- И вы решили, что ваш слуга убит?
- Да, он погиб, защищая мое добро. Храбрый малый – должно быть, ринулся в бой, не раздумывая.
- Вы пытались позвать на помощь?
- Звать помощь уже было поздно. Я притащил в номер трактирщика и ткнул его носом в следы крови, но этот трухлявый пень твердил, как заведенный, что мой слуга сам меня и ограбил, а после сбежал. Я все же заставил его вызвать стражу. Она прибыла на следующее утро. Цензурион Шипилио Жмых был на редкость любезен – он оказался первым, кто признал во мне принца, и проводил меня до ворот города, за что я ему бесконечно признателен. Этим вечером я дам пир в честь доблестной городской стражи, если только меня не обременят новыми делами.
Тая вспомнила Шипилио Жмыха и подивилась: неужели они говорят об одном и том же знакомом?
- Простите, что вмешиваюсь, - заметила Лайра, - но даже мне очевидно, что Равион Варт не может быть Ночным Упырем. В то время как его высочество со слугой плыли в лодке, Ночной Упырь лез в казначейство. Это случилось в одну ночь.
- Именно! – принц отвернулся от окна и звякнул массивной цепью. – Барон ван Виртис, очевидно, ошибся. Либо вы нашли не то тело, либо барон неверно его опознал, что кажется более вероятным.
- На убитом был плащ с оторванным рукавом, - вымолвил адмирал. – Этот рукав Дили Драй оторвал сам, когда пытался поймать Упыря. Плащ тот самый, барон в этом не сомневается.
- А не может быть так, что настоящий Равион действительно сбежал, а тело, которое вы нашли, принадлежит Упырю? – подкинула мысль Лайра.
- Не хочу в это верить, - возразил Леммонт. – Как только я увидел разоренный номер, то сразу понял: бедняги уже нет в живых.
- Но ведь назвался же Равионом тот тип, которого задержал адмирал? Вдруг это он и убил Упыря, а после сгреб деньги хозяина и был таков?
- Опрометчиво, как опрометчиво, что вы его отпустили! – забегал по комнате принц, размахивая руками. – Убитого опознали неверно. Наверняка это Равион Варт. А тот, кто назвал себя его именем – и есть Ночной Упырь. Но как его угораздило вляпаться в эту историю? Что ему было нужно? Вдруг он пытался убить не слугу, а меня? Я не строю иллюзий: в этом городе все против меня, за исключением таких верных друзей, как вы. Моя коронация встанет поперек горла и герцогине, и ее советникам. Они могут составить заговор, чтобы избавиться от меня так же, как избавились от Равиона. И нанять для этого грязного типа вроде Ночного Упыря. Адмирал, тот пленник, которого вы отпустили, мог оказаться наемным убийцей.
- Я тоже боюсь заговора, ваше высочество, - осторожно ответил Тар. – Но Дили Драй полагает, что заговор составлен против него.
Лайра от души расхохоталась:
- Ни за что не подумала бы, что этот лев в гремучих железках страдает манией преследования!
- Нам еще долго предстоит разбираться, что тут мания, а что правда, - заметил Тар.
- Каковы ваши дальнейшие действия? – поинтересовался Леммонт.
- Ночью в «Край света» вернется подозреваемый – пират Барабулья. Поймаем его и допросим. Вполне вероятно, что он и окажется тем убийцей, которого мы ищем.
- Во сколько вы его ждете?
- После полуночи.
- Отлично. Надеюсь, к моей коронации вопрос разрешится. Ее нужно проводить срочно, иначе враги найдут способ отделаться от меня.
- Ах, эта коронация! – мечтательно закатила глаза Лайра. – Самый большой праздник, какой я могу вообразить. Сколько о ней рассказывают легенд! Говорят, что когда Грозовую корону надевает истинный государь, то сапфир в ее самом высоком зубце начинает сиять ярко-лазоревым светом.
