— Пришлось убить нескольких людей, чтобы получить солиста, — мужчина замолчал, сделал глоток, — но оно того стоило. Она прекрасный солист, еще и сочиняет превосходную музыку.
Убил людей, чтобы я пела? Он псих! Это слишком жестоко, слишком эгоистично.
— Ее голос расслабляет, не замечал этого?
— Да, но такие жертвы…
— Были не напрасны, поверь. Через год о группе будут говорить постоянно, вот увидишь.
Слушать дальше этот разговор мне не хочется. Скольких же он убил, чтобы все поверили в мою смерть? А главное зачем? Стоят ли все эти жертвы того, чтобы я пела?
Думать о музыке не получаются. В голове всплывает момент, где показывали фотографии жертв. Пять, десять… и девушка, которую приняли за меня…
Это худшее, что я могла себе представить, хотя до этого дня думала, что это подставное видео.
Подставное…
Выхожу на улицу.
Дождь капает. Стою под козырьком и закуриваю. Хочется стукнуть себя по башке и не знать того, что узнала. Не мучает ли их совесть?
— Я думал, ты не куришь, — говорит парень, подходя ко мне.
— Я тоже.
Стас весь промок. Вода капает с волос.
— Что грустишь? Вдохновенье потеряла?
Выдыхаю дым, слегка прокашлявшись.
— Нужно отрепетировать, а иначе мы зря собрались.
— В смысле?
— Вы сидите, отдыхаете, пока я сочиняю песни, я устала! А вы слушаете своего конченого дружка, которого обидели и он теперь сидит и дуется, как ребенок.
Парень удивленно уставился на меня, ничего не ответил, а я начала ощущать, как камень с души падает с плеч.
— Вы слушаете его, ничего не делаете и собираетесь прийти на готовое, но вы не можете представить, как мне тяжело все это делать одной! Нет, чтобы помочь, вы тупо сидите и бухаете, будто бы это вы сами все делаете.
— Тише.
Чувствую, что еще чуть-чуть и разревусь. Стас подходит ближе, обнимает.
— Извини, — говорит он, а я даю волю эмоциям.
Хочется что-то сказать, но в тоже время мне этого совершенно не хочется.
Дождь начал усиливаться. Сигарета выпала из руки. А слезы продолжали бежать по щекам, падая на футболку парня.
— Нужно идти внутрь или заболеем.
С трудом смогла успокоиться.
Не знаю, как и не знаю, кто сказал, но сегодня Макс собрал всех, сказал, если мы не будем работать вместе, то можем попрощаться с ролью в группе.
Краем глаза увидела улыбку Стаса.
Это все он. Даже не знаю, что и сказать. Улыбнулась в ответ.
После собрания пошли в студию. Я пару раз сыграла две песни, которые есть на данный момент. Оценили все, кроме Ройса, не знаю, почему я его так называю, но иногда он даже бесился. Не думаю, что это из-за моей роли, но и просто от того, как я это произношу.
Начала игру на гитаре, слыша, как тихо застучали барабаны, пытаясь попасть и ничего не испортить, позже подключились клавиши и бас гитара. Но мне для полноты не хватало этого идиота.
Вторую песню мы начали играть без Стаса и клавиш, самый настоящий дуэт. Начинаю петь. Слова даются тяжело. Стараюсь держать голову в холоде, но я начинаю путаться. Вставляю слова не там, где хотела и где планировала.
— Узнаю, что вы сразу же ушли — прощайтесь, — с этими словами Макс ушел из зала, оставив меня с парнями.
Только хотела сыграть одну из песнь, как Ройс остановил всю игру.
— Не справилась с ролью солиста и пожаловалась, как ребенок?
— Что?
Стас хотел вступиться за меня, но его перебили.
— Это было не красиво с твоей стороны, — вмешался Матвей, — могла бы просто сказать и все.
Меня начинали обвинять в том, чего я не делала. Это так паршиво.
— Даже не смей отнекиваться. Стучать можешь, а ответить за свой базар не можешь?
— Да! — крикнула я, — я ему сказала, доволен?
Парень удивленно посмотрел.
