Каменная одежда походила на скромный балахон, сродни одеянию монахини. Широкие рукава, выщербленные песком и ветрами, свисали до самых ступней, а голову обтягивал капюшон. Лица время не пощадило, но по ободу капюшона, как и на рукавах, сохранились вырезы по форме четырехлучевых звёзд — священного знака Богини.
Тания с интересом оглядела статую, хотя видела её тут далеко не впервые.
— Как считаешь, попади ты в эту свою королевскую гвардию, доведётся тебе увидеть её? Настоящую? О, да я бы тогда оделась в мужское платье и сама вместо тебя гвардейские испытания прошла!
У Йеда внутри что–то предательски дрогнуло. Не столько из–за дерзких повадок сестры, давно привычных, а потому, что выходка с переодеванием в её копилке уже имелась. Но виду он не подал, и лишь невозмутимо ответил:
— Даже королям не дозволено испрашивать аудиенции Богини. Она решает сама, когда и кому явиться, и бывало такое лишь в истории. А в обычное время волю Звёзд представляет Посланник Синода.
— Вот досада!… Ну тогда уступаю гвардию старшему братику!
Тания коварно ухмыльнулась, а Йед неслышно выдохнул. Кажется, всё обернулась простой шуткой.
— Впрочем, как знать, — добавил он. — Новый король Рамис молод, в его правление многое может случиться…
Йед замолчал и насторожился, тревожно озираясь.
— Что–то мне здесь… не нравится… — пробормотал он.
— Ты тоже это слышишь? Так странно… Я же говорила, здесь сейчас всё странно!
Йед ничего на самом деле и не слышал — его просто постигла необъяснимая тревога. Она начала исподтишка клевать его сознание ещё на спуске, а осознал он её только теперь.
Но слова Тании заставили его напрячь слух.
И вот ему удалось различить этот странный низкий гул. Едва доступный уху, он словно лился разом отовсюду. Зажатый в тисках ущелья, въедался в здешний воздух.
Звук походил на те пещерные завывания, что иные звали песнями. Да и откуда ещё ему тут взяться, если не из Поющих пещер? Но ведь Йед с Танией давно сошли к подножию…
— Пока не ушли, поднимемся обратно, — сказал Йед. — До нижних пещер. Такого с ними прежде не бывало! Может, стоит рассказать старосте?
Тания была только за.
У пещер тревожный гул стал заметно громче, настойчивей. До того низкий, что, казалось, проникал под плоть, до самых костей, что дрожали ему в такт. Будто звук этот хотел забиться куда угодно, лишь бы спастись от чего–то страшного в горной утробе.
Тания засунула голову в пещеру и прислушалась.
— Это просто гул. Я не слышу мелодии, как прежде. Это больше не похоже на ветер.
— А на что же тогда? Только не говори, что там стонут… Мерт… вецы…
Стонал не ветер — и не мертвецы. Стонала земля, а едва Йед заговорил, земля задрожала. По склону посыпались камешки, сначала мелкие, затем крупнее.
Тания и не пыталась бежать, словно воспринимала всё как новое увлекательное приключение.
Неужто она думает спрятаться в пещере?!
Тряска стремительно нарастала. Тогда Йед схватил сестру за руку и потащил прочь со склона.
— Эй!! Я тебе не мешок картошки!
— Ну так шустрей ногами перебирай! Бежать надо!
— От кого?! Там что–то происходит!
Он продолжал волочить её вниз, невзирая на все протесты.
Едва они промчались мимо статуи Шамины, раздался подземный гром. Почва заходила ходуном, словно из земных недр рвалось на волю неведомое чудище.
Тут перепугалась и Тания. Оба припустили во всю прыть, а с крутых склонов на них так и сыпался щебень и камни. Йед еле увернулся от здоровенного булыжника, как позади что–то страшно затрещало, словно тысяча демонов преисподней разом ударили в подземный гонг. А затем все звуки потонули в грохоте горного обвала.
— Оползень! — завопил он. — Нас же внизу живьём накроет!
Он потащил Танию в сторону, на ближайший откос… Но подземная тряска вдруг утихла — на удивление быстро, как и началась. А следом смолк и грохот камней.
