Короче говоря, на меня пахнуло естественным запахом Анджея. Надо признать – крррайне привлекательным. Инкуб же. Хотя многие думают, что инкубы какими-то духами пользуются и держат производство в секрете. На самом деле секрет-то есть, а вот производства – нет. Супруг, когда просвещал, взял слово, что буду все в тайне хранить. Вот, храню.
– Что мне вот здесь написать? Я в смятении…
Даже растерянное «смятение», проявившееся на лице Анджея, не портило его привлекательности. Скорее даже увеличивало ее. Не зря он считался и являлся одним из лучших сотрудников по части приворота и обворожения.
– Что тут у тебя? – я решительно придвинула отчет инкуба к себе, подавив попытку послать его в пеший маршрут с эротическим уклоном. Продолжая известную шутку про подобные маршруты, этот не только приедет загоревшим и магнитики привезет, но и что-нибудь посущественнее. Или кого-нибудь.
– Так, – начала я бодрым голосом вчитываться откуда-то из середины. – Блондинка, кодовое обозначение «Б34» – тридцать минут. Брюнетка, кодовое обозначение «Б35» – пятнадцать минут…
С каждым словом мой голос звучал все тише и задумчивее.
– Что, много? – обеспокоенно заерзал Анджей, машинально приобнимая меня хвостом. Запрещенный прием, между прочим. Голос голосом, а лапать меня, в том числе, хвостом, разрешение никогда не выдавалось. Уже одно это показывало, насколько интеллигентный и воспитанный Анджей «в смятении».
– Ты про время или эм… про миллилитры? – брякнула я, изучая отчет уже молча и параллельно отбиваясь от чужого хвоста.
Графа «Потрачено телесных жидкостей» впечатляла одним своим существованием настолько, что объемы «телесных жидкостей» я уже могла представить с трудом. Особенно после того, как углядела, что они в свою очередь делятся на «слюнные», «потовые» и «семенные».
– Про время, – тактично отозвался инкуб, заставив меня испытать неловкость и прекратить таращиться на колонки «Потрачено оргазмов объектом» и «Потрачено оргазмов сотрудником», цифры в которых заставили бы многих «объектов», так и не ставших «объектами», просто изойти завистью.
Кашлянув и хлебнув давно остывшего кофе, я потыкала пальцем в некоторые квадратики:
– Я бы вот сюда добавила. А вот тут бы урезала, чтобы не было вопросов по поводу времени, потраченного на работу и на личное удовлетворение.
Оттарабанив эту фразу, я ужаснулась канцеляризмам отчета, проникшим в мою любимую, никогда не страдавшую умничаньем речь. Нет, определенно нужно побыстрее приводить в действие план по избавлению от этого ужаса!
Анджей благодарно кивал, однако по окончанию моей речи, мягко произнес:
– Хорошо, я поправлю. Однако я не совсем понимаю, как мне заполнять вот это, – изящный палец с ухоженным ногтем (впрочем, ухоженным был не только этот ноготь, но и все остальные, как и руки, и все тело) ткнулся в незаметный по сравнению с другими столбик.
– Хм… – я задумчиво изучила и название и внезапно заработала себе очередную лампочку/вспышку/молнию в голову. Вцепившись в отчет с видом голодной гарпии, увидавшей печень, я подскочила с места, невольно увлекая за собой Анджея, запутавшегося кисточкой хвоста в моем ремне с кучей клепок.
– А ну пошли!
Если я права, то Валера сейчас нам такой отчет поможет соорудить, пальчики оближешь!..
Через две недели на очередной планерке сияющий Майк сообщил, что (а) всему отделу выписали премию и (б) отчетов больше не будет. Ибо новая система отчетности выявила существенный недостаток в финансировании отдела. Очень существенный. И поэтому она (новая система отчетности) была признана непригодной к использованию.
