Яркий огонь мерцающими бликами отражался в потертой броне и побитом оружии. Неподалеку храпели привязанные на постой кони. А рядом раскинулись ровные ряды палаточного лагеря. Кто-то подходил к костру, кто-то, согревшись, возвращался в палатку в надежде заснуть. Лишь один воин стоял неподвижно, зорко следя за всем, что происходит вокруг. Был он почти на голову выше других и заметно шире в плечах. Косматый, с густой бородой, грозный взгляд из-под тяжелых бровей. И в то же время спокойный и безмятежный. Ясно было, что он здесь старший, он - воевода.
К костру подошли еще несколько солдат. Уложив щиты и мечи, они подвинулись ближе к огню. Вид у них был измождённый. И лишь горячие языки пламени упрямо румянили их усталые лица. Один из воинов встал и, нерешительно помявшись, подошел к воеводе.
- Скажи, батюшка Суворов, мне неразумному, - начал он с поклоном, - Вот мы одолеем Галготу, побьем галлов. А после всё готам достанется? Империя-то за них нынче воюет, а русов не ставит ни во что! Так пошто? же нам жизни свои за чужой народ и землю чужую отдавать?
Суворов строго поглядел на солдата:
- Не бывает чужой земли. Та земля, где любовь и доброта - она везде родная. А коли мертвая земля, мы жизнь ей вернуть обязаны. Земля нас кормит и делится всем, чем богата. А значит и мы перед ней в долгу. Победу одержим, мир восстановим. А там и добро пробудить сумеем, сердца людские разбудим. И землю чужой тогда называть не придется.
И положив по-отечески руку на плечо солдату, Суворов добавил:
- А что до этих готов... Ныне, когда Русь-матушка в руинах и снегах глубоких, выпало нам пойти с теми, кто меньше вреда нам про?чит. А иначе совсем худо земле нашей будет. А мы хоть и под чужими знаменами, воюем за Русь. За будущую Русь, светлую и великую!
Солдаты притихли, отошли в сторонку. Долго о чем-то шептались. А потом тот, что говорил, подошел снова к Суворову.
- Батюшка воевода, - сказал он с поклоном, - Мы за тобой на любую битву пойдем, не убоимся и усомниться не помыслим. Ибо верим мы в тебя, как в отца родного, и до самого конца верны тебе будем!
Ничего не сказал воевода. Лишь обнял крепко солдата. А поутру все воины до одного, умывшись живой, студеной водой, в полной решимости встали в ровные ряды, готовые пойти в бой за нашу родную землю, за наше будущее, за светлую Русь...
Никита проснулся. Сел. Да, удивительный сон, совсем на сон непохожий... А что, если как-то во сне он смог заглянуть в прошлое? И тогда, возможно, прадед ничего не придумал? ... Да нет, не может быть! Это просто сон под впечатлением его рассказа... Наверное...
Никита тяжело вздохнул. ...Нет, надо просто поспать. А утром на свежую голову всё прояснится...
41. СОВСЕМ ДРУГОЙ ПОЕЗД
Следующее утро внезапно перепутало все планы. Совсем неожиданно, на день раньше приехал его папа. И сразу же сообщил, что вечером надо уезжать. Пришлось впопыхах заканчивать все дела, впопыхах собираться, впопыхах прощаться...
- Ты уж пиши, внучек, не забывай! - обнимая Никиту, говорила бабушка Арина, пряча накатившую слезинку.
- А адрес как писать? - спешил уточнить мальчик.
- Посёлок Лучины, до востребования, - пояснил дед Корней. - дальше - имя, кому адресуешь. И в скобках добавь «Осинки». Кто до посёлка снарядится - почту и заберёт. Да, еще индекс я сейчас отыщу...
...Приехав домой, Никита тут же написал всем, кто был ему дорог. В почтовый ящик отправилась целая стопка писем. Месяц спустя решил еще написать - бабушке с прадедом и Алёне. Заодно и на их письма ответил. В Новый Год послал им открытки. Потом... День похожий на день, одни и те же заботы, события. Вроде, и писать-то стало особо не о чем... Отправил еще по одному письму. Но как-то всё получилось вымученно, скучно. Куда было бы лучше живьем пообщаться... Скорее бы лето наступило!