Пыльную завесу снесло ветром, и глазам открылся изуродованный склон. Прямо по скальным породам его раскроила безобразная трещина. Пещеры на её пути разрушены, прочие — просто завалены. А там, где недавно стояли Йед и Тания, слушая пещерный гул, сошёл горный оползень.
Посреди хаоса невозмутимо высился столб статуи Шамины, который каменная лавина чудом не смела.
— Идём домой, — выдохнул Йед. — Землетрясение наверняка настигло деревню, им может помощь нужна! И поскорей, а то нас самих решат искать!
Тания ничего не возразила, словно и не слышала. Она ошарашенно ощупывала сизые от пыли волосы.
— Йед…
Она потянулась к нему, и вдруг — оступилась, неуклюже цапнув пальцами воздух. Он едва успел её подхватить.
— Что с тобой?!
— Я, кажется, ранена… — пролепетала она. — Небо вертится… Вот же…
По грязному лбу пробежала алая дорожка.
«Чудеса эти — не наше деревенское дело. Моё вот дело — железо ковать.»
— Вы опять туда с ней ходили? — Тания узнала горестный голос матери. — Что её только тянет каждый раз в эти горы! Ещё немного и поселится там в пещерах. А ты, Йед, разве не брат ей? Я же всегда говорила, разве не ты отвечаешь за сестру? Ещё в королевскую гвардию идти собрался, недотёпа. Хоть кол на макушке ему тёши! Вы и Богине подношения не принесли — вот беда и постигла! Ээх…
— Ну, хватит, — прервал её низкий голос отца. — Йед тут не виноват, землетрясение не по его воле случилось. В последний раз такое было, когда у меня ещё борода не росла. Главное, Тания цела, а не он бы — лежать ей теперь заваленной в одной из этих пещер. Она сама себе голова, и нечего с неё ответ снимать. Будет впредь умнее.
Тания опять услышала недовольные вздохи и причитания матушки. И снова отцовский голос.
— Да будет тебе убиваться, всё у ней заживёт! Но за порог ей выходить нельзя, пока в себя не придёт. А к Пещерам опять подниматься и вовсе запрещаю. Тогда, в моей юности, после первого удара ещё много раз землю потряхивало, пока не успокоилось. У горных склонов теперь опасно.
Последние слова он бросил уже под скрип закрывающейся двери.
— Йед, ты проследи, она тебя лучше слушает. А я обратно в кузню — там хлопот не оберёшься. Хорошо без пожара обошлось.
И дверь за ним захлопнулась.
До ночи у Тании кружилась голова, а попытки встать вызывали тошноту. По счастью, ранение оказалось не столь серьёзным. Уже со следующего дня она стала приходить в норму. Быстро возвращалось и её обычное бодрое настроение. Однако отцовский запрет на поход к полуразрушенным пещерам Тания нарушать не осмеливалась.
Кузнец оказался прав: подземные удары повторялись ещё не раз. В деревне землетрясение вызвало переполох. В некоторых хозяйствах случились пожары — их, к счастью, успели вовремя потушить — но большей проблемой оказалось смятение, которое катаклизм вызвал в умах селян.
— Какие новости? — спросила Тания брата прямо с порога. — Что там в деревне говорят? Ну, о землетрясении?
Йед, только что вернувшийся из отцовской кузни, задумчиво почесал в затылке.
— Говорят? А разное говорят. Все разделились… на несколько лагерей. Староста не видит в землетрясении ничего сверхъестественного, говорит это вроде бури или грозы, только под землёй, а не в небе. Но другие увидели дурное знамение о грядущих бедах. Третьи, что это люди своими неправедными деяниями навлекли на себя гнев Шамины. Четвёртые — что пробудились древние армии, погребённые под Закатными горами, и что они скоро выйдут на поверхность ради последней битвы, которая уничтожит всё живое. Впрочем… Больше всего тех, кто отнёсся ко всему с долей равнодушия. Они просто продолжают заниматься повседневными рутинными делами, как наш отец. Думаю, благодаря им пересуды со временем утихнут, а деревня о происшествии забудет.
