Место зачистки не менялось, жертв пока не появилось. Да, конечно, это было мерзко и страшно, но мертвецы неповоротливые, слабые. Рубить их всё равно что косить рожь.
На второй день, спустившись в тишину таверны, Глейн обнаружил сидящую за столом Морану. Та поприветствовала задорно, помахав трубкой.
— Какого чёрта? — устало спросил Глейн.
— Сказала, что у меня от тебя будет ребёнок, и пустили.
— Ты знаешь, что со мной за твою ложь на собрании сделают?
— Глейн, посмотри на меня и на себя. Как думаешь, кто-то мне поверил? — Морана засмеялась, но Глейн по-прежнему был серьёзен, пришлось прибавить: — Не бойся. Я сказала твоему учителю правду, ничего тебе не будет.
— Правду, что ты ведьма, которую я уже три раза спасал, и один из них был от инквизиции? — Глейн сел наконец напротив, смотрел с вызовом. Выпивка была в их распоряжении, если хотели есть — кухня в правом крыле, еда в кладовке, только приготовить. Никаких слуг тут не осталось, весь город был вывезен на время, пока под стенами не перестанут качаться живые трупы.
— Ох, Глейн, ты бы сам себя давно сдал. Но нет, я сказала, что мы давние друзья и мне очень, очень-очень срочно нужно с тобой переговорить. Потому что твоя девушка беременна.
После секундного замешательства Глейн пнул её стул. Варин мог спросить, обручался ли Глейн с кем-то, и если нет, а Морана правда ему про это соврала, то врежет как следует.
— А на самом деле что тебе нужно?
— Пришла купить кое-что.
— Все лавки закрыты. Возвращайся.
— У тебя же купить. Глейн, с твоим везением ты постоянно куда-то влипаешь. Давай так — я дам тебе метку, — Морана подвинула ему по столешнице перстень: массивный, с красным камнем и почерневшим металлом, — ты сможешь трижды вызвать сильнейшего из демонов, и он должен будет убить всех, на кого ты покажешь. Укажи короля — убьёт короля. Укажи другого демона — убьёт его. Скольких пожелаешь за раз. Рано или поздно ты же влипнешь так, что не вылезешь. И твой оборотень тебя не вытащит, и рыцарь с тобой же умрёт, один панцирь останется. Так ведь?
— Это, вроде как, не твоё дело, — огрызнулся Глейн, но Морана не обиделась — протянула руку, погладила его по щеке, словно ребёнка, поцеловала в висок. Охотник не уклонился.
— Глейн, мы все тебя очень сильно любим. Он говорил, что готов один раз тебя спасти, я рассмеялась ему в лицо и сказала, чтобы он тебя за дешёвку-то не считал. Но если тебя убьют, а тебя рано или поздно прижмут и убьют, то нам всем будет очень грустно и плохо. Мы привязались к тебе, даже я привязалась. Я могла попытаться купить любого из ваших, но я хотела бы, чтобы это был ты. Чтобы я могла спасти тебя.
Глейн расслабился от её прикосновений.
— Чего он хочет?
— На каком участке сражается один из ваших?
— Кто?
— Э, нет, Глейн. Ты сначала печать возьми, а потом уже говорить будем, — улыбнулась Морана, но руку убрала.
— Ему нужен Хеган?
— Ну да, у вас же кроме Хегана никого больше не существует. А вдруг у Кроноса тут сын от обычной женщины?
— Тогда этим сыном был бы Хеган, — пожал плечами Глейн, щелчком откинул перстень к ведьме. — Я не похож на дурака. Любого тут напои, что угодно предложи — они не скажут, где Хеган. Они не идиоты. Он страшен и когда он за нас, а когда против нас — вообще кошмар наяву.
— Я же говорю — это не Хеган, — Морана поднялась. — И любого из Охотников мне тоже не надо. Кронос может вести свои игры, а я хотела спасти тебя. Но если ты в себе уверен — не умирай, Глейн.
— Постараюсь, — отозвался тот.
В предрассветной тишине стелился туман, когда начинались нападения.
— У него когда-нибудь кончатся трупы, — сквозь зубы прошипел Мэтс. Он был старше Глейна лет на десять, через висок к уху тянулся старый шрам. Такой как Мэтс даже когда рясу снимал, оставался Охотником.