В конце весны папа наконец получил новую квартиру, со всеми удобствами. А с ней - новые впечатления, новые знакомства, новые заботы, ...новые проблемы... И никто даже не вспомнил, что письма на старый адрес теперь попадут в никуда. Многое что стало забываться в этой бесконечной городской суете.
Обещание поехать этим летом в деревню папа так и не выполнил. Влез с переездом в долги, и теперь на весь отпуск взял себе работу. На следующий год опять ничего не вышло с поездкой. И через год тоже...
А потом... начался трудный возраст со всеми его сложностями. Вечная проблема самоутверждения. Переоценка ценностей. И конечно же, мучительный вопрос выбора профессии.
Учиться Никита пошел на журналиста. Хотел писать о жизни, ее радостях и трудностях, без всяких прикрас и ужимок. Просто писать правду. И, закончив институт с отличием, он готов был получить место в одном популярном издании. В большом городе. С радостью и гордостью за себя он упаковывал чемоданы, с волнением готовился к новому переезду. Главное, ничего не забыть... Рубашка, сменное бельё, мыло, щетка, полотенце... Так, а где блокноты с заметками? Никита выдвинул ящик стола...
...В глубине ящика, среди карандашей, пустых чернильниц и каких-то коробочек лежала маленькая вязаная кукла Ёна с глазами-бусинками... В одно мгновение весь его огромный, блестящий мир внезапно потускнел и сжался в комок, больно сдавивший горло. ...Никита сел. Взял аккуратно куклу. ... Двенадцать лет... Как так получилось, что целых двенадцать лет так бесследно пролетели в его памяти? Целых двенадцать лет самые дорогие люди были вычеркнуты из его жизни!
...На следующий день Никита отправился на вокзал. Совсем на другой вокзал. И совсем на другой поезд.
42. ОН НЕ СТАЛ ЖДАТЬ
...Голос в репродукторе объявил станцию Лучины. Он подхватил рюкзак и поспешил на выход. Столько времени прошло, а тут всё как прежде! Та же старенькая станция, те же фонари и семафоры. Тот же покой и та же тишина! И тот же лес вокруг.
Никита вздохнул. Хотелось как можно скорее увидеть тех, кого так внезапно оставил он в лучшие годы своего детства. Он огляделся. В сторону Осинок шли две тропинки. И обе они терялись где-то в лесу. Какую же из них выбрать? Жаль,что в этот раз не было никаких попутчиков. Недалеко виднелся мостик, под которым бежала маленькая речка Вьюшка. Наверное, стоило пойти вдоль этой речки. А там что-нибудь да вспомнится...
Время спустя, наконец-то удалось хоть кого-то встретить. На берегу сидел и рыбачил молодой человек. Вид у него был не очень общительный, но пару вопросов, наверное, задать ему было можно. Никита спросил, далеко ли отсюда до Осинок?
- Вон, по той тропинке пойдешь - не заблудишься, - коротко ответил молодой человек и, снова повернувшись к реке, достал из воды удочку. - А ты к кому там?
- Там мой прадед живет. Корней Климович, - ответил Никита. - Вы знаете его?
- Так ты... Это ты, что ли, суворовец? - пристально поглядел на гостя рыбак, откладывая удочку в сторону.
- А Вы... ты... Гешка, Чигуров? - присмотревшись, удивленно признал старого знакомого Никита. - Ну, то есть, Гена...
- Вообще-то, Гера. - поправил его тот. - Меня Георгием по полной.
Потом он как-то тяжело выдохнул и мрачно сказал:
- А с прадедом ты опоздал. Два года уже как нет его.
- Этого я и боялся услышать, - упавшим голосом признался Никита, бросая на землю рюкзак и медленно садясь на перевернутую лодку. - Он хоть недолго болел?
- Да он крепче тебя был! А помер не от болезни. В наших краях браконьеры повадились. Много зверей побили. На людей нападали даже, грабили, угрожали. Говорят, уголовники это беглые. Здешние их боялись, и дать им отпор не решались. Всё обещали военных прислать. Но дед твой Корней дожидаться не стал, пока бандиты новых бед не натворили. Решил встретиться с ними и поговорить как с людьми. И вроде, пошел разговор. А один вдруг взял, да пальнул сдуру. Видать, нервишки сдали... Потом их поймали, и они во всём повинились. Только деда Корнея не вернуть уже...