Скромно сидящий в уголке комнаты Анджей с достоинством принимал восхищенные взгляды, периодически бросаемые Майком на него, и шепотки и смешки от остальных сотрудников отдела, имеющих общее представление об авантюре, которая, как ни странно, сработала.
Ведь, как оказалось, опытному и активно работающему инкубу для «пополнения баланса потраченных жидкостей» требуется СТОЛЬКО денег, что совершенно непонятно, как наш Анджей и выживал-то до сих пор, бедняжка…
– Ваше имя, раса, должность, – монотонно оттарабанила я, не поднимая взгляда от бумажек. Допрос всегда являлся моим самым нелюбимым видом служебного времяпровождения, а тут даже не допрос, а прямо-таки опрос с пристрастием, не меньше. Так что после четвертого или пятого опрошенного я смертельно заскучала и не ожидала ничего интересного. Вот и пялилась мученически в свои бумажки, вместо сурового взирания на опрашиваемого.
Выделенная мне комнатка также не вызывала энтузиазма – ни размерами (кажется, в прошлой своей жизни, до того, как стать кабинетом администратора, она была подсобкой), ни отсутствием окон, которые можно было бы распахнуть, ни густым, хоть ложкой ешь или топором руби, запахом сирени, стоящим непоколебимо, словно утес. Мне, с моим обонянием, тут было бы не выжить, если бы крепкий цветочный дух не отрубил нюх еще при осуществлении операции захвата. Хотя в данном случае «операция захвата» звучало слишком гордо. Единственное сопротивление, которое встретило наши «маски-шоу» уместилось в блеяние охранника «Эээ… А что вы тут делаете?», сопроводившееся предложением позвать директора, благо тот оказался на месте. На сем операция захвата завершилась, и дальнейшее действо развернулось в атмосфере чинной благожелательности и вежливости. Можно сказать, самый легкий захват в моей жизни. Если бы не цветочное амбрэ…
– Юсуф, инкуб, мыловар первого разряда, – раздался в меру развязный, в меру самодовольный голос.
– Что, прямо-таки первого? – удивилась я, отрываясь от протокола и впервые взирая на опрашиваемого, внешность которого удивительно гармонировала с характеристикой, составленной по тембру.
– Ага, – белозубо и широкоформатно, словно в объектив, улыбнулся тот, накручивая на палец хвостовую кисточку. Поправочка – кончик хвоста сам медленно и неторопливо обвивался вокруг пальца с длинным черным ногтем. Остальные ногти также не подкачали, словно нарочно выкрашенные тон в тон к смоляным волосам. Хотя почему «словно нарочно»? Инкуб же, естественно, нарочно. Даже захотелось попросить снять остроносые тапочки и проверить педикюр – неужели и там выкрасил? Но подобная просьба выходила за пределы моей компетенции и рабочих обязанностей, так что пришлось лишь с сожалением вздохнуть.
Кажется, инкуб принял вздох на свой счет и разулыбался еще похабнее. Даже умудрился жилеточку (в отличие от волос – вызывающе алую, как и шаровары) заставить еще чуть разъехаться, обнажая очередной кусочек груди. Для разнообразия – безволосой, видимо вся растительность ушла на длинную гриву на голове, осиротинив все остальное.
Прикусив губу, чтобы не рассмеяться от представленной картинки «исхода» волосяного покрова, я уткнулась в протокол, делая пометку о том, что классической магии не обнаружено. Безусловно, жилет проделал микро-стриптиз не сам собой, но у инкубов своя магия, неклассическая, так что мне ее не засечь. Может быть, Анджей и смог бы, но не факт. У них, инкубов и суккубов, какая-то своя сложная система взаимо- и магоотношений, я с разбегу не смогла разобраться, да так и отложила «на потом».
– Работаете по постоянному или временному трудовому договору?