- Это вовсе не легенда, - обиделся Тар. – Я сам много раз наблюдал, как в дни великих торжеств эту корону надевает его величество Ярвель. Могу подтвердить: синий яхонт действительно светится, в этом вся соль. Он завораживает грозовых драконов, а это дикие и необузданные твари. Никто не может с ними совладать, за исключением истинного государя с синим яхонтом на челе. Мне довелось видеть только одну коронацию – Ярвеля Лучезарного. Это было совсем давно, но я хорошо помню: как только король надел на чело венец, то зал озарился лазоревым сиянием, и все придворные в один голос ахнули, поняв, что перед ними их истинный повелитель.
Принц Леммонт слушал рассказ адмирала, чуть приоткрыв рот.
- Не сомневаюсь, что и его высочество продемонстрирует нам, насколько истинно его благородное происхождение, - заверил Тар.
- Скорей бы! – вымолвил Леммонт. Его пальцы сжали звено цепи, сплетенной в стиле «каприз», и никак не могли разжаться. – Дю Меллон сдохнет от злости, когда увидит сияние сапфира. Нюхом чую: затевается заговор. Враги пойдут на что угодно, лишь бы сорвать коронацию. И нужно позаботиться о том, чтобы не выскочил невесть откуда ваш незнакомец, выдающий себя за Равиона. Ума не приложу, что ему нужно, но чувствую: он опасен.
- Я постараюсь исправить свою оплошность и разыщу его, - пообещал адмирал.
- Найдете – не церемоньтесь! – посоветовал принц на прощание. – Не знаю, кто он такой, но думаю, что если его прихлопнут при задержании, то вряд ли на вас подадут жалобу за превышение полномочий.
Лайра вышла проводить Таю с адмиралом на широкие ступени дворца. Безмолвные стражники высились за их спинами, как железные столбы. Они оставались полностью безучастны, пока боцман Буль подавал карету поближе к воротам дворцовой ограды.
- Охраны действительно много, и если заговор существует, то злоумышленник не сможет проникнуть в покои, - задумчиво вымолвил адмирал.
- Только в том случае, если заговор не созрел внутри самого дворца, - откликнулась Лайра.
- Вы в это верите? – серьезно спросил адмирал.
- А во что еще верить? В то, что тайные силы ополчились на Дили Драя?
Тая не смогла сдержать улыбку, глядя на то, как веселит эта мысль баронессу.
- Одного боюсь, граф, - продолжила Лайра, - если планы заговорщиков сорвутся, как бы они не отыгрались на беззащитных заложниках. Стража не убережет вашего сына, тем более, что заговор может вести к ее командирам.
Тая съежилась, представив, что может грозить ее родителям.
- Бросьте, моя семья тут не при чем, - отмел эту мысль адмирал. – Кто бы ни стоял за этими событиями, им незачем мстить моему сыну.
- Надеюсь, что так. Незачем переживать из-за того, что нам все равно неизвестно, - произнесла Лайра, и, потрепав на прощание Таю, вернулась в палаты.
- Деда, а что будет, если заговорщики действительно расправятся с мамой и папой, - спросила Тая, когда они уселись в карету. – Вдруг этот Равион и вправду наемный убийца? Кто знает, что взбредет ему в голову?
- Таюшка, не тревожься, - ласково погладил ее дед. – Пока этот заговор существует только в нашем воображении. Нет никаких доказательств, что кто-то покушался на принца, а уж на твоих маму и папу – тем более. Но этого Равиона все же нужно поймать, ведь он может оказаться не тем, за кого себя выдает.
Тая прикрыла глаза. Ей представилась, как она спешит в Каменную башню с радостной вестью о том, что новый король повелел немедленно освободить капитана Фабиала, его жену Хрусталину и сына Микенио… И находит лишь бездыханные тела, накрытые простынями. Приказ опоздал, заговорщики успели излить на них свою злобу.
- Если коронация пройдет вовремя, то уже завтра к вечеру все будут дома, - вообразила она.
- Не совсем так, моя девочка, - возразил адмирал. – Завтра большой праздник, всем будет не до приказов. Пока его высочество освободится, пока вступит в должность, пока закончит все церемонии и приемы, пока разберется в делах, пока его канцелярия оформит приказ, пока доведет его до начальников, а те спустят охране у башни, пройдет еще много дней.