Гера подсел рядом на лодку.
- А ты как, проездом, или побудешь?
- ...Надеюсь, что побуду, - не сразу ответил Никита, всё еще приходя в себя от услышанного. - А... бабушка Арина, дедушка... Они... живы?
- Живы, - кивнул Гера. - Из стариков только деда Ромашку еще схоронили. Но он сам ушёл. Пришел на свою поляну, прилёг вздремнуть среди ромашек своих, да так и не проснулся больше. У нас говорят, что они к себе его забрали.
- А как ты? - решил спросить Никита.
- А чего я? У меня всё порядок. Женился, сына воспитываю.
- А... отец?
- Подался в промысловый флот. Вахтой на севере ходит. Пить бросил. Письма писать не любит, но пару раз приезжал. Подарки всё внуку привозил. А мне морской бинокль и спининг привёз.
И явно не желая задерживать на себе внимание, он спросил:
- Ты-то сам как?
- Да вот... на журналиста выучился. А вообще, рассказы писать хотел...
- Про Суворова, что ли, будешь писать?
- Буду и про него, как я его представляю. И про других, настоящих, хочу рассказать. Чтобы люди больше правды узнали о прошлом.
- Про деда Корнея напиши. Он стоит того!
- Напишу. Обязательно!
Гера встал и, отряхнув руки, еще раз оглядел Никиту:
- Ну... ладно, ты иди, давай. Со своими пообщайся. Увидимся еще.
Никита поднял рюкзак и, пожав Чигурову руку, направился в лес по тропинке.
- Эй суворовец! - чуть погодя крикнул Гера. - Ты это... Спасибо.
- За что? - удивился Никита.
- ...За то... - ответил Чигуров, глянув исподлобья. Он выражал благодарность, как умел...
43. РОДНЫЕ РУКИ
Вот и знакомый дом. Дверь отворила бабушка Арина. Она сильно постарела. Но в глазах ее горел всё тот же добрый свет, согревающий своим необъятным теплом. Увидев внука, она расплакалась и, крепко обняв, долго не хотела его отпускать. А потом всё старалась чем-то угостить его, сделать что-то приятное. Никите тоже очень захотелось что-то хорошее сделать для бабушки.
Встретился он наконец, и с дедушкой Данилой. С ним он тоже очень быстро подружился. Так они просидели весь день за разговорами, рассказывая о себе, о жизни, и вспоминая о прошлом. А ближе к вечеру Никита все же решился отправиться к той, чьи серые глаза так тревожили его душу. Положил аккуратно в сумку подарки и гостинцы. Конечно же, те самые, давно обещанные апельсины. А в боковой кармашек бережно уложил маленькую куклу Ёну. Он теперь всегда брал ее с собой. Что ж, ...лишь бы только она была дома...
44. ЧТО ДОРОЖЕ ВСЕГО
Наконец, Никита подошел к заветному крыльцу. Собрался было постучать, но накатившее внезапно сильное волнение сковало всё тело, а сердце отчаянно забилось. С трудом справившись со смятением чувств, он всё же постучал в дверь. На пороге появилась высокая, стройная девушка. Недоверчиво глянув на гостя, она строго спросила:
- Вам кого?
- Мне... А Алёна дома? - неожиданно смутившись, ответил Никита.
- А зачем она Вам? - так же недружелюбно спросила она.
- Я... Мы дружили с ней в детстве. Я в гости приезжал...
Девушка еще раз внимательно поглядела на молодого человека. И подозрительно прищурив глаза, спросила:
- Так Вы... Никита?
- Да, - обрадовался он. - Значит, меня еще помнят? - И он нетерпеливо заглянул за плечо девушки, надеясь, что там, в дверях сейчас появится она, та самая...
- Никита, Вас не было двенадцать лет! - как будто обрубила девушка.
- То есть... её нет дома? Или... - теряя надежду, спросил Никита.
- Какое теперь Вам дело?! Идите лучше, откуда пришли! - и она собралась было закрыть за собой дверь.
- Да постойте же, а Вы-то хоть кто? - пытался хотя бы как-то остановить ее непрошеный гость.
- Людмила, сестра ее, - сухо ответила она.
- Так это которая... Сюся была?
