чьих силах попытаться вернуть мальчику жизнь. – Свои переживания он держит глубоко внутри, ни при каких обстоятельствах не позволяя им просачиваться наружу, даже если ему будет очень плохо. Если Никита и представляет для кого-то реальную опасность, то исключительно для себя самого.
- Если парень наложит на себя руки…
- В Клубе, битком забитом профессиональными психологами и охраной, где его рабочее место будет находиться у всех на виду? – Стевич позволяет себе ироничную улыбку.
- Не в Клубе. За пределами. Или предлагаете прикрепить к нему круглосуточную няньку?
- Я возьму это на себя.
Не в силах принять окончательное решение, от которого будет зависеть так несоразмерно много, Анатолий Степанович колеблется, поглядывая то за стекло, отделяющее их от нестабильного пациента клиники, который в перспективе должен стать хорошим другом его дочери, то на двух мужчин, уже выразивших свое мнение по привлечению к делу именно этого парня.
Никита Шалабанов ненадежен. Безнадежен. Одинокий наркоман с расшатанной в хлам психикой, он не сможет вытянуть роль и обязательно все испортит.
Но Стевич сотню раз прав, Серафиме будет с ним комфортно, ведь теперь они с этим мальчиком на одной стороне против целого мира. Она избегает общества нормальных людей… и, вероятно, потянется к такому, как он. Увидит в нем родственную душу, ведь он не играет. Она почувствует это.
- Сперва послушаем, что он сам нам скажет, - решает Анатолий Степанович и отходит в сторону, пропуская доктора с ключами к двери одиночной палаты…
Катя
Всего несколько слов тихим спокойным тоном, а мне кажется, что мир в одночасье перевернулся, растеряв все свои прежние краски.
Нет, мы с Ромкой встречаемся не так долго, чтобы я успела поверить в серьезность своих чувств к нему, но то, что этот хренов г*нюк вдруг решил бросить меня спустя полторы недели наших отношений, мотивировав это тем, что ему не подходит «такая, как я», стало для меня полнейшей, а главное, очень болезненной неожиданностью.
- Понимаешь, мы все-таки не подходим друг другу, - лебезит теперь этот козел, опасаясь лишний раз поднять на меня бегающий взгляд. – Я не сразу это понял. Ты классная, Катюш, очень симпатичная девчонка, с тобой весело проводить время, но ты… как бы это… хм… слишком прямолинейная, что ли. В чем-то даже грубая...
- Грубая? – честное слово, мне не слишком понятны его претензии. Нет, я реально не могу взять в толк, почему он решил сказать мне об этом, если я ни разу за все время нашего знакомства не позволила себе… Ну, может быть, всего парочку, не более. Но не в его адрес!
- Ты никогда не сможешь промолчать, если тебе что-то не нравится или идет не так, как ты хочешь, и это иногда здорово раздражает. Нам с тобой не по пути. Но не переживай, ладно? Ты еще обязательно найдешь себе того, кто будет сходить с ума от всех твоих… нестандартных фишек.
- Ром, ты хочешь сказать…
- Да, Катюш. Прости. Дело не только в тебе, точнее даже, больше во мне. Я не сразу понял, что мне нужно совсем другое, и то, что мы попытались быть вместе, это… ошибка.
- Другое? – растерянно хлопаю глазами, не зная, как следует реагировать на его слова, камнем оседающие где-то в левой стороне груди. Я ему не подхожу. Слишком прямолинейная и грубая. Ну надо же… – Что ты имеешь в виду, Ром?
- Я ошибся, Кать. Мне нравятся более… мягкие, более женственные девушки, понимаешь? Только не обижайся, не принимай это на свой счет, - маетно запускает ладонь в волосы. - Ты очень милая, но нам с тобой лучше остаться друзьями.
- Рома! – перебиваю, быстро вскакивая на ноги и останавливаясь напротив него. Смотрит на меня сверху вниз снисходительным взглядом, как на неразумное дитя, и это бесит еще сильнее. – Ты что, бредишь? Что ты вообще несешь?
- Прости.
Прости. Серьезно, «прости»?
