В прежние времена роскошные дворцовые залы шумели от гомона придворных, одетых в такие же парадные ливреи, но теперь, когда былая слава обратилась в прах, игрун в придворном одеянии смотрелся, как призрак ушедшей эпохи.
Тая полетела за ним, как воинственная валькирия, размахивая шпагой и крича во весь голос:
- Стой! Или наделаю в тебе дырок!
Беглец вжал голову в плечи и нырнул в пролом обвалившейся стены. Тая узнала большой королевский корпус, из которого сама едва выбралась прошлым утром. Ей сразу же вспомнилось чудище, которого она встретила в подземелье. Азарт мигом утих, и преследовать беглеца расхотелось. Шептун сделал над крышей круг и сам пошел на посадку.
- Если б не дед – ни за что бы сюда не полезла!
Сердце Таи сжималось, но она заставила себя преодолеть страх, привязала шершня к колонне и вошла внутрь.
Парадный зал разрушенного королевского дворца встретил ее гулким эхом. Шаги по щербатому полу, заваленному мусором, вызывали такой отклик каменных стен, что душа уходила в пятки. Сквозь провалившуюся крышу падали столбы света, в которых клубилась пыль. Величественная статуя короля Ярвеля с неодобрением взирала на путницу, потревожившую покой руин.
На широкой лестнице, ведущей в полуподвальный этаж, раздался шум – как будто камень выскочил у кого-то из-под ноги. Выставив вперед шпагу, Тая решительно направилась к ступеням и сбежала вниз. Ей снова вспомнился каменный монстр, обитающий где-то во тьме. Воспоминание обожгло ее и заставило сжаться, но назад она не повернула.
Нижний этаж дворца оставался таким же, каким она запомнила его с прошлого раза. Тая миновала колонны – одну выщербленную, и еще одну, почти полностью разрушенную. Кучи белого мрамора и битой яшмы то и дело попадались под ноги, и казалось, что они вот-вот сложатся в призрачную фигуру, размахивающую кулаками и норовящую снести все, что попадется под горячую руку.
Тая разрезала кончиком шпаги столб пыли, за которым скрывалась подозрительная пустота. Неожиданно из-за колонны высунулась рука, схватила шпагу за клинок и резко выдернула ее у Таи из ладони. Игрунья ошеломленно отпрянула назад, но в этот миг перед ней возник силуэт в багряной ливрее. Равион прижал ее к стене, украшенной цветной мозаикой, и, угрожая ее же оружием, прохрипел:
- Выходит, ты задумала меня убить?
- Нет, только взять в плен, - пролепетала Тая, почувствовавшая себя беспомощной.
- Зачем? Твой дед сам меня отпустил.
- Это была ошибка. Ты угрожаешь принцу.
- Я? Принцу? Что за ерунда!
- Принц сам это сказал.
- Вот так новость!
Равион так удивился, что даже ослабил хватку, и у Таи появилась возможность вздохнуть посвободнее.
- Откуда взялся этот принц? Как он выглядит? – продолжил допрос Равион.
- Ты и сам это знаешь! – нашла в себе силы съязвить Тая.
- С чего ты взяла?
- Как с чего? Ты же назвался его слугой!
Однако ее противник, из беглеца превратившийся в преследователя, не был расположен к шуткам.
- Послушай, я хочу только поговорить, - тяжело дыша, проговорил он. – Взгляни: вокруг – никого. Нас никто не подслушает. Если расскажешь все, что знаешь, я тебя отпущу. Но если попытаешься соврать или утаить что-то – тогда сам не знаю, что с тобой сделаю.
Тая оглянулась по сторонам. В темном подвале не было ни души. Звать на помощь бессмысленно – никто все равно не услышит. Одни груды камней по углам купались в пыли, и казалось, что в следующий миг они могут воспрянуть и превратиться в монстра, еще более страшного, чем разъяренный игрун, придавивший ее к стене тупой стороной клинка.
- Расскажи, что за заговор состроил твой дед с герцогиней, - настаивал Равион. – Ты ему помогаешь, ты должна знать.
