Тут дверь снова открылась. В палату зашли Крин, Линт и Трим.
Под взглядами новоприбывших Моринга коротко поздоровалась, так же быстро попрощалась и выскользнула в коридор.
– Что ей надо? – спросил Линт мрачно.
Друзья замялись, не зная, стоит ли отвечать. Линт повторил вопрос громче и резче, глядя на одну Салли. Та растерялась, как всегда, когда тренер говорил с ней в таком тоне. Не в силах выдержать тяжелый взгляд, Сальвадора заговорила:
– Она лишь зашла сказать привет Мартесу. Представляете, они, оказывается, родственники! – Салли беззаботно хихикнула.
Дармер уловил в ее смешке скрываемую нервозность и надеялся, что Линт этого не заметил. Он понимал, почему Салли решила скрыть вторую часть разговора, и был с ней согласен. Наставникам не нужно знать о замыслах Антаресов. Ничего сделать они не смогут, будут только волноваться. И прогресс тренировок может пострадать.
Кажется, товарищи размышляли так же. Никто не добавил ни слова, а Мартес, когда Линт посмотрел на него, утвердительно кивнул, подтверждая, что так и было.
– Не общайтесь больше с этой командой. От нее ничего хорошего не жди.
Линт мельком посмотрел на Крин, и та опустила глаза. Линт явно успел отчитать напарницу, ведь именно она первой познакомила подопечных с Симирамом и его командой, поспособствовав конфликту.
– Поздравляю, Дармер! – подойдя ближе, сказал Трим. – Завалил лучшего ученика на курсе!
– Да, Дармер, отлично выступил! – воодушевленно поддержала его Крин. – Ты прекрасно держался и боролся до конца. Мы болели за тебя! Даже Линт тобой гордится.
Все удивленно уставились на ее напарника. Линт хранил на лице мрачную мину. Радостным или за кого-то гордым назвать его никак не получалось.
Крин несильно пихнула Линта локтем и негромко произнесла:
– Ну, давай! Ты не развалишься, если скажешь ему несколько приятных слов.
Линт переступил с ноги на ногу и с явной неохотой заговорил:
– Тебе надо избавляться от излишней самоуверенности. Ты недооценил противника и едва не проиграл. Но в целом сражался неплохо. Двигаешься почти так же быстро, как Шедар.
– Спасибо, – поблагодарил Дармер вполне искренне. – Это самые приятные слова, что я от вас слышал.
– Я тебе скажу больше, – хихикнула Крин, – это одни из самых приятных слов, что я когда-либо от него слышала. А ведь мы знакомы больше двадцати лет. Ну ладно, поболтали и хватит. Пора на тренировку.
– А как же Дармер? – Адель посмотрела на товарища.
– А Дармер будет поправляться.
– Одну тренировку как-нибудь без него обойдетесь, – сказал Линт. – На выход. И так много времени потратили на разговоры.
– Да, ребят, вечером еще пообщаетесь, – согласилась Крин, подзывая подопечных.
Дармер с тоской смотрел, как друзья встают и идут к двери.
– Везет вам. Я б тоже сейчас на тренировку пошел, чем лежать тут. Не представляю, чем буду заниматься целый день.
– Прекращай ныть, Веспер, – сказал Линт. – Все воины рано или поздно попадают в госпиталь и не жалуются. Не забывай, что ты здесь по своей инициативе.
– Так точно, тренер, – согласился Дармер безрадостно.
– Кстати о занятиях, – вдруг встрял Трим и полез под доспех. – Совсем забыл об этом... Мартес просил достать и... вот!
У «друида» на ладони лежала небольшая плоская коробочка, черная с рисунками. Сперва никто не понял, что это. Но не успел Трим объяснить, как подскочила Кси, выхватила коробочку, открыла и вытряхнула стопку карт. Тасуя и раскладывая их веером, она выглядела так, словно получила лучший подарок в жизни.
– Это «Воины Разбитого мира»? – спросил Мартес.
– Да, я их достал, – ответил Трим не без гордости. – Было не просто, на острове в карты почему-то мало кто играет.