- Была, да вышла вся. ...Дверь я могу теперь закрыть? - вскинула она недобрый взгляд.
- Ну позвольте мне просто ее увидеть! - тихо и уже почти беспомощно попросил парень.
- Никита, двенадцать лет! - лишь ответила она. - Лучше уходите. Вы и так доставили ей слишком много слёз!
- Я не мог приехать раньше, - так же тихо сказал он, склонив голову. - В детстве меня одного не пускали, а отец каждое лето работал. Потом - институт, курсовые, дипломы... А там и проблемы взрослые накатили. Так незаметно и закрутила жизнь...
- Ну и крутились бы дальше. Могли не приезжать.
- Да вот оказалось, что не смог. Как закончил институт, сел, остановился. И понял, что больше всего я хотел бы оказаться здесь.
Людмила медленно отступила на шаг. И немного помолчав, сказала:
- Опоздали Вы, уехала она. С геологами в экспедицию. Полгода уже как.
Никита тяжело вздохнул. И выдержав неловкую паузу, осторожно спросил:
- А она... замужем?
- Когда уезжала, не была.
- Но у нее кто-нибудь есть?
- Тогда только Вы были, а нынче сказать не могу. Не спрашивала.
- А адрес ее Вы знаете?
- Ага. ...Советский Союз.
- То есть, ... как?
- Она же геолог. На месте не сидит.
- Но есть какое-то управление, где могут дать информацию?
- Институт.
- А где он находится?
- Я поискала бы, но Вы же снова пропадёте!
- Я прадеда подвел. И потерял. - хмуро ответил Никита. И упрямо добавил: - И теперь ни за что не позволю себе потерять Алёну! Найду ее и сюда с ней приеду. И дом дедовский к жизни верну. Просто... понял я, что нет ничего у меня важней и дороже...
Никита поспешил отвести взгляд. Как-то вдруг неожиданно напросились давно забытые слезы. Было уже почти темно, но в свете неярких деревенских огней они блеснули маленькими, горячими искорками на его лице.
- Может, тогда... завтра зайдёте, - уже чуть мягче ответила Людмила. - Сейчас поздно уже. А утром я адрес найду.
- Тогда... спокойной ночи? - робко улыбнулся Никита.
- Спокойной ночи, - кивнула в ответ девушка. И чуть помолчав, негромко добавила: - Прощай навсегда, и приходи завтра...
Павел Ломовцев (Волхов) © 2025
К костру подошли еще несколько солдат. Уложив щиты и мечи, они подвинулись ближе к огню. Вид у них был измождённый. И лишь горячие языки пламени упрямо румянили их усталые лица. Один из воинов встал и, нерешительно помявшись, подошел к воеводе.
- Скажи, батюшка Суворов, мне неразумному, - начал он с поклоном, - Вот мы одолеем Галготу, побьем галлов. А после всё готам достанется? Империя-то за них нынче воюет, а русов не ставит ни во что! Так пошто? же нам жизни свои за чужой народ и землю чужую отдавать?
Суворов строго поглядел на солдата:
- Не бывает чужой земли. Та земля, где любовь и доброта - она везде родная. А коли мертвая земля, мы жизнь ей вернуть обязаны. Земля нас кормит и делится всем, чем богата. А значит и мы перед ней в долгу. Победу одержим, мир восстановим. А там и добро пробудить сумеем, сердца людские разбудим. И землю чужой тогда называть не придется.
И положив по-отечески руку на плечо солдату, Суворов добавил:
- А что до этих готов... Ныне, когда Русь-матушка в руинах и снегах глубоких, выпало нам пойти с теми, кто меньше вреда нам про?чит. А иначе совсем худо земле нашей будет. А мы хоть и под чужими знаменами, воюем за Русь. За будущую Русь, светлую и великую!
Солдаты притихли, отошли в сторонку. Долго о чем-то шептались. А потом тот, что говорил, подошел снова к Суворову.
- Батюшка воевода, - сказал он с поклоном, - Мы за тобой на любую битву пойдем, не убоимся и усомниться не помыслим. Ибо верим мы в тебя, как в отца родного, и до самого конца верны тебе будем!
