Следы от ударов саднили, но боль уходила, уступала место жару и жажде.
Мара не дразнила, щедро делилась удовольствием. Она дала бы ему кончить. Эйн этого хотел, но еще сильнее, хотел быть к ней ближе.
Он не мог говорить, но потянулся к ней мысленно, попросил: вместе.
Давай вместе.
Она улыбнулась:
- Если ты готов подождать, Габриэль.
Он хотел кончить, до боли. Но выдавил кое-как:
- Да.
- Повернись, я развяжу веревки.
Пока она освобождала его, Эйн терся бедрами о матрас, не мог остановиться. А потом почувствовал, что руки свободны. Повернулся и неловко подтянул Мару к себе, поцеловал так, словно мог отобрать ее дыхание, впитать ее всю без остатка.
Она застонала в поцелуй.
Эйн потянулся к застежке ее одежды, рванул вниз - ткань поддалась с треском. Он толкнулся пальцами Маре между ног, почувствовал, какая она горячая и мокрая, как сильно она его хочет.
Она вскрикнула. Эйн прошелся подушечкой большого пальца по крохотному бугорку у нее между ног, потер.
Мара смотрела ему в глаза, и взгляд у нее был темный, голодный.
- Все, что угодно, - шепнул ей Эйн. - Я дам тебе все, что захочешь. Трахну до звезд в глазах. Только попроси.
Она зажмурилась, словно от боли, застонала, а потом протянула к нему руки:
- Иди ко мне.
Он лег на нее сверху, подхватил под коленями и потянул на себя. Потерся членом между ног.
Мара мотнула головой, волосы разметались веером. Эйн оперся на локти, потерся носом о ее макушку, вдохнул запах - стали, ветра, возбуждения. И потянулся рукой вниз, направил себя внутрь. Мара обхватила его член тесно и сладко, сжалась, а потом расслабилась.
Эйн толкнулся, вошел до упора и посмотрел на нее, улыбнулся:
- Моя Мара.
А потом отстранился и подался вперед, чувствуя, как она его принимает.
- Еще, - сказала она. - Сильнее.
Он подчинился, начал двигаться, наращивая темп, чувствуя, как тело Мары вздрагивает от каждого толчка. Как она стонет и извивается под ним.
Эйн ласкал ее между ног, гладил клитор, и двигался все быстрее. Чувствовал, как когти впиваются в его спину, как вскрикивает Мара, как сжимается - и смотрел на ее лицо. Глаза в глаза.
- Габриэль... я сейчас... я...
- Вместе, - шепнул он ей, укусил в шею, где заполошенно бился пульс, и почувствовал, как вдоль позвоночника проскакивают электрические разряды удовольствия. Больше не было сил сдерживаться. Больше не нужно было сдерживаться.
Мара под ним выгнулась, закричала. Ее удовольствие накатило волной, смешалось с его собственным, и Эйн отпустил себя. Оргазм был как ослепительная вспышка, как белый свет под веками. Как волна, которая захлестнула с головой, и после не осталось ничего.
Он приходил в себя долго, просто лежал, наслаждался теплом, и мысли - какие-то далекие, неважные, текли медленно и лениво. Мара перебирала его волосы, думала о том, как ей нравится их трогать. И больше ни о чем.
Мир и его проблемы остались где-то за пределами этой крохотной квартирки, и, если бы Эйн мог остановить время, он бы сделал это не задумываясь.
- Знаешь, если нас прервет Леннер, - тихо признал он, - я его пристрелю.
Было легко - все тело казалось невесомым, и боль отступила. Тоже была неважной и далекой.
- Я тоже, - так же шепотом отозвалась Мара. Провела пальцем по его брови, приятно и щекотно. - Могу убить его ради тебя. Кого угодно готова убить ради тебя.
- Давай сегодня обойдемся без убийств, - он усмехнулся, потянулся поцеловать ее снова. И застонал, когда в воздухе возник экран коннекта. - Бляста, могли бы хоть час еще подождать.
Он включил звук, но свою камеру оставил неактивной. Одеваться не хотелось. И делать что-то тоже, и все же Эйн чувствовал себя лучше. Намного лучше.
Лицо Рьярры возникло на виртуальном экране. Она хмурилась:
- Мальчик, мне некогда играть в игры. Включи видео.
