Ты помнишь, раньше было много фильмов и легенд, про оборотней? Так вот, они в чём-то правдивы. Далеко не во всём, но зерно истины в них есть. И чему бы тебя не учили в школе, не все мы происходим от обезьян. Вот так. Я согласен, странно это всё звучит, но хоть доказывать мне всё это не придётся. Ты сам всё видел. В ходе боя с волками ты ведь не только на меня смотрел? Я так и думал, ты у нас всегда был наблюдательным и далеко не глупым.
Ты помнишь животных, точнее какими они были раньше? И уже наверняка понял, что они отличаются от тех, с которыми мы сталкиваемся теперь. Те же волки. Они стали бронированными и сильно увеличились в размерах. И главное, с каких это пор они стали такими хитрыми? Много вопросов я задаю, понимаю. Не всегда приятных, староста. Но подумай сам. Проанализируй всё хорошенько. Ты ведь у нас в артели руководитель, тебе принимать решения. На тебе и вся ответственность за наше выживание. Но я ещё не закончил…
Хотя продолжить мне не дали. Раздался очень аккуратный стук в дверь.
Староста со вздохом встал и пошёл открывать. На пороге стоял озадаченный дежурный. Всё, что он нам смог объяснить толком – надо выйти. Вдвоём, нас там ждут. Больше ничего толком от него староста не добиться не смог. Странно всё это. Извини, староста. Потом продолжу свой рассказ. Время ведь у нас есть, не выгонишь пока из артели? Ну вот и ладненько.
И на том спасибо, добрый человек.
Мы вышли из комнаты и направились вслед за дежурным. То, что происходило около артельного дома, лучше и правда было увидеть своими глазами. Я это заподозрил ещё раньше, взглянув на дежурного. Уж больно странные эмоции отражались на его лице. Я даже, грешным делом, подумал, что это уважение. Я немного подтолкнул старосту, пошли, нас ждут. Знать бы только кто.
Удивили, говорю это совершенно искренне. Я ожидал чего угодно, но только не этого. На старосту даже смотреть было тошно. Не поверил ты мне, в глубине души Михайлович, а зря, сам теперь понимаешь. Вот как жизнь поворачивается, странными изгибами. За последнее время я уже второй раз жалею о прошлых, таких спокойных и простых временах. Замечательное было время. Возможно, зря я стремился к новым знаниям, развитие — это далеко не всегда прямая дорога к счастью. А жизнь и так, сама по себе, странная штука.
На площадке, перед артельным домом, стояли собаки. Много. От дряхлых псов, до почти щенков, ещё не переживших свою первую линьку. Похоже, что здесь собрались все. Из тех, кто мог стоять на лапах. Впереди этой своры стоял Пёс, во всей своей красе и гордости. Выздоровел уже, зверюга. Порода в тебе чувствуется. Новая, рождённая нашим миром. Миром, который только зарождался. И происходило это рождение прямо у нас на глазах.
Хотел бы я на тебя глянуть, когда ты был человеком. Наверно женщины прохода тебе не давали. Угадал, Пёс?
Два имени были выведены на пятачке перед домом, прямо в пыли, моё и старосты. И слова эти красовались перед Псом, который, при нашем появлении, уткнулся мордой в эту надпись. Очень корявую, кстати. Как будто маленьким ребёнком выведенную. Ну или когтем собачьим, для этого не приспособленным. В воздухе повисла тишина. А после короткого рыка Пса – общий поклон. По-другому это воспринять было нельзя. Пёс единственный, кто остался стоять на прямых лапах, хотя и он не поднял морду. Ценю. Мы принимаем твою благодарность, Пёс. Это я сказал уже вслух. Шевеление морды Пса. Из задних рядов выдвинулись молодые собаки. Немного суетливо, но с явным благоговеньем, к нашим ногам была положена туша оленя. Молодого и жирного.
Где вы только добыли такого красавца, охотники?! Места покажите?
Спасибо.
