— А ты что? Скажешь, что он не такой?
— Нет, — Гидра тут же подняла руки, показывая, что сдаётся. — Акросс плохой, Кай хороший. Я ещё с прошлой игры выбрала сторону.
— Он убьёт тебя, — уже спокойнее произнёс Дроид, пытаясь поймать взгляд Кая.
— И что? Предлагаешь нам не вмешиваться? — переключился Хаски.
— Нет. Предлагаю найти способ убить его.
Повеселев, Хаски хлопнул его по плечу.
Домой Кай вернулся в шестом часу вечера и морально опустошённый. И уже около подъезда ему позвонила Гидра, с которой разошлись буквально четверть часа назад.
— К тебе ведь можно зайти?
— Вы собрались охранять меня по очереди? — Кай изобразил весёлость, но хватило его только на одну эту фразу. — Честно говоря, я очень вымотался.
Стало так тихо, что Кай даже отодвинул трубку от уха, взглянуть, идут ли секунды разговора или оборвалась связь.
— Да, конечно, я могу подождать до завтра, — сдалась Гидра. — Ты прав, ты…
— Ладно, заходи, — снова коснувшись разорванного ворота футболки, разрешил Кай.
Так странно, до этого дня друг друга в этом мире никогда не видели, но сегодня номерами телефонов обменялись, и вот уже Гидра звонит, напрашиваясь в гости. К вечеру, может, Хаски начнёт заваливать смс: «Тебя не убивают? А теперь не убивают? И сейчас не убивают?» А Дроид… просто будет присылать видео, которые показались ему смешными или интересными.
Мамы дома не было, хотя рабочий день у неё уже должен закончиться. Но это не страшно, в конце концов время ещё не позднее, а если решила посидеть с кем-нибудь после работы, то не должна перед ним отчитываться.
Первое, что спросил Кай, когда открыл дверь, это:
— Имя? Мне нужно твоё настоящее имя. Я не могу представить тебя маме как Гидру.
— Твоя мама дома? — растерялась девушка.
— Нет. Но вернётся, и глупо будет спрашивать твоё имя при ней.
— Катя, — улыбнулась Гидра, и только после этого переступила порог.
— Я Саша, — зачем-то повторил Кай, вспомнил, при каких обстоятельствах представился, и смутился.
Перед Гидрой распутье: одна из выходящих в коридор комнат — это кухня, остальные две закрыты фанерными дверьми без стёкол, и не угадать, какая именно принадлежала Каю.
— Чаю? — предложил тот, направившись к кухне. — Может, и хорошо, что ты…
— Расскажешь про Акросса?.. — собравшись с духом, выпалила Гидра. Кай колебался, но промах свой с чаем понял, послушно открыл дальнюю от кухни спальню и, щёлкнув выключателем, пригласил:
— Проходи.
Сам, не включая света, нырнул в комнату матери.
У Кая было чисто и минимум вещей: кровать-чердак, диван, письменный стол, книжный шкаф с фотографиями и статуэтками животных. Кай вернулся с коробкой средней величины, как раз когда Гидра рассматривала керамического мопса.
— Это подарки, — будто оправдываясь, поспешно добавил Кай, поставил на стол коробку. — Мне не могут подарить собаку, поэтому заваливают фигурками собак.
Выглянула из коридора кошка, посмотрела на гостью недовольно и ушла обратно.
— Не боишься разочароваться? — на всякий случай спросил стоящий над Ящиком Пандоры Кай. Гидра попыталась улыбнуться, но глаз от коробки не отрывала, как голодный от куска хлеба.
— Он тебя столько раз убивал… Изуродовал со злости. Здесь даже не сам пришёл, снова шестёрок своих отправил. Как думаешь, что может заставить меня разочароваться?
— Хорошо, тогда давай быстрее. Мама не любит, когда я трогаю эту коробку. В смысле при ней нельзя, но она наверняка замечала, что я брал… — Кай открыл, пока говорил, и Гидра на несколько мгновений задержала дыхание, протянула руку, выбрав из всех вещей фотоальбом. Листала, как зачарованная. Он был старый, картонный, с переплётом из кожзама, и первые фотографии в нём чёрно-белые, с совсем маленьким ребёнком.