– Потому что у воинов высшего ранга полно других дел, – Линт неодобрительно смотрел на колоду в руках Кси. – Зачем ты это притащил? Чтобы ученики вместо тренировок в карты играли?
– Они же не сейчас играть собрались. А теперь им будет, что делать по вечерам.
– Раньше они и без твоих карт находили занятие после тренировок.
– Линт, что ты заладил! – вмешалась Крин. – Пусть ребята поиграют, ничего плохого ведь не случится.
Линт явно был другого мнения, но спорить дальше не стал.
– Но как мы будем играть, если не знаем правил? – спросила вдруг Салли. – Их знала только Кси, а она теперь не может разговаривать.
Кси застыла, и с ее лица мгновенно сползла вся радость. Это маленькое обстоятельство не приходило ей в голову. Долгожданная игра грозила сорваться. Ведь Линт едва ли соблаговолит снять на вечер ошейник.
Ситуацию неожиданно спас Мартес.
– Трим, а ты же умеешь играть в «Воинов»? Может, присоединишься и научишь нас?
Играть Трим умел, но согласился не сразу. Однако тут у Линта закончилось терпение. Он сказал, что если все сейчас же не пойдут на тренировку, лично обеспечит каждому постельный режим, раз уж они не хотят покидать госпиталь. Пообещав прийти вечером, Трим с командой и другими наставниками ушли.
Дармер остался наедине с коробкой карт, брошенной ему Кси перед уходом.
Нельзя сказать, что Дармер был совсем один. В палату регулярно заходили лекари, чтобы провести сеанс целительства. С каждым разом Дармер чувствовал себя лучше и лучше.
Но визиты «друидов» были кратковременны, и много часов Весперу предстояло провести в одиночестве. Единственное доступное занятие – разглядывать карты в надежде понять, как ими играть.
Разгадать правила Дармер так и не смог, поскольку в карты никогда не играл. Зато рассмотрел каждую по нескольку раз.
С одной стороны рисунок на всех одинаковый, а на другой картинка существа или заклинания. Рисунки выполнены красиво, на хорошей бумаге. Но колода давно не новая: карты потрепаны, краски потускнели и кое-где стираются.
В верхнем правом и нижнем левом углу стояла цифра от одного до пяти. В двух других углах – символы стихий, пустой белый кружок или вообще ничего.
Еще попадались карточки с перекрещенными мечами. Никаких значков на них больше не было. Дармер насчитал таких семь. Роль этих карт осталась для него загадкой.
Зато с другими все понятно. Цифра означала силу существа или заклинания, символ – стихию, белый кружок – «нейтралов». А те, у кого значка нет, не владели магией вовсе.
Игра явно была придумана магами. Их изображения занимали почти половину карт существ – от единиц-простолюдинов до высшего пятого ранга.
Карт существ такой силы всего шесть. Никаких надписей на них нет, но Дармер догадался, кому выпала честь представлять ранг маэстро. Первооснователям и Старейшинам.
Дармер не знал, насколько хорошо переданы давно умершие маги, но нынешние правители легко узнавались. Юноша разглядывал карточки, сравнивая нарисованные образы с реальными. Хотя лица фигурок изображены весьма схематично, ни о каком портретом сходстве речи не шло, художник все равно сумел передать не только внешность, но и характеры оригиналов. Наверняка иллюстратор знал Старейшин лично...
Дармер едва не выронил карты, когда открылась дверь, и на пороге палаты возник один из прототипов карточных героев.
– Здравствуй, Дармер, – произнес Гефест Кандаон, заходя в комнату.
– Добрый день, – пробормотал юноша, пытаясь незаметно собрать карты в кучу.
– Хотел спросить, как твои дела, но вижу, что хорошо, раз ты уже в карты играешь.
– Не играю, – Дармер бросил бесполезно занятие. – Я не знаю правил. Просто разглядываю картинки. Больше здесь все равно заняться нечем.
– А, «Разбитый мир», – Гефест сел на край кровати и стал переворачивать и перекладывать карты.
– Вы в нее играли?