- Заговор? Чушь! – Тая и удивилась, и возмутилась одновременно. – Мой дед никогда в заговорах не состоял.
- Я сам видел, как он с ней договаривался. Что они задумали? Какие у них планы? Говори, или я не выпущу тебя из этого подвала!
- Говорить не о чем! А в этом подвале водятся каменные чудовища, и молись, чтобы они тебя самого отпустили.
- Это сказки! Я в них не верю. Если рассчитываешь меня запугать – то не выйдет.
Тая хотела ответить противнику, что груды камней у него за спиной как будто перемещаются, но поняла, что убеждать его бесполезно. Тем более, что в темноте постоянно мерещились смутные тени, и Тая сама толком не знала, то ли в самом деле видит что-то, то ли это разыгралось ее воображение.
- Куда ты летела? Как оказалась в этом заброшенном месте? – не давал ей покоя Равион.
- Я летела в Цветочный лес, - принялась оправдываться Тая. – Тебя я встретила тут случайно. Я и не думала ловить тебя до тех пор, пока ты на меня не напал.
Камни за спиной Равиона загромыхали и начали шевелиться. Лицо Таи исказилось, она показала на них рукой, но ее противник принял этот жест за уловку и даже не подумал оглянуться.
- С какой стати ты погналась за мной? – спросил он.
- Чтобы сдать цензуриону Шипилио Жмыху! – теряя голову, закричала Тая. – Мне пришла мысль: бросить тебя в башню вместо мамы и папы. Пусть Жмых выясняет, кто ты такой и откуда взялся.
- Выходит, ты собралась выдать меня стражникам? – вскипел ее противник. – Ты такая же предательница, как твой дед. Ну и семейка!
- Не смей трогать мою семью! – взвизгнула Тая, косясь взглядом на булыжники, перекатывающиеся во тьме.
Каменные обломки начали собираться в фигуру, медленно поднимающуюся среди пыли и мрака. Тая запаниковала и попыталась вырваться, но Равион только крепче прижал ее и прошипел с угрозой:
- Куда? Ты от меня не уйдешь, пока все не расскажешь!
В этот миг пещерный монстр распрямился и потянулся к ним каменными руками. Кончики его длинных лап сжались в кулаки и нанесли хлесткий удар. Тая дернулась и потянула за собой Равиона, из-за чего тот отклонился. Удар мощного кулака пронесся мимо и обрушился на цветную мозаику, вдребезги разбив и без того осыпающийся узор.
Равион наконец оглянулся, увидел позади себя монстра и от неожиданности выпустил Таю из рук.
- Дикий шторм тебя понеси! – вырвалось у него.
Тая отпрыгнула в сторону и бросилась к лестнице. Равион устремился за ней. Чудовище замахнулось для повторного удара, но на этот раз не смогло дотянуться. Тая сбросила плащ и расправила крылья. Легкий взмах – и она полетела, не касаясь ногами ступеней. Ее спутнику приходилось труднее - деревянная дощечка, до сих пор болтающаяся в него на крыле, не давала ему оторваться от пола.
Град камней посыпался им вслед. Мелкие осколки ударили по дощечке и загрохотали. Равион наконец взлетел и попытался догнать Таю, но это ему не удалось. Крылья его работали с такой натугой, что ему едва удавалось держаться в воздухе.
На одном дыхании Тая вылетела в парадный зал, пронеслась мимо статуи Ярвеля и вырвалась наружу. Шептун мирно ползал по галерее у входа, выискивая, чем подкормиться. Игрунья быстро его отвязала, вскочила в седло и ударила пятками по бокам. Ее лихорадочное возбуждение передалось шершню, и тот взлетел, озабоченно жужжа.
Равион показался следом, протянул к ней руки и вскричал:
- Погоди! Не бросай меня! Мы не договорили!
Но Тая не собиралась заботиться о незнакомце, который обошелся с ней так бесцеремонно. Она заставила шершня взлететь повыше и понеслась прочь. Равион изо всех сил заработал крыльями и попытался догнать ее, но почти сразу отстал. Убедившись, что его ливрея мелькает далеко позади, Тая наконец успокоилась, погладила вставшую дыбом шерсть летуна и приказала ему:
- Радуйся, мы летим в Цветочный лес. Тебе там понравится, вот увидишь!