— Думал, что тебе это с рук сойдет? Я не собираюсь впахивать за каждого, чтобы потом вы же и получали всю славу: «ах, какие молодцы» уроды.
Сейчас я говорю лишнее. Если бы не Стас, мы бы тут не стояли.
— Базар фильтруй.
— А то что?
— Плохо будет.
— Если только тебе.
Вижу, как он бесится. Это прям, поднимает мне настроение. Ах, если бы знала раньше, то делала бы так каждый день. Победно улыбаюсь и ухожу.
— Тук-тук, — говорит Стас, открывая дверь, — можно?
— Заходи.
Стоило захотеть мне пойти в душ, как этот момент портят. Так было всегда, даже в старой жизни.
— Спасибо, что не сдала, — вдруг говорит парень.
— Да, ладно, — говорю, но в душе остался какой-то осадок, даже не знаю, как с ним бороться.
— Он этого никогда не приветствовал, но в этот раз это было не обходимо, — говорит он.
Это нужно было для группы. Стас, как и я думает о группе. Но и о дружбе он не забывает.
Мы проболтали еще часа два, после чего я выпнула парня из своей комнаты, сказав, что уже слишком поздно. Сама же отправилась в душ. Это было необходимо. Просто хочется побыть одной, в привычной среде.
За еще одну неделю мы написали две песни.
Теперь идет пиар наших песен. Рейтинг поднимается, нас начинают любить и слушать. Мы достигли первой точки. Достигли того, что хотели.
Через месяц нас уже можно было услышать по радио. Группа поднималась в рейтинге еще выше. Выпустили еще пару песен. Я чувствовала радость и облегчение. У нас получилось. Мы сделали то, ради чего пожертвовали.
На аккаунте нашей группы в инстаграм уже более миллиона подписчиков, в группе чуть больше или меньше. Много подписалось на аккаунты во вконтакте. Каждый день кто-то мне пишет, но я даже не знаю, что ответить на: «будь моим парнем» или даже мужем.
Большинство людей решило, что я парень. Поначалу было обидно, что никто ничего и не заметил. Позже даже начала радоваться.
Информации о нас было слишком мало. Постоянно спрашивали о личной жизни. Часто приходили сообщения, чтобы я показала лицо (или показал?) Отвечала я в неопределенном роде, потому что так было удобно, да и звучало красиво.
?
Пустота нас объединила.
Внутри нет ничего.
Мы - подобие кукол:
красивые, но пустые.
Делаю фото аэропорта Домодедово, подписывая «привет, Москва» и выкладываю в сторис. Трудная неделя наступает именно сейчас.
Наш Михаил Эдуардович, решил показать своим дружкам то, что смог сделать всего за два месяца. Но я-то знаю, что он просто решил похвастаться. Не каждый может похвастаться тем, что у него получилось создать группу, которую слушает большая часть страны, о которой ничего толком не известно.
— Оставайтесь на своих местах до полной остановки самолета, — говорит девушка, а я, тяжело вздохнув, уставилась в окно, за которым небо окутали серые тучи.
Стюардессы попросили сфотаться вместе с ними, пока мы ждали автобусы и лестницу, по которой будем спускаться.
— Меино Шварц, а можно с вами?
Девушка заикивалась, видно, что стесняется.
Слышу, как они говорят, что не ожидали увидеть таких гостей. Слышу, как они интересуются мной, спрашивая друг у друга, почему я в очках, ведь солнца нет. Ни как не могу отвыкнуть от них, боясь смотреть на других, и думать, а узнали ли они меня? Поняли, что я не так, за кого себя выдаю.
Через десять минут дверь открывается, и мы первые выходим из самолета, садимся в автобус и уезжаем, как почетные гости.
В аэропорту нас встречают взглядами, воплями и с телефонами. Я знала, что некоторые люди болеют и при виде своего кумира начинают фотографироваться и с ними (если удается) или его фотографируют, пока тот не видит. Меня дико раздражает, когда меня тайком пытаются сфотографировать.
Мы получили свой багаж, после чего нас встретил водитель и, поместив инструменты в багажник, поехали в отель.
Пяти звёздный отель, ближе к центру города. Нас поместили рядом. Номер Ройса был по соседству с моим, буквально за стеной, но потом он поменялся со Стасом и переехал в другой конец.
