Зачитывались всем отделом расследований, а то и всем районным инквизиторским судом. Каждого нового письма ждали с нетерпением.
И дождались.
«Дочь Николая Алтына Алёна Алтын встала ночью воды попить. И вдруг смотрит: на окне сидит кошка. Окно-то тюлью было затянуто, да и кошки в доме Алтынов не водилось. Однако сидела кошка, чёрная, большая, и смотрела, а глаза светились. Испугалась наша Алёнушка, вздрогнула, да ковшик в кошку бросила. Гром, звон стоял, ковшик-то тяжёлый был, эмалированный. Только вот кошка та не убежала прочь, а спрыгнула с подоконника и на девушку бросилась, оцарапала ей ноги. Закричала тут Алёна, принялась от животного отбиваться, а у той глаза знай горят нехорошим светом, алым, бесовским.
На крики тут прибежал сам Николай с ружьём, выстрелил и в кошку попал. Она в окно выскочила, через улицу побежала к дому ведьмы Галины, и Алёна с Николаем видели, что на заднюю правую лапу сильно хромала. Утром же увидели в сельпо ведьму в юбке вместо брюк, хромающую на правую ногу. «А что это вы, соседушка, хромаете?» – спросил Николай Алтын. «Цыплят кипятком шпарила да вот на ногу плеснула», – ответила Галина и юбку приподняла, а правая нога-то у неё была вся забинтованная от щиколотки до колена. Разве возможно так на ногу плеснуть?»
– Гоголя бы ему на ночь поменьше читать, – сказал с удивлением Костя-Векша, когда письмо было дочитано.
– При чём тут Гоголь? – сердито сказал Командор. – Гоголь, он когда жил?
– Да ведь чисто по «Вечерам на хуторе» письма. В позапрошлый раз у него ведьма разрезала красную олимпийку и везде подсовывала лоскуты, а в клубе пошли рассказы страшные. В прошлый ведьма беса вызвала и с ним предавалась любовным утехам. Это сколько там ей лет? Семьдесят? То есть она огого какая бабуля, если беса соблазнила, – Костя достал пачку писем, штук пятнадцать, и стал их перебирать. – А тут, глядите, кошку они ранили и утром ведьму якобы с такой же раной увидали. Так что поп в Ручейках почитать очень любит. На ночь. Как сказки Гоголя кончатся, он за другие возьмётся. Может, предложить ему Грэма Спокера? Глядишь, с ведьм на вампиров переключится.
– Вот поезжай и предложи, – буркнул Командор. – А заодно проверь, что там на самом деле за ведьма, потому что старая школа – это старая школа, тут надо ухо держать востро. И слушай, вот тебе на всякий случай кинжал инквизитора и звезда.
– Ого! Щенку – и вдруг звезда? – высказался кто-то из ребят – из тех, кто позубастее Векши.
– Он закончил курс обучения, как и вы все, – сказал Командор. – Пора браться за серьёзную работу.
Вот Костя Белкин и поехал в Ручейки.
И с первых минут поездки уже показал (сам себе и миру) свою профнепригодность.
То, что он сходу без магинвентаря не распознал в симпатичной девчонке ведьму, Костя себе простить никак не мог. А ведьмы – это…
Любой, даже в шутку сотворённый ритуал, любое слово из околомагических, вроде «спасибо» или «здравствуйте», в общем, всякая в общем-то мелочь у ведьм идёт в дело. Становится настоящим. Превращается в инструмент. Трава под ногами, дерево, записка, даже простой волос или перхоть на плечах – ведьма всё тащит в свой котёл. И хотя в небольшом брезентовом рюкзаке рыжей Агаты вряд ли нашелся бы даже просто походный котелок, Костя огорчился. Не из-за котелка, конечно. А из-за себя.
Он не был бдителен. Он опростоволосился. Он преломил с ведьмой хлеб, между прочим, а это бытовой ритуал повышенной важности. Теперь Костя ничего не мог сделать против ведьмы.
Утешало только, что и она ничего не могла.
Но до чего же симпатичная оказалась девушка! Костя дошёл уже до клуба, а улыбка всё не покидала его лица, несмотря на то, что он изрядно навалял сегодня дурака.