Вздымающееся плато с Облачным Вышеградом осталось далеко позади. Внизу понеслись ярко-зеленые поля с темными пятнами перелесков, мимо которых струились голубые рукава речушек. Через полчаса полета шершень начал петлять среди Яшмовых гор, заросших высокими соснами. Равион окончательно пропал из виду, и даже мелкой точкой больше не мелькал среди редких туч.
Тая привстала в стременах и вытянула шею, высматривая вдали чудесную долину с заповедным лесом, однако та была скрыта горной грядой, высящейся на пути. Недолго думая, Тая ударила пятками по бокам Шептуна и направила его ввысь, чтобы перелететь через кряж. Однако на высоте шершень попал в настолько сильный воздушный поток, что его начало сносить в сторону, к окраине острова, за которой начинался бездонный провал.
Тае не раз приходилось слышать рассказы о том, как безудержный ветер утаскивает летунов в воздушный океан, у которого нет дна. Даже привычная к долгим полетам птица рано или поздно устанет и утонет в облачной пелене, где грохочут чудовищные грозы. Вернуться из этого страшного марева не суждено. Одна мысль об этом внушала игрунам ужас, и Тае стало не по себе.
Шептун выбивался из сил, но ветра над горами оказались такими лихими, что справиться с ними он не мог. Тая боролась с порывами, сколько могла, но в конце концов вынуждена была направить его вниз, к ущелью, прорезавшему горную цепь.
Шершень приземлился на обкатанные водой булыжники и начал пить из реки, журчащей по дну ущелья. Тая знала, что на той стороне теснины, за горной грядой, скрывается лес, в котором цветы и травы вырастают выше обычных деревьев. Там можно было найти материал для любого отвара и зелья, какого только пожелает душа, а душа Таи желала чего-то особенного – такого, в чем не признаешься даже деду.
Воровато озираясь по сторонам, она направила летуна в теснину. Волшебный лес охранялся, и строго! Посторонних в него не пускали. Но Тая готова была рисковать.
Шептун понесся над речкой, едва не касаясь лапами пенистых бурунов. Река засверкала мириадами огоньков, отражающих голубоватый солнечный свет.
Над берегом в зарослях одуванчиков порхал ездовой шершень с седлом на спине. Чуть дальше вершины гор смыкались, образуя преграду, напоминающую каменные ворота. У подножия этих ворот скалы расступались, образуя проход, через который можно было запросто пролететь, сидя на шершне. Однако перед самым проходом примостилась избушка егеря, охраняющего подступы к долине. Тая подозрительно покосилась на это жилище, и не зря: заслышав жужжание Шептуна, из него выбежал сторож, одетый так, словно только что вернулся с охоты. Едва увидев летящую на него Таю, егерь бросился на своего шершня, взмыл в воздух и перекрыл проход в скалах.
- Что тебе надо? Сюда нельзя! – закричал он, размахивая руками.
Тая натянула уздечку и попыталась проскочить мимо, но егерь совершил ловкий маневр и едва не сбил ее с седла.
- Садись на землю и не двигайся! – велел охранник.
Однако Тая даже не думала подчиняться. Она резко развернула Шептуна и рванула обратно, вдоль пологого бережка. Егерь ринулся за ней. Его густая черная борода встопорщилась, глаза заблестели, а беличий хвост за меховой шапкой затрепыхался, как будто это настоящая белка начала резко прыгать с ветки на ветку.
Неожиданно Тая увидела перед собой Равиона, кое-как летящего на собственных крыльях со стороны города. Сломанное крыло не позволяло ему подняться высоко над землей, поэтому ноги игруна едва не касались зарослей жгучей крапивы. Деревянная дощечка за его спиной колыхалась и хлопала, отчего Равион казался скособоченным.
Тая направила на него Шептуна, делая вид, что хочет сбить в воздухе. Но Равион не испугался, расставил руки в стороны и приготовился ловить ее.
