Нет, так можно поступить с кем угодно, только не с королем Томашем. Он ведь не мальчишка какой-нибудь, чтобы его силком к алтарю вести. И вообще, какое право она имеет за него решать? Сам пусть выбирает, жениться, или нет.
Где-то через неделю обдумываний, да-да, неделю, потому что графиня Доран снова нагрузила ее математикой, да так, что времени оставалось только на еду и сон. В общем, через неделю Маришке в голову наконец-то пришла гениальная идея. А почему бы не посоветоваться с принцессой? Это ведь она хочет замуж за короля, значит, нечего ей сидеть, сложа руки.
С этой идеей Маришка и ворвалась в зимний сад.
– Альмина!
Принцесса оторвалась от обрезания пожухлых листочков с цветущего куста и обратила на нее свой синий взор.
– Что случилось? – в ее тихом голосе мелькнула тревога. Похоже, ворвалась Маришка слишком уж стремительно, но тут было не до церемоний.
– Альмина, скажи честно, ты хочешь выйти замуж за короля Томаша?
– Что?.. – принцесса словно поперхнулась своим вопросом (точь-в-точь как сама Маришка в разговоре с Алиской), кашлянула и замолчала.
– Я тебя не спрашиваю, влюблена ли ты в него, – безаппеляционным тоном заявила Маришка, – это во дворце все знают, – она, конечно, немного преувеличила, но, честно говоря, сделала это специально. – Я спрашиваю – ты предпочитаешь всю жизнь изображать из себя романтическую страдалицу или хочешь выйти за короля замуж?
– Замуж! – воскликнула Альмина, но тут же испуганно прикрыла рот ладонью и негодующе нахмурилась. – Да ты с ума сошла?!
– Вот и отлично, – Маришка проигнорировала ее возмущенный взгляд, – значит, половина дела сделана. Теперь надо придумать, как уговорить короля разорвать эту глупую помолвку.
Но судя по тому, как безнадежно опустила глаза принцесса, оптимизма у той не прибавилось.
– Сама хочешь выйти за Карела? – она мрачно усмехнулась.
Маришка неожиданно для себя вдруг так взбесилась, что чуть не сломала ни в чем не повинный цветок.
– Не нужна тебе помощь, ну и не надо, – зло прошипела она. И с обидой добавила: – Дура!
Она отвернулась и, едва удерживая слезы, пошла к двери. Вот и делай что-то для людей! Они вечно тебя в чем-то нехорошем подозревают. И вообще, какое им всем дело, хочет она замуж или нет, и за Карела или кого-то другого? Она ей помощь предлагала, а Альмина…
– Маришка, прости, – принцесса догнала ее и осторожно тронула за краешек рукава. – Я не хотела тебя обидеть, клянусь. Я просто так несчастна, вот и говорю всякие глупости, – в ее прекрасных глазах стояли слезы, и одна капелька уже даже поползла по щеке. – Пойми, мне никогда не уговорить Томаша. Неужели ты думаешь, что я не пыталась? Он никогда, никогда не пойдет против законов рыцарства, – она как-то очень по-детски всхлипнула. – А заставлять его я не хочу.
– А как можно заставить? – осторожно спросила Маришка. Не то, чтобы ей это так сильно нужно было знать, но мало ли что.
Альмина вдруг залилась краской и даже перестала всхлипывать.
– Эээ… разные бывают способы, – уклончиво ответила она. – Но они все нечестные.
До Маришки наконец дошло, о чем идет речь, она почувствовала, что тоже краснеет, и поспешно сказала:
– Нечестные нам не подходят. С королем Томашем можно только по-честному.
– Знаю… Но как?
Маришка хитро улыбнулась.
– Альмина, – торжественно сказала она, – вот ответь мне, кто был самым-самым благородным королем, образцом для подражания, ну и вообще символом рыцарства?
Принцесса растерянно пожала плечами.
– Кто? Гаральд Завоеватель, наверное. В романах и балладах его так обычно и называют – «король-рыцарь». Но при чем тут он?