Кай, чтобы не чувствовать себя неловко, заговорил про чай, хотя и не был уверен, что его услышат, и сбежал на кухню. И там ждал, пока закипит чайник, без чашек не возвращался.
Гидра сидела на стуле, листая следующий альбом. Тихим, хриплым голосом она, глянув на Кая, подтвердила:
— И правда не похож.
Акросс-капитан выше себя настоящего, шире в плечах. Он больше походил на старшего брата Виктора, который вовремя занялся спортом, пока младший продолжал сидеть за конспектами дома.
Поставив чашки на стол, Кай сел на диван у окна, в Гидре будто увидел себя со стороны, рассматривающего вещи из коробки. Минута этой откровенности и заставила его заговорить:
— Когда мелким был, тоже эти фотографии доставал, перебирал… Мама поначалу не хотела о нём рассказывать — думала, что я буду чувствовать себя кем-то вроде замены. Потом я сам попросил… Я в семье один был, и в прошлой и в этой. Я вместо сказок себе на ночь рассказывал историю о том, что у меня есть старший брат. Старше на целых десять лет. Правда, в этой истории мы сразу жили в одной семье. Виктор непременно работал бы в полиции, чтобы отомстить за отца… Хотя глупость, конечно, он учился на том же факультете, что и я. Какая уж тут полиция… И я представлял его таким, как рассказывала мама. То есть совсем не похожим на Акросса, — Кай попытался улыбнуться и от этого острее ощутил, как больно давалось признавать это вслух. Пока он смотрел себе под ноги, Гидра отложила альбом на стол и не отводила от Кая глаз.
— Я не думаю, что Королева этим хотела разозлить Акросса или меня… Она хотела спасти его. Я подумал, что, может быть, именно поэтому меня усыновили, и именно эта мама… И всё же, если бы не было игр, если бы он не умер тогда — у меня, может, был бы брат.
Сдавшись, Гидра подтянулась ближе, не поднимаясь со стула, обняла опущенную голову Кая, прижав к себе, молча погладила его по спине. Слёзы стекали по переносице к кончику носа, разбивались о линолеум. Отчего-то при Гидре плакать не стыдно, она сама как мама, как самый близкий и верный друг.
— Ты ведь тоже не хочешь, чтобы Акросс умирал? — спросила Гидра спокойно, скорее подтверждая. Кай отрицательно помотал головой, и в то же время осторожно, чтобы не смахнуть ласковые руки.
— Поможешь мне уговорить Хаски и Дроида?.. Плохо будет, если команда из-за этого развалится. Это так глупо, что они ненавидят его, хотя больше всего от него доставалось тебе…
Если бы Кай мог сейчас говорить, он бы объяснил, но он пытался перестать плакать.
Вторым сюрпризом оказался Хаски — он не звонил, не спрашивал адрес Кая, не интересовался, занят ли тот. И да, смс с вопросами о том, убивают ли Кая, от него тоже не приходили. Вечером следующего дня он просто стоял во дворе Кая, не сразу даже заметил его, рассматривая что-то вдалеке, над крышами домов, и удивился так, будто это Кай за ним следил.
— О, привет, — поздоровался Хаски, как если бы они встретились на другой улице или в торговом центре. — Гуляешь?
— Ты меня охраняешь, что ли? — проворчал Кай, не поддавшись этому беззаботному тону.
— Я? Не, я мимо проходил, думаю, двор знакомый. Может, тебе позвонить, гулять вытащить, а тут ты появился.
— Я тебя из окна видел.
— Неа, не видел, — Хаски пожал плечами. — У тебя в другую сторону окна.
И не сдержал улыбки. Даже футболка у Хаски была с капюшоном, накинутым на голову. Эдакий шпион, охраняющий покой капитана. Но там, в играх, это казалось логичным, словно там была шахматная партия, и подобное поведение Хаски в настоящем лишь подтверждало, что игры протекли в повседневную жизнь и уже почти с ней смешались.
— Ладно, — вздохнул Кай, сдавшись. — Я всё равно поговорить хотел.
— О, я вовремя, — ещё больше обрадовался Хаски, пока не зная, какой именно разговор предстоял. — А ты, никак, подстригся? Давно?
— Утром, — кивнул Кай. — Подумал, что так вам будет привычнее.