- Ты говоришь мне «прости»? – с преувеличенным спокойствием озвучиваю уже для него. - Да катись ты к черту со своим прости! Придурок! – взрываюсь в тот же миг, толкаю его в грудь по направлению к двери, и Ромка машинально переставляет ноги в ту сторону.
- Я понимаю, ты расстроена, но…
- Я расстроена? Да это ты у меня сейчас расстроишься, - когда я натравлю на тебя своего брата, паршивец, он тебе голову за меня открутит, доканчиваю мысленно, усилием воли не выпалив ему это прямо в лицо.
- Похоже, друзьями нам уже не стать, - подытоживает теперь бывший парень.
- А ты дружить со мной собрался, Рома? Не боишься, что я на правах друга выскажу тебе все, что сейчас думаю? Выдержит ли это твоя тонкая душевная организация, а, дорогой мой дружок?
- Вот, о чем я и говорил! – приободряется Ромка, понемногу пятясь к двери, куда я целенаправленно его вытесняю.
- Да, Ромочка, ты вовремя меня разгадал. Я не ангел во плоти и даже могу тебя укусить, особенно когда ты так настойчиво плетешь мне какую-то муть. Слушай, правда, тебе стоит поискать себе кроткую нежную девочку, которая засунет язык в задницу и будет заглядывать тебе в рот после любой тупости, вот это именно твой уровень.
- Зря ты думаешь, что это меня заденет, - качает головой Ромка, быстро натягивая ботинки.
- Поверь, если б я действительно хотела тебя задеть, ты бы это понял.
Придурок.
Последние остатки моего скудного самообладания уходят на то, чтобы вытолкать Ромку за дверь и тщательно запереть замок. Выдохнув, прислоняюсь спиной к гладкой поверхности и тупо смотрю прямо перед собой, осмысливая недавнюю сцену и то, что меня… бросили. За все мои девятнадцать лет это произошло впервые, хотя и не сказать, что у меня до Ромки вообще были с кем-либо длительные отношения. В моем окружении всегда крутится много парней, только все они воспринимают меня, как друга, не стесняясь обсуждать при мне любые темы, даже знакомых девчонок и их выдающиеся достоинства. В школе я встречалась с мальчиком из параллельного класса, он мне нравился, но я не была уверена в том, что действительно люблю его, поэтому, наверное, у нас так ничего и не вышло. После того, как школа осталась позади, нас окончательно оторвало друг от друга, он уехал в другой город, я же поступила в университет, а вскоре на его странице ВКонтакте появился статус «Встречается с…» Какой-то симпатичной длинноногой блондинкой, полной моей противоположностью во всем, начиная с броской внешности и заканчивая содержанием личной страницы, от которого у меня глаза сами собой собрались в кучу. Я пережила это известие без лишней драмы, к тому моменту успев уяснить для себя, что наивная школьная любовь окончательно сошла на нет.
А потом в моей жизни появился предатель Ромка.
Ненадолго.
- Придурок, - обиженно бормочу сквозь зубы, на ватных ногах приблизившись к узкому зеркалу с намерением поискать ответ именно там.
«Мне нравятся более мягкие, более женственные девушки…»
Смотрю на свое отражение в зеркале, проявившем меня во всей красе, и не могу не согласиться с тем, что я совсем не гожусь для Ромкиного гребанного идеала. Длинные темные волосы, сами собой завивающиеся на концах, карие глаза без тени макияжа, губы, не имеющие ничего общего с кукольной пухлостью, зато полнейшее отсутствие острых скул, которые не получается обозначить даже при помощи тонн косметики.
Сколько бы ни красилась, каких бы подсмотренных в роликах на Youtube техник макияжа ни пыталась применить к своему лицу, в свои девятнадцать я все еще похожа на пухлощекого ребенка, и это бесит, бесит, бесит!...
Заметив, как мелко подрагивает моя нижняя губа, закусываю ее со злостью и резко отворачиваюсь от зеркала.
Ну что со мной не так? Почему я получилась такой… нестандартной?
Резко дергаюсь, когда рядом оживает мой телефон, тянусь к нему и, мазнув взглядом по экрану, вижу фото Тинки.
