Машина рванула с места, поднимая клубы пыли.
Валентин Степанович улыбнулся:
— Игра в рыцарство?
— В донкихотство, – поправил парень.
* * *
Валентин взялся за ручку двери, когда мужчина остановил его:
— Подожди... Для тебя я чужой, посторонний человек, что-то менять уже поздно...
— Не нужно! – холодно перебил юноша. – Я сказал, у меня всё отлично!
— Мы ведь можем просто поговорить?
Собеседник усмехнулся, доставая сигарету, но Валентин Степанович перехватил его руку:
— Сегодня, — негромко обронил визитёр, — я должен был уехать, чтобы не создавать Валерию проблем. Но он мне ответит, ответит сполна!
— Отец ни в чём не виноват! — отрезал парень. — Вы сами сказали: Создавать проблем. Я тоже не хочу никому их создавать! Нарушать жизнь, в которой всегда был лишним.
— Если бы ты знал, как я ненавижу себя! — прошептал гость.
Валентин прислонился к дереву. Ночной ветерок обдувал лицо.
— Я рано уехал из дома, — едва слышно выдохнул парень. — Почему? Мне бы и самому хотелось узнать ответ. Не скажу, что меня не любили. Только вот… Я не вписывался в их жизнь. Между нами всегда стояла стена. Отец обрадовался моему решению, всячески поощряя. Все блага столицы открылись передо мной. У меня было много друзей, много развлечений. — Валентин колко улыбнулся: — А почему бы и нет? Отец старался! Зачем же его огорчать?! Так, однажды, на одной из вечеринок, я познакомился с Алёшкой... Деньги меня мало интересовали, отец присылал их с избытком. Это была игра: увлекательная, опасная. Алёшка перепродавал краденые вещи... Со временем наши дороги разошлись. Недавно, я был у него в гостях. Он очень обрадовался, познакомил со своей красавицей женой. У них чудесная дочурка. О прошлом он вспоминает, как о детских шалостях.
Валентин Степанович терпеливо ждал, когда парень заговорит снова.
— Но, оказалось, поставить на прошлом точку, не так-то и легко, — наконец обронил Валентин. — Ко мне явились из милиции... Впрочем, всё это мелочи, никаких серьёзных предъяв, у них нет...
— Договаривай! – жёстко выдохнул мужчина.
Валентин опустил глаза:
— Я всё уже сказал. Может, только кроме того, что жить мне осталось не так-то и долго. Это избавит всех от проблем.
— Неизлечимых болезней не бывает!
— Возможно...— усмехнулся парень. — Наверное, и астроцитом излечим. Но для этого нужна операция.
— И ты её сделаешь,— процедил гость.
Валентин почал головой:
— Нет! Я никогда не сделаюсь им обузой!
Валентин Степанович посмотрел в зелёные глаза собеседника.
— Я в своей жизни ни о чём не просил,— тихо проговорил он,— но сейчас... сейчас я готов перед Валерием стать на колени...
— Мне не нужны подачки! — отрезал Валентин. Мужчина сжал его плечо:
— Я этого не допущу!
Звезды поблекли. Алые лучи солнца окрасили горизонт.
Валентин Степанович нахмурился. На мягкой от дождя земле, чётко виднелись отпечатки колёс.
— Что бы ни случилось,– не громко проговорил он, – запомни, мы с тобой, обязательно, ещё увидимся.
Валерий с опаской повернулся к вошедшему брату. Не успел тот сделать и шага, как сзади щёлкнули взводимые курки.
— Снова предательство? – усмехнулся Валентин Степанович. – Ты этого боялся?
Он опустил руку к карману. Из угла прозвучали два выстрела. Всё же, мужчина достал пистолет, бросив его к ногам брата.
— Будь же спокоен.
Комната опустела. Валерий закрыл лицо руками, прошептав:
— Прости... Прости меня...