Конечно, стрижка не сделала его чуть больше тем сильным капитаном, которому не нужно было опасаться реакции мамы на то, что он дрался. Но отросшие кончики волос вызывали в Кае резонанс, раздражали, словно он обманул команду укоротив себе волосы в игре. Нужно было сделать так же и в реальности.
В соседней школе было пустынное поле и гигантские турники, казавшиеся Каю особенно огромными в детстве. Он с Хаски устроился на вкопанных в землю шинах, с краю от вытоптанного школьниками поля. Здесь Кай всегда ощущал себя особенно маленьким. Ему было неловко за то, что на запястье болталось несколько браслетов из ниток — это то ли по-детски, то ли по-девчачьи, он пообещал себе их снять, как только останется один.
— Нельзя убивать Акросса, — без предисловий, сразу огорошил Кай — и Хаски напротив него изменился в лице, потерялся и несколько секунд не мог подобрать слов, в конечном счёте спросил:
— Гидра надоумила?
— Я её после кафе не видел, и её мнение ты слышал, — слишком уж явно соврал Кай, ещё и смотрел в сторону.
— Ну да, конечно, — фыркнул Хаски, пнув шину, на которой сидел Кай, добившись прямого взгляда. — Не забывай, что я знаю о тебе то, чего ты никому никогда не говорил. И не скажешь. И Витю этого я видел. Но вот так получилось, Кай, что тот добрый брат, о котором ты мечтал, не такой уж добрый! Что будь он жив — макал бы тебя головой в унитаз! И выгонял бы в январе на балкон без куртки, лишь бы ты…
— Он не такой! — со всей горячностью возразил Кай, выдав себя этой поспешностью, опять пытался отвести взгляд и снова получил ногой по шине.
— Ведёшь себя как баба, — каждое слово Хаски выплёвывал. — Но я понял. Гидра, конечно, за тебя, она же тебя на это уговорила. Дроид тоже делать будет, как ты скажешь, тем более, что его никто убивать не собирается. Но я знаю — если не ты Акросса, то он тебя. И уж прости, Кай, но я сделаю что угодно, чтобы этого не случилось, чтобы защитить тебя.
— Почему? — не понял Кай.
— Это сложно объяснить, — с переменой темы Хаски, и сам стал мягче, отвёл взгляд, но только на секунду. — Я думаю, что такие, как ты, должны жить. Что такие люди могут делать великие дела и менять мир. Просто на своей шкуре испытал твоё влияние, и теперь… Блин, мы друзья как бы между прочим-то. Естественно, я не хочу твоей смерти. Естественно, меня бесит Акросс. Я среди вас, кажется, единственный нормальный… Наверное, потому что вы всё-таки домашние, холеные… Даже ты в последнее время одомашнился, как подобранный с улицы кот. Ты вообще чувствуешь, какая бездна под словом «смерть» и «убьют»?
— Чувствую. Именно поэтому я не хочу, чтобы кто-то умирал, — Кай наклонился ниже.
— А так нельзя, знаешь, — Хаски пожал плечами. — Ты хочешь спасти всех, а это невозможно. Иногда приходится выбирать, кому выжить. И я выбрал тебя, уж извини. Акросс мне никто.
— Он не собирается меня убивать, — Кай тоже стал мягче, как если бы уже готов был сдаться. — Поверь мне, я разбираюсь в том, чтобы распознать, кто правда мне смерти желает, а кто просто строит из себя крутого.
— Ну да, — кивнул Хаски. — Но я вижу только психованного идиота. Что, если он в своих играх давно забыл про реальность и изуродует тебя здесь? Мама будет тебе в больницу мандарины носить и…
— Акросс так не сделает, ты не знаешь. Дай мне время, пожалуйста. Я должен понять, как вытащить из него того брата, о котором мне рассказывали. О котором я мечтал. Ты просто не видел и не знаешь. Я даже объяснить это не могу!..
Хаски тоже наклонился ниже, продолжил тише:
— Мы это уже проходили. Попробуй рассказать. С самого начала. Акросс тебя так и так ненавидит. А я секреты хранить умею, ты сам в курсе. Так что, расскажешь?