- Как же так? Выходит, мы не увидим их еще долго?
- Если все пройдет, как полагается, то может быть, через неделю, - вздохнул адмирал.
- Я не могу ждать неделю, - тихонько произнесла Тая.
Ужин прошел скомкано, Буль не доварил кашу, и сердцевина овсяных зерен осталась твердой и вязкой, так что жевать приходилось через силу. Тая уже собралась сделать неловкому коку замечание, но тут почуяла запах своих любимых медовых коврижек, и вовремя замолчала. Наградой за сдержанность стало целое блюдо ароматного печенья, на которое Тая набросилась, как пират на добычу. Мадам Каппадокия взглянула на нее с явным неодобрением, но только вздохнула, и тоже ничего не сказала.
- Деда, во сколько нам нужно быть в «Краю света»? – стрельнув в адмирала глазами, спросила игрунья.
- Что значит «нам»? – возмутился Тар-старший. – Тебе там нечего делать. Рыцари будут ловить пирата, это опасно.
- Ой, как жалко! – притворно огорчилась Тая. – Но ничего, вы справитесь и без меня.
Адмирал подозрительно посмотрел на нее, но предпочел промолчать.
- Можно тогда мне слетать на Коровьи луга? Это совсем недалеко.
- А что тебе там понадобилось?
- Хочу набрать трав для лечебной мази. У меня веснушки по всему лицу, а вывести нечем. Поля давно зацвели, а я еще ничего не собирала.
- Ты прямо как твоя мать, травница и колдунья, - вздохнул дед. – Лети, с этим уже ничего не поделать.
- Ура! – захлопала Тая в ладоши.
- Но чтобы к закату была дома.
- Конечно-конечно!
Кучер Малахол, как всегда, беззастенчиво дрых в одной из пустых ячеек улья. Тая вывела Шептуна и привязала к седлу котел для варки зелий, черпак на деревянной ручке, и сумку с объемной стеклянной бутылью. Подумав, она на всякий случай добавила вторую бутыль, воровато оглянулась, убедилась, что мадам Каппадокия за ней не следит, и подняла шершня в воздух.
Под лазурным плащом с белой опушкой дрогнула шпага, подвешенная на перевязи. Испорченная прическа игруньи спряталась под алой шапочкой, натянутой чуть ли не на самые брови. Серебристые сапожки стукнули по полосатым бокам шершня и уперлись в стремена.
Коровьи луга располагались к северу от Вышеграда, но Тая направила летуна прямо на Светозару, которая медленно клонилась к закату. Едва девушка взмыла ввысь, как чуть не столкнулась с другим шершнем, вынырнувшим из легкого облачка сбоку. Немолодой господинчик в плаще со знаком Судебной палаты громко обругал ее и посоветовал разуть глаза. Тая не осталась в долгу и ответила ценным советом сначала научиться править ездовыми животными, и только потом карабкаться им на хребет.
Они разлетелись в разные стороны, но вокруг так и роились другие наездники, все сплошь дворяне, в этот час возвращающиеся со службы. Ниже, над самыми крышами городских домиков, порхали простолюдины, но те обходились своими крыльями, данными им от природы. Ездовых шершней беднякам взять было негде, да они и не смогли бы выучить и оседлать их. Тая взмыла повыше, чтобы ни на кого не наткнуться, и оставила разноголосую суету внизу.
Шептун с трудом сопротивлялся ветрам, дующим на высоте. Его прозрачные крылья работали изо всех сил, но все же Тае приходилось то и дело править уздечкой, чтобы вернуть его на ровную линию, прочерченную по земле проспектом Счастливой звезды.
Шершень повиновался, и вскоре под его согнутыми лапами показалась Мятежная площадь с ее фонтаном и помпезными зданиями за оградами. От площади отходили в стороны еще два проспекта – Путь семи лун и Солнечная дорога, но Тая держала курс между ними, на развалины дворца Ярвеля Лучезарного.
Стоило ей вспомнить, что за чудовище обитает в дворцовом подземелье, как ее передернуло. Вернуться в пещеру под руинами она не согласилась бы ни за что на свете, и даже пролетать над дворцом ей не хотелось до такой степени, что она позволила шершню отклониться к обширному пустырю, образовавшемуся справа от развалин. Тут она все же заставила себя снизиться и опуститься на землю.