- Алло, - бросаю безразлично, вместе с телефоном отходя к окну и глядя на унылый осенний пейзаж там, за стеклом.
- Катькааа, зашибенные новости! – в ажиотаже заводит Кристина, еще не уловив моего паршивого настроения. – Мы все-таки едем на фест! Со скрипом, кошмарно долгими уговорами и несбыточными обещаниями, но я своих уломала… Теперь главное, чтоб твой Ромка с тачкой в последний момент не слился.
- Уже, - бормочу глухо.
- Что?
- Уже слился. Этот г*нюк меня только что бросил.
- Кать… - помолчав, тянет Кристинка, явно не зная, что мне сейчас ответить.
- Ну и черт с ним! – снова вступаю я, усилием отгоняя слезы.
- Ты… только не расстраивайся, ладно, Катюш? – растерянно просит подруга. – Правда твоя, он просто г*нюк. А ты… ты для него слишком хороша, и даже не смей в этом сомневаться. Хочешь, я к тебе сейчас приеду?
- Нет, Тин, спасибо, - я все-таки промокаю пальцами уголки глаз, еще пытаюсь держать ровный тон. – Короче, с фестом не выгорит…
- Катька, ну какой фест? Забей, у нас еще куча времени, чтобы подыскать другой вариант, а то, что твой Ромка…
Подруга начинает причитать, а я – жалеть себя еще больше. В итоге, чувствуя, что еще немного, и меня понесет, прощаюсь с ней, бегло смотрю на часы и отмечаю про себя, что папа скоро вернется с работы. И все начнется с самого начала. Отец начнет капать мне на мозги, пристанет со своими обожаемыми разговорами об учебе, а это сейчас однозначно не то, что мне нужно.
И я наспех просовываю руки в рукава темно-красной куртки, натягиваю старые кеды и трусливо сбегаю из дома, на ходу отбив папе смс о том, что сегодня останусь ночевать у брата.
Это беспроигрышный вариант. Мишка вернется очень поздно, так что у меня будет достаточно времени, чтобы удариться в хандру и не заиметь нежеланных свидетелей позорной слабости.
Вытаскивая из сумки ключи от квартиры брата, с неудовольствием кошусь на сломанный дверной звонок, который Мишка все не удосуживается привести в рабочий вид. Отмахивается, что некогда этим заниматься. Мастера ему, что ли, вызвать, чтобы ускорить процесс?
Я не раз бывала в квартире брата в его отсутствие, но на этот раз тишина застывших холостяцких комнат почему-то оглушает, бьет по ушным перепонкам, словно барабанный грохот, мне даже хочется зажать уши и забиться в какой-нибудь угол, закрыть глаза и выпасть из реальности. Все еще стараюсь держать себя в руках. Разместившись на кухне, заглядываю в холодильник и из скудного набора продуктов принимаюсь готовить ужин, зная, что мой дорогой спортсмен легко может обходиться перекусами, если за ним не доглядеть. К счастью, у него есть я. А у меня – руки, растущие из правильного места. Во всяком случае, пока никто не жаловался. Вроде бы…
Ужин готов. Под звуки работающего телевизора наскоро сервирую себе небольшую порцию, затем, поколебавшись, заглядываю в Мишкин бар и вытаскиваю бутылку красного вина. Братец такое все равно не пьет, держит для баб, наверное, а мне нужно снять стресс, выбросить из головы предательство Ромки, его обидные слова напоследок, собственные изъяны, забыться… Кажется, я слишком увлекаюсь. В голове подозрительно шумит, из глаз сами собой льются слезы, а желание удариться в затяжную депрессию становится совершенно нестерпимым. Пошатываясь, приближаюсь к столу, пытаюсь нетвердой рукой налить себе еще вина, но совершаю промашку, пальцы дрожат, и спустя пару секунд на моей блузке расплывается безобразное пятно, глядя на которое я всхлипываю, ощущая иссушающую беспомощность. Отставив бокал, стаскиваю блузку через голову, лезу в шкаф, откуда недолго думая вытаскиваю старую Михину рубашку, натягиваю ее на себя и бреду в ванную застирывать чертово пятно.
