Чем здесь быть уничтоженным этими нелюдями, лучше погибнуть среди своих,да и когда это будет, а польза от меня, как видите, есть!
У меня, простите за такие слова,впервые со дня смерти жены интерес проснулся, в хорошем смысле слова,я ещё поборюсь с костлявой за жизнь этих мальчиков!!
Капитан долго думал,потом кивнул своим мыслям:
-Если дойдем до своих и не попадем в плен, то думаю,в любом случае ваши руки не будут лишними, мясорубка-то страшная.
Из темноты бесшумно вынырнула крупная собака и чуть рыкнув, подошла к доктору.
-Это ваша такая?
-Это наш Волчок, сейчас появится и хозяин.
Кивнул доктор и вопросил в темноту:
-Леш?
-Да!Иду, Самуил!
Вышедший из кустов мужчина поразил капитана-он с изумлением смотрел на заросшего, крупного мужика.
-Здоров капитан, драпаете?
Тот взвился:
- С одной винтовкой на троих и парой саперных лопаток ты бы не драпал?
-Да, промахнулись товарищи, много шуму-треску, а на деле...!
Прости, капитан, сердце кровью обливается, глядя на муки людские! - он протянул капитану руку.
- Леший меня зовут местные, а я и привык.
- Егоров... Иван. - помедлив, пожал протянутую руку капитан.
-Леш,тут такое дело,в дальней комнате мальчик лежит, сильно израненный, везти дальше,значит погубить.. – начал говорить Самуил.
-Посмотрю сам!
Леший пошел в хату,посмотрев на мальчика,забывшегося в тревожном сне,дёрнулся, потом долго всматривался в его лицо.
Выйдя, сказал:
-Заберу к себе,авось,вытащим,а на ноги встанет к делу приставим, до прихода наших.
-А вы,при своем таком негативном отношении?- ехидно так спросил капитан.
-Я-русский человек, и люблю свою родину независимо от того, кто у власти, родина,она как мать-одна, какая б не была!
Не переживай,капитан! Давай так, сейчас мы потихоньку, пока никто не видит, лишние глаза нам ни к чему, отвезем твоего бойца ко мне в лес.
А утром вы двинетесь дальше, кто знает, какая дрянь всплывет при немце,а что всплывет, это точно, человек слаб и подл!!
Не все, не все, - видя возмущенный взгляд капитана, добавил Леший,- ты,Иван, прости за резкие слова,но повидал я ещё в ту войну и слабых, и подлых,и никчемных,и приспособленцев.
А то,что друга моего возьмешь с собой- низкий тебе поклон!
Приобнял своего драгоценного друга:
-Я надеюсь, что мы с тобой,старикашка, ещё выпьем за победу, и ты будешь жив!!
Я сейчас!- нырнул в кусты.
-Какой у вас друг...,как же он за такие слова? - удивленно сказал капитан.
-Он молчун, дорогой Иван, редко с кем разговоры ведет, обычно - Да! или Нет!-все его ответы.
Совсем стемнело,когда к хате доктора Тахилевича тихо подъехала подводаНикодим и Леший потихоньку взяли мальчика, положили на телегу,подвода неслышно тронулась.
-На копыта повязали тряпки, чтобы стука-грюка не было. - сказал Никодим.
В средине ночи Никодим вернулся:
-Капитан, разговор есть,хади сюда!- шепотом позвал он дремлющего капитана.
-Вот,смотри! - Никодим при свете свечи начертил на куске оберточной бумаги некий план.
- Здеся ежли итить, будеть большой крюк, а ежли напрямки,то выйдем аж у Малоярославца,я так понимаю,скоро немец здеся будеть,а ты со своими солдатиками и ранетыми далеко не уйдешь, да и сверху могуть! Давай я вас проведу лесами,хаживал я по молодости в ту сторону.
-Бать, сколько времени прошло,когда хаживал, заплутаем и все?
-Не обижай, молодой, у меня и карта имеется, Лешай дал!Ну так чаго. Решаем?
-Чаго, каго, - передразнил его капитан- ладно.
-Тагда слухай сюды... - они подробно обсудили, как и что делать и Никодим, взглянув на начинавшее сереть небо,сказал:
-Иди,поспи зачуток!
- Глах, а Глах, подь сюды! - тихонько позвал он сноху, та шустро вскочила:
-Чаго в такую рань?