— Ну не скажи, последние уже посвежее выглядят, — глухо рассмеялся Вайс. Новые фигуры проявились в тумане. Глейн пытался отдышаться, уперев руки в колени. — Живой?
Глейн махнул рукой, остальные переглянулись.
— Ты пока отдохни, потом догонишь, — Мэтс хлопнул Глейна по плечу. — Мы справимся. Смотри, чтобы тебя не сожрали.
Оставлять его не опасно — зачистка шла от стен дальше, вглубь полей. На открытой местности всё довольно просто, только Глейну выносливости не хватало столько драться, и предложенные пару минут отдыха он принял с благодарностью. Оба Охотника исчезли в тумане. Где-то звенело оружие, слышался нестройный гул. Глейн отдыхал недолго — ещё два глубоких выдоха. Встряхнул правой рукой и побежал догонять. Едва не нарвался в тумане на ещё две фигуры, более низкие для Охотников. Но Глейн успел вовремя отвести руку, размахнуться…
И так же вовремя остановил лезвие ножа у рёбер старика. Тот живой, моргал вполне осознанно, крестился и ругался не звериным воем умертвия, а вполне человеческим. Рядом за руку цеплялась босая девочка в платье. Глейн убрал нож за спину, поклонился:
— Доброе утро.
— В задницу себе своё утро засунь! Напугал, падла! Че с ножом тут бегаешь, и так страшно! На кого охотился, а?
— Зачем вы тут? Разве жителей не увезли? — поморщился Глейн, отделяя мысленно речь от оскорблений.
— Куда увезли? Совсем, что ли, остервенели… Нам говорили, праздник в городе. Король будет. А они что, всех жителей подальше угнали?
— Праздник? И много людей на него идёт?
— Да, пожалуй, и много, — кивнул успокоившийся дед.
Вот они и свежие трупы, и пополнение армии.
***
Хотя выступать нужно было уже на рассвете, совещание затянулось до поздней ночи. Охотники составили все столы в центр, образовав один большой, будто для пира. Только вместо песен орали, кто во что горазд:
— Сразу нужно было искать некроманта, а не рубить его кукол.
— Чтобы найти некроманта, нужно было сначала всех вырубить. А потом уже шарить по лесам. А то пока шаришься…
— А то мы не искали! Разминаться ходили, нам же больше делать нечего!
Глейн молчал, прямо напротив него сидел Хеган, и он, казалось, и не слушал. Ковырял ногтем стол, даже не смотрел на присутствующих. А взгляд всё-таки почувствовал, перехватил и нахмурился. Глейн тут же отвернулся.
— Тихо, — веско произнёс Варин. От остальных учителей Глейн за всё время ещё ни слова не слышал. — Делимся на две группы. Одна спит, другая прошаривает окрестности. Потом меняетесь. Крестьян, что идут в город, проводим через умертвий, оставляем за стенами. Если вашу защиту не прорвут, то всяко безопаснее. Мальчишки из новеньких пока здесь посторожат на случай, если вы кого-то пропустите… Слышите, нет? — последнее громче, и Охотники мрачно кивнули. Глейн мысленно прикинул, в каком возрасте он мог бы справиться с зомби. С одним? С несколькими? Лет с пятнадцати, наверное, смог бы. А сколько там пятнадцатилетних привели?
— Трое в команду искать некроманта. Мертвецов не трогайте, экономьте силы, — продолжал второй учитель, и голос его оказался неожиданно скрипучим, словно у старика. — Пока отдохните, мы раскидаем по командам. Местность больше не прочищаем, сосредоточьтесь на дорогах к городу.
— Хеган пойдёт, — произнёс Херт, тот самый учитель со скрипучим голосом. Сел к камину, отстегнул деревянную ногу от культи.
— Тогда Глейн идёт с ним, — отозвался Варин, остальные двое обернулись посмотреть на него. Третий учитель, Слаз, проворчал под нос недовольно:
— Варин, он, конечно, выжил и Слава Господу. Но ты не сравнивай.
