Матовое

А его молчаливая, хрупкая, как настоящая бабочка, «Шметка» тоже могла ей представляться хоть полубомжихой в подтёках – помоечной туши и от побоев своего озлобленного неудачника. Уже стали просачиваться в «ветку» какие-то уточнения из реала, от отдельных ребят, также вспоминавших участников обсуждаемой истории, но Семицветик всё лютовала. «Разоблачения» безлюбовицы между ненавистными «умниками» сменились копипастой с антирелигиозных ресурсов – раз уж супостат считал себя христианином, - цитатами из Библии, где женщина упоминается в одной фразе с ослом и проч., к которым, в своей поистине безобразной женской истерике, Света добавляла комментарии вроде «это только такое сраное быдло как ты и читает и верит, что так и надо. Не способные думать своей головой…» - а дальше опять копипаста, про необходимость запретов религиозной литературы… И всё это – как бы под пафосом борьбы с оправданием не просто подонка, но вора – тем более, вора в приятелях. Модераторы не банили Семицветика, опасаясь более затяжного скандала, при её-то возможностях продолжать с учёток друзей, - но закрывали «ветку» трижды, и трижды перебранка возобновлялась неистовой рыжей фурией на прежнем градусе. Это продолжалось пару дней, после которых всё стихло. Судя по неприязненному отзыву в адрес Кости от «Странника», здесь вряд ли были поводы для ехидства у кого-то, кто теперь всё же обнаружил бы уязвимость Светки: никто ей не «давал по губам», не отстранял от компа. Просто, скорее, взрывные девушки – отходчивые.
       А на следующее, субботнее, утро Костя проснулся почти одновременно со своей «Шметтерлинк», заранее поблагодарил её за завтрак на двоих, получил вкусный завтрак, и потом, с ведома друг друга, Вероника отправилась на внеурочную работу, а Костя – на первый в своей жизни слёт локальной сетки.
       Миновали те времена, когда локальная сеть объединяла максимум несколько близлежащих дворов. На этот слёт форумчане стекались в Серебряный бор со всех концов Москвы, и даже кое-кто – из области. «Живи сейчас!» - прошелестели раздвигаемые руками кусты. Костя прибыл на опушку, узнанную им уже по описаниям на форуме, в числе первых. А Семицветик опоздала на пару часов.
       Она была сегодня тоже одна, без Странника. Теперь все воочию смогли убедиться, что разница в поведении Семицветика в сети и в реале на людях - та была ещё более приветлива, весьма мила, совершенно не агрессивна, - не определяется присутствием суженого. Бородатый дремучий лицом Странник был известный любитель и умелец подраться – хоть на кулачках, хоть на палках, хоть на дюралевых мечах, - но на слётах к Светке никто не «приставал» ни в каком смысле не поэтому. Правда в том, что здесь она сама никогда не давала повод, да и её сетевые «враги» не являлись на слёты.
       А ещё Странник на всех слётах руководил приготовлением шашлыка, но в этот раз нашлось, кому можно доверить кулинарию, и без Саши. Свете как-то приглянулся этот незнакомый высокорослый молодой человек, палевый блондин, с умелыми руками, открытым лицом – пускай даже слегка подпитым, - серыми умиротворёнными глазами и забавным баском. Но знакомить опоздавших со всеми новыми людьми «с порога» здесь было как-то не принято, чтобы самым редким гостям не представляться слишком по многу раз.
       На Свете были: светлое немаркое боди, изящные и практичные кеды и – всё для леса – немаркая, но всё-таки хорошая плотная чёрная мини, поэтому она подложила себе на брёвнышко для сидения глянцевые страницы какого-то старого журнала.