– Случалось. За долгую жизнь чего только не случалось. Но редко, с таким графиком много не поиграешь... Знакомая колода. Мне подарили эти карты несколько лет назад, – сказал Гефест. – Я сыграл в них пару партий с Гимнуром. А потом забыл. Видимо, остались у Спинорога, он любитель такого времяпровождения. Судя по виду, с тех пор в эти карты часто играли. А теперь колода попала к тебе. Вот, как бывает.
– Если карты ваши, заберите их. Мы можем другую колоду найти.
– Зачем она мне? Я уже не помню, когда в последний раз за стол садился. А сейчас такое время... Даже Гимнур давно карты в руки не берет. Оставь себе.
Кандаону попалась карточка с собой, и он поднял ее поближе к глазам, рассматривая.
– Хорошо рисует, – произнес Гефест, – хоть и не художник. Маг, что подарил эту колоду, – пояснил он, – сам же ее и сделал.
– Он из Варнорта? – предположил Дармер. Ему слабо представлялось, как подарок Старейшине делает простолюдин.
– Да, – подтвердил Гефест. – Воин высшего ранга. И увлекается рисованием. Нечасто встретишь такого мага. Большинство не считает нужным тратить время на подобные занятия. А ведь воины видят за жизнь много такого, что простым магам неведомо. Посмотри хотя бы на карты с представителями народов, – Кандаон указал на несколько изображений жителей Земли Иных Миров. – Они не просто перерисованы из учебника монстроведения. Видно, что художник лично встречался с этими существами.
Дармер посмотрел на карту оборотня. Изображение отличалось от иллюстраций, виденных им ранее, но... Дармеру захотелось, чтобы картинки из книг больше соответствовали действительности, чем угловатое тощее чудовище с горящими потусторонним светом глазами.
– Да, оборотни на самом деле выглядят так, – Гефест угадал, о чем думает Дармер. – Надеюсь, тебя они не пугают?
– Конечно, нет.
– Вопрос не праздный. Вполне может быть, что скоро тебе предстоит сражаться с этими существами. И убивать их.
Дармеру послышался в его голосе намек, но он не понял, к чему клонит Старейшина.
– Дармер, я бесконечно горжусь твоим поступком после дуэли. Ты пощадил противника, отпрыска враждебного твоей семье клана, хотя имел полное право убить. Но понял, что его поступки не заслуживают смерти. Сказать честно, я думал, ты не услышал мои рассуждения о милосердии и правильности выбора. Рад, что ошибался. Но в чем я точно не ошибся – так это в решении стать твоим наставником. Я встречал немало талантливых магов, но лишь единицы из них были способны понять подобные вещи.
Дармер молчал, не зная, что сказать. Он чувствовал по голосу Старейшины: для него моральный рост ученика гораздо важнее успехов в магии.
– Разумеется, поздравляю и с победой. Это твоя первая по-настоящему серьезная битва с начала тренировок. Ты отлично ее выдержал. Скажи, последний призыв, что сразил Антареса – мне показалось, или Молния приняла форму змеи?
– Вам не показалось. Это была змея. Но я не знаю, почему так получилось. Я не заставлял Молнию становиться такой. Просто выстрелил почти бездумно.
Старейшина посмотрел мимо ученика, устремив взор куда-то глубоко в свои мысли. Дармеру подумалось, что в комнате не хватает окна с видом на океан, поскольку сейчас Кандаон глядел в стену.
– Давно доказано, – произнес Гефест, – опыт наших предков не исчезает, а накапливается в нас самих. Благодаря этому мы контролируем магию лучше, чем сто лет назад. Но не исключено, что память поколений гораздо глубже, чем мы представляем. Она может проявляться не только в контроле. Змея – символ твоего клана. Если его память и сила живут в тебе, то когда молния прошла через твое тело, это они собрали ее, наделили сознанием и направили в цель.
Дармер снова не ответил – слова Старейшины потрясли его. Это слишком невероятно, чтобы быть правдой. Представить, что некие отголоски твоей семьи живут где-то в глубине... сознания? Энергетики? Немыслимо.
Но ведь электрическая змея была настоящей, она вышла из руки и сразила Гиртаба! Без его, Дармера, участия.