Я приду к тебе, и мы поговорим. Нам многое надо обсудить, но это будет позже. А сейчас просто спасибо. За уважение и добычу, который вы с нами поделились.
Это тоже всё было сказано вслух. Чтобы все слышали. Кивок головы Пса. Снова раздался отрывистый рык Пса и собаки начинают уходить. Степенно и не оглядываясь.
До скорой встречи, Пёс.
Прыжок… Шершавый язык Пса скользнул по моей руке. Да, я помню, именно эту руку ты тогда прокусил. Считай, что мы это всё забыли. И можешь мне поверить на слово, я больше не буду воровать у тебя кости. Если потребуется, то просто попрошу. И теперь я знаю – ты не откажешь.
Пёс повернулся и пошёл за своими, в сторону городища.
Артель, в полном составе и столь же полном оцепенении стояла и наблюдала за этим странным ритуалом. Я повернулся к старосте. Как ни крути, но нам ещё надо закончить разговор. Я подмигнул. Староста всё понял правильно и кивнул головой в ответ. И мы с ним, степенно, в полной тишине, вернулись в дом.
Молчишь староста? Правильно, к чему торопиться со словами. Ты умный и думать умеешь. Поэтому послушай внимательно. Меня. Твоего друга. Кем бы я ни был теперь в твоих глазах, но прошлое это не отменяет. Я не наврежу ни тебе, ни артели. Так что послушай и постарайся не перебивать. От этого может зависеть не только твоя жизнь. Я расскажу тебе, как для меня всё начиналось, Медведь…
После этих моих слов у старосты расширись глаза, а его рука, рефлекторно, потянулась за банкой сгущёнки. Он так всегда делал, когда сильно переживал. Природа, куда от неё денешься…
Трудно нам было говорить, и не потому, что не о чем. Просто сложно, оказалось, найти общий язык. Особенно в глобальных вопросах, обойти которые было просто невозможно. Староста хотел всё скрыть, хотя бы на время. Я возражал, времени у нас в запасе было совсем немного. Мы спорили, долго ругались, пару раз к нам даже заглядывали, встревоженные шумом артельцы. После чего мы извинялись и, минут на десять, снижали голоса до шёпота. А спустя три часа наших посиделок, Маша принесла нам чай и бутерброды с копченым мясом. По-хозяйски так зашла, без стука. Но тут её упрекнуть не в чем, руки были заняты подносом. И пока мы ошарашено молчали, стала хозяйничать на столе, где ничего, кроме переполненной пепельницы и пустых стаканов, не наблюдалось. Староста, придя в себя, попробовал что-то высказать о вежливости и стуке в дверь. Но, в ответ на свою неосторожную фразу, получил сообщение, о том, куда ему придётся постучать, если он не отпустит, в ближайшее время, больного. То есть меня. Вышла Маша из комнаты старосты в полной тишине. Зато этот неожиданный визит изрядно разрядил атмосферу. Мы даже сразу как-то перестали спорить и перешли к обсуждению ближайших планов.
Итогом нашего бурного диспута стало несколько решений. Во-первых: пока мои открытия на общеартельское обсуждение выносить не будем. Во-вторых: староста дал мне своё высочайшее разрешение на поиски внутри артели. Я должен был определить всех, кто может, по моему мнению, трансформироваться. Так же необходимо было опросить их и составить список. Ну, а третье решение было самым важным. Мы обнародуем всю информацию позже. Сразу после того, как староста сам проверить сыворотку на своей шкуре. И проверка эта начнётся уже завтра утром, под моим чутким руководством и контролем.
На счёт фермера и его дочки мы поговорили отдельно. Решили просто, надо пообщаться с Федором и сказать ему правду. Раньше, чем через две недели мы не сможем отправить их в родную деревню. Пусть у них там напряжение немного схлынет, да и нам приготовиться к визиту надо. Группу охраны собрать сейчас трудно, ребята, после стычки с волками потрепанные. Опять же, раненых много. И возникла у старосты хорошая мысль, что наш отряд будет своеобразным посольством, с целью налаживания отношений с их общинами. Так мы и решили, к обоюдному согласию. Переговоры с фермером и его строптивой дочерью, я, к немалому облегчению старосты, пообещал взять на себя.