* * *
Машины давно скрылись из виду, а Валентин продолжал смотреть им вслед. Он не ощущал ни головной боли, ни крупных капель дождя. С затянутого тёмными тучами неба, блеснула молния. А потом раскатисто урча, ударил гром. Валентин чуть заметно, криво улыбнулся, благодаря его за поддержку...
img
/img
ЧАСТЬ 2
Понимание – это улица с двусторонним движением. (Элеонора Рузвельт)
В земные страсти вовлеченный,
я знаю, что из тьмы на свет
однажды выйдет ангел черный
и крикнет, что спасенья нет.
Но простодушный и несмелый,
прекрасный, как благая весть,
идущий следом ангел белый
прошепчет, что надежда есть.
/Булат Окуджава/
img
/img
Жара, казалось, пыталась установить новый рекорд. Воздух, липкий и густой, плавился на солнце. Только речка вдали поблёскивала приятной синевой, радуя глаз.
img
/img
Машина ехала по пустой дороге. Приоткрыв окно, Валентин вдыхал ароматный воздух, наполненный запахом переспевшей земляники. Вдруг, прямо перед капотом он увидел девушку. Доля секунды и столкновения не избежать.
— Вам жить надоело? Чудо что я успел затормозить.
— Извините, — отряхивая испачканные джинсы, виновато улыбнулась незнакомка. — Я совсем не смотрела на дорогу. Здесь очень редко встречается транспорт.
Парень усмехнулся:
— Уверены, что всё в порядке? Тогда желаю благополучно завершить своё путешествие и быть чуточку внимательнее.
— Вы не подскажете, — спросила девушка, — далеко ли ещё до деревни или посёлка, я точно не знаю?
Валентин удивлённо приподнял бровь:
— Деревни или посёлка? Насколько мне известно, здесь вообще в пределах ста километров ничего нет.
— Не может быть, — девушка недоверчиво покачала головой. — Мне сказали, что уже совсем рядом.
Взгляд собеседника стал холодным:
— Ну, конечно, если вы не собираетесь ко мне в гости. Туда вы почти пришли. К сожалению, подбросить не смогу.
Незнакомка растерянно посмотрела на говорившего:
— Так значит, вы и есть… — чуть слышно прошептала она, её по-детски открытый взгляд смущённо рассматривал Валентина.
— Я вас не понял?
— Неважно... Вы не отвезёте меня обратно в город?
Водитель криво улыбнулся:
— Что-то вы резко изменили свои планы, — сухо заметил он, но посмотрев на немного бледное лицо потерпевшей, безразлично пожал плечами. — Впрочем, это ваше дело.
За всю дорогу Валентин не произнёс ни слова. Он не замечал украдкой, с интересом, наблюдающих за ним карих глаз.
* * *
Катя поплотнее укрылась одеялом, не решаясь покинуть своё надёжное убежище. Часы на стене пробили одиннадцать.
— Ну и пусть! — выдохнула Катерина. — В кои-то веки опоздаю на работу, или вообще не пойду. Справятся.
Она понимала, что поступает малодушно, но не могла заставить себя выбраться из постели и начать новый день. Что он принесёт? Как смотреть в глаза Марии? Ведь девочка права! На сто процентов права!
— Что же я делаю? — прошептала женщина. — Наверное, я сошла с ума.
«Катенька, пойми, — в голове чётко прозвучал голос сестры, — это неправильно. И, в конце концов, подло! Неужели ты сама не видишь?! Он тебя не любит, а вы решили сломать его жизнь. Это ужасно, Катя!»
— Ужасно, — в слух повторила Екатерина.
Но она не сможет отказаться!
Катя знала, стоит хотя бы на минуту раскиснуть, и трясина бесповоротно унесёт вниз. Жизнь заставила выучить этот урок. Только в детстве, ещё маленькой девочкой, она умела беззаботно мечтать. Как быстро пролетела эта пора! В пятнадцать лет ей сообщили, что у неё скоро появится сестрёнка. Беременность матери протекала сложно, она почти всё время проводила в больнице. Катя волновалась, но надеялась, что с рождением малышки чёрная полоса закончится. Вскоре, действительно, появилась девочка. Раньше времени. Слабенькая, даже не в состоянии плакать. Но живая, смотревшая на мир своими большими глазёнками. Такая беззащитная и уже с первых дней сирота. Катя тяжело переживала потерю матери, всё же понимала, если чуточку помедлит, эту кроху будут воспитывать чужие люди. И девушка, заглушая боль, потребовала у отца, чтобы он оставил ребёнка. От напора дочери мужчина растерялся. Что он будет делать с младенцем? Попытки объяснить это Кате наталкивались на агрессию.