Каю и правда хотелось поделиться тем, что он увидел тогда в прошлом Акросса, что запомнил о тех людях, страхах, ощущениях. О Королеве, которая для Кая была капризным Богом, а для Акросса — просто влюблённой в него девочкой. О том, какими он увидел Тима и Барса. Об ужасе перед Легионом и о моменте собственной смерти, ухода от этой реальности и родных. О разговоре с мамой, их общей мамой, на кладбище после своих же похорон. Теперь он слишком хорошо знал Акросса, чтобы ненавидеть его. Потому что на ту секунду, в которую смог заглянуть ему в голову, Кай и сам стал Акроссом и, потеряв всё, обрёл бессмертие.
На следующий, второй день после переноса игр в настоящее, у Кая снова состоялось что-то вроде собрания с командой. Находиться с ними рядом было приятно и интересно, но всё же ничего не изменилось — пока они не знали даже, где искать Акросса. Его роль в этом мире — это Виктор, но дома Кай по-прежнему был единственным сыном, и брата у него не появилось.
Кай вернулся уже в восьмом часу вечера, ещё на подходе к дому заметив включённый свет. Значит, мама на кухне, готовила.
С порога Кай услышал, что у них гости — голос мужской. Задумался на несколько секунд, не стоит ли ему развернуться и погулять ещё час-другой, но вечерело, и мама сама будет волноваться, если он ускользнёт.
Мама выглянула из кухни, её радостный вид уверил Кая в том, что он чему-то помешал. Она произнесла:
— К тебе гости. Так необычно, я думала, ты с одними девочками дружишь.
Кай уже разулся и преодолел половину коридора до кухни, но замер, уже зная, кто пришёл. Акросс появился в дверях, у плеча улыбающейся мамы.
— Ну да, представляете. Два года знакомы, и он про меня ни разу не упоминал. Привет, Саша. Ты не отвечал на телефон, а твоя мама пригласила подождать тут.
В первые секунды Кай пытался понять — узнала ли мама Виктора? Она улыбалась. Одета была по-прежнему в строгую блузку и юбку, даже волосы не расплела. Как отреагирует Акросс, если сейчас сказать: «Мам, обернись. Это же Виктор»? И в то же время Кай чувствовал и ревность: Акросс её родной сын, а Кай — взятый на замену и удачно прижившийся.
— С тобой всё в порядке? — улыбка сползла с лица матери. — Саш? Что-то случилось? Снова что-то у ваших котят?
— Всё в порядке, — даже не стараясь притворяться, соврал Кай.
— Ладно, — бесчувственно оборвал Акросс, взглянув на часы. — Ты обещал мне помочь. Поехали скорее, ещё успеем до десяти тебя вернуть.
— Я не поеду, — не подумав, выпалил Кай, и мама забеспокоилась сильнее — подошла вплотную, положила на лоб руку, словно у сына появилась температура. И теперь факел ревности перешёл к Акроссу, он очень внимательно наблюдал за такими знакомыми и родными движениями. Кая едва не передёрнуло от этого, и он начал играть лучше — улыбнулся, убрал руку матери со лба.
— Всё в порядке. Я просто устал. Мы можем отложить это на другой день, Виктор?
Снова быстрый взгляд проверить — но мама и не подумала о том, что когда-то так же звали её первого сына. Акросс тоже это заметил, улыбка его стала недоброй. Нельзя сказать смерти: «Я не могу сегодня, почему не завтра?» Акросс мог атаковать тут же, при матери, и Кай готов был идти за ним только для того, чтобы мама не волновалась.
— Не получится в другой день, — Виктор всё ещё улыбался, пользуясь тем, что лицом к нему только Кай. — Это срочно.
— Виктор всё рассказал, — объяснила мама. — Идите. Если задержишься — позвонишь. Но Виктор обещал, что привезёт тебя обратно, так что я не волнуюсь.
У Акросса лицо было непроницаемое, спокойное, даже улыбка погасла. Он знал противника так, будто это Акросс был в его голове, и теперь уверен — Кай пойдёт с ним. Сложнее всего было под этим взглядом делать вид, что всё в порядке.
— Хорошо, — кивнул Кай и вернулся к порогу обуваться, только чтобы спрятать лицо.
— Вы ещё зайдёте? — обращаясь к Акроссу, спросила мама.
— Если Саша не против — конечно, — соврал тот, перейдя к двери. — Спасибо за чай.
