Темно, холодает, руки уже начинают замерзать. Глеб то ли почувствовал, то ли увидел, отдал мне свой пиджак. Одно понимание, что это вещь любимого человека начинает греть лучше любого обогревателя.
На трассе пусто, как у меня на данный момент в животе. Машин нет и это начинает настораживать. Куда идти мы не понимаем. Карты у нас естественно тоже нет, да и кто мог предположить, что нам что-то может понадобиться, что нас вот так возьмут и похитят из собственного дома.
— Нужно идти быстрее, — говорит Дима, идя впереди и нежно держа Варю за руку, а та уже замерзла до самых косточек.
Мы-то не против, но сил у меня уже нет. Ноги начинают ныть, будто пробежала больше сорока километров или несколько дней бежала по трассе.
— Я уже не могу, — выговариваю я, чувствуя, что ноги со мной полностью согласны. И последнее что удается мне сделать — это сесть на асфальт и начать восстанавливать дыхательную систему.
— Рит, вставай, сейчас не время, — Глеб подходит ко мне, а я готова расплакаться, — эй, ты чего, милая?
Я противна самой себе, прошла через много, а тут готова взять и сдаться.
— Прости… я больше не могу…
— Любовь моя, вставай, осталось совсем немного. Сразу как мы доберемся, нас заберут мои люди. Мы приедем домой, а потом мы сделаем то, что я задумал. Давай.
Я верила ему, мне хотелось встать, но сил и правда уже нет.
Я не помню, что было после, но очнулась я явно не дома. Это не дом Глеба, не тот дом, где я жила до того как попала к нему и не дом подруги.
Что происходит?
Хороший вопрос, учитывая, что нет человека, готового ответить на него. Черт. Голова болит, с животом тоже не все в порядке.
Я стараюсь осмотреться, но из-за темноты не могу толком ничего рассмотреть. Как же так? Ведь все было хорошо, а что сейчас?
— Ты же знаешь, как я тебя люблю? — слышится голос Глеба.
Знаете, это похоже на то, когда герои фильмов или книг пытаются вспомнить, что произошло, правда, не у всех получилось.
— Нет… — проговариваю я, когда начинаю вспоминать, — нет, это не может быть правдой…
Посмотрела на свои руки. Рукава запачканы кровью.
— Нет!!! — голос прорезывается, я не могу теперь остановиться. Внутри боль начинает меня пожирать. Так жадно, что никто и никогда не сможет этого остановить.
Дверь открывается и на пороге появляется Дима с врачом.
Он подбегает ко мне, начиная говорить успокаивающие слова, но мне это не поможет. Не поможет. Его нет. Нет его больше…
— Рита.
— Его нет, его больше нет! Почему…
По щекам льются слезы, холодные, медленно замораживая щеки.
Глеб понял, что идти дальше я не могу, а нести меня — не вариант. Нас тогда догонят, все закончится плачевно. Остановились. Немного.
Я вздремнула ненадолго, ведь послышался шум. Парни сразу навострили уши, пытаясь понять, откуда он идет. Но в темном лесу его вряд ли можно будет увидеть вряд ли, можно будет, понять хоть что-то.
Мы замерли в ожидании, по звукам противник уже так близко, что любое движение может нас рассекретить.
Нельзя рисковать.
— Почему, почему все так вышло? — я не могу сдерживать слезы, не могу сдерживать дрожащий голос.
— Не знаю.
— Но… его же можно было спасти? Ведь можно было бы?
Дима покачал головой.
— Лучше бы нас двоих тогда бы застрелили!
После моих слов, в палате раздалась гробовая тишина. Смысли теперь что-то думать, о чем-то мечтать, когда тот, кто подарил тебе жизнь исчез?
— Дура, не говори так, прошу, — он взял меня за руку, пытаясь хоть немного успокоить, — хотя бы ради Глеба.
Кажется, что он просто чего-то не договаривает. И это меня напрягает еще больше.
— Вам нельзя переживать, — говорит наконец-то врач, вгоняя меня еще в больший ступор, — тогда повысится угроза выкидыша.
— Что?
Выкидыша? У меня? О чем это он говорит.
— Рит, врачи сделали тебе обследование и обнаружили высокий уровень ХГЧ в крови, а там уже и УЗИ показало их догадки.
Мне хочется, и плакать и радоваться одновременно, но выстрел... Не даст жить мне спокойно. Я не смогу забыть тот день, когда жизнь отняла у меня любимого человека, но подарила другого, которого я буду любить.