— Ясно… Значит ничего особенного так и не произошло…
— А что такое особенное должно было произойти? — насторожился Йед.
— Там, в Поющих пещерах. Мне тогда показалось, будто кто–то хочет меня предупредить. Даже не знаю кто, и о чём… Может это древние Титаны, что спят под Закатными горами? Мне стало там... странно. Нехорошо, будто что–то скоро должно случиться, что-то плохое. Потому мне и захотелось оттуда уйти.
Любой другой на месте Йеда рассмеялся бы, но Йед не стал. Он оставался серьёзен и взглянул на сестру с подозрением.
— У меня тоже порой бывает похожее предчувствие. И вчера у тех пещер тоже, только я никак не мог понять, что всё это значит… Но сегодня, между делом, придумалось вот что. Я там услышал вначале гнетущий звук, да и ты тоже говорила, что песня пещер изменилась. А здесь, в деревне, все собаки, говорят, с ума посходили. Может, перед землетрясением из земли выходит что-то дурное? Может там, в горах, мы тоже это почуяли, что те собаки? Только не сразу поняли?
Тания задумалась. В отличие от неё, Йед всегда искал каждому событию рациональное объяснение, и она по опыту знала, что суждения его часто оказывались верными.
— Знаешь что, — вдруг молвила она. — Я хочу извиниться.
Йед невольно поднял бровь.
— Да не за себя, — отрезала Тания, поймав его взгляд. — За матушку.
— Вот как? И что она мне плохого сделала?
— Она тебя всё время за меня ругает. Не уследил, не уберёг, и всё такое. Каждый раз, когда со мной что–то случается, виноватым оказываешься ты. И всё это получается как бы от моего имени, хотя меня никто не спрашивал… Но так нечестно.
И вот теперь Йед рассмеялся.
— Так я на неё и не обижен! Уж точно не за это! Я же должен за тобой присматривать, раз тебе брат.
— Не должен! — рявкнула Тания. — Как ты не понимаешь! Я вам не вещь! И это я здесь должна обидеться, а вовсе не ты!
Йед уставился непонимающим взглядом.
— Но даже отец… Помнишь, как он всегда говорит: «человек должен быть настоящим!» Он тогда учил нас ответственности. Разве старший брат не должен отвечать за младшую сестру? Что здесь неправильного? Я никак не возьму в толк, что здесь не по тебе.
Тания лишь досадливо махнула рукой.
— Тьфу на тебя. Ничего ты и теперь не поймёшь. Отец тогда говорил об ответственности за себя, а не за других. А вы с матушкой… у вас всё выходит наоборот!
Она хотела сказать что–то ещё — и даже много чего сказать, излить на Йеда всё негодование, что так регулярно накапливалось у неё в душе. Но слишком поторопилась: слова, чтобы ясно выразить собственные мысли, в голове созреть не успели. И она в замешательстве замолчала.
Йед немедля воспользовался этой паузой.
— Что значит «ответственность за себя»? — удивлённо произнёс он. — Разве ответственность не означает заботы о других? Иначе это эгоизм какой–то получается! Никак не понимаю, чего ты с этого всегда так бесишься. Никто же тебя взаперти не держит, ну что тебе не сидится спокойно? Да и матушка тут при чём? Отцу твои выходки и вечные истории, в которые ты вляпываешься, тоже не нравятся!
Тания сделалась пунцовой от злости.
— Ты этого до сих пор не понял, потому что безмозглый дурачина! — воскликнула она в сердцах.
На том их разговор тогда и окончился.
Спустя пару недель присмотр за Танией ослаб, и она решилась этим воспользоваться. Подземные удары к тому времени давно не повторялись.
Тания стояла, растерянно осматривая склон с Поющими пещерами. То есть, когда–то они были Поющими… Тропы, что зигзагами поднимались по склону, ещё угадывались, но сами пещеры оказались завалены. Наискось по склону шла уродливая трещина, она тоже местами засыпалась камнями, а горная порода сбоку от неё осела.
Справа, у начала тропы, так и стояла статуя Шамины, нетронутая. Да только кому она тут теперь нужна?