— Нет, — Гидра тут же подняла руки, показывая, что сдаётся. — Акросс плохой, Кай хороший. Я ещё с прошлой игры выбрала сторону.
— Он убьёт тебя, — уже спокойнее произнёс Дроид, пытаясь поймать взгляд Кая.
— И что? Предлагаешь нам не вмешиваться? — переключился Хаски.
— Нет. Предлагаю найти способ убить его.
Повеселев, Хаски хлопнул его по плечу.
***
Домой Кай вернулся в шестом часу вечера и морально опустошённый. И уже около подъезда ему позвонила Гидра, с которой разошлись буквально четверть часа назад.
— К тебе ведь можно зайти?
— Вы собрались охранять меня по очереди? — Кай изобразил весёлость, но хватило его только на одну эту фразу. — Честно говоря, я очень вымотался.
Стало так тихо, что Кай даже отодвинул трубку от уха, взглянуть, идут ли секунды разговора или оборвалась связь.
— Да, конечно, я могу подождать до завтра, — сдалась Гидра. — Ты прав, ты…
— Ладно, заходи, — снова коснувшись разорванного ворота футболки, разрешил Кай.
Так странно, до этого дня друг друга в этом мире никогда не видели, но сегодня номерами телефонов обменялись, и вот уже Гидра звонит, напрашиваясь в гости. К вечеру, может, Хаски начнёт заваливать смс: «Тебя не убивают? А теперь не убивают? И сейчас не убивают?» А Дроид… просто будет присылать видео, которые показались ему смешными или интересными.
Мамы дома не было, хотя рабочий день у неё уже должен закончиться. Но это не страшно, в конце концов время ещё не позднее, а если решила посидеть с кем-нибудь после работы, то не должна перед ним отчитываться.
Первое, что спросил Кай, когда открыл дверь, это:
— Имя? Мне нужно твоё настоящее имя. Я не могу представить тебя маме как Гидру.
— Твоя мама дома? — растерялась девушка.
— Нет. Но вернётся, и глупо будет спрашивать твоё имя при ней.
— Катя, — улыбнулась Гидра, и только после этого переступила порог.
— Я Саша, — зачем-то повторил Кай, вспомнил, при каких обстоятельствах представился, и смутился.
Перед Гидрой распутье: одна из выходящих в коридор комнат — это кухня, остальные две закрыты фанерными дверьми без стёкол, и не угадать, какая именно принадлежала Каю.
— Чаю? — предложил тот, направившись к кухне. — Может, и хорошо, что ты…
— Расскажешь про Акросса?.. — собравшись с духом, выпалила Гидра. Кай колебался, но промах свой с чаем понял, послушно открыл дальнюю от кухни спальню и, щёлкнув выключателем, пригласил:
— Проходи.
Сам, не включая света, нырнул в комнату матери.
У Кая было чисто и минимум вещей: кровать-чердак, диван, письменный стол, книжный шкаф с фотографиями и статуэтками животных. Кай вернулся с коробкой средней величины, как раз когда Гидра рассматривала керамического мопса.
— Это подарки, — будто оправдываясь, поспешно добавил Кай, поставил на стол коробку. — Мне не могут подарить собаку, поэтому заваливают фигурками собак.
Выглянула из коридора кошка, посмотрела на гостью недовольно и ушла обратно.
— Не боишься разочароваться? — на всякий случай спросил стоящий над Ящиком Пандоры Кай. Гидра попыталась улыбнуться, но глаз от коробки не отрывала, как голодный от куска хлеба.
— Он тебя столько раз убивал… Изуродовал со злости. Здесь даже не сам пришёл, снова шестёрок своих отправил. Как думаешь, что может заставить меня разочароваться?
— Хорошо, тогда давай быстрее. Мама не любит, когда я трогаю эту коробку. В смысле при ней нельзя, но она наверняка замечала, что я брал… — Кай открыл, пока говорил, и Гидра на несколько мгновений задержала дыхание, протянула руку, выбрав из всех вещей фотоальбом. Листала, как зачарованная. Он был старый, картонный, с переплётом из кожзама, и первые фотографии в нём чёрно-белые, с совсем маленьким ребёнком.