— Это вы не сравнивайте. Глейн парень изворотливый. Попал туда, где ему силы не доставало, и везде умом брал. Когда ещё я его сопровождал, оборотни девочку утащили. Стая. Оставили живой, думали родителей сожрать или тех, кто явится за ней. Девочка светловолосая, похожая на него. Глейн переоделся в рубашку. Пришёл к ним, сказал, что он её брат, просил взять его вместо сестры. А когда его сожрать попытались — тогда уже нож достал. Врасплох застал.
— И что?
— То, что Хеган слишком прямой для подлости. И слишком въедливый. А еще… крышу у него снести может, у него с некромантами свои счёты.
— Разве не с оборотнями? — глухо спросил Слаз.
— В записях ошибка. Я говорил с Хекком, его учителем. Он рассказывал, что вытащил его из замка некроманта.
— Некромант позже был, — просипел Слаз. — Уже лет в тринадцать. Хеган в его замке дня два от силы пробыл. Уверен, с ним случалось дерьмо и похуже.
— Я не буду спорить. Дайте ему Глейна.
— Он его похоронит где-нибудь на обратном пути, — подал голос Херт. Варин поморщился:
— Это ещё почему?
— Мальчишки рассказывали, что-то они не поделили.
Варин усмехнулся — «мальчишки». Тридцать пять старшему из Охотников, девятнадцать младшему.
— Получается, Глейн не слишком умный, раз перешёл дорогу Хегану.
— Или Хеган слишком много себе позволяет, раз стал на других срываться… Я не думаю, что любой из них поставит личные интересы превыше задания, — закончил Варин. — Там, где Хеган полезет напролом — Глейн попробует найти обходной путь. Там, где Глейн проигрывает в силе, Хегану работы на пару минут. Дайте им того, кто будет их разнимать, и отличная выйдет команда.
— Я не пойду с Хеганом, — Глейн выглядел разочарованным: столько ждал, когда у учителя появится время с ним поговорить — и такие новости. Слишком хорошо Глейн знал Варина, сразу после сказанного зажмурился и сжал зубы, получил удар в челюсть.
— Повтори, — скомандовал Варин. Он ещё дважды спросит, но Глейн сдался после первого — языком ощупывая зубы, признал:
— Я был не прав. Хеган самый сильный, и я многому мог бы у него поучиться.
— Из-за чего вы грызётесь? — смягчился Варин, осмотрел свои костяшки. Он никогда не бил вполсилы, но всё же левая рука слабее покалеченной правой.
— Девушку не поделили, — соврал Глейн.
— Хегана с девушкой никогда не видели.
— Всё бывает в первый раз, — пожал плечами Глейн, но смотрел в сторону. Мог бы сказать, но челюсть и так болела. Зачем лишний раз получать за правду? А так, может, и не узнает никто. Не сдаст же его Хеган?
— Глейн, Хегана никогда и не увидят с девушкой. Давай так, ты говоришь правду, а я обещаю закрыть на это глаза.
— Это мы уже проходили, — Глейн отступил на два шага назад. — Надо, значит надо. А тянуть из меня, с кем и почему я грызусь, это уж, будьте добры, не теперь.
— Я хотел помочь.
— Не надо, — Глейн проговорил негромко. — Хеган меня за дело гоняет. Если прирежет — будете знать, что правильно поступил.
— Его самого за убийство Охотника четвертуют, — огрызнулся Варин, и Глейн наконец посмотрел на него — как на наивного ребёнка, сказавшего глупость.
— Хеган стоит десятка Охотников. И прежде чем он десяток их не убьёт, ничего ему не будет.
— С каких пор Хеган исключение?
— С очень, очень и очень давних пор, — протянул Глейн. — Я рад, что с вами всё в порядке. Которые из ребят ваши ученики?
Внезапно с ними отправили Ёмина — немого Охотника. Немым он был не всегда, раньше отличался весёлым и взбалмошным нравом, потом кто-то отрезал ему язык, и с тех пор Охотник был мрачен. Глейн смотрел на него долго, пытаясь понять, каким образом тот должен разрядить обстановку. Тихий и быстрый — это точно, скорее всего, его поэтому и выбрали. И разнять если что сможет, по крайней мере, поднять Глейна над землёй — и Хеган уже не достанет.
Хеган тоже немногословен, поверх рясы — обрывок ткани, Охотник был замотан от шеи до самого носа. Наверное, ему холодно. Все эти дни Глейн не видел Бедвира, впрочем, как и остальную нечисть, что подчинялась Охотникам. Если не запрещено — не значит, что этим можно хвастать.
