— И фрезия.
— Фрезия? — непритворно удивился он, оборачиваясь, но не отпуская ту её руку, которую держал, и вглядываясь в её чуть смущённое лицо.
В Анджелии фрезии было принято дарить на помолвку, выражая тем симпатию и доверие.
Не то чтобы Михар хорошо разбирался в языке цветов, но в связи со сделанным им Магрэнь предложением он освежил в памяти соответствующие параграфы учебника по этикету, поскольку ему предстояло публично оказывать ей знаки внимания, полагающиеся любимой невесте.
— Это слишком тонкий намёк, Магрэнь, — с огорчением и досадой высказал он и уточнил: — Я не умею отличать все эти ваши запахи.
Она почувствовала себя в высшей степени странно.
Он находился слишком близко — почти обнимал её — и лицо, и глаза его теперь были слишком близко, гораздо ближе, чем она привыкла, и поэтому ей было некомфортно и даже немного страшно смотреть ему в глаза.
Её, к том же, смущало отчётливое недовольство в выражении этих глаз — и ещё больше смущало то, что недовольство это он обращает к самому себе, и связано оно с тем, что он не умеет считывать её намёки ароматами во всей полноте её задумки.
— Может быть, мне просто нравится запах фрезии? — из вредности возразила она.
К её глубокому удивлению, он улыбнулся. Потом отпустил ту её руку, которую всё держал — ей показалось, что от того, что он хотел было поднять её и провести по её волосам. Но он поймал себя на этом жесте и тут же руку опустил. Спокойно, чуть насмешливо сказал:
— Если бы так, Магрэнь, вы бы мне сейчас не назвали этот аромат прямо.
От неожиданности и удовольствия она рассмеялась, всей кожей чувствуя, что он ею любуется.
Он сделал несколько шагов от неё, в сторону своего стола, потом обернулся и сказал:
— Вы восхитительны, Магрэнь, и умеете этим пользоваться. Я вижу приёмы, которые вы используете, — он сложил руки на груди и телом опёрся на стол, — но, вместо того, чтобы раздражаться, всё восхищаюсь и восхищаюсь... — задумчиво пожевал губами он, уходя в свои мысли.
Она осталась стоять у окна, обернувшись к нему. В спину ей теперь светили солнечные лучи, отчего с его позиции казалось, что она светится. Магрэнь, в самом деле, рассчитывала именно на такой эффект.
Наконец, выйдя из своих размышлений, Михар бросил на неё долгий изучающий взгляд — в нём совсем не было того восхищения, о котором он говорил только что, но, тем не менее, она в самой пристальности этого взгляда увидела подтверждение того интереса, который она в нём вызывала.
— Кажется, — мятежно тряхнув головой, она прошла мимо него и прислонилась к другому концу его стола, — когда вы перечисляли те причины, по которым решили жениться на мне, одну вы забыли указать.
Не поворачивая лица к нему, она бросила на него косой лукавый взгляд из-под ресниц. Это был прямой вызов: признаешь ты или нет, что я тебе попросту нравлюсь? Он, тоже не поворачиваясь к ней, вполне осознал суть вызова, ответил на него лёгкой усмешкой, и после спокойно согласился:
— Да, про одну я и в самом деле умолчал.
Моментально перестроившись со стратегии «коварная интриганка» на образ «соблазнительная возлюбленная», она хмыкнула, села на его стол и с громким стуком скинула туфли:
— Ох, как же они мне надоели! — томно пожаловалась она, непринуждёнными движениями начиная выпутывать и шпильки из своей деловой причёски.
При этом она весьма удачно расположила ноги в воздухе так, чтобы изящные ухоженные пальчики слегка выглядывали из-под подола.
Михар с интересом понаблюдал за соблазнительным представлением — она мягкими движениями расправляла освобождённые волосы — затем поддел:
— И на этих каблуках вы планировали идти до города?
Она, обдав его кокетливым взглядом, наставительным тоном ответила:
— Я бы подождала попутчика и попросилась бы отвезти меня!