Блин… как хорошо, что у меня понимающий брат, который простит, поймет и не станет сдавать сестренку нашему папе. Ведь не станет? Ну, будем надеяться...
Мишка возвращается намного позже, чем должен был. Умудрившись задремать в кресле, я вскакиваю, когда слышу громкий стук в дверь, одергиваю на себе его длинную рубашку и плетусь открывать. У брата явно была заготовлена речь по поводу моего незапланированного визита, но все слова покидают его, когда он видит мое зареванное лицо. Так ничего не сказав, Мишка отодвигает меня подальше от двери, запирает замок. С намерением помочь ему вытаскиваю из его рук спортивную сумку, и вот тут-то брат спрашивает:
- Ты чего ревешь? – швыряет свою олимпийку на вешалку и смотрит на меня, а я чувствую, как мои глаза вновь медленно наполняются слезами. Без сил опускаюсь на пуфик. – Эй-эй, не надо, - тотчас предупреждающе зовет Миха, устраивая ладонь на моем предплечье. - Только без истерик. Давай, выкладывай, что случилось?
- Мишань, я у тебя сегодня останусь, ладно?
- А у меня есть выбор? – вздыхает. - Не буди во мне зверя, мелкая. Кто обидел?
Вот так всегда. Что бы ни произошло, он первым делом интересуется, кто меня обидел, даже если в сложившейся ситуации виновата именно я.
Словно в каком-то ступоре наблюдаю за тем, как он с нарочитой невозмутимостью стаскивает кроссовки.
- Кать? Что случилось? – не дождавшись ответа, уже на порядок громче спрашивает Мишка, и я лепечу жалобно:
- Меня Ромка бросил, - замечая, как при этих моих словах разглаживается его лицо.
- А ревешь чего? Пусть катится, - простодушно говорит мне брат, подходя ближе и опускаясь передо мной на корточках. Какое-то время смотрит в мои заплаканные глаза и предсказуемо предлагает. – Ну, хочешь, я ему морду набью?
Вот оно, узнаю своего любимого братца и его универсальное средство против любых проблем.
- У тебя на все одно решение, - шиплю, поддаваясь необоснованной злости, вскакиваю на ноги и, развернувшись, сбегаю из прихожей, добавляя уже из гостиной. - Нет, Мишка, не хочу! Страдать заставить его хочу, но уже как-нибудь без твоей помощи.
Сажусь в кресло, закидываю ногу на ногу и складываю на груди руки. Миха с небольшим интервалом появляется тут же, ведет глазами от початой бутылки к откинутой крышке бара и бросает беззлобно:
- Пьянчуга мелкая, - садится в кресло напротив и тянет к себе бутылку, делает вид, что изучает этикетку.
- Ты вино все равно не пьешь. И телок домой тоже не таскаешь, - машинально перехожу в оборону, выхватывая бутылку из его рук.
- Не нравятся мне твои разговоры, Катерина Алексеевна. Кто-то посторонний может не так тебя понять. И что значит, не вожу? – беззлобно хмыкает братец. - Может, как раз сегодня я бы пришел не один.
- Знаем мы таких, как ты. Морочите головы бедным доверчивым девушкам, а сами только и ждете удобного момента, чтобы нас слить.
- Кать, мое предложение еще в силе. Врубить пару раз твоему Ромке, а? Вот увидишь, нам всем сразу полегчает.
- Отвали, - морщусь, наполняя свой пустой бокал.
- Может, тебе хватит?
Я собираюсь как следует ему ответить, но чувствую, как кривятся мои губы в преддверии очередных слез, руки трясутся сильнее и теперь едва удерживают бутылку. Тихо всхлипнув, смахиваю мокрую дорожку с щеки и слышу гневное восклицание брата:
- Черт, Кать! – Мишка сжимает и разжимает кулаки, явно желая пройтись по мне своим убийственным мнением, но все же берет верх над эмоциями. – Отец знает, что ты тут?
Киваю, жалобно бормочу сквозь горькие всхлипы:
- Я сказала, что ты меня позвал смотреть фильм, и что я останусь у тебя на ночь. Не могу идти домой…
- Ладно.