— Ну и как это называется? — раздался голос из–за спины, так что Тания вздрогнула. — Я скажу. Форменное свинство!
Йед стоял, скрестив руки на груди.
— Зачем так меня подставляешь? Отец же ясно запретил сюда ходить. Неужто так невтерпёж было?
— Я не собиралась туда забираться, — смущённо отозвалась Тания. — Просто хотела посмотреть, что тут теперь осталось.
— Ну, наверху несколько пещер вроде бы целые. Только пытаться туда лезть — верный способ сломать себе шею. Может, назад теперь? Больше тут ничего не высмотришь.
Тания неуверенно кивнула, бросив последний взгляд на злополучный склон: статую Шамины, восходящую тропу и трещину…
— Нет, стой! Йед! Смотри, там новая пещера появилась! Раньше не было!
Он оглянулся. У дальнего конца тропы, из самой трещины зияла чёрная пустота — она явно уходила вглубь горы. Похоже, землетрясение вскрыло вход в какой–то грот, доселе не доступный.
— Я только гляну одним глазком, что там, и потом мы быстро–быстро назад, хорошо?
Не дожидаясь ответа, Тания стремительно взбежала на склон.
«Ну до чего своенравна!», — раздражённо подумал Йед, пускаясь вдогонку.
— Стоять! — окрикнул он её уже у входа. — Даже не думай, что я дам тебе залезть внутрь или ещё какую–нибудь глупость! Сейчас же уходим, и ты идёшь со мной по собственной воле!
Последние слова он произнёс с особым выражением, стараясь придать лицу отцовской суровости.
В то же время, боковым зрением он заметил, что за чернотой зияющей дыры действительно скрывается обширное пространство.
Тания сердито глядела, не тая досады, а Йед вдруг вспомнил, что не раз уже видел на её лице подобное выражение. Оно значило, что изнутри её жжёт незримый огонь, а он, Йед, стал неприятным препятствием к исполнению её желаний. Но неприятным — не значит, что непреодолимым.
И он решил рискнуть.
— Хорошо. Я спускаюсь туда первый. Скорее всего, ничего там нет, кроме голых стен и мокриц. И тогда мы немедля возвращаемся в деревню, а ты больше сюда никогда не являешься одна, как сегодня. Обещаешь?
— Обещаю, старший братик! — немедленно повеселела Тания.
Йед виду не подал, но очень обрадовался собственной ловкости: ему ведь удалось поймать сестру в ловушку из её собственных желаний. К данным ему обещаниям она обычно относилась с серьёзностью, не очень свойственной в других делах. Осталось только столкнуть её с реальностью, обыденной и серой.
Он спустился вглубь черноты — через узкий разлом мог протиснуться лишь один человек за раз. Пока зрение привыкало к темноте подземелья, он видел только трещину над головой, через которую проникало немного света. Под ногами попадались мелкие камни, которые сюда насыпало при обвале.
— Ну что там? — послышался снаружи нетерпеливый голос.
— А что ты думала здесь найти? Просто пещера, только побольше тех.
Внутри и впрямь оказалось много пустого пространства. Землетрясение надломило каменный потолок грота, открыв его внешнему миру. Вход, видимо, был давно завален таким же обвалом. А теперь открылся опять.
Йед с недоверием задрал голову к трещине наверху. Так или иначе, находиться здесь опасно. В случае нового удара из–под земли потолок грозил совсем обрушиться.
— Здесь только камни и пыль, уж поверь на слово. Спуститься сюда не дам, иначе отец…
Тут он осёкся на полуслове и замолчал, увидев нечто поразительное.
Оставшаяся снаружи Тания даже встревожилась.
— Что там такое? Почему вдруг умолк?
Ответ последовал лишь после паузы.
— Здесь… нет, это не описать… Ты должна это увидеть…
Тания, удивлённая столь внезапной перемене в настроении брата, нырнула в черноту разлома. Поначалу она тоже словно ослепла, и только когда глаза привыкли темноте, где–то сбоку она различила силуэт Йеда.