Кай, чтобы не чувствовать себя неловко, заговорил про чай, хотя и не был уверен, что его услышат, и сбежал на кухню. И там ждал, пока закипит чайник, без чашек не возвращался.
Гидра сидела на стуле, листая следующий альбом. Тихим, хриплым голосом она, глянув на Кая, подтвердила:
— И правда не похож.
Акросс-капитан выше себя настоящего, шире в плечах. Он больше походил на старшего брата Виктора, который вовремя занялся спортом, пока младший продолжал сидеть за конспектами дома.
Поставив чашки на стол, Кай сел на диван у окна, в Гидре будто увидел себя со стороны, рассматривающего вещи из коробки. Минута этой откровенности и заставила его заговорить:
— Когда мелким был, тоже эти фотографии доставал, перебирал… Мама поначалу не хотела о нём рассказывать — думала, что я буду чувствовать себя кем-то вроде замены. Потом я сам попросил… Я в семье один был, и в прошлой и в этой. Я вместо сказок себе на ночь рассказывал историю о том, что у меня есть старший брат. Старше на целых десять лет. Правда, в этой истории мы сразу жили в одной семье. Виктор непременно работал бы в полиции, чтобы отомстить за отца… Хотя глупость, конечно, он учился на том же факультете, что и я. Какая уж тут полиция… И я представлял его таким, как рассказывала мама. То есть совсем не похожим на Акросса, — Кай попытался улыбнуться и от этого острее ощутил, как больно давалось признавать это вслух. Пока он смотрел себе под ноги, Гидра отложила альбом на стол и не отводила от Кая глаз.
— Я не думаю, что Королева этим хотела разозлить Акросса или меня… Она хотела спасти его. Я подумал, что, может быть, именно поэтому меня усыновили, и именно эта мама… И всё же, если бы не было игр, если бы он не умер тогда — у меня, может, был бы брат.
Сдавшись, Гидра подтянулась ближе, не поднимаясь со стула, обняла опущенную голову Кая, прижав к себе, молча погладила его по спине. Слёзы стекали по переносице к кончику носа, разбивались о линолеум. Отчего-то при Гидре плакать не стыдно, она сама как мама, как самый близкий и верный друг.
— Ты ведь тоже не хочешь, чтобы Акросс умирал? — спросила Гидра спокойно, скорее подтверждая. Кай отрицательно помотал головой, и в то же время осторожно, чтобы не смахнуть ласковые руки.
— Поможешь мне уговорить Хаски и Дроида?.. Плохо будет, если команда из-за этого развалится. Это так глупо, что они ненавидят его, хотя больше всего от него доставалось тебе…
Если бы Кай мог сейчас говорить, он бы объяснил, но он пытался перестать плакать.
***
Вторым сюрпризом оказался Хаски — он не звонил, не спрашивал адрес Кая, не интересовался, занят ли тот. И да, смс с вопросами о том, убивают ли Кая, от него тоже не приходили. Вечером следующего дня он просто стоял во дворе Кая, не сразу даже заметил его, рассматривая что-то вдалеке, над крышами домов, и удивился так, будто это Кай за ним следил.
— О, привет, — поздоровался Хаски, как если бы они встретились на другой улице или в торговом центре. — Гуляешь?
— Ты меня охраняешь, что ли? — проворчал Кай, не поддавшись этому беззаботному тону.
— Я? Не, я мимо проходил, думаю, двор знакомый. Может, тебе позвонить, гулять вытащить, а тут ты появился.
— Я тебя из окна видел.
— Неа, не видел, — Хаски пожал плечами. — У тебя в другую сторону окна.
И не сдержал улыбки. Даже футболка у Хаски была с капюшоном, накинутым на голову. Эдакий шпион, охраняющий покой капитана. Но там, в играх, это казалось логичным, словно там была шахматная партия, и подобное поведение Хаски в настоящем лишь подтверждало, что игры протекли в повседневную жизнь и уже почти с ней смешались.
— Ладно, — вздохнул Кай, сдавшись. — Я всё равно поговорить хотел.
— О, я вовремя, — ещё больше обрадовался Хаски, пока не зная, какой именно разговор предстоял. — А ты, никак, подстригся? Давно?
— Утром, — кивнул Кай. — Подумал, что так вам будет привычнее.