Теперь бы осуществить старосте обещанное, да не напортачить при этом.
После того, как мы пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны, я решил зря время не терять. Пошёл сразу к Федору, чтобы не откладывать трудный разговор в долгий ящик. Подойдя к его с дочкой комнате, я понял, что меня ждали. Фермер с явно видимой опаской, а вот Маша с улыбкой. Я сел и на столе, передо мной, тут же появилась еда. Ужин в артели давно закончился, но Маша, по-хозяйски, забрала мою порцию свежеприготовленной оленины и заботливо укутала её какими-то тряпками. Есть мне особо не хотелось, но и отказываться было как-то не вежливо. Я поблагодарил за заботу и, прожевав несколько ложек, хотел уже начать разговор. Но не получилось.
Да что же за день сегодня такой! Перебивают все, кому не лень!
Маша взяла инициативу в свои руки и заявила, что они, с отцом, посоветовавшись, решили пожить пока здесь, в артели. Недели две – три, может быть месяц. Если есть, конечно, такая возможность и никто не будет против этого возражать. Они хотели переждать, пока всё не успокоится. И у нас, после набега волков и у них, после её побега из города. И единственное, о чём они просят, это, при возможности, передать весточку в их деревню, о том, что с ними всё хорошо. Но это только если будет возможность.
И вот что мне после этого надо было сказать? Я степенно кивнул головой. Пробурчал, что обязательно поговорю со старостой. И продолжил жевать, это и правда иногда лучше.
А дальше мой ужин продолжался под эмоциональный рассказ Маши о новостях и впечатлениях от жизни в артели. О том, с кем она познакомилась, как поругалась на кухне с поваром из-за неправильного приготовления им супа. И о том, что потом они помирились и теперь готовят всё вместе. Так же мне было рассказано, что её отца, Федора, уже привлекли как консультанта к артельным теплицам и он уже фактически стал там главным агрономом.
Положив ложку в уже пустую тарелку, я понял – мне нравится её голос. Впервые за последние лет десять я вспомнил, что такое настоящая домашняя обстановка. Тепло и уютно. Я ещё раз поблагодарил за еду и компанию и отправился спать. В свой закуток артельного дома, который располагался совсем недалеко, буквально в десяти шагах от их комнаты.
Было утро. Вернее только светало. Моё пробуждение было далеко не самым приятным. Я, сквозь сон, ощутил движения около ширмы. Очень аккуратные шорохи, как будто кто-то пытается скрыть своё присутствие. И странный запах.
Есть оказывается свои минусы в животной натуре, всё она чувствует. Иногда, даже слишком чутко.
Подобравшись, я стал ждать. Но буквально через минуту всё стихло. Одевшись и прихватив пояс с ножом, на всякий случай, я осторожно выглянул в коридор. Вот… Дурень. По другому и не скажешь. Как много я, оказывается, пропустил, за время своей болезни. Да и проблемы вчерашние, совсем видно глаза замылили. Около двери, за которой спала Маша с отцом, стояло ведро, полное красивых осенних цветов. Не думаю, что они предназначались Федору. Я так понимаю, у Маши появился поклонник и, вполне вероятно, не один. Да, дела стали твориться в артели.
Нет, у нас частенько парни женились. Кто на городских, кто на деревенских. Но всегда действовало негласное правило – женщин в артели быть не должно. После свадьбы всегда перебирались семейные к жёнам. Опасно у нас было в артели, окраина. Только несколько, самых упрямых ребят, поселились с жёнами около артели. Мы их сначала отговаривали, а потом, махнув рукой, сами помогли отремонтировать дома. Но видно всё меняется.