Он вскакивает с места, какое-то время ходит по комнате, раздражая мельтешением из угла в угол, и в конце концов останавливается за моей спиной. Кладет ладонь мне на плечо и говорит проникновенно:
- Если парень наложит на себя руки…
- В Клубе, битком забитом профессиональными психологами и охраной, где его рабочее место будет находиться у всех на виду? – Стевич позволяет себе ироничную улыбку.
- Не в Клубе. За пределами. Или предлагаете прикрепить к нему круглосуточную няньку?
- Я возьму это на себя.
Не в силах принять окончательное решение, от которого будет зависеть так несоразмерно много, Анатолий Степанович колеблется, поглядывая то за стекло, отделяющее их от нестабильного пациента клиники, который в перспективе должен стать хорошим другом его дочери, то на двух мужчин, уже выразивших свое мнение по привлечению к делу именно этого парня.
Никита Шалабанов ненадежен. Безнадежен. Одинокий наркоман с расшатанной в хлам психикой, он не сможет вытянуть роль и обязательно все испортит.
Но Стевич сотню раз прав, Серафиме будет с ним комфортно, ведь теперь они с этим мальчиком на одной стороне против целого мира. Она избегает общества нормальных людей… и, вероятно, потянется к такому, как он. Увидит в нем родственную душу, ведь он не играет. Она почувствует это.
- Сперва послушаем, что он сам нам скажет, - решает Анатолий Степанович и отходит в сторону, пропуская доктора с ключами к двери одиночной палаты…
ГЛАВА 1. НЕ ТАКАЯ
Катя
Всего несколько слов тихим спокойным тоном, а мне кажется, что мир в одночасье перевернулся, растеряв все свои прежние краски.
Нет, мы с Ромкой встречаемся не так долго, чтобы я успела поверить в серьезность своих чувств к нему, но то, что этот хренов г*нюк вдруг решил бросить меня спустя полторы недели наших отношений, мотивировав это тем, что ему не подходит «такая, как я», стало для меня полнейшей, а главное, очень болезненной неожиданностью.
- Понимаешь, мы все-таки не подходим друг другу, - лебезит теперь этот козел, опасаясь лишний раз поднять на меня бегающий взгляд. – Я не сразу это понял. Ты классная, Катюш, очень симпатичная девчонка, с тобой весело проводить время, но ты… как бы это… хм… слишком прямолинейная, что ли. В чем-то даже грубая...
- Грубая? – честное слово, мне не слишком понятны его претензии. Нет, я реально не могу взять в толк, почему он решил сказать мне об этом, если я ни разу за все время нашего знакомства не позволила себе… Ну, может быть, всего парочку, не более. Но не в его адрес!
- Ты никогда не сможешь промолчать, если тебе что-то не нравится или идет не так, как ты хочешь, и это иногда здорово раздражает. Нам с тобой не по пути. Но не переживай, ладно? Ты еще обязательно найдешь себе того, кто будет сходить с ума от всех твоих… нестандартных фишек.
- Ром, ты хочешь сказать…
- Да, Катюш. Прости. Дело не только в тебе, точнее даже, больше во мне. Я не сразу понял, что мне нужно совсем другое, и то, что мы попытались быть вместе, это… ошибка.
- Другое? – растерянно хлопаю глазами, не зная, как следует реагировать на его слова, камнем оседающие где-то в левой стороне груди. Я ему не подхожу. Слишком прямолинейная и грубая. Ну надо же… – Что ты имеешь в виду, Ром?
- Я ошибся, Кать. Мне нравятся более… мягкие, более женственные девушки, понимаешь? Только не обижайся, не принимай это на свой счет, - маетно запускает ладонь в волосы. - Ты очень милая, но нам с тобой лучше остаться друзьями.
- Рома! – перебиваю, быстро вскакивая на ноги и останавливаясь напротив него. Смотрит на меня сверху вниз снисходительным взглядом, как на неразумное дитя, и это бесит еще сильнее. – Ты что, бредишь? Что ты вообще несешь?
- Прости.
Прости. Серьезно, «прости»?
- Ты говоришь мне «прости»? – с преувеличенным спокойствием озвучиваю уже для него. - Да катись ты к черту со своим прости! Придурок! – взрываюсь в тот же миг, толкаю его в грудь по направлению к двери, и Ромка машинально переставляет ноги в ту сторону.