Он улыбнулся краешком губ. Ему нравилось в ней всё: и дерзость, и находчивость, и сильный характер, и очаровательная манера.
Закончив с разбором волос, она капризно протянула:
— Арни, я скоро умру от голода!
Он потянулся за колокольчиком, но она перебила его намерение новым уточнением:
— Только пусть подают сюда!
Михар недовольно приподнял брови: он никогда не трапезничал в кабинете. Кабинет был исключительно рабочей зоной, в которой он либо занимался бумажными делами, либо принимал визитёров.
Верно расценив его недовольство, Магрэнь оперлась руками на стол позади себя, откинула голову — волосы заструилась красивым водопадом — и в потолок произнесла:
— Так хочется немного романтики!
Усмехнувшись краешком губ, Михар пробормотал: «И в чём тут романтика?» — но всё же пошёл у неё на поводу и, вызвав лакея, велел принести обед и закуски в кабинет. Потом, подумав, ненадолго вышел, чтобы отдать одному из боевиков приказ вернуть Орса: затея с засадой явно потеряла актуальность.
Воспоминания о дерзости Дерека и наглости Райтэна снова ухудшили его настроение, однако вид сидящей на столе Магрэнь чуть примирил его с реальностью. Воспользовавшись его коротким выходом, она успела сменить позу на более выгодную: теперь она устроилась на краешке стола, изящно закинув нога на ногу и чуть подоткнув платье, отчего из-под подола ножки теперь выглядывали по щиколотку. Она выглядела в высшей степени очаровательно и соблазнительно, и Михар не отказал себе в удовольствии её поразглядывать. Её ответный взгляд столь ярко и красноречиво транслировал вопрос: "Что, хороша?" — что он, смеясь, поднял руки и признал:
— Безмерно хороша!
Лицо её выразило самодовольство.
Он, сдвинув кресло для посетителей так, чтобы было удобнее наблюдать её, сел и посмотрел на неё снизу вверх. Она разыграла кокетливое представление, изящно оправляя волосы и демонстрируя себя с самой выгодной стороны.
— Как гибко вы подстраиваетесь, — наконец, задумчиво отметил он. — Ещё час назад вы были настроены воевать, а теперь!.. — он окинул её выразительным взглядом.
Магрэнь повела плечом и мягко ответила:
— Мне невыгодно воевать с вами, Аренсэн.
Он вежливо приподнял брови и отметил:
— Тогда что же вы с утра, вместо того, чтобы поговорить со мной прямо, устроили все эти шпионские игры?
Она не дала себя провести и разумно возразила:
— А вы стали бы меня слушать, Аренсэн?
Он откинулся на спинку кресла, сложил руки домиком перед собой и разъяснил:
— Я хотел устроить это дело без шума и скрыть его от вас, Магрэнь, это правда. Но, если бы вы, подслушав, прямо явились бы ко мне с разговором — мне пришлось бы учесть ваше мнение.
Она смерила его скептическим взглядом и выразила свои сомнения:
— Мне кажется, Арни, вы были в таком настроении, что не только не стали бы меня слушать, но и обозлились бы ещё пуще за то, что я лезу в ваши дела.
Он холодно поправил:
— Я был бы очень зол, Магрэнь, это так. Но всё же, — сдержанно отметил он, — я был бы менее зол, чем сейчас.
Она неопределённо повела плечами, имея тем в виду, что она не собирается заниматься оценкой того, в каком случае он будет более зол.
— Тогда бы это был конфликт между нами, в семейном кругу, — продолжил объяснять свою точку зрения Михар, впрочем, не забыв выбором слов подчеркнуть, что снова вернул её на позицию «моя дорогая супруга». — Теперь же вы впутали в этот конфликт моих врагов, и, более того, показали перед ними, что поддерживаете их, а не меня.
Магрэнь с тревогой отметила, что Дерек и Райтэн, про которых он ещё недавно говорил: «Мы же не враги!» — теперь однозначно перешли в разряд именно врагов.
Соскочив на пол, она ледяным тоном отметила:
— Я полагала, Арни, что, явись я к вам прямо, вы бы могли ограничить мои передвижения и помешать мне предупредить господина Анодара.