Сон как рукой сняло. Я пошёл в общинный зал и уселся в углу. Сидя за общинным столом, я наблюдал, как постепенно пробуждается артель. Встают парни, начинается суета на кухне, где дежурные разжигали печки. Раздаётся звон котелков. Увидел, как возвращаются патрульные, с ближних постов. Запах дыма и треск разгорающихся смолистых поленьев.
Как же я, оказывается, скучал по всему этому.
Жизнь продолжается и это хорошо. А мне уже пора к тебе, староста, между прочим. Не обижайся, что так рано бужу. Я тебя, конечно, очень уважаю, но хватит дрыхнуть, вся зима ещё впереди! И сыворотка уже готова. Я и так решил пожертвовать тебе два ампулы, из принесённых запасов.
А ещё, мы с тобой сегодня немного прогуляемся. В канализацию.
Староста упрямо не хотел просыпаться. Ворочался и пытался отбиваться ногой от моих попыток стянуть с него одеяло. Но я был настойчив. Так что всего через двадцать минут староста стоял у бака с водой и умывался. На его лице явно читалась отчаянная попытка проснуться и понять, чего же я хочу от него в такую рань. После второго стакана горяченного чая с мёдом он, наконец-то, начал немного соображать и тут же загорелся энтузиазмом. Полностью одобрил мою настойчивость и желание начать эксперименты над ним прямо сейчас.
Пока староста отдавал необходимые распоряжения и принимал отчёты вернувшихся патрулей, я тоже не терял времени даром. Отправившись в свой закуток, я перепроверил заранее собранный походный набор. Две ампулы, шприц, немного самогона, для стерильности укола и большой свёрток с едой. Всё это лежало в той самой сумке, которую я соорудил ещё в походе. Уж больно мне понравилась её функциональность. Вскоре, рядом с моей ширмой, раздалось осторожное покашливание, староста был готов…
Мы вышли из артельного дома и не спеша отправились к окраинам города. Стараясь не привлекать лишнего внимания, мы шли вдоль ещё не разобранных развалин. Я искал нужное место для спуска. Когда я пропустил четвертый спуск под землю, староста стал выражать недовольство. И намекать, что лично ему всё равно, где придётся окунуться в канализационные реалии. Так что мне пришлось объяснять этому торопыге прописные истины.
- Староста, я понимаю, что ты весь в нетерпении. Но теперь представь себе, что превращение пройдёт успешно. Представил? А вот теперь подумай, как горожане отнесутся к медведю, который появляется из канализации, да ещё посередине города. Молодец. По лицу твоему вижу, что сам всё понял. Так что, иди за мной молча и жди, пока я место подходящее выберу.
С этого момента староста, понуро, плёлся за мной следом и тоскливо смотрел на входы в канализацию, которые я нещадно браковал.
Но вот и на его улице начался праздник, я нашёл именно то, что нам было нужно. Ничего лучше, чем место, где я, в своё время, прятался от собак, не нашлось. Почему именно оно? Ну, так всё просто. Широкий провал, через который, по моим прикидкам, без особых проблем пролезет даже бегемот. Безлюдная окружающая территория. А главное, прямой и отлично прикрытый кустарником выход в лес. Ещё раз всё осмотрев и обдумав, я повел воспрявшего духом старосту вниз.
Долго бродяжничать по подземным лабиринтам нам не пришлось. Пещерка, в которой я в своё время прятался, была пуста. Муравьи её видно решили забросить. И это было очень хорошо, для них, в первую очередь. Именно там мы со старостой и устроились. Сначала немного поговорили, потом помолчали. Я давал старосте возможность ещё раз всё обдумать и отказаться от этой затеи. Но он был упрям, и мы перешли к делу. Для начала я предложил старосте раздеться. Он сначала даже не понял, для чего это нужно и мне пришлось пояснять очевидные вещи.
- Подумай сам, староста. Ты и сейчас не маленький, а что будет, когда превратишься в медведя? Или ты собрался, когда вернёшься в человеческое обличие, прийти в артель в чём мать родила?