Кэйсар тоже после первой ночи в город не наведывался, словно обиделся. При Луце оборотень появлялся редко, иногда выходил к костру, чтобы Глейн почесал за ухом, иногда мелькал в лесу, но к рыцарю так и не привык. Жаль, Глейн продолжал надеяться, что они подружатся.
Ждали предрассветного тумана, чувствуя, как пекло спину чужими взглядами.
— Хеган, — окликнул Глейн спокойно, протянул руку для рукопожатия. — Давай потом разберёмся.
Хеган безразлично её пожал, и Глейн почувствовал детскую робость от того, что этот человек, которого все считали легендой, признал его.
***
То, что у непривычных людей вызывало бы мистический ужас, в Глейне порождало только робкую оторопь. Тени ходили вокруг них, шуршали дальше, к городу, загребая ногами землю. Стонали что-то невнятное сгнившими связками, и Глейн чувствовал себя в чистилище — толпа живых мертвецов, а они трое шли в другую сторону. Мёртвые были достаточно далеко, чтобы не обращать на них внимания. Иногда кто-то вываливался из тумана, Хеган взмахивал ножом, и труп падал без головы. Обыденно и привычно, будто каждое утро в эти поля за картошкой выходил.
Территория возле города проверенная, там никого кроме трупов не осталось. Будь некромант рядом, они поняли бы сразу — в его присутствии мертвецы становились более разумными, он управлял ими, как марионетками. Но больше всего Глейн боялся услышать, как где-то зовут на помощь. Они могли и не успеть.
— Мы отклонились, — Глейн остановился, когда Хеган попытался увести их в сторону леса.
— Там лесничего домик. Его никто не проверял. Не в землянке же он сидит, — Хеган пояснил так, словно сделал этим одолжение. Но пришлось ему поверить — это они около стен зачищали, а Хеган мало ли куда успел дойти.
Глейн наблюдал за его спиной в тумане и не мог понять — что не так? Хеган какой-то слишком добрый, слишком беззащитный что ли. Навыки боя — они остались, а вот поведение вроде и то же, но есть в нём что-то. Человеческое что ли.
Пуста была сторожка лесничего, в ней оказались перевёрнуты и разломаны лавки, а стол выброшен на улицу. Когда вокруг ходили живые мертвецы и пока ещё живые люди, Глейн воспринял это как: «Крови, трупов нет — и ладно, куда дальше?»
Дальше через реку, к летнему дому с садом. Где-то там было первое нападение. Глейн отметил, что от кладбища они всё дальше, но не возражал. Если Хеган сейчас развернётся и скажет: «Ой, всё, дальше без меня», — то Глейн раскрутился бы на месте и пошёл в ту сторону, лицом к которой остановился. То, что делал Хеган было хоть как-то полезно.
На путь ушёл весь день, уже не то что тумана не было — смеркалось. Лучше всего казалось проверить дом и остаться в нём на ночь, но Глейн этого не предлагал, иначе решат, что им навязали слабого Охотника, который уже устал.
Слова о первом нападении стали сочнее, приобрели краски, и цвет их — алый. Выломаны ворота, вытоптана трава. Дверь — в щепки. Глейн задержался у забора, осмотрел сад — ухоженный, ещё не успевший зарасти. Тут жили люди. Возможно, кого-то из хозяев или слуг этого дома Глейн не так давно зарубил у стен. От человеческого горя всегда не по себе, а живые мертвецы — самое отвратительное проклятье. Вампир или оборотень ещё мог оставаться человеком — умертвия же теряли характер, превращались в опасный мычащий скот, и годились только умереть.
Хеган осмотрелся тоже с чем-то вроде жалости, и Глейн смотрел на это, как на чудо. Хегану жаль. Да у его цепи было больше жалости, чем у него.
Заметив взгляд Глейна, он ещё попытался изобразить: «Ах, какой я злой, так что не расслабляйся», — но момент уже был упущен.
Внутри темно, тихо. Напротив двери темнела лестница на второй этаж, как разинутая пасть исполина.
— Может, привал? — предложил Глейн, заранее зная, что его не услышат. Время подгадал такое, чтобы не услышали. И от звука его голоса дом проснулся, превратился в разорённый улей.