— Если ты сможешь бросить её, то отказывайся и от меня. Я знать тебя не хочу. Ты её даже не заметишь. Я всё - всё буду делать сама, — уже более мягко пообещала дочь.
Отец был подавлен потерей жены, потому уступил:
— Хорошо. Только запомни, никаких жалоб. Лично я не знаю, что делать с такими младенцами. Смотри, не пожалей, тебе ещё учиться, свою семью создавать. Это не котёнок, не выбросишь.
— Не пожалею, — чуть слышно прошептала Катя, понимая, какая ответственность на неё ложится. И хотя ей было страшно, она с головой окунулась в заботу о ребёнке. Целыми сутками просиживала у кроватки, ездила к докторам, искала подходящие смеси, пела колыбельные. А если оставалось немного времени, зубрила учебники. Отец редко бывал дома, даже не пытался чем-то помочь. Только иногда заходил в комнату малютки, подтрунивая:
— Ещё не наигралась в дочки-матери? Живая кукла, это интересно? Ну-ну, развлекайся.
Катя ни слова не отвечала, хотя и падала от усталости.
Время шло. Кроха превратилась в чудесного ангелочка с большими карими глазами и смолистыми локонами. Любопытная, озорная девчушка засыпала сестру тысячей вопросов, не отходя ни на шаг. Катя не чаяла в ней души. Ведь только ей было известно, сколько потребовалось сил, чтобы эти ножки смогли ходить, а лукавое личико улыбаться.
Екатерина видела, сестре не хватает внимания отца, но тот всегда был занят. А когда малышке исполнилось четыре года, сообщил, что намерен создать новую семью.
— Оставить ребёнка – твоя идея, — проговорил отец. — Не спорю, у тебя получается заботиться о девочке, но жизнь не игра. Мне такой балласт не нужен.
Холодный взгляд дочери заставил мужчину замолчать.
— Мы ничем тебя не побеспокоим, — негромко, но твердо отрезала Катерина. — Я выполнила первое обещание, выполню и это.
Сестрёнка росла добрым, озорным ребёнком. Поглощённая заботой о малышке, Катя не задумывалась о личной жизни. Но окончив университет и поступив на работу, она познакомилась с Дмитрием. Ему сразу понравилась спокойная, не по годам серьёзная коллега. Они находили много общих тем, им было хорошо и уютно вместе. Когда Дима сделал Кате предложение, она без колебания ответила согласием. Как на крыльях, девушка летела домой, рассказать радостную новость сестрёнке. Но когда навстречу выбежал маленький ангелочек: «Катя, Катюша пришла!», сердце больно сжалось. Что будет с её крохой? Как к ней отнесётся Дима? Конечно, он добрый, внимательный, он всё поймёт, но Мария будет чувствовать себя лишней. А этой крошке и так выпало...
— Никогда, — прошептала Катя, поглаживая мягкие, смолистые волосики. — Никогда.
На следующий день, ничего не объясняя, она отказала Дмитрию и уволилась с работы. Больше они ни разу не встречались.
В свои тридцать два Екатерина сделала неплохую карьеру. Её уважали, считали профессионалом, так что о чём-то жалеть она не могла. Да и главная ставка оправдала себя: из курносого ангелочка выросла красавица.
И всё же, когда день заканчивался, и все дела наконец-то уходили, когда сестрёнка засыпала, Катя, выключив свет, оставалась сама с собой, со своими безжалостными мыслями. Она выполнила долг перед матерью, так почему же такая пустота в душе? Ей хотелось прижать собственного ребёнка, услышать запах его волос, его голос, смех. Женщина могла до полуночи придумывать ему имена, представлять его, только не знала, как он появится в её устоявшейся, прагматичной жизни. Разве это поняла бы Мария? Иногда Кате казалось, что она воспитала сестру слишком правильной, искренне верящей в справедливость. Екатерину же, с каждым прожитым днём, жизнь учила другому. И вот, когда блеснул лучик света на пути к мечте, она не могла его упустить. Это было подобно помешательству, её несло быстрым потоком, а она даже не противилась. Будущий муж открыто называл её охотницей за богатством, иногда вообще игнорировал. Зато его отец, как опытный агент, рассказал, чем выгодна эта сделка. Он так и сказал: сделка!