- Я понимаю, ты расстроена, но…
- Я расстроена? Да это ты у меня сейчас расстроишься, - когда я натравлю на тебя своего брата, паршивец, он тебе голову за меня открутит, доканчиваю мысленно, усилием воли не выпалив ему это прямо в лицо.
- Похоже, друзьями нам уже не стать, - подытоживает теперь бывший парень.
- А ты дружить со мной собрался, Рома? Не боишься, что я на правах друга выскажу тебе все, что сейчас думаю? Выдержит ли это твоя тонкая душевная организация, а, дорогой мой дружок?
- Вот, о чем я и говорил! – приободряется Ромка, понемногу пятясь к двери, куда я целенаправленно его вытесняю.
- Да, Ромочка, ты вовремя меня разгадал. Я не ангел во плоти и даже могу тебя укусить, особенно когда ты так настойчиво плетешь мне какую-то муть. Слушай, правда, тебе стоит поискать себе кроткую нежную девочку, которая засунет язык в задницу и будет заглядывать тебе в рот после любой тупости, вот это именно твой уровень.
- Зря ты думаешь, что это меня заденет, - качает головой Ромка, быстро натягивая ботинки.
- Поверь, если б я действительно хотела тебя задеть, ты бы это понял.
Придурок.
Последние остатки моего скудного самообладания уходят на то, чтобы вытолкать Ромку за дверь и тщательно запереть замок. Выдохнув, прислоняюсь спиной к гладкой поверхности и тупо смотрю прямо перед собой, осмысливая недавнюю сцену и то, что меня… бросили. За все мои девятнадцать лет это произошло впервые, хотя и не сказать, что у меня до Ромки вообще были с кем-либо длительные отношения. В моем окружении всегда крутится много парней, только все они воспринимают меня, как друга, не стесняясь обсуждать при мне любые темы, даже знакомых девчонок и их выдающиеся достоинства. В школе я встречалась с мальчиком из параллельного класса, он мне нравился, но я не была уверена в том, что действительно люблю его, поэтому, наверное, у нас так ничего и не вышло. После того, как школа осталась позади, нас окончательно оторвало друг от друга, он уехал в другой город, я же поступила в университет, а вскоре на его странице ВКонтакте появился статус «Встречается с…» Какой-то симпатичной длинноногой блондинкой, полной моей противоположностью во всем, начиная с броской внешности и заканчивая содержанием личной страницы, от которого у меня глаза сами собой собрались в кучу. Я пережила это известие без лишней драмы, к тому моменту успев уяснить для себя, что наивная школьная любовь окончательно сошла на нет.
А потом в моей жизни появился предатель Ромка.
Ненадолго.
- Придурок, - обиженно бормочу сквозь зубы, на ватных ногах приблизившись к узкому зеркалу с намерением поискать ответ именно там.
«Мне нравятся более мягкие, более женственные девушки…»
Смотрю на свое отражение в зеркале, проявившем меня во всей красе, и не могу не согласиться с тем, что я совсем не гожусь для Ромкиного гребанного идеала. Длинные темные волосы, сами собой завивающиеся на концах, карие глаза без тени макияжа, губы, не имеющие ничего общего с кукольной пухлостью, зато полнейшее отсутствие острых скул, которые не получается обозначить даже при помощи тонн косметики.
Сколько бы ни красилась, каких бы подсмотренных в роликах на Youtube техник макияжа ни пыталась применить к своему лицу, в свои девятнадцать я все еще похожа на пухлощекого ребенка, и это бесит, бесит, бесит!...
Заметив, как мелко подрагивает моя нижняя губа, закусываю ее со злостью и резко отворачиваюсь от зеркала.
Ну что со мной не так? Почему я получилась такой… нестандартной?
Резко дергаюсь, когда рядом оживает мой телефон, тянусь к нему и, мазнув взглядом по экрану, вижу фото Тинки.
- Алло, - бросаю безразлично, вместе с телефоном отходя к окну и глядя на унылый осенний пейзаж там, за стеклом.