Просыпаюсь от ночного кошмара. Опять. Уже полгода мне сниться один и тот же сон, от которого я не могу избавиться.
На часах уже тои часа ночи.
Стоит закрыть глаза, как сразу всплывают те самые ужасные моменты, о которых я никогда не избавлюсь.
— Я думал, вы доберетесь до города, — услышала я за спиной голос, который будет сниться в кошмарах ближайшее лет тридцать.
— Нашел-таки, — проговорил Глеб, — ну, может, сразу скажешь, зачем, а может, почему не отстанешь от нас? Вреда ты много причинил, так почему не оставить нас в покое.
— Тебе еще раз повторить? Ты мне противен. Самонадеянный. Рита, может ты ради своего любимого Глеба, выйдешь за меня? Я оставлю всех в покое, — он улыбается, а мне становится так противно.
— Прости, но место в моем сердечке уже занято, — коварно улыбаюсь, а после показываю язык этому недочеловеку, из-за которого мы с Глебом многое потеряли.
— Так вот что ты задумал, — проговаривает Андрей, собирая в пазл из всех найденных деталь.
Даже сейчас я ничего не понимаю, что происходит. Неужели, Глеб решил что-то сделать? Он пойдет на поводу у этих людей? Убьет одну из нас? Нет, он не сделает этого… не сделает.
Я смотрела на него, ничего не понимая. Вся эта ситуация не дает покоя.
— Да, кое-что я все же придумал, но знаешь. Я уверен, что ты не сделаешь то, что обещал.
— Что? Ты во мне сомневаешься?
— Да. Ты мерзкий тип, которому нельзя доверять. Ты не любишь детей, ведь твой брат забрал всю любовь родителей, а тебе пришлось выживать как-то. Тебя каждая вторая девушка бросала, ведь у тебя были друзья в несколько раз лучше тебя. Тебя это злит даже сейчас. Я прав?
— Замолчи.
А потом раздался выстрел. Все произошло быстро. Я не увидела, как Андрей достал его. На рефлексе я закрыла голову руками, присела на корточки и чувствовала, как дрожь пробирает меня до самых костей.
— Идиоты, я же сказал без трупов! Они мне живыми были нужны!
После этой фразы, я открылась. Дима подскочил к лежащему на земле Глебу, а рядом со мной оказалась Варя. Нет…
Бандиты ушли, оставив нас одних. Я быстро подбежала к любимому. Слезы уже поступали.
— Плохой у меня план был, — грустно усмехается он, а я готова его добить за эту не смешную шутку, — не плачь, тебе не идут слезы.
— Дурак… зачем?
— Потому что я люблю тебя.
Он вытирает слезы, а меня, словно платину пробивает, и поток слез уже не остановить.
Настает тишина, после которой моя жизнь разделилась на «до» и «после».
Детский плачь, выводит меня из состояния коматозного больного, подхожу, беря нашего сына на руки. У меня есть, для кого жить.
— Глеб, если бы ты видел, какой у нас сын, — зачем-то произношу я.
Глаза сына, в точь-в-точь как у отца. Даже носик и улыбка, на которую я могу смотреть часами, если не вечность.
Прижимаю его к себе, надеясь на то, что сейчас сзади, как в книгах, фильмах подходит любимый муж и обнимает, говоря милые слова, а потом целует в плечо или в макушку.
Сейчас хочется расплакаться, но если заплачу я, заплачет Данил. Он чувствует. Улыбаюсь, а сын улыбается в ответ.
— Такой милый, — сказала вошедшая Варя.
— Вылитый Глеб, — целую в лоб сына.
Подруга вытаскивает из-за спины мягкую игрушку, вызывая бурю эмоций у маленького.
— Как Таня к нему отнеслась?
— Приняла как родного брата…
Я не знала, что нужно было сказать девочке, когда она спрашивала про Глеба. Но, кажется, она сама все поняла. Полгода она ходила никакой, прямо как я, но вместе мы справились.
— Рита, а где Глеб?
Я молчу, не зная, что и сказать. Не могу подобрать каких-либо слов. На душе так противно, что хочется повеситься. Но мысли исчезают сами, когда я начинаю смотреть на живот, в которой осталась частичка любимого человека. К тому же рядом со мной сидит еще один человек, в котором течет кровь любимого.
— Хочешь сходить на одно шоу?
— Какое?
— У меня подруга выступает. Занимается фигурным катанием. Могу даже познакомить.
Так и началась моя жизнь. Я мать, у которой двое детей. Вот такая история, случилась со мной в мои девятнадцать лет и я благодарна судьбе только за то, что я познакомилась с ними и встретила Глеба.