Все еще дуется.
Хотя я смогла сочинить такую музыку, чтобы он смог подпевать. Хотелось наладить с ним отношения, но это придурок, продолжает дуться, как мальчишка, у которого отняли машинку.
Пусть и прошло два месяца. Он все еще остерегается. Конечно же, я делаю вид, что мне побарабану, но внутри продолжает жить не понимание и какая-то тоска.
Открываю свой чемодан, доставая вещи.
Сегодня хочется полежать, ничего не делать, но у кого-то на этот счет совсем другие планы. Вечер проедет в ресторане, в честь начала нашего успеха, но ведь это можно и раньше отметить.
Переодеваюсь из любимой черной толстовки в легкое платье. Впервые надела то, что показывало мою натуру. Многие даже думают кто я.
— Ребят, давайте на общую фотографию, — говорит Макс.
Встаю рядом со Стасом, который обнимает меня, как друг, а мне такие объятия совсем не привычны.
Первые комментария, которые я вижу — «а где Шварц?»
К такому я не привыкла. Конечно же, тут я совсем не похожа на того, кого люди привыкли видеть. Следующий вопрос, когда будет концерт. Об этом было сказано постов пять назад. Первый концерт группы состоится тридцать первого августа в городе Санкт-Петербурге. Дальше пока никому и ничего не известно, но мы обязательно посетим другие города.
После того, как в свет вышли первые наши песни, у многих возникал вопрос, кто же солист, но, когда я выложила первую фотографию, где я в черной толстовке, где трудно разобрать: парень или девушка, кто-то написал: «какой прекрасный солист, пусть и мелкий» именно после этого комментария, новость о пятерке друзей разлетелась мгновенно.
Лицо постоянно скрыто, одежда слишком широкая, не давая рассмотреть всего. Мне это нравилось и нравится, а меняться, чтобы всем доказать, что я девушка — не хочется.
День пролетает не заметно. Парни ушли праздновать, оставив меня совсем одну. С первого дня ничего не изменилось, мы никогда ничего не отмечаем вместе, если только по приглашению Макса или нашего денежного мешка (по-другому я его даже назвать не могу). Хотя, кое-что изменить удалось, редко, но все же мы репетируем.
Захожу в инстаграм Стаса, где он уже выложил несколько фоток, как им хорошо, как им весело, еще и на стриптиз уставились. Мне бы там делать было не чего.
«Но ты ведь и так лишняя» — говорит подсознание, с чем я мысленно соглашаюсь.
— Почему ты одна? — Макс заходит в мой номер.
— Им и без меня хорошо, — принимаю сидящее положения, стараюсь делать вид, будто бы мне все равно.
«Но мне же и правда все равно» — заставляю себя так думать, но выходит совсем паршиво.
— Ну да.
Садиться на край кровати.
Тишина наступает, не знаю, что думать и как быть.
Я не знаю о чем мне хочется поговорить, да и он, кажется, тоже.
— Макс, я, наверное, пойду, прогуляюсь.
— Лучше иди к ребятам.
Качаю головой:
— Не, им там и без меня хорошо, пусть отдыхают.
Выхожу из отеля, легкий ветер начинает дуть в лицо. Без темных очков и без моей любимой толстовке, меня совсем не узнают, будто бы я не я. Может, это даже к лучшему.
Достаю наушники, подключаю их и включаю одну из любимых песен, которая когда-то вдохновила меня на мою саму первую. Иду под музыку, куда глаза глядят, осматривая город, где никогда еще не была. Москва красивая, но всем сердцем я влюблена в Питер. Если ли разница между Москвой и Питером? Конечно же. Правда, пока не узнаешь Москву, ни за что не поймешь в чем разница между этими двумя красивыми городами.
Останавливаюсь возле пешеходного перехода. Красному гореть еще шесть десять секунд, за эту минуту можно подумать о чем-то прекрасном, представить, что ты сейчас совсем в другом месте.
Что я и делаю.
Только в голове всплывает образ того прошлого, от которого я отказалась. Мы счастливая семья, двое прекрасных девочек с родителями, уехавшие на море. Что может быть лучше? Только то, что все счастливы.