Он тоже встал и спокойно резюмировал:
— Что возвращает нас к вопросу с доверием, дорогая.
Она поморщилась и отошла от стола и от него к окну. Его стремительный переход к стратегии «заботливый муж откровенно говорит с любимой женой» сбил её с толку, потому что она всё ещё не видела в нём своего мужа и не была готова к такому уровню взаимодействия. Постояв немного у окна, она решила выразить недовольство его резкой сменой взаимоисключающих друг друга стратегий, обернулась, сложила руки на груди и недовольно отметила:
— Странно слышать такие претензии от человека, который только что обещал выслать меня на юг и держать там взаперти.
С её точки зрения, он не должен был ожидать от неё, что она согласится принять его как мужа, если он будет позволять себе скатываться в образ безжалостного тирана.
Он тоже сложил руки на груди, приподнял брови и насмешливо ответил, отказываясь принимать её претензии:
— Надо же! А мне-то казалось, что вы ни в грош не ставите мои угрозы и позволяете себе игнорировать любые мои предупреждения!
Магрэнь прищурилась и возразила:
— Я игнорирую ваши угрозы, Аренсэн, потому что знаю, что вы не планируете претворять их в жизнь. Однако я ни на миг не забываю, — холодно подчеркнула она, — что вы можете их исполнить, если вашему терпению придёт конец.
Хмыкнув, Михар отметил очевидное:
— Что не мешает вам испытывать моё терпение снова и снова.
Возразить было нечего, поэтому она перешла в атаку:
— А про моё терпение вы не подумали, нет? — разомкнув руки, она сделала шаг к нему, нападая. — Знаете ли, Аренсэн!..
— Магрэнь, — мягко перебил он её, но она оборвала его реплику гневным:
— Нет уж, я вам всё выскажу!..
Он поморщился и с железным нажимом в голосе повторил:
— Магрэнь.
Она не рискнула снова перебивать, но и взглядом, и лицом, и позой выразила своё негодование.
Чуть приподняв брови, он мягко сказал:
— Сядьте, пожалуйста, а потом уж продолжайте... высказывать всё, — с усмешкой повторил он её слова.
Она выглядела слегка дезориентировано, поэтому он спокойно пояснил:
— Вы ноги застудите.
С некоторым смятением она осознала, что в запале, в самом деле, не заметила, что её босые ноги — летом она не надевала чулки — стали ощутимо мёрзнуть.
Гордо и независимо хмыкнув, она задрала подбородок, прошествовала к софе и села на неё с ногами, моментально и тут приняв выгодную красивую позу.
«Высказывать всё», ей, впрочем, и совсем расхотелось.
Она всегда концентрировалась не на том, что и каким тоном сказано, а на то, что за этими словами стоит, и Михар, определённо, с каждым разговором становился ей симпатичнее.
Пока она раздумывала, что и как сказать теперь, он небрежным жестом переставил кресло для посетителей так, чтобы ему удобнее было смотреть на неё, и сел.
Некоторое время они просто молча смотрели друг на друга, затем Магрэнь произнесла голосом на редкость отстранённым:
— Вы меня напугали сегодня, Арни.
Он досадливо поморщился, постучал пальцами по подлокотнику кресла и холодно уточнил:
— Угрозой ссылки?
Бросив на него взгляд, который ясно свидетельствовал о её недоумении, как можно быть таким недогадливым, она возразила:
— Вашим странным порывом решать конфликт с господином Анодаром радикально.
По лицу его скользнула мрачная тень; теперь он и сам был весьма недоволен своим решением. Он действовал на эмоциях; Дерек обозлил его и своей дерзостью, и тем, что посмел намекать на симпатию Магрэнь к нему, — и Михар, вместо того, чтобы всё тщательно обдумать и взвесить, как он это делал обычно, предпочёл дать волю своему гневу. Это была серьёзная политическая ошибка, которая дорого ему стоила — он потерял сдержанный нейтралитет Тогнаров, и это здорово портило ему его долгосрочные планы.