– По постоянному, – с охотой отозвался Юсуф, и я неторопливо отложила ручку, вглядываясь в уже не опрашиваемого, а допрашиваемого. Кажется, у нас прорезался первый подозреваемый…
Все началось с того, что в продаже стало появляться мыло с феромонами. Все бы ничего, но – продавалось оно как обычное, ничем не примечательное мыло. Даже довольно дешевое – с синтетическими (даже не с натуральными!) запахами сирени и лаванды, упакованное в бумажную обертку с низкокачественной типографской штамповкой. Казалось бы, ну что такого? Но представьте себе обычного клерка, принявшего душ с таким мылом. Представили? А теперь представьте педагога или учителя. Уже веселее, да? Для некоторых профессий подобное мыло весьма пригодилось бы, и даже выпускается наряду с духами, маслами и прочими притирками, но стоит оно – уй! Мама не горюй, сколько стоит!
Так что появление подобного продукта под оберткой настоящего не могло не заинтересовать сначала финансовый отдел, а после – и спец.отдел. Не наркотики, конечно, но всякую непонятную хуергу традиционно скидывают на нашего шефа, а тот – на нас. Вот и пришлось заняться. Хотя в первый момент задание вызвало у всех ступор, не без этого.
Конечно же реквизиты ООО «Лаванда», напечатанные на обертках, оказались фальшивыми, иначе фин.отдел не стал бы сваливать свою работу (и возможные лавры!) на других, но и мы не лыком шиты. Пришлось пойти через обычную оперативку – опрос свидетелей и обследование улик, а в дальнейшем – составление зоны комфорта и прочего, без чего не мыслят свою работу аналитики. Как имеющая в супругах этого самого аналитика, я получала информацию самая первая, из первых рук. Даже, можно сказать, горячую. Причем иногда буквально – кипа листов, вылезающая из допотопного принтера отдела, еще довольно долго приятно грела руки.
Значительный прорыв в следствии появился, когда на рынок выбросили… замороженный борщ с феромонами. Начальство ходило на ушах, а мы не могли оторжаться. Ну кому, спрашивается, понадобилось начинять борщ феромонами?!
Смех смехом, а оттоптанные вышестоящим руководством уши Майка побудили нашего любимого нач.отдела устроить разнос нам, ну а мы – а что мы? Нам ничего не оставалось, как поднатужиться и выйти на поставщика мыла и борща.
Им оказался массажный салон «Ромашка».
И вот теперь я сидела в этой самой «Ромашке», в кабинете фин.директора и нехорошим взглядом изучала одного из первых подозреваемых. Тот сперва попытался принять еще более соблазнительную позу, но, осознав, что попытка не удалась, нервно заерзал. Помариновав будущего задержанного еще пару минут, для вящей мягкости и готовности к допросу, я снизошла до вопроса.
– Какой ваш естественный запах инкуба? Только, пожалуйста, простыми словами, я в ваших обозначениях не разбираюсь.
Юсуф в ответ мрачно глянул и выдавил, словно выдавал под пытками государственную тайну:
– Лаванда.
Просияв ясным солнышком, я извлекла блестящие наручники и продемонстрировала их побледневшему инкубу…
Через пару дней Валера, даваясь смехом, просветил меня по поводу всей «аферы».