Агата. Красивое, между прочим, имя. У писательницы Клариссы Мэллоун второе имя было «Агата». Так вот и звали её, длинно и сложно: Кларисса Агата Мэллоун. И читать любит, да ещё детективы! А ещё, по-видимому, девушка была таким же «щенком», как сам Костя Белкин. Видно, что по своему заданию ехала впервые. Выдала себя перед первым встречным, сказав, что является защитницей…
И Костя вдруг решил для себя, что завтра под любым предлогом хорошо будет отыскать в деревне ведьму Агату и пригласить погулять. Инквизиторы не должны были завязывать с ведьмами серьёзных отношений, это было не принято. Сотрудничество одобрялось: ведьма может стать ценным информатором и даже быть консультантом в отделе расследований. И влюбляться никто не запрещал в этих ведьм. Но, как иногда мрачно шутил командор, «но после всё равно сжечь!» В смысле, конечно, не физически, а порвать отношения. «Щенкам» ещё не приходилось жечь мосты. Но присягая, они были готовы и к этому.
Однако взвешивая все риски, все за и против, Костя думал, что и до «сжечь» дело просто не дойдёт. Погулять, может быть, искупаться в речке – здесь ведь есть речка, да? Поговорить о книгах.
Дальше его планы в отношении ведьмы Агаты как-то и не заходили, хоть и мечталось о чём-то, пока довольно смутном.
(Костя)
Сельский клуб стоял запертым на амбарный замок. На крыльце – толстый слой пыли без единого следа. Костя окинул взглядом запущенный палисадник, из которого пёрли ветви черёмухи, усыпанные уже поспевшими ягодами. Впритык к выкрашенной синей краской одноэтажке стоял его гордый сосед – двухэтажный дом с просторным крыльцом и двустворчатой дверью. На крыльце лежал тряпичный половичок, а ступени были только что вымыты и ещё блестели от воды. Костя поднялся по трём ступенькам и окинул взглядом таблички: исполком сельского совета, библиотека, участковый инспектор МВД… Пока изучал – на крыльцо вышла молодая, полнотелая девушка в сером халате поверх пестрого платьица и в калошах на босу ногу. Перекинула через перила крыльца оцинкованное ведро и выплеснула грязную воду на давно отцветшие кусты сирени.
– З-здравствуйте, – слегка опешив от размашистых движений раскрасневшейся девахи, сказал Костя. – А кто тут главный?
– Если по уборке, то определённо я, – усмехнулась девушка. – Зоя Стрельцова, зампредседателя сельсовета. А больше, считай, сегодня никого и не дождётесь. Председатель уехал в райцентр, бухгалтер в отгуле по делам огородным, хотя можно и позвать. А вы чего хотели?
– Я приезжий, по поводу…
– Что приезжий – это и так видно, – Зоя обтёрла руки о полы халата, затем рукавом вытерла вспотевший лоб, к которому пристали завитки выгоревших на солнце русых волос.
– Константин Белкин меня зовут. От вашего села поступали в город сигналы по поводу ведьмы, – начал Костя. – Приехал разбираться.
– Какая ведьма? Которая гадалка или которая травница? – уточнила Зоя. – Вообще я в эти их штучки не верю, в сглазы-порчи-заговоры. Но ведьм у нас тут две.
– Как две? – нахмурился Костя. – По спискам ведьма проходит одна, так что и сдавать мне её надо одну.
– Куда сдавать? На склад или в овощехранилище? – пошутила Зоя. – Вы, товарищ по поводу ведьмы, по какому такому сигналу к нам приехали? Кто вам писал?
– Писали нам разные люди, в частности, Серапионов Алексей Дормидонтович, Бажанова Ксения, Алтын Николай и несколько анонимов.
– Так вот Бажанова, баба Ксеня, та самая ведьма и есть. Гадает она, а ещё, говорят, у неё чёрная кошка живёт, – сказала Зоя. – Серапионов – это наш поп, уж если его россказням верить, так это можно сразу сборником издавать: «Байки и россказни села Ручейки». А у дядь Коли с новой соседкой не заладилось, вот он на неё, небось, и начал докладывать куда надо и куда не надо.
– И на кого докладывает, на кого? – уже порядком устав и с дороги, и от этого нудного разговора, спросил Костя.