Быстро прикинув варианты, Михар решил, что ему выгоднее объяснить свои действия так, чтобы это польстило Магрэнь.
— Давайте сойдёмся на том, — медленно проговорил он, гипнотизируя её пристальным взглядом, — что с непривычки я не очень хорошо устраиваю сцены ревности.
«Сцены ревности?» — чуть не переспросила она, но удержала этот вопрос в себе, поскольку такая трактовка и впрямь объясняла ситуацию.
Магрэнь допускала, что, в самом деле, Михар мог перейти к импульсивным жёстким действиям в том случае, если Дерек умудрился ляпнуть что-то, что компрометировало её.
«Почему же он вечно болтает, не думая!» — раздражённо повела плечом она, недовольная, что за болтовню Дерека отдуваться приходится ей.
Меж тем, хотя она понимала, что Михар не назвал ей настоящую причину своих действий, но он выбрал ту часть, которая была бы ей приятна, и поэтому она посчитала себя польщённой и захотела ответить ему аналогичной любезностью.
— Арни, — мягко заговорила она, вглядываясь в лицо Михара серьёзно и спокойно, — знаете, сколько мужчин делало мне предложение за годы моего вдовства?
Он сделал рукой жест, который обозначил его интерес к этому вопросу.
— Тридцать семь, — бледно улыбнулась Магрэнь и добавила: — Последним из них был господин Анодар, и конкретно он делал мне предложение шестнадцать раз.
Михар усмехнулся краешком губ и насмешливо отметил:
— Я вижу, вы считали с большим тщанием!
Однако по тому, как расслабленно его рука легла на подлокотник кресла, она догадалась, что он весьма доволен.
— Это льстило моему самолюбию, — легко признала Магрэнь, изящно оправляя платье на ногах.
Затем, бросив на него весёлый и насмешливый взгляд, она подначила:
— Ну же, Аренсэн, жду от вас ответного признания! Сколько же дам было в том списке, из которого вы выбирали себе жену?
Она была несомненно уверена, что такой список имел место, потому что совершенно невозможно было представить, чтобы он действовал в столь важном деле без тщательного планирования.
Он не стал запираться:
— Около двух десятков, — потом отметил: — И вас, естественно, в их числе не было.
Она искренне рассмеялась от удовольствия. Ей было приятно получать из его собственных уст подтверждения того, что она так сильно его заинтересовала.
— Что ж! — отсмеявшись, предложила она. — Согласна расценивать произошедшее как сцену ревности, но только в том случае, Арни, если и вы зачтёте мне сегодняшние метания как попытку уберечь вас от политической ошибки.
Осознав симметричность её ответа, он тоже рассмеялся и протянул ей ладонь:
— По рукам, дорогая! — в глазах его отчётливо читались восхищение и удовольствие.
Магрэнь охотно подала ему руку и отметила:
— Ваша любезность стала бы и вообще запредельной, если бы вы поторопили с обедом.
Не выпуская её руки, Михар снова рассмеялся:
— Они уже за дверями, опасаются нас побеспокоить.
— И вы молчите!.. — возмутилась уже изрядно голодная Магрэнь, отнимая у него руку.
В его улыбке и голосе явно читались извинения, когда он ответил:
— Не мог устоять перед искушением послушать, скольким мужчинам вы отказали до того, как принять моё предложение.
Он выглядел настолько непривычно человечным в этот момент, что она с ошеломительной несомненностью осознала удивительный для неё факт: флиртовать с ним ей нравится куда как больше, чем ругаться.
7. Когда сбываются мечты?
Довольно долго Дерек просто сидел в гостиной дома Рийаров, уныло вытянув ноги, и разглядывал пустой камин. Мыслями он пребывал весьма далеко — перебирал всю свою прошлую жизнь и пытался добраться до ответа, почему она сложилась так, как сложилась.
Однако найти этот ответ он не успел, поскольку в гостиную стали подтягиваться созванные Райтэном «все наши».
Первыми, споря о чём-то непонятном, явились Илмарт и Джей — они оба выглядели весьма встрёпанными, потому что Райтэн застал их в момент тренировки.