Массажный (на самом деле – понятно какой) салон «Ромашка», который год испытывал финансовые затруднения, несмотря на все старания работников и «бордель-маман». Так что достойная владелица сего достойного заведения решила поступить как обычный предприниматель – наняла финансового специалиста для решения проблем. Специалист, досконально изучив технологию работы, а заодно и методы работы всех сотрудников, пришел к неутешительному выводу о необходимости менять сферу деятельности салона. Либо – совмещать. Сперва «бордель-маман» жутко оскорбилась, обозлилась, чуть не выкинула за дверь нанятого специалиста, но, поутихнув, решила вникнуть в предоставленные ей для ознакомления расчеты. И оказалось, что установка только одной нелегальной линии по производству мыла в подвале принесет такую же прибыль, как ее лучший специалист. А со сбытом проблем также не предвидится – все же «Ромашка» пользовалась заслуженной славой среди определенных кругов, и знакомства у «маман» были преобширнейшие. И она задумалась…
Гротескно начавшееся дело точно также гротескно и завершилось. На суде все уличенные в мыловарении сотрудники клялись и божились, что не знали о последствиях, а только лишь желали начать честную жизнь, адвокат громогласно толкал речи о свободах и их попрании, напирая на то, что уже честных, исправившихся граждан пытаются выставить преступниками, сотрудницы «Ромашки» дружно пускали вовремя слезу, а «потерпевшие», разом забравшие свои иски, в перерывах старались вызнать, нельзя ли где еще купить «мыльца или борщика», хотя бы из-под полы.
В результате наш отдел получил-таки премию за раскрытие преступной банды, все подсудимые отделались штрафами разной степени тяжести за несоблюдение техники безопасности, а «маман», от души проклявшая все передовые технологии, в том числе финансовые, вновь открыла «Ромашку» в старом формате, только теперь гостям предлагают в том числе особые услуги. Те, которые из-под полы, да. Вместе с помывкой в душе.
К нам в отдел пришла проверка. В принципе, ничего экстраординарного. Не знаю уж кто именно и зачем копал под нашего Майка, но гордое звание «руководителя элитного спецподразделения по борьбе с (далее следует долгий перечень, который я лично оттарабанить могу только перед этим перечитав раз пять – не вижу смысла запоминать бюрократическую ерунду)» явно не давало покоя этому кому-то. Как шутил Валера, вся наша «ылитность» заключалась в работе от рассвета до заката (а у некоторых, сидящих в засаде или следящих за подозреваемыми – наоборот) без дополнительных компенсаций и других плюшек, но – некто явно нацелился на лакомый кусок.
Среди сотрудников бродили мыслишки, что хотят не лакомый кусок, который на самом деле не сахар, а просто-напросто развалить работу отдела, однако они, подобные мысли, являлись слишком неприятными, мерзенькими даже, как подтухшая колбаса, попахивали как минимум коррупцией в вышних эмпиреях, и веяли тоской.
Так что я предпочитала думать о некоем начальственном дураке, не упуская, однако, возможности пособирать приходящие сверху сплетни. Крупиц истины в них оказывалось до обидного мало, так что я периодически алчно посматривала на супруга с целью послать его охмурить секретаршу биг-босса, явно неравнодушную к моему Валере. Охмурить только для выведывания нужных сведений, ни для чего больше. Инкуб же, сотворить подобное – раз плюнуть. Однако муж с ужасом отмахивался от подобных предложений, мотивируя отказ нелюбовью общения с живыми и тем, что он и так анализирует для меня все, что только возможно.
Инкуб, не любящий живых – воистину, мне достался по-настоящему бракованный экземпляр, особенно если учесть, что мало кто из его племени желал установить постоянную связь с партнером, а уж устанавливал – по пальцам пересчитать можно. И, честно признаваясь в глубине души, я была счастлива такому «бракованному» мужу. Что не отменяло тяжелых вздохов от невозможности провести разведку и выявить умника, желающего опустить свое сидалище в кресло Майка. Привлекать Анджея, нашего штатного инкуба, к подобным розыскным мероприятиям посредством обольщения секретарши мне казалось некорректным и непрофессиональным. Оставалось печалиться.
Ну так вот, проверка.
Вестники вышележащих структур с различными поручениями, зачастую нелицеприятного характера, припархивали аки «голуби любви» к нам уже года два как, с регулярной, поначалу даже пугающей периодичностью. Правда иногда эти «голуби» вели себя так, словно до этого сидели не в мирных и сытых кормушках, а на проводах, и их хорошенечко долбануло током перед самым прилетом. Однако, как ни странно, с подобными экземплярами получалось разобраться быстрее, чем с вальяжными, царственными и пушащими хвост. Ведь, в отличие от последних, «долбанутые» хоть что-то понимали в нашей работе.