       Рослый незнакомец не то, чтобы руководил остальными парнями – скорее, умел ответить на все возникавшие практические вопросы, перешучиваясь туповато, в основном, междометиями. Привыкшей к большей собственной инициативе Светке всех делов-то, что ёрзать попой по телепрограмме (журнал оказался из дешёвых), принимать макушкой и вылавливать взглядом – на сорных листиках – подвижные солнечные лучики, да выискивать соловушку среди звуков леса – если он вообще тут есть. И ещё, избегать встречаться глазами с новоявленным заводилой. Причина очень-очень постепенно всплывала из интуиции в сознание. Вопреки обыкновению, Светке не хотелось ни с кем заводить необязательные разговоры. Это продолжалось долго, по ощущениям – не один час. Односложные ответы, искренние «всё хорошо», вроде, даже не нервная, а задумчивая блуждающая улыбка. Невольно оборачиваясь на внезапные реплики и зовы желтоволосого статного незнакомца, Семицветик всё-таки неплохо его рассмотрела. В чертах его выбритого лица подружка Странника нашла нечто скандинавское, по грации его движений, походки – определила… ещё одного фехтовальщика на мечах. Да, ещё одного.
       Разложили походную скатерть, понесли от огня мясо, запахом предвещавшее наркотическое наслаждение, да и с оттисками от рашпера такого же цвета – героинового. - Это не шашлыки, а барбекю, - важно заявил кто-то, изголодавшийся по общему согласию с собой.
       У Светки напряжённое молчание уступило место энергичной разговорчивости; ещё девушка налегла на вино. Потому что при застолье это единственная возможная тактика избегания визуального контакта. С Ним.
       Как будто что-то перещёлкнуло; Света замерла с вилкой в руке, расфокусировала взгляд и каким-то глухим голосом процедила:
       - А шашлык у тебя офигенский. Барбекю. Парень беленький, а у тебя какой ник?
       Весь сбор замер.
       К этому моменту, конечно же, Светкино сознание уже целиком безошибочно вместило, кем представится молодой мужчина. Но она не знала – как.
       - Константин Владимирович Са., - и только затем он назвал свой никнейм.
       Застольные беседы возобновились, чуть только все, как один, осознали, что следующим вопросом ни от него, ни от неё не будет вопрос «ну так что, мир?». И вообще никакой не будет. Не сейчас.
       Судорожно вспомнилось, что она призывала своего Странника набить морду этому человеку, и тот не отказывался, хотя дальше разговоров ничего не зашло. Сейчас это воспоминание вызвало в ней страх и ещё какое-то совсем непонятное чувство. Нет, страх был не за Костю: теперь исход такого поединка не казался Светке столь предопределённым. Однако требовалось их остановить, иначе… иначе придётся делать что-то срочное сейчас.
       Семицветик была столь привычной частью антуража сборов, что могла себе позволить и дальше молчать и улыбаться, к тому же, всё внимание компании не так уж было обращено к ним двоим. И всё же, продолжая избегать визуального контакта, избегать ещё и могшей повиснуть в воздухе напряжённости – совсем уж трудно. Светка продержалась в течение ещё одной порции мяса, а потом не выдержала.
       Сама встала, подошла к Косте, протянула ему руку. Он как-то сразу понял, поднялся с земли и повёл её в чащу уже сам, прочь, из-под отвратительно «понимающих» взглядов ребят.
       Выбрели на отдалённую опушку в нарастающем осмыслении истории с Катей. Как Светка могла такое нести! Ведь уже даже выяснилось, что по фактам прав – он. Он...
       Повернулись друг к другу. Она всё не могла поднять на него взгляд.
       - Зачем я тебя сюда привела? – пробормотала она.
       Костя помолчал.
       - Ты не знаешь? – продолжила девушка.
       - Наверное, извиниться надумала.
       - Да. Это правда. Ты знал, что я сюда приеду?
       - Нет, я был уверен, что ты в походе со Странником вместе.
       - Прости пожалуйста. Ты очень славный. Я не знала, что творю.
       - Ну, ты оскорбила мою религию, - металлическим, как его глаза, голосом начал он перечислять. – Оскорбила нас с Вероникой. Оклеветала Женю, а он никакой не вор. – по теме избиений девушек он снова почему-то умолчал.
       - Да.. да… - громко шептала она. – Прости! Пожалуйста, прости! Ну, что мне ещё можно сделать? – она, всплеснув ручками, присела, в своей мини, как будто хотела откупиться приобнажением. Выпрямилась.
       - Так тебе правда очень стыдно?
       - Ужасно стыдно! Я не знаю, прямо, - повторила она свой реверанс, но не полностью,- Что мне сделать?