– Да на Галину Спивакову, – с досадой, что приезжий никак и ничего не возьмёт в толк, сказала Зоя. – А что с нею разбираться? Она пенсионерка, бывший провизор, между прочим.
– А, это которая травница? – уточнил Костя.
– Фитотерапевт называется, – блеснула эрудицией девушка. – И то, что она двадцать пять лет в аптеке трудилась, между прочим, даёт нам всем гарантию, что она никого не отравит.
– Или наоборот, отравит, да так, что никто на неё не подумает, – поморщился Костя. – Ладно. Давайте адреса. И той, и этой давайте.
– У вас по спискам ведьма проходит одна, так что и адрес могу дать только один, – сказала голосом записной вредины Зоя. – Ладно, шучу. Удостоверение покажите-ка. А то участковый-то у нас…
– Тоже по делам огородным? – спросил Белкин, доставая бордовую с золотом «корочку» инквизитора.
– Нет, не угадали. В райцентре, – засмеялась девушка. – Дело открывать поехал. Пока батюшка местный воду мутит – то насчёт ведьм, то насчёт нечисти… Вот пока он мутит, участковый работает.
– То есть на девушку правда напали? – сделал охотничью стойку Костя.
– Дело тёмное, – пожав плечами, ответила Зоя, – но Ваня разберётся. Он у нас мозговитый.
То, с какой любовью она назвала участкового инспектора по имени, давало определённую пищу для размышлений.
– Ну, пока участковый работает, я тоже поработаю. Только вот вопрос: я ведь задержусь тут на пару дней, где заночевать можно? Клуб, я смотрю, стоит закрытый, общества туристов здесь, похоже, нет.
– Клуб будет до субботы закрытый, – поведала Зоя. – Приходите, кстати, кино будет новое, «Усмирение своенравного».
Кино было новым несколько месяцев назад, но тут его ещё явно не видали. Белкин умничать не стал, чтобы не получить мокрой тряпкой, а спросил, где же ему в таком случае жить.
– Вот кто вас вызывал, тот пускай о вашем проживании и заботится, – усмехнулась Зоя. – Ну, или к бабе Ксене стучитесь.
– С чувством юмора у вас, как я погляжу, всё прекрасно, – сказал Костя.
– В человеке всё должно быть прекрасно, – ответила девушка. – И я тому подтверждение!
Сняла рабочий халат, обнажив полные плечи под платьем без рукавов. Повесила халат на перила, а тряпку постелила на первую ступеньку крыльца. Потянулась и ушла в свою контору. Костя почесал нос. Баул оттягивал плечо, рюкзачок, похоже, немного перекосился. Жара донимала не слишком, но всё же хотелось и умыться, и немного расслабиться перед тем, как заниматься делом.
Интересно, как там дела у ведьмы Агаты? Устроилась?
(Агата)
Улица Прогресса поражала буйными зарослями репьёв, крапивы и прочего бурьяна. Среди всего этого поистине тропического великолепия торчали крыши домов. По левую руку два и по правую два – вот и вся улица. Ну и огороды ещё там, сады-палисадники. Возле одного задумчиво бродили куры. Возле калитки с номером два на синем почтовом ящике росли вишни, так густо усаженные ягодами, что листву едва видно было.
Агата постучалась, потом покричала, но никто не откликнулся. Куда, интересно, могло понести пенсионерку с богатым ведьминским прошлым? Гадать по чужим домам? Так разгар рабочего дня, все заняты. Кто в полях, кто в огородах, кто на ферме – каждый небось при деле. Девушка огляделась по сторонам и решительно зашагала к дому номер четыре. Тут росли подсолнухи, сонно колыхали головками желтые и розовые мальвы, цвёл рыжий лилейник в тени забора.
– Соседи! Эй, соседи! – крикнула Агата, не надеясь, впрочем, что её услышат.
Но к калитке с той стороны почти сразу подскочила пожилая женщина. Была она сухощавая, мосластая, в белом платочке. Светлое платье в синий горошек, старенькое, явно было надето для работы. Старушка отворила калитку и сказала:
– Проходи, не стой, варенье я затеяла. Ну? Иди за мной, на заднем дворе летняя кухня. Водички попью и приду.