А потом что-то толкает меня вперед и резко останавливает. Открываю глаза. Парень держит меня за руку.
— Прости… т…е, — заикивается, как мальчишка, а постом улыбается.
— Все нормально.
— Я, правда, не хотел.
Он продолжал смотреть на меня таким взглядом, будто не просто толкнул, а сделал что-то хуже. Намного хуже.
Зеленый загорелся. Вместе перешли дорогу, а потом он вдруг назвал свое имя — Андрей. Я улыбнулась.
— А тебя как?
— Вероника, — поняла, что сейчас сморозила глупость, обманула парня, который ничего плохого мне не делал и уж тем более не желал.
— Красивое имя, — «но не мое» продолжаю про себя его фразу, не подавая вида, — не хочешь в кафешку сходить?
Тут я даже не знаю, что ответить.
— Если только ненадолго.
Ближайшая кафешка находилась буквально за углом. Красивое место. Уютно комфортно. С тихой музыкой, которую я, кажется, где-то слышала и если мне не изменяет память это — Дидуля, а песня Румба.
Мы сели у окна.
Честно, есть хочется, но не за счет того, с кем я познакомилась жалких десять минут назад.
Парень рассказывал какие-то истории, просил меня, как найти мою страницу в соцсетях. И тут осознание проснулось. Если скажу, свой номер, и он по нему найдет страницу, то узнает, что я Меино Шварц.
— Меня там нет, — сказала я, — не люблю зависать в интернете.
— А как мне с тобой связаться?
А если ему дать ватцап? Он же не поймет, что это опять же я, которая типо не я? Как же сложно.
Зашла быстренько в инстаграм, создала еще левый аккаунт и дала его парню.
— Не одной фотографии?
— Не-а, — улыбаюсь, знаю, так будет лучше, учитывая, что больше мы с ним не увидимся.
Мы продолжаем сидеть и болтать. Чувствую себя настоящей. Живой. Именно этого мне и не хватало последние два месяца. Если не больше.
Время летит. Но уходить не хочется. Парень улыбается. Так искренне, что улыбка появляется и на моем лице. Правда, не думаю, что мы еще встретимся.
— Давай фото сделаем? — говорит он, останавливаясь недалеко от отеля, куда мы пришли.
Соглашаюсь.
Андрей встает рядом. Делает снимок и… Выкладывает его к себе на страницу в инстаграме, отмечая меня. А на прощанье целует в щеку, обещая вновь встретиться.
— Уже парня нашла? — знакомый голос позади меня, — а как же мы?
— А вы дебилы приемные, — отвечаю я, так будто бы не гуляла с милым парнем и у меня не было шикарного настроения.
— А че это мы дебилы, да еще и приемные?
— Просто, — поворачиваюсь к ребятам, мило улыбаясь.
Сквозь одеяло я начинаю чувствовать, будто бы по мне кто-то ходит. Хотя кто может по мне ходить? Я ведь одна.
Странное чувство не проходит. Наоборот. Оно приблизилась к лицу, начало залазить лапами на подбородок, а потом и вовсе на губы.
Открываю слегка один глаз, чтобы Оно не наступило в него. С про сони даже не могу разобрать кто это серенький котенок или же серая собака.
Глаз начинает распознавать картинку чего-то и тогда я осознаю, что это не кот, не собака, а КРЫСА!
Вскакиваю с кровати, резко, быстро, с воплями на весь номер. Когда тварь начинает ползти ко мне, я от испугу начинаю орать еще больше. На глазах наворачиваются слезы. Тело не слушается и дрожит только от понимания, что это не игрушка. Самая настоящая и живая крыса. В моем номере.
В дверь начинают колотить со словами «что происходит?» Правда, потом дверь ребятам удается открыть и без моей помощи.
— Если приснился кошмар, орать на весь этаж не обязательно, — именно с этими словами в комнату заходит Ройс, за ним Стас, Матвей и Петя.
— А еще прыгать на кровати не безопасно — можно упасть, — Стас подходит к кровати.
Не хочется слазить. Не получается сказать. Голос словно пропал.