Ничего не сказал воевода. Лишь обнял крепко солдата. А поутру все воины до одного, умывшись живой, студеной водой, в полной решимости встали в ровные ряды, готовые пойти в бой за нашу родную землю, за наше будущее, за светлую Русь...
***
Никита проснулся. Сел. Да, удивительный сон, совсем на сон непохожий... А что, если как-то во сне он смог заглянуть в прошлое? И тогда, возможно, прадед ничего не придумал? ... Да нет, не может быть! Это просто сон под впечатлением его рассказа... Наверное...
Никита тяжело вздохнул. ...Нет, надо просто поспать. А утром на свежую голову всё прояснится...
41. СОВСЕМ ДРУГОЙ ПОЕЗД
Следующее утро внезапно перепутало все планы. Совсем неожиданно, на день раньше приехал его папа. И сразу же сообщил, что вечером надо уезжать. Пришлось впопыхах заканчивать все дела, впопыхах собираться, впопыхах прощаться...
- Ты уж пиши, внучек, не забывай! - обнимая Никиту, говорила бабушка Арина, пряча накатившую слезинку.
- А адрес как писать? - спешил уточнить мальчик.
- Посёлок Лучины, до востребования, - пояснил дед Корней. - дальше - имя, кому адресуешь. И в скобках добавь «Осинки». Кто до посёлка снарядится - почту и заберёт. Да, еще индекс я сейчас отыщу...
...Приехав домой, Никита тут же написал всем, кто был ему дорог. В почтовый ящик отправилась целая стопка писем. Месяц спустя решил еще написать - бабушке с прадедом и Алёне. Заодно и на их письма ответил. В Новый Год послал им открытки. Потом... День похожий на день, одни и те же заботы, события. Вроде, и писать-то стало особо не о чем... Отправил еще по одному письму. Но как-то всё получилось вымученно, скучно. Куда было бы лучше живьем пообщаться... Скорее бы лето наступило!
В конце весны папа наконец получил новую квартиру, со всеми удобствами. А с ней - новые впечатления, новые знакомства, новые заботы, ...новые проблемы... И никто даже не вспомнил, что письма на старый адрес теперь попадут в никуда. Многое что стало забываться в этой бесконечной городской суете.
Обещание поехать этим летом в деревню папа так и не выполнил. Влез с переездом в долги, и теперь на весь отпуск взял себе работу. На следующий год опять ничего не вышло с поездкой. И через год тоже...
А потом... начался трудный возраст со всеми его сложностями. Вечная проблема самоутверждения. Переоценка ценностей. И конечно же, мучительный вопрос выбора профессии.
Учиться Никита пошел на журналиста. Хотел писать о жизни, ее радостях и трудностях, без всяких прикрас и ужимок. Просто писать правду. И, закончив институт с отличием, он готов был получить место в одном популярном издании. В большом городе. С радостью и гордостью за себя он упаковывал чемоданы, с волнением готовился к новому переезду. Главное, ничего не забыть... Рубашка, сменное бельё, мыло, щетка, полотенце... Так, а где блокноты с заметками? Никита выдвинул ящик стола...
...В глубине ящика, среди карандашей, пустых чернильниц и каких-то коробочек лежала маленькая вязаная кукла Ёна с глазами-бусинками... В одно мгновение весь его огромный, блестящий мир внезапно потускнел и сжался в комок, больно сдавивший горло. ...Никита сел. Взял аккуратно куклу. ... Двенадцать лет... Как так получилось, что целых двенадцать лет так бесследно пролетели в его памяти? Целых двенадцать лет самые дорогие люди были вычеркнуты из его жизни!
...На следующий день Никита отправился на вокзал. Совсем на другой вокзал. И совсем на другой поезд.
42. ОН НЕ СТАЛ ЖДАТЬ
...Голос в репродукторе объявил станцию Лучины. Он подхватил рюкзак и поспешил на выход. Столько времени прошло, а тут всё как прежде! Та же старенькая станция, те же фонари и семафоры. Тот же покой и та же тишина! И тот же лес вокруг.
Никита вздохнул. Хотелось как можно скорее увидеть тех, кого так внезапно оставил он в лучшие годы своего детства. Он огляделся. В сторону Осинок шли две тропинки. И обе они терялись где-то в лесу. Какую же из них выбрать? Жаль,что в этот раз не было никаких попутчиков. Недалеко виднелся мостик, под которым бежала маленькая речка Вьюшка. Наверное, стоило пойти вдоль этой речки. А там что-нибудь да вспомнится...
