— Что вам еще надо? – Попыталась я сделать голос твердым, но он предательски дрогнул. Я невольно сжала поводок так, что костяшки пальцев побелели. Берни почуял напряжение и попятился, упираясь копытцами в землю.
— Что надо?! – Мужчина резко шагнул вперед, сокращая расстояние.
Я почувствовала, как мелкая дрожь пробежала по спине. Он был опасен. Не физически, хотя его стать говорила о силе, а той холодной яростью, что исходила от него волнами.
— Ты за ним как смотрела, растяпа? Давай хоть нормально извинись. Компенсация! Точно! Этот рогатый кошмар только что атаковал меня! Сбил в воду. Испортил одежду. - Он развел руками, демонстрируя грязный подол камзола и мокрые штаны. – Эта ткань из лучших мастерских Альтамира. Из-за моря. Дорогущая! А теперь она в речной тине и, возможно, безвозвратно испорчена. Или что, это легко отстирывается?
«Вот скупердяй! На лицо красивый, а внутри-то гнилой. Докопался до козла». Я начинала понемногу терять терпение.
— Он не нападал! Ну, заигрался, – выпалила я, понимая всю нелепость оправдания. Солнце, еще высокое, пробивалось сквозь листву, играя бликами на мокрых плечах невоспитанного господина. – Берни добрый.
— Ничего себе игры! – Бровь незнакомца резко взлетела вверх. Его губы искривились в саркастической усмешке. – Или у вас тут в глубинке принято так встречать гостей? Игра с толчком в спину в реку – это, по-вашему, нормально? А если бы там были камни? Или глубина? Вы хоть понимаете, что он мог меня покалечить? - Он снова перевел взгляд на Берни, и в его глазах вспыхнула идея, – А не зарезать ли такого козла на мясо, раз уж он так склонен наносить ущерб и пугать мирных путников? Почему он шастает безнаказанно, на людей нападает?
Я вскинула голову, позабыв о страхе, чувствуя, как по щекам разливается жар ярости. Берни – не просто козел. Это Берни!
— Какой еще ущерб?! – Мой голос зазвенел, сорвавшись на крик. Шагнула навстречу незнакомцу, невзирая на разницу в росте. Золотистый свет дня падал на его разгневанное лицо. – Ну, толкнул слегка! Водичка в реке чистая, освежающая. Сами же умывались. Никакого реального вреда. Разве что ваше самолюбие пострадало, важный господин в альтамирском камзоле. - Я ткнула пальцем в его грудь, не задумываясь о последствиях. Ткань была мокрой и холодной под пальцами, но под ней ощущалась твердость мышц. – И не Вам нам угрожать. А то я жандармов позову! Вот тогда они Вам растолкуют, что в наших лесах нельзя обижать слабых и беззащитных. И что угрозы – это преступление.
Мы стояли почти нос к носу в солнечном пятне посреди тропы. Я видела каждую каплю воды на мужском лице, каждую черную ресницу, обрамляющую глаза, полные гнева. Его дыхание стало чуть чаще. Незнакомец наклонился ниже, и его губы сжались в тонкую линию. Тень от высокой фигуры накрыла меня.
— Беззащитная ты моя! – Его голос был как лезвие, скользящее по камню. – Чего последние мозги-то уже посеяла? А хочешь силой мериться, зови жандармов. Они вмиг вздорную бабу успокоят. Посмотрим, кто кого...
Мужчина обвел меня взглядом, от моих стоптанных башмаков до растрепанных волос.
— И кому они поверят? Лесной оборванке с ее диким козлом-убийцей или уважаемому гражданину из столицы?
Я открыла рот, чтобы выпалить еще что-то яростное, но мужчина резко поднял руку, заставив меня замолчать. Этот жест был не угрожающим, а предостерегающим. Он наклонил голову, будто прислушиваясь.
Тишина. Даже Берни перестал брыкаться, насторожив уши. Птицы замолчали. Ветра не было. Казалось, сам лес затаил дыхание.
И тогда это донеслось.
Вой.
Глава 3
Теяна
Низкий, протяжный, хриплый звук, полный такой первобытной тоски и животной ярости, что кровь стыла в жилах. Он вибрировал в воздухе, отдаваясь ледяной дрожью в теле. Звучало это не просто опасно. Звучало это неправильно. Как будто сама природа содрогнулась от этого вопля.