– Как назовешь этот призыв? – вопрос поставил задумавшегося юношу в тупик.
– Назову...?
– Я знаю об элементе Молнии все. Это основа моего боевого стиля, и я изучал ее большую часть жизни. Поэтому, не боясь ошибиться, скажу, что твоя электрическая змея – не просто разновидность Цепи Молнии, а новый призыв. Как создатель ты должен дать ему название.
– Но я создал его случайно и сомневаюсь, что смогу повторить…
– Сможешь, – прервал Гефест. – Раз создал один раз, создашь и другой. Заклинание этого стоит. Но нужно дать ему название.
Дармер задумался. Ему еще не приходилось именовать призывы. Вспомнив давний разговор с Кси, он решил, что название должно быть коротким, но звучным. Первые пришедшие на ум – Электрическая Змея и Змея-молния – Дармер отмел сразу. Слишком банальны.
Дармер был почему-то уверен, что новый призыв превзойдет Цепь Молнии в дальности удара. До длины природных молний, конечно, далеко, но... Ему представилось темное грозовое небо и молнии, подсвечивающие черные тучи короткими вспышками. Когда Дармер освоит призыв, его змея будет бить столь же молниеносно, как разряды в небе. Небо...
– Небесная Змея.
– Хорошее название, – одобрил Гефест. – Подходит заклинанию. Хотя Гимнур со мной бы не согласился. Он любит придумывать претенциозные названия.
– Придумывать? То есть он тоже...?
Гефест поднял и показал Дармеру карточку с заклинанием. На ней застыла скачущая в облаках лошадь, сотканная из потоков воздуха. Пятерка в уголке красноречиво говорила, какую мощь она в себе таит.
– Знаешь это заклинание?
– Бешеный Ураган Крылатого Коня? Сильнейший призыв Воздуха, – всплыло у Дармера в сознании. – Его создал Гимнур?
– Да, где-то с полтысячи лет назад. Мистихт часто повторяет, что это главное и единственное достижение Гимнура. Впрочем, не важно. Кстати, Гимнур просил передать, что поздравляет тебя и желает выздоровления.
– Спасибо ему. А Мистихт Кранх – нет? Она же тоже была на дуэли.
– Она не одобрила твоего снисхождения к врагу. Назвала это бесхребетностью. Даже сказала, – тут Гефест усмехнулся, – что я нашел достойного ученика, себе под стать. Не знаю, польстит тебе это или нет. Не обращай внимания. Мистихт всегда отличалась... радикальностью взглядов.
Дармера мнение азарлари не задело. Он не ждал от Кранх ничего другого. Его бы удивило, одобри она хоть что-то.
– Но, хотя в этом случае я с ней совершенно не согласен, в чем-то Мистихт права. Иногда жалеть врагов опасно и непростительно, – Гефест пристально посмотрел на ученика. – Дармер, ты никогда не убивал. Я знаю, это трудно. До сих пор помню свой первый раз. Помню, каково это – отнимать жизнь живого разумного существа. Но милосердие в мирное время – одно, а жалость к врагу в бою – совсем другое. Это может стоить жизни тебе и твоей команде. Ты не должен жалеть врагов в настоящих битвах. Потому мне важно знать, что ты готов при необходимости... убивать.
– Я пообещал, – тихо, но твердо произнес Дармер, – пообещал товарищу, которого уже нет в живых, что буду защищать наших друзей. Чего бы мне это не стоило. Если ради них потребуется убить – я убью.
Гефест смотрел на него долгим взглядом. Пальцы перебирали разбросанные карты.
– Я рад твоей решимости. Не забудь о ней, когда настанет время. Наши враги жестоки и беспощадны. Они не дадут второго шанса.
Старейшина перевернул очередную карту, и почему-то она привлекла внимание Дармера. На ней изображен замахнувшийся большим мечом воин в крепких доспех, настоящих, не как имитация магов. Два угла карты пусты от символов.
– Гефест, – обратился Дармер к наставнику. Тот удивленно поднял брови – ученик редко называл его по имени. – А если вы еще раз встретитесь с Торментой, то…
– Да, Дармер. Я ее убью. Не сомневайся.