Удивляясь, но не задавая лишних вопросов, Агата обогнула сруб, обшитый досками, крашеными в голубой цвет. Здесь под навесом стояла плита на газовом баллоне, а на плите пузырилось розовым какое-то варево. Пахло вареньем – вишнёвым, светло-розовая пенка по краям манила ос и молодых ведьм, из которых одна как раз потянулась за ложкой. К плите приткнулся утлый столик – там ложка и нашлась, на тарелке с выщербленным краем, полной ароматной пенки.
Мама такие пенки презирала и всегда спешила варенье перемешать, топя это великолепие в сиропе, а вот бабушка обожала пенку, и её любовь передалась Агате. Девушка собрала розовую пену поближе к краю таза, аккуратно её сняла и переложила на тарелку. На ложку села тёмно-золотая пчела, испачкала лапки – да и прилипла. Агата пошептала на неё и тихонько подула.
– Жпажииибо, – прожужжала освобождённая из сладкого липкого плена пчела и улетела.
– На жениха гадаем? – спросила за спиной пожилая соседка Га-Галины, и Агата едва не выронила ложку. – Тогда гляди в варенье, не отрываясь, только не мешай ничего. Не бойся, не пригорит.
Девушка хотела сказать, что пришла не к соседке и не за женихами, но соблазн был велик. И она посмотрела. Тёмная вишнёвая масса с выпуклыми глянцевыми шариками ягод слабо кипела на огне, и в каждом шарике Агата видела только своё отражение. Рыжие волосы, острый носик, любопытные глаза.
Хотя постойте-ка… И глаза не её, и волосы короче, и нос вдруг как-то удлинился, на переносице появилась маленькая горбинка.
– Да ну, это так себе гадание, – сказала Агата со смехом. – Просто сегодняшний попутчик, в электричке ехали.
Но тут что-то блеснуло, и девушка ахнула. По каждой ягодке пробежалась искра, и стало видно, что на голове попутчика появилась форменная фуражка с золотой звёздочкой, а на груди – сверкающая бляха. И вдруг все эти крошечные отражения в вишнях слились воедино, и во всю поверхность тазика появилось очень серьёзное и, нельзя не признать, красивое лицо.
Звёздочка и бляха в виде костра заставили Агату покрыться мурашками и отскочить от тазика, и ложку она бросила прямо на землю.
– Инквизитор, – испуганно сказала девушка. – Никакой это не жених, это пёс-инквизитор! Ну, Костя, ну ты…
– Вот тебе и попутчик, – удивлённо протянула старушка.
– Да я, собственно, и не за этим приехала, не гадать на женихов, – опомнилась Агата. – Я по поводу вызова защитника для ведьмы. Вот разобраться не могу, к кому и зачем меня вызвали. На селе местной ведьмой числится некая гадалка Ксения Бажанова…
– Я это, – вставила, кивая, старушка. – Я и есть гадалка баб Ксеня.
– Хорошо, но… уже здесь мне сказали, что ведьму зовут Га-гали… Кхи… Галина Спивакова. Соседка ваша, похоже.
– И тут всё верно! Соседка моя – ведьма не местная, приехала, как говорит, на пару лет перекантоваться. А вызывала защитника я, только не знала, что такую пигалицу пришлют.
– У меня есть диплом и все права на защиту, – с достоинством ответила Агата. – Так что у вас произошло-то?
– А уже и ничего, выходит, зря я тебя позвала, – сказала баб Ксеня. – Другой-то наш сосед, Колька Алтын, и дочка его Алёнка, на той неделе шум подняли, будто ведьма в их дом пробралась и на Алёнку напала. Мне-то показалось, что ни при чём тут Галина, не её это дело – по избушкам лазить и девок пугать. Но поскольку сбежала она, так, видать, дело всё же нечисто.
– Расскажите поподробнее, – сказала Агата, садясь в тени навеса на низенькую скамеечку, нагретую солнцем.
Баб Ксеня выключила огонь под тазиком, приставила к скамеечке столик с тарелкой, полной пенок, и пообещала:
– Сейчас чаю принесу – и расскажу.
Агата вздохнула, поняв, что придётся опять-таки сидеть и ждать, пока будет чай и рассказ. Пенки манили! Ну, а раз к ней придвинули столик, то можно попробовать хотя бы скраешку. Вкус был просто невероятный. Фантастический вкус.