Время спустя, наконец-то удалось хоть кого-то встретить. На берегу сидел и рыбачил молодой человек. Вид у него был не очень общительный, но пару вопросов, наверное, задать ему было можно. Никита спросил, далеко ли отсюда до Осинок?
- Вон, по той тропинке пойдешь - не заблудишься, - коротко ответил молодой человек и, снова повернувшись к реке, достал из воды удочку. - А ты к кому там?
- Там мой прадед живет. Корней Климович, - ответил Никита. - Вы знаете его?
- Так ты... Это ты, что ли, суворовец? - пристально поглядел на гостя рыбак, откладывая удочку в сторону.
- А Вы... ты... Гешка, Чигуров? - присмотревшись, удивленно признал старого знакомого Никита. - Ну, то есть, Гена...
- Вообще-то, Гера. - поправил его тот. - Меня Георгием по полной.
Потом он как-то тяжело выдохнул и мрачно сказал:
- А с прадедом ты опоздал. Два года уже как нет его.
- Этого я и боялся услышать, - упавшим голосом признался Никита, бросая на землю рюкзак и медленно садясь на перевернутую лодку. - Он хоть недолго болел?
- Да он крепче тебя был! А помер не от болезни. В наших краях браконьеры повадились. Много зверей побили. На людей нападали даже, грабили, угрожали. Говорят, уголовники это беглые. Здешние их боялись, и дать им отпор не решались. Всё обещали военных прислать. Но дед твой Корней дожидаться не стал, пока бандиты новых бед не натворили. Решил встретиться с ними и поговорить как с людьми. И вроде, пошел разговор. А один вдруг взял, да пальнул сдуру. Видать, нервишки сдали... Потом их поймали, и они во всём повинились. Только деда Корнея не вернуть уже...
Гера подсел рядом на лодку.
- А ты как, проездом, или побудешь?
- ...Надеюсь, что побуду, - не сразу ответил Никита, всё еще приходя в себя от услышанного. - А... бабушка Арина, дедушка... Они... живы?
- Живы, - кивнул Гера. - Из стариков только деда Ромашку еще схоронили. Но он сам ушёл. Пришел на свою поляну, прилёг вздремнуть среди ромашек своих, да так и не проснулся больше. У нас говорят, что они к себе его забрали.
- А как ты? - решил спросить Никита.
- А чего я? У меня всё порядок. Женился, сына воспитываю.
- А... отец?
- Подался в промысловый флот. Вахтой на севере ходит. Пить бросил. Письма писать не любит, но пару раз приезжал. Подарки всё внуку привозил. А мне морской бинокль и спининг привёз.
И явно не желая задерживать на себе внимание, он спросил:
- Ты-то сам как?
- Да вот... на журналиста выучился. А вообще, рассказы писать хотел...
- Про Суворова, что ли, будешь писать?
- Буду и про него, как я его представляю. И про других, настоящих, хочу рассказать. Чтобы люди больше правды узнали о прошлом.
- Про деда Корнея напиши. Он стоит того!
- Напишу. Обязательно!
Гера встал и, отряхнув руки, еще раз оглядел Никиту:
- Ну... ладно, ты иди, давай. Со своими пообщайся. Увидимся еще.
Никита поднял рюкзак и, пожав Чигурову руку, направился в лес по тропинке.
- Эй суворовец! - чуть погодя крикнул Гера. - Ты это... Спасибо.
- За что? - удивился Никита.
- ...За то... - ответил Чигуров, глянув исподлобья. Он выражал благодарность, как умел...
43. РОДНЫЕ РУКИ
Вот и знакомый дом. Дверь отворила бабушка Арина. Она сильно постарела. Но в глазах ее горел всё тот же добрый свет, согревающий своим необъятным теплом. Увидев внука, она расплакалась и, крепко обняв, долго не хотела его отпускать. А потом всё старалась чем-то угостить его, сделать что-то приятное. Никите тоже очень захотелось что-то хорошее сделать для бабушки.