Под взглядами новоприбывших Моринга коротко поздоровалась, так же быстро попрощалась и выскользнула в коридор.
– Что ей надо? – спросил Линт мрачно.
Друзья замялись, не зная, стоит ли отвечать. Линт повторил вопрос громче и резче, глядя на одну Салли. Та растерялась, как всегда, когда тренер говорил с ней в таком тоне. Не в силах выдержать тяжелый взгляд, Сальвадора заговорила:
– Она лишь зашла сказать привет Мартесу. Представляете, они, оказывается, родственники! – Салли беззаботно хихикнула.
Дармер уловил в ее смешке скрываемую нервозность и надеялся, что Линт этого не заметил. Он понимал, почему Салли решила скрыть вторую часть разговора, и был с ней согласен. Наставникам не нужно знать о замыслах Антаресов. Ничего сделать они не смогут, будут только волноваться. И прогресс тренировок может пострадать.
Кажется, товарищи размышляли так же. Никто не добавил ни слова, а Мартес, когда Линт посмотрел на него, утвердительно кивнул, подтверждая, что так и было.
– Не общайтесь больше с этой командой. От нее ничего хорошего не жди.
Линт мельком посмотрел на Крин, и та опустила глаза. Линт явно успел отчитать напарницу, ведь именно она первой познакомила подопечных с Симирамом и его командой, поспособствовав конфликту.
– Поздравляю, Дармер! – подойдя ближе, сказал Трим. – Завалил лучшего ученика на курсе!
– Да, Дармер, отлично выступил! – воодушевленно поддержала его Крин. – Ты прекрасно держался и боролся до конца. Мы болели за тебя! Даже Линт тобой гордится.
Все удивленно уставились на ее напарника. Линт хранил на лице мрачную мину. Радостным или за кого-то гордым назвать его никак не получалось.
Крин несильно пихнула Линта локтем и негромко произнесла:
– Ну, давай! Ты не развалишься, если скажешь ему несколько приятных слов.
Линт переступил с ноги на ногу и с явной неохотой заговорил:
– Тебе надо избавляться от излишней самоуверенности. Ты недооценил противника и едва не проиграл. Но в целом сражался неплохо. Двигаешься почти так же быстро, как Шедар.
– Спасибо, – поблагодарил Дармер вполне искренне. – Это самые приятные слова, что я от вас слышал.
– Я тебе скажу больше, – хихикнула Крин, – это одни из самых приятных слов, что я когда-либо от него слышала. А ведь мы знакомы больше двадцати лет. Ну ладно, поболтали и хватит. Пора на тренировку.
– А как же Дармер? – Адель посмотрела на товарища.
– А Дармер будет поправляться.
– Одну тренировку как-нибудь без него обойдетесь, – сказал Линт. – На выход. И так много времени потратили на разговоры.
– Да, ребят, вечером еще пообщаетесь, – согласилась Крин, подзывая подопечных.
Дармер с тоской смотрел, как друзья встают и идут к двери.
– Везет вам. Я б тоже сейчас на тренировку пошел, чем лежать тут. Не представляю, чем буду заниматься целый день.
– Прекращай ныть, Веспер, – сказал Линт. – Все воины рано или поздно попадают в госпиталь и не жалуются. Не забывай, что ты здесь по своей инициативе.
– Так точно, тренер, – согласился Дармер безрадостно.
– Кстати о занятиях, – вдруг встрял Трим и полез под доспех. – Совсем забыл об этом... Мартес просил достать и... вот!
У «друида» на ладони лежала небольшая плоская коробочка, черная с рисунками. Сперва никто не понял, что это. Но не успел Трим объяснить, как подскочила Кси, выхватила коробочку, открыла и вытряхнула стопку карт. Тасуя и раскладывая их веером, она выглядела так, словно получила лучший подарок в жизни.
– Это «Воины Разбитого мира»? – спросил Мартес.
– Да, я их достал, – ответил Трим не без гордости. – Было не просто, на острове в карты почему-то мало кто играет.