И всё же что-то не давало отказаться от позорного договора.
Валентин младше на четырнадцать лет. Мария с укором заметила: «Катенька, он тебя на ВЫ должен называть!»
Перед взглядом Катерины появился образ парня. Да, он был красив: волевое лицо, большие зелёные глаза, спортивное сложение, но ведь ей уже не пятнадцать лет! В своё время она смогла отказать Дмитрию. Что же было такое в Валентине, что загипнотизировало её? Его взгляд, заставляющий забывать обо всём? Катя в отчаянии помотала головой. Что же было в этих глазах? Хотелось весь мир положить к его ногам, чтобы только видеть эту зелёную глубину. Слышать его хрипловатый голос. Неужели она влюбилась?
img
/img
Туман медленно плыл над рекой. Прохладный ветер чуть заметно играл в ещё не проснувшихся полевых цветах. Где-то, на том берегу, доносился голос кукушки.
Валентин лежал в траве, вслушиваясь в утренние звуки, наблюдая за рябью на воде, в которой, отражалось солнце.
— Чего же ты так палишь? Даже в глазах темнеет.
Парень с трудом перевёл дыхание, отлично понимая, что золотой диск совсем не при чём. Что-то раскалённое жгло изнутри, а в голове стоял гул.
* * *
Валерий Степанович не спал всю ночь. Он ходил по комнате в раздумьях. Мысли никак не хотели примириться со взбунтовавшейся совестью. Арест брата не давал покоя. Он не желал такой развязки, но конфликт длился слишком долго и должен был прийти к какому-то завершению. Хотя на душе невыносимо противно, Валерий готов был принят такой финал. Финал их глупо сломанных судеб. Вышло как вышло, нет смысла ворошить прошлое, в чём-то себя винить. Нужно просто забыть и продолжать дальше жить, дальше...
Но Валентин... Валентин — живая копия отца. Не только внешне. Достаточно посмотреть в его глаза, и сердце сжималось от презрения к себе.
Конечно, появилась возможность, показать сыну, чего он сам стоит. Вчера звонил знакомый майор, и сообщил, что у парня серьёзные проблемы. Он советовал как можно быстрее уладить историю. Теперь надменность должна слететь с Валентина, преподав хороший урок.
Валерий тяжело выдохнул.
Вариант с женитьбой был лучше всего. Во-первых, это избавит его от присутствия парня, а во-вторых, не придётся больше волноваться, что сын снова попадёт в какую-то передрягу. Со временем Валентин втянется в семейную жизнь и всё забудет. Валерий даже кандидатуру подходящую нашёл. Катю он знал давно. Она мечтала о ребёнке, спокойная, без ветра в голове. Но как всегда, любые попытки проявить заботу заканчивались конфликтом.
Не застав сына в комнате, Валерий вышел на улицу, и медленно побрёл к реке. Сына он заметил издали. Сердце невольно тревожно сжалось. Зрачки парня были расширенные, как от невыносимой боли, а из груди, вырывались едва уловимые стоны.
Валерий Степанович поспешил к сыну:
— Валик, что с тобой?
Валентин с досадой прикусил губу, присаживаясь. Его покачивает со стороны в сторону.
— Всё в порядке. Голова разболелась... — тихо бросил парень, потом как-то устало спросил: — Ты в курсе? Он... он вчера умер.
Отец опустил голову.
— Мне сообщили... Но у меня с майором Лисицыным разговор был не только на эту тему...
Парень слегка приподнял бровь, улыбнувшись:
— Догадываюсь на какую. Давай, обойдёмся без ненужных нравоучений. Я скоро уеду, так что эта история тебя не затронет.