Даже она в тот момент не вызывала... ничего. Эйн смотрел на нее и не боялся. Не ненавидел.
- Обойдешься, - сказал он ей. Потянулся к брошенной одежде. Следы ударов болели сильнее, когда он двигался, но Эйн поймал себя на том, что ему нравится эта боль. Она напоминала, что все случилось взаправду. Удовольствие, подчинение, и нежность Мары, которая обволакивала его и просачивалась внутрь.
- Есть новости? - спросил он, и Рьярра нахмурилась сильнее:
- Если бы были новости, я начала бы с них, - потом она усмехнулась и добавила. - Ты стесняешься меня? Зря. Я видела тебя любым.
Мара не успела закрыться, и Эйн почувствовал ее злость, темную и жгучую.
- Но не своим, дева Элера.
- Телура. Ты тоже здесь. Хорошо, я никогда не видела твоего меченного своим.
Эйн натянул штаны и футболку, включил коннект. Все равно экран был расположен так, что Мару оставалась за пределами видимости. Да и не стала бы она стесняться. Герианки гордились своими телами.
- Зачем ты звонишь? - спросил он.
Рьярра оглядела его, внимательно и задержалась взглядом на запястьях. Эйн тоже посмотрел и увидел следы от веревок. Сцепил руки за спиной, ожидая, что она не удержится от комментария. Но заговорила она о другом:
- После Льенны официальная власть на планете перешла к Комитету Сотрудничества. Тебе нужно встретиться с его главой.
Эйн знал про Комитет Сотрудничества и презирал его. После захвата Земли, герианцы назначили Совет, который помогал им управлять планетой - выбрали из земных политиков тех, с кем готовы были работать. Предателей, которые предали собственную расу ради спокойной, сытой и безопасной жизни под контролем нелюдей.
Их Эйн презирал и ненавидел. Пожалуй, даже больше, чем Рьярру - Стальная Сука добивалась своих целей и завоевала ради этого Землю. Но она была врагом. А мрази из Комитета были из своих.
Они сидели у власти и призывали бороться с Герией во время войны, и моментально запели по-другому, как только проиграли.
- Нет, - сказал он. - Мне не нужно встречаться с главой вашего паршивого Комитета. Я хотел выжечь эту гнусь, и наконец-то могу это сделать.
- Габриэль, ты не можешь от них избавиться, - сказала Мара, и он усмехнулся:
- Вообще-то могу. Ты сама мне сказала, что будешь подчиняться. И, если я скажу, лично застрелишь каждого из этих тварей.
Он почувствовал ее злость, уже на него, но Мара не возразила. И в ней Эйн без труда читал решимость - да, она бы убила, если б он приказал.
- Мальчик, если бы они были не нужны, я сама убила бы их давным-давно, - Рьярра усмехнулась хищно и весело. - Вот только они нужны. У них есть ресурсы, есть влияние на других людей. Они могут получить поддержку тех, до кого ты не достучишься сам.
- Они предатели.
- Потому что работали на герианцев? Но ты сам заключил союз с Телурой.
Она не понимала, и Эйн без проблем мог ей объяснить:
- Дело не в союзниках. Я делал все ради Земли. И готов делать дальше. Понимаешь, не ради себя и своих целей, а чтобы спасти людей. Потому что должен же хоть кто-то быть на стороне людей. А эти суки всегда были сами за себя. И они нас продали. Вам продали.
- Хорошо, - неожиданно легко согласилась Рьярра. - Если ты решишь убить - убивай. Но убивай лично. Встреться с главой Комитета, выслушай, какие возможности убьешь вместе с ней. И тогда, если решишься, я сама подам тебе нож.
Шелен Картер жила не в городе, в отдельном секторе неподалеку, в большом доме из прозрачного пластика. Красивом и дорогом, и уже за это Эйну хотелось ее пристрелить.
К дому примыкала небольшая посадочная площадка, и все выглядело мирным. До зубовного скрежета приличным. Такие дома показывают в рекламе. Точнее показывали до того, как на Землю пришли герианцы.
В новой рекламе и люди, и дома были другие.
Но Шелен Картер это устраивало. До прилета Рьярры она работала в Совете Земных Федераций, постоянно мелькала на экранах и говорила о будущем. Вдохновенно и серьезно призывала решать проблемы. Так же яростно она потом призывала бороться с Герией во время войны. И так же убеждала, что сотрудничество с герианцами поможет развитию Земли, после победы Рьярры.
Эйн часто смотрел передачи с ней или другими тварями из Комитета Сотрудничества. Когда чувствовал, что теряет силы, смотрел, как люди предают своих, и это помогало ему двигаться вперед - мысль о том, что, если он сдастся, судьбу людей будут решать такие твари.
Он никогда не видел Шелен Картер лично, да и не пытался, ни увидеться с ней, ни убить ее - потому что она была мелкой сошкой, а Сопротивление боролось с герианцами. С паразитами можно было разобраться и потом, так говорил Меррик.
- Ты злишься, Габриэль, - спокойно заметила Мара, разглядывая дом Картер в боковое окно флаера. - Это неразумно.
- Плевать мне на разумность. Эта тварь переметнулась к герианцам, где гарантия, что она не предаст нас снова?
- Герия хотела реформировать Землю медленно. Мы мало вмешивались в ваш образ жизни.
- Да, вы начали с образа мыслей.
- Илирия начнет с резни. С отбора - им потребуются солдаты для войны с Герией. Они не могут всем вживить ларралы, это слишком дорого, но могут отобрать сильнейших из вас. Вживить чипы контроля другим. И убить тех, кто окажется бесполезен.
Она говорила спокойно, взвешенно, будто поясняла очевидное ребенку. Ее сознание - серое, прохладное, касалось его мыслей, и Эйн закрывался, потому что не хотел слушать:
- Дело не в илирианцах. А в том, что Картер всегда будет защищать только свою шкуру. Не Землю, не людей. Я не могу ей верить.
- Тебе не надо ей верить. Тебе надо ее использовать. И, если ты уверен, что хочешь убить ее, убей ее, когда она перестанет быть нужна.
Мара опустила флаер на посадочную площадку, отключила системы управления. И заблокировала двери.
- Выпусти меня, - с нажимом сказал ей Эйн. - Я обещал ее выслушать. Я это сделаю. Но не жди, что я передумаю.
- Это личное. Для тебя, это личное. Я не понимаю, почему.
Он рассмеялся, хрипло:
- Правда, не понимаешь? Я ведь был солдатом, воевал с Герией. И знаешь, что говорила мне с экранов Картер? Что мы должны биться изо всех сил. Что мы герои, что мы должны идти вперед. Ради будущего, ради детей, и прочей патриотической чуши. И вот после, когда закончилась война, я снова увидел ее на инфо-канале. Она сказала, что война с вами была ошибкой. Все, кого я потерял, все, кого убили - ошибка. Так что нет, это не личное. Это просто я ненавижу таких тварей.
Она хмурилась, молчала, и он читал неодобрение в ее мыслях.
- Открой эту долбанную дверь, - с нажимом сказал ей Эйн.
- Хорошо.
Как только дверь флаера отъехала в сторону, Эйн выскочил наружу, и Мара последовала за ним. Она держалась позади на несколько шагов, и он спиной ощущал ее присутствие и ее неодобрение.
Дверь отворилась, и Картер вышла на улицу сама. Она была в белом костюме, строгом и закрытом, и казалась ненастоящей. Как картинка с экрана.
Картер выглядела лет на пятьдесят, наверное. И давно, еще до войны, была немного полной, серьезной женщиной. А теперь - Эйн обратил внимание - похудела. Герианцы ценили силу, и Картер хотела им соответствовать, как могла.
- Габриэль Эйн? - она оглядела его с головы до ног. Взгляд у нее был цепкий, холодный. - Я так понимаю, вы пришли меня застрелить. Может, все же поговорим для начала?
Эйн замер всего на мгновение - просто не ожидал, что Рьярра ей передаст, и напрягся. Кто знает, какие сюрпризы она приготовила.
Картер посмотрела не его ладонь на рукояти игольника, развела руки в стороны:
- Опасаетесь меня? Напрасно. Я не солдат. Мне с вами не воевать.
Эйн почувствовал, что усмехается, и как изнутри поднимается что-то темное, уродливое:
- Тем проще для меня. Но вы говорите, я послушаю. Я обещал.
- Идемте в дом, - сказала она. - Если вы все же меня застрелите, предпочту умереть в комфортной обстановке.
Она отвернулась, не опасаясь, что Эйн выстрелит ей в спину, и ему до боли захотелось подойти и приложить ее головой о стену. Не насмерть, а просто чтобы она начала его бояться.
"Ты обещал, Габриэль", - мысленно шепнула Мара, и он почувствовал - она готова была вмешаться.
"А ты обещала меня слушать. Вот и держи слово".
В доме было просторно и светло, и абстрактные картины на стенах напоминали брызги крови. Очень наглядно.
Картер провела их в гостиную, спокойно села в кресло у окна, указала на диван напротив себя. Белый, аккуратный диван. Очень дорогой на вид.
- Я предложила бы чай, но вы заподозрите отраву, - Картер аккуратно сложила пальцы на коленях.
Эйн поднял игольник, прицелился и усмехнулся:
- Вот и поговорили.
И спустил курок.
Игольник щелкнул вхолостую. Картер вздрогнула и зрачки у нее расширились, а Эйн рассмеялся:
- Шучу. Он пока на предохранителе. И знаете, больше всего на свете, мне хочется снять его с предохранителя и пустить все заряды вам в голову.
У нее дрожали руки, Эйн это видел, и губы побелели. Но в остальном, Картер держалась неплохо. И это злило, он представлял себе ее другой. Представлял ее трусливой, лживой. Готовой на все ради собственной шкуры.
- Я знаю, почему вы меня ненавидите, Эйн, - сказала она. И голос у нее звучал так же. Ровно.
- Правда? Мы будем говорить об этом? А не про вашу полезность.
Он устроился на диване, лениво улыбнулся, покачивая игольником в воздухе. Картер смотрела не на оружие - Эйну в лицо. И это злило сильнее.
- Вам плевать на мою полезность, - спокойно сказала она. Морщины в уголках ее губ казались двумя резкими линиями. - Вы из Сопротивления. Вы считаете меня предательницей.
- Вы и есть предательница, - с усмешкой напомнил ей Эйн. - Но меня все вокруг убеждают, что очень полезная. А я думаю, полезные предатели - только мертвые.
- Полезные предатели - это которые предают в вашу пользу, - она посмотрела на Мару, пожала плечами. - Но я не в их числе. Я никогда не клялась вам в верности, Эйн. И потому не предавала.
Он рассмеялся, ничего не мог с собой поделать:
- Уже даже и не помните, да? Как во время войны вы трепались со всех экранов, что мы будем драться с герианцами до последнего человека. Что Земля никогда не уступит.
Он ждал, что она начнет выкручиваться, врать, но она просто признала:
- Это была ложь. У меня есть дочь, Эйн. Драться до последнего человека, красивые слова. Но не сомневайтесь, чтобы сохранить ей жизнь, я пошла бы на что угодно. Служить Герии невысокая цена.
- Герия не угрожала твоей дочери, - бесстрастно вмешалась Мара. Она стояла абсолютно неподвижно, смотрела на Картер немигающим, равнодушным взглядом.
- Да, - признала та. - Именно потому, что мы подчинились и не стали драться до последнего человека.
Она снова повернулась к Эйну и добавила:
- Вы в Сопротивлении боролись с Герией, хотели защитить людей. И вас, конечно, очень злит, что я не стала тоже бегать с оружием наперевес. Но есть разные способы защищать людей. Я не умею стрелять, зато умею договариваться. Так что я договорилась. Ради тех, кто от меня зависел.
Эйн хотел ее уничтожить, хотел растереть ее в пыль:
- Вы их продали. Всех до одного.
- По крайней мере, все они живы. Сколько ваших союзников умерло?
- Я сейчас снесу вам башку из игольника, - тихо пообещал ей Эйн. - Паршиво вы умеете договариваться.
Она замолчала, поняла, что он не шутил. И что зря она заговорила о мертвых товарищах.
Тишина, которая повисла в комнате была плотной, тяжелой. И Эйн думал, что не хотел прилетать в этот красивый дом, и не хотел разбираться с Комитетом Сотрудничества, и что - плевать на Рьярру. Он не мог верить Картер и не хотел быть с ней на одной стороне.
Мара не дразнила, щедро делилась удовольствием. Она дала бы ему кончить. Эйн этого хотел, но еще сильнее, хотел быть к ней ближе.
Он не мог говорить, но потянулся к ней мысленно, попросил: вместе.
Давай вместе.
Она улыбнулась:
- Если ты готов подождать, Габриэль.
Он хотел кончить, до боли. Но выдавил кое-как:
- Да.
- Повернись, я развяжу веревки.
Пока она освобождала его, Эйн терся бедрами о матрас, не мог остановиться. А потом почувствовал, что руки свободны. Повернулся и неловко подтянул Мару к себе, поцеловал так, словно мог отобрать ее дыхание, впитать ее всю без остатка.
Она застонала в поцелуй.
Эйн потянулся к застежке ее одежды, рванул вниз - ткань поддалась с треском. Он толкнулся пальцами Маре между ног, почувствовал, какая она горячая и мокрая, как сильно она его хочет.
Она вскрикнула. Эйн прошелся подушечкой большого пальца по крохотному бугорку у нее между ног, потер.
Мара смотрела ему в глаза, и взгляд у нее был темный, голодный.
- Все, что угодно, - шепнул ей Эйн. - Я дам тебе все, что захочешь. Трахну до звезд в глазах. Только попроси.
Она зажмурилась, словно от боли, застонала, а потом протянула к нему руки:
- Иди ко мне.
Он лег на нее сверху, подхватил под коленями и потянул на себя. Потерся членом между ног.
Мара мотнула головой, волосы разметались веером. Эйн оперся на локти, потерся носом о ее макушку, вдохнул запах - стали, ветра, возбуждения. И потянулся рукой вниз, направил себя внутрь. Мара обхватила его член тесно и сладко, сжалась, а потом расслабилась.
Эйн толкнулся, вошел до упора и посмотрел на нее, улыбнулся:
- Моя Мара.
А потом отстранился и подался вперед, чувствуя, как она его принимает.
- Еще, - сказала она. - Сильнее.
Он подчинился, начал двигаться, наращивая темп, чувствуя, как тело Мары вздрагивает от каждого толчка. Как она стонет и извивается под ним.
Эйн ласкал ее между ног, гладил клитор, и двигался все быстрее. Чувствовал, как когти впиваются в его спину, как вскрикивает Мара, как сжимается - и смотрел на ее лицо. Глаза в глаза.
- Габриэль... я сейчас... я...
- Вместе, - шепнул он ей, укусил в шею, где заполошенно бился пульс, и почувствовал, как вдоль позвоночника проскакивают электрические разряды удовольствия. Больше не было сил сдерживаться. Больше не нужно было сдерживаться.
Мара под ним выгнулась, закричала. Ее удовольствие накатило волной, смешалось с его собственным, и Эйн отпустил себя. Оргазм был как ослепительная вспышка, как белый свет под веками. Как волна, которая захлестнула с головой, и после не осталось ничего.
***
Он приходил в себя долго, просто лежал, наслаждался теплом, и мысли - какие-то далекие, неважные, текли медленно и лениво. Мара перебирала его волосы, думала о том, как ей нравится их трогать. И больше ни о чем.
Мир и его проблемы остались где-то за пределами этой крохотной квартирки, и, если бы Эйн мог остановить время, он бы сделал это не задумываясь.
- Знаешь, если нас прервет Леннер, - тихо признал он, - я его пристрелю.
Было легко - все тело казалось невесомым, и боль отступила. Тоже была неважной и далекой.
- Я тоже, - так же шепотом отозвалась Мара. Провела пальцем по его брови, приятно и щекотно. - Могу убить его ради тебя. Кого угодно готова убить ради тебя.
- Давай сегодня обойдемся без убийств, - он усмехнулся, потянулся поцеловать ее снова. И застонал, когда в воздухе возник экран коннекта. - Бляста, могли бы хоть час еще подождать.
Он включил звук, но свою камеру оставил неактивной. Одеваться не хотелось. И делать что-то тоже, и все же Эйн чувствовал себя лучше. Намного лучше.
Лицо Рьярры возникло на виртуальном экране. Она хмурилась:
- Мальчик, мне некогда играть в игры. Включи видео.
Даже она в тот момент не вызывала... ничего. Эйн смотрел на нее и не боялся. Не ненавидел.
- Обойдешься, - сказал он ей. Потянулся к брошенной одежде. Следы ударов болели сильнее, когда он двигался, но Эйн поймал себя на том, что ему нравится эта боль. Она напоминала, что все случилось взаправду. Удовольствие, подчинение, и нежность Мары, которая обволакивала его и просачивалась внутрь.
- Есть новости? - спросил он, и Рьярра нахмурилась сильнее:
- Если бы были новости, я начала бы с них, - потом она усмехнулась и добавила. - Ты стесняешься меня? Зря. Я видела тебя любым.
Мара не успела закрыться, и Эйн почувствовал ее злость, темную и жгучую.
- Но не своим, дева Элера.
- Телура. Ты тоже здесь. Хорошо, я никогда не видела твоего меченного своим.
Эйн натянул штаны и футболку, включил коннект. Все равно экран был расположен так, что Мару оставалась за пределами видимости. Да и не стала бы она стесняться. Герианки гордились своими телами.
- Зачем ты звонишь? - спросил он.
Рьярра оглядела его, внимательно и задержалась взглядом на запястьях. Эйн тоже посмотрел и увидел следы от веревок. Сцепил руки за спиной, ожидая, что она не удержится от комментария. Но заговорила она о другом:
- После Льенны официальная власть на планете перешла к Комитету Сотрудничества. Тебе нужно встретиться с его главой.
Эйн знал про Комитет Сотрудничества и презирал его. После захвата Земли, герианцы назначили Совет, который помогал им управлять планетой - выбрали из земных политиков тех, с кем готовы были работать. Предателей, которые предали собственную расу ради спокойной, сытой и безопасной жизни под контролем нелюдей.
Их Эйн презирал и ненавидел. Пожалуй, даже больше, чем Рьярру - Стальная Сука добивалась своих целей и завоевала ради этого Землю. Но она была врагом. А мрази из Комитета были из своих.
Они сидели у власти и призывали бороться с Герией во время войны, и моментально запели по-другому, как только проиграли.
- Нет, - сказал он. - Мне не нужно встречаться с главой вашего паршивого Комитета. Я хотел выжечь эту гнусь, и наконец-то могу это сделать.
- Габриэль, ты не можешь от них избавиться, - сказала Мара, и он усмехнулся:
- Вообще-то могу. Ты сама мне сказала, что будешь подчиняться. И, если я скажу, лично застрелишь каждого из этих тварей.
Он почувствовал ее злость, уже на него, но Мара не возразила. И в ней Эйн без труда читал решимость - да, она бы убила, если б он приказал.
- Мальчик, если бы они были не нужны, я сама убила бы их давным-давно, - Рьярра усмехнулась хищно и весело. - Вот только они нужны. У них есть ресурсы, есть влияние на других людей. Они могут получить поддержку тех, до кого ты не достучишься сам.
- Они предатели.
- Потому что работали на герианцев? Но ты сам заключил союз с Телурой.
Она не понимала, и Эйн без проблем мог ей объяснить:
- Дело не в союзниках. Я делал все ради Земли. И готов делать дальше. Понимаешь, не ради себя и своих целей, а чтобы спасти людей. Потому что должен же хоть кто-то быть на стороне людей. А эти суки всегда были сами за себя. И они нас продали. Вам продали.
- Хорошо, - неожиданно легко согласилась Рьярра. - Если ты решишь убить - убивай. Но убивай лично. Встреться с главой Комитета, выслушай, какие возможности убьешь вместе с ней. И тогда, если решишься, я сама подам тебе нож.
Глава 25
***
Шелен Картер жила не в городе, в отдельном секторе неподалеку, в большом доме из прозрачного пластика. Красивом и дорогом, и уже за это Эйну хотелось ее пристрелить.
К дому примыкала небольшая посадочная площадка, и все выглядело мирным. До зубовного скрежета приличным. Такие дома показывают в рекламе. Точнее показывали до того, как на Землю пришли герианцы.
В новой рекламе и люди, и дома были другие.
Но Шелен Картер это устраивало. До прилета Рьярры она работала в Совете Земных Федераций, постоянно мелькала на экранах и говорила о будущем. Вдохновенно и серьезно призывала решать проблемы. Так же яростно она потом призывала бороться с Герией во время войны. И так же убеждала, что сотрудничество с герианцами поможет развитию Земли, после победы Рьярры.
Эйн часто смотрел передачи с ней или другими тварями из Комитета Сотрудничества. Когда чувствовал, что теряет силы, смотрел, как люди предают своих, и это помогало ему двигаться вперед - мысль о том, что, если он сдастся, судьбу людей будут решать такие твари.
Он никогда не видел Шелен Картер лично, да и не пытался, ни увидеться с ней, ни убить ее - потому что она была мелкой сошкой, а Сопротивление боролось с герианцами. С паразитами можно было разобраться и потом, так говорил Меррик.
- Ты злишься, Габриэль, - спокойно заметила Мара, разглядывая дом Картер в боковое окно флаера. - Это неразумно.
- Плевать мне на разумность. Эта тварь переметнулась к герианцам, где гарантия, что она не предаст нас снова?
- Герия хотела реформировать Землю медленно. Мы мало вмешивались в ваш образ жизни.
- Да, вы начали с образа мыслей.
- Илирия начнет с резни. С отбора - им потребуются солдаты для войны с Герией. Они не могут всем вживить ларралы, это слишком дорого, но могут отобрать сильнейших из вас. Вживить чипы контроля другим. И убить тех, кто окажется бесполезен.
Она говорила спокойно, взвешенно, будто поясняла очевидное ребенку. Ее сознание - серое, прохладное, касалось его мыслей, и Эйн закрывался, потому что не хотел слушать:
- Дело не в илирианцах. А в том, что Картер всегда будет защищать только свою шкуру. Не Землю, не людей. Я не могу ей верить.
- Тебе не надо ей верить. Тебе надо ее использовать. И, если ты уверен, что хочешь убить ее, убей ее, когда она перестанет быть нужна.
Мара опустила флаер на посадочную площадку, отключила системы управления. И заблокировала двери.
- Выпусти меня, - с нажимом сказал ей Эйн. - Я обещал ее выслушать. Я это сделаю. Но не жди, что я передумаю.
- Это личное. Для тебя, это личное. Я не понимаю, почему.
Он рассмеялся, хрипло:
- Правда, не понимаешь? Я ведь был солдатом, воевал с Герией. И знаешь, что говорила мне с экранов Картер? Что мы должны биться изо всех сил. Что мы герои, что мы должны идти вперед. Ради будущего, ради детей, и прочей патриотической чуши. И вот после, когда закончилась война, я снова увидел ее на инфо-канале. Она сказала, что война с вами была ошибкой. Все, кого я потерял, все, кого убили - ошибка. Так что нет, это не личное. Это просто я ненавижу таких тварей.
Она хмурилась, молчала, и он читал неодобрение в ее мыслях.
- Открой эту долбанную дверь, - с нажимом сказал ей Эйн.
- Хорошо.
Как только дверь флаера отъехала в сторону, Эйн выскочил наружу, и Мара последовала за ним. Она держалась позади на несколько шагов, и он спиной ощущал ее присутствие и ее неодобрение.
Дверь отворилась, и Картер вышла на улицу сама. Она была в белом костюме, строгом и закрытом, и казалась ненастоящей. Как картинка с экрана.
Картер выглядела лет на пятьдесят, наверное. И давно, еще до войны, была немного полной, серьезной женщиной. А теперь - Эйн обратил внимание - похудела. Герианцы ценили силу, и Картер хотела им соответствовать, как могла.
- Габриэль Эйн? - она оглядела его с головы до ног. Взгляд у нее был цепкий, холодный. - Я так понимаю, вы пришли меня застрелить. Может, все же поговорим для начала?
Эйн замер всего на мгновение - просто не ожидал, что Рьярра ей передаст, и напрягся. Кто знает, какие сюрпризы она приготовила.
Картер посмотрела не его ладонь на рукояти игольника, развела руки в стороны:
- Опасаетесь меня? Напрасно. Я не солдат. Мне с вами не воевать.
Эйн почувствовал, что усмехается, и как изнутри поднимается что-то темное, уродливое:
- Тем проще для меня. Но вы говорите, я послушаю. Я обещал.