И дождались.
«Дочь Николая Алтына Алёна Алтын встала ночью воды попить. И вдруг смотрит: на окне сидит кошка. Окно-то тюлью было затянуто, да и кошки в доме Алтынов не водилось. Однако сидела кошка, чёрная, большая, и смотрела, а глаза светились. Испугалась наша Алёнушка, вздрогнула, да ковшик в кошку бросила. Гром, звон стоял, ковшик-то тяжёлый был, эмалированный. Только вот кошка та не убежала прочь, а спрыгнула с подоконника и на девушку бросилась, оцарапала ей ноги. Закричала тут Алёна, принялась от животного отбиваться, а у той глаза знай горят нехорошим светом, алым, бесовским.
На крики тут прибежал сам Николай с ружьём, выстрелил и в кошку попал. Она в окно выскочила, через улицу побежала к дому ведьмы Галины, и Алёна с Николаем видели, что на заднюю правую лапу сильно хромала. Утром же увидели в сельпо ведьму в юбке вместо брюк, хромающую на правую ногу. «А что это вы, соседушка, хромаете?» – спросил Николай Алтын. «Цыплят кипятком шпарила да вот на ногу плеснула», – ответила Галина и юбку приподняла, а правая нога-то у неё была вся забинтованная от щиколотки до колена. Разве возможно так на ногу плеснуть?»
– Гоголя бы ему на ночь поменьше читать, – сказал с удивлением Костя-Векша, когда письмо было дочитано.
– При чём тут Гоголь? – сердито сказал Командор. – Гоголь, он когда жил?
– Да ведь чисто по «Вечерам на хуторе» письма. В позапрошлый раз у него ведьма разрезала красную олимпийку и везде подсовывала лоскуты, а в клубе пошли рассказы страшные. В прошлый ведьма беса вызвала и с ним предавалась любовным утехам. Это сколько там ей лет? Семьдесят? То есть она огого какая бабуля, если беса соблазнила, – Костя достал пачку писем, штук пятнадцать, и стал их перебирать. – А тут, глядите, кошку они ранили и утром ведьму якобы с такой же раной увидали. Так что поп в Ручейках почитать очень любит. На ночь. Как сказки Гоголя кончатся, он за другие возьмётся. Может, предложить ему Грэма Спокера? Глядишь, с ведьм на вампиров переключится.
– Вот поезжай и предложи, – буркнул Командор. – А заодно проверь, что там на самом деле за ведьма, потому что старая школа – это старая школа, тут надо ухо держать востро. И слушай, вот тебе на всякий случай кинжал инквизитора и звезда.
– Ого! Щенку – и вдруг звезда? – высказался кто-то из ребят – из тех, кто позубастее Векши.
– Он закончил курс обучения, как и вы все, – сказал Командор. – Пора браться за серьёзную работу.
Вот Костя Белкин и поехал в Ручейки.
И с первых минут поездки уже показал (сам себе и миру) свою профнепригодность.
То, что он сходу без магинвентаря не распознал в симпатичной девчонке ведьму, Костя себе простить никак не мог. А ведьмы – это…
Любой, даже в шутку сотворённый ритуал, любое слово из околомагических, вроде «спасибо» или «здравствуйте», в общем, всякая в общем-то мелочь у ведьм идёт в дело. Становится настоящим. Превращается в инструмент. Трава под ногами, дерево, записка, даже простой волос или перхоть на плечах – ведьма всё тащит в свой котёл. И хотя в небольшом брезентовом рюкзаке рыжей Агаты вряд ли нашелся бы даже просто походный котелок, Костя огорчился. Не из-за котелка, конечно. А из-за себя.
Он не был бдителен. Он опростоволосился. Он преломил с ведьмой хлеб, между прочим, а это бытовой ритуал повышенной важности. Теперь Костя ничего не мог сделать против ведьмы.
Утешало только, что и она ничего не могла.
Но до чего же симпатичная оказалась девушка! Костя дошёл уже до клуба, а улыбка всё не покидала его лица, несмотря на то, что он изрядно навалял сегодня дурака.