- Катькааа, зашибенные новости! – в ажиотаже заводит Кристина, еще не уловив моего паршивого настроения. – Мы все-таки едем на фест! Со скрипом, кошмарно долгими уговорами и несбыточными обещаниями, но я своих уломала… Теперь главное, чтоб твой Ромка с тачкой в последний момент не слился.
- Уже, - бормочу глухо.
- Что?
- Уже слился. Этот г*нюк меня только что бросил.
- Кать… - помолчав, тянет Кристинка, явно не зная, что мне сейчас ответить.
- Ну и черт с ним! – снова вступаю я, усилием отгоняя слезы.
- Ты… только не расстраивайся, ладно, Катюш? – растерянно просит подруга. – Правда твоя, он просто г*нюк. А ты… ты для него слишком хороша, и даже не смей в этом сомневаться. Хочешь, я к тебе сейчас приеду?
- Нет, Тин, спасибо, - я все-таки промокаю пальцами уголки глаз, еще пытаюсь держать ровный тон. – Короче, с фестом не выгорит…
- Катька, ну какой фест? Забей, у нас еще куча времени, чтобы подыскать другой вариант, а то, что твой Ромка…
Подруга начинает причитать, а я – жалеть себя еще больше. В итоге, чувствуя, что еще немного, и меня понесет, прощаюсь с ней, бегло смотрю на часы и отмечаю про себя, что папа скоро вернется с работы. И все начнется с самого начала. Отец начнет капать мне на мозги, пристанет со своими обожаемыми разговорами об учебе, а это сейчас однозначно не то, что мне нужно.
И я наспех просовываю руки в рукава темно-красной куртки, натягиваю старые кеды и трусливо сбегаю из дома, на ходу отбив папе смс о том, что сегодня останусь ночевать у брата.
Это беспроигрышный вариант. Мишка вернется очень поздно, так что у меня будет достаточно времени, чтобы удариться в хандру и не заиметь нежеланных свидетелей позорной слабости.
Вытаскивая из сумки ключи от квартиры брата, с неудовольствием кошусь на сломанный дверной звонок, который Мишка все не удосуживается привести в рабочий вид. Отмахивается, что некогда этим заниматься. Мастера ему, что ли, вызвать, чтобы ускорить процесс?
Я не раз бывала в квартире брата в его отсутствие, но на этот раз тишина застывших холостяцких комнат почему-то оглушает, бьет по ушным перепонкам, словно барабанный грохот, мне даже хочется зажать уши и забиться в какой-нибудь угол, закрыть глаза и выпасть из реальности. Все еще стараюсь держать себя в руках. Разместившись на кухне, заглядываю в холодильник и из скудного набора продуктов принимаюсь готовить ужин, зная, что мой дорогой спортсмен легко может обходиться перекусами, если за ним не доглядеть. К счастью, у него есть я. А у меня – руки, растущие из правильного места. Во всяком случае, пока никто не жаловался. Вроде бы…
Ужин готов. Под звуки работающего телевизора наскоро сервирую себе небольшую порцию, затем, поколебавшись, заглядываю в Мишкин бар и вытаскиваю бутылку красного вина. Братец такое все равно не пьет, держит для баб, наверное, а мне нужно снять стресс, выбросить из головы предательство Ромки, его обидные слова напоследок, собственные изъяны, забыться… Кажется, я слишком увлекаюсь. В голове подозрительно шумит, из глаз сами собой льются слезы, а желание удариться в затяжную депрессию становится совершенно нестерпимым. Пошатываясь, приближаюсь к столу, пытаюсь нетвердой рукой налить себе еще вина, но совершаю промашку, пальцы дрожат, и спустя пару секунд на моей блузке расплывается безобразное пятно, глядя на которое я всхлипываю, ощущая иссушающую беспомощность. Отставив бокал, стаскиваю блузку через голову, лезу в шкаф, откуда недолго думая вытаскиваю старую Михину рубашку, натягиваю ее на себя и бреду в ванную застирывать чертово пятно.
Блин… как хорошо, что у меня понимающий брат, который простит, поймет и не станет сдавать сестренку нашему папе. Ведь не станет? Ну, будем надеяться...