Ребята не понимают, что происходит, да и думаю, что им не обязательно это знать. Мало ли издеваться будут.
Убил людей, чтобы я пела? Он псих! Это слишком жестоко, слишком эгоистично.
— Ее голос расслабляет, не замечал этого?
— Да, но такие жертвы…
— Были не напрасны, поверь. Через год о группе будут говорить постоянно, вот увидишь.
Слушать дальше этот разговор мне не хочется. Скольких же он убил, чтобы все поверили в мою смерть? А главное зачем? Стоят ли все эти жертвы того, чтобы я пела?
Думать о музыке не получаются. В голове всплывает момент, где показывали фотографии жертв. Пять, десять… и девушка, которую приняли за меня…
Это худшее, что я могла себе представить, хотя до этого дня думала, что это подставное видео.
Подставное…
Выхожу на улицу.
Дождь капает. Стою под козырьком и закуриваю. Хочется стукнуть себя по башке и не знать того, что узнала. Не мучает ли их совесть?
— Я думал, ты не куришь, — говорит парень, подходя ко мне.
— Я тоже.
Стас весь промок. Вода капает с волос.
— Что грустишь? Вдохновенье потеряла?
Выдыхаю дым, слегка прокашлявшись.
— Нужно отрепетировать, а иначе мы зря собрались.
— В смысле?
— Вы сидите, отдыхаете, пока я сочиняю песни, я устала! А вы слушаете своего конченого дружка, которого обидели и он теперь сидит и дуется, как ребенок.
Парень удивленно уставился на меня, ничего не ответил, а я начала ощущать, как камень с души падает с плеч.
— Вы слушаете его, ничего не делаете и собираетесь прийти на готовое, но вы не можете представить, как мне тяжело все это делать одной! Нет, чтобы помочь, вы тупо сидите и бухаете, будто бы это вы сами все делаете.
— Тише.
Чувствую, что еще чуть-чуть и разревусь. Стас подходит ближе, обнимает.
— Извини, — говорит он, а я даю волю эмоциям.
Хочется что-то сказать, но в тоже время мне этого совершенно не хочется.
Дождь начал усиливаться. Сигарета выпала из руки. А слезы продолжали бежать по щекам, падая на футболку парня.
— Нужно идти внутрь или заболеем.
С трудом смогла успокоиться.
Не знаю, как и не знаю, кто сказал, но сегодня Макс собрал всех, сказал, если мы не будем работать вместе, то можем попрощаться с ролью в группе.
Краем глаза увидела улыбку Стаса.
Это все он. Даже не знаю, что и сказать. Улыбнулась в ответ.
После собрания пошли в студию. Я пару раз сыграла две песни, которые есть на данный момент. Оценили все, кроме Ройса, не знаю, почему я его так называю, но иногда он даже бесился. Не думаю, что это из-за моей роли, но и просто от того, как я это произношу.
Начала игру на гитаре, слыша, как тихо застучали барабаны, пытаясь попасть и ничего не испортить, позже подключились клавиши и бас гитара. Но мне для полноты не хватало этого идиота.
Вторую песню мы начали играть без Стаса и клавиш, самый настоящий дуэт. Начинаю петь. Слова даются тяжело. Стараюсь держать голову в холоде, но я начинаю путаться. Вставляю слова не там, где хотела и где планировала.
— Узнаю, что вы сразу же ушли — прощайтесь, — с этими словами Макс ушел из зала, оставив меня с парнями.
Только хотела сыграть одну из песнь, как Ройс остановил всю игру.
— Не справилась с ролью солиста и пожаловалась, как ребенок?
— Что?
Стас хотел вступиться за меня, но его перебили.
— Это было не красиво с твоей стороны, — вмешался Матвей, — могла бы просто сказать и все.
Меня начинали обвинять в том, чего я не делала. Это так паршиво.
— Даже не смей отнекиваться. Стучать можешь, а ответить за свой базар не можешь?
— Да! — крикнула я, — я ему сказала, доволен?
Парень удивленно посмотрел.
— Думал, что тебе это с рук сойдет? Я не собираюсь впахивать за каждого, чтобы потом вы же и получали всю славу: «ах, какие молодцы» уроды.