– А вот при том! – Маришка торжественно вручила ей раскрытую книгу. – Читай!
Альмина пробежалась по странице глазами и ошеломленно ахнула.
– Не может быть! На уроках истории нам этого не рассказывали.
– О Марине Доброй тоже не все рассказывали, как ты помнишь.
– И ты думаешь, это поможет? – в голосе принцессы все еще звучало сомнение.
– Поможет, – Маришка отобрала у нее книгу. – Еще как поможет, если, конечно, мы все правильно сделаем. А для этого нам нужен Карел, без него нет смысла даже пытаться.
Альмина согласно кивнула.
– Я могу связаться с ним через леди Эльсибу, она моя кузина и оставила мне зеркало вызова. А уж Карел с Михалом сами придумают, как им приехать.
– Отлично! – Маришка радостно ощущала себя самой настоящей заговорщицей. – К этому времени мы как раз подготовимся.
Принцесса хотела еще что-то спросить, слегка замялась, но все же решилась:
– Но как быть с моей клятвой?
Маришка лукаво подмигнула ей.
– А вот тут начинается самое интересное!
Как это ни смешно, но проще всего оказалось устроить приезд Карела и Михала в Лунию. Выяснилось, что какие бы там законы и традиции ни были, день рождения наследного принца должен праздноваться в столице, и точка. А Карел родился тридцатого травеня, как раз ровно за месяц до Маришки.
Значит, на подготовку хитрого плана в распоряжении Маришки и Альмины оказались полтора с лишним месяца. С виду много времени, ага, если забыть про математику. Только вот как о ней забудешь, если графиня Доран желала самолично проверять успехи своей подопечной, и Маришка была вынуждена каждый день предъявлять ей тетрадки с решенными задачами.
Кстати, делами Карела графиня тоже очень интересовалась. Она вроде бы и не задавала много вопросов, но как-то само собой оказывалось так, что Маришка ей все рассказывала. То есть, почти все – кроме их с Альминой тайного плана. Хотя, временами ей приходило в голову, что леди Доран не только не возмутилась бы, но как раз поддержала бы ее идею расстройства помолвки. Графиня весьма неприязненно отзывалась о принудительных браках и не одобряла упорное намерение короля Томаша соблюсти клятву во что бы то ни стало.
– Видите ли, госпожа Марина, – как-то раз сказала она, – я считаю ее высочество прелестной девушкой, умной, благородной и со всех сторон замечательной. Но все эти добродетели – ничто, если нет между людьми приязни. Вы должно быть слышали, что я была шутихой королевы Каролины?
– Слышала, – затаив дыхание, ответила Маришка. Ну наконец-то появилась возможность узнать что-нибудь о покойной королеве, о которой во дворце почему-то было не принято упоминать.
– Я не так долго прослужила в этой должности – прежнюю шутиху убили… – графиня замялась. – Времена были такие… сложные. И королеву уже ничто и никто не мог защитить, хоть я и пыталась. Но речь не об этом. Дело в том, что вся эта трагическая история началась с такой банальности, как несчастливый брак.
– Но король Томаш такой хороший, – растерянно прошептала Маришка.
Графиня кивнула.
– Я не спорю. Его величество – образец благородства, ума, храбрости и всех прочих достоинств. Но в те времена ему было всего семнадцать лет, и они с королевой Каролиной не любили друг друга почти так же сильно, как теперь не любят друг друга Карел и принцесса Альмина. Вот потому я и страшусь за их судьбу, ведь королю Томашу несчастливый брак ожесточил душу, а королеве Каролине стоил жизни. А ведь их сердца были свободны, – она вздохнула. – Карелу и принцессе будет в сотню раз тяжелее.
Маришка даже по-настоящему прикусила язык – прямо так и зажала его между зубов, чтобы ничего не спросить. Знала уже, что на некоторые темы не надо даже начинать разговор – обязательно проговоришься о том, что никому нельзя знать.