Он всё понял и даже улыбнулся. Видно, представил подобное своё возвращение в артель. Все свои вещи, ну кроме самых исподних, староста снял и аккуратно сложил рядом.
Ты помнишь животных, точнее какими они были раньше? И уже наверняка понял, что они отличаются от тех, с которыми мы сталкиваемся теперь. Те же волки. Они стали бронированными и сильно увеличились в размерах. И главное, с каких это пор они стали такими хитрыми? Много вопросов я задаю, понимаю. Не всегда приятных, староста. Но подумай сам. Проанализируй всё хорошенько. Ты ведь у нас в артели руководитель, тебе принимать решения. На тебе и вся ответственность за наше выживание. Но я ещё не закончил…
Хотя продолжить мне не дали. Раздался очень аккуратный стук в дверь.
Староста со вздохом встал и пошёл открывать. На пороге стоял озадаченный дежурный. Всё, что он нам смог объяснить толком – надо выйти. Вдвоём, нас там ждут. Больше ничего толком от него староста не добиться не смог. Странно всё это. Извини, староста. Потом продолжу свой рассказ. Время ведь у нас есть, не выгонишь пока из артели? Ну вот и ладненько.
И на том спасибо, добрый человек.
Мы вышли из комнаты и направились вслед за дежурным. То, что происходило около артельного дома, лучше и правда было увидеть своими глазами. Я это заподозрил ещё раньше, взглянув на дежурного. Уж больно странные эмоции отражались на его лице. Я даже, грешным делом, подумал, что это уважение. Я немного подтолкнул старосту, пошли, нас ждут. Знать бы только кто.
Удивили, говорю это совершенно искренне. Я ожидал чего угодно, но только не этого. На старосту даже смотреть было тошно. Не поверил ты мне, в глубине души Михайлович, а зря, сам теперь понимаешь. Вот как жизнь поворачивается, странными изгибами. За последнее время я уже второй раз жалею о прошлых, таких спокойных и простых временах. Замечательное было время. Возможно, зря я стремился к новым знаниям, развитие — это далеко не всегда прямая дорога к счастью. А жизнь и так, сама по себе, странная штука.
На площадке, перед артельным домом, стояли собаки. Много. От дряхлых псов, до почти щенков, ещё не переживших свою первую линьку. Похоже, что здесь собрались все. Из тех, кто мог стоять на лапах. Впереди этой своры стоял Пёс, во всей своей красе и гордости. Выздоровел уже, зверюга. Порода в тебе чувствуется. Новая, рождённая нашим миром. Миром, который только зарождался. И происходило это рождение прямо у нас на глазах.
Хотел бы я на тебя глянуть, когда ты был человеком. Наверно женщины прохода тебе не давали. Угадал, Пёс?
Два имени были выведены на пятачке перед домом, прямо в пыли, моё и старосты. И слова эти красовались перед Псом, который, при нашем появлении, уткнулся мордой в эту надпись. Очень корявую, кстати. Как будто маленьким ребёнком выведенную. Ну или когтем собачьим, для этого не приспособленным. В воздухе повисла тишина. А после короткого рыка Пса – общий поклон. По-другому это воспринять было нельзя. Пёс единственный, кто остался стоять на прямых лапах, хотя и он не поднял морду. Ценю. Мы принимаем твою благодарность, Пёс. Это я сказал уже вслух. Шевеление морды Пса. Из задних рядов выдвинулись молодые собаки. Немного суетливо, но с явным благоговеньем, к нашим ногам была положена туша оленя. Молодого и жирного.
Где вы только добыли такого красавца, охотники?! Места покажите?
Спасибо.
Я приду к тебе, и мы поговорим. Нам многое надо обсудить, но это будет позже. А сейчас просто спасибо. За уважение и добычу, который вы с нами поделились.
Это тоже всё было сказано вслух. Чтобы все слышали. Кивок головы Пса. Снова раздался отрывистый рык Пса и собаки начинают уходить. Степенно и не оглядываясь.