       - Это я тебе могу помочь. Стыд очень тяжело переносить…
       Он отвернулся, отошёл к какому-то деревцу, обломил толстую длинную ветку, очистил её от листьев, почек и сучков. Девушка стояла в полном оцепенении. Он обошёл её, издал свист веткой за её спиной – даже не вздрогнула. Приподнял подол юбки, приспустил колготы. Она слегка запротестовала коленками, но, поняв, что трусики останутся на ней, снова замерла.
       - Лучше расслабься, - посоветовал он, но времени осознать свой совет ей не дал. Удерживая край юбки левой рукой, правой – пугающе замахнулся и с безжалостным жужжанием впечатал прут аккурат поперёк девичьих ягодиц. На её счастье, Светка призадохнулась и не усилила ощущение голосовой вибрацией. Сразу же ещё один параллельный удар, и ещё. Светка никогда не думала, что розги отдаются десятками раздирающих игл – не только в пострадавшем месте, но и в ноги… и что человек может не потерять сознание от такой ужасной боли.
       Он отпустил край мини. За паузу в несколько секунд она успела, наконец, и прослезиться и густо-густо покраснеть. Поспешно оправилась.
       - Мы ещё не закончили, - возразил он. – Нагнись!
       Девушка заскулила, но выполнила приказание. Он снова задрал юбку, дождался, пока её перепуганный голос прервётся, и во взрывном невероятном молчании нанёс ещё три параллельных удара. А четвёртый – наискосок, пересекая предыдущие рубцы.
       Тут Светка заорала на весь лес. Не такая уж отдалённая эта опушка… Ребята, небось, повскакивали, сжимая кулаки… Много красочных мыслей хлынуло сейчас в голову, сметая даже неописуемую боль, позволяя держаться на ногах.
       - Всё или не всё? – «поинтересовался» Константин всё тем же ледяным голосом. Светка замотала головой – наверное, из страха перед «не всё», но он нарочно «не так понял» этот жест:
       - Вообще-то, да, за такое надо бы раз двадцать, да ты ещё и вина сколько выпила: анестетик. Но стоя, говорят, больнее намного получать по попе, чем лёжа. Ладно, хватит. Семь разиков для Семицветика, - ухмыльнулся он беззлобно. - Вставай!
       Она выпрямилась, юбка опала. Видно теперь будет только по походке.
       - Помнишь всё, за что наказали?
       - Да, - подавилась слезами рыжая. Перечислила: - За оскорбление христиан… за оскорбление этого Евгения, за Андрея, за… то, что ты будто бы избиваешь девушек, - не удержалась, ухмыльнулась, но напоследок снова задохнулась: - и… за вас…со Шмет… с Вероникой.
       - Хорошо. Умойся. И не плачь, - почти ласково попросил Костя.
       Откуда у него взялась эта малюсенькая бутылка? Заметив, что он берёт с собой минералку, можно было бы раньше догадаться… впрочем – о чём угодно.
       Подтягивание колгот стоило большого труда, боли и времени.
       Они вернулись, так же держась за руки, под ещё более невыносимо «понимающие» взгляды и весь вечер промолчали. Порознь. Света, морщась, сидела в позе дзадзен на краю покрывала, а не верхом на бревне.
       Подлинная же катастрофа развернулась только потом, с закатом: он так больше и не посмотрел на Семицветика.
       - А потом он меня всё равно не захотел, - особенно оглушительно похабно и неумолимо эта простая фраза звучала из уст столь ангельского создания.
       Светка прорыдала всю ночь, прорыдала почти до самого возвращения Странника из похода - едва-едва успели высохнуть слёзы.
       Но эту историю, как и о последовавшем за тем её решении мстить, Лёва знал уже давно, с тех самых пор знакомства со Светкой. В этот раз в Мытищах она не пересказывала её.
       Кстати, кто бы помнил, какой же у Кости был ник? Теперь, когда Кости года три как не стало, задача выяснения его ника оказывалась ещё более нетривиальной. Вполне возможно, что именно за этим одним Свете и пришлось тащиться в соседний город. Но точных подробностей она Лёве не доложила.