Похоже, Тая была не единственной, кто недолюбливал обгорелые развалины, оставшиеся после Огненной бури. Других игрунов поблизости не наблюдалось – все обходили стороной это зловещее место, и даже мусорщики и нищие бродяги старались сюда не соваться.
Но сейчас ей было нужно именно это местечко. Зеленые стебли пустырника тут сплетались в густые заросли, скрывавшие шершня и наездницу с головой. Тая лихо соскочила с седла и принялась рубить зелень наточенным клинком шпаги, так удачно позаимствованной у пленного незнакомца.
Всего за несколько минут она собрала целую метелку из острых верхушек, увенчанных фиолетовыми соцветиями. Осталось лишь приторочить ее к седлу.
И тут заросли зашуршали и заколыхались, давая знать, что сквозь них кто-то крадется.
Ой! Только бы не паук. Пауки тут огромные, их мохнатые рожи с выпученными зенками пугают до чертиков. И ладно бы, если б дело было всего лишь в размерах. Но для многих из них маленькая игрунья – всего лишь добыча, попавшая в сеть. И обойдутся с ней так же, как с мухой: прокусят, впрыснут внутрь желудочный сок и заживо переварят, а после сжуют все, что еще от тебя осталось.
От этой мысли Тая побледнела и сжала зубы. Острие шпаги в ее руке вытянулось в сторону невидимого врага.
На поляну осторожно выбрался давешний незнакомец, назвавший себя Равионом Вартом. Овальное лицо его выглядело растревоженным, синие глаза так и бегали по сторонам, а светло-русые волосы взлохматились и не хотели ложиться, как будто их натерли шелком, по которому пробегают трескучие искорки.
Равион воровато огляделся по сторонам, сделал шаг к шершню и попытался вскарабкаться в седло, однако Шептун не пожелал таскать на хребте чужого седока и принялся извиваться, выставляя напоказ вставшее торчком жало. Неудавшийся всадник едва не свалился и прижал к спине сломанное крыло, поверх которого до сих пор громыхала шина из плоской дощечки.
Тая выскочила из кустов, легонько ткнула пришельца шпагой и звонко выкрикнула:
- Как удачно! Тебя-то мне и надо!
Тот отскочил, бросил на нее настороженный взгляд и потребовал:
- У тебя моя шпага. Отдай!
- Вот еще! – расхохоталась дева. – Подозрительный незнакомец с оружием, да еще в таком месте? Погляди вокруг. Здесь никто не живет. Развалины запустели. Порядочные горожане сюда не суются. От кого ты тут прячешься? Что задумал? На кого собрался напасть с этой шпагой?
- Это ты на меня нападаешь, а не я на тебя! – возмутился ее противник.
К его загорелому лицу прилила кровь от возбуждения.
- Тебе придется вернуться к моему деду! – категорически заявила игрунья и сделала вид, что собирается ткнуть его под ребро.
- Проткнуть меня хочешь? Давай, протыкай! – заявил Равион и нарочно придвинулся ближе.
Его грудь коснулась острия шпаги, как будто он ничего не боялся. Тая растерялась, но не подала вида и выкрикнула:
- Может, проткну, а может, подрублю крылья так, что ты до конца жизни будет ползать по земле, как червяк!
Незнакомца перспектива остаться без крыльев напугала еще больше, чем смерть от клинка. Он побледнел, нырнул в кусты и бросился к развалинам королевского дворца. Стебли пустырника, сквозь которые он прокладывал путь, заколыхались и зашуршали. Тая вскочила в седло, подняла Шептуна в воздух, и азартно вскричала:
- Я исправлю ошибку деда! На этот раз ты не уйдешь!
Шершень чувствовал настроение хозяйки. Он зажужжал с таким остервенением, словно сам задался целью поймать чужака. Под его брюхом понеслись зияющие темными провалами крыши и утонувшие в зарослях стены яшмовых руин. Багряная ливрея Равиона мелькала на парковых дорожках, превратившихся в непролазные заросли.