Он стоял неподвижно и глядел прямо перед собой — на стену пещеры.
— Смотри… Внимательнее! Ты это тоже видишь?
В том месте, куда он уставился, ничего не было.
Тания с интересом оглядела статую, хотя видела её тут далеко не впервые.
— Как считаешь, попади ты в эту свою королевскую гвардию, доведётся тебе увидеть её? Настоящую? О, да я бы тогда оделась в мужское платье и сама вместо тебя гвардейские испытания прошла!
У Йеда внутри что–то предательски дрогнуло. Не столько из–за дерзких повадок сестры, давно привычных, а потому, что выходка с переодеванием в её копилке уже имелась. Но виду он не подал, и лишь невозмутимо ответил:
— Даже королям не дозволено испрашивать аудиенции Богини. Она решает сама, когда и кому явиться, и бывало такое лишь в истории. А в обычное время волю Звёзд представляет Посланник Синода.
— Вот досада!… Ну тогда уступаю гвардию старшему братику!
Тания коварно ухмыльнулась, а Йед неслышно выдохнул. Кажется, всё обернулась простой шуткой.
— Впрочем, как знать, — добавил он. — Новый король Рамис молод, в его правление многое может случиться…
Йед замолчал и насторожился, тревожно озираясь.
— Что–то мне здесь… не нравится… — пробормотал он.
— Ты тоже это слышишь? Так странно… Я же говорила, здесь сейчас всё странно!
Йед ничего на самом деле и не слышал — его просто постигла необъяснимая тревога. Она начала исподтишка клевать его сознание ещё на спуске, а осознал он её только теперь.
Но слова Тании заставили его напрячь слух.
И вот ему удалось различить этот странный низкий гул. Едва доступный уху, он словно лился разом отовсюду. Зажатый в тисках ущелья, въедался в здешний воздух.
Звук походил на те пещерные завывания, что иные звали песнями. Да и откуда ещё ему тут взяться, если не из Поющих пещер? Но ведь Йед с Танией давно сошли к подножию…
— Пока не ушли, поднимемся обратно, — сказал Йед. — До нижних пещер. Такого с ними прежде не бывало! Может, стоит рассказать старосте?
Тания была только за.
У пещер тревожный гул стал заметно громче, настойчивей. До того низкий, что, казалось, проникал под плоть, до самых костей, что дрожали ему в такт. Будто звук этот хотел забиться куда угодно, лишь бы спастись от чего–то страшного в горной утробе.
Тания засунула голову в пещеру и прислушалась.
— Это просто гул. Я не слышу мелодии, как прежде. Это больше не похоже на ветер.
— А на что же тогда? Только не говори, что там стонут… Мерт… вецы…
Стонал не ветер — и не мертвецы. Стонала земля, а едва Йед заговорил, земля задрожала. По склону посыпались камешки, сначала мелкие, затем крупнее.
Тания и не пыталась бежать, словно воспринимала всё как новое увлекательное приключение.
Неужто она думает спрятаться в пещере?!
Тряска стремительно нарастала. Тогда Йед схватил сестру за руку и потащил прочь со склона.
— Эй!! Я тебе не мешок картошки!
— Ну так шустрей ногами перебирай! Бежать надо!
— От кого?! Там что–то происходит!
Он продолжал волочить её вниз, невзирая на все протесты.
Едва они промчались мимо статуи Шамины, раздался подземный гром. Почва заходила ходуном, словно из земных недр рвалось на волю неведомое чудище.
Тут перепугалась и Тания. Оба припустили во всю прыть, а с крутых склонов на них так и сыпался щебень и камни. Йед еле увернулся от здоровенного булыжника, как позади что–то страшно затрещало, словно тысяча демонов преисподней разом ударили в подземный гонг. А затем все звуки потонули в грохоте горного обвала.
— Оползень! — завопил он. — Нас же внизу живьём накроет!
Он потащил Танию в сторону, на ближайший откос… Но подземная тряска вдруг утихла — на удивление быстро, как и началась. А следом смолк и грохот камней.