– Что мне вот здесь написать? Я в смятении…
Даже растерянное «смятение», проявившееся на лице Анджея, не портило его привлекательности. Скорее даже увеличивало ее. Не зря он считался и являлся одним из лучших сотрудников по части приворота и обворожения.
– Что тут у тебя? – я решительно придвинула отчет инкуба к себе, подавив попытку послать его в пеший маршрут с эротическим уклоном. Продолжая известную шутку про подобные маршруты, этот не только приедет загоревшим и магнитики привезет, но и что-нибудь посущественнее. Или кого-нибудь.
– Так, – начала я бодрым голосом вчитываться откуда-то из середины. – Блондинка, кодовое обозначение «Б34» – тридцать минут. Брюнетка, кодовое обозначение «Б35» – пятнадцать минут…
С каждым словом мой голос звучал все тише и задумчивее.
– Что, много? – обеспокоенно заерзал Анджей, машинально приобнимая меня хвостом. Запрещенный прием, между прочим. Голос голосом, а лапать меня, в том числе, хвостом, разрешение никогда не выдавалось. Уже одно это показывало, насколько интеллигентный и воспитанный Анджей «в смятении».
– Ты про время или эм… про миллилитры? – брякнула я, изучая отчет уже молча и параллельно отбиваясь от чужого хвоста.
Графа «Потрачено телесных жидкостей» впечатляла одним своим существованием настолько, что объемы «телесных жидкостей» я уже могла представить с трудом. Особенно после того, как углядела, что они в свою очередь делятся на «слюнные», «потовые» и «семенные».
– Про время, – тактично отозвался инкуб, заставив меня испытать неловкость и прекратить таращиться на колонки «Потрачено оргазмов объектом» и «Потрачено оргазмов сотрудником», цифры в которых заставили бы многих «объектов», так и не ставших «объектами», просто изойти завистью.
Кашлянув и хлебнув давно остывшего кофе, я потыкала пальцем в некоторые квадратики:
– Я бы вот сюда добавила. А вот тут бы урезала, чтобы не было вопросов по поводу времени, потраченного на работу и на личное удовлетворение.
Оттарабанив эту фразу, я ужаснулась канцеляризмам отчета, проникшим в мою любимую, никогда не страдавшую умничаньем речь. Нет, определенно нужно побыстрее приводить в действие план по избавлению от этого ужаса!
Анджей благодарно кивал, однако по окончанию моей речи, мягко произнес:
– Хорошо, я поправлю. Однако я не совсем понимаю, как мне заполнять вот это, – изящный палец с ухоженным ногтем (впрочем, ухоженным был не только этот ноготь, но и все остальные, как и руки, и все тело) ткнулся в незаметный по сравнению с другими столбик.
– Хм… – я задумчиво изучила и название и внезапно заработала себе очередную лампочку/вспышку/молнию в голову. Вцепившись в отчет с видом голодной гарпии, увидавшей печень, я подскочила с места, невольно увлекая за собой Анджея, запутавшегося кисточкой хвоста в моем ремне с кучей клепок.
– А ну пошли!
Если я права, то Валера сейчас нам такой отчет поможет соорудить, пальчики оближешь!..
Через две недели на очередной планерке сияющий Майк сообщил, что (а) всему отделу выписали премию и (б) отчетов больше не будет. Ибо новая система отчетности выявила существенный недостаток в финансировании отдела. Очень существенный. И поэтому она (новая система отчетности) была признана непригодной к использованию.
Скромно сидящий в уголке комнаты Анджей с достоинством принимал восхищенные взгляды, периодически бросаемые Майком на него, и шепотки и смешки от остальных сотрудников отдела, имеющих общее представление об авантюре, которая, как ни странно, сработала.
