Их подвели к одному из водопадов. Официант, а следом и Эрик проплыли прямо сквозь него, и Лили не оставалось ничего другого, как, зажмурившись, последовать за ними. Тело погладили струи, но никаких неприятных ощущений она не испытала, только было немножко щекотно.
       На той стороне оказался довольно уютный закуток со столиком и двумя креслами в форме морских звезд. Обернувшись, русалка увидела сквозь «занавеску» весь остальной зал. Значит, это что-то вроде вип-кабинки.
       - Что айрэ будет заказывать? – почтительно поинтересовался официант.
       Морской черт перечислил, не глядя, в меню.
       - Что будет спутница айрэ? – спросил прислужник, пометив заказ и снова обращаясь исключительно к Эрику.
       - Моей спутнице принеси салат из морепродуктов и фирменную ламинарию.
       У самой Лили, естественно, никто не поинтересовался предпочтениями. Разве кого-то волнует чего хочет или не хочет вещь? Разве у вещи вообще могут быть желания или мнение?
       Напоследок Эрик сунул официанту в руку пару драгоценных раковин, и прислужник, поклонившись, бесшумно выскользнул за занавеску, а через секунду Лили уже видела его плывущим по залу.
       - Как тебе местечко, малёк? - поинтересовался Эрик, лениво откинувшись в своем кресле и, протянув руку, принялся играть её волосами.
       - Очень приятное, - сдержанно ответила русалка, которую не покидало чувство, что скоро случится какой-то подвох.
       - У нас с тобой есть всего пару часов, сегодня мне нужно будет уехать по семейным делам.
       Лили чуть не вскрикнула от радости, но вовремя спохватилась и, опустив глаза, смиренно спросила.
       - Как долго вас не будет, хозяин?
       - Недели две, может быть, три. Знаю, что будешь скучать, поэтому приготовил тебе подарок, чтобы напоминал обо мне.
       Он с сожалением отпустил её волосы, которые ему явно нравились, и протянул небольшую плоскую коробку, обернутую алой водорослью. Девушка подавила желание отодвинуться. С неё хватит мобильфона, который доставляет одни только неприятности! Не нужны ей его подарки, вообще ничего от него не нужно! Но Эрик уже начал терять терпение и потряс коробкой.
       - Ну!
       Русалка поспешно забрала её.
       - Спасибо, хозяин.
       - Открой, - вальяжно велел он, наблюдая за её лицом, словно хотел увидеть его выражение, когда девушка развернет подарок.
       Лили потянула за водоросль и, секунду помешкав, подняла крышку.
       Внутри в углублении лежала узкая полоска белой кожи, украшенная жемчужинками, к которой на цепочке был подвешен небольшой нежно-розовый шарик коралла. Это что… колье? Девушка слегка нахмурилась, пытаясь понять, что же с ним не так, и вдруг поняла: не колье. Ошейник. Инкрустированный драгоценными камнями и перламутром, безумно дорогой, элегантный, так что сперва можно спутать с украшением, но все-таки ошейник. А коралл на цепочке – как поводок, за который можно дергать.
       Внутри все перевернулось от обиды и возмущения.
       - Примерь, - произнес Эрик низким тягучим голосом, не сводя с неё горящих глаз.
       Девушка закусила губу, чтобы не швырнуть коробку ему в лицо и не выкрикнуть все, что она о нем думает. Если она так поступит, то ничего не добьется, только ухудшит свое положение, поэтому Лили вынула из футляра уже ставший ненавистным подарок и поднесла к шее, чтобы застегнуть крючки.
       - Нет, малёк, такие вещи носят на открытой коже, - остановил морской черт, - плыви сюда, помогу.
       Он указал на пол перед собой, и русалка покорно опустилась туда, вынужденная прижаться спиной к его хвосту.
       Пальцы морского черта с очевидным удовольствием зарылись в её волосы, спустились ниже, погладили щеку и пробежались костяшками по шее, вызвав невольную дрожь. Лили попыталась отодвинуться, но Эрик удержал её за плечо и, нагнувшись к самому уху, хрипловато прошептал:
       - Мне нравится, как ты вздрагиваешь от моих прикосновений. И чистота твоя нравится: так и хочется научить плохому.