- Да, он погиб, защищая мое добро. Храбрый малый – должно быть, ринулся в бой, не раздумывая.
- Вы пытались позвать на помощь?
- Звать помощь уже было поздно. Я притащил в номер трактирщика и ткнул его носом в следы крови, но этот трухлявый пень твердил, как заведенный, что мой слуга сам меня и ограбил, а после сбежал. Я все же заставил его вызвать стражу. Она прибыла на следующее утро. Цензурион Шипилио Жмых был на редкость любезен – он оказался первым, кто признал во мне принца, и проводил меня до ворот города, за что я ему бесконечно признателен. Этим вечером я дам пир в честь доблестной городской стражи, если только меня не обременят новыми делами.
Тая вспомнила Шипилио Жмыха и подивилась: неужели они говорят об одном и том же знакомом?
- Простите, что вмешиваюсь, - заметила Лайра, - но даже мне очевидно, что Равион Варт не может быть Ночным Упырем. В то время как его высочество со слугой плыли в лодке, Ночной Упырь лез в казначейство. Это случилось в одну ночь.
- Именно! – принц отвернулся от окна и звякнул массивной цепью. – Барон ван Виртис, очевидно, ошибся. Либо вы нашли не то тело, либо барон неверно его опознал, что кажется более вероятным.
- На убитом был плащ с оторванным рукавом, - вымолвил адмирал. – Этот рукав Дили Драй оторвал сам, когда пытался поймать Упыря. Плащ тот самый, барон в этом не сомневается.
- А не может быть так, что настоящий Равион действительно сбежал, а тело, которое вы нашли, принадлежит Упырю? – подкинула мысль Лайра.
- Не хочу в это верить, - возразил Леммонт. – Как только я увидел разоренный номер, то сразу понял: бедняги уже нет в живых.
- Но ведь назвался же Равионом тот тип, которого задержал адмирал? Вдруг это он и убил Упыря, а после сгреб деньги хозяина и был таков?
- Опрометчиво, как опрометчиво, что вы его отпустили! – забегал по комнате принц, размахивая руками. – Убитого опознали неверно. Наверняка это Равион Варт. А тот, кто назвал себя его именем – и есть Ночной Упырь. Но как его угораздило вляпаться в эту историю? Что ему было нужно? Вдруг он пытался убить не слугу, а меня? Я не строю иллюзий: в этом городе все против меня, за исключением таких верных друзей, как вы. Моя коронация встанет поперек горла и герцогине, и ее советникам. Они могут составить заговор, чтобы избавиться от меня так же, как избавились от Равиона. И нанять для этого грязного типа вроде Ночного Упыря. Адмирал, тот пленник, которого вы отпустили, мог оказаться наемным убийцей.
- Я тоже боюсь заговора, ваше высочество, - осторожно ответил Тар. – Но Дили Драй полагает, что заговор составлен против него.
Лайра от души расхохоталась:
- Ни за что не подумала бы, что этот лев в гремучих железках страдает манией преследования!
- Нам еще долго предстоит разбираться, что тут мания, а что правда, - заметил Тар.
- Каковы ваши дальнейшие действия? – поинтересовался Леммонт.
- Ночью в «Край света» вернется подозреваемый – пират Барабулья. Поймаем его и допросим. Вполне вероятно, что он и окажется тем убийцей, которого мы ищем.
- Во сколько вы его ждете?
- После полуночи.
- Отлично. Надеюсь, к моей коронации вопрос разрешится. Ее нужно проводить срочно, иначе враги найдут способ отделаться от меня.
- Ах, эта коронация! – мечтательно закатила глаза Лайра. – Самый большой праздник, какой я могу вообразить. Сколько о ней рассказывают легенд! Говорят, что когда Грозовую корону надевает истинный государь, то сапфир в ее самом высоком зубце начинает сиять ярко-лазоревым светом.