— Фрезия? — непритворно удивился он, оборачиваясь, но не отпуская ту её руку, которую держал, и вглядываясь в её чуть смущённое лицо.
В Анджелии фрезии было принято дарить на помолвку, выражая тем симпатию и доверие.
Не то чтобы Михар хорошо разбирался в языке цветов, но в связи со сделанным им Магрэнь предложением он освежил в памяти соответствующие параграфы учебника по этикету, поскольку ему предстояло публично оказывать ей знаки внимания, полагающиеся любимой невесте.
— Это слишком тонкий намёк, Магрэнь, — с огорчением и досадой высказал он и уточнил: — Я не умею отличать все эти ваши запахи.
Она почувствовала себя в высшей степени странно.
Он находился слишком близко — почти обнимал её — и лицо, и глаза его теперь были слишком близко, гораздо ближе, чем она привыкла, и поэтому ей было некомфортно и даже немного страшно смотреть ему в глаза.
Её, к том же, смущало отчётливое недовольство в выражении этих глаз — и ещё больше смущало то, что недовольство это он обращает к самому себе, и связано оно с тем, что он не умеет считывать её намёки ароматами во всей полноте её задумки.
— Может быть, мне просто нравится запах фрезии? — из вредности возразила она.
К её глубокому удивлению, он улыбнулся. Потом отпустил ту её руку, которую всё держал — ей показалось, что от того, что он хотел было поднять её и провести по её волосам. Но он поймал себя на этом жесте и тут же руку опустил. Спокойно, чуть насмешливо сказал:
— Если бы так, Магрэнь, вы бы мне сейчас не назвали этот аромат прямо.
От неожиданности и удовольствия она рассмеялась, всей кожей чувствуя, что он ею любуется.
Он сделал несколько шагов от неё, в сторону своего стола, потом обернулся и сказал:
— Вы восхитительны, Магрэнь, и умеете этим пользоваться. Я вижу приёмы, которые вы используете, — он сложил руки на груди и телом опёрся на стол, — но, вместо того, чтобы раздражаться, всё восхищаюсь и восхищаюсь... — задумчиво пожевал губами он, уходя в свои мысли.
Она осталась стоять у окна, обернувшись к нему. В спину ей теперь светили солнечные лучи, отчего с его позиции казалось, что она светится. Магрэнь, в самом деле, рассчитывала именно на такой эффект.
Наконец, выйдя из своих размышлений, Михар бросил на неё долгий изучающий взгляд — в нём совсем не было того восхищения, о котором он говорил только что, но, тем не менее, она в самой пристальности этого взгляда увидела подтверждение того интереса, который она в нём вызывала.
— Кажется, — мятежно тряхнув головой, она прошла мимо него и прислонилась к другому концу его стола, — когда вы перечисляли те причины, по которым решили жениться на мне, одну вы забыли указать.
Не поворачивая лица к нему, она бросила на него косой лукавый взгляд из-под ресниц. Это был прямой вызов: признаешь ты или нет, что я тебе попросту нравлюсь? Он, тоже не поворачиваясь к ней, вполне осознал суть вызова, ответил на него лёгкой усмешкой, и после спокойно согласился:
— Да, про одну я и в самом деле умолчал.
Моментально перестроившись со стратегии «коварная интриганка» на образ «соблазнительная возлюбленная», она хмыкнула, села на его стол и с громким стуком скинула туфли:
— Ох, как же они мне надоели! — томно пожаловалась она, непринуждёнными движениями начиная выпутывать и шпильки из своей деловой причёски.
При этом она весьма удачно расположила ноги в воздухе так, чтобы изящные ухоженные пальчики слегка выглядывали из-под подола.
Михар с интересом понаблюдал за соблазнительным представлением — она мягкими движениями расправляла освобождённые волосы — затем поддел:
— И на этих каблуках вы планировали идти до города?
Она, обдав его кокетливым взглядом, наставительным тоном ответила:
— Я бы подождала попутчика и попросилась бы отвезти меня!
Он улыбнулся краешком губ. Ему нравилось в ней всё: и дерзость, и находчивость, и сильный характер, и очаровательная манера.