Мишка возвращается намного позже, чем должен был. Умудрившись задремать в кресле, я вскакиваю, когда слышу громкий стук в дверь, одергиваю на себе его длинную рубашку и плетусь открывать. У брата явно была заготовлена речь по поводу моего незапланированного визита, но все слова покидают его, когда он видит мое зареванное лицо. Так ничего не сказав, Мишка отодвигает меня подальше от двери, запирает замок. С намерением помочь ему вытаскиваю из его рук спортивную сумку, и вот тут-то брат спрашивает:
- Ты чего ревешь? – швыряет свою олимпийку на вешалку и смотрит на меня, а я чувствую, как мои глаза вновь медленно наполняются слезами. Без сил опускаюсь на пуфик. – Эй-эй, не надо, - тотчас предупреждающе зовет Миха, устраивая ладонь на моем предплечье. - Только без истерик. Давай, выкладывай, что случилось?
- Мишань, я у тебя сегодня останусь, ладно?
- А у меня есть выбор? – вздыхает. - Не буди во мне зверя, мелкая. Кто обидел?
Вот так всегда. Что бы ни произошло, он первым делом интересуется, кто меня обидел, даже если в сложившейся ситуации виновата именно я.
Словно в каком-то ступоре наблюдаю за тем, как он с нарочитой невозмутимостью стаскивает кроссовки.
- Кать? Что случилось? – не дождавшись ответа, уже на порядок громче спрашивает Мишка, и я лепечу жалобно:
- Меня Ромка бросил, - замечая, как при этих моих словах разглаживается его лицо.
- А ревешь чего? Пусть катится, - простодушно говорит мне брат, подходя ближе и опускаясь передо мной на корточках. Какое-то время смотрит в мои заплаканные глаза и предсказуемо предлагает. – Ну, хочешь, я ему морду набью?
Вот оно, узнаю своего любимого братца и его универсальное средство против любых проблем.
- У тебя на все одно решение, - шиплю, поддаваясь необоснованной злости, вскакиваю на ноги и, развернувшись, сбегаю из прихожей, добавляя уже из гостиной. - Нет, Мишка, не хочу! Страдать заставить его хочу, но уже как-нибудь без твоей помощи.
Сажусь в кресло, закидываю ногу на ногу и складываю на груди руки. Миха с небольшим интервалом появляется тут же, ведет глазами от початой бутылки к откинутой крышке бара и бросает беззлобно:
- Пьянчуга мелкая, - садится в кресло напротив и тянет к себе бутылку, делает вид, что изучает этикетку.
- Ты вино все равно не пьешь. И телок домой тоже не таскаешь, - машинально перехожу в оборону, выхватывая бутылку из его рук.
- Не нравятся мне твои разговоры, Катерина Алексеевна. Кто-то посторонний может не так тебя понять. И что значит, не вожу? – беззлобно хмыкает братец. - Может, как раз сегодня я бы пришел не один.
- Знаем мы таких, как ты. Морочите головы бедным доверчивым девушкам, а сами только и ждете удобного момента, чтобы нас слить.
- Кать, мое предложение еще в силе. Врубить пару раз твоему Ромке, а? Вот увидишь, нам всем сразу полегчает.
- Отвали, - морщусь, наполняя свой пустой бокал.
- Может, тебе хватит?
Я собираюсь как следует ему ответить, но чувствую, как кривятся мои губы в преддверии очередных слез, руки трясутся сильнее и теперь едва удерживают бутылку. Тихо всхлипнув, смахиваю мокрую дорожку с щеки и слышу гневное восклицание брата:
- Черт, Кать! – Мишка сжимает и разжимает кулаки, явно желая пройтись по мне своим убийственным мнением, но все же берет верх над эмоциями. – Отец знает, что ты тут?
Киваю, жалобно бормочу сквозь горькие всхлипы:
- Я сказала, что ты меня позвал смотреть фильм, и что я останусь у тебя на ночь. Не могу идти домой…
- Ладно.
Он вскакивает с места, какое-то время ходит по комнате, раздражая мельтешением из угла в угол, и в конце концов останавливается за моей спиной. Кладет ладонь мне на плечо и говорит проникновенно:
