Схему нападения предложила сама Картер, помогла инсценировать так, чтобы выглядело как тщательно подготовленная акция.
Нападение с нескольких точек сразу.
Эйн, Мара и бойцы Сопротивления прилетели на трех флаерах, начали расстреливать охранные модули с воздуха. Система подала аварийный сигнал полиции.
На то, чтобы проникнуть в дом потребовалось около трех минут, и каждую секунду из этих трех минут Эйн был готов к тому, что что-то пойдет не так.
«Мы все просчитали, Габриэль», — шепнула ему Мара.
«Считай, что это уже привычка, — отозвался он. — Учитывать всякое внезапное дерьмо».
Шелен Картер успела скрыться в укрепленном боксе в своем доме, воспользоваться подземным переходом и улететь на быстром мобильном флаере.
На «нексте» последней модели, Эйн даже присвистнул, когда увидел — транспортник был белый, вытянутый и будто прямиком из рекламы. Привычно царапалась мысль о том, что этот флаер Картер купила на деньги, которые получила, продав землян герианцам.
Был бы за рулем этой «нексты» хороший пилот — Сопротивление никогда бы его не поймало. Но Картер летала, как гражданская, как обычный человек, который получил в управление крутой транспортник, но не знал, что с ним делать.
Может, она просто подыгрывала Эйну, но он сильно в этом сомневался.
Мара догнала ее без проблем — срезала путь под перекрестиями переходов и дорог, вынырнула на самом хвосте у Картер.
Выстрелил Эйн сам, с огромным удовольствием. Распахнул дверь флаера на ходу, высунулся, цепляясь за держатели, навел плазмо-пушку — игольника бы не хватило сбить флаер, не такой, как «некста».
Виртуальные линии прицела возникли прямо перед глазами, в воздухе, зафиксировались на транспортнике Картер.
Эйн спустил курок.
Огненный заряд прочертил линию в воздухе, врезался в хвостовую часть «нексты», и та полыхнула, начала забирать вбок.
Наперерез Эйну с Марой выскочили полицейские транспортники, дали залп из служебных орудий.
Мара провернула флаер в воздухе, уходя с линии поражения, Эйна мотнуло, и он едва не вывалился, в последний момент дернул фиксаторы, запирая дверь.
«Держись, Габриэль», — мысленно скомандовала Мара, дернула флаер в боковой проход, и направила вниз почти в вертикальном пике.
«За что?» — Эйн уцепился ларралом за страховочную ручку, не рассчитал сил, и она раскрошилась в пальцах. Потом его мотнуло в сторону, больно приложило плечом.
«За самообладание», — в ее мыслях, прохладных и серых, проскочили серебристые мысли.
Ее это забавляло.
Ей это нравилось.
И она радовалась, что на сей раз в флаере не было посторонних.
«Если выберемся, — шепнул ей Эйн, — я тебя поцелую».
Она фыркнула вслух, проскочила под дном преследующего их полицейского транспортника и отозвалась:
«Когда выберемся, я сама тебя поцелую».
Они ушли от полиции через темные переулки нижнего сектора, там, куда не пробивалось солнце, среди заброшенных старых цехов — еще тех времен, когда город не разросся, и цеха находились за его пределом. А потом мегаполис поглотил их, расползаясь вширь и ввысь.
Как рухнул флаер Картер Эйн с удовольствием посмотрел на виртуальном экране. Прямую трасляцию с камеры другого пилота Сопротивления.
«Некста» дотянула почти до самой границы обитаемого сектора, а потом красиво взорвалась, врезавшись в потрепанный фасад заброшенного здания. Если бы Эйн не знал правду, первый бы сказал, что никто в флаере не уцелел.
Сразу после позвонил Картер, интерфейс вызова возник прямо поверх трансляции, прямоугольное окно подсветилось отблесками взрывов.
— Я так понимаю, все сделано? — спокойно спросил Картер, и продолжил, не дожидаясь ответа. — Я жду вас на базе.
Эйн фыркнул, пожал плечами:
— Отличный получился фейерверк. «Некста» может зарабатывать миллионы — просто сдавая флаеры для съемки. Очень эстетично горят.
— Мы будем через полчаса, — бесстрастно заметила Мара.
И Эйн нахмурился — читал в ее сознании, что долететь она могла минут за двадцать. И все же учитывала дополнительное время. Зачем ему уловить не удалось.
«Это же очевидно, Габриэль, — отозвалась она, и от ее мыслей, от кипящего возбуждения погони дохнуло жаром. — Еще десять минут я буду тебя целовать».
Конечно, он не дал целовать себя десять минут — поцеловал сам, чтобы она не расслаблялась и не забывала, что имеет дело с землянином, а не с послушным герианцем, и прилетели они не через полчаса, а через сорок минут.
К моменту, когда они приземлились на базе, Мара еще пыталась взять под контроль сбивающееся дыхание, а Эйн лучился от самодовольства, и чувствовал себя прекрасно. Хотелось улыбаться.
Он связался с бойцами Сопротивления, удостоверился, что операция завершилась успешно и отключился.
На причале возле целого и постановочно-картинного флаера от компании «некста» стояла Шелен Картер.
Выглядела она бледной, но сосредоточенной, бесстрастной.
Эйн неторопливо спустился на площадку, усмехнулся:
— Подмена прошла без проблем?
— Как видите, — бесстрастно отозвалась Картер.
Они спрятали вторую «нексту» в переходах между зданиями — и она рванулась вперед вместо флаера Картер за пару мгновений до того, как Эйн выстрелил.
— И как вам на герианской базе? Уже готовы обживаться? — интересно, как тесно она общалась с герианцами, готова ли была жить по их правилам.
— Место не имеет значения, — равнодушно отозвалась она, и да, он уже не первый раз замечал ее сходство с братом. И тяжелее было помнить, за что Эйн ее презирал.
— А соседи? Пообщаетесь с герианцами поближе.
— Я общалась с герианцами с самого начала, — холодно напомнила она. — Они отличаются от нас, не играют по человеческим правилам. Но они все еще играют по правилам.
И она научилась их использовать.
— Тебе предоставят жилой бокс, стимуляторы и пищу, — бесстрастно сказала Мара. — Я запрещаю тебе отдыхать, пока ты не закончишь работу. Нам нужен отчет о твоих последних сделках. Список лиц, с которыми ты вела дела. Свяжись с теми, кто еще понадобится. Дай им знать, что жива.
Она говорила с ней, как с обычной подчиненной, и Картер это злило — Эйн видел, читал в напряженных уголках губ, в сжатых пальцах.
И все же Картер не стала спорить, коротко кивнула:
— Я все сделаю.
— Что насчет твоей дочери? — спросил Эйн. — Твой брат ее спрячет или тоже перевезем на базу?
Эйн надеялся на первый вариант, так было намного проще.
— Мария не знает, что я жива, — спокойно отозвалась Картер. — Так убедительнее. Ее горе должно быть настоящим, иначе это слишком подозрительно.
Эйн был с ней согласен — с ее доводами, холодными и логичными. Да, если бы дочь Картер не горевала по матери, это было бы подозрительно.
Он только не мог согласиться, потому что манипулировать так, использовать ребенка ради собственных планах — гнилая это была стратегия.
— Сначала вы отдали ее в герианский интернат, теперь используете ее горе в своих целях, — Эйн усмехнулся, не смог скрыть горечи. — Просто мама года.
Шелен Картер пожала плечами:
— Некоторые цели важнее детей.
И Эйн подумал: нет, она не стала бы своей даже среди герианок.
Да, они жили и действовали по другим, нечеловеческим правилам. Но даже они меньше отличались от людей, чем некоторые люди, которые, похоже, давно наплевали на человечность.
Рьярра перехватила их с Марой в коридоре, по пути в ее кабинет — показалось, или она выглядела усталой. Ничто ее в общем-то не выдавало. Она двигалась легко, привычно держала спину прямо. Но за время, что он был у нее в плену, Эйн неплохо научился читать ее настроение, ее состояние в мелочах. Ненавидел эту способность, и использовал.
Мара нахмурилась — уловила отголосок его мыслей.
— У нас проблемы? — спросил Эйн у Рьярры.
— Множество, мальчик. У нас множество постоянных и ожидаемых проблем, — с усмешкой отозвалась она. — И несколько неожиданных хороших новостей. Если ты прав и мы сможем вычислить врата илирианцев, у нас будет преимущество во время нападения. Но важно использовать его с умом.
Эйн и сам это понимал:
— Мы можем уничтожить врата сразу, до того, как илирианцы их закончат.
До того, как попытаются переправить войска — меньше риск, что они прорвутся в город, захватят что-то из стратегических объектов.
— Ты на это не пойдешь, мальчик. Я знаю тебя, — Рьярра довольно улыбнулась. — Ведь есть и другой вариант.
— Есть, — легко согласился он. — Если мы закроем илирианцам один вход, они откроют другой. Точнее, вряд ли врата всего одни. И вряд ли мы сумеем вычислить и закрыть их все. Выгоднее дождаться, пока они начнут перебрасывать силы. Взорвать их к блястовой матери при переходе.
— Рискованно, — но она улыбалась, когда говорила это. — Это любопытно, знаешь. Смотреть, как вы, земляне выбираете — риск или безопасность.
— А герианцы? — зло спросил Эйн, потому что бесило то, как она судила людей, бесило, что относилась к ним свысока. — С герианцами тебе не «любопытно»?
— Герианцев мне проще предсказать, — спокойно ответила она, склонила голову на бок. Мара так делала, когда ей было тяжело понять что-то человеческое, когда Эйн ставил ее в тупик. — Я не пыталась тебя разозлить.
— Тогда не надо было издеваться надо мной в плену, — ответил ей Эйн. — Ты дала мне поводов злиться, на всю жизнь хватит.
Он понимал, что никогда этого не забудет, и никогда не простит. Но сейчас она была на его стороне, и она была нужна.
Поэтому он засунул подальше свою злость и спросил:
— Что там за приятные новости? Удиви меня.
Рьярра легко кивнула и усмехнулась шире:
— Пришло подкрепление с Герии. И в числе прочих Дева Любви. Она займется твоим обучением вместе с Салеей.
Мара напряглась, подалась вперед, потому что прочитала в словах Рьярры что-то еще, что-то, что та не сказала вслух.
Эйн коснулся ее мыслей и тоже понял.
Пришло подкрепление с Герии. И что-то, что она хотела использовать, чтобы «исправить» Леннера.
Исправить или доломать окончательно.
На военной базе было несколько тренировочных залов, и Салея встретила Эйна в самом большом из них — гулком и пустом, шаги по гладкому, расчерченному разметкой полу, отдавались под высоким сводом потолка.
Салея стояла в центре — вытянутая, прямая фигура, правую руку она держала на поясе, рядом с рукоятью кнута.
Эйн помедлил в дверях, подумал о том, что не хочет в это лезть, и идти к Салее не хочет тоже, и что в гробу видал герианскую эмпатию и герианские загоны. И пошел вперед.
Мара с Рьяррой занимались подкреплением и ресурсами, которые пришли с Герии — Императрица ненадолго активировала одну из Точек Перехода, по словам Рьярры, чтобы перебросить то, что та не успела забрать. Остатки тех, кто был предан лично ей, оружие, технику и припасы.
«Императрица не верит в тебя, Габриэль, — сказала ему Мара тогда, — но она знает на что мы способны. И хочет, чтобы наша смерть принесла Герии преимущество».
Не дождется, — хотел сказать он, но не стал. Зачем, Мара и так знала, что он думал и про илирианцев, и про герианскую Императрицу.
Вместо этого он спросил:
«Скоро ты будешь ломать Леннера?»
Так говорил Ойлер: ломать, переиначивать под себя.
Мара отозвалась спокойно, бесстрастно:
«Не ломать. Он уже сломан. Я его исправлю, Габриэль. Или убью».
В такие моменты он в который раз видел, что она не человек, и слабый голос внутри нашептывал: этой твари ты доверился? С этой спишь?
Эту… полюбил?
Эту мысль Эйн прятал, но остальные Мара улавливала — отголосками, отравленным шепотом, и отдалялась.
Эйн так и не смог прочитать, что именно она собиралась делать с Леннером. В ответ на все вопросы получал отрывистое, жесткое:
— То, что необходимо.
Он мог бы надавить, узнать правду, но не стал. Потому что все же доверял — знал Мару изнутри и дорожил ей. Даже если иногда она бывала та еще инопланетная тварь, это была его инопланетная тварь.
Это она тоже улавливала, и ее чувства окрашивались благодарностью в ответ.
Рьярра отправила его к Салее, сказала заняться эмпатией, пока он не убился по незнанию.
— Человек, — сказала ему та вместо приветствия. Повернулась и оглядела пренебрежительно. — Человек с силой девы. Я не знаю, смогу ли тебя научить.
— Тебе придется очень постараться, — спокойно отозвался Эйн, и не ждал от нее другого. — Я еще не отслужил свое.
Салея кивнула, указала вперед:
— Хорошо. Беги.
Эйн напрягся:
— Я здесь чтобы тренировать эмпатию. С армейскими нормативами у меня и так все в порядке.
Боль взорвалась перед глазами, Эйн задохнулся, и тут же изнутри волной поднялось что-то в ответ — черной волной. Ответить, отплатить, уничтожить герианскую суку.
Эйн рухнул на пол, задыхаясь. Сердце колотилось как бешеное и голос Мары пробивался как сквозь пелену:
«Габ…риэль. Габриэль!»
Боль от ментального импульса Салеи исчезла, а слабость осталась.
«Я скоро буду», — передала ему Мара. И он фыркнул, потому что правда же смешно.
«Не лезь. Сам справлюсь».
— Когда обучают молодых дев, — раздраженно сказала Салея. Будто это ее приложили эмпатией, и это у нее теперь раскалывалась голова, — их заставляют раз за разом использовать силу. Упражнения контроля проходятся до того, как активируется эмпатия. Поэтому нет риска перейти черту. Ученица излучает мелкие импульсы, пока не подходит к истощению. И так узнает, где ее предел. Как он ощущается. Но у тебя нет контроля, ты не начинаешь с мелкого импульса. Ты пытаешься вычерпать себя за первый же удар.
Эйн отдышался, поднялся с трудом:
— А ты чуть не угробила меня в первые же минуты. Будем и дальше перечислять, кто в чем неправ?
— Ты не неправ, — она поморщилась, отступила на шаг и оглядела Эйна с ног до головы. — Ты не готов.
— Я в курсе. Меня потому и отдали тебе. И ты погнала меня бегать.
— Нам тяжелее использовать эмпатию, когда мы устаем, — сказала Салея. — Когда нам больно. Я не могу заставить тебя уменьшить импульс. Но могу измотать, и на смертельный импульс тебе не хватит сил. Беги. И если ты еще раз нарушишь приказ, я накажу тебя снова.
Эйн много чего мог бы ей ответить: и про то, что надо было сначала объяснять, а потом уже гонять бегать. И про то, что в гробу он видал и ее, и ее блястовы приказы.
Он по глазам видел — Салея этого ждала.
Когда-то в учебке у Эйна был инструктор Филлипс, паскудная гнида, наставник по рукопашке, которого держали за навыки и ненавидели за характер. Тоже был большой любитель поиздеваться над учениками. С Салеей бы спелись, как родные.
И еще во времена Филлипса Эйн понял главное — ничто так не раздражает мудаков, как когда им не за что к тебе придраться.
Он усмехнулся Салее в лицо и побежал по полосе, размеченной в тренировочном зале. Побежал легко и привычно, потому что даже после того, что произошло недавно, и того, как он выматывался, был солдатом. Доверял своему телу, полагался на него. И знал, на что способен.
— Хочешь меня измотать? Располагайся, ты здесь надолго.
Он ждал издевки в ответ, может даже нового импульса. Филлипса такое точно бы выбесило.
Салея отошла в сторону, спокойно прислонилась к стене, и приготовилась ждать. Эйн все время чувствовал ее взгляд. Равнодушный, оценивающий.
Салея не вмешивалась первые несколько кругов, только наблюдала. Делала выводы, а может, оценивала Эйна по герианским меркам. Он не сомневался, что хотя бы в физической подготовке не уступал многим из них.
Нападение с нескольких точек сразу.
Эйн, Мара и бойцы Сопротивления прилетели на трех флаерах, начали расстреливать охранные модули с воздуха. Система подала аварийный сигнал полиции.
На то, чтобы проникнуть в дом потребовалось около трех минут, и каждую секунду из этих трех минут Эйн был готов к тому, что что-то пойдет не так.
«Мы все просчитали, Габриэль», — шепнула ему Мара.
«Считай, что это уже привычка, — отозвался он. — Учитывать всякое внезапное дерьмо».
Шелен Картер успела скрыться в укрепленном боксе в своем доме, воспользоваться подземным переходом и улететь на быстром мобильном флаере.
На «нексте» последней модели, Эйн даже присвистнул, когда увидел — транспортник был белый, вытянутый и будто прямиком из рекламы. Привычно царапалась мысль о том, что этот флаер Картер купила на деньги, которые получила, продав землян герианцам.
Был бы за рулем этой «нексты» хороший пилот — Сопротивление никогда бы его не поймало. Но Картер летала, как гражданская, как обычный человек, который получил в управление крутой транспортник, но не знал, что с ним делать.
Может, она просто подыгрывала Эйну, но он сильно в этом сомневался.
Мара догнала ее без проблем — срезала путь под перекрестиями переходов и дорог, вынырнула на самом хвосте у Картер.
Выстрелил Эйн сам, с огромным удовольствием. Распахнул дверь флаера на ходу, высунулся, цепляясь за держатели, навел плазмо-пушку — игольника бы не хватило сбить флаер, не такой, как «некста».
Виртуальные линии прицела возникли прямо перед глазами, в воздухе, зафиксировались на транспортнике Картер.
Эйн спустил курок.
Огненный заряд прочертил линию в воздухе, врезался в хвостовую часть «нексты», и та полыхнула, начала забирать вбок.
Наперерез Эйну с Марой выскочили полицейские транспортники, дали залп из служебных орудий.
Мара провернула флаер в воздухе, уходя с линии поражения, Эйна мотнуло, и он едва не вывалился, в последний момент дернул фиксаторы, запирая дверь.
«Держись, Габриэль», — мысленно скомандовала Мара, дернула флаер в боковой проход, и направила вниз почти в вертикальном пике.
«За что?» — Эйн уцепился ларралом за страховочную ручку, не рассчитал сил, и она раскрошилась в пальцах. Потом его мотнуло в сторону, больно приложило плечом.
«За самообладание», — в ее мыслях, прохладных и серых, проскочили серебристые мысли.
Ее это забавляло.
Ей это нравилось.
И она радовалась, что на сей раз в флаере не было посторонних.
«Если выберемся, — шепнул ей Эйн, — я тебя поцелую».
Она фыркнула вслух, проскочила под дном преследующего их полицейского транспортника и отозвалась:
«Когда выберемся, я сама тебя поцелую».
***
Они ушли от полиции через темные переулки нижнего сектора, там, куда не пробивалось солнце, среди заброшенных старых цехов — еще тех времен, когда город не разросся, и цеха находились за его пределом. А потом мегаполис поглотил их, расползаясь вширь и ввысь.
Как рухнул флаер Картер Эйн с удовольствием посмотрел на виртуальном экране. Прямую трасляцию с камеры другого пилота Сопротивления.
«Некста» дотянула почти до самой границы обитаемого сектора, а потом красиво взорвалась, врезавшись в потрепанный фасад заброшенного здания. Если бы Эйн не знал правду, первый бы сказал, что никто в флаере не уцелел.
Сразу после позвонил Картер, интерфейс вызова возник прямо поверх трансляции, прямоугольное окно подсветилось отблесками взрывов.
— Я так понимаю, все сделано? — спокойно спросил Картер, и продолжил, не дожидаясь ответа. — Я жду вас на базе.
Эйн фыркнул, пожал плечами:
— Отличный получился фейерверк. «Некста» может зарабатывать миллионы — просто сдавая флаеры для съемки. Очень эстетично горят.
— Мы будем через полчаса, — бесстрастно заметила Мара.
И Эйн нахмурился — читал в ее сознании, что долететь она могла минут за двадцать. И все же учитывала дополнительное время. Зачем ему уловить не удалось.
«Это же очевидно, Габриэль, — отозвалась она, и от ее мыслей, от кипящего возбуждения погони дохнуло жаром. — Еще десять минут я буду тебя целовать».
***
Конечно, он не дал целовать себя десять минут — поцеловал сам, чтобы она не расслаблялась и не забывала, что имеет дело с землянином, а не с послушным герианцем, и прилетели они не через полчаса, а через сорок минут.
К моменту, когда они приземлились на базе, Мара еще пыталась взять под контроль сбивающееся дыхание, а Эйн лучился от самодовольства, и чувствовал себя прекрасно. Хотелось улыбаться.
Он связался с бойцами Сопротивления, удостоверился, что операция завершилась успешно и отключился.
На причале возле целого и постановочно-картинного флаера от компании «некста» стояла Шелен Картер.
Выглядела она бледной, но сосредоточенной, бесстрастной.
Эйн неторопливо спустился на площадку, усмехнулся:
— Подмена прошла без проблем?
— Как видите, — бесстрастно отозвалась Картер.
Они спрятали вторую «нексту» в переходах между зданиями — и она рванулась вперед вместо флаера Картер за пару мгновений до того, как Эйн выстрелил.
— И как вам на герианской базе? Уже готовы обживаться? — интересно, как тесно она общалась с герианцами, готова ли была жить по их правилам.
— Место не имеет значения, — равнодушно отозвалась она, и да, он уже не первый раз замечал ее сходство с братом. И тяжелее было помнить, за что Эйн ее презирал.
— А соседи? Пообщаетесь с герианцами поближе.
— Я общалась с герианцами с самого начала, — холодно напомнила она. — Они отличаются от нас, не играют по человеческим правилам. Но они все еще играют по правилам.
И она научилась их использовать.
— Тебе предоставят жилой бокс, стимуляторы и пищу, — бесстрастно сказала Мара. — Я запрещаю тебе отдыхать, пока ты не закончишь работу. Нам нужен отчет о твоих последних сделках. Список лиц, с которыми ты вела дела. Свяжись с теми, кто еще понадобится. Дай им знать, что жива.
Она говорила с ней, как с обычной подчиненной, и Картер это злило — Эйн видел, читал в напряженных уголках губ, в сжатых пальцах.
И все же Картер не стала спорить, коротко кивнула:
— Я все сделаю.
— Что насчет твоей дочери? — спросил Эйн. — Твой брат ее спрячет или тоже перевезем на базу?
Эйн надеялся на первый вариант, так было намного проще.
— Мария не знает, что я жива, — спокойно отозвалась Картер. — Так убедительнее. Ее горе должно быть настоящим, иначе это слишком подозрительно.
Эйн был с ней согласен — с ее доводами, холодными и логичными. Да, если бы дочь Картер не горевала по матери, это было бы подозрительно.
Он только не мог согласиться, потому что манипулировать так, использовать ребенка ради собственных планах — гнилая это была стратегия.
— Сначала вы отдали ее в герианский интернат, теперь используете ее горе в своих целях, — Эйн усмехнулся, не смог скрыть горечи. — Просто мама года.
Шелен Картер пожала плечами:
— Некоторые цели важнее детей.
И Эйн подумал: нет, она не стала бы своей даже среди герианок.
Да, они жили и действовали по другим, нечеловеческим правилам. Но даже они меньше отличались от людей, чем некоторые люди, которые, похоже, давно наплевали на человечность.
***
Рьярра перехватила их с Марой в коридоре, по пути в ее кабинет — показалось, или она выглядела усталой. Ничто ее в общем-то не выдавало. Она двигалась легко, привычно держала спину прямо. Но за время, что он был у нее в плену, Эйн неплохо научился читать ее настроение, ее состояние в мелочах. Ненавидел эту способность, и использовал.
Мара нахмурилась — уловила отголосок его мыслей.
— У нас проблемы? — спросил Эйн у Рьярры.
— Множество, мальчик. У нас множество постоянных и ожидаемых проблем, — с усмешкой отозвалась она. — И несколько неожиданных хороших новостей. Если ты прав и мы сможем вычислить врата илирианцев, у нас будет преимущество во время нападения. Но важно использовать его с умом.
Эйн и сам это понимал:
— Мы можем уничтожить врата сразу, до того, как илирианцы их закончат.
До того, как попытаются переправить войска — меньше риск, что они прорвутся в город, захватят что-то из стратегических объектов.
— Ты на это не пойдешь, мальчик. Я знаю тебя, — Рьярра довольно улыбнулась. — Ведь есть и другой вариант.
— Есть, — легко согласился он. — Если мы закроем илирианцам один вход, они откроют другой. Точнее, вряд ли врата всего одни. И вряд ли мы сумеем вычислить и закрыть их все. Выгоднее дождаться, пока они начнут перебрасывать силы. Взорвать их к блястовой матери при переходе.
— Рискованно, — но она улыбалась, когда говорила это. — Это любопытно, знаешь. Смотреть, как вы, земляне выбираете — риск или безопасность.
— А герианцы? — зло спросил Эйн, потому что бесило то, как она судила людей, бесило, что относилась к ним свысока. — С герианцами тебе не «любопытно»?
— Герианцев мне проще предсказать, — спокойно ответила она, склонила голову на бок. Мара так делала, когда ей было тяжело понять что-то человеческое, когда Эйн ставил ее в тупик. — Я не пыталась тебя разозлить.
— Тогда не надо было издеваться надо мной в плену, — ответил ей Эйн. — Ты дала мне поводов злиться, на всю жизнь хватит.
Он понимал, что никогда этого не забудет, и никогда не простит. Но сейчас она была на его стороне, и она была нужна.
Поэтому он засунул подальше свою злость и спросил:
— Что там за приятные новости? Удиви меня.
Рьярра легко кивнула и усмехнулась шире:
— Пришло подкрепление с Герии. И в числе прочих Дева Любви. Она займется твоим обучением вместе с Салеей.
Мара напряглась, подалась вперед, потому что прочитала в словах Рьярры что-то еще, что-то, что та не сказала вслух.
Эйн коснулся ее мыслей и тоже понял.
Пришло подкрепление с Герии. И что-то, что она хотела использовать, чтобы «исправить» Леннера.
Исправить или доломать окончательно.
Глава 51
***
На военной базе было несколько тренировочных залов, и Салея встретила Эйна в самом большом из них — гулком и пустом, шаги по гладкому, расчерченному разметкой полу, отдавались под высоким сводом потолка.
Салея стояла в центре — вытянутая, прямая фигура, правую руку она держала на поясе, рядом с рукоятью кнута.
Эйн помедлил в дверях, подумал о том, что не хочет в это лезть, и идти к Салее не хочет тоже, и что в гробу видал герианскую эмпатию и герианские загоны. И пошел вперед.
Мара с Рьяррой занимались подкреплением и ресурсами, которые пришли с Герии — Императрица ненадолго активировала одну из Точек Перехода, по словам Рьярры, чтобы перебросить то, что та не успела забрать. Остатки тех, кто был предан лично ей, оружие, технику и припасы.
«Императрица не верит в тебя, Габриэль, — сказала ему Мара тогда, — но она знает на что мы способны. И хочет, чтобы наша смерть принесла Герии преимущество».
Не дождется, — хотел сказать он, но не стал. Зачем, Мара и так знала, что он думал и про илирианцев, и про герианскую Императрицу.
Вместо этого он спросил:
«Скоро ты будешь ломать Леннера?»
Так говорил Ойлер: ломать, переиначивать под себя.
Мара отозвалась спокойно, бесстрастно:
«Не ломать. Он уже сломан. Я его исправлю, Габриэль. Или убью».
В такие моменты он в который раз видел, что она не человек, и слабый голос внутри нашептывал: этой твари ты доверился? С этой спишь?
Эту… полюбил?
Эту мысль Эйн прятал, но остальные Мара улавливала — отголосками, отравленным шепотом, и отдалялась.
Эйн так и не смог прочитать, что именно она собиралась делать с Леннером. В ответ на все вопросы получал отрывистое, жесткое:
— То, что необходимо.