– Потому что у воинов высшего ранга полно других дел, – Линт неодобрительно смотрел на колоду в руках Кси. – Зачем ты это притащил? Чтобы ученики вместо тренировок в карты играли?
– Они же не сейчас играть собрались. А теперь им будет, что делать по вечерам.
– Раньше они и без твоих карт находили занятие после тренировок.
– Линт, что ты заладил! – вмешалась Крин. – Пусть ребята поиграют, ничего плохого ведь не случится.
Линт явно был другого мнения, но спорить дальше не стал.
– Но как мы будем играть, если не знаем правил? – спросила вдруг Салли. – Их знала только Кси, а она теперь не может разговаривать.
Кси застыла, и с ее лица мгновенно сползла вся радость. Это маленькое обстоятельство не приходило ей в голову. Долгожданная игра грозила сорваться. Ведь Линт едва ли соблаговолит снять на вечер ошейник.
Ситуацию неожиданно спас Мартес.
– Трим, а ты же умеешь играть в «Воинов»? Может, присоединишься и научишь нас?
Играть Трим умел, но согласился не сразу. Однако тут у Линта закончилось терпение. Он сказал, что если все сейчас же не пойдут на тренировку, лично обеспечит каждому постельный режим, раз уж они не хотят покидать госпиталь. Пообещав прийти вечером, Трим с командой и другими наставниками ушли.
Дармер остался наедине с коробкой карт, брошенной ему Кси перед уходом.
Нельзя сказать, что Дармер был совсем один. В палату регулярно заходили лекари, чтобы провести сеанс целительства. С каждым разом Дармер чувствовал себя лучше и лучше.
Но визиты «друидов» были кратковременны, и много часов Весперу предстояло провести в одиночестве. Единственное доступное занятие – разглядывать карты в надежде понять, как ими играть.
Разгадать правила Дармер так и не смог, поскольку в карты никогда не играл. Зато рассмотрел каждую по нескольку раз.
С одной стороны рисунок на всех одинаковый, а на другой картинка существа или заклинания. Рисунки выполнены красиво, на хорошей бумаге. Но колода давно не новая: карты потрепаны, краски потускнели и кое-где стираются.
В верхнем правом и нижнем левом углу стояла цифра от одного до пяти. В двух других углах – символы стихий, пустой белый кружок или вообще ничего.
Еще попадались карточки с перекрещенными мечами. Никаких значков на них больше не было. Дармер насчитал таких семь. Роль этих карт осталась для него загадкой.
Зато с другими все понятно. Цифра означала силу существа или заклинания, символ – стихию, белый кружок – «нейтралов». А те, у кого значка нет, не владели магией вовсе.
Игра явно была придумана магами. Их изображения занимали почти половину карт существ – от единиц-простолюдинов до высшего пятого ранга.
Карт существ такой силы всего шесть. Никаких надписей на них нет, но Дармер догадался, кому выпала честь представлять ранг маэстро. Первооснователям и Старейшинам.
Дармер не знал, насколько хорошо переданы давно умершие маги, но нынешние правители легко узнавались. Юноша разглядывал карточки, сравнивая нарисованные образы с реальными. Хотя лица фигурок изображены весьма схематично, ни о каком портретом сходстве речи не шло, художник все равно сумел передать не только внешность, но и характеры оригиналов. Наверняка иллюстратор знал Старейшин лично...
Дармер едва не выронил карты, когда открылась дверь, и на пороге палаты возник один из прототипов карточных героев.
– Здравствуй, Дармер, – произнес Гефест Кандаон, заходя в комнату.
– Добрый день, – пробормотал юноша, пытаясь незаметно собрать карты в кучу.
– Хотел спросить, как твои дела, но вижу, что хорошо, раз ты уже в карты играешь.
– Не играю, – Дармер бросил бесполезно занятие. – Я не знаю правил. Просто разглядываю картинки. Больше здесь все равно заняться нечем.
– А, «Разбитый мир», – Гефест сел на край кровати и стал переворачивать и перекладывать карты.
– Вы в нее играли?