- Глаха, решил вот я итить у армию до наших, не можно тутока оставаться мне, видал я вчора в лесу Бунчука!
-Да ты что? Не могёть такого быть?- встрепенулась сноха.
-Я ж его сутулую спину где хошь узнаю, падлюку.
Знаеть, гад,что наши вот-вот отступють,вот и кружит возля деревни, мне жа с ним на этой земле тесно! Немец-то всякую заразу собираеть,а штоб вам не попало, я тихо исчезну.
Вроде ушел в лес и ушел, время-то сейчас лихое, можеть,я под бомбежку аль ещё чаго!
Глаша поёжилась:
-А ну как нас зацепит?
-Не должон,я ему враг, а ты да дети малЫе, да и ты обиды на меня всякие говори. Гриньке скажи,пока все не успокоится, в лес ни ногой!!
Ежли чаго, Леший сам до вас дойдеть.
Ну, Глах, жив буду - возвернуся, тут же расстреляють меня сразу, а там все сынам подмогну. Все,побёг я, вроде за грибами.
Никодим перекрестил Глашу, которая стояла, едва сдерживая слезы:
-И вам,бать,легкой дороги!
Днём погрузив раненых на телеги, тронулся отряд капитана по дороге на Раднево,уезжал и всеми любимый врач-бабы со слезами обнимали его,совали в телеги к раненым нехитрую снедь,крестили их не стесняясь,просили выжить и вернуться.
Далекий гул перешел в различимые выстрелы орудий,в небе паслись немецкие самолеты которые почти непрерывно гудели над головой,отбомбившись где-то далеко,летели назад.
-Эх,похоже, на Бряньск нацелилися, успели ли евакуирваться заводы-те? – у деда Ефима сын,внук и сноха,все работали на машиностроительном заводе, который должны были эвакуировать в Сибирь и дед сильно переживал.
На следующий день по Березовке прокатилась весть-пропал Никодим Крутов.
В то,что он заблудился, никто не верил-знал дед здешний лес,как никто, да и не такой уж лес был,остров в море полей.
Знаменитый Брянский лес начинался километров за пятьдесят, пришли к выводу: или под бомбежку попал, или нарвался на лихих людей.
Ещё в августе Никитич,их участковый, предупреждал всех,что в недальнем лесу может прятаться всякая уголовщина,сбегавшая из вагонов,попавших под бомбежки.
Бабы поохали,но искать Никодима в лесу никто не рискнул.
Ещё три дня в деревне было относительно спокойно,потом как-то враз потянулись измученные, еле передвигавшие ноги,засыпающие на ходу, отступающие солдаты.
Они шли опустив головы, многие были ранены, на повязках выделялись кровавые пятна.
Бабы плакали, детишки с печальными лицами провожали уходящих наших, все было понятно и без слов-немцы близко!
С отступавшими ушли последние семнадцатилетние пацаны-пять человек, ездившие в Брянск, подавать документы в техникум при заводе и пешком пришедшие назад в деревню.
Оставаться здесь было для них невмоготу, они рвались «защищать родину, а не отсиживаться за мамкиными спинами» - как выразился их комсорг Ваня Беликов. Уходил с ними и участковый.
Фронт приблизился,от близких разрывов в домах дребезжали стекла,дед Ефим посоветовал бабам проклеить их бумагой,чтоб не выпали.
На следующий день,к вечеру, на окопавшихся на развилке дорог налетели самолеты: с противным воем, вынимающим душу,они заходили на батарею,рвались бомбы, взрывной волной разметало ближние к дороге сараи,у бабки Нюты убило корову,у Крутовых загорелась солома, складированная в небольшой стожок.
Глафира вскочила с ведром воды, выплеснула на загоревшуюся солому и побежала набрать ещё...
-Маааамммаа! -закричал Василь, выглянувший в окно:
Глафира, не добежав два шага на крыльца как-то странно переломилась в пояснице и медленно опустилась в пыль.
-Шальная пуля!- сказал Егор Иваныч, пожилой тракторист, прибежавший на дикий крик Василя.
Василь же после увиденного онемел,перестал говорить совсем.
Сбежавшиеся после бомбежки бабы, всхлипывая решали что делать с ребятней, в одночасье оставшимися совсем без взрослых и родни.
Мальчишки сидели как два воробья на ветке, заплаканный,с грязными разводами на щёках, Василь и насупленный Гриня.
Во двор вошла Марья Ефимовна:
- Гриня,у меня полхаты снесло, я теперь к вам переберусь, согласны?