- Идемте в дом, - сказала она. - Если вы все же меня застрелите, предпочту умереть в комфортной обстановке.
Она отвернулась, не опасаясь, что Эйн выстрелит ей в спину, и ему до боли захотелось подойти и приложить ее головой о стену. Не насмерть, а просто чтобы она начала его бояться.
"Ты обещал, Габриэль", - мысленно шепнула Мара, и он почувствовал - она готова была вмешаться.
"А ты обещала меня слушать. Вот и держи слово".
В доме было просторно и светло, и абстрактные картины на стенах напоминали брызги крови. Очень наглядно.
Картер провела их в гостиную, спокойно села в кресло у окна, указала на диван напротив себя. Белый, аккуратный диван. Очень дорогой на вид.
- Я предложила бы чай, но вы заподозрите отраву, - Картер аккуратно сложила пальцы на коленях.
Эйн поднял игольник, прицелился и усмехнулся:
- Вот и поговорили.
И спустил курок.
***
Игольник щелкнул вхолостую. Картер вздрогнула и зрачки у нее расширились, а Эйн рассмеялся:
- Шучу. Он пока на предохранителе. И знаете, больше всего на свете, мне хочется снять его с предохранителя и пустить все заряды вам в голову.
У нее дрожали руки, Эйн это видел, и губы побелели. Но в остальном, Картер держалась неплохо. И это злило, он представлял себе ее другой. Представлял ее трусливой, лживой. Готовой на все ради собственной шкуры.
- Я знаю, почему вы меня ненавидите, Эйн, - сказала она. И голос у нее звучал так же. Ровно.
- Правда? Мы будем говорить об этом? А не про вашу полезность.
Он устроился на диване, лениво улыбнулся, покачивая игольником в воздухе. Картер смотрела не на оружие - Эйну в лицо. И это злило сильнее.
- Вам плевать на мою полезность, - спокойно сказала она. Морщины в уголках ее губ казались двумя резкими линиями. - Вы из Сопротивления. Вы считаете меня предательницей.
- Вы и есть предательница, - с усмешкой напомнил ей Эйн. - Но меня все вокруг убеждают, что очень полезная. А я думаю, полезные предатели - только мертвые.
- Полезные предатели - это которые предают в вашу пользу, - она посмотрела на Мару, пожала плечами. - Но я не в их числе. Я никогда не клялась вам в верности, Эйн. И потому не предавала.
Он рассмеялся, ничего не мог с собой поделать:
- Уже даже и не помните, да? Как во время войны вы трепались со всех экранов, что мы будем драться с герианцами до последнего человека. Что Земля никогда не уступит.
Он ждал, что она начнет выкручиваться, врать, но она просто признала:
- Это была ложь. У меня есть дочь, Эйн. Драться до последнего человека, красивые слова. Но не сомневайтесь, чтобы сохранить ей жизнь, я пошла бы на что угодно. Служить Герии невысокая цена.
- Герия не угрожала твоей дочери, - бесстрастно вмешалась Мара. Она стояла абсолютно неподвижно, смотрела на Картер немигающим, равнодушным взглядом.
- Да, - признала та. - Именно потому, что мы подчинились и не стали драться до последнего человека.
Она снова повернулась к Эйну и добавила:
- Вы в Сопротивлении боролись с Герией, хотели защитить людей. И вас, конечно, очень злит, что я не стала тоже бегать с оружием наперевес. Но есть разные способы защищать людей. Я не умею стрелять, зато умею договариваться. Так что я договорилась. Ради тех, кто от меня зависел.
Эйн хотел ее уничтожить, хотел растереть ее в пыль:
- Вы их продали. Всех до одного.
- По крайней мере, все они живы. Сколько ваших союзников умерло?
- Я сейчас снесу вам башку из игольника, - тихо пообещал ей Эйн. - Паршиво вы умеете договариваться.
Она замолчала, поняла, что он не шутил. И что зря она заговорила о мертвых товарищах.
Тишина, которая повисла в комнате была плотной, тяжелой. И Эйн думал, что не хотел прилетать в этот красивый дом, и не хотел разбираться с Комитетом Сотрудничества, и что - плевать на Рьярру. Он не мог верить Картер и не хотел быть с ней на одной стороне.