Пыльную завесу снесло ветром, и глазам открылся изуродованный склон. Прямо по скальным породам его раскроила безобразная трещина. Пещеры на её пути разрушены, прочие — просто завалены. А там, где недавно стояли Йед и Тания, слушая пещерный гул, сошёл горный оползень.
Посреди хаоса невозмутимо высился столб статуи Шамины, который каменная лавина чудом не смела.
— Идём домой, — выдохнул Йед. — Землетрясение наверняка настигло деревню, им может помощь нужна! И поскорей, а то нас самих решат искать!
Тания ничего не возразила, словно и не слышала. Она ошарашенно ощупывала сизые от пыли волосы.
— Йед…
Она потянулась к нему, и вдруг — оступилась, неуклюже цапнув пальцами воздух. Он едва успел её подхватить.
— Что с тобой?!
— Я, кажется, ранена… — пролепетала она. — Небо вертится… Вот же…
По грязному лбу пробежала алая дорожка.
Глава 3
«Чудеса эти — не наше деревенское дело. Моё вот дело — железо ковать.»
— Вы опять туда с ней ходили? — Тания узнала горестный голос матери. — Что её только тянет каждый раз в эти горы! Ещё немного и поселится там в пещерах. А ты, Йед, разве не брат ей? Я же всегда говорила, разве не ты отвечаешь за сестру? Ещё в королевскую гвардию идти собрался, недотёпа. Хоть кол на макушке ему тёши! Вы и Богине подношения не принесли — вот беда и постигла! Ээх…
— Ну, хватит, — прервал её низкий голос отца. — Йед тут не виноват, землетрясение не по его воле случилось. В последний раз такое было, когда у меня ещё борода не росла. Главное, Тания цела, а не он бы — лежать ей теперь заваленной в одной из этих пещер. Она сама себе голова, и нечего с неё ответ снимать. Будет впредь умнее.
Тания опять услышала недовольные вздохи и причитания матушки. И снова отцовский голос.
— Да будет тебе убиваться, всё у ней заживёт! Но за порог ей выходить нельзя, пока в себя не придёт. А к Пещерам опять подниматься и вовсе запрещаю. Тогда, в моей юности, после первого удара ещё много раз землю потряхивало, пока не успокоилось. У горных склонов теперь опасно.
Последние слова он бросил уже под скрип закрывающейся двери.
— Йед, ты проследи, она тебя лучше слушает. А я обратно в кузню — там хлопот не оберёшься. Хорошо без пожара обошлось.
И дверь за ним захлопнулась.
До ночи у Тании кружилась голова, а попытки встать вызывали тошноту. По счастью, ранение оказалось не столь серьёзным. Уже со следующего дня она стала приходить в норму. Быстро возвращалось и её обычное бодрое настроение. Однако отцовский запрет на поход к полуразрушенным пещерам Тания нарушать не осмеливалась.
Кузнец оказался прав: подземные удары повторялись ещё не раз. В деревне землетрясение вызвало переполох. В некоторых хозяйствах случились пожары — их, к счастью, успели вовремя потушить — но большей проблемой оказалось смятение, которое катаклизм вызвал в умах селян.
— Какие новости? — спросила Тания брата прямо с порога. — Что там в деревне говорят? Ну, о землетрясении?
Йед, только что вернувшийся из отцовской кузни, задумчиво почесал в затылке.
— Говорят? А разное говорят. Все разделились… на несколько лагерей. Староста не видит в землетрясении ничего сверхъестественного, говорит это вроде бури или грозы, только под землёй, а не в небе. Но другие увидели дурное знамение о грядущих бедах. Третьи, что это люди своими неправедными деяниями навлекли на себя гнев Шамины. Четвёртые — что пробудились древние армии, погребённые под Закатными горами, и что они скоро выйдут на поверхность ради последней битвы, которая уничтожит всё живое. Впрочем… Больше всего тех, кто отнёсся ко всему с долей равнодушия. Они просто продолжают заниматься повседневными рутинными делами, как наш отец. Думаю, благодаря им пересуды со временем утихнут, а деревня о происшествии забудет.
— Ясно… Значит ничего особенного так и не произошло…
— А что такое особенное должно было произойти? — насторожился Йед.