Ведь, как оказалось, опытному и активно работающему инкубу для «пополнения баланса потраченных жидкостей» требуется СТОЛЬКО денег, что совершенно непонятно, как наш Анджей и выживал-то до сих пор, бедняжка…
Часть #8. Кое-что о мыловарении
– Ваше имя, раса, должность, – монотонно оттарабанила я, не поднимая взгляда от бумажек. Допрос всегда являлся моим самым нелюбимым видом служебного времяпровождения, а тут даже не допрос, а прямо-таки опрос с пристрастием, не меньше. Так что после четвертого или пятого опрошенного я смертельно заскучала и не ожидала ничего интересного. Вот и пялилась мученически в свои бумажки, вместо сурового взирания на опрашиваемого.
Выделенная мне комнатка также не вызывала энтузиазма – ни размерами (кажется, в прошлой своей жизни, до того, как стать кабинетом администратора, она была подсобкой), ни отсутствием окон, которые можно было бы распахнуть, ни густым, хоть ложкой ешь или топором руби, запахом сирени, стоящим непоколебимо, словно утес. Мне, с моим обонянием, тут было бы не выжить, если бы крепкий цветочный дух не отрубил нюх еще при осуществлении операции захвата. Хотя в данном случае «операция захвата» звучало слишком гордо. Единственное сопротивление, которое встретило наши «маски-шоу» уместилось в блеяние охранника «Эээ… А что вы тут делаете?», сопроводившееся предложением позвать директора, благо тот оказался на месте. На сем операция захвата завершилась, и дальнейшее действо развернулось в атмосфере чинной благожелательности и вежливости. Можно сказать, самый легкий захват в моей жизни. Если бы не цветочное амбрэ…
– Юсуф, инкуб, мыловар первого разряда, – раздался в меру развязный, в меру самодовольный голос.
– Что, прямо-таки первого? – удивилась я, отрываясь от протокола и впервые взирая на опрашиваемого, внешность которого удивительно гармонировала с характеристикой, составленной по тембру.
– Ага, – белозубо и широкоформатно, словно в объектив, улыбнулся тот, накручивая на палец хвостовую кисточку. Поправочка – кончик хвоста сам медленно и неторопливо обвивался вокруг пальца с длинным черным ногтем. Остальные ногти также не подкачали, словно нарочно выкрашенные тон в тон к смоляным волосам. Хотя почему «словно нарочно»? Инкуб же, естественно, нарочно. Даже захотелось попросить снять остроносые тапочки и проверить педикюр – неужели и там выкрасил? Но подобная просьба выходила за пределы моей компетенции и рабочих обязанностей, так что пришлось лишь с сожалением вздохнуть.
Кажется, инкуб принял вздох на свой счет и разулыбался еще похабнее. Даже умудрился жилеточку (в отличие от волос – вызывающе алую, как и шаровары) заставить еще чуть разъехаться, обнажая очередной кусочек груди. Для разнообразия – безволосой, видимо вся растительность ушла на длинную гриву на голове, осиротинив все остальное.
Прикусив губу, чтобы не рассмеяться от представленной картинки «исхода» волосяного покрова, я уткнулась в протокол, делая пометку о том, что классической магии не обнаружено. Безусловно, жилет проделал микро-стриптиз не сам собой, но у инкубов своя магия, неклассическая, так что мне ее не засечь. Может быть, Анджей и смог бы, но не факт. У них, инкубов и суккубов, какая-то своя сложная система взаимо- и магоотношений, я с разбегу не смогла разобраться, да так и отложила «на потом».
– Работаете по постоянному или временному трудовому договору?