Сейчас я говорю лишнее. Если бы не Стас, мы бы тут не стояли.
— Базар фильтруй.
— А то что?
— Плохо будет.
— Если только тебе.
Вижу, как он бесится. Это прям, поднимает мне настроение. Ах, если бы знала раньше, то делала бы так каждый день. Победно улыбаюсь и ухожу.
— Тук-тук, — говорит Стас, открывая дверь, — можно?
— Заходи.
Стоило захотеть мне пойти в душ, как этот момент портят. Так было всегда, даже в старой жизни.
— Спасибо, что не сдала, — вдруг говорит парень.
— Да, ладно, — говорю, но в душе остался какой-то осадок, даже не знаю, как с ним бороться.
— Он этого никогда не приветствовал, но в этот раз это было не обходимо, — говорит он.
Это нужно было для группы. Стас, как и я думает о группе. Но и о дружбе он не забывает.
Мы проболтали еще часа два, после чего я выпнула парня из своей комнаты, сказав, что уже слишком поздно. Сама же отправилась в душ. Это было необходимо. Просто хочется побыть одной, в привычной среде.
За еще одну неделю мы написали две песни.
Теперь идет пиар наших песен. Рейтинг поднимается, нас начинают любить и слушать. Мы достигли первой точки. Достигли того, что хотели.
Через месяц нас уже можно было услышать по радио. Группа поднималась в рейтинге еще выше. Выпустили еще пару песен. Я чувствовала радость и облегчение. У нас получилось. Мы сделали то, ради чего пожертвовали.
На аккаунте нашей группы в инстаграм уже более миллиона подписчиков, в группе чуть больше или меньше. Много подписалось на аккаунты во вконтакте. Каждый день кто-то мне пишет, но я даже не знаю, что ответить на: «будь моим парнем» или даже мужем.
Большинство людей решило, что я парень. Поначалу было обидно, что никто ничего и не заметил. Позже даже начала радоваться.
Информации о нас было слишком мало. Постоянно спрашивали о личной жизни. Часто приходили сообщения, чтобы я показала лицо (или показал?) Отвечала я в неопределенном роде, потому что так было удобно, да и звучало красиво.
?
Часть 2
Пустота нас объединила.
Внутри нет ничего.
Мы - подобие кукол:
красивые, но пустые.
Глава 5
Делаю фото аэропорта Домодедово, подписывая «привет, Москва» и выкладываю в сторис. Трудная неделя наступает именно сейчас.
Наш Михаил Эдуардович, решил показать своим дружкам то, что смог сделать всего за два месяца. Но я-то знаю, что он просто решил похвастаться. Не каждый может похвастаться тем, что у него получилось создать группу, которую слушает большая часть страны, о которой ничего толком не известно.
— Оставайтесь на своих местах до полной остановки самолета, — говорит девушка, а я, тяжело вздохнув, уставилась в окно, за которым небо окутали серые тучи.
Стюардессы попросили сфотаться вместе с ними, пока мы ждали автобусы и лестницу, по которой будем спускаться.
— Меино Шварц, а можно с вами?
Девушка заикивалась, видно, что стесняется.
Слышу, как они говорят, что не ожидали увидеть таких гостей. Слышу, как они интересуются мной, спрашивая друг у друга, почему я в очках, ведь солнца нет. Ни как не могу отвыкнуть от них, боясь смотреть на других, и думать, а узнали ли они меня? Поняли, что я не так, за кого себя выдаю.
Через десять минут дверь открывается, и мы первые выходим из самолета, садимся в автобус и уезжаем, как почетные гости.
В аэропорту нас встречают взглядами, воплями и с телефонами. Я знала, что некоторые люди болеют и при виде своего кумира начинают фотографироваться и с ними (если удается) или его фотографируют, пока тот не видит. Меня дико раздражает, когда меня тайком пытаются сфотографировать.
Мы получили свой багаж, после чего нас встретил водитель и, поместив инструменты в багажник, поехали в отель.
Пяти звёздный отель, ближе к центру города. Нас поместили рядом. Номер Ройса был по соседству с моим, буквально за стеной, но потом он поменялся со Стасом и переехал в другой конец.