Закончив с разбором волос, она капризно протянула:
— Арни, я скоро умру от голода!
Он потянулся за колокольчиком, но она перебила его намерение новым уточнением:
— Только пусть подают сюда!
Михар недовольно приподнял брови: он никогда не трапезничал в кабинете. Кабинет был исключительно рабочей зоной, в которой он либо занимался бумажными делами, либо принимал визитёров.
Верно расценив его недовольство, Магрэнь оперлась руками на стол позади себя, откинула голову — волосы заструилась красивым водопадом — и в потолок произнесла:
— Так хочется немного романтики!
Усмехнувшись краешком губ, Михар пробормотал: «И в чём тут романтика?» — но всё же пошёл у неё на поводу и, вызвав лакея, велел принести обед и закуски в кабинет. Потом, подумав, ненадолго вышел, чтобы отдать одному из боевиков приказ вернуть Орса: затея с засадой явно потеряла актуальность.
Воспоминания о дерзости Дерека и наглости Райтэна снова ухудшили его настроение, однако вид сидящей на столе Магрэнь чуть примирил его с реальностью. Воспользовавшись его коротким выходом, она успела сменить позу на более выгодную: теперь она устроилась на краешке стола, изящно закинув нога на ногу и чуть подоткнув платье, отчего из-под подола ножки теперь выглядывали по щиколотку. Она выглядела в высшей степени очаровательно и соблазнительно, и Михар не отказал себе в удовольствии её поразглядывать. Её ответный взгляд столь ярко и красноречиво транслировал вопрос: "Что, хороша?" — что он, смеясь, поднял руки и признал:
— Безмерно хороша!
Лицо её выразило самодовольство.
Он, сдвинув кресло для посетителей так, чтобы было удобнее наблюдать её, сел и посмотрел на неё снизу вверх. Она разыграла кокетливое представление, изящно оправляя волосы и демонстрируя себя с самой выгодной стороны.
— Как гибко вы подстраиваетесь, — наконец, задумчиво отметил он. — Ещё час назад вы были настроены воевать, а теперь!.. — он окинул её выразительным взглядом.
Магрэнь повела плечом и мягко ответила:
— Мне невыгодно воевать с вами, Аренсэн.
Он вежливо приподнял брови и отметил:
— Тогда что же вы с утра, вместо того, чтобы поговорить со мной прямо, устроили все эти шпионские игры?
Она не дала себя провести и разумно возразила:
— А вы стали бы меня слушать, Аренсэн?
Он откинулся на спинку кресла, сложил руки домиком перед собой и разъяснил:
— Я хотел устроить это дело без шума и скрыть его от вас, Магрэнь, это правда. Но, если бы вы, подслушав, прямо явились бы ко мне с разговором — мне пришлось бы учесть ваше мнение.
Она смерила его скептическим взглядом и выразила свои сомнения:
— Мне кажется, Арни, вы были в таком настроении, что не только не стали бы меня слушать, но и обозлились бы ещё пуще за то, что я лезу в ваши дела.
Он холодно поправил:
— Я был бы очень зол, Магрэнь, это так. Но всё же, — сдержанно отметил он, — я был бы менее зол, чем сейчас.
Она неопределённо повела плечами, имея тем в виду, что она не собирается заниматься оценкой того, в каком случае он будет более зол.
— Тогда бы это был конфликт между нами, в семейном кругу, — продолжил объяснять свою точку зрения Михар, впрочем, не забыв выбором слов подчеркнуть, что снова вернул её на позицию «моя дорогая супруга». — Теперь же вы впутали в этот конфликт моих врагов, и, более того, показали перед ними, что поддерживаете их, а не меня.
Магрэнь с тревогой отметила, что Дерек и Райтэн, про которых он ещё недавно говорил: «Мы же не враги!» — теперь однозначно перешли в разряд именно врагов.
Соскочив на пол, она ледяным тоном отметила:
— Я полагала, Арни, что, явись я к вам прямо, вы бы могли ограничить мои передвижения и помешать мне предупредить господина Анодара.