– По постоянному, – с охотой отозвался Юсуф, и я неторопливо отложила ручку, вглядываясь в уже не опрашиваемого, а допрашиваемого. Кажется, у нас прорезался первый подозреваемый…
Все началось с того, что в продаже стало появляться мыло с феромонами. Все бы ничего, но – продавалось оно как обычное, ничем не примечательное мыло. Даже довольно дешевое – с синтетическими (даже не с натуральными!) запахами сирени и лаванды, упакованное в бумажную обертку с низкокачественной типографской штамповкой. Казалось бы, ну что такого? Но представьте себе обычного клерка, принявшего душ с таким мылом. Представили? А теперь представьте педагога или учителя. Уже веселее, да? Для некоторых профессий подобное мыло весьма пригодилось бы, и даже выпускается наряду с духами, маслами и прочими притирками, но стоит оно – уй! Мама не горюй, сколько стоит!
Так что появление подобного продукта под оберткой настоящего не могло не заинтересовать сначала финансовый отдел, а после – и спец.отдел. Не наркотики, конечно, но всякую непонятную хуергу традиционно скидывают на нашего шефа, а тот – на нас. Вот и пришлось заняться. Хотя в первый момент задание вызвало у всех ступор, не без этого.
Конечно же реквизиты ООО «Лаванда», напечатанные на обертках, оказались фальшивыми, иначе фин.отдел не стал бы сваливать свою работу (и возможные лавры!) на других, но и мы не лыком шиты. Пришлось пойти через обычную оперативку – опрос свидетелей и обследование улик, а в дальнейшем – составление зоны комфорта и прочего, без чего не мыслят свою работу аналитики. Как имеющая в супругах этого самого аналитика, я получала информацию самая первая, из первых рук. Даже, можно сказать, горячую. Причем иногда буквально – кипа листов, вылезающая из допотопного принтера отдела, еще довольно долго приятно грела руки.
Значительный прорыв в следствии появился, когда на рынок выбросили… замороженный борщ с феромонами. Начальство ходило на ушах, а мы не могли оторжаться. Ну кому, спрашивается, понадобилось начинять борщ феромонами?!
Смех смехом, а оттоптанные вышестоящим руководством уши Майка побудили нашего любимого нач.отдела устроить разнос нам, ну а мы – а что мы? Нам ничего не оставалось, как поднатужиться и выйти на поставщика мыла и борща.
Им оказался массажный салон «Ромашка».
И вот теперь я сидела в этой самой «Ромашке», в кабинете фин.директора и нехорошим взглядом изучала одного из первых подозреваемых. Тот сперва попытался принять еще более соблазнительную позу, но, осознав, что попытка не удалась, нервно заерзал. Помариновав будущего задержанного еще пару минут, для вящей мягкости и готовности к допросу, я снизошла до вопроса.
– Какой ваш естественный запах инкуба? Только, пожалуйста, простыми словами, я в ваших обозначениях не разбираюсь.
Юсуф в ответ мрачно глянул и выдавил, словно выдавал под пытками государственную тайну:
– Лаванда.
Просияв ясным солнышком, я извлекла блестящие наручники и продемонстрировала их побледневшему инкубу…
Через пару дней Валера, даваясь смехом, просветил меня по поводу всей «аферы».
Массажный (на самом деле – понятно какой) салон «Ромашка», который год испытывал финансовые затруднения, несмотря на все старания работников и «бордель-маман». Так что достойная владелица сего достойного заведения решила поступить как обычный предприниматель – наняла финансового специалиста для решения проблем. Специалист, досконально изучив технологию работы, а заодно и методы работы всех сотрудников, пришел к неутешительному выводу о необходимости менять сферу деятельности салона. Либо – совмещать. Сперва «бордель-маман» жутко оскорбилась, обозлилась, чуть не выкинула за дверь нанятого специалиста, но, поутихнув, решила вникнуть в предоставленные ей для ознакомления расчеты. И оказалось, что установка только одной нелегальной линии по производству мыла в подвале принесет такую же прибыль, как ее лучший специалист. А со сбытом проблем также не предвидится – все же «Ромашка» пользовалась заслуженной славой среди определенных кругов, и знакомства у «маман» были преобширнейшие. И она задумалась…
Гротескно начавшееся дело точно также гротескно и завершилось. На суде все уличенные в мыловарении сотрудники клялись и божились, что не знали о последствиях, а только лишь желали начать честную жизнь, адвокат громогласно толкал речи о свободах и их попрании, напирая на то, что уже честных, исправившихся граждан пытаются выставить преступниками, сотрудницы «Ромашки» дружно пускали вовремя слезу, а «потерпевшие», разом забравшие свои иски, в перерывах старались вызнать, нельзя ли где еще купить «мыльца или борщика», хотя бы из-под полы.