Но слова графини крепко засели у нее в голове. В каком-то смысле, они облегчали ей совесть, ведь она по-прежнему сомневалась в своем праве вмешиваться в личные дела короля и принца.
Однако, сомнения сомнениями, а к приезду Карела все было готово. Альмина знала свою роль наизусть и, судя по бледному изможденному виду, учила ее днем и ночью. Уже и король заметил, что с принцессой что-то неладно. Да так заметил, что даже у Маришки спросил, не знает ли она в чем причина нездоровья Альмины. Маришка не моргнув глазом ответила (и почти не соврала ведь), что та сильно переживает из-за приближающейся свадьбы.
– Вы же знаете, дядя Томаш, что Альмина не хочет торопиться со свадьбой. Но, конечно, она сдержит слово, даже если ей из-за этого придется умереть.
Она с удовольствием отметила, что король помрачнел и, кажется, даже слегка испугался. Ничего, пусть помучается, это для их плана только лучше будет. Вообще, Маришка, как человек увлекающийся, уже мысленно женила короля Томаша на Альмине, распланировала их счастливую жизнь лет на десять вперед и теперь считала этот вариант не только отличным, но и единственно возможным.
Плохо только, что невозможно было предупредить ни Карела, ни хотя бы Михала. Не посвящать же в интригу леди Эльсибу. Оставалось надеяться, что они сами все поймут и подыграют в нужный момент. Ну а если Карел не подыграет… Маришка задумалась. А действительно, что тогда?
Она тряхнула головой, отгоняя неприятные мысли. Тогда он дурак, совсем не стоит таких усилий, и нечего о нем даже думать. Вот так!
Но вопреки всему ее самоубеждению, Карел не выходил у Маришки из головы. А вдруг он сорвет их хитрый план? Мало ли что он там придумает, с его-то тягой к бурной деятельности. Он ведь тоже понимает, что до возвращения клятвы осталось всего ничего, и после Дня Солнца поводов откладывать свадьбу с принцессой больше не будет.
А если… Маришке вдруг пришла в голову страшная мысль. Если Карел решил смириться с отцовской волей? Его ведь для того и отправили в Империю, чтобы он там научился серьезнее смотреть на государственные обязанности. Что тогда будет с Альминой, и подумать страшно, у нее только-только надежда появилась.
Хотя, вот чего Маришка по-прежнему совсем не понимала, так это столь сильной ненависти между Альминой и Карелом. Точнее, не то чтобы ненависти, у них ведь общие дела и даже тайные договоренности какие-то оказались, а такого нежелания пожениться. С виду они просто идеальная пара, как в сказке – прекрасная принцесса и красивый храбрый принц. Ну ладно Альмина – может быть она сразу же в короля влюбилась, и ей любой другой жених уже не мог понравиться. Но почему Карел с такой неприязнью смотрит на такую красивую девушку?
В конце концов она не выдержала и накануне приезда принца прямо поинтересовалась у Альмины, давно ли они с Карелом знакомы, и почему настолько сильно друг друга не любят. Принцесса так смутилась, что Маришка растерялась и немного испугалась – неужто она опять лезет в какие-то тайны? Но Альмина быстро взяла себя в руки и, опустив глаза, ответила:
– Это я виновата. Он меня спасал, а я…
– А ты? – тихо переспросила Маришка, начиная о чем-то догадываться.
– Я испугалась. Я знаю, это низко, это глупо, это возврат к Темным Векам. Но ничего не могу с собой поделать, – принцесса всхлипнула. – Если бы не Карел, меня бы убили. Он рисковал, он… он лучше всех, наверное. Но я не могу. Я все время помню того убитого человека.
– Карел его убил? – Маришка вспомнила разговор со лже-шутом.
Принцесса кивнула, прижимая к губам платок.
– Да. Ты не думай, у нас в Лакмане неспокойно, я и прежде видела смерти, видела трупы, но он его… – она осеклась и замолчала.
Но Маришка и так поняла, о чем речь.