Василь, всхлипнув кивнул,а Гриня, подумав,сказал:
-Согласны,только я ведь непослушный!
-Ох, Гриня,сейчас не то время наступило, боюсь, что школы ещё ой, как долго не будет, а вам до батьки надо выживать.
- Когда ещё батька-то вернется,ежли не погибнеть? -по стариковски вздохнул Гриня.
На следующий день похоронили Глафиру, рядом положили погибших при бомбёжке троих солдат, поплакали над ней и разошлись а мальчишки ещё долго сидели возле мамки.
Уцелевшие после бомбежки артиллеристы с остервенением закапывались в землю.
Перевезли на тележках нехитрый скарб Марьи Ефимовны,Гриня показал, где какие припасы лежат, Марь Ефимовна собрала все упавшие с яблонь яблоки,села резать их на сушку.
Василь пристроился рядом,он после увиденного не отходил от неё ни на шаг.
-Василь, ты меня слышишь?
Он кивнул.
-А попробуй сказать что-нибудь?
Тот открыл рот, попытался что-то произнести и замотал головой.
-Давай так, если что-то надо сказать или пиши,или показывай на предмет.
Он опять кивнул.
-Эх, и Самуила нет, всё что присоветовал бы!
Ладно,малыш, будем надеяться, что пройдет это у тебя!
А с утра начался бой, жители в спешке прятались в погреба и ямы -ухало,громыхало, стонало и взрывалось до самого вечера,затем все стихло.
Самые храбрые стали потихоньку выбираться из погребов и осматриваться.
На пригорке у артиллеристов земля была перепахана, как кто прошелся гигантским плугом и из ямы одиноко торчал перекрученный ствол пушки.
- Милаи,погибли все! - запричитала бабка Нюта.
-Цыть,не ори, идитя, глядитя,что порушено ешчё? - дед Ефим шумнул Егору Иванычу:
-Егорша, надо бы глянуть,може,кто и живой, а ты, Гриня с Ваньшей вон, бягом на тую сторону, глаза у вас вострые,глядитя, ежли немцев увидитя, осторжнея!
Осторожно приблизившись,увидели несколько погибших:один привалился к колесу пушки и,казалось,просто задремал, другой лежал в шаге от ящика со снарядами, одного взрывной волной отбросило метров на пять,неподалеку еще трое убитых.
-Смотри,снаряды все исстреляли...! Эх, робяты, вам бы жить да жить!
С дальнего конца деревни торопливо подошли ещё три мужика и все вместе осторожно перенесли погибших в глубокую воронку.
Похоронив солдатиков, быстро разошлись и никто,кроме деда и Егора Ивановича уже не слышал,как у дальнего куста раздался стон.
-Егорша,живой хто-та!
-Это командир ихний,сильно поранетый!-присмотрелся Егорша.
- Давай-ка его на тележке вот у разбитую хату завезем, я Стешку пришлю, она же чаго-то умееть, Самуил их обучал!А там посмотрим, можеть, к Лешему в лес сможем отвезть.
Я документы-то успел у робят взять,так, чтоб этот хитрый Еремец не углядел, он такой склизкий.
Не ровен час,сболтнёть где, а так похоронили воинов и похоронили, место знаем -хто доживёть до наших, тот и покажеть.
-Дед,а когда они вернутся, наши-то,вон какая силища прёть?
-Ай не веришь,Егорша?
-Ты,дед, не говори чаго не надоть, у меня,сам знаешь, трое там, - он махнул рукой в сторону фронта, -сердце изболелося. Старуха кажин день плач заводит!
Прибежавший Гриня сказал, что по темноте уже не видно ничаго,дед послал его за Стешкой.
Раненый так и не приходил в сознание, мужчины потихоньку перетащили его в разбитую хату.
Стеша промыла все раны, засыпала их растолченным в порошок стрептоцидом, перевязала чистыми тряпицами
-Ну, деды,если выживет наш герой-это будет чудо! Много крови потерял,рана на груди очень большая!
Договорились, что как только начнет светать, Егор Иваныч со Стешкой поедут за дальним стожком сена -как кстати пришлось, что пару дней назад Стеша и в самом деле просила Егора при свидетелях, съездить за сеном -и потихоньку отвезут раненого к Лешему.