Мы замерли. Все трое. Моя рука, сжимавшая веревку, обвисла. Я встретилась взглядом с незнакомцем. В его глазах уже не наблюдалось ярости или надменности. Было нечто иное – мгновенное, острое понимание опасности, холодный расчет и... тревога? Да, определенно тревога. Мужчина развернулся в сторону, откуда доносился вой. Тело его напряглось, как тетива лука, каждая мышца очерчена под мокрой тканью камзола. Он выглядел теперь не разгневанным щеголем, а воином, почуявшим смертельную опасность.
Тишина после воя была давящей. Солнечный свет вдруг показался обманчивым и хрупким.
И в эту звенящую тишину Берни внес свою лепту.
«Бе-э-э-э», – блеянье прозвучало нелепо громко и испуганно. Козел ткнулся мордой мне в бок, ища защиты, его глаза были полны животного ужаса.
Незнакомец резко обернулся к нам. Черные брови сошлись в грозной складке над переносицей. Он приложил палец к губам в универсальном жесте «Тихо!», взгляд был прикован ко мне. Напряженный, требовательный, почти отчаянный.
«Контролируй его!» – Словно кричали серые глаза.
Но Берни, перепуганный до крайности, решил, что надо подать голос еще громче. Видимо, в его козлином сознании это казалось лучшей защитой от невидимого ужаса.
«Бе-э-э-Э-Э-Э!» – Залился он громче, тряся головой и отчаянно брыкаясь, чуть не вырвав поводок.
— Угомони своего козла, дурочка! – Незнакомец прошипел, не церемонясь. Его голос был сдавленным от напряжения и страха, который он явно пытался скрыть. – Ты хочешь, чтобы это что-то нас нашло?! Он как колокольчик звенит!
Я попыталась зажать Берни морду ладонью, но он яростно мотал головой, вырываясь. Ужас парализовал меня. Страх за Берни, страх перед этим воем, и немного перед грозным незнакомцем, который вдруг оказался единственной опорой в этом сходящем с ума мире. Солнце все также светило и грело, но я словно не чувствовала этого. Холод пробирал до костей.
— Ну, будь же ты мужчиной! – Вырвалось у меня. Отчаянная, глупая попытка переложить ответственность, сподвигнуть незнакомца на действие. Голос мой сорвался на визг. – Раз такой важный и сильный, разберись… с тем, что воет. Ты же, небось, умеешь!
Мужчина бросил на меня взгляд, полный такого немого возмущения и «ты-серьезно-сейчас-это-говоришь?», что мне стало стыдно даже в этот миг всепоглощающего страха. Его губы шевельнулись, но он не успел ничего сказать.
Тишину разорвал треск ломающихся веток и шум вырванного с корнем кустарника прямо перед нами, в двадцати шагах. Из густых зарослей папоротника и молодого орешника вывалилось чудовище. Мое дыхание перехватило. Мозг отказывался воспринимать. Даже Берни замолк, забившись за мои ноги.
Ростом с высокого мужчину. Оно стояло на двух ногах. Слишком длинных, с неестественно вывернутыми коленями и заканчивающихся не ступнями, а огромными, когтистыми медвежьими лапами. Каждый коготь был длиной с мой палец. Туловище монстра было массивным, покрытым свалявшейся шерстью грязно-бурого цвета. Местами она клочьями свисала, обнажая кожу. Из спины торчали костяные выступы, обтянутые кожей, похожие на недоразвитые крылья летучей мыши. Хвост, толстый и чешуйчатый, как у ящера, с кисточкой жесткой шерсти на конце, нервно хлестал по земле, выбивая клочья травы.
Но больше всего пугала голова. Она сидела на толстой, короткой шее, и была словно слеплена из кусков разных существ. Лоб – низкий, покатый, покрытый грубой, серой кожей, как у носорога. Нос – сплющенный. Рот слишком широкий, растянутый от уха до уха. Чудовище замерло, низко опустив свою уродливую башку. Слюна, густая и тягучая, как смола, капала из уголков рта с костяными зубищами.