       Лили прикрыла глаза, ощущая, как от этого шепота по телу растекается странная смесь страха, возмущения и томления…
       - Снимем эту гадость, - произнес морской черт, отцепляя от её ворота и отбрасывая брошку.
       Жалобно звякнул металл, приземлившись в угол, а за ушком Лили прошелся горячий язык, заставив её учащенно задышать и непроизвольно запрокинуть голову, открывая ласкам нежную беззащитную шею. К ней тут же прижались настойчивые жадные губы, и девушка едва не застонала, когда они отстранились, прошептав:
       - И эту гадость тоже.
       Мужские пальцы ловко заскользили по блузке, расстегивая пуговички. Русалка следила за ними затуманенным взглядом, чувствуя, как сердце колотится все быстрее по мере того, как они спускаются ниже, освобождая её от этой грубой и, главное, совершенно ненужной сейчас ткани, ведь она мешает ощутить тепло чужого тела, сполна прочувствовать умелые прикосновения и сладкий шепот на коже. Что же с ней творится? Почему от действий и близости морского черта ей не хватает воздуха, а тело нетерпеливо ерзает и наполняется… предвкушением?
       - Что это, малёк? – В голосе Эрика послышалось веселое удивление. – Да на тебе двойной скафандр!
       Лили резко стряхнула оцепенение и дернулась, обнаружив, что блузка валяется неподалеку, а сама она сидит в одной маечке, под которой только лиф.
       Русалка испуганно обернулась к залу и беспомощно скрестила руки на груди в неловкой попытке прикрыться.
       - Пожалуйста, не при посторонних, - жалобно попросила она, запрокидывая голову и умоляюще глядя на морского черта снизу вверх.
       Его глаза вспыхнули двумя прожигающими насквозь безднами. Он резко развернул Лили к себе, так что она оказалась стоящей перед ним на коленях, и впился в рот властным, настойчивым, болезненным поцелуем. Девушка протестующе всхлипнула, но не посмела отстраниться, чувствуя, как чужой язык бесцеремонно раздвигает её зубы, проникает внутрь, завоевывая, подчиняя, требуя отклика, и когда русалка неумело ответила на поцелуй, с губ морского черта сорвался хриплый рык.
       Он с трудом оторвался от Лили, больно прикусив напоследок нижнюю губу, и отодвинулся.
       - Послушная, - удовлетворенно улыбнулся он, коснувшись пальцем её припухших от грубого поцелуя губ. – Нежная, беззащитная, покорная…
       Лили с отчаянием посмотрела в зал, но остальные гости ресторана, как ни странно, не обращали ни малейшего внимания на бесстыжую пару в кабинке. Они продолжали оживленно болтать и пробовать деликатесы. Музыканты на сцене закончили настраивать инструменты, и певица в длинном красном платье и перчатках до локтей запела чувственным вызывающим голосом, поглядывая на сидящих в зале с томной многозначительностью.
       Русалке казалось, что она поет о том, что сейчас происходит между ней и морским чертом.
       - Теперь очередь вот этой гадости, видишь, я же обещал, что займусь твоим гардеробом, - со смешком произнес Эрик и потянулся снять с неё майку, но Лили отшатнулась.
       - Нет!
       Морской черт угрожающе нахмурился.
       - Нравится злить меня, вещь?
       Девушка продолжала упрямо прижимать руки к груди, мотая головой, и тогда он повел перед ней ладонью, и кожу словно сотня иголочек кольнула, а майка и юбка рассыпались на ней в прах, оставив в одном лифе. Лили запоздало вскрикнула, глядя, как течение уносит прочь пепел, секунду назад бывший её одеждой, а потом перевела взгляд туда, где лежала блузка, и похолодела: она тоже развеялась по воде.
       Как же она вернется в общежитие?! Не в одном же лифе!
       - Простите, хозяин, - всхлипнула она, опуская дрожащие руки.
       - Не слышу?
       - Простите, хозяин, мою непокорность, - произнесла русалка громче, моляще глядя на него с колен.
       Угрожающий блеск исчез из глаз морского черта.
       - Прощение нужно заслужить. Заведи руки за спину.