К обеду в Березовке появились первые немцы: сначала на центральную улицу, что вела дальше на Казимовку, влетели пять мотоциклов с сидевшими в них фигурами в непривычной,серой форме.
Игравшие на пятачке у колодца ребятишки, как вспугнутые воробьи,бросились врассыпную, через минуту на улице не было ни души, деревня замерла и затаилась.
Мотоциклы потрещали,один развернулся в обратную сторону,остальные остановились у колодезного журавля,три немца встали настороже держа на изготовку автоматы и поглядывая по сторонам, остальные,лопоча что-то и громко смеясь,начали черпать воду.
Прозвучала короткая автоматная очередь,они встрепенулись,но тот, кто стрелял, что-то пролаял им,немцы дружно загоготали.
Неподалеку в пыли лежала убитая курица,не вовремя вздумавшая перебежать улицу. Немец с автоматом подобрал курицу и,оглядываясь, увидел во дворе у Лисовых ещё двух- опять короткая очередь, шагнувший прямо через забор фашист, довольно скалясь,поднял куриц в воздух.
-Гады, аспиды проклятые! - бессильно сжимая кулаки, шептала Марфа Лисова,
- Штоб вам подавиться!!
На въезде в деревню нарастал шум и вскоре по улице непрерывным потоком потянулись машины с весело скалящимися и гогочущими,явно довольными жизнью, немцами.
- Да,- смотревший из-за занавески на улицу дед Ефим горестно вздохнул,- нелегко нашим будеть такую махину перешибить,но ещё Суворов говаривал, што русские прусских всегда бивали, ох, нарвётеся на пердячую косточку! - погрозил он мосластым кулаком.
-Ты,старый, язык-то придёрживай,не ровен час! - пробурчала посмурневшая и испуганно крестящаяся баба Маня.
-Эти скрозь едуть,знать опять где-то наши отступили. А скоро и хозяева заявются, эхх! Ё! Грозилися, хвалилися, малой –де кровью обойдемся,пол России уже гады захватили, поди.
На Москву, знать,рвутся, но ничё, ничё, сладим с супостатом,вот увидишь, старая - ежли доживём мы с тобой-будеть, будеть на нашей улице праздник!!
А немцы все перли и пёрли,пыль поднятая машинами, висела в воздухе,из деревенских почти никто не показывался, все испуганно сидели по хатам.
И каково же было негодование деда, когда он увидел в окно (всегда говорил, что хата его стоит на стратегически важном месте) что к правлению, расположенному немного подальше от дедова дома, на противоположной стороне, как-то испуганно озираясь, движутся несколько человек.
- Это ж!!Ох тыж,сучонок пакостный! - Дед зашипел и плюнул на пол. - Ах ты ж, харя твоя мерзкая! Мань,глянь,какая змея у нас в деревне пригретая была?
Еремец и вечно больной,не вылазящий из районной больницы-Ванька Гущев,их женки и первая, после Слепенихи сплетница деревни,Агашка,подобострастно кланялись вышедшему из притормозившей машины офицеру и что-то говорили, преподнося хлеб-соль.
-Суки! - дед аж вскочил. - От каго надо было у тундру какую ссылать! Больной-то,смотри, здоровее всех оказался!!
К «делегации» меж тем подтянулись еще какие-то людишки,вглядевшись,дед ахнул:
- Собирайтесь беси, черти уже здеся!
Глянь,Мань,Бунчук объявился - ай,ай, поганец, живёхонек, жаль,жаль,не добил, знать его у тот раз Никодимушка-то! Все-то думали, что издох, Никитич не доглядел тогда! Дааа.... вона как всё завернулося,бяяда!!
Бунчук меж тем, яростно жестикулируя, что-то объяснял на пальцах немцу.
Тот пожимал плечами, видно,не понимая, о чем речь.
Тогда угодливо согнувшись и что-то сказав, Бунчук побежал к дому Ефима.
- Ах сволочь,успомнил про меня!!Мань, я вовсе больной! - дед шустро залез на печь, скинул рубаху и порты,прикрылся лоскутным одеялом.
Громко стукнув в дверь,Бунчук ввалился в хату.
- Здорово, Мань,где Ефимка? С красными не убёг?
-Ты, Викешка,чаго себе позволяешь,а? Ты каго пришел позорить, а? -завелась баба Маня.
-Тихо, тихо, ну чаго ты? –тут же пошел на попятную Бунчук,доводился он дальней роднёй по матери бабе Мане,а в деревне свято соблюдали традиции родства, знали и помогали всем сродственникам.