На второй день, спустившись в тишину таверны, Глейн обнаружил сидящую за столом Морану. Та поприветствовала задорно, помахав трубкой.
— Какого чёрта? — устало спросил Глейн.
— Сказала, что у меня от тебя будет ребёнок, и пустили.
— Ты знаешь, что со мной за твою ложь на собрании сделают?
— Глейн, посмотри на меня и на себя. Как думаешь, кто-то мне поверил? — Морана засмеялась, но Глейн по-прежнему был серьёзен, пришлось прибавить: — Не бойся. Я сказала твоему учителю правду, ничего тебе не будет.
— Правду, что ты ведьма, которую я уже три раза спасал, и один из них был от инквизиции? — Глейн сел наконец напротив, смотрел с вызовом. Выпивка была в их распоряжении, если хотели есть — кухня в правом крыле, еда в кладовке, только приготовить. Никаких слуг тут не осталось, весь город был вывезен на время, пока под стенами не перестанут качаться живые трупы.
— Ох, Глейн, ты бы сам себя давно сдал. Но нет, я сказала, что мы давние друзья и мне очень, очень-очень срочно нужно с тобой переговорить. Потому что твоя девушка беременна.
После секундного замешательства Глейн пнул её стул. Варин мог спросить, обручался ли Глейн с кем-то, и если нет, а Морана правда ему про это соврала, то врежет как следует.
— А на самом деле что тебе нужно?
— Пришла купить кое-что.
— Все лавки закрыты. Возвращайся.
— У тебя же купить. Глейн, с твоим везением ты постоянно куда-то влипаешь. Давай так — я дам тебе метку, — Морана подвинула ему по столешнице перстень: массивный, с красным камнем и почерневшим металлом, — ты сможешь трижды вызвать сильнейшего из демонов, и он должен будет убить всех, на кого ты покажешь. Укажи короля — убьёт короля. Укажи другого демона — убьёт его. Скольких пожелаешь за раз. Рано или поздно ты же влипнешь так, что не вылезешь. И твой оборотень тебя не вытащит, и рыцарь с тобой же умрёт, один панцирь останется. Так ведь?
— Это, вроде как, не твоё дело, — огрызнулся Глейн, но Морана не обиделась — протянула руку, погладила его по щеке, словно ребёнка, поцеловала в висок. Охотник не уклонился.
— Глейн, мы все тебя очень сильно любим. Он говорил, что готов один раз тебя спасти, я рассмеялась ему в лицо и сказала, чтобы он тебя за дешёвку-то не считал. Но если тебя убьют, а тебя рано или поздно прижмут и убьют, то нам всем будет очень грустно и плохо. Мы привязались к тебе, даже я привязалась. Я могла попытаться купить любого из ваших, но я хотела бы, чтобы это был ты. Чтобы я могла спасти тебя.
Глейн расслабился от её прикосновений.
— Чего он хочет?
— На каком участке сражается один из ваших?
— Кто?
— Э, нет, Глейн. Ты сначала печать возьми, а потом уже говорить будем, — улыбнулась Морана, но руку убрала.
— Ему нужен Хеган?
— Ну да, у вас же кроме Хегана никого больше не существует. А вдруг у Кроноса тут сын от обычной женщины?
— Тогда этим сыном был бы Хеган, — пожал плечами Глейн, щелчком откинул перстень к ведьме. — Я не похож на дурака. Любого тут напои, что угодно предложи — они не скажут, где Хеган. Они не идиоты. Он страшен и когда он за нас, а когда против нас — вообще кошмар наяву.
— Я же говорю — это не Хеган, — Морана поднялась. — И любого из Охотников мне тоже не надо. Кронос может вести свои игры, а я хотела спасти тебя. Но если ты в себе уверен — не умирай, Глейн.
— Постараюсь, — отозвался тот.
***
В предрассветной тишине стелился туман, когда начинались нападения.
— У него когда-нибудь кончатся трупы, — сквозь зубы прошипел Мэтс. Он был старше Глейна лет на десять, через висок к уху тянулся старый шрам. Такой как Мэтс даже когда рясу снимал, оставался Охотником.