- Это вовсе не легенда, - обиделся Тар. – Я сам много раз наблюдал, как в дни великих торжеств эту корону надевает его величество Ярвель. Могу подтвердить: синий яхонт действительно светится, в этом вся соль. Он завораживает грозовых драконов, а это дикие и необузданные твари. Никто не может с ними совладать, за исключением истинного государя с синим яхонтом на челе. Мне довелось видеть только одну коронацию – Ярвеля Лучезарного. Это было совсем давно, но я хорошо помню: как только король надел на чело венец, то зал озарился лазоревым сиянием, и все придворные в один голос ахнули, поняв, что перед ними их истинный повелитель.
Принц Леммонт слушал рассказ адмирала, чуть приоткрыв рот.
- Не сомневаюсь, что и его высочество продемонстрирует нам, насколько истинно его благородное происхождение, - заверил Тар.
- Скорей бы! – вымолвил Леммонт. Его пальцы сжали звено цепи, сплетенной в стиле «каприз», и никак не могли разжаться. – Дю Меллон сдохнет от злости, когда увидит сияние сапфира. Нюхом чую: затевается заговор. Враги пойдут на что угодно, лишь бы сорвать коронацию. И нужно позаботиться о том, чтобы не выскочил невесть откуда ваш незнакомец, выдающий себя за Равиона. Ума не приложу, что ему нужно, но чувствую: он опасен.
- Я постараюсь исправить свою оплошность и разыщу его, - пообещал адмирал.
- Найдете – не церемоньтесь! – посоветовал принц на прощание. – Не знаю, кто он такой, но думаю, что если его прихлопнут при задержании, то вряд ли на вас подадут жалобу за превышение полномочий.
Лайра вышла проводить Таю с адмиралом на широкие ступени дворца. Безмолвные стражники высились за их спинами, как железные столбы. Они оставались полностью безучастны, пока боцман Буль подавал карету поближе к воротам дворцовой ограды.
- Охраны действительно много, и если заговор существует, то злоумышленник не сможет проникнуть в покои, - задумчиво вымолвил адмирал.
- Только в том случае, если заговор не созрел внутри самого дворца, - откликнулась Лайра.
- Вы в это верите? – серьезно спросил адмирал.
- А во что еще верить? В то, что тайные силы ополчились на Дили Драя?
Тая не смогла сдержать улыбку, глядя на то, как веселит эта мысль баронессу.
- Одного боюсь, граф, - продолжила Лайра, - если планы заговорщиков сорвутся, как бы они не отыгрались на беззащитных заложниках. Стража не убережет вашего сына, тем более, что заговор может вести к ее командирам.
Тая съежилась, представив, что может грозить ее родителям.
- Бросьте, моя семья тут не при чем, - отмел эту мысль адмирал. – Кто бы ни стоял за этими событиями, им незачем мстить моему сыну.
- Надеюсь, что так. Незачем переживать из-за того, что нам все равно неизвестно, - произнесла Лайра, и, потрепав на прощание Таю, вернулась в палаты.
- Деда, а что будет, если заговорщики действительно расправятся с мамой и папой, - спросила Тая, когда они уселись в карету. – Вдруг этот Равион и вправду наемный убийца? Кто знает, что взбредет ему в голову?
- Таюшка, не тревожься, - ласково погладил ее дед. – Пока этот заговор существует только в нашем воображении. Нет никаких доказательств, что кто-то покушался на принца, а уж на твоих маму и папу – тем более. Но этого Равиона все же нужно поймать, ведь он может оказаться не тем, за кого себя выдает.
Тая прикрыла глаза. Ей представилась, как она спешит в Каменную башню с радостной вестью о том, что новый король повелел немедленно освободить капитана Фабиала, его жену Хрусталину и сына Микенио… И находит лишь бездыханные тела, накрытые простынями. Приказ опоздал, заговорщики успели излить на них свою злобу.
- Если коронация пройдет вовремя, то уже завтра к вечеру все будут дома, - вообразила она.
- Не совсем так, моя девочка, - возразил адмирал. – Завтра большой праздник, всем будет не до приказов. Пока его высочество освободится, пока вступит в должность, пока закончит все церемонии и приемы, пока разберется в делах, пока его канцелярия оформит приказ, пока доведет его до начальников, а те спустят охране у башни, пройдет еще много дней.
- Как же так? Выходит, мы не увидим их еще долго?