У меня, простите за такие слова,впервые со дня смерти жены интерес проснулся, в хорошем смысле слова,я ещё поборюсь с костлявой за жизнь этих мальчиков!!
Капитан долго думал,потом кивнул своим мыслям:
-Если дойдем до своих и не попадем в плен, то думаю,в любом случае ваши руки не будут лишними, мясорубка-то страшная.
Из темноты бесшумно вынырнула крупная собака и чуть рыкнув, подошла к доктору.
-Это ваша такая?
-Это наш Волчок, сейчас появится и хозяин.
Кивнул доктор и вопросил в темноту:
-Леш?
-Да!Иду, Самуил!
Вышедший из кустов мужчина поразил капитана-он с изумлением смотрел на заросшего, крупного мужика.
-Здоров капитан, драпаете?
Тот взвился:
- С одной винтовкой на троих и парой саперных лопаток ты бы не драпал?
-Да, промахнулись товарищи, много шуму-треску, а на деле...!
Прости, капитан, сердце кровью обливается, глядя на муки людские! - он протянул капитану руку.
- Леший меня зовут местные, а я и привык.
- Егоров... Иван. - помедлив, пожал протянутую руку капитан.
-Леш,тут такое дело,в дальней комнате мальчик лежит, сильно израненный, везти дальше,значит погубить.. – начал говорить Самуил.
-Посмотрю сам!
Леший пошел в хату,посмотрев на мальчика,забывшегося в тревожном сне,дёрнулся, потом долго всматривался в его лицо.
Выйдя, сказал:
-Заберу к себе,авось,вытащим,а на ноги встанет к делу приставим, до прихода наших.
-А вы,при своем таком негативном отношении?- ехидно так спросил капитан.
-Я-русский человек, и люблю свою родину независимо от того, кто у власти, родина,она как мать-одна, какая б не была!
Не переживай,капитан! Давай так, сейчас мы потихоньку, пока никто не видит, лишние глаза нам ни к чему, отвезем твоего бойца ко мне в лес.
А утром вы двинетесь дальше, кто знает, какая дрянь всплывет при немце,а что всплывет, это точно, человек слаб и подл!!
Не все, не все, - видя возмущенный взгляд капитана, добавил Леший,- ты,Иван, прости за резкие слова,но повидал я ещё в ту войну и слабых, и подлых,и никчемных,и приспособленцев.
А то,что друга моего возьмешь с собой- низкий тебе поклон!
Приобнял своего драгоценного друга:
-Я надеюсь, что мы с тобой,старикашка, ещё выпьем за победу, и ты будешь жив!!
Я сейчас!- нырнул в кусты.
-Какой у вас друг...,как же он за такие слова? - удивленно сказал капитан.
-Он молчун, дорогой Иван, редко с кем разговоры ведет, обычно - Да! или Нет!-все его ответы.
Совсем стемнело,когда к хате доктора Тахилевича тихо подъехала подводаНикодим и Леший потихоньку взяли мальчика, положили на телегу,подвода неслышно тронулась.
-На копыта повязали тряпки, чтобы стука-грюка не было. - сказал Никодим.
В средине ночи Никодим вернулся:
-Капитан, разговор есть,хади сюда!- шепотом позвал он дремлющего капитана.
-Вот,смотри! - Никодим при свете свечи начертил на куске оберточной бумаги некий план.
- Здеся ежли итить, будеть большой крюк, а ежли напрямки,то выйдем аж у Малоярославца,я так понимаю,скоро немец здеся будеть,а ты со своими солдатиками и ранетыми далеко не уйдешь, да и сверху могуть! Давай я вас проведу лесами,хаживал я по молодости в ту сторону.
-Бать, сколько времени прошло,когда хаживал, заплутаем и все?
-Не обижай, молодой, у меня и карта имеется, Лешай дал!Ну так чаго. Решаем?
-Чаго, каго, - передразнил его капитан- ладно.
-Тагда слухай сюды... - они подробно обсудили, как и что делать и Никодим, взглянув на начинавшее сереть небо,сказал:
-Иди,поспи зачуток!
- Глах, а Глах, подь сюды! - тихонько позвал он сноху, та шустро вскочила:
-Чаго в такую рань?
- Глаха, решил вот я итить у армию до наших, не можно тутока оставаться мне, видал я вчора в лесу Бунчука!