Он мог бы надавить, узнать правду, но не стал. Потому что все же доверял — знал Мару изнутри и дорожил ей. Даже если иногда она бывала та еще инопланетная тварь, это была его инопланетная тварь.
Это она тоже улавливала, и ее чувства окрашивались благодарностью в ответ.
Рьярра отправила его к Салее, сказала заняться эмпатией, пока он не убился по незнанию.
— Человек, — сказала ему та вместо приветствия. Повернулась и оглядела пренебрежительно. — Человек с силой девы. Я не знаю, смогу ли тебя научить.
— Тебе придется очень постараться, — спокойно отозвался Эйн, и не ждал от нее другого. — Я еще не отслужил свое.
Салея кивнула, указала вперед:
— Хорошо. Беги.
Эйн напрягся:
— Я здесь чтобы тренировать эмпатию. С армейскими нормативами у меня и так все в порядке.
Боль взорвалась перед глазами, Эйн задохнулся, и тут же изнутри волной поднялось что-то в ответ — черной волной. Ответить, отплатить, уничтожить герианскую суку.
Эйн рухнул на пол, задыхаясь. Сердце колотилось как бешеное и голос Мары пробивался как сквозь пелену:
«Габ…риэль. Габриэль!»
Боль от ментального импульса Салеи исчезла, а слабость осталась.
«Я скоро буду», — передала ему Мара. И он фыркнул, потому что правда же смешно.
«Не лезь. Сам справлюсь».
— Когда обучают молодых дев, — раздраженно сказала Салея. Будто это ее приложили эмпатией, и это у нее теперь раскалывалась голова, — их заставляют раз за разом использовать силу. Упражнения контроля проходятся до того, как активируется эмпатия. Поэтому нет риска перейти черту. Ученица излучает мелкие импульсы, пока не подходит к истощению. И так узнает, где ее предел. Как он ощущается. Но у тебя нет контроля, ты не начинаешь с мелкого импульса. Ты пытаешься вычерпать себя за первый же удар.
Эйн отдышался, поднялся с трудом:
— А ты чуть не угробила меня в первые же минуты. Будем и дальше перечислять, кто в чем неправ?
— Ты не неправ, — она поморщилась, отступила на шаг и оглядела Эйна с ног до головы. — Ты не готов.
— Я в курсе. Меня потому и отдали тебе. И ты погнала меня бегать.
— Нам тяжелее использовать эмпатию, когда мы устаем, — сказала Салея. — Когда нам больно. Я не могу заставить тебя уменьшить импульс. Но могу измотать, и на смертельный импульс тебе не хватит сил. Беги. И если ты еще раз нарушишь приказ, я накажу тебя снова.
Эйн много чего мог бы ей ответить: и про то, что надо было сначала объяснять, а потом уже гонять бегать. И про то, что в гробу он видал и ее, и ее блястовы приказы.
Он по глазам видел — Салея этого ждала.
Когда-то в учебке у Эйна был инструктор Филлипс, паскудная гнида, наставник по рукопашке, которого держали за навыки и ненавидели за характер. Тоже был большой любитель поиздеваться над учениками. С Салеей бы спелись, как родные.
И еще во времена Филлипса Эйн понял главное — ничто так не раздражает мудаков, как когда им не за что к тебе придраться.
Он усмехнулся Салее в лицо и побежал по полосе, размеченной в тренировочном зале. Побежал легко и привычно, потому что даже после того, что произошло недавно, и того, как он выматывался, был солдатом. Доверял своему телу, полагался на него. И знал, на что способен.
— Хочешь меня измотать? Располагайся, ты здесь надолго.
Он ждал издевки в ответ, может даже нового импульса. Филлипса такое точно бы выбесило.
Салея отошла в сторону, спокойно прислонилась к стене, и приготовилась ждать. Эйн все время чувствовал ее взгляд. Равнодушный, оценивающий.
***
Салея не вмешивалась первые несколько кругов, только наблюдала. Делала выводы, а может, оценивала Эйна по герианским меркам. Он не сомневался, что хотя бы в физической подготовке не уступал многим из них.