На трассе пусто, как у меня на данный момент в животе. Машин нет и это начинает настораживать. Куда идти мы не понимаем. Карты у нас естественно тоже нет, да и кто мог предположить, что нам что-то может понадобиться, что нас вот так возьмут и похитят из собственного дома.
— Нужно идти быстрее, — говорит Дима, идя впереди и нежно держа Варю за руку, а та уже замерзла до самых косточек.
Мы-то не против, но сил у меня уже нет. Ноги начинают ныть, будто пробежала больше сорока километров или несколько дней бежала по трассе.
— Я уже не могу, — выговариваю я, чувствуя, что ноги со мной полностью согласны. И последнее что удается мне сделать — это сесть на асфальт и начать восстанавливать дыхательную систему.
— Рит, вставай, сейчас не время, — Глеб подходит ко мне, а я готова расплакаться, — эй, ты чего, милая?
Я противна самой себе, прошла через много, а тут готова взять и сдаться.
— Прости… я больше не могу…
— Любовь моя, вставай, осталось совсем немного. Сразу как мы доберемся, нас заберут мои люди. Мы приедем домой, а потом мы сделаем то, что я задумал. Давай.
Я верила ему, мне хотелось встать, но сил и правда уже нет.
***
Я не помню, что было после, но очнулась я явно не дома. Это не дом Глеба, не тот дом, где я жила до того как попала к нему и не дом подруги.
Что происходит?
Хороший вопрос, учитывая, что нет человека, готового ответить на него. Черт. Голова болит, с животом тоже не все в порядке.
Я стараюсь осмотреться, но из-за темноты не могу толком ничего рассмотреть. Как же так? Ведь все было хорошо, а что сейчас?
— Ты же знаешь, как я тебя люблю? — слышится голос Глеба.
Знаете, это похоже на то, когда герои фильмов или книг пытаются вспомнить, что произошло, правда, не у всех получилось.
— Нет… — проговариваю я, когда начинаю вспоминать, — нет, это не может быть правдой…
Посмотрела на свои руки. Рукава запачканы кровью.
— Нет!!! — голос прорезывается, я не могу теперь остановиться. Внутри боль начинает меня пожирать. Так жадно, что никто и никогда не сможет этого остановить.
Дверь открывается и на пороге появляется Дима с врачом.
Он подбегает ко мне, начиная говорить успокаивающие слова, но мне это не поможет. Не поможет. Его нет. Нет его больше…
— Рита.
— Его нет, его больше нет! Почему…
По щекам льются слезы, холодные, медленно замораживая щеки.
***
Глеб понял, что идти дальше я не могу, а нести меня — не вариант. Нас тогда догонят, все закончится плачевно. Остановились. Немного.
Я вздремнула ненадолго, ведь послышался шум. Парни сразу навострили уши, пытаясь понять, откуда он идет. Но в темном лесу его вряд ли можно будет увидеть вряд ли, можно будет, понять хоть что-то.
Мы замерли в ожидании, по звукам противник уже так близко, что любое движение может нас рассекретить.
Нельзя рисковать.
***
— Почему, почему все так вышло? — я не могу сдерживать слезы, не могу сдерживать дрожащий голос.
— Не знаю.
— Но… его же можно было спасти? Ведь можно было бы?
Дима покачал головой.
— Лучше бы нас двоих тогда бы застрелили!
После моих слов, в палате раздалась гробовая тишина. Смысли теперь что-то думать, о чем-то мечтать, когда тот, кто подарил тебе жизнь исчез?
— Дура, не говори так, прошу, — он взял меня за руку, пытаясь хоть немного успокоить, — хотя бы ради Глеба.
Кажется, что он просто чего-то не договаривает. И это меня напрягает еще больше.
— Вам нельзя переживать, — говорит наконец-то врач, вгоняя меня еще в больший ступор, — тогда повысится угроза выкидыша.
— Что?
Выкидыша? У меня? О чем это он говорит.
— Рит, врачи сделали тебе обследование и обнаружили высокий уровень ХГЧ в крови, а там уже и УЗИ показало их догадки.
Мне хочется, и плакать и радоваться одновременно, но выстрел... Не даст жить мне спокойно. Я не смогу забыть тот день, когда жизнь отняла у меня любимого человека, но подарила другого, которого я буду любить.
Эпилог
Просыпаюсь от ночного кошмара. Опять. Уже полгода мне сниться один и тот же сон, от которого я не могу избавиться.