- Если все пройдет, как полагается, то может быть, через неделю, - вздохнул адмирал.
- Я не могу ждать неделю, - тихонько произнесла Тая.
Ужин прошел скомкано, Буль не доварил кашу, и сердцевина овсяных зерен осталась твердой и вязкой, так что жевать приходилось через силу. Тая уже собралась сделать неловкому коку замечание, но тут почуяла запах своих любимых медовых коврижек, и вовремя замолчала. Наградой за сдержанность стало целое блюдо ароматного печенья, на которое Тая набросилась, как пират на добычу. Мадам Каппадокия взглянула на нее с явным неодобрением, но только вздохнула, и тоже ничего не сказала.
- Деда, во сколько нам нужно быть в «Краю света»? – стрельнув в адмирала глазами, спросила игрунья.
- Что значит «нам»? – возмутился Тар-старший. – Тебе там нечего делать. Рыцари будут ловить пирата, это опасно.
- Ой, как жалко! – притворно огорчилась Тая. – Но ничего, вы справитесь и без меня.
Адмирал подозрительно посмотрел на нее, но предпочел промолчать.
- Можно тогда мне слетать на Коровьи луга? Это совсем недалеко.
- А что тебе там понадобилось?
- Хочу набрать трав для лечебной мази. У меня веснушки по всему лицу, а вывести нечем. Поля давно зацвели, а я еще ничего не собирала.
- Ты прямо как твоя мать, травница и колдунья, - вздохнул дед. – Лети, с этим уже ничего не поделать.
- Ура! – захлопала Тая в ладоши.
- Но чтобы к закату была дома.
- Конечно-конечно!
Кучер Малахол, как всегда, беззастенчиво дрых в одной из пустых ячеек улья. Тая вывела Шептуна и привязала к седлу котел для варки зелий, черпак на деревянной ручке, и сумку с объемной стеклянной бутылью. Подумав, она на всякий случай добавила вторую бутыль, воровато оглянулась, убедилась, что мадам Каппадокия за ней не следит, и подняла шершня в воздух.
Под лазурным плащом с белой опушкой дрогнула шпага, подвешенная на перевязи. Испорченная прическа игруньи спряталась под алой шапочкой, натянутой чуть ли не на самые брови. Серебристые сапожки стукнули по полосатым бокам шершня и уперлись в стремена.
Коровьи луга располагались к северу от Вышеграда, но Тая направила летуна прямо на Светозару, которая медленно клонилась к закату. Едва девушка взмыла ввысь, как чуть не столкнулась с другим шершнем, вынырнувшим из легкого облачка сбоку. Немолодой господинчик в плаще со знаком Судебной палаты громко обругал ее и посоветовал разуть глаза. Тая не осталась в долгу и ответила ценным советом сначала научиться править ездовыми животными, и только потом карабкаться им на хребет.
Они разлетелись в разные стороны, но вокруг так и роились другие наездники, все сплошь дворяне, в этот час возвращающиеся со службы. Ниже, над самыми крышами городских домиков, порхали простолюдины, но те обходились своими крыльями, данными им от природы. Ездовых шершней беднякам взять было негде, да они и не смогли бы выучить и оседлать их. Тая взмыла повыше, чтобы ни на кого не наткнуться, и оставила разноголосую суету внизу.
Шептун с трудом сопротивлялся ветрам, дующим на высоте. Его прозрачные крылья работали изо всех сил, но все же Тае приходилось то и дело править уздечкой, чтобы вернуть его на ровную линию, прочерченную по земле проспектом Счастливой звезды.
Шершень повиновался, и вскоре под его согнутыми лапами показалась Мятежная площадь с ее фонтаном и помпезными зданиями за оградами. От площади отходили в стороны еще два проспекта – Путь семи лун и Солнечная дорога, но Тая держала курс между ними, на развалины дворца Ярвеля Лучезарного.
Стоило ей вспомнить, что за чудовище обитает в дворцовом подземелье, как ее передернуло. Вернуться в пещеру под руинами она не согласилась бы ни за что на свете, и даже пролетать над дворцом ей не хотелось до такой степени, что она позволила шершню отклониться к обширному пустырю, образовавшемуся справа от развалин. Тут она все же заставила себя снизиться и опуститься на землю.