– Случалось. За долгую жизнь чего только не случалось. Но редко, с таким графиком много не поиграешь... Знакомая колода. Мне подарили эти карты несколько лет назад, – сказал Гефест. – Я сыграл в них пару партий с Гимнуром. А потом забыл. Видимо, остались у Спинорога, он любитель такого времяпровождения. Судя по виду, с тех пор в эти карты часто играли. А теперь колода попала к тебе. Вот, как бывает.
– Если карты ваши, заберите их. Мы можем другую колоду найти.
– Зачем она мне? Я уже не помню, когда в последний раз за стол садился. А сейчас такое время... Даже Гимнур давно карты в руки не берет. Оставь себе.
Кандаону попалась карточка с собой, и он поднял ее поближе к глазам, рассматривая.
– Хорошо рисует, – произнес Гефест, – хоть и не художник. Маг, что подарил эту колоду, – пояснил он, – сам же ее и сделал.
– Он из Варнорта? – предположил Дармер. Ему слабо представлялось, как подарок Старейшине делает простолюдин.
– Да, – подтвердил Гефест. – Воин высшего ранга. И увлекается рисованием. Нечасто встретишь такого мага. Большинство не считает нужным тратить время на подобные занятия. А ведь воины видят за жизнь много такого, что простым магам неведомо. Посмотри хотя бы на карты с представителями народов, – Кандаон указал на несколько изображений жителей Земли Иных Миров. – Они не просто перерисованы из учебника монстроведения. Видно, что художник лично встречался с этими существами.
Дармер посмотрел на карту оборотня. Изображение отличалось от иллюстраций, виденных им ранее, но... Дармеру захотелось, чтобы картинки из книг больше соответствовали действительности, чем угловатое тощее чудовище с горящими потусторонним светом глазами.
– Да, оборотни на самом деле выглядят так, – Гефест угадал, о чем думает Дармер. – Надеюсь, тебя они не пугают?
– Конечно, нет.
– Вопрос не праздный. Вполне может быть, что скоро тебе предстоит сражаться с этими существами. И убивать их.
Дармеру послышался в его голосе намек, но он не понял, к чему клонит Старейшина.
– Дармер, я бесконечно горжусь твоим поступком после дуэли. Ты пощадил противника, отпрыска враждебного твоей семье клана, хотя имел полное право убить. Но понял, что его поступки не заслуживают смерти. Сказать честно, я думал, ты не услышал мои рассуждения о милосердии и правильности выбора. Рад, что ошибался. Но в чем я точно не ошибся – так это в решении стать твоим наставником. Я встречал немало талантливых магов, но лишь единицы из них были способны понять подобные вещи.
Дармер молчал, не зная, что сказать. Он чувствовал по голосу Старейшины: для него моральный рост ученика гораздо важнее успехов в магии.
– Разумеется, поздравляю и с победой. Это твоя первая по-настоящему серьезная битва с начала тренировок. Ты отлично ее выдержал. Скажи, последний призыв, что сразил Антареса – мне показалось, или Молния приняла форму змеи?
– Вам не показалось. Это была змея. Но я не знаю, почему так получилось. Я не заставлял Молнию становиться такой. Просто выстрелил почти бездумно.
Старейшина посмотрел мимо ученика, устремив взор куда-то глубоко в свои мысли. Дармеру подумалось, что в комнате не хватает окна с видом на океан, поскольку сейчас Кандаон глядел в стену.
– Давно доказано, – произнес Гефест, – опыт наших предков не исчезает, а накапливается в нас самих. Благодаря этому мы контролируем магию лучше, чем сто лет назад. Но не исключено, что память поколений гораздо глубже, чем мы представляем. Она может проявляться не только в контроле. Змея – символ твоего клана. Если его память и сила живут в тебе, то когда молния прошла через твое тело, это они собрали ее, наделили сознанием и направили в цель.
Дармер снова не ответил – слова Старейшины потрясли его. Это слишком невероятно, чтобы быть правдой. Представить, что некие отголоски твоей семьи живут где-то в глубине... сознания? Энергетики? Немыслимо.
Но ведь электрическая змея была настоящей, она вышла из руки и сразила Гиртаба! Без его, Дармера, участия.