Агата. Красивое, между прочим, имя. У писательницы Клариссы Мэллоун второе имя было «Агата». Так вот и звали её, длинно и сложно: Кларисса Агата Мэллоун. И читать любит, да ещё детективы! А ещё, по-видимому, девушка была таким же «щенком», как сам Костя Белкин. Видно, что по своему заданию ехала впервые. Выдала себя перед первым встречным, сказав, что является защитницей…
И Костя вдруг решил для себя, что завтра под любым предлогом хорошо будет отыскать в деревне ведьму Агату и пригласить погулять. Инквизиторы не должны были завязывать с ведьмами серьёзных отношений, это было не принято. Сотрудничество одобрялось: ведьма может стать ценным информатором и даже быть консультантом в отделе расследований. И влюбляться никто не запрещал в этих ведьм. Но, как иногда мрачно шутил командор, «но после всё равно сжечь!» В смысле, конечно, не физически, а порвать отношения. «Щенкам» ещё не приходилось жечь мосты. Но присягая, они были готовы и к этому.
Однако взвешивая все риски, все за и против, Костя думал, что и до «сжечь» дело просто не дойдёт. Погулять, может быть, искупаться в речке – здесь ведь есть речка, да? Поговорить о книгах.
Дальше его планы в отношении ведьмы Агаты как-то и не заходили, хоть и мечталось о чём-то, пока довольно смутном.
ГЛАВА 2. Деревенька
(Костя)
Сельский клуб стоял запертым на амбарный замок. На крыльце – толстый слой пыли без единого следа. Костя окинул взглядом запущенный палисадник, из которого пёрли ветви черёмухи, усыпанные уже поспевшими ягодами. Впритык к выкрашенной синей краской одноэтажке стоял его гордый сосед – двухэтажный дом с просторным крыльцом и двустворчатой дверью. На крыльце лежал тряпичный половичок, а ступени были только что вымыты и ещё блестели от воды. Костя поднялся по трём ступенькам и окинул взглядом таблички: исполком сельского совета, библиотека, участковый инспектор МВД… Пока изучал – на крыльцо вышла молодая, полнотелая девушка в сером халате поверх пестрого платьица и в калошах на босу ногу. Перекинула через перила крыльца оцинкованное ведро и выплеснула грязную воду на давно отцветшие кусты сирени.
– З-здравствуйте, – слегка опешив от размашистых движений раскрасневшейся девахи, сказал Костя. – А кто тут главный?
– Если по уборке, то определённо я, – усмехнулась девушка. – Зоя Стрельцова, зампредседателя сельсовета. А больше, считай, сегодня никого и не дождётесь. Председатель уехал в райцентр, бухгалтер в отгуле по делам огородным, хотя можно и позвать. А вы чего хотели?
– Я приезжий, по поводу…
– Что приезжий – это и так видно, – Зоя обтёрла руки о полы халата, затем рукавом вытерла вспотевший лоб, к которому пристали завитки выгоревших на солнце русых волос.
– Константин Белкин меня зовут. От вашего села поступали в город сигналы по поводу ведьмы, – начал Костя. – Приехал разбираться.
– Какая ведьма? Которая гадалка или которая травница? – уточнила Зоя. – Вообще я в эти их штучки не верю, в сглазы-порчи-заговоры. Но ведьм у нас тут две.
– Как две? – нахмурился Костя. – По спискам ведьма проходит одна, так что и сдавать мне её надо одну.
– Куда сдавать? На склад или в овощехранилище? – пошутила Зоя. – Вы, товарищ по поводу ведьмы, по какому такому сигналу к нам приехали? Кто вам писал?
– Писали нам разные люди, в частности, Серапионов Алексей Дормидонтович, Бажанова Ксения, Алтын Николай и несколько анонимов.
– Так вот Бажанова, баба Ксеня, та самая ведьма и есть. Гадает она, а ещё, говорят, у неё чёрная кошка живёт, – сказала Зоя. – Серапионов – это наш поп, уж если его россказням верить, так это можно сразу сборником издавать: «Байки и россказни села Ручейки». А у дядь Коли с новой соседкой не заладилось, вот он на неё, небось, и начал докладывать куда надо и куда не надо.
– И на кого докладывает, на кого? – уже порядком устав и с дороги, и от этого нудного разговора, спросил Костя.