-Да ты что? Не могёть такого быть?- встрепенулась сноха.
-Я ж его сутулую спину где хошь узнаю, падлюку.
Знаеть, гад,что наши вот-вот отступють,вот и кружит возля деревни, мне жа с ним на этой земле тесно! Немец-то всякую заразу собираеть,а штоб вам не попало, я тихо исчезну.
Вроде ушел в лес и ушел, время-то сейчас лихое, можеть,я под бомбежку аль ещё чаго!
Глаша поёжилась:
-А ну как нас зацепит?
-Не должон,я ему враг, а ты да дети малЫе, да и ты обиды на меня всякие говори. Гриньке скажи,пока все не успокоится, в лес ни ногой!!
Ежли чаго, Леший сам до вас дойдеть.
Ну, Глах, жив буду - возвернуся, тут же расстреляють меня сразу, а там все сынам подмогну. Все,побёг я, вроде за грибами.
Никодим перекрестил Глашу, которая стояла, едва сдерживая слезы:
-И вам,бать,легкой дороги!
Днём погрузив раненых на телеги, тронулся отряд капитана по дороге на Раднево,уезжал и всеми любимый врач-бабы со слезами обнимали его,совали в телеги к раненым нехитрую снедь,крестили их не стесняясь,просили выжить и вернуться.
Далекий гул перешел в различимые выстрелы орудий,в небе паслись немецкие самолеты которые почти непрерывно гудели над головой,отбомбившись где-то далеко,летели назад.
-Эх,похоже, на Бряньск нацелилися, успели ли евакуирваться заводы-те? – у деда Ефима сын,внук и сноха,все работали на машиностроительном заводе, который должны были эвакуировать в Сибирь и дед сильно переживал.
На следующий день по Березовке прокатилась весть-пропал Никодим Крутов.
В то,что он заблудился, никто не верил-знал дед здешний лес,как никто, да и не такой уж лес был,остров в море полей.
Знаменитый Брянский лес начинался километров за пятьдесят, пришли к выводу: или под бомбежку попал, или нарвался на лихих людей.
Ещё в августе Никитич,их участковый, предупреждал всех,что в недальнем лесу может прятаться всякая уголовщина,сбегавшая из вагонов,попавших под бомбежки.
Бабы поохали,но искать Никодима в лесу никто не рискнул.
Ещё три дня в деревне было относительно спокойно,потом как-то враз потянулись измученные, еле передвигавшие ноги,засыпающие на ходу, отступающие солдаты.
Они шли опустив головы, многие были ранены, на повязках выделялись кровавые пятна.
Бабы плакали, детишки с печальными лицами провожали уходящих наших, все было понятно и без слов-немцы близко!
С отступавшими ушли последние семнадцатилетние пацаны-пять человек, ездившие в Брянск, подавать документы в техникум при заводе и пешком пришедшие назад в деревню.
Оставаться здесь было для них невмоготу, они рвались «защищать родину, а не отсиживаться за мамкиными спинами» - как выразился их комсорг Ваня Беликов. Уходил с ними и участковый.
Фронт приблизился,от близких разрывов в домах дребезжали стекла,дед Ефим посоветовал бабам проклеить их бумагой,чтоб не выпали.
На следующий день,к вечеру, на окопавшихся на развилке дорог налетели самолеты: с противным воем, вынимающим душу,они заходили на батарею,рвались бомбы, взрывной волной разметало ближние к дороге сараи,у бабки Нюты убило корову,у Крутовых загорелась солома, складированная в небольшой стожок.
Глафира вскочила с ведром воды, выплеснула на загоревшуюся солому и побежала набрать ещё...
-Маааамммаа! -закричал Василь, выглянувший в окно:
Глафира, не добежав два шага на крыльца как-то странно переломилась в пояснице и медленно опустилась в пыль.
-Шальная пуля!- сказал Егор Иваныч, пожилой тракторист, прибежавший на дикий крик Василя.
Василь же после увиденного онемел,перестал говорить совсем.
Сбежавшиеся после бомбежки бабы, всхлипывая решали что делать с ребятней, в одночасье оставшимися совсем без взрослых и родни.
Мальчишки сидели как два воробья на ветке, заплаканный,с грязными разводами на щёках, Василь и насупленный Гриня.
Во двор вошла Марья Ефимовна:
- Гриня,у меня полхаты снесло, я теперь к вам переберусь, согласны?