— Ну не скажи, последние уже посвежее выглядят, — глухо рассмеялся Вайс. Новые фигуры проявились в тумане. Глейн пытался отдышаться, уперев руки в колени. — Живой?
Глейн махнул рукой, остальные переглянулись.
— Ты пока отдохни, потом догонишь, — Мэтс хлопнул Глейна по плечу. — Мы справимся. Смотри, чтобы тебя не сожрали.
Оставлять его не опасно — зачистка шла от стен дальше, вглубь полей. На открытой местности всё довольно просто, только Глейну выносливости не хватало столько драться, и предложенные пару минут отдыха он принял с благодарностью. Оба Охотника исчезли в тумане. Где-то звенело оружие, слышался нестройный гул. Глейн отдыхал недолго — ещё два глубоких выдоха. Встряхнул правой рукой и побежал догонять. Едва не нарвался в тумане на ещё две фигуры, более низкие для Охотников. Но Глейн успел вовремя отвести руку, размахнуться…
И так же вовремя остановил лезвие ножа у рёбер старика. Тот живой, моргал вполне осознанно, крестился и ругался не звериным воем умертвия, а вполне человеческим. Рядом за руку цеплялась босая девочка в платье. Глейн убрал нож за спину, поклонился:
— Доброе утро.
— В задницу себе своё утро засунь! Напугал, падла! Че с ножом тут бегаешь, и так страшно! На кого охотился, а?
— Зачем вы тут? Разве жителей не увезли? — поморщился Глейн, отделяя мысленно речь от оскорблений.
— Куда увезли? Совсем, что ли, остервенели… Нам говорили, праздник в городе. Король будет. А они что, всех жителей подальше угнали?
— Праздник? И много людей на него идёт?
— Да, пожалуй, и много, — кивнул успокоившийся дед.
Вот они и свежие трупы, и пополнение армии.
***
Хотя выступать нужно было уже на рассвете, совещание затянулось до поздней ночи. Охотники составили все столы в центр, образовав один большой, будто для пира. Только вместо песен орали, кто во что горазд:
— Сразу нужно было искать некроманта, а не рубить его кукол.
— Чтобы найти некроманта, нужно было сначала всех вырубить. А потом уже шарить по лесам. А то пока шаришься…
— А то мы не искали! Разминаться ходили, нам же больше делать нечего!
Глейн молчал, прямо напротив него сидел Хеган, и он, казалось, и не слушал. Ковырял ногтем стол, даже не смотрел на присутствующих. А взгляд всё-таки почувствовал, перехватил и нахмурился. Глейн тут же отвернулся.
— Тихо, — веско произнёс Варин. От остальных учителей Глейн за всё время ещё ни слова не слышал. — Делимся на две группы. Одна спит, другая прошаривает окрестности. Потом меняетесь. Крестьян, что идут в город, проводим через умертвий, оставляем за стенами. Если вашу защиту не прорвут, то всяко безопаснее. Мальчишки из новеньких пока здесь посторожат на случай, если вы кого-то пропустите… Слышите, нет? — последнее громче, и Охотники мрачно кивнули. Глейн мысленно прикинул, в каком возрасте он мог бы справиться с зомби. С одним? С несколькими? Лет с пятнадцати, наверное, смог бы. А сколько там пятнадцатилетних привели?
— Трое в команду искать некроманта. Мертвецов не трогайте, экономьте силы, — продолжал второй учитель, и голос его оказался неожиданно скрипучим, словно у старика. — Пока отдохните, мы раскидаем по командам. Местность больше не прочищаем, сосредоточьтесь на дорогах к городу.
***
— Хеган пойдёт, — произнёс Херт, тот самый учитель со скрипучим голосом. Сел к камину, отстегнул деревянную ногу от культи.
— Тогда Глейн идёт с ним, — отозвался Варин, остальные двое обернулись посмотреть на него. Третий учитель, Слаз, проворчал под нос недовольно:
— Варин, он, конечно, выжил и Слава Господу. Но ты не сравнивай.
— Это вы не сравнивайте. Глейн парень изворотливый. Попал туда, где ему силы не доставало, и везде умом брал. Когда ещё я его сопровождал, оборотни девочку утащили. Стая. Оставили живой, думали родителей сожрать или тех, кто явится за ней. Девочка светловолосая, похожая на него. Глейн переоделся в рубашку. Пришёл к ним, сказал, что он её брат, просил взять его вместо сестры. А когда его сожрать попытались — тогда уже нож достал. Врасплох застал.