– Загрыз?
Альмина быстро вскинула на нее полные слез глаза.
– Ты знаешь?! Это же государственная тайна!
– Да, – вздохнула Маришка, – знаю. Баронессу Линдон ведь при мне… – она не стала продолжать, увидев, как принцесса судорожно сглотнула.
– И ты не испугалась?
– Ну, я ведь уже знала, что Карел… такой, – Маришка улыбнулась, припоминая свое невероятное приключение. – Правда, я тогда думала, что он Михал, но теперь это уже неважно, я больше не обижаюсь. К тому же, он меня спасал, самому ему что – махнул хвостом, и только его и видели.
Принцесса даже приоткрыла рот, позабыв о приличиях.
– Ты не испугалась! – она покачала головой. – Меня воспитывали лучшие учителя, я читала философов и политиков, я готовилась к трону, но хватило всего одного темного, засевшего где-то в глубине памяти суеверия – и я струсила. А ты – нет!
– Я просто сказок много читала, – пробормотала озадаченная такой горячностью Маришка. – Ты не вини себя так…
– Это еще не все, – горько усмехнулась Альмина. – А теперь подумай, почему меня не любит Карел.
Действительно, почему? В памяти всплыл страдальческий голос «я – чудовище, от меня надо бежать подальше». Маришку бросило в жар.
– Нет! – ахнула она. – Это ты назвала его чудовищем? Как ты могла?
Синие глаза принцессы снова наполнились слезами.
– Я очень испугалась. Я потом искренне просила прощения, клянусь. Но Карел ужасно чувствительный и самолюбивый, он так и не забыл мне этих глупых слов.
– Искренне? – сердито фыркнула Маришка.
– Искренне! – Альмина прижала руки к груди. – Клянусь тебе. Я знаю, что виновата, я помню, что виновата, но…
– Но это все слова, – продолжила за нее Маришка, – а в глубине души ты все равно видишь в нем не человека, а волка.
Принцесса обреченно кивнула.
– Да. И Карел это чувствует, – она вытерла слезы и глубоко вздохнула. – Пойми, я могла бы переступить через свои эмоции, смириться и делать вид, будто все в порядке. Меня этому всю жизнь учили. Но Карел всегда помнит, что я вижу в нем волка, а я всегда помню, что он помнит… – Альмина окончательно смешалась и беспомощно пожала плечами. – Думаю, ты все поняла, дальше объяснять смысла нет. Нам с Карелом бесполезно притворяться друг перед другом.
Когда Альмина ушла к себе, Маришка еще долго колебалась, обдумывала, решала. Но, в конце концов, все же взяла шаль и, стараясь не привлекать излишнего внимания, добежала до кабинета королевского шута. Тот нисколько не удивился, когда увидел ее на пороге. Впрочем, он никогда не удивлялся.
– Что случилось, госпожа Марина?
– Господин Рикард, мне надо срочно увидеть короля. Это очень важно.
Шут помедлил несколько секунд, внимательно вглядываясь в ее лицо, потом сделал приглашающий жест и повел за собой по каким-то потайным переходам.
Как там прошло празднество, Маришка не запомнила, не до того было. Тем более что на бал ее по обыкновению не пустили, как несовершеннолетнюю. Но в этот раз она нисколько не расстроилась – какой там еще бал, кому он нужен, когда впереди такой важный вечер.
По еще одной из королевских традиций, день рождения наследника престола торжественно праздновался днем, а вечером был ужин в семейном кругу. Альмина, нервничавшая до дрожи в пальцах, поприсутствовала на балу ровно столько, сколько требовал этикет, а потом убивала время, рассказывая Маришке о происхождении некоторых традиций. Все эти семейные ужины, по ее словам, ввела в обычай сама Марина Добрая, чтобы поддержать патриархальные семейные ценности, пошатнувшиеся после многолетних междоусобных войн.