— Там, в Поющих пещерах. Мне тогда показалось, будто кто–то хочет меня предупредить. Даже не знаю кто, и о чём… Может это древние Титаны, что спят под Закатными горами? Мне стало там... странно. Нехорошо, будто что–то скоро должно случиться, что-то плохое. Потому мне и захотелось оттуда уйти.
Любой другой на месте Йеда рассмеялся бы, но Йед не стал. Он оставался серьёзен и взглянул на сестру с подозрением.
— У меня тоже порой бывает похожее предчувствие. И вчера у тех пещер тоже, только я никак не мог понять, что всё это значит… Но сегодня, между делом, придумалось вот что. Я там услышал вначале гнетущий звук, да и ты тоже говорила, что песня пещер изменилась. А здесь, в деревне, все собаки, говорят, с ума посходили. Может, перед землетрясением из земли выходит что-то дурное? Может там, в горах, мы тоже это почуяли, что те собаки? Только не сразу поняли?
Тания задумалась. В отличие от неё, Йед всегда искал каждому событию рациональное объяснение, и она по опыту знала, что суждения его часто оказывались верными.
— Знаешь что, — вдруг молвила она. — Я хочу извиниться.
Йед невольно поднял бровь.
— Да не за себя, — отрезала Тания, поймав его взгляд. — За матушку.
— Вот как? И что она мне плохого сделала?
— Она тебя всё время за меня ругает. Не уследил, не уберёг, и всё такое. Каждый раз, когда со мной что–то случается, виноватым оказываешься ты. И всё это получается как бы от моего имени, хотя меня никто не спрашивал… Но так нечестно.
И вот теперь Йед рассмеялся.
— Так я на неё и не обижен! Уж точно не за это! Я же должен за тобой присматривать, раз тебе брат.
— Не должен! — рявкнула Тания. — Как ты не понимаешь! Я вам не вещь! И это я здесь должна обидеться, а вовсе не ты!
Йед уставился непонимающим взглядом.
— Но даже отец… Помнишь, как он всегда говорит: «человек должен быть настоящим!» Он тогда учил нас ответственности. Разве старший брат не должен отвечать за младшую сестру? Что здесь неправильного? Я никак не возьму в толк, что здесь не по тебе.
Тания лишь досадливо махнула рукой.
— Тьфу на тебя. Ничего ты и теперь не поймёшь. Отец тогда говорил об ответственности за себя, а не за других. А вы с матушкой… у вас всё выходит наоборот!
Она хотела сказать что–то ещё — и даже много чего сказать, излить на Йеда всё негодование, что так регулярно накапливалось у неё в душе. Но слишком поторопилась: слова, чтобы ясно выразить собственные мысли, в голове созреть не успели. И она в замешательстве замолчала.
Йед немедля воспользовался этой паузой.
— Что значит «ответственность за себя»? — удивлённо произнёс он. — Разве ответственность не означает заботы о других? Иначе это эгоизм какой–то получается! Никак не понимаю, чего ты с этого всегда так бесишься. Никто же тебя взаперти не держит, ну что тебе не сидится спокойно? Да и матушка тут при чём? Отцу твои выходки и вечные истории, в которые ты вляпываешься, тоже не нравятся!
Тания сделалась пунцовой от злости.
— Ты этого до сих пор не понял, потому что безмозглый дурачина! — воскликнула она в сердцах.
На том их разговор тогда и окончился.
Спустя пару недель присмотр за Танией ослаб, и она решилась этим воспользоваться. Подземные удары к тому времени давно не повторялись.
***
Тания стояла, растерянно осматривая склон с Поющими пещерами. То есть, когда–то они были Поющими… Тропы, что зигзагами поднимались по склону, ещё угадывались, но сами пещеры оказались завалены. Наискось по склону шла уродливая трещина, она тоже местами засыпалась камнями, а горная порода сбоку от неё осела.
Справа, у начала тропы, так и стояла статуя Шамины, нетронутая. Да только кому она тут теперь нужна?
— Ну и как это называется? — раздался голос из–за спины, так что Тания вздрогнула. — Я скажу. Форменное свинство!