Валентин Степанович улыбнулся:
— Игра в рыцарство?
— В донкихотство, – поправил парень.
* * *
Валентин взялся за ручку двери, когда мужчина остановил его:
— Подожди... Для тебя я чужой, посторонний человек, что-то менять уже поздно...
— Не нужно! – холодно перебил юноша. – Я сказал, у меня всё отлично!
— Мы ведь можем просто поговорить?
Собеседник усмехнулся, доставая сигарету, но Валентин Степанович перехватил его руку:
— Сегодня, — негромко обронил визитёр, — я должен был уехать, чтобы не создавать Валерию проблем. Но он мне ответит, ответит сполна!
— Отец ни в чём не виноват! — отрезал парень. — Вы сами сказали: Создавать проблем. Я тоже не хочу никому их создавать! Нарушать жизнь, в которой всегда был лишним.
— Если бы ты знал, как я ненавижу себя! — прошептал гость.
Валентин прислонился к дереву. Ночной ветерок обдувал лицо.
— Я рано уехал из дома, — едва слышно выдохнул парень. — Почему? Мне бы и самому хотелось узнать ответ. Не скажу, что меня не любили. Только вот… Я не вписывался в их жизнь. Между нами всегда стояла стена. Отец обрадовался моему решению, всячески поощряя. Все блага столицы открылись передо мной. У меня было много друзей, много развлечений. — Валентин колко улыбнулся: — А почему бы и нет? Отец старался! Зачем же его огорчать?! Так, однажды, на одной из вечеринок, я познакомился с Алёшкой... Деньги меня мало интересовали, отец присылал их с избытком. Это была игра: увлекательная, опасная. Алёшка перепродавал краденые вещи... Со временем наши дороги разошлись. Недавно, я был у него в гостях. Он очень обрадовался, познакомил со своей красавицей женой. У них чудесная дочурка. О прошлом он вспоминает, как о детских шалостях.
Валентин Степанович терпеливо ждал, когда парень заговорит снова.
— Но, оказалось, поставить на прошлом точку, не так-то и легко, — наконец обронил Валентин. — Ко мне явились из милиции... Впрочем, всё это мелочи, никаких серьёзных предъяв, у них нет...
— Договаривай! – жёстко выдохнул мужчина.
Валентин опустил глаза:
— Я всё уже сказал. Может, только кроме того, что жить мне осталось не так-то и долго. Это избавит всех от проблем.
— Неизлечимых болезней не бывает!
— Возможно...— усмехнулся парень. — Наверное, и астроцитом излечим. Но для этого нужна операция.
— И ты её сделаешь,— процедил гость.
Валентин почал головой:
— Нет! Я никогда не сделаюсь им обузой!
Валентин Степанович посмотрел в зелёные глаза собеседника.
— Я в своей жизни ни о чём не просил,— тихо проговорил он,— но сейчас... сейчас я готов перед Валерием стать на колени...
— Мне не нужны подачки! — отрезал Валентин. Мужчина сжал его плечо:
— Я этого не допущу!
Звезды поблекли. Алые лучи солнца окрасили горизонт.
Валентин Степанович нахмурился. На мягкой от дождя земле, чётко виднелись отпечатки колёс.
— Что бы ни случилось,– не громко проговорил он, – запомни, мы с тобой, обязательно, ещё увидимся.
***
Валерий с опаской повернулся к вошедшему брату. Не успел тот сделать и шага, как сзади щёлкнули взводимые курки.
— Снова предательство? – усмехнулся Валентин Степанович. – Ты этого боялся?
Он опустил руку к карману. Из угла прозвучали два выстрела. Всё же, мужчина достал пистолет, бросив его к ногам брата.
— Будь же спокоен.
Комната опустела. Валерий закрыл лицо руками, прошептав:
— Прости... Прости меня...
* * *
Машины давно скрылись из виду, а Валентин продолжал смотреть им вслед. Он не ощущал ни головной боли, ни крупных капель дождя. С затянутого тёмными тучами неба, блеснула молния. А потом раскатисто урча, ударил гром. Валентин чуть заметно, криво улыбнулся, благодаря его за поддержку...
img
/imgЧАСТЬ 2
Понимание – это улица с двусторонним движением. (Элеонора Рузвельт)
В земные страсти вовлеченный,
я знаю, что из тьмы на свет
однажды выйдет ангел черный
и крикнет, что спасенья нет.