Все еще дуется.
Хотя я смогла сочинить такую музыку, чтобы он смог подпевать. Хотелось наладить с ним отношения, но это придурок, продолжает дуться, как мальчишка, у которого отняли машинку.
Пусть и прошло два месяца. Он все еще остерегается. Конечно же, я делаю вид, что мне побарабану, но внутри продолжает жить не понимание и какая-то тоска.
Открываю свой чемодан, доставая вещи.
Сегодня хочется полежать, ничего не делать, но у кого-то на этот счет совсем другие планы. Вечер проедет в ресторане, в честь начала нашего успеха, но ведь это можно и раньше отметить.
Переодеваюсь из любимой черной толстовки в легкое платье. Впервые надела то, что показывало мою натуру. Многие даже думают кто я.
— Ребят, давайте на общую фотографию, — говорит Макс.
Встаю рядом со Стасом, который обнимает меня, как друг, а мне такие объятия совсем не привычны.
Первые комментария, которые я вижу — «а где Шварц?»
К такому я не привыкла. Конечно же, тут я совсем не похожа на того, кого люди привыкли видеть. Следующий вопрос, когда будет концерт. Об этом было сказано постов пять назад. Первый концерт группы состоится тридцать первого августа в городе Санкт-Петербурге. Дальше пока никому и ничего не известно, но мы обязательно посетим другие города.
После того, как в свет вышли первые наши песни, у многих возникал вопрос, кто же солист, но, когда я выложила первую фотографию, где я в черной толстовке, где трудно разобрать: парень или девушка, кто-то написал: «какой прекрасный солист, пусть и мелкий» именно после этого комментария, новость о пятерке друзей разлетелась мгновенно.
Лицо постоянно скрыто, одежда слишком широкая, не давая рассмотреть всего. Мне это нравилось и нравится, а меняться, чтобы всем доказать, что я девушка — не хочется.
День пролетает не заметно. Парни ушли праздновать, оставив меня совсем одну. С первого дня ничего не изменилось, мы никогда ничего не отмечаем вместе, если только по приглашению Макса или нашего денежного мешка (по-другому я его даже назвать не могу). Хотя, кое-что изменить удалось, редко, но все же мы репетируем.
Захожу в инстаграм Стаса, где он уже выложил несколько фоток, как им хорошо, как им весело, еще и на стриптиз уставились. Мне бы там делать было не чего.
«Но ты ведь и так лишняя» — говорит подсознание, с чем я мысленно соглашаюсь.
— Почему ты одна? — Макс заходит в мой номер.
— Им и без меня хорошо, — принимаю сидящее положения, стараюсь делать вид, будто бы мне все равно.
«Но мне же и правда все равно» — заставляю себя так думать, но выходит совсем паршиво.
— Ну да.
Садиться на край кровати.
Тишина наступает, не знаю, что думать и как быть.
Я не знаю о чем мне хочется поговорить, да и он, кажется, тоже.
— Макс, я, наверное, пойду, прогуляюсь.
— Лучше иди к ребятам.
Качаю головой:
— Не, им там и без меня хорошо, пусть отдыхают.
Выхожу из отеля, легкий ветер начинает дуть в лицо. Без темных очков и без моей любимой толстовке, меня совсем не узнают, будто бы я не я. Может, это даже к лучшему.
Достаю наушники, подключаю их и включаю одну из любимых песен, которая когда-то вдохновила меня на мою саму первую. Иду под музыку, куда глаза глядят, осматривая город, где никогда еще не была. Москва красивая, но всем сердцем я влюблена в Питер. Если ли разница между Москвой и Питером? Конечно же. Правда, пока не узнаешь Москву, ни за что не поймешь в чем разница между этими двумя красивыми городами.
Останавливаюсь возле пешеходного перехода. Красному гореть еще шесть десять секунд, за эту минуту можно подумать о чем-то прекрасном, представить, что ты сейчас совсем в другом месте.
Что я и делаю.
Только в голове всплывает образ того прошлого, от которого я отказалась. Мы счастливая семья, двое прекрасных девочек с родителями, уехавшие на море. Что может быть лучше? Только то, что все счастливы.