Василь, всхлипнув кивнул,а Гриня, подумав,сказал:
-Согласны,только я ведь непослушный!
-Ох, Гриня,сейчас не то время наступило, боюсь, что школы ещё ой, как долго не будет, а вам до батьки надо выживать.
- Когда ещё батька-то вернется,ежли не погибнеть? -по стариковски вздохнул Гриня.
На следующий день похоронили Глафиру, рядом положили погибших при бомбёжке троих солдат, поплакали над ней и разошлись а мальчишки ещё долго сидели возле мамки.
Уцелевшие после бомбежки артиллеристы с остервенением закапывались в землю.
Перевезли на тележках нехитрый скарб Марьи Ефимовны,Гриня показал, где какие припасы лежат, Марь Ефимовна собрала все упавшие с яблонь яблоки,села резать их на сушку.
Василь пристроился рядом,он после увиденного не отходил от неё ни на шаг.
-Василь, ты меня слышишь?
Он кивнул.
-А попробуй сказать что-нибудь?
Тот открыл рот, попытался что-то произнести и замотал головой.
-Давай так, если что-то надо сказать или пиши,или показывай на предмет.
Он опять кивнул.
-Эх, и Самуила нет, всё что присоветовал бы!
Ладно,малыш, будем надеяться, что пройдет это у тебя!
А с утра начался бой, жители в спешке прятались в погреба и ямы -ухало,громыхало, стонало и взрывалось до самого вечера,затем все стихло.
Самые храбрые стали потихоньку выбираться из погребов и осматриваться.
На пригорке у артиллеристов земля была перепахана, как кто прошелся гигантским плугом и из ямы одиноко торчал перекрученный ствол пушки.
- Милаи,погибли все! - запричитала бабка Нюта.
-Цыть,не ори, идитя, глядитя,что порушено ешчё? - дед Ефим шумнул Егору Иванычу:
-Егорша, надо бы глянуть,може,кто и живой, а ты, Гриня с Ваньшей вон, бягом на тую сторону, глаза у вас вострые,глядитя, ежли немцев увидитя, осторжнея!
Осторожно приблизившись,увидели несколько погибших:один привалился к колесу пушки и,казалось,просто задремал, другой лежал в шаге от ящика со снарядами, одного взрывной волной отбросило метров на пять,неподалеку еще трое убитых.
-Смотри,снаряды все исстреляли...! Эх, робяты, вам бы жить да жить!
С дальнего конца деревни торопливо подошли ещё три мужика и все вместе осторожно перенесли погибших в глубокую воронку.
Похоронив солдатиков, быстро разошлись и никто,кроме деда и Егора Ивановича уже не слышал,как у дальнего куста раздался стон.
-Егорша,живой хто-та!
-Это командир ихний,сильно поранетый!-присмотрелся Егорша.
- Давай-ка его на тележке вот у разбитую хату завезем, я Стешку пришлю, она же чаго-то умееть, Самуил их обучал!А там посмотрим, можеть, к Лешему в лес сможем отвезть.
Я документы-то успел у робят взять,так, чтоб этот хитрый Еремец не углядел, он такой склизкий.
Не ровен час,сболтнёть где, а так похоронили воинов и похоронили, место знаем -хто доживёть до наших, тот и покажеть.
-Дед,а когда они вернутся, наши-то,вон какая силища прёть?
-Ай не веришь,Егорша?
-Ты,дед, не говори чаго не надоть, у меня,сам знаешь, трое там, - он махнул рукой в сторону фронта, -сердце изболелося. Старуха кажин день плач заводит!
Прибежавший Гриня сказал, что по темноте уже не видно ничаго,дед послал его за Стешкой.
Раненый так и не приходил в сознание, мужчины потихоньку перетащили его в разбитую хату.
Стеша промыла все раны, засыпала их растолченным в порошок стрептоцидом, перевязала чистыми тряпицами
-Ну, деды,если выживет наш герой-это будет чудо! Много крови потерял,рана на груди очень большая!
Договорились, что как только начнет светать, Егор Иваныч со Стешкой поедут за дальним стожком сена -как кстати пришлось, что пару дней назад Стеша и в самом деле просила Егора при свидетелях, съездить за сеном -и потихоньку отвезут раненого к Лешему.
ГЛАВА 2.
К обеду в Березовке появились первые немцы: сначала на центральную улицу, что вела дальше на Казимовку, влетели пять мотоциклов с сидевшими в них фигурами в непривычной,серой форме.