О Марине Доброй Маришка всегда любила слушать, но сейчас даже обожаемая легендарная королева не могла заинтересовать ее настолько, чтобы отвлечь от разглядывания медленно ползущей часовой стрелки. Ну почему, когда чего-то ждешь, время тянется так медленно?!
Наконец, бал закончился, и королевский кружок, несколько поредевший из-за отсутствия барона Линдона с супругой, собрался в столовой. Ясно, что по барону и тем более по его жене никто не скучал, но все-таки само их отсутствие неприятно напоминало о неладах в королевской семье.
Ужин прошел хуже некуда, хотя господин Рикард и Михал шутками и разговорами пытались немного сгладить всеобщее напряжение.
Где-то через неделю обдумываний, да-да, неделю, потому что графиня Доран снова нагрузила ее математикой, да так, что времени оставалось только на еду и сон. В общем, через неделю Маришке в голову наконец-то пришла гениальная идея. А почему бы не посоветоваться с принцессой? Это ведь она хочет замуж за короля, значит, нечего ей сидеть, сложа руки.
С этой идеей Маришка и ворвалась в зимний сад.
– Альмина!
Принцесса оторвалась от обрезания пожухлых листочков с цветущего куста и обратила на нее свой синий взор.
– Что случилось? – в ее тихом голосе мелькнула тревога. Похоже, ворвалась Маришка слишком уж стремительно, но тут было не до церемоний.
– Альмина, скажи честно, ты хочешь выйти замуж за короля Томаша?
– Что?.. – принцесса словно поперхнулась своим вопросом (точь-в-точь как сама Маришка в разговоре с Алиской), кашлянула и замолчала.
– Я тебя не спрашиваю, влюблена ли ты в него, – безаппеляционным тоном заявила Маришка, – это во дворце все знают, – она, конечно, немного преувеличила, но, честно говоря, сделала это специально. – Я спрашиваю – ты предпочитаешь всю жизнь изображать из себя романтическую страдалицу или хочешь выйти за короля замуж?
– Замуж! – воскликнула Альмина, но тут же испуганно прикрыла рот ладонью и негодующе нахмурилась. – Да ты с ума сошла?!
– Вот и отлично, – Маришка проигнорировала ее возмущенный взгляд, – значит, половина дела сделана. Теперь надо придумать, как уговорить короля разорвать эту глупую помолвку.
Но судя по тому, как безнадежно опустила глаза принцесса, оптимизма у той не прибавилось.
– Сама хочешь выйти за Карела? – она мрачно усмехнулась.
Маришка неожиданно для себя вдруг так взбесилась, что чуть не сломала ни в чем не повинный цветок.
– Не нужна тебе помощь, ну и не надо, – зло прошипела она. И с обидой добавила: – Дура!
Она отвернулась и, едва удерживая слезы, пошла к двери. Вот и делай что-то для людей! Они вечно тебя в чем-то нехорошем подозревают. И вообще, какое им всем дело, хочет она замуж или нет, и за Карела или кого-то другого? Она ей помощь предлагала, а Альмина…
– Маришка, прости, – принцесса догнала ее и осторожно тронула за краешек рукава. – Я не хотела тебя обидеть, клянусь. Я просто так несчастна, вот и говорю всякие глупости, – в ее прекрасных глазах стояли слезы, и одна капелька уже даже поползла по щеке. – Пойми, мне никогда не уговорить Томаша. Неужели ты думаешь, что я не пыталась? Он никогда, никогда не пойдет против законов рыцарства, – она как-то очень по-детски всхлипнула. – А заставлять его я не хочу.
– А как можно заставить? – осторожно спросила Маришка. Не то, чтобы ей это так сильно нужно было знать, но мало ли что.
Альмина вдруг залилась краской и даже перестала всхлипывать.
– Эээ… разные бывают способы, – уклончиво ответила она. – Но они все нечестные.
До Маришки наконец дошло, о чем идет речь, она почувствовала, что тоже краснеет, и поспешно сказала:
– Нечестные нам не подходят. С королем Томашем можно только по-честному.