– Да на Галину Спивакову, – с досадой, что приезжий никак и ничего не возьмёт в толк, сказала Зоя. – А что с нею разбираться? Она пенсионерка, бывший провизор, между прочим.
– А, это которая травница? – уточнил Костя.
– Фитотерапевт называется, – блеснула эрудицией девушка. – И то, что она двадцать пять лет в аптеке трудилась, между прочим, даёт нам всем гарантию, что она никого не отравит.
– Или наоборот, отравит, да так, что никто на неё не подумает, – поморщился Костя. – Ладно. Давайте адреса. И той, и этой давайте.
– У вас по спискам ведьма проходит одна, так что и адрес могу дать только один, – сказала голосом записной вредины Зоя. – Ладно, шучу. Удостоверение покажите-ка. А то участковый-то у нас…
– Тоже по делам огородным? – спросил Белкин, доставая бордовую с золотом «корочку» инквизитора.
– Нет, не угадали. В райцентре, – засмеялась девушка. – Дело открывать поехал. Пока батюшка местный воду мутит – то насчёт ведьм, то насчёт нечисти… Вот пока он мутит, участковый работает.
– То есть на девушку правда напали? – сделал охотничью стойку Костя.
– Дело тёмное, – пожав плечами, ответила Зоя, – но Ваня разберётся. Он у нас мозговитый.
То, с какой любовью она назвала участкового инспектора по имени, давало определённую пищу для размышлений.
– Ну, пока участковый работает, я тоже поработаю. Только вот вопрос: я ведь задержусь тут на пару дней, где заночевать можно? Клуб, я смотрю, стоит закрытый, общества туристов здесь, похоже, нет.
– Клуб будет до субботы закрытый, – поведала Зоя. – Приходите, кстати, кино будет новое, «Усмирение своенравного».
Кино было новым несколько месяцев назад, но тут его ещё явно не видали. Белкин умничать не стал, чтобы не получить мокрой тряпкой, а спросил, где же ему в таком случае жить.
– Вот кто вас вызывал, тот пускай о вашем проживании и заботится, – усмехнулась Зоя. – Ну, или к бабе Ксене стучитесь.
– С чувством юмора у вас, как я погляжу, всё прекрасно, – сказал Костя.
– В человеке всё должно быть прекрасно, – ответила девушка. – И я тому подтверждение!
Сняла рабочий халат, обнажив полные плечи под платьем без рукавов. Повесила халат на перила, а тряпку постелила на первую ступеньку крыльца. Потянулась и ушла в свою контору. Костя почесал нос. Баул оттягивал плечо, рюкзачок, похоже, немного перекосился. Жара донимала не слишком, но всё же хотелось и умыться, и немного расслабиться перед тем, как заниматься делом.
Интересно, как там дела у ведьмы Агаты? Устроилась?
***
(Агата)
Улица Прогресса поражала буйными зарослями репьёв, крапивы и прочего бурьяна. Среди всего этого поистине тропического великолепия торчали крыши домов. По левую руку два и по правую два – вот и вся улица. Ну и огороды ещё там, сады-палисадники. Возле одного задумчиво бродили куры. Возле калитки с номером два на синем почтовом ящике росли вишни, так густо усаженные ягодами, что листву едва видно было.
Агата постучалась, потом покричала, но никто не откликнулся. Куда, интересно, могло понести пенсионерку с богатым ведьминским прошлым? Гадать по чужим домам? Так разгар рабочего дня, все заняты. Кто в полях, кто в огородах, кто на ферме – каждый небось при деле. Девушка огляделась по сторонам и решительно зашагала к дому номер четыре. Тут росли подсолнухи, сонно колыхали головками желтые и розовые мальвы, цвёл рыжий лилейник в тени забора.
– Соседи! Эй, соседи! – крикнула Агата, не надеясь, впрочем, что её услышат.
Но к калитке с той стороны почти сразу подскочила пожилая женщина. Была она сухощавая, мосластая, в белом платочке. Светлое платье в синий горошек, старенькое, явно было надето для работы. Старушка отворила калитку и сказала:
– Проходи, не стой, варенье я затеяла. Ну? Иди за мной, на заднем дворе летняя кухня. Водички попью и приду.