Йед стоял, скрестив руки на груди.
— Зачем так меня подставляешь? Отец же ясно запретил сюда ходить. Неужто так невтерпёж было?
— Я не собиралась туда забираться, — смущённо отозвалась Тания. — Просто хотела посмотреть, что тут теперь осталось.
— Ну, наверху несколько пещер вроде бы целые. Только пытаться туда лезть — верный способ сломать себе шею. Может, назад теперь? Больше тут ничего не высмотришь.
Тания неуверенно кивнула, бросив последний взгляд на злополучный склон: статую Шамины, восходящую тропу и трещину…
— Нет, стой! Йед! Смотри, там новая пещера появилась! Раньше не было!
Он оглянулся. У дальнего конца тропы, из самой трещины зияла чёрная пустота — она явно уходила вглубь горы. Похоже, землетрясение вскрыло вход в какой–то грот, доселе не доступный.
— Я только гляну одним глазком, что там, и потом мы быстро–быстро назад, хорошо?
Не дожидаясь ответа, Тания стремительно взбежала на склон.
«Ну до чего своенравна!», — раздражённо подумал Йед, пускаясь вдогонку.
— Стоять! — окрикнул он её уже у входа. — Даже не думай, что я дам тебе залезть внутрь или ещё какую–нибудь глупость! Сейчас же уходим, и ты идёшь со мной по собственной воле!
Последние слова он произнёс с особым выражением, стараясь придать лицу отцовской суровости.
В то же время, боковым зрением он заметил, что за чернотой зияющей дыры действительно скрывается обширное пространство.
Тания сердито глядела, не тая досады, а Йед вдруг вспомнил, что не раз уже видел на её лице подобное выражение. Оно значило, что изнутри её жжёт незримый огонь, а он, Йед, стал неприятным препятствием к исполнению её желаний. Но неприятным — не значит, что непреодолимым.
И он решил рискнуть.
— Хорошо. Я спускаюсь туда первый. Скорее всего, ничего там нет, кроме голых стен и мокриц. И тогда мы немедля возвращаемся в деревню, а ты больше сюда никогда не являешься одна, как сегодня. Обещаешь?
— Обещаю, старший братик! — немедленно повеселела Тания.
Йед виду не подал, но очень обрадовался собственной ловкости: ему ведь удалось поймать сестру в ловушку из её собственных желаний. К данным ему обещаниям она обычно относилась с серьёзностью, не очень свойственной в других делах. Осталось только столкнуть её с реальностью, обыденной и серой.
Он спустился вглубь черноты — через узкий разлом мог протиснуться лишь один человек за раз. Пока зрение привыкало к темноте подземелья, он видел только трещину над головой, через которую проникало немного света. Под ногами попадались мелкие камни, которые сюда насыпало при обвале.
— Ну что там? — послышался снаружи нетерпеливый голос.
— А что ты думала здесь найти? Просто пещера, только побольше тех.
Внутри и впрямь оказалось много пустого пространства. Землетрясение надломило каменный потолок грота, открыв его внешнему миру. Вход, видимо, был давно завален таким же обвалом. А теперь открылся опять.
Йед с недоверием задрал голову к трещине наверху. Так или иначе, находиться здесь опасно. В случае нового удара из–под земли потолок грозил совсем обрушиться.
— Здесь только камни и пыль, уж поверь на слово. Спуститься сюда не дам, иначе отец…
Тут он осёкся на полуслове и замолчал, увидев нечто поразительное.
Оставшаяся снаружи Тания даже встревожилась.
— Что там такое? Почему вдруг умолк?
Ответ последовал лишь после паузы.
— Здесь… нет, это не описать… Ты должна это увидеть…
Тания, удивлённая столь внезапной перемене в настроении брата, нырнула в черноту разлома. Поначалу она тоже словно ослепла, и только когда глаза привыкли темноте, где–то сбоку она различила силуэт Йеда.
Он стоял неподвижно и глядел прямо перед собой — на стену пещеры.
— Смотри… Внимательнее! Ты это тоже видишь?
В том месте, куда он уставился, ничего не было.