       - Расскажи мне о нём побольше, о Косте – попросил Лев. Он поставил пакеты на скамеечку у своего подъезда, приготовившись слушать.
       О, это самая сильная "ненастоящая" боль, какую Лёва только знал.
       Пробуждение в шипастое позднее утро, рывком досады, не оставляющим надежды растянуть дрёму. Кровать опустела без Эмилии, комната опустела без Эмилии, из нескольких всего предметов - пустой пивной бутылки, каких-то распечаток, книжек, носков, стула с неопрятно висящими на них повседневными шмотками, - уже разгром; пыль - как прошлогодняя (да не так уж и много её в комнате), часы показывают двенадцать ровно.
       Милли уже в спортзале, они ведь договаривались пойти вместе. Это ли ужас? Да.
       Бывает, какая-то мама просыпается посреди ночи, в неизъяснимом приступе тревоги за подгулявшего где-то сына – и,тоже рывком, садится на кровати, не чувствуя рук, не чувствуя ног и головы, чувствуя только сердце – в это кто угодно поверит, но это почти противоположный случай. Или похмелье, которое ближе к вечеру сходит, уступая место жизненной силе – ещё одна противоположность. Лёва накануне не пил.
       А ты, Лёва, сам предпочёл какой-то сон яви, не отнекивайся, сам, сам виноват, - выпаливал внутренний голос, и если бывают «музыкальные кости» - у фортепиано - то отчего же не может скулить позвоночник? Вот самое верное обозначение для этой злобы и очевидности: скулит позвоночник.
       Умудрился ушибить ногу об изголовье деревянной магазинной кровати, вставая, и, стой кто-то рядом –видя настоящую боль, понимая, якобы, лень, - ненависть к себе бы зашкалила настолько, что стукнул бы с размаху в то же место, потерял бы сознание от болевого шока, лишь бы сбросить с себя это понимание. «Лень?! Пусть лень! Лень!!!» А где-то там ещё какая-то мама, у кого-то настоящее горе.
       Лёва пробудился из безвестности. Не поленился приготовить сложные бутерброды и долгий кофе, собрал джентльменский набор–деньги, ключи, полотенце и так далее – и отправился качаться в тот же фитнесс-клуб.
       На подступах к фитнессу у дороги растёт тимофеевка и другие никчёмные для взрослых травы.Если ждёшь кого-то, можно засмотреться. То ли май, то ли июль; на тот момент, Лёва хорошо помнил.
       Администраторша – сама спортсменка, крепенькая девчонка трудноопределимых лет, вплоть до сорока, милая, но совершенно без крылышек. Голос глубокий – бабский, но она, как говорится,«не парится». Лев – безо всякой задней мысли, просто по-мужски – спустил взгляд через стойку на её слишком свободную футболочку - и ниже, где спортивные штанцы, но ни смущения, ни раздражения не спровоцировал. Что серьёзно – то серьёзно, как подзатыльник: такая точно подскочит и даст его, за неправильную «растяжку», чтобы ты ничего серьёзно себе не повредил. Что шуточки – то обязательно, в нашей небогатой жизни, - но мимо. Только когда распорядительница погрузилась в формальности регистрации нового клиента и новой клубной карты, - разглядел рисунок и надпись на этой дурацкой курортной футболке: «F**K!!!». Со звёздочками на месте двух букв. Для спортклуба в целом, это вовсе не значит «у нас так можно». Иллюстрация к выкрику – домики (палка-палка-треугольник — это крыша, квадратик – жилое пространство каждого домика, есть окошечки) и ухмыляющийся динозаврик, нарисованные в пародийно-детском стиле: палка-палка-треугольник-это один зубик Динозаврика, которых у него – по три на каждой челюсти. Выкрик, вероятно, доносится из домиков. Динозаврик неуместен среди этих домиков, но: динозаврик будет кушать Пецу, будет кушать Артурчика и Костяна и молчать.И так же таращиться и ухмыляться.Не скажешь, что нахамила или выругалась.
       Абонемент радостно оплачен, именная карта выписана, безвестность отступила ещё на километр; переодевание, сосредоточенное молчание не безлюдной тренажёрки.