На часах уже тои часа ночи.
Стоит закрыть глаза, как сразу всплывают те самые ужасные моменты, о которых я никогда не избавлюсь.
***
— Я думал, вы доберетесь до города, — услышала я за спиной голос, который будет сниться в кошмарах ближайшее лет тридцать.
— Нашел-таки, — проговорил Глеб, — ну, может, сразу скажешь, зачем, а может, почему не отстанешь от нас? Вреда ты много причинил, так почему не оставить нас в покое.
— Тебе еще раз повторить? Ты мне противен. Самонадеянный. Рита, может ты ради своего любимого Глеба, выйдешь за меня? Я оставлю всех в покое, — он улыбается, а мне становится так противно.
— Прости, но место в моем сердечке уже занято, — коварно улыбаюсь, а после показываю язык этому недочеловеку, из-за которого мы с Глебом многое потеряли.
— Так вот что ты задумал, — проговаривает Андрей, собирая в пазл из всех найденных деталь.
Даже сейчас я ничего не понимаю, что происходит. Неужели, Глеб решил что-то сделать? Он пойдет на поводу у этих людей? Убьет одну из нас? Нет, он не сделает этого… не сделает.
Я смотрела на него, ничего не понимая. Вся эта ситуация не дает покоя.
— Да, кое-что я все же придумал, но знаешь. Я уверен, что ты не сделаешь то, что обещал.
— Что? Ты во мне сомневаешься?
— Да. Ты мерзкий тип, которому нельзя доверять. Ты не любишь детей, ведь твой брат забрал всю любовь родителей, а тебе пришлось выживать как-то. Тебя каждая вторая девушка бросала, ведь у тебя были друзья в несколько раз лучше тебя. Тебя это злит даже сейчас. Я прав?
— Замолчи.
А потом раздался выстрел. Все произошло быстро. Я не увидела, как Андрей достал его. На рефлексе я закрыла голову руками, присела на корточки и чувствовала, как дрожь пробирает меня до самых костей.
— Идиоты, я же сказал без трупов! Они мне живыми были нужны!
После этой фразы, я открылась. Дима подскочил к лежащему на земле Глебу, а рядом со мной оказалась Варя. Нет…
Бандиты ушли, оставив нас одних. Я быстро подбежала к любимому. Слезы уже поступали.
— Плохой у меня план был, — грустно усмехается он, а я готова его добить за эту не смешную шутку, — не плачь, тебе не идут слезы.
— Дурак… зачем?
— Потому что я люблю тебя.
Он вытирает слезы, а меня, словно платину пробивает, и поток слез уже не остановить.
Настает тишина, после которой моя жизнь разделилась на «до» и «после».
***
Детский плачь, выводит меня из состояния коматозного больного, подхожу, беря нашего сына на руки. У меня есть, для кого жить.
— Глеб, если бы ты видел, какой у нас сын, — зачем-то произношу я.
Глаза сына, в точь-в-точь как у отца. Даже носик и улыбка, на которую я могу смотреть часами, если не вечность.
Прижимаю его к себе, надеясь на то, что сейчас сзади, как в книгах, фильмах подходит любимый муж и обнимает, говоря милые слова, а потом целует в плечо или в макушку.
Сейчас хочется расплакаться, но если заплачу я, заплачет Данил. Он чувствует. Улыбаюсь, а сын улыбается в ответ.
— Такой милый, — сказала вошедшая Варя.
— Вылитый Глеб, — целую в лоб сына.
Подруга вытаскивает из-за спины мягкую игрушку, вызывая бурю эмоций у маленького.
— Как Таня к нему отнеслась?
— Приняла как родного брата…
Я не знала, что нужно было сказать девочке, когда она спрашивала про Глеба. Но, кажется, она сама все поняла. Полгода она ходила никакой, прямо как я, но вместе мы справились.
***
— Рита, а где Глеб?
Я молчу, не зная, что и сказать. Не могу подобрать каких-либо слов. На душе так противно, что хочется повеситься. Но мысли исчезают сами, когда я начинаю смотреть на живот, в которой осталась частичка любимого человека. К тому же рядом со мной сидит еще один человек, в котором течет кровь любимого.
***
— Хочешь сходить на одно шоу?
— Какое?
— У меня подруга выступает. Занимается фигурным катанием. Могу даже познакомить.
Так и началась моя жизнь. Я мать, у которой двое детей. Вот такая история, случилась со мной в мои девятнадцать лет и я благодарна судьбе только за то, что я познакомилась с ними и встретила Глеба.