Он тоже встал и спокойно резюмировал:
— Что возвращает нас к вопросу с доверием, дорогая.
Она поморщилась и отошла от стола и от него к окну. Его стремительный переход к стратегии «заботливый муж откровенно говорит с любимой женой» сбил её с толку, потому что она всё ещё не видела в нём своего мужа и не была готова к такому уровню взаимодействия. Постояв немного у окна, она решила выразить недовольство его резкой сменой взаимоисключающих друг друга стратегий, обернулась, сложила руки на груди и недовольно отметила:
— Странно слышать такие претензии от человека, который только что обещал выслать меня на юг и держать там взаперти.
С её точки зрения, он не должен был ожидать от неё, что она согласится принять его как мужа, если он будет позволять себе скатываться в образ безжалостного тирана.
Он тоже сложил руки на груди, приподнял брови и насмешливо ответил, отказываясь принимать её претензии:
— Надо же! А мне-то казалось, что вы ни в грош не ставите мои угрозы и позволяете себе игнорировать любые мои предупреждения!
Магрэнь прищурилась и возразила:
— Я игнорирую ваши угрозы, Аренсэн, потому что знаю, что вы не планируете претворять их в жизнь. Однако я ни на миг не забываю, — холодно подчеркнула она, — что вы можете их исполнить, если вашему терпению придёт конец.
Хмыкнув, Михар отметил очевидное:
— Что не мешает вам испытывать моё терпение снова и снова.
Возразить было нечего, поэтому она перешла в атаку:
— А про моё терпение вы не подумали, нет? — разомкнув руки, она сделала шаг к нему, нападая. — Знаете ли, Аренсэн!..
— Магрэнь, — мягко перебил он её, но она оборвала его реплику гневным:
— Нет уж, я вам всё выскажу!..
Он поморщился и с железным нажимом в голосе повторил:
— Магрэнь.
Она не рискнула снова перебивать, но и взглядом, и лицом, и позой выразила своё негодование.
Чуть приподняв брови, он мягко сказал:
— Сядьте, пожалуйста, а потом уж продолжайте... высказывать всё, — с усмешкой повторил он её слова.
Она выглядела слегка дезориентировано, поэтому он спокойно пояснил:
— Вы ноги застудите.
С некоторым смятением она осознала, что в запале, в самом деле, не заметила, что её босые ноги — летом она не надевала чулки — стали ощутимо мёрзнуть.
Гордо и независимо хмыкнув, она задрала подбородок, прошествовала к софе и села на неё с ногами, моментально и тут приняв выгодную красивую позу.
«Высказывать всё», ей, впрочем, и совсем расхотелось.
Она всегда концентрировалась не на том, что и каким тоном сказано, а на то, что за этими словами стоит, и Михар, определённо, с каждым разговором становился ей симпатичнее.
Пока она раздумывала, что и как сказать теперь, он небрежным жестом переставил кресло для посетителей так, чтобы ему удобнее было смотреть на неё, и сел.
Некоторое время они просто молча смотрели друг на друга, затем Магрэнь произнесла голосом на редкость отстранённым:
— Вы меня напугали сегодня, Арни.
Он досадливо поморщился, постучал пальцами по подлокотнику кресла и холодно уточнил:
— Угрозой ссылки?
Бросив на него взгляд, который ясно свидетельствовал о её недоумении, как можно быть таким недогадливым, она возразила:
— Вашим странным порывом решать конфликт с господином Анодаром радикально.
По лицу его скользнула мрачная тень; теперь он и сам был весьма недоволен своим решением. Он действовал на эмоциях; Дерек обозлил его и своей дерзостью, и тем, что посмел намекать на симпатию Магрэнь к нему, — и Михар, вместо того, чтобы всё тщательно обдумать и взвесить, как он это делал обычно, предпочёл дать волю своему гневу. Это была серьёзная политическая ошибка, которая дорого ему стоила — он потерял сдержанный нейтралитет Тогнаров, и это здорово портило ему его долгосрочные планы.