Конечно, стрижка не сделала его чуть больше тем сильным капитаном, которому не нужно было опасаться реакции мамы на то, что он дрался. Но отросшие кончики волос вызывали в Кае резонанс, раздражали, словно он обманул команду укоротив себе волосы в игре. Нужно было сделать так же и в реальности.
В соседней школе было пустынное поле и гигантские турники, казавшиеся Каю особенно огромными в детстве. Он с Хаски устроился на вкопанных в землю шинах, с краю от вытоптанного школьниками поля. Здесь Кай всегда ощущал себя особенно маленьким. Ему было неловко за то, что на запястье болталось несколько браслетов из ниток — это то ли по-детски, то ли по-девчачьи, он пообещал себе их снять, как только останется один.
— Нельзя убивать Акросса, — без предисловий, сразу огорошил Кай — и Хаски напротив него изменился в лице, потерялся и несколько секунд не мог подобрать слов, в конечном счёте спросил:
— Гидра надоумила?
— Я её после кафе не видел, и её мнение ты слышал, — слишком уж явно соврал Кай, ещё и смотрел в сторону.
— Ну да, конечно, — фыркнул Хаски, пнув шину, на которой сидел Кай, добившись прямого взгляда. — Не забывай, что я знаю о тебе то, чего ты никому никогда не говорил. И не скажешь. И Витю этого я видел. Но вот так получилось, Кай, что тот добрый брат, о котором ты мечтал, не такой уж добрый! Что будь он жив — макал бы тебя головой в унитаз! И выгонял бы в январе на балкон без куртки, лишь бы ты…
— Он не такой! — со всей горячностью возразил Кай, выдав себя этой поспешностью, опять пытался отвести взгляд и снова получил ногой по шине.
— Ведёшь себя как баба, — каждое слово Хаски выплёвывал. — Но я понял. Гидра, конечно, за тебя, она же тебя на это уговорила. Дроид тоже делать будет, как ты скажешь, тем более, что его никто убивать не собирается. Но я знаю — если не ты Акросса, то он тебя. И уж прости, Кай, но я сделаю что угодно, чтобы этого не случилось, чтобы защитить тебя.
— Почему? — не понял Кай.
— Это сложно объяснить, — с переменой темы Хаски, и сам стал мягче, отвёл взгляд, но только на секунду. — Я думаю, что такие, как ты, должны жить. Что такие люди могут делать великие дела и менять мир. Просто на своей шкуре испытал твоё влияние, и теперь… Блин, мы друзья как бы между прочим-то. Естественно, я не хочу твоей смерти. Естественно, меня бесит Акросс. Я среди вас, кажется, единственный нормальный… Наверное, потому что вы всё-таки домашние, холеные… Даже ты в последнее время одомашнился, как подобранный с улицы кот. Ты вообще чувствуешь, какая бездна под словом «смерть» и «убьют»?
— Чувствую. Именно поэтому я не хочу, чтобы кто-то умирал, — Кай наклонился ниже.
— А так нельзя, знаешь, — Хаски пожал плечами. — Ты хочешь спасти всех, а это невозможно. Иногда приходится выбирать, кому выжить. И я выбрал тебя, уж извини. Акросс мне никто.
— Он не собирается меня убивать, — Кай тоже стал мягче, как если бы уже готов был сдаться. — Поверь мне, я разбираюсь в том, чтобы распознать, кто правда мне смерти желает, а кто просто строит из себя крутого.
— Ну да, — кивнул Хаски. — Но я вижу только психованного идиота. Что, если он в своих играх давно забыл про реальность и изуродует тебя здесь? Мама будет тебе в больницу мандарины носить и…
— Акросс так не сделает, ты не знаешь. Дай мне время, пожалуйста. Я должен понять, как вытащить из него того брата, о котором мне рассказывали. О котором я мечтал. Ты просто не видел и не знаешь. Я даже объяснить это не могу!..
Хаски тоже наклонился ниже, продолжил тише:
— Мы это уже проходили. Попробуй рассказать. С самого начала. Акросс тебя так и так ненавидит. А я секреты хранить умею, ты сам в курсе. Так что, расскажешь?