Но простодушный и несмелый,
прекрасный, как благая весть,
идущий следом ангел белый
прошепчет, что надежда есть.
/Булат Окуджава/
img
/img
ГЛАВА 4
Жара, казалось, пыталась установить новый рекорд. Воздух, липкий и густой, плавился на солнце. Только речка вдали поблёскивала приятной синевой, радуя глаз.
img
/imgМашина ехала по пустой дороге. Приоткрыв окно, Валентин вдыхал ароматный воздух, наполненный запахом переспевшей земляники. Вдруг, прямо перед капотом он увидел девушку. Доля секунды и столкновения не избежать.
— Вам жить надоело? Чудо что я успел затормозить.
— Извините, — отряхивая испачканные джинсы, виновато улыбнулась незнакомка. — Я совсем не смотрела на дорогу. Здесь очень редко встречается транспорт.
Парень усмехнулся:
— Уверены, что всё в порядке? Тогда желаю благополучно завершить своё путешествие и быть чуточку внимательнее.
— Вы не подскажете, — спросила девушка, — далеко ли ещё до деревни или посёлка, я точно не знаю?
Валентин удивлённо приподнял бровь:
— Деревни или посёлка? Насколько мне известно, здесь вообще в пределах ста километров ничего нет.
— Не может быть, — девушка недоверчиво покачала головой. — Мне сказали, что уже совсем рядом.
Взгляд собеседника стал холодным:
— Ну, конечно, если вы не собираетесь ко мне в гости. Туда вы почти пришли. К сожалению, подбросить не смогу.
Незнакомка растерянно посмотрела на говорившего:
— Так значит, вы и есть… — чуть слышно прошептала она, её по-детски открытый взгляд смущённо рассматривал Валентина.
— Я вас не понял?
— Неважно... Вы не отвезёте меня обратно в город?
Водитель криво улыбнулся:
— Что-то вы резко изменили свои планы, — сухо заметил он, но посмотрев на немного бледное лицо потерпевшей, безразлично пожал плечами. — Впрочем, это ваше дело.
За всю дорогу Валентин не произнёс ни слова. Он не замечал украдкой, с интересом, наблюдающих за ним карих глаз.
* * *
Катя поплотнее укрылась одеялом, не решаясь покинуть своё надёжное убежище. Часы на стене пробили одиннадцать.
— Ну и пусть! — выдохнула Катерина. — В кои-то веки опоздаю на работу, или вообще не пойду. Справятся.
Она понимала, что поступает малодушно, но не могла заставить себя выбраться из постели и начать новый день. Что он принесёт? Как смотреть в глаза Марии? Ведь девочка права! На сто процентов права!
— Что же я делаю? — прошептала женщина. — Наверное, я сошла с ума.
«Катенька, пойми, — в голове чётко прозвучал голос сестры, — это неправильно. И, в конце концов, подло! Неужели ты сама не видишь?! Он тебя не любит, а вы решили сломать его жизнь. Это ужасно, Катя!»
— Ужасно, — в слух повторила Екатерина.
Но она не сможет отказаться!
Катя знала, стоит хотя бы на минуту раскиснуть, и трясина бесповоротно унесёт вниз. Жизнь заставила выучить этот урок. Только в детстве, ещё маленькой девочкой, она умела беззаботно мечтать. Как быстро пролетела эта пора! В пятнадцать лет ей сообщили, что у неё скоро появится сестрёнка. Беременность матери протекала сложно, она почти всё время проводила в больнице. Катя волновалась, но надеялась, что с рождением малышки чёрная полоса закончится. Вскоре, действительно, появилась девочка. Раньше времени. Слабенькая, даже не в состоянии плакать. Но живая, смотревшая на мир своими большими глазёнками. Такая беззащитная и уже с первых дней сирота. Катя тяжело переживала потерю матери, всё же понимала, если чуточку помедлит, эту кроху будут воспитывать чужие люди. И девушка, заглушая боль, потребовала у отца, чтобы он оставил ребёнка. От напора дочери мужчина растерялся. Что он будет делать с младенцем? Попытки объяснить это Кате наталкивались на агрессию.