До скорой встречи, Пёс.
Прыжок… Шершавый язык Пса скользнул по моей руке. Да, я помню, именно эту руку ты тогда прокусил. Считай, что мы это всё забыли. И можешь мне поверить на слово, я больше не буду воровать у тебя кости. Если потребуется, то просто попрошу. И теперь я знаю – ты не откажешь.
Пёс повернулся и пошёл за своими, в сторону городища.
Артель, в полном составе и столь же полном оцепенении стояла и наблюдала за этим странным ритуалом. Я повернулся к старосте. Как ни крути, но нам ещё надо закончить разговор. Я подмигнул. Староста всё понял правильно и кивнул головой в ответ. И мы с ним, степенно, в полной тишине, вернулись в дом.
Молчишь староста? Правильно, к чему торопиться со словами. Ты умный и думать умеешь. Поэтому послушай внимательно. Меня. Твоего друга. Кем бы я ни был теперь в твоих глазах, но прошлое это не отменяет. Я не наврежу ни тебе, ни артели. Так что послушай и постарайся не перебивать. От этого может зависеть не только твоя жизнь. Я расскажу тебе, как для меня всё начиналось, Медведь…
После этих моих слов у старосты расширись глаза, а его рука, рефлекторно, потянулась за банкой сгущёнки. Он так всегда делал, когда сильно переживал. Природа, куда от неё денешься…
Глава 17. Скоро зима.
Трудно нам было говорить, и не потому, что не о чем. Просто сложно, оказалось, найти общий язык. Особенно в глобальных вопросах, обойти которые было просто невозможно. Староста хотел всё скрыть, хотя бы на время. Я возражал, времени у нас в запасе было совсем немного. Мы спорили, долго ругались, пару раз к нам даже заглядывали, встревоженные шумом артельцы. После чего мы извинялись и, минут на десять, снижали голоса до шёпота. А спустя три часа наших посиделок, Маша принесла нам чай и бутерброды с копченым мясом. По-хозяйски так зашла, без стука. Но тут её упрекнуть не в чем, руки были заняты подносом. И пока мы ошарашено молчали, стала хозяйничать на столе, где ничего, кроме переполненной пепельницы и пустых стаканов, не наблюдалось. Староста, придя в себя, попробовал что-то высказать о вежливости и стуке в дверь. Но, в ответ на свою неосторожную фразу, получил сообщение, о том, куда ему придётся постучать, если он не отпустит, в ближайшее время, больного. То есть меня. Вышла Маша из комнаты старосты в полной тишине. Зато этот неожиданный визит изрядно разрядил атмосферу. Мы даже сразу как-то перестали спорить и перешли к обсуждению ближайших планов.
Итогом нашего бурного диспута стало несколько решений. Во-первых: пока мои открытия на общеартельское обсуждение выносить не будем. Во-вторых: староста дал мне своё высочайшее разрешение на поиски внутри артели. Я должен был определить всех, кто может, по моему мнению, трансформироваться. Так же необходимо было опросить их и составить список. Ну, а третье решение было самым важным. Мы обнародуем всю информацию позже. Сразу после того, как староста сам проверить сыворотку на своей шкуре. И проверка эта начнётся уже завтра утром, под моим чутким руководством и контролем.
На счёт фермера и его дочки мы поговорили отдельно. Решили просто, надо пообщаться с Федором и сказать ему правду. Раньше, чем через две недели мы не сможем отправить их в родную деревню. Пусть у них там напряжение немного схлынет, да и нам приготовиться к визиту надо. Группу охраны собрать сейчас трудно, ребята, после стычки с волками потрепанные. Опять же, раненых много. И возникла у старосты хорошая мысль, что наш отряд будет своеобразным посольством, с целью налаживания отношений с их общинами. Так мы и решили, к обоюдному согласию. Переговоры с фермером и его строптивой дочерью, я, к немалому облегчению старосты, пообещал взять на себя.