И тогда снова раздался звук. Низкое, булькающее урчание, исходящее из глубины бочкообразной груди. Звук, от которого волосы встали дыбом. Чудовище сделало шаг вперед. Медвежья лапа с глухим стуком опустилась на землю, оставляя глубокий след.
Незнакомец медленно потянул руку за спину, из заплечного мешка достал арбалет. Лицо выражало абсолютную концентрацию и ледяную решимость. Мускулы были напряжены до предела, как у зверя перед прыжком. Он не смотрел больше на меня. Вся его ярость и надменность растворились, сузившись до этого гибридного кошмара, вставшего на нашем пути.
Чудовище пригнулось. Урчание перешло в рык. Оно сделало первый шаг. Незнакомец взвел тетиву арбалета.
Щелчок. Шшш-тук. Испугавшийся рева чудовища Берни внезапно боднул нашего защитника в зад. Послышался треск ткани и ругань незнакомца.
Первый болт просвистел мимо, вонзившись в ствол сосны сбоку от монстра, который даже не вздрогнул.
— Ты издеваешься? Держи козла! Не то зашибу, – рявкнул недовольно незнакомец, не отрывая взгляда от цели. Он уже перезаряжал арбалет. Чудовище ускорилось, его лапы покрыли расстояние в несколько прыжков. Запах гнили ударил в нос.
Щелчок. Шшш…
Второй болт пролетел так близко от бочкообразного туловища, что задел свалявшуюся шерсть, но не зацепил. Болт с глухим стуком улетел в кусты. Чудовище разинуло пасть в реве и рвануло вперед.
Когда оно было всего в пяти шагах, голова на короткой шее резко дернулась в мою сторону. Солнечный свет, пробивавшийся сквозь кроны, упал прямо на его лицо. На маленькие, дикие глазки.
Кровь застыла у меня в жилах. Не от страха, а от ошеломляющего открытия.
Глаза. Не звериные щелочки с вертикальной полоской.
Круглые зрачки.
Человеческие глаза! Темно-карие, полные животного ужаса и нечеловеческой ярости, но человеческие. В них читались мука, растерянность, безумие – то были глаза человека, запертого внутри монстра.
Кошмар. Это заколдованный человек!
Глава 4
Теяна
— Не стреляй! – Крик вырвался сам собой. Рванула вперед, не подумав о собственной безопасности, толкнула незнакомца в бок, когда он уже целился для третьего выстрела, наверняка смертельного на такой-то дистанции.
— Что ты творишь, дура?! – Он взревел, потеряв равновесие. Болт ушел в небо, а я, спотыкаясь, навалилась на него всей тяжестью, сбивая с ног. Мы грохнулись на землю в клубах пыли. Берни отчаянно заблеял. Чудовище, не ожидавшее такого поворота, замерло на мгновение, его глаза мелькнули недоумением.
— Это человек! – Задыхаясь, выкрикнула я, отползая от мужчины, который уже вскакивал на ноги, лицо перекошено яростью. – Заколдованный! Взгляни на его глаза! Круглые зрачки!
Незнакомец замер на полпути. Взгляд, полный смертельной ненависти, резко переключился с меня на голову чудовища. Он вгляделся. На долю секунды в серых глазах мелькнуло что-то. Шок? Неверие? Но он увидел. Увидел человеческие глаза в этом кошмарном лике. Рука с арбалетом опустилась на долю секунды.
Чудовище не дало нам опомниться. Оно взревело и бросилось вперед, когтистая лапа занеслась для удара – прямо на меня! Я вжалась в землю, зажмурившись.
— Амулет! – Прокричала незнакомцу, отскакивая в сторону. Удар когтей рассек воздух над моей головой. – На шее. Видишь?!
На толстой, покрытой грубой кожей шее, под спутанной гривой, болтался на грязном ремешке деревянный амулет. Обычный на вид, да вот руны крайне странные. Похожи на мои, и орнамент такой же! Ведьмовской защитный амулет. Только от него исходила какая-то иная энергия, что-то гнетущее. Он выглядел чужеродным, как заноза в теле этого создания.
— Сорви его! – Вопила я, пытаясь отползти к Берни, который в панике запутался в кустах. – Или отвлеки! Я попробую!