– Знаю… Но как?
Маришка хитро улыбнулась.
– Альмина, – торжественно сказала она, – вот ответь мне, кто был самым-самым благородным королем, образцом для подражания, ну и вообще символом рыцарства?
Принцесса растерянно пожала плечами.
– Кто? Гаральд Завоеватель, наверное. В романах и балладах его так обычно и называют – «король-рыцарь». Но при чем тут он?
– А вот при том! – Маришка торжественно вручила ей раскрытую книгу. – Читай!
Альмина пробежалась по странице глазами и ошеломленно ахнула.
– Не может быть! На уроках истории нам этого не рассказывали.
– О Марине Доброй тоже не все рассказывали, как ты помнишь.
– И ты думаешь, это поможет? – в голосе принцессы все еще звучало сомнение.
– Поможет, – Маришка отобрала у нее книгу. – Еще как поможет, если, конечно, мы все правильно сделаем. А для этого нам нужен Карел, без него нет смысла даже пытаться.
Альмина согласно кивнула.
– Я могу связаться с ним через леди Эльсибу, она моя кузина и оставила мне зеркало вызова. А уж Карел с Михалом сами придумают, как им приехать.
– Отлично! – Маришка радостно ощущала себя самой настоящей заговорщицей. – К этому времени мы как раз подготовимся.
Принцесса хотела еще что-то спросить, слегка замялась, но все же решилась:
– Но как быть с моей клятвой?
Маришка лукаво подмигнула ей.
– А вот тут начинается самое интересное!
***
Как это ни смешно, но проще всего оказалось устроить приезд Карела и Михала в Лунию. Выяснилось, что какие бы там законы и традиции ни были, день рождения наследного принца должен праздноваться в столице, и точка. А Карел родился тридцатого травеня, как раз ровно за месяц до Маришки.
Значит, на подготовку хитрого плана в распоряжении Маришки и Альмины оказались полтора с лишним месяца. С виду много времени, ага, если забыть про математику. Только вот как о ней забудешь, если графиня Доран желала самолично проверять успехи своей подопечной, и Маришка была вынуждена каждый день предъявлять ей тетрадки с решенными задачами.
Кстати, делами Карела графиня тоже очень интересовалась. Она вроде бы и не задавала много вопросов, но как-то само собой оказывалось так, что Маришка ей все рассказывала. То есть, почти все – кроме их с Альминой тайного плана. Хотя, временами ей приходило в голову, что леди Доран не только не возмутилась бы, но как раз поддержала бы ее идею расстройства помолвки. Графиня весьма неприязненно отзывалась о принудительных браках и не одобряла упорное намерение короля Томаша соблюсти клятву во что бы то ни стало.
– Видите ли, госпожа Марина, – как-то раз сказала она, – я считаю ее высочество прелестной девушкой, умной, благородной и со всех сторон замечательной. Но все эти добродетели – ничто, если нет между людьми приязни. Вы должно быть слышали, что я была шутихой королевы Каролины?
– Слышала, – затаив дыхание, ответила Маришка. Ну наконец-то появилась возможность узнать что-нибудь о покойной королеве, о которой во дворце почему-то было не принято упоминать.
– Я не так долго прослужила в этой должности – прежнюю шутиху убили… – графиня замялась. – Времена были такие… сложные. И королеву уже ничто и никто не мог защитить, хоть я и пыталась. Но речь не об этом. Дело в том, что вся эта трагическая история началась с такой банальности, как несчастливый брак.
– Но король Томаш такой хороший, – растерянно прошептала Маришка.
Графиня кивнула.
– Я не спорю. Его величество – образец благородства, ума, храбрости и всех прочих достоинств. Но в те времена ему было всего семнадцать лет, и они с королевой Каролиной не любили друг друга почти так же сильно, как теперь не любят друг друга Карел и принцесса Альмина. Вот потому я и страшусь за их судьбу, ведь королю Томашу несчастливый брак ожесточил душу, а королеве Каролине стоил жизни. А ведь их сердца были свободны, – она вздохнула. – Карелу и принцессе будет в сотню раз тяжелее.