Удивляясь, но не задавая лишних вопросов, Агата обогнула сруб, обшитый досками, крашеными в голубой цвет. Здесь под навесом стояла плита на газовом баллоне, а на плите пузырилось розовым какое-то варево. Пахло вареньем – вишнёвым, светло-розовая пенка по краям манила ос и молодых ведьм, из которых одна как раз потянулась за ложкой. К плите приткнулся утлый столик – там ложка и нашлась, на тарелке с выщербленным краем, полной ароматной пенки.
Мама такие пенки презирала и всегда спешила варенье перемешать, топя это великолепие в сиропе, а вот бабушка обожала пенку, и её любовь передалась Агате. Девушка собрала розовую пену поближе к краю таза, аккуратно её сняла и переложила на тарелку. На ложку села тёмно-золотая пчела, испачкала лапки – да и прилипла. Агата пошептала на неё и тихонько подула.
– Жпажииибо, – прожужжала освобождённая из сладкого липкого плена пчела и улетела.
– На жениха гадаем? – спросила за спиной пожилая соседка Га-Галины, и Агата едва не выронила ложку. – Тогда гляди в варенье, не отрываясь, только не мешай ничего. Не бойся, не пригорит.
Девушка хотела сказать, что пришла не к соседке и не за женихами, но соблазн был велик. И она посмотрела. Тёмная вишнёвая масса с выпуклыми глянцевыми шариками ягод слабо кипела на огне, и в каждом шарике Агата видела только своё отражение. Рыжие волосы, острый носик, любопытные глаза.
Хотя постойте-ка… И глаза не её, и волосы короче, и нос вдруг как-то удлинился, на переносице появилась маленькая горбинка.
– Да ну, это так себе гадание, – сказала Агата со смехом. – Просто сегодняшний попутчик, в электричке ехали.
Но тут что-то блеснуло, и девушка ахнула. По каждой ягодке пробежалась искра, и стало видно, что на голове попутчика появилась форменная фуражка с золотой звёздочкой, а на груди – сверкающая бляха. И вдруг все эти крошечные отражения в вишнях слились воедино, и во всю поверхность тазика появилось очень серьёзное и, нельзя не признать, красивое лицо.
Звёздочка и бляха в виде костра заставили Агату покрыться мурашками и отскочить от тазика, и ложку она бросила прямо на землю.
– Инквизитор, – испуганно сказала девушка. – Никакой это не жених, это пёс-инквизитор! Ну, Костя, ну ты…
– Вот тебе и попутчик, – удивлённо протянула старушка.
– Да я, собственно, и не за этим приехала, не гадать на женихов, – опомнилась Агата. – Я по поводу вызова защитника для ведьмы. Вот разобраться не могу, к кому и зачем меня вызвали. На селе местной ведьмой числится некая гадалка Ксения Бажанова…
– Я это, – вставила, кивая, старушка. – Я и есть гадалка баб Ксеня.
– Хорошо, но… уже здесь мне сказали, что ведьму зовут Га-гали… Кхи… Галина Спивакова. Соседка ваша, похоже.
– И тут всё верно! Соседка моя – ведьма не местная, приехала, как говорит, на пару лет перекантоваться. А вызывала защитника я, только не знала, что такую пигалицу пришлют.
– У меня есть диплом и все права на защиту, – с достоинством ответила Агата. – Так что у вас произошло-то?
– А уже и ничего, выходит, зря я тебя позвала, – сказала баб Ксеня. – Другой-то наш сосед, Колька Алтын, и дочка его Алёнка, на той неделе шум подняли, будто ведьма в их дом пробралась и на Алёнку напала. Мне-то показалось, что ни при чём тут Галина, не её это дело – по избушкам лазить и девок пугать. Но поскольку сбежала она, так, видать, дело всё же нечисто.
– Расскажите поподробнее, – сказала Агата, садясь в тени навеса на низенькую скамеечку, нагретую солнцем.
Баб Ксеня выключила огонь под тазиком, приставила к скамеечке столик с тарелкой, полной пенок, и пообещала:
– Сейчас чаю принесу – и расскажу.
Агата вздохнула, поняв, что придётся опять-таки сидеть и ждать, пока будет чай и рассказ. Пенки манили! Ну, а раз к ней придвинули столик, то можно попробовать хотя бы скраешку. Вкус был просто невероятный. Фантастический вкус.