Игравшие на пятачке у колодца ребятишки, как вспугнутые воробьи,бросились врассыпную, через минуту на улице не было ни души, деревня замерла и затаилась.
Мотоциклы потрещали,один развернулся в обратную сторону,остальные остановились у колодезного журавля,три немца встали настороже держа на изготовку автоматы и поглядывая по сторонам, остальные,лопоча что-то и громко смеясь,начали черпать воду.
Прозвучала короткая автоматная очередь,они встрепенулись,но тот, кто стрелял, что-то пролаял им,немцы дружно загоготали.
Неподалеку в пыли лежала убитая курица,не вовремя вздумавшая перебежать улицу. Немец с автоматом подобрал курицу и,оглядываясь, увидел во дворе у Лисовых ещё двух- опять короткая очередь, шагнувший прямо через забор фашист, довольно скалясь,поднял куриц в воздух.
-Гады, аспиды проклятые! - бессильно сжимая кулаки, шептала Марфа Лисова,
- Штоб вам подавиться!!
На въезде в деревню нарастал шум и вскоре по улице непрерывным потоком потянулись машины с весело скалящимися и гогочущими,явно довольными жизнью, немцами.
- Да,- смотревший из-за занавески на улицу дед Ефим горестно вздохнул,- нелегко нашим будеть такую махину перешибить,но ещё Суворов говаривал, што русские прусских всегда бивали, ох, нарвётеся на пердячую косточку! - погрозил он мосластым кулаком.
-Ты,старый, язык-то придёрживай,не ровен час! - пробурчала посмурневшая и испуганно крестящаяся баба Маня.
-Эти скрозь едуть,знать опять где-то наши отступили. А скоро и хозяева заявются, эхх! Ё! Грозилися, хвалилися, малой –де кровью обойдемся,пол России уже гады захватили, поди.
На Москву, знать,рвутся, но ничё, ничё, сладим с супостатом,вот увидишь, старая - ежли доживём мы с тобой-будеть, будеть на нашей улице праздник!!
А немцы все перли и пёрли,пыль поднятая машинами, висела в воздухе,из деревенских почти никто не показывался, все испуганно сидели по хатам.
И каково же было негодование деда, когда он увидел в окно (всегда говорил, что хата его стоит на стратегически важном месте) что к правлению, расположенному немного подальше от дедова дома, на противоположной стороне, как-то испуганно озираясь, движутся несколько человек.
- Это ж!!Ох тыж,сучонок пакостный! - Дед зашипел и плюнул на пол. - Ах ты ж, харя твоя мерзкая! Мань,глянь,какая змея у нас в деревне пригретая была?
Еремец и вечно больной,не вылазящий из районной больницы-Ванька Гущев,их женки и первая, после Слепенихи сплетница деревни,Агашка,подобострастно кланялись вышедшему из притормозившей машины офицеру и что-то говорили, преподнося хлеб-соль.
-Суки! - дед аж вскочил. - От каго надо было у тундру какую ссылать! Больной-то,смотри, здоровее всех оказался!!
К «делегации» меж тем подтянулись еще какие-то людишки,вглядевшись,дед ахнул:
- Собирайтесь беси, черти уже здеся!
Глянь,Мань,Бунчук объявился - ай,ай, поганец, живёхонек, жаль,жаль,не добил, знать его у тот раз Никодимушка-то! Все-то думали, что издох, Никитич не доглядел тогда! Дааа.... вона как всё завернулося,бяяда!!
Бунчук меж тем, яростно жестикулируя, что-то объяснял на пальцах немцу.
Тот пожимал плечами, видно,не понимая, о чем речь.
Тогда угодливо согнувшись и что-то сказав, Бунчук побежал к дому Ефима.
- Ах сволочь,успомнил про меня!!Мань, я вовсе больной! - дед шустро залез на печь, скинул рубаху и порты,прикрылся лоскутным одеялом.
Громко стукнув в дверь,Бунчук ввалился в хату.
- Здорово, Мань,где Ефимка? С красными не убёг?
-Ты, Викешка,чаго себе позволяешь,а? Ты каго пришел позорить, а? -завелась баба Маня.
-Тихо, тихо, ну чаго ты? –тут же пошел на попятную Бунчук,доводился он дальней роднёй по матери бабе Мане,а в деревне свято соблюдали традиции родства, знали и помогали всем сродственникам.