- Этого мне только не хватало! – выкрикнула Тая и резко дернула уздечку вверх.
Не долетев до Равиона совсем немного, Шептун взмыл ввысь и пронесся у него над головой. Противник попытался ухватить шершня за ногу, но в этот миг в него врезался егерь, на полной скорости летевший за Таей.
От столкновения оба перевернулись и полетели к земле вверх тормашками, громко вопя и ругаясь. Лишь егерский шершень сумел удержаться в полете, однако без хозяина он растерялся и принялся бестолково кружить над их головами.
Не оборачиваясь, Тая вернулась к проходу под скалами и на одном дыхании пронеслась по нему в долину, со всех сторон стиснутую горами. Оба преследователя остались у нее за спиной, а перед глазами открылась широкая лощина, пологие склоны которой полыхали радужным разноцветьем.
Теплый ветерок волновал поля, поросшие огненными лютиками, светло-лиловыми фиалками и белым алтеем. С цветка на цветок перелетали дикие пчелы. Сбор нектара увлекал их настолько, что они и не думали обращать внимание на своего дальнего родственника Шептуна. У Таи зарябило в глазах от разнообразия красок, открывшихся ее взгляду, и ей стало понятно, почему первый месяц лета у игрунов называется Разноцветом.
Солнце клонилось к вершинам гор, и его лучи били прямо в глаза. В лощине стояла такая теплынь, что Тая взопрела и сняла шапку. Скошенная челка упала ей на лоб, обнажив коротко подстриженный висок.
Заметив на берегу фиолетовые цветки дикой мяты, она опустилась и спрыгнула с шершня. Вода в речке, стекающей с гор, оказалась холодной и чистой, но глянув в свое отражение, Тая вспомнила, как неловко ее обкорнали по вине Равиона и вновь на него рассердилась.
- Только попадись мне – я это припомню! – пообещала она своему невидимому противнику.
Пока шершень мочил в воде усики, она набрала ароматных листьев и набила ими сумку, переброшенную через седло. Не дав Шептуну попировать, она вновь подняла его в воздух и направила к пологим склонам, поросшим удивительным лесом, состоящим не из деревьев, а из цветов высотой с трехэтажный дом.
Первой на ее пути встала роща гигантского девясила. Его стебли вымахали толщиной с целый дуб, а раскидистые листья и ярко-желтые цветы сплелись в такие густые заросли, что нечего было и думать одолеть их верхом на шершне.
Тае вновь пришлось спешиться, и она оказалась в вязком подлеске, состоящем из белых цветов ветреницы, доходящих ей до пояса. Шептун послушно пополз в поводу, то и дело отвлекаясь на особенно притягательные ароматы. В девясиловой роще стояли прохлада и полумрак, но Тая пришла не за толстыми корневищами, будто нарочно цепляющими за ноги, чтобы не дать пройти. Ей пришлось поплутать, чтобы найти заросли полыни, календулы и валерианы. С одних растений нужно было собирать только цветы, с других – листья, а с третьих срезать одни корни, но опытная травница прекрасно различала, что и где брать.
Внезапно Шептун потянул ее в сторону. Тая принюхалась и уловила изумительный запах дурмана, доносящийся с ветерком. Его большие белые цветки, похожие на трубу патефона, висели на такой высоте, что дотянуться до них при росте игруньи было никак невозможно. Но Тая не торопилась: она знала, что это коварное растение таит неприятность. Стоит порезать стебель или отломить острый, как наконечник копья, листок, как в нос ударяет жуткая, нестерпимая вонь, а сок, капнувший на кожу, обожжет так, что пораженное место еще долго придется лечить мазью.
Надев перчатки, Тая взлетела, чтобы забраться в цветок изнутри и собрать сок для зелья. От ее веса белая трубка склонилась к земле, и игрунья едва не вывалилась наружу. Ей пришлось повиснуть, одной рукой ухватившись за завязь, а второй дергая лепестки.
Пока хозяйка занималась заготовкой компонентов для зелья, Шептун наслаждался свободой. Ароматные запахи так и манили его со всех сторон. Тая оставила его несвязанным, и он принялся жужжать над бутонами и совать в них хоботок, собирая нектар.