Каю и правда хотелось поделиться тем, что он увидел тогда в прошлом Акросса, что запомнил о тех людях, страхах, ощущениях. О Королеве, которая для Кая была капризным Богом, а для Акросса — просто влюблённой в него девочкой. О том, какими он увидел Тима и Барса. Об ужасе перед Легионом и о моменте собственной смерти, ухода от этой реальности и родных. О разговоре с мамой, их общей мамой, на кладбище после своих же похорон. Теперь он слишком хорошо знал Акросса, чтобы ненавидеть его. Потому что на ту секунду, в которую смог заглянуть ему в голову, Кай и сам стал Акроссом и, потеряв всё, обрёл бессмертие.
***
На следующий, второй день после переноса игр в настоящее, у Кая снова состоялось что-то вроде собрания с командой. Находиться с ними рядом было приятно и интересно, но всё же ничего не изменилось — пока они не знали даже, где искать Акросса. Его роль в этом мире — это Виктор, но дома Кай по-прежнему был единственным сыном, и брата у него не появилось.
Кай вернулся уже в восьмом часу вечера, ещё на подходе к дому заметив включённый свет. Значит, мама на кухне, готовила.
С порога Кай услышал, что у них гости — голос мужской. Задумался на несколько секунд, не стоит ли ему развернуться и погулять ещё час-другой, но вечерело, и мама сама будет волноваться, если он ускользнёт.
Мама выглянула из кухни, её радостный вид уверил Кая в том, что он чему-то помешал. Она произнесла:
— К тебе гости. Так необычно, я думала, ты с одними девочками дружишь.
Кай уже разулся и преодолел половину коридора до кухни, но замер, уже зная, кто пришёл. Акросс появился в дверях, у плеча улыбающейся мамы.
— Ну да, представляете. Два года знакомы, и он про меня ни разу не упоминал. Привет, Саша. Ты не отвечал на телефон, а твоя мама пригласила подождать тут.
Глава 12
В первые секунды Кай пытался понять — узнала ли мама Виктора? Она улыбалась. Одета была по-прежнему в строгую блузку и юбку, даже волосы не расплела. Как отреагирует Акросс, если сейчас сказать: «Мам, обернись. Это же Виктор»? И в то же время Кай чувствовал и ревность: Акросс её родной сын, а Кай — взятый на замену и удачно прижившийся.
— С тобой всё в порядке? — улыбка сползла с лица матери. — Саш? Что-то случилось? Снова что-то у ваших котят?
— Всё в порядке, — даже не стараясь притворяться, соврал Кай.
— Ладно, — бесчувственно оборвал Акросс, взглянув на часы. — Ты обещал мне помочь. Поехали скорее, ещё успеем до десяти тебя вернуть.
— Я не поеду, — не подумав, выпалил Кай, и мама забеспокоилась сильнее — подошла вплотную, положила на лоб руку, словно у сына появилась температура. И теперь факел ревности перешёл к Акроссу, он очень внимательно наблюдал за такими знакомыми и родными движениями. Кая едва не передёрнуло от этого, и он начал играть лучше — улыбнулся, убрал руку матери со лба.
— Всё в порядке. Я просто устал. Мы можем отложить это на другой день, Виктор?
Снова быстрый взгляд проверить — но мама и не подумала о том, что когда-то так же звали её первого сына. Акросс тоже это заметил, улыбка его стала недоброй. Нельзя сказать смерти: «Я не могу сегодня, почему не завтра?» Акросс мог атаковать тут же, при матери, и Кай готов был идти за ним только для того, чтобы мама не волновалась.
— Не получится в другой день, — Виктор всё ещё улыбался, пользуясь тем, что лицом к нему только Кай. — Это срочно.
— Виктор всё рассказал, — объяснила мама. — Идите. Если задержишься — позвонишь. Но Виктор обещал, что привезёт тебя обратно, так что я не волнуюсь.
У Акросса лицо было непроницаемое, спокойное, даже улыбка погасла. Он знал противника так, будто это Акросс был в его голове, и теперь уверен — Кай пойдёт с ним. Сложнее всего было под этим взглядом делать вид, что всё в порядке.
— Хорошо, — кивнул Кай и вернулся к порогу обуваться, только чтобы спрятать лицо.
— Вы ещё зайдёте? — обращаясь к Акроссу, спросила мама.
— Если Саша не против — конечно, — соврал тот, перейдя к двери. — Спасибо за чай.