— Если ты сможешь бросить её, то отказывайся и от меня. Я знать тебя не хочу. Ты её даже не заметишь. Я всё - всё буду делать сама, — уже более мягко пообещала дочь.
Отец был подавлен потерей жены, потому уступил:
— Хорошо. Только запомни, никаких жалоб. Лично я не знаю, что делать с такими младенцами. Смотри, не пожалей, тебе ещё учиться, свою семью создавать. Это не котёнок, не выбросишь.
— Не пожалею, — чуть слышно прошептала Катя, понимая, какая ответственность на неё ложится. И хотя ей было страшно, она с головой окунулась в заботу о ребёнке. Целыми сутками просиживала у кроватки, ездила к докторам, искала подходящие смеси, пела колыбельные. А если оставалось немного времени, зубрила учебники. Отец редко бывал дома, даже не пытался чем-то помочь. Только иногда заходил в комнату малютки, подтрунивая:
— Ещё не наигралась в дочки-матери? Живая кукла, это интересно? Ну-ну, развлекайся.
Катя ни слова не отвечала, хотя и падала от усталости.
Время шло. Кроха превратилась в чудесного ангелочка с большими карими глазами и смолистыми локонами. Любопытная, озорная девчушка засыпала сестру тысячей вопросов, не отходя ни на шаг. Катя не чаяла в ней души. Ведь только ей было известно, сколько потребовалось сил, чтобы эти ножки смогли ходить, а лукавое личико улыбаться.
Екатерина видела, сестре не хватает внимания отца, но тот всегда был занят. А когда малышке исполнилось четыре года, сообщил, что намерен создать новую семью.
— Оставить ребёнка – твоя идея, — проговорил отец. — Не спорю, у тебя получается заботиться о девочке, но жизнь не игра. Мне такой балласт не нужен.
Холодный взгляд дочери заставил мужчину замолчать.
— Мы ничем тебя не побеспокоим, — негромко, но твердо отрезала Катерина. — Я выполнила первое обещание, выполню и это.
Сестрёнка росла добрым, озорным ребёнком. Поглощённая заботой о малышке, Катя не задумывалась о личной жизни. Но окончив университет и поступив на работу, она познакомилась с Дмитрием. Ему сразу понравилась спокойная, не по годам серьёзная коллега. Они находили много общих тем, им было хорошо и уютно вместе. Когда Дима сделал Кате предложение, она без колебания ответила согласием. Как на крыльях, девушка летела домой, рассказать радостную новость сестрёнке. Но когда навстречу выбежал маленький ангелочек: «Катя, Катюша пришла!», сердце больно сжалось. Что будет с её крохой? Как к ней отнесётся Дима? Конечно, он добрый, внимательный, он всё поймёт, но Мария будет чувствовать себя лишней. А этой крошке и так выпало...
— Никогда, — прошептала Катя, поглаживая мягкие, смолистые волосики. — Никогда.
На следующий день, ничего не объясняя, она отказала Дмитрию и уволилась с работы. Больше они ни разу не встречались.
В свои тридцать два Екатерина сделала неплохую карьеру. Её уважали, считали профессионалом, так что о чём-то жалеть она не могла. Да и главная ставка оправдала себя: из курносого ангелочка выросла красавица.
И всё же, когда день заканчивался, и все дела наконец-то уходили, когда сестрёнка засыпала, Катя, выключив свет, оставалась сама с собой, со своими безжалостными мыслями. Она выполнила долг перед матерью, так почему же такая пустота в душе? Ей хотелось прижать собственного ребёнка, услышать запах его волос, его голос, смех. Женщина могла до полуночи придумывать ему имена, представлять его, только не знала, как он появится в её устоявшейся, прагматичной жизни. Разве это поняла бы Мария? Иногда Кате казалось, что она воспитала сестру слишком правильной, искренне верящей в справедливость. Екатерину же, с каждым прожитым днём, жизнь учила другому. И вот, когда блеснул лучик света на пути к мечте, она не могла его упустить. Это было подобно помешательству, её несло быстрым потоком, а она даже не противилась. Будущий муж открыто называл её охотницей за богатством, иногда вообще игнорировал. Зато его отец, как опытный агент, рассказал, чем выгодна эта сделка. Он так и сказал: сделка!