Тая полетела за ним, как воинственная валькирия, размахивая шпагой и крича во весь голос:
- Стой! Или наделаю в тебе дырок!
Беглец вжал голову в плечи и нырнул в пролом обвалившейся стены. Тая узнала большой королевский корпус, из которого сама едва выбралась прошлым утром. Ей сразу же вспомнилось чудище, которого она встретила в подземелье. Азарт мигом утих, и преследовать беглеца расхотелось. Шептун сделал над крышей круг и сам пошел на посадку.
- Если б не дед – ни за что бы сюда не полезла!
Сердце Таи сжималось, но она заставила себя преодолеть страх, привязала шершня к колонне и вошла внутрь.
Парадный зал разрушенного королевского дворца встретил ее гулким эхом. Шаги по щербатому полу, заваленному мусором, вызывали такой отклик каменных стен, что душа уходила в пятки. Сквозь провалившуюся крышу падали столбы света, в которых клубилась пыль. Величественная статуя короля Ярвеля с неодобрением взирала на путницу, потревожившую покой руин.
На широкой лестнице, ведущей в полуподвальный этаж, раздался шум – как будто камень выскочил у кого-то из-под ноги. Выставив вперед шпагу, Тая решительно направилась к ступеням и сбежала вниз. Ей снова вспомнился каменный монстр, обитающий где-то во тьме. Воспоминание обожгло ее и заставило сжаться, но назад она не повернула.
Нижний этаж дворца оставался таким же, каким она запомнила его с прошлого раза. Тая миновала колонны – одну выщербленную, и еще одну, почти полностью разрушенную. Кучи белого мрамора и битой яшмы то и дело попадались под ноги, и казалось, что они вот-вот сложатся в призрачную фигуру, размахивающую кулаками и норовящую снести все, что попадется под горячую руку.
Тая разрезала кончиком шпаги столб пыли, за которым скрывалась подозрительная пустота. Неожиданно из-за колонны высунулась рука, схватила шпагу за клинок и резко выдернула ее у Таи из ладони. Игрунья ошеломленно отпрянула назад, но в этот миг перед ней возник силуэт в багряной ливрее. Равион прижал ее к стене, украшенной цветной мозаикой, и, угрожая ее же оружием, прохрипел:
- Выходит, ты задумала меня убить?
- Нет, только взять в плен, - пролепетала Тая, почувствовавшая себя беспомощной.
- Зачем? Твой дед сам меня отпустил.
- Это была ошибка. Ты угрожаешь принцу.
- Я? Принцу? Что за ерунда!
- Принц сам это сказал.
- Вот так новость!
Равион так удивился, что даже ослабил хватку, и у Таи появилась возможность вздохнуть посвободнее.
- Откуда взялся этот принц? Как он выглядит? – продолжил допрос Равион.
- Ты и сам это знаешь! – нашла в себе силы съязвить Тая.
- С чего ты взяла?
- Как с чего? Ты же назвался его слугой!
Однако ее противник, из беглеца превратившийся в преследователя, не был расположен к шуткам.
- Послушай, я хочу только поговорить, - тяжело дыша, проговорил он. – Взгляни: вокруг – никого. Нас никто не подслушает. Если расскажешь все, что знаешь, я тебя отпущу. Но если попытаешься соврать или утаить что-то – тогда сам не знаю, что с тобой сделаю.
Тая оглянулась по сторонам. В темном подвале не было ни души. Звать на помощь бессмысленно – никто все равно не услышит. Одни груды камней по углам купались в пыли, и казалось, что в следующий миг они могут воспрянуть и превратиться в монстра, еще более страшного, чем разъяренный игрун, придавивший ее к стене тупой стороной клинка.
- Расскажи, что за заговор состроил твой дед с герцогиней, - настаивал Равион. – Ты ему помогаешь, ты должна знать.
- Заговор? Чушь! – Тая и удивилась, и возмутилась одновременно. – Мой дед никогда в заговорах не состоял.