       Лили, ни о чем не спрашивая, исполнила приказ, надеясь покорностью смягчить его. Эрик снова взмахнул рукой, и из висящей сбоку занавески выскользнул шнур, подплыл к ней угрем и крепко, до боли, связал запястья, но русалка не осмелилась жаловаться и просить ослабить.
       Морской черт вынул из коробки ошейник.
       - Приблизься.
       Лили, почти полностью обнаженная и со связанными за спиной руками, послушно подползла на коленях, и он застегнул на ней знак рабства, поправив цепочку так, чтобы коралл оказался висящим прямо между грудей. Девушка ощутила легкое давление кожаной полоски на шее, прохладу цепочки и шершавость коралла. Хотелось плакать от стыда, но она держалась из последних сил: ничего, сейчас она потерпит, а как только он уедет, снимет с себя эту гадость и всеми силами постарается забыть этот вечер!
       Морской черт словно мысли прочитал.
       - А тебе идет магический ошейник, малёк. Закажу-ка ещё несколько, под разные наряды.
       - М-магический? – пролепетала Лили.
       Черт усмехнулся, притянул её к себе за коралл, как за поводок, и, почти касаясь губами губ, произнес:
       - Магический ошейник может снять только хозяин. Не хочу, чтобы в мое отсутствие кто-то лапал мою вещь.
       Он выпустил коралл, и девушка осела обратно, пытаясь осознать услышанное: теперь ей придется носить ошейник до его возвращения! И, возможно, после, если Эрик не захочет его с неё снимать…
       В этот момент раздался хрустальный перезвон, и в кабину через звенящие струи занавески вплыл официант. Он даже не изменился в лице, увидев эту сцену, словно так и должно было быть. Лили съежилась, ей захотелось завыть от обиды и унижения и оказаться на другом конце океана. Но хуже всего было то, что соски под лифом стали твердыми, как горошины, а внизу живота разгоралось неуместное пламя. Да что с ней происходит?! Её унижают, ни во что не ставят, надевают на неё ошейник, как на какую-то зверушку, а она… возбуждается? Лили закрыла бы лицо руками и забилась в уголок, но не могла, по прежнему связанная и беспомощная.
       - Как тебе украшение, Себастьян? – лениво спросил Эрик, наслаждаясь её смущением.
       Девушка дернулась и отвернула от мужчин горящее лицо, чувствуя, как грудь бурно вздымается и опускается.
       Прислужник поставил блюда на стол, внимательно посмотрел на ошейник, не позволяя себе опустить взгляд ниже, на обнаженный хвост девушки, или разглядывать её прекрасное стройное тело, и поклонился.
       - У вас прекрасный вкус, айрэ. Желаете добавить ещё что-нибудь к заказу?
       - Нет, плыви, мы хотим остаться наедине.
       - Нет, пожалуйста, помогите! – хотелось закричать Лили. – Я больше этого не выдержу!
       Встретив её полный отчаяния взгляд, официант произнес:
       - Это односторонняя звуконепроницаемая занавесь: из зала не видно и не слышно, что происходит внутри.
       Русалка не смогла сдержать вздох облегчения, когда поняла, что остальные гости заведения не видят её позора, и тут заметила досаду на лице Эрика. Он специально не предупредил её, чтоб ещё больше мучить! Хотя могла бы и сама догадаться, что в других кабинках тоже сидят невидимые гости, ведь она была в зале и видела непрозрачные «водопады».
       - Оставь нас, Себастьян, - раздраженно повторил морской черт, и когда официант исчез за занавеской, окинул Лили задумчивым взглядом.
       - Что-то здесь явно лишнее.
       Небрежный взмах рукой, и русалка ощутила уже знакомое покалывание: лиф на ней тоже рассыпался в прах, открыв высокую упругую грудь с торчащими лиловыми сосками, между которыми висел на цепочке коралл.
       Девушка смущенно отвернулась, лишь бы не смотреть в пьяные от вожделения глаза морского черта. Она представила, как выглядит сейчас со стороны: совершенно обнаженная на коленях перед одетым мужчиной, со связанными за спиной руками и в ошейнике. Полная открытость и беспомощность остро волновали, собираясь в низу живота пульсирующим стыдно-сладким комком.
       - Посмотри на меня.