Теперь бы осуществить старосте обещанное, да не напортачить при этом.
После того, как мы пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны, я решил зря время не терять. Пошёл сразу к Федору, чтобы не откладывать трудный разговор в долгий ящик. Подойдя к его с дочкой комнате, я понял, что меня ждали. Фермер с явно видимой опаской, а вот Маша с улыбкой. Я сел и на столе, передо мной, тут же появилась еда. Ужин в артели давно закончился, но Маша, по-хозяйски, забрала мою порцию свежеприготовленной оленины и заботливо укутала её какими-то тряпками. Есть мне особо не хотелось, но и отказываться было как-то не вежливо. Я поблагодарил за заботу и, прожевав несколько ложек, хотел уже начать разговор. Но не получилось.
Да что же за день сегодня такой! Перебивают все, кому не лень!
Маша взяла инициативу в свои руки и заявила, что они, с отцом, посоветовавшись, решили пожить пока здесь, в артели. Недели две – три, может быть месяц. Если есть, конечно, такая возможность и никто не будет против этого возражать. Они хотели переждать, пока всё не успокоится. И у нас, после набега волков и у них, после её побега из города. И единственное, о чём они просят, это, при возможности, передать весточку в их деревню, о том, что с ними всё хорошо. Но это только если будет возможность.
И вот что мне после этого надо было сказать? Я степенно кивнул головой. Пробурчал, что обязательно поговорю со старостой. И продолжил жевать, это и правда иногда лучше.
А дальше мой ужин продолжался под эмоциональный рассказ Маши о новостях и впечатлениях от жизни в артели. О том, с кем она познакомилась, как поругалась на кухне с поваром из-за неправильного приготовления им супа. И о том, что потом они помирились и теперь готовят всё вместе. Так же мне было рассказано, что её отца, Федора, уже привлекли как консультанта к артельным теплицам и он уже фактически стал там главным агрономом.
Положив ложку в уже пустую тарелку, я понял – мне нравится её голос. Впервые за последние лет десять я вспомнил, что такое настоящая домашняя обстановка. Тепло и уютно. Я ещё раз поблагодарил за еду и компанию и отправился спать. В свой закуток артельного дома, который располагался совсем недалеко, буквально в десяти шагах от их комнаты.
Было утро. Вернее только светало. Моё пробуждение было далеко не самым приятным. Я, сквозь сон, ощутил движения около ширмы. Очень аккуратные шорохи, как будто кто-то пытается скрыть своё присутствие. И странный запах.
Есть оказывается свои минусы в животной натуре, всё она чувствует. Иногда, даже слишком чутко.
Подобравшись, я стал ждать. Но буквально через минуту всё стихло. Одевшись и прихватив пояс с ножом, на всякий случай, я осторожно выглянул в коридор. Вот… Дурень. По другому и не скажешь. Как много я, оказывается, пропустил, за время своей болезни. Да и проблемы вчерашние, совсем видно глаза замылили. Около двери, за которой спала Маша с отцом, стояло ведро, полное красивых осенних цветов. Не думаю, что они предназначались Федору. Я так понимаю, у Маши появился поклонник и, вполне вероятно, не один. Да, дела стали твориться в артели.
Нет, у нас частенько парни женились. Кто на городских, кто на деревенских. Но всегда действовало негласное правило – женщин в артели быть не должно. После свадьбы всегда перебирались семейные к жёнам. Опасно у нас было в артели, окраина. Только несколько, самых упрямых ребят, поселились с жёнами около артели. Мы их сначала отговаривали, а потом, махнув рукой, сами помогли отремонтировать дома. Но видно всё меняется.
Сон как рукой сняло. Я пошёл в общинный зал и уселся в углу. Сидя за общинным столом, я наблюдал, как постепенно пробуждается артель. Встают парни, начинается суета на кухне, где дежурные разжигали печки. Раздаётся звон котелков. Увидел, как возвращаются патрульные, с ближних постов. Запах дыма и треск разгорающихся смолистых поленьев.