— И что?
— То, что Хеган слишком прямой для подлости. И слишком въедливый. А еще… крышу у него снести может, у него с некромантами свои счёты.
— Разве не с оборотнями? — глухо спросил Слаз.
— В записях ошибка. Я говорил с Хекком, его учителем. Он рассказывал, что вытащил его из замка некроманта.
— Некромант позже был, — просипел Слаз. — Уже лет в тринадцать. Хеган в его замке дня два от силы пробыл. Уверен, с ним случалось дерьмо и похуже.
— Я не буду спорить. Дайте ему Глейна.
— Он его похоронит где-нибудь на обратном пути, — подал голос Херт. Варин поморщился:
— Это ещё почему?
— Мальчишки рассказывали, что-то они не поделили.
Варин усмехнулся — «мальчишки». Тридцать пять старшему из Охотников, девятнадцать младшему.
— Получается, Глейн не слишком умный, раз перешёл дорогу Хегану.
— Или Хеган слишком много себе позволяет, раз стал на других срываться… Я не думаю, что любой из них поставит личные интересы превыше задания, — закончил Варин. — Там, где Хеган полезет напролом — Глейн попробует найти обходной путь. Там, где Глейн проигрывает в силе, Хегану работы на пару минут. Дайте им того, кто будет их разнимать, и отличная выйдет команда.
***
— Я не пойду с Хеганом, — Глейн выглядел разочарованным: столько ждал, когда у учителя появится время с ним поговорить — и такие новости. Слишком хорошо Глейн знал Варина, сразу после сказанного зажмурился и сжал зубы, получил удар в челюсть.
— Повтори, — скомандовал Варин. Он ещё дважды спросит, но Глейн сдался после первого — языком ощупывая зубы, признал:
— Я был не прав. Хеган самый сильный, и я многому мог бы у него поучиться.
— Из-за чего вы грызётесь? — смягчился Варин, осмотрел свои костяшки. Он никогда не бил вполсилы, но всё же левая рука слабее покалеченной правой.
— Девушку не поделили, — соврал Глейн.
— Хегана с девушкой никогда не видели.
— Всё бывает в первый раз, — пожал плечами Глейн, но смотрел в сторону. Мог бы сказать, но челюсть и так болела. Зачем лишний раз получать за правду? А так, может, и не узнает никто. Не сдаст же его Хеган?
— Глейн, Хегана никогда и не увидят с девушкой. Давай так, ты говоришь правду, а я обещаю закрыть на это глаза.
— Это мы уже проходили, — Глейн отступил на два шага назад. — Надо, значит надо. А тянуть из меня, с кем и почему я грызусь, это уж, будьте добры, не теперь.
— Я хотел помочь.
— Не надо, — Глейн проговорил негромко. — Хеган меня за дело гоняет. Если прирежет — будете знать, что правильно поступил.
— Его самого за убийство Охотника четвертуют, — огрызнулся Варин, и Глейн наконец посмотрел на него — как на наивного ребёнка, сказавшего глупость.
— Хеган стоит десятка Охотников. И прежде чем он десяток их не убьёт, ничего ему не будет.
— С каких пор Хеган исключение?
— С очень, очень и очень давних пор, — протянул Глейн. — Я рад, что с вами всё в порядке. Которые из ребят ваши ученики?
***
Внезапно с ними отправили Ёмина — немого Охотника. Немым он был не всегда, раньше отличался весёлым и взбалмошным нравом, потом кто-то отрезал ему язык, и с тех пор Охотник был мрачен. Глейн смотрел на него долго, пытаясь понять, каким образом тот должен разрядить обстановку. Тихий и быстрый — это точно, скорее всего, его поэтому и выбрали. И разнять если что сможет, по крайней мере, поднять Глейна над землёй — и Хеган уже не достанет.
Хеган тоже немногословен, поверх рясы — обрывок ткани, Охотник был замотан от шеи до самого носа. Наверное, ему холодно. Все эти дни Глейн не видел Бедвира, впрочем, как и остальную нечисть, что подчинялась Охотникам. Если не запрещено — не значит, что этим можно хвастать.