Быстро прикинув варианты, Михар решил, что ему выгоднее объяснить свои действия так, чтобы это польстило Магрэнь.
— Давайте сойдёмся на том, — медленно проговорил он, гипнотизируя её пристальным взглядом, — что с непривычки я не очень хорошо устраиваю сцены ревности.
«Сцены ревности?» — чуть не переспросила она, но удержала этот вопрос в себе, поскольку такая трактовка и впрямь объясняла ситуацию.
Магрэнь допускала, что, в самом деле, Михар мог перейти к импульсивным жёстким действиям в том случае, если Дерек умудрился ляпнуть что-то, что компрометировало её.
«Почему же он вечно болтает, не думая!» — раздражённо повела плечом она, недовольная, что за болтовню Дерека отдуваться приходится ей.
Меж тем, хотя она понимала, что Михар не назвал ей настоящую причину своих действий, но он выбрал ту часть, которая была бы ей приятна, и поэтому она посчитала себя польщённой и захотела ответить ему аналогичной любезностью.
— Арни, — мягко заговорила она, вглядываясь в лицо Михара серьёзно и спокойно, — знаете, сколько мужчин делало мне предложение за годы моего вдовства?
Он сделал рукой жест, который обозначил его интерес к этому вопросу.
— Тридцать семь, — бледно улыбнулась Магрэнь и добавила: — Последним из них был господин Анодар, и конкретно он делал мне предложение шестнадцать раз.
Михар усмехнулся краешком губ и насмешливо отметил:
— Я вижу, вы считали с большим тщанием!
Однако по тому, как расслабленно его рука легла на подлокотник кресла, она догадалась, что он весьма доволен.
— Это льстило моему самолюбию, — легко признала Магрэнь, изящно оправляя платье на ногах.
Затем, бросив на него весёлый и насмешливый взгляд, она подначила:
— Ну же, Аренсэн, жду от вас ответного признания! Сколько же дам было в том списке, из которого вы выбирали себе жену?
Она была несомненно уверена, что такой список имел место, потому что совершенно невозможно было представить, чтобы он действовал в столь важном деле без тщательного планирования.
Он не стал запираться:
— Около двух десятков, — потом отметил: — И вас, естественно, в их числе не было.
Она искренне рассмеялась от удовольствия. Ей было приятно получать из его собственных уст подтверждения того, что она так сильно его заинтересовала.
— Что ж! — отсмеявшись, предложила она. — Согласна расценивать произошедшее как сцену ревности, но только в том случае, Арни, если и вы зачтёте мне сегодняшние метания как попытку уберечь вас от политической ошибки.
Осознав симметричность её ответа, он тоже рассмеялся и протянул ей ладонь:
— По рукам, дорогая! — в глазах его отчётливо читались восхищение и удовольствие.
Магрэнь охотно подала ему руку и отметила:
— Ваша любезность стала бы и вообще запредельной, если бы вы поторопили с обедом.
Не выпуская её руки, Михар снова рассмеялся:
— Они уже за дверями, опасаются нас побеспокоить.
— И вы молчите!.. — возмутилась уже изрядно голодная Магрэнь, отнимая у него руку.
В его улыбке и голосе явно читались извинения, когда он ответил:
— Не мог устоять перед искушением послушать, скольким мужчинам вы отказали до того, как принять моё предложение.
Он выглядел настолько непривычно человечным в этот момент, что она с ошеломительной несомненностью осознала удивительный для неё факт: флиртовать с ним ей нравится куда как больше, чем ругаться.
Глава седьмая
7. Когда сбываются мечты?
Довольно долго Дерек просто сидел в гостиной дома Рийаров, уныло вытянув ноги, и разглядывал пустой камин. Мыслями он пребывал весьма далеко — перебирал всю свою прошлую жизнь и пытался добраться до ответа, почему она сложилась так, как сложилась.
Однако найти этот ответ он не успел, поскольку в гостиную стали подтягиваться созванные Райтэном «все наши».
Первыми, споря о чём-то непонятном, явились Илмарт и Джей — они оба выглядели весьма встрёпанными, потому что Райтэн застал их в момент тренировки.