Как же я, оказывается, скучал по всему этому.
Жизнь продолжается и это хорошо. А мне уже пора к тебе, староста, между прочим. Не обижайся, что так рано бужу. Я тебя, конечно, очень уважаю, но хватит дрыхнуть, вся зима ещё впереди! И сыворотка уже готова. Я и так решил пожертвовать тебе два ампулы, из принесённых запасов.
А ещё, мы с тобой сегодня немного прогуляемся. В канализацию.
Глава 18. Новый день. Рассвет.
Староста упрямо не хотел просыпаться. Ворочался и пытался отбиваться ногой от моих попыток стянуть с него одеяло. Но я был настойчив. Так что всего через двадцать минут староста стоял у бака с водой и умывался. На его лице явно читалась отчаянная попытка проснуться и понять, чего же я хочу от него в такую рань. После второго стакана горяченного чая с мёдом он, наконец-то, начал немного соображать и тут же загорелся энтузиазмом. Полностью одобрил мою настойчивость и желание начать эксперименты над ним прямо сейчас.
Пока староста отдавал необходимые распоряжения и принимал отчёты вернувшихся патрулей, я тоже не терял времени даром. Отправившись в свой закуток, я перепроверил заранее собранный походный набор. Две ампулы, шприц, немного самогона, для стерильности укола и большой свёрток с едой. Всё это лежало в той самой сумке, которую я соорудил ещё в походе. Уж больно мне понравилась её функциональность. Вскоре, рядом с моей ширмой, раздалось осторожное покашливание, староста был готов…
Мы вышли из артельного дома и не спеша отправились к окраинам города. Стараясь не привлекать лишнего внимания, мы шли вдоль ещё не разобранных развалин. Я искал нужное место для спуска. Когда я пропустил четвертый спуск под землю, староста стал выражать недовольство. И намекать, что лично ему всё равно, где придётся окунуться в канализационные реалии. Так что мне пришлось объяснять этому торопыге прописные истины.
- Староста, я понимаю, что ты весь в нетерпении. Но теперь представь себе, что превращение пройдёт успешно. Представил? А вот теперь подумай, как горожане отнесутся к медведю, который появляется из канализации, да ещё посередине города. Молодец. По лицу твоему вижу, что сам всё понял. Так что, иди за мной молча и жди, пока я место подходящее выберу.
С этого момента староста, понуро, плёлся за мной следом и тоскливо смотрел на входы в канализацию, которые я нещадно браковал.
Но вот и на его улице начался праздник, я нашёл именно то, что нам было нужно. Ничего лучше, чем место, где я, в своё время, прятался от собак, не нашлось. Почему именно оно? Ну, так всё просто. Широкий провал, через который, по моим прикидкам, без особых проблем пролезет даже бегемот. Безлюдная окружающая территория. А главное, прямой и отлично прикрытый кустарником выход в лес. Ещё раз всё осмотрев и обдумав, я повел воспрявшего духом старосту вниз.
Долго бродяжничать по подземным лабиринтам нам не пришлось. Пещерка, в которой я в своё время прятался, была пуста. Муравьи её видно решили забросить. И это было очень хорошо, для них, в первую очередь. Именно там мы со старостой и устроились. Сначала немного поговорили, потом помолчали. Я давал старосте возможность ещё раз всё обдумать и отказаться от этой затеи. Но он был упрям, и мы перешли к делу. Для начала я предложил старосте раздеться. Он сначала даже не понял, для чего это нужно и мне пришлось пояснять очевидные вещи.
- Подумай сам, староста. Ты и сейчас не маленький, а что будет, когда превратишься в медведя? Или ты собрался, когда вернёшься в человеческое обличие, прийти в артель в чём мать родила?
Он всё понял и даже улыбнулся. Видно, представил подобное своё возвращение в артель. Все свои вещи, ну кроме самых исподних, староста снял и аккуратно сложил рядом.