В результате наш отдел получил-таки премию за раскрытие преступной банды, все подсудимые отделались штрафами разной степени тяжести за несоблюдение техники безопасности, а «маман», от души проклявшая все передовые технологии, в том числе финансовые, вновь открыла «Ромашку» в старом формате, только теперь гостям предлагают в том числе особые услуги. Те, которые из-под полы, да. Вместе с помывкой в душе.
Часть #9. Проверка
К нам в отдел пришла проверка. В принципе, ничего экстраординарного. Не знаю уж кто именно и зачем копал под нашего Майка, но гордое звание «руководителя элитного спецподразделения по борьбе с (далее следует долгий перечень, который я лично оттарабанить могу только перед этим перечитав раз пять – не вижу смысла запоминать бюрократическую ерунду)» явно не давало покоя этому кому-то. Как шутил Валера, вся наша «ылитность» заключалась в работе от рассвета до заката (а у некоторых, сидящих в засаде или следящих за подозреваемыми – наоборот) без дополнительных компенсаций и других плюшек, но – некто явно нацелился на лакомый кусок.
Среди сотрудников бродили мыслишки, что хотят не лакомый кусок, который на самом деле не сахар, а просто-напросто развалить работу отдела, однако они, подобные мысли, являлись слишком неприятными, мерзенькими даже, как подтухшая колбаса, попахивали как минимум коррупцией в вышних эмпиреях, и веяли тоской.
Так что я предпочитала думать о некоем начальственном дураке, не упуская, однако, возможности пособирать приходящие сверху сплетни. Крупиц истины в них оказывалось до обидного мало, так что я периодически алчно посматривала на супруга с целью послать его охмурить секретаршу биг-босса, явно неравнодушную к моему Валере. Охмурить только для выведывания нужных сведений, ни для чего больше. Инкуб же, сотворить подобное – раз плюнуть. Однако муж с ужасом отмахивался от подобных предложений, мотивируя отказ нелюбовью общения с живыми и тем, что он и так анализирует для меня все, что только возможно.
Инкуб, не любящий живых – воистину, мне достался по-настоящему бракованный экземпляр, особенно если учесть, что мало кто из его племени желал установить постоянную связь с партнером, а уж устанавливал – по пальцам пересчитать можно. И, честно признаваясь в глубине души, я была счастлива такому «бракованному» мужу. Что не отменяло тяжелых вздохов от невозможности провести разведку и выявить умника, желающего опустить свое сидалище в кресло Майка. Привлекать Анджея, нашего штатного инкуба, к подобным розыскным мероприятиям посредством обольщения секретарши мне казалось некорректным и непрофессиональным. Оставалось печалиться.
Ну так вот, проверка.
Вестники вышележащих структур с различными поручениями, зачастую нелицеприятного характера, припархивали аки «голуби любви» к нам уже года два как, с регулярной, поначалу даже пугающей периодичностью. Правда иногда эти «голуби» вели себя так, словно до этого сидели не в мирных и сытых кормушках, а на проводах, и их хорошенечко долбануло током перед самым прилетом. Однако, как ни странно, с подобными экземплярами получалось разобраться быстрее, чем с вальяжными, царственными и пушащими хвост. Ведь, в отличие от последних, «долбанутые» хоть что-то понимали в нашей работе.