И всё же что-то не давало отказаться от позорного договора.
Валентин младше на четырнадцать лет. Мария с укором заметила: «Катенька, он тебя на ВЫ должен называть!»
Перед взглядом Катерины появился образ парня. Да, он был красив: волевое лицо, большие зелёные глаза, спортивное сложение, но ведь ей уже не пятнадцать лет! В своё время она смогла отказать Дмитрию. Что же было такое в Валентине, что загипнотизировало её? Его взгляд, заставляющий забывать обо всём? Катя в отчаянии помотала головой. Что же было в этих глазах? Хотелось весь мир положить к его ногам, чтобы только видеть эту зелёную глубину. Слышать его хрипловатый голос. Неужели она влюбилась?
ГЛАВА 5
img
/imgТуман медленно плыл над рекой. Прохладный ветер чуть заметно играл в ещё не проснувшихся полевых цветах. Где-то, на том берегу, доносился голос кукушки.
Валентин лежал в траве, вслушиваясь в утренние звуки, наблюдая за рябью на воде, в которой, отражалось солнце.
— Чего же ты так палишь? Даже в глазах темнеет.
Парень с трудом перевёл дыхание, отлично понимая, что золотой диск совсем не при чём. Что-то раскалённое жгло изнутри, а в голове стоял гул.
* * *
Валерий Степанович не спал всю ночь. Он ходил по комнате в раздумьях. Мысли никак не хотели примириться со взбунтовавшейся совестью. Арест брата не давал покоя. Он не желал такой развязки, но конфликт длился слишком долго и должен был прийти к какому-то завершению. Хотя на душе невыносимо противно, Валерий готов был принят такой финал. Финал их глупо сломанных судеб. Вышло как вышло, нет смысла ворошить прошлое, в чём-то себя винить. Нужно просто забыть и продолжать дальше жить, дальше...
Но Валентин... Валентин — живая копия отца. Не только внешне. Достаточно посмотреть в его глаза, и сердце сжималось от презрения к себе.
Конечно, появилась возможность, показать сыну, чего он сам стоит. Вчера звонил знакомый майор, и сообщил, что у парня серьёзные проблемы. Он советовал как можно быстрее уладить историю. Теперь надменность должна слететь с Валентина, преподав хороший урок.
Валерий тяжело выдохнул.
Вариант с женитьбой был лучше всего. Во-первых, это избавит его от присутствия парня, а во-вторых, не придётся больше волноваться, что сын снова попадёт в какую-то передрягу. Со временем Валентин втянется в семейную жизнь и всё забудет. Валерий даже кандидатуру подходящую нашёл. Катю он знал давно. Она мечтала о ребёнке, спокойная, без ветра в голове. Но как всегда, любые попытки проявить заботу заканчивались конфликтом.
Не застав сына в комнате, Валерий вышел на улицу, и медленно побрёл к реке. Сына он заметил издали. Сердце невольно тревожно сжалось. Зрачки парня были расширенные, как от невыносимой боли, а из груди, вырывались едва уловимые стоны.
Валерий Степанович поспешил к сыну:
— Валик, что с тобой?
Валентин с досадой прикусил губу, присаживаясь. Его покачивает со стороны в сторону.
— Всё в порядке. Голова разболелась... — тихо бросил парень, потом как-то устало спросил: — Ты в курсе? Он... он вчера умер.
Отец опустил голову.
— Мне сообщили... Но у меня с майором Лисицыным разговор был не только на эту тему...
Парень слегка приподнял бровь, улыбнувшись:
— Догадываюсь на какую. Давай, обойдёмся без ненужных нравоучений. Я скоро уеду, так что эта история тебя не затронет.