Маришка даже по-настоящему прикусила язык – прямо так и зажала его между зубов, чтобы ничего не спросить. Знала уже, что на некоторые темы не надо даже начинать разговор – обязательно проговоришься о том, что никому нельзя знать.
Но слова графини крепко засели у нее в голове. В каком-то смысле, они облегчали ей совесть, ведь она по-прежнему сомневалась в своем праве вмешиваться в личные дела короля и принца.
Однако, сомнения сомнениями, а к приезду Карела все было готово. Альмина знала свою роль наизусть и, судя по бледному изможденному виду, учила ее днем и ночью. Уже и король заметил, что с принцессой что-то неладно. Да так заметил, что даже у Маришки спросил, не знает ли она в чем причина нездоровья Альмины. Маришка не моргнув глазом ответила (и почти не соврала ведь), что та сильно переживает из-за приближающейся свадьбы.
– Вы же знаете, дядя Томаш, что Альмина не хочет торопиться со свадьбой. Но, конечно, она сдержит слово, даже если ей из-за этого придется умереть.
Она с удовольствием отметила, что король помрачнел и, кажется, даже слегка испугался. Ничего, пусть помучается, это для их плана только лучше будет. Вообще, Маришка, как человек увлекающийся, уже мысленно женила короля Томаша на Альмине, распланировала их счастливую жизнь лет на десять вперед и теперь считала этот вариант не только отличным, но и единственно возможным.
Плохо только, что невозможно было предупредить ни Карела, ни хотя бы Михала. Не посвящать же в интригу леди Эльсибу. Оставалось надеяться, что они сами все поймут и подыграют в нужный момент. Ну а если Карел не подыграет… Маришка задумалась. А действительно, что тогда?
Она тряхнула головой, отгоняя неприятные мысли. Тогда он дурак, совсем не стоит таких усилий, и нечего о нем даже думать. Вот так!
***
Но вопреки всему ее самоубеждению, Карел не выходил у Маришки из головы. А вдруг он сорвет их хитрый план? Мало ли что он там придумает, с его-то тягой к бурной деятельности. Он ведь тоже понимает, что до возвращения клятвы осталось всего ничего, и после Дня Солнца поводов откладывать свадьбу с принцессой больше не будет.
А если… Маришке вдруг пришла в голову страшная мысль. Если Карел решил смириться с отцовской волей? Его ведь для того и отправили в Империю, чтобы он там научился серьезнее смотреть на государственные обязанности. Что тогда будет с Альминой, и подумать страшно, у нее только-только надежда появилась.
Хотя, вот чего Маришка по-прежнему совсем не понимала, так это столь сильной ненависти между Альминой и Карелом. Точнее, не то чтобы ненависти, у них ведь общие дела и даже тайные договоренности какие-то оказались, а такого нежелания пожениться. С виду они просто идеальная пара, как в сказке – прекрасная принцесса и красивый храбрый принц. Ну ладно Альмина – может быть она сразу же в короля влюбилась, и ей любой другой жених уже не мог понравиться. Но почему Карел с такой неприязнью смотрит на такую красивую девушку?
В конце концов она не выдержала и накануне приезда принца прямо поинтересовалась у Альмины, давно ли они с Карелом знакомы, и почему настолько сильно друг друга не любят. Принцесса так смутилась, что Маришка растерялась и немного испугалась – неужто она опять лезет в какие-то тайны? Но Альмина быстро взяла себя в руки и, опустив глаза, ответила:
– Это я виновата. Он меня спасал, а я…
– А ты? – тихо переспросила Маришка, начиная о чем-то догадываться.
– Я испугалась. Я знаю, это низко, это глупо, это возврат к Темным Векам. Но ничего не могу с собой поделать, – принцесса всхлипнула. – Если бы не Карел, меня бы убили. Он рисковал, он… он лучше всех, наверное. Но я не могу. Я все время помню того убитого человека.