А потом что-то толкает меня вперед и резко останавливает. Открываю глаза. Парень держит меня за руку.
— Прости… т…е, — заикивается, как мальчишка, а постом улыбается.
— Все нормально.
— Я, правда, не хотел.
Он продолжал смотреть на меня таким взглядом, будто не просто толкнул, а сделал что-то хуже. Намного хуже.
Зеленый загорелся. Вместе перешли дорогу, а потом он вдруг назвал свое имя — Андрей. Я улыбнулась.
— А тебя как?
— Вероника, — поняла, что сейчас сморозила глупость, обманула парня, который ничего плохого мне не делал и уж тем более не желал.
— Красивое имя, — «но не мое» продолжаю про себя его фразу, не подавая вида, — не хочешь в кафешку сходить?
Тут я даже не знаю, что ответить.
— Если только ненадолго.
Ближайшая кафешка находилась буквально за углом. Красивое место. Уютно комфортно. С тихой музыкой, которую я, кажется, где-то слышала и если мне не изменяет память это — Дидуля, а песня Румба.
Мы сели у окна.
Честно, есть хочется, но не за счет того, с кем я познакомилась жалких десять минут назад.
Парень рассказывал какие-то истории, просил меня, как найти мою страницу в соцсетях. И тут осознание проснулось. Если скажу, свой номер, и он по нему найдет страницу, то узнает, что я Меино Шварц.
— Меня там нет, — сказала я, — не люблю зависать в интернете.
— А как мне с тобой связаться?
А если ему дать ватцап? Он же не поймет, что это опять же я, которая типо не я? Как же сложно.
Зашла быстренько в инстаграм, создала еще левый аккаунт и дала его парню.
— Не одной фотографии?
— Не-а, — улыбаюсь, знаю, так будет лучше, учитывая, что больше мы с ним не увидимся.
Мы продолжаем сидеть и болтать. Чувствую себя настоящей. Живой. Именно этого мне и не хватало последние два месяца. Если не больше.
Время летит. Но уходить не хочется. Парень улыбается. Так искренне, что улыбка появляется и на моем лице. Правда, не думаю, что мы еще встретимся.
— Давай фото сделаем? — говорит он, останавливаясь недалеко от отеля, куда мы пришли.
Соглашаюсь.
Андрей встает рядом. Делает снимок и… Выкладывает его к себе на страницу в инстаграме, отмечая меня. А на прощанье целует в щеку, обещая вновь встретиться.
— Уже парня нашла? — знакомый голос позади меня, — а как же мы?
— А вы дебилы приемные, — отвечаю я, так будто бы не гуляла с милым парнем и у меня не было шикарного настроения.
— А че это мы дебилы, да еще и приемные?
— Просто, — поворачиваюсь к ребятам, мило улыбаясь.
Сквозь одеяло я начинаю чувствовать, будто бы по мне кто-то ходит. Хотя кто может по мне ходить? Я ведь одна.
Странное чувство не проходит. Наоборот. Оно приблизилась к лицу, начало залазить лапами на подбородок, а потом и вовсе на губы.
Открываю слегка один глаз, чтобы Оно не наступило в него. С про сони даже не могу разобрать кто это серенький котенок или же серая собака.
Глаз начинает распознавать картинку чего-то и тогда я осознаю, что это не кот, не собака, а КРЫСА!
Вскакиваю с кровати, резко, быстро, с воплями на весь номер. Когда тварь начинает ползти ко мне, я от испугу начинаю орать еще больше. На глазах наворачиваются слезы. Тело не слушается и дрожит только от понимания, что это не игрушка. Самая настоящая и живая крыса. В моем номере.
В дверь начинают колотить со словами «что происходит?» Правда, потом дверь ребятам удается открыть и без моей помощи.
— Если приснился кошмар, орать на весь этаж не обязательно, — именно с этими словами в комнату заходит Ройс, за ним Стас, Матвей и Петя.
— А еще прыгать на кровати не безопасно — можно упасть, — Стас подходит к кровати.
Не хочется слазить. Не получается сказать. Голос словно пропал.
Ребята не понимают, что происходит, да и думаю, что им не обязательно это знать. Мало ли издеваться будут.