Кэйсар тоже после первой ночи в город не наведывался, словно обиделся. При Луце оборотень появлялся редко, иногда выходил к костру, чтобы Глейн почесал за ухом, иногда мелькал в лесу, но к рыцарю так и не привык. Жаль, Глейн продолжал надеяться, что они подружатся.
Ждали предрассветного тумана, чувствуя, как пекло спину чужими взглядами.
— Хеган, — окликнул Глейн спокойно, протянул руку для рукопожатия. — Давай потом разберёмся.
Хеган безразлично её пожал, и Глейн почувствовал детскую робость от того, что этот человек, которого все считали легендой, признал его.
***
То, что у непривычных людей вызывало бы мистический ужас, в Глейне порождало только робкую оторопь. Тени ходили вокруг них, шуршали дальше, к городу, загребая ногами землю. Стонали что-то невнятное сгнившими связками, и Глейн чувствовал себя в чистилище — толпа живых мертвецов, а они трое шли в другую сторону. Мёртвые были достаточно далеко, чтобы не обращать на них внимания. Иногда кто-то вываливался из тумана, Хеган взмахивал ножом, и труп падал без головы. Обыденно и привычно, будто каждое утро в эти поля за картошкой выходил.
Территория возле города проверенная, там никого кроме трупов не осталось. Будь некромант рядом, они поняли бы сразу — в его присутствии мертвецы становились более разумными, он управлял ими, как марионетками. Но больше всего Глейн боялся услышать, как где-то зовут на помощь. Они могли и не успеть.
— Мы отклонились, — Глейн остановился, когда Хеган попытался увести их в сторону леса.
— Там лесничего домик. Его никто не проверял. Не в землянке же он сидит, — Хеган пояснил так, словно сделал этим одолжение. Но пришлось ему поверить — это они около стен зачищали, а Хеган мало ли куда успел дойти.
Глейн наблюдал за его спиной в тумане и не мог понять — что не так? Хеган какой-то слишком добрый, слишком беззащитный что ли. Навыки боя — они остались, а вот поведение вроде и то же, но есть в нём что-то. Человеческое что ли.
Пуста была сторожка лесничего, в ней оказались перевёрнуты и разломаны лавки, а стол выброшен на улицу. Когда вокруг ходили живые мертвецы и пока ещё живые люди, Глейн воспринял это как: «Крови, трупов нет — и ладно, куда дальше?»
Дальше через реку, к летнему дому с садом. Где-то там было первое нападение. Глейн отметил, что от кладбища они всё дальше, но не возражал. Если Хеган сейчас развернётся и скажет: «Ой, всё, дальше без меня», — то Глейн раскрутился бы на месте и пошёл в ту сторону, лицом к которой остановился. То, что делал Хеган было хоть как-то полезно.
На путь ушёл весь день, уже не то что тумана не было — смеркалось. Лучше всего казалось проверить дом и остаться в нём на ночь, но Глейн этого не предлагал, иначе решат, что им навязали слабого Охотника, который уже устал.
Слова о первом нападении стали сочнее, приобрели краски, и цвет их — алый. Выломаны ворота, вытоптана трава. Дверь — в щепки. Глейн задержался у забора, осмотрел сад — ухоженный, ещё не успевший зарасти. Тут жили люди. Возможно, кого-то из хозяев или слуг этого дома Глейн не так давно зарубил у стен. От человеческого горя всегда не по себе, а живые мертвецы — самое отвратительное проклятье. Вампир или оборотень ещё мог оставаться человеком — умертвия же теряли характер, превращались в опасный мычащий скот, и годились только умереть.
Хеган осмотрелся тоже с чем-то вроде жалости, и Глейн смотрел на это, как на чудо. Хегану жаль. Да у его цепи было больше жалости, чем у него.
Заметив взгляд Глейна, он ещё попытался изобразить: «Ах, какой я злой, так что не расслабляйся», — но момент уже был упущен.
Внутри темно, тихо. Напротив двери темнела лестница на второй этаж, как разинутая пасть исполина.
— Может, привал? — предложил Глейн, заранее зная, что его не услышат. Время подгадал такое, чтобы не услышали. И от звука его голоса дом проснулся, превратился в разорённый улей.