Похоже, Тая была не единственной, кто недолюбливал обгорелые развалины, оставшиеся после Огненной бури. Других игрунов поблизости не наблюдалось – все обходили стороной это зловещее место, и даже мусорщики и нищие бродяги старались сюда не соваться.
Но сейчас ей было нужно именно это местечко. Зеленые стебли пустырника тут сплетались в густые заросли, скрывавшие шершня и наездницу с головой. Тая лихо соскочила с седла и принялась рубить зелень наточенным клинком шпаги, так удачно позаимствованной у пленного незнакомца.
Всего за несколько минут она собрала целую метелку из острых верхушек, увенчанных фиолетовыми соцветиями. Осталось лишь приторочить ее к седлу.
И тут заросли зашуршали и заколыхались, давая знать, что сквозь них кто-то крадется.
Ой! Только бы не паук. Пауки тут огромные, их мохнатые рожи с выпученными зенками пугают до чертиков. И ладно бы, если б дело было всего лишь в размерах. Но для многих из них маленькая игрунья – всего лишь добыча, попавшая в сеть. И обойдутся с ней так же, как с мухой: прокусят, впрыснут внутрь желудочный сок и заживо переварят, а после сжуют все, что еще от тебя осталось.
От этой мысли Тая побледнела и сжала зубы. Острие шпаги в ее руке вытянулось в сторону невидимого врага.
На поляну осторожно выбрался давешний незнакомец, назвавший себя Равионом Вартом. Овальное лицо его выглядело растревоженным, синие глаза так и бегали по сторонам, а светло-русые волосы взлохматились и не хотели ложиться, как будто их натерли шелком, по которому пробегают трескучие искорки.
Равион воровато огляделся по сторонам, сделал шаг к шершню и попытался вскарабкаться в седло, однако Шептун не пожелал таскать на хребте чужого седока и принялся извиваться, выставляя напоказ вставшее торчком жало. Неудавшийся всадник едва не свалился и прижал к спине сломанное крыло, поверх которого до сих пор громыхала шина из плоской дощечки.
Тая выскочила из кустов, легонько ткнула пришельца шпагой и звонко выкрикнула:
- Как удачно! Тебя-то мне и надо!
Тот отскочил, бросил на нее настороженный взгляд и потребовал:
- У тебя моя шпага. Отдай!
- Вот еще! – расхохоталась дева. – Подозрительный незнакомец с оружием, да еще в таком месте? Погляди вокруг. Здесь никто не живет. Развалины запустели. Порядочные горожане сюда не суются. От кого ты тут прячешься? Что задумал? На кого собрался напасть с этой шпагой?
- Это ты на меня нападаешь, а не я на тебя! – возмутился ее противник.
К его загорелому лицу прилила кровь от возбуждения.
- Тебе придется вернуться к моему деду! – категорически заявила игрунья и сделала вид, что собирается ткнуть его под ребро.
- Проткнуть меня хочешь? Давай, протыкай! – заявил Равион и нарочно придвинулся ближе.
Его грудь коснулась острия шпаги, как будто он ничего не боялся. Тая растерялась, но не подала вида и выкрикнула:
- Может, проткну, а может, подрублю крылья так, что ты до конца жизни будет ползать по земле, как червяк!
Незнакомца перспектива остаться без крыльев напугала еще больше, чем смерть от клинка. Он побледнел, нырнул в кусты и бросился к развалинам королевского дворца. Стебли пустырника, сквозь которые он прокладывал путь, заколыхались и зашуршали. Тая вскочила в седло, подняла Шептуна в воздух, и азартно вскричала:
- Я исправлю ошибку деда! На этот раз ты не уйдешь!
Шершень чувствовал настроение хозяйки. Он зажужжал с таким остервенением, словно сам задался целью поймать чужака. Под его брюхом понеслись зияющие темными провалами крыши и утонувшие в зарослях стены яшмовых руин. Багряная ливрея Равиона мелькала на парковых дорожках, превратившихся в непролазные заросли.