- Я сам видел, как он с ней договаривался. Что они задумали? Какие у них планы? Говори, или я не выпущу тебя из этого подвала!
- Говорить не о чем! А в этом подвале водятся каменные чудовища, и молись, чтобы они тебя самого отпустили.
- Это сказки! Я в них не верю. Если рассчитываешь меня запугать – то не выйдет.
Тая хотела ответить противнику, что груды камней у него за спиной как будто перемещаются, но поняла, что убеждать его бесполезно. Тем более, что в темноте постоянно мерещились смутные тени, и Тая сама толком не знала, то ли в самом деле видит что-то, то ли это разыгралось ее воображение.
- Куда ты летела? Как оказалась в этом заброшенном месте? – не давал ей покоя Равион.
- Я летела в Цветочный лес, - принялась оправдываться Тая. – Тебя я встретила тут случайно. Я и не думала ловить тебя до тех пор, пока ты на меня не напал.
Камни за спиной Равиона загромыхали и начали шевелиться. Лицо Таи исказилось, она показала на них рукой, но ее противник принял этот жест за уловку и даже не подумал оглянуться.
- С какой стати ты погналась за мной? – спросил он.
- Чтобы сдать цензуриону Шипилио Жмыху! – теряя голову, закричала Тая. – Мне пришла мысль: бросить тебя в башню вместо мамы и папы. Пусть Жмых выясняет, кто ты такой и откуда взялся.
- Выходит, ты собралась выдать меня стражникам? – вскипел ее противник. – Ты такая же предательница, как твой дед. Ну и семейка!
- Не смей трогать мою семью! – взвизгнула Тая, косясь взглядом на булыжники, перекатывающиеся во тьме.
Каменные обломки начали собираться в фигуру, медленно поднимающуюся среди пыли и мрака. Тая запаниковала и попыталась вырваться, но Равион только крепче прижал ее и прошипел с угрозой:
- Куда? Ты от меня не уйдешь, пока все не расскажешь!
В этот миг пещерный монстр распрямился и потянулся к ним каменными руками. Кончики его длинных лап сжались в кулаки и нанесли хлесткий удар. Тая дернулась и потянула за собой Равиона, из-за чего тот отклонился. Удар мощного кулака пронесся мимо и обрушился на цветную мозаику, вдребезги разбив и без того осыпающийся узор.
Равион наконец оглянулся, увидел позади себя монстра и от неожиданности выпустил Таю из рук.
- Дикий шторм тебя понеси! – вырвалось у него.
Тая отпрыгнула в сторону и бросилась к лестнице. Равион устремился за ней. Чудовище замахнулось для повторного удара, но на этот раз не смогло дотянуться. Тая сбросила плащ и расправила крылья. Легкий взмах – и она полетела, не касаясь ногами ступеней. Ее спутнику приходилось труднее - деревянная дощечка, до сих пор болтающаяся в него на крыле, не давала ему оторваться от пола.
Град камней посыпался им вслед. Мелкие осколки ударили по дощечке и загрохотали. Равион наконец взлетел и попытался догнать Таю, но это ему не удалось. Крылья его работали с такой натугой, что ему едва удавалось держаться в воздухе.
На одном дыхании Тая вылетела в парадный зал, пронеслась мимо статуи Ярвеля и вырвалась наружу. Шептун мирно ползал по галерее у входа, выискивая, чем подкормиться. Игрунья быстро его отвязала, вскочила в седло и ударила пятками по бокам. Ее лихорадочное возбуждение передалось шершню, и тот взлетел, озабоченно жужжа.
Равион показался следом, протянул к ней руки и вскричал:
- Погоди! Не бросай меня! Мы не договорили!
Но Тая не собиралась заботиться о незнакомце, который обошелся с ней так бесцеремонно. Она заставила шершня взлететь повыше и понеслась прочь. Равион изо всех сил заработал крыльями и попытался догнать ее, но почти сразу отстал. Убедившись, что его ливрея мелькает далеко позади, Тая наконец успокоилась, погладила вставшую дыбом шерсть летуна и приказала ему:
- Радуйся, мы летим в Цветочный лес. Тебе там понравится, вот увидишь!