– Как назовешь этот призыв? – вопрос поставил задумавшегося юношу в тупик.
– Назову...?
– Я знаю об элементе Молнии все. Это основа моего боевого стиля, и я изучал ее большую часть жизни. Поэтому, не боясь ошибиться, скажу, что твоя электрическая змея – не просто разновидность Цепи Молнии, а новый призыв. Как создатель ты должен дать ему название.
– Но я создал его случайно и сомневаюсь, что смогу повторить…
– Сможешь, – прервал Гефест. – Раз создал один раз, создашь и другой. Заклинание этого стоит. Но нужно дать ему название.
Дармер задумался. Ему еще не приходилось именовать призывы. Вспомнив давний разговор с Кси, он решил, что название должно быть коротким, но звучным. Первые пришедшие на ум – Электрическая Змея и Змея-молния – Дармер отмел сразу. Слишком банальны.
Дармер был почему-то уверен, что новый призыв превзойдет Цепь Молнии в дальности удара. До длины природных молний, конечно, далеко, но... Ему представилось темное грозовое небо и молнии, подсвечивающие черные тучи короткими вспышками. Когда Дармер освоит призыв, его змея будет бить столь же молниеносно, как разряды в небе. Небо...
– Небесная Змея.
– Хорошее название, – одобрил Гефест. – Подходит заклинанию. Хотя Гимнур со мной бы не согласился. Он любит придумывать претенциозные названия.
– Придумывать? То есть он тоже...?
Гефест поднял и показал Дармеру карточку с заклинанием. На ней застыла скачущая в облаках лошадь, сотканная из потоков воздуха. Пятерка в уголке красноречиво говорила, какую мощь она в себе таит.
– Знаешь это заклинание?
– Бешеный Ураган Крылатого Коня? Сильнейший призыв Воздуха, – всплыло у Дармера в сознании. – Его создал Гимнур?
– Да, где-то с полтысячи лет назад. Мистихт часто повторяет, что это главное и единственное достижение Гимнура. Впрочем, не важно. Кстати, Гимнур просил передать, что поздравляет тебя и желает выздоровления.
– Спасибо ему. А Мистихт Кранх – нет? Она же тоже была на дуэли.
– Она не одобрила твоего снисхождения к врагу. Назвала это бесхребетностью. Даже сказала, – тут Гефест усмехнулся, – что я нашел достойного ученика, себе под стать. Не знаю, польстит тебе это или нет. Не обращай внимания. Мистихт всегда отличалась... радикальностью взглядов.
Дармера мнение азарлари не задело. Он не ждал от Кранх ничего другого. Его бы удивило, одобри она хоть что-то.
– Но, хотя в этом случае я с ней совершенно не согласен, в чем-то Мистихт права. Иногда жалеть врагов опасно и непростительно, – Гефест пристально посмотрел на ученика. – Дармер, ты никогда не убивал. Я знаю, это трудно. До сих пор помню свой первый раз. Помню, каково это – отнимать жизнь живого разумного существа. Но милосердие в мирное время – одно, а жалость к врагу в бою – совсем другое. Это может стоить жизни тебе и твоей команде. Ты не должен жалеть врагов в настоящих битвах. Потому мне важно знать, что ты готов при необходимости... убивать.
– Я пообещал, – тихо, но твердо произнес Дармер, – пообещал товарищу, которого уже нет в живых, что буду защищать наших друзей. Чего бы мне это не стоило. Если ради них потребуется убить – я убью.
Гефест смотрел на него долгим взглядом. Пальцы перебирали разбросанные карты.
– Я рад твоей решимости. Не забудь о ней, когда настанет время. Наши враги жестоки и беспощадны. Они не дадут второго шанса.
Старейшина перевернул очередную карту, и почему-то она привлекла внимание Дармера. На ней изображен замахнувшийся большим мечом воин в крепких доспех, настоящих, не как имитация магов. Два угла карты пусты от символов.
– Гефест, – обратился Дармер к наставнику. Тот удивленно поднял брови – ученик редко называл его по имени. – А если вы еще раз встретитесь с Торментой, то…
– Да, Дармер. Я ее убью. Не сомневайся.