       Лили зажмурилась, чувствуя, как горят щеки, уши и даже шея.
       - Ты снова ослушалась! – прорычал он со смесью ярости и предвкушения, и Лили испуганно распахнула глаза как раз в тот момент, когда шнур выскользнул из второй занавески и оказался у него в руке, сложившись петлей.
       Морской черт звучно щелкнул ею о ладонь, как хлыстом, и Лили испуганно дернулась.
       - Я научу тебя слушаться.
       - Прошу, не надо… - прошептала русалка онемевшими губами, с ужасом глядя на шнур в его руках.
       Бабушка и дедушка иногда проявляли строгость, но никогда в жизни не поднимали на неё руку. При мысли о том, что её сейчас будут бить, Лили помертвела и задергалась, пытаясь освободить руки и отползти подальше, но добилась только того, что чуть не упала и лишь сильнее распалила черта своим сопротивлением.
       - Видишь, тебя просто не учили послушанию. Но мы это быстро исправим.
       Эрик коротко замахнулся и хлестнул её по груди. Лили вскрикнула, когда грубая веревка ударила по соскам – не так сильно, как она боялась, но все равно ощутимо болезненно. Не успела она прийти в себя, как он хлестнул снова, и снова, и снова. И каждый раз девушка вскрикивала, дергаясь и изгибаясь всем телом в тщетной попытке увернуться, но удары сыпались один за другим – по груди, бедрам, животу.
       - Пожалуйста, не надо, прекрати, не надо! – умоляла она, чувствуя, как по щекам текут слезы, а внизу живота становится все жарче и мокрее. – Я буду слушаться, пожалуйста, прекрати!
       Но с таким же успехом можно было просить стену. Кожа горела от безжалостных шлепков, стыд заливал щеки, а соски стали твердыми и почти малиновыми. Увидев это, Эрик придержал очередной удар и усмехнулся.
       - Что ж ты раньше не сказала, малек, что любишь пожестче, мы бы с этого и начали.
       Шнур в его руках вдруг вытянулся и затвердел, как палка, осталась только шелковистая кисточка на конце. Он обвел этой кисточкой её возбужденный сосок, и Лили едва не застонала, когда бахрома коснулась твердой вершинки, дразня горящую истерзанную плоть. Потом мягкая бахрома точно так же обвела ореол второго соска, сняла сползающую между грудями капельку пота и, едва касаясь, погладила живот. Лили вздрогнула от этого почти нежного прикосновения, резко контрастировавшего с недавними беспощадными ударами. Но только она вздохнула с облегчением, что пытка закончилась, как шнур снова хлестнул по груди.
       Теперь жесткие шлепки перемежались мягкими поглаживаниями, и девушка беспрерывно стонала и вскрикивала, не зная, чего ждать в следующую секунду – удара или унизительной ласки.
       - Пожалуйста, пожалуйста, - задыхаясь, повторяла она, уже не понимая, о чем просит и не пытаясь увернуться от ударов – только кусала губы и вздрагивала после каждого.
       - Ты просишь остановиться или продолжить? – донесся насмешливый, но прерывающийся от возбуждения голос Эрика.
       Она и сама не знала ответа на этот вопрос. В голове плыл красный туман, а охваченное огнем тело, казалось, превратилось в натянутую струну, жаждущую чего-то большего, других более глубоких, грубых и сильных прикосновений.
       Бедра окутал знакомый холодок, и Лили почувствовала, как шнур проник между ног, пришедших на смену хвосту, и погладил горячее скользкое местечко. Бедра против её воли дернулись ему навстречу и сами потерлись о шершавые волокна веревки, отчего по телу прокатилась сладкая теплая волна, отозвавшая истомой даже в кончиках пальцев. Русалка сжала бедрами веревку и тихо застонала, тяжело дыша и прикрыв глаза.
       - Смотри на меня, - раздался властный голос.
       Посмотреть на Эрика сейчас, после того как стонала от его ударов? После того как он видел и видит возбужденно торчащие соски? После того как сама потерлась укромным местечком об орудие пытки, бессовестно выпрашивая эту грязную ласку, от которой любая приличная девушка пришла бы в ужас? Да ни за что на свете! Она просто сгорит со стыда на месте!