Глава 7. Цветочный лес
Вздымающееся плато с Облачным Вышеградом осталось далеко позади. Внизу понеслись ярко-зеленые поля с темными пятнами перелесков, мимо которых струились голубые рукава речушек. Через полчаса полета шершень начал петлять среди Яшмовых гор, заросших высокими соснами. Равион окончательно пропал из виду, и даже мелкой точкой больше не мелькал среди редких туч.
Тая привстала в стременах и вытянула шею, высматривая вдали чудесную долину с заповедным лесом, однако та была скрыта горной грядой, высящейся на пути. Недолго думая, Тая ударила пятками по бокам Шептуна и направила его ввысь, чтобы перелететь через кряж. Однако на высоте шершень попал в настолько сильный воздушный поток, что его начало сносить в сторону, к окраине острова, за которой начинался бездонный провал.
Тае не раз приходилось слышать рассказы о том, как безудержный ветер утаскивает летунов в воздушный океан, у которого нет дна. Даже привычная к долгим полетам птица рано или поздно устанет и утонет в облачной пелене, где грохочут чудовищные грозы. Вернуться из этого страшного марева не суждено. Одна мысль об этом внушала игрунам ужас, и Тае стало не по себе.
Шептун выбивался из сил, но ветра над горами оказались такими лихими, что справиться с ними он не мог. Тая боролась с порывами, сколько могла, но в конце концов вынуждена была направить его вниз, к ущелью, прорезавшему горную цепь.
Шершень приземлился на обкатанные водой булыжники и начал пить из реки, журчащей по дну ущелья. Тая знала, что на той стороне теснины, за горной грядой, скрывается лес, в котором цветы и травы вырастают выше обычных деревьев. Там можно было найти материал для любого отвара и зелья, какого только пожелает душа, а душа Таи желала чего-то особенного – такого, в чем не признаешься даже деду.
Воровато озираясь по сторонам, она направила летуна в теснину. Волшебный лес охранялся, и строго! Посторонних в него не пускали. Но Тая готова была рисковать.
Шептун понесся над речкой, едва не касаясь лапами пенистых бурунов. Река засверкала мириадами огоньков, отражающих голубоватый солнечный свет.
Над берегом в зарослях одуванчиков порхал ездовой шершень с седлом на спине. Чуть дальше вершины гор смыкались, образуя преграду, напоминающую каменные ворота. У подножия этих ворот скалы расступались, образуя проход, через который можно было запросто пролететь, сидя на шершне. Однако перед самым проходом примостилась избушка егеря, охраняющего подступы к долине. Тая подозрительно покосилась на это жилище, и не зря: заслышав жужжание Шептуна, из него выбежал сторож, одетый так, словно только что вернулся с охоты. Едва увидев летящую на него Таю, егерь бросился на своего шершня, взмыл в воздух и перекрыл проход в скалах.
- Что тебе надо? Сюда нельзя! – закричал он, размахивая руками.
Тая натянула уздечку и попыталась проскочить мимо, но егерь совершил ловкий маневр и едва не сбил ее с седла.
- Садись на землю и не двигайся! – велел охранник.
Однако Тая даже не думала подчиняться. Она резко развернула Шептуна и рванула обратно, вдоль пологого бережка. Егерь ринулся за ней. Его густая черная борода встопорщилась, глаза заблестели, а беличий хвост за меховой шапкой затрепыхался, как будто это настоящая белка начала резко прыгать с ветки на ветку.
Неожиданно Тая увидела перед собой Равиона, кое-как летящего на собственных крыльях со стороны города. Сломанное крыло не позволяло ему подняться высоко над землей, поэтому ноги игруна едва не касались зарослей жгучей крапивы. Деревянная дощечка за его спиной колыхалась и хлопала, отчего Равион казался скособоченным.
Тая направила на него Шептуна, делая вид, что хочет сбить в воздухе. Но Равион не испугался, расставил руки в стороны и приготовился ловить ее.
- Этого мне только не хватало! – выкрикнула Тая и резко дернула уздечку вверх.