Встретился он наконец, и с дедушкой Данилой. С ним он тоже очень быстро подружился. Так они просидели весь день за разговорами, рассказывая о себе, о жизни, и вспоминая о прошлом. А ближе к вечеру Никита все же решился отправиться к той, чьи серые глаза так тревожили его душу. Положил аккуратно в сумку подарки и гостинцы. Конечно же, те самые, давно обещанные апельсины. А в боковой кармашек бережно уложил маленькую куклу Ёну. Он теперь всегда брал ее с собой. Что ж, ...лишь бы только она была дома...
44. ЧТО ДОРОЖЕ ВСЕГО
Наконец, Никита подошел к заветному крыльцу. Собрался было постучать, но накатившее внезапно сильное волнение сковало всё тело, а сердце отчаянно забилось. С трудом справившись со смятением чувств, он всё же постучал в дверь. На пороге появилась высокая, стройная девушка. Недоверчиво глянув на гостя, она строго спросила:
- Вам кого?
- Мне... А Алёна дома? - неожиданно смутившись, ответил Никита.
- А зачем она Вам? - так же недружелюбно спросила она.
- Я... Мы дружили с ней в детстве. Я в гости приезжал...
Девушка еще раз внимательно поглядела на молодого человека. И подозрительно прищурив глаза, спросила:
- Так Вы... Никита?
- Да, - обрадовался он. - Значит, меня еще помнят? - И он нетерпеливо заглянул за плечо девушки, надеясь, что там, в дверях сейчас появится она, та самая...
- Никита, Вас не было двенадцать лет! - как будто обрубила девушка.
- То есть... её нет дома? Или... - теряя надежду, спросил Никита.
- Какое теперь Вам дело?! Идите лучше, откуда пришли! - и она собралась было закрыть за собой дверь.
- Да постойте же, а Вы-то хоть кто? - пытался хотя бы как-то остановить ее непрошеный гость.
- Людмила, сестра ее, - сухо ответила она.
- Так это которая... Сюся была?
- Была, да вышла вся. ...Дверь я могу теперь закрыть? - вскинула она недобрый взгляд.
- Ну позвольте мне просто ее увидеть! - тихо и уже почти беспомощно попросил парень.
- Никита, двенадцать лет! - лишь ответила она. - Лучше уходите. Вы и так доставили ей слишком много слёз!
- Я не мог приехать раньше, - так же тихо сказал он, склонив голову. - В детстве меня одного не пускали, а отец каждое лето работал. Потом - институт, курсовые, дипломы... А там и проблемы взрослые накатили. Так незаметно и закрутила жизнь...
- Ну и крутились бы дальше. Могли не приезжать.
- Да вот оказалось, что не смог. Как закончил институт, сел, остановился. И понял, что больше всего я хотел бы оказаться здесь.
Людмила медленно отступила на шаг. И немного помолчав, сказала:
- Опоздали Вы, уехала она. С геологами в экспедицию. Полгода уже как.
Никита тяжело вздохнул. И выдержав неловкую паузу, осторожно спросил:
- А она... замужем?
- Когда уезжала, не была.
- Но у нее кто-нибудь есть?
- Тогда только Вы были, а нынче сказать не могу. Не спрашивала.
- А адрес ее Вы знаете?
- Ага. ...Советский Союз.
- То есть, ... как?
- Она же геолог. На месте не сидит.
- Но есть какое-то управление, где могут дать информацию?
- Институт.
- А где он находится?
- Я поискала бы, но Вы же снова пропадёте!
- Я прадеда подвел. И потерял. - хмуро ответил Никита. И упрямо добавил: - И теперь ни за что не позволю себе потерять Алёну! Найду ее и сюда с ней приеду. И дом дедовский к жизни верну. Просто... понял я, что нет ничего у меня важней и дороже...
Никита поспешил отвести взгляд. Как-то вдруг неожиданно напросились давно забытые слезы. Было уже почти темно, но в свете неярких деревенских огней они блеснули маленькими, горячими искорками на его лице.
- Может, тогда... завтра зайдёте, - уже чуть мягче ответила Людмила. - Сейчас поздно уже. А утром я адрес найду.
- Тогда... спокойной ночи? - робко улыбнулся Никита.
- Спокойной ночи, - кивнула в ответ девушка. И чуть помолчав, негромко добавила: - Прощай навсегда, и приходи завтра...
Павел Ломовцев (Волхов) © 2025