Незнакомец не спорил. Время для препирательств кончилось. Он ринулся навстречу чудовищу, примерив на себя роль наживки. С диким криком, размахивая руками, он метнулся влево, привлекая внимание твари:
— Эй, уродина! Со мной тягаться будешь?!
Монстр развернулся, позабыв обо мне. Это был мой шанс.
Я вскочила на ноги, сердце колотилось так, что вот-вот выпрыгнет. Бросилась к спине монстра, к этой массивной шее. Пальцы скользили, путались в шерсти. Вцепилась в ремешок амулета. Он был толстым, туго затянутым. Дернула изо всех сил. Не поддавался.
Чудовище взревело недовольно. Дернулось, пытаясь сбросить меня. Я висела на нем, вцепившись в ремешок и гриву, ногами упираясь в его бока. Глаза заливал пот, в ушах стоял его рев и собственный вопль.
— Держи его! – Услышала я хриплый крик незнакомца. Он был рядом, сильные руки схватили одну из когтистых лап, пытаясь удержать, отвлечь, дать мне еще секунду. На кон поставив собственную жизнь, он выторговал для меня немного времени.
Я попыталась снова. Вместо того чтобы рвать ремешок, сунула палец под него у самого основания шеи и резко дернула вверх и на себя. Что-то хрустнуло – застежка или сам ремешок не знаю. Амулет сорвался.
В тот же миг чудовище словно обмякло. Его рев оборвался на жалобном, захлебывающемся стоне. Огромное тело потеряло всю свою хищную упругость и рухнуло на землю, как подкошенное, одновременно роняя и меня и моего внезапного защитника. Конвульсии прокатились по телу чудища. На моих глазах началось невозможное.
— Он не опасен, - крикнула я.
Еще бы мгновение, и от страха за свою жизнь этот болван убил бы человека.
Шкура заколебалась, как вода. Под ней что-то сжималось, меняло форму. Когтистые лапы съеживались, превращаясь в грязные человеческие ступни. Вывернутые колени с хрустом встали на место. Раздутый торс опадал. Хвост истончился и исчез. Низкий лоб поднимался, грубая кожа разглаживалась. Сплюснутый нос вытягивался, формируя прямой профиль. Пасть с костяными пластинами сужалась до человеческого рта.
Процесс занял меньше двух минут, но казался вечностью. От чудовища не осталось и следа. На земле, в луже грязи и сломанных веток, лежал молодой голый парень. Лет двадцати, худой. Лицо бледное, почему-то знакомое, покрытое синяками и ссадинами. От превращения он потерял сознание.
Еще бы! Такие муки!
На шее, там, где был ремешок, остался только красный след.
Я сидела на корточках, дрожа всем телом. В руке у меня был тот самый амулет. Деревянный, теплый... нет, скорее горячий. И он пульсировал. Словно живое, больное мраком сердце. Орнамент, состоящий из рун, определенно был моим – копия моего защитного узора. С птицей. Но линии были извращены. Лишние завитки, острые углы там, где должны быть плавные. От него исходило тонкое, противное шипение темной магии, от которого сводило зубы и мутило.
Злая, опасная подделка под мою работу.
Незнакомец резко выхватил амулет из моих дрожащих пальцев. Лицо было непроницаемым, но в серых глазах бушевал шторм. Он смотрел на пульсирующую деревяшку, словно держал в руке змею.
— Опасная вещь, – отрезал мужчина глухо. – Пусть лучше побудет у меня.
Сунул руку в потрепанный заплечный мешок. Достал маленькую дубовую коробочку. Щелкнул защелкой, открыл коробку. Оттуда повеяло запахом дерева и едва уловимым ароматом каких-то трав. Бросил внутрь пульсирующий амулет. Закрыл. Зловещее шипение и жар амулета мгновенно стихли, подавленные более мощной силой.
Интересно, откуда у него такая вещь?
— Я знаю этого человека! – Воскликнула, глядя на тело на земле.
— Это колдун, а не человек. Я видал таких на севере, - возразил мужчина.
— В Эдернии его знает каждая собака, - продолжила пояснять, стараясь убедить собеседника.
— И это не мешает ему быть колдуном, – ответил несносный модник в заморском костюме.
— Он пастух, - продолжала я противиться.