Не долетев до Равиона совсем немного, Шептун взмыл ввысь и пронесся у него над головой. Противник попытался ухватить шершня за ногу, но в этот миг в него врезался егерь, на полной скорости летевший за Таей.
От столкновения оба перевернулись и полетели к земле вверх тормашками, громко вопя и ругаясь. Лишь егерский шершень сумел удержаться в полете, однако без хозяина он растерялся и принялся бестолково кружить над их головами.
Не оборачиваясь, Тая вернулась к проходу под скалами и на одном дыхании пронеслась по нему в долину, со всех сторон стиснутую горами. Оба преследователя остались у нее за спиной, а перед глазами открылась широкая лощина, пологие склоны которой полыхали радужным разноцветьем.
Теплый ветерок волновал поля, поросшие огненными лютиками, светло-лиловыми фиалками и белым алтеем. С цветка на цветок перелетали дикие пчелы. Сбор нектара увлекал их настолько, что они и не думали обращать внимание на своего дальнего родственника Шептуна. У Таи зарябило в глазах от разнообразия красок, открывшихся ее взгляду, и ей стало понятно, почему первый месяц лета у игрунов называется Разноцветом.
Солнце клонилось к вершинам гор, и его лучи били прямо в глаза. В лощине стояла такая теплынь, что Тая взопрела и сняла шапку. Скошенная челка упала ей на лоб, обнажив коротко подстриженный висок.
Заметив на берегу фиолетовые цветки дикой мяты, она опустилась и спрыгнула с шершня. Вода в речке, стекающей с гор, оказалась холодной и чистой, но глянув в свое отражение, Тая вспомнила, как неловко ее обкорнали по вине Равиона и вновь на него рассердилась.
- Только попадись мне – я это припомню! – пообещала она своему невидимому противнику.
Пока шершень мочил в воде усики, она набрала ароматных листьев и набила ими сумку, переброшенную через седло. Не дав Шептуну попировать, она вновь подняла его в воздух и направила к пологим склонам, поросшим удивительным лесом, состоящим не из деревьев, а из цветов высотой с трехэтажный дом.
Первой на ее пути встала роща гигантского девясила. Его стебли вымахали толщиной с целый дуб, а раскидистые листья и ярко-желтые цветы сплелись в такие густые заросли, что нечего было и думать одолеть их верхом на шершне.
Тае вновь пришлось спешиться, и она оказалась в вязком подлеске, состоящем из белых цветов ветреницы, доходящих ей до пояса. Шептун послушно пополз в поводу, то и дело отвлекаясь на особенно притягательные ароматы. В девясиловой роще стояли прохлада и полумрак, но Тая пришла не за толстыми корневищами, будто нарочно цепляющими за ноги, чтобы не дать пройти. Ей пришлось поплутать, чтобы найти заросли полыни, календулы и валерианы. С одних растений нужно было собирать только цветы, с других – листья, а с третьих срезать одни корни, но опытная травница прекрасно различала, что и где брать.
Внезапно Шептун потянул ее в сторону. Тая принюхалась и уловила изумительный запах дурмана, доносящийся с ветерком. Его большие белые цветки, похожие на трубу патефона, висели на такой высоте, что дотянуться до них при росте игруньи было никак невозможно. Но Тая не торопилась: она знала, что это коварное растение таит неприятность. Стоит порезать стебель или отломить острый, как наконечник копья, листок, как в нос ударяет жуткая, нестерпимая вонь, а сок, капнувший на кожу, обожжет так, что пораженное место еще долго придется лечить мазью.
Надев перчатки, Тая взлетела, чтобы забраться в цветок изнутри и собрать сок для зелья. От ее веса белая трубка склонилась к земле, и игрунья едва не вывалилась наружу. Ей пришлось повиснуть, одной рукой ухватившись за завязь, а второй дергая лепестки.
Пока хозяйка занималась заготовкой компонентов для зелья, Шептун наслаждался свободой. Ароматные запахи так и манили его со всех сторон. Тая оставила его несвязанным, и он принялся жужжать над бутонами и совать в них хоботок, собирая нектар.