– Карел его убил? – Маришка вспомнила разговор со лже-шутом.
Принцесса кивнула, прижимая к губам платок.
– Да. Ты не думай, у нас в Лакмане неспокойно, я и прежде видела смерти, видела трупы, но он его… – она осеклась и замолчала.
Но Маришка и так поняла, о чем речь.
– Загрыз?
Альмина быстро вскинула на нее полные слез глаза.
– Ты знаешь?! Это же государственная тайна!
– Да, – вздохнула Маришка, – знаю. Баронессу Линдон ведь при мне… – она не стала продолжать, увидев, как принцесса судорожно сглотнула.
– И ты не испугалась?
– Ну, я ведь уже знала, что Карел… такой, – Маришка улыбнулась, припоминая свое невероятное приключение. – Правда, я тогда думала, что он Михал, но теперь это уже неважно, я больше не обижаюсь. К тому же, он меня спасал, самому ему что – махнул хвостом, и только его и видели.
Принцесса даже приоткрыла рот, позабыв о приличиях.
– Ты не испугалась! – она покачала головой. – Меня воспитывали лучшие учителя, я читала философов и политиков, я готовилась к трону, но хватило всего одного темного, засевшего где-то в глубине памяти суеверия – и я струсила. А ты – нет!
– Я просто сказок много читала, – пробормотала озадаченная такой горячностью Маришка. – Ты не вини себя так…
– Это еще не все, – горько усмехнулась Альмина. – А теперь подумай, почему меня не любит Карел.
Действительно, почему? В памяти всплыл страдальческий голос «я – чудовище, от меня надо бежать подальше». Маришку бросило в жар.
– Нет! – ахнула она. – Это ты назвала его чудовищем? Как ты могла?
Синие глаза принцессы снова наполнились слезами.
– Я очень испугалась. Я потом искренне просила прощения, клянусь. Но Карел ужасно чувствительный и самолюбивый, он так и не забыл мне этих глупых слов.
– Искренне? – сердито фыркнула Маришка.
– Искренне! – Альмина прижала руки к груди. – Клянусь тебе. Я знаю, что виновата, я помню, что виновата, но…
– Но это все слова, – продолжила за нее Маришка, – а в глубине души ты все равно видишь в нем не человека, а волка.
Принцесса обреченно кивнула.
– Да. И Карел это чувствует, – она вытерла слезы и глубоко вздохнула. – Пойми, я могла бы переступить через свои эмоции, смириться и делать вид, будто все в порядке. Меня этому всю жизнь учили. Но Карел всегда помнит, что я вижу в нем волка, а я всегда помню, что он помнит… – Альмина окончательно смешалась и беспомощно пожала плечами. – Думаю, ты все поняла, дальше объяснять смысла нет. Нам с Карелом бесполезно притворяться друг перед другом.
Когда Альмина ушла к себе, Маришка еще долго колебалась, обдумывала, решала. Но, в конце концов, все же взяла шаль и, стараясь не привлекать излишнего внимания, добежала до кабинета королевского шута. Тот нисколько не удивился, когда увидел ее на пороге. Впрочем, он никогда не удивлялся.
– Что случилось, госпожа Марина?
– Господин Рикард, мне надо срочно увидеть короля. Это очень важно.
Шут помедлил несколько секунд, внимательно вглядываясь в ее лицо, потом сделал приглашающий жест и повел за собой по каким-то потайным переходам.
***
Как там прошло празднество, Маришка не запомнила, не до того было. Тем более что на бал ее по обыкновению не пустили, как несовершеннолетнюю. Но в этот раз она нисколько не расстроилась – какой там еще бал, кому он нужен, когда впереди такой важный вечер.
По еще одной из королевских традиций, день рождения наследника престола торжественно праздновался днем, а вечером был ужин в семейном кругу. Альмина, нервничавшая до дрожи в пальцах, поприсутствовала на балу ровно столько, сколько требовал этикет, а потом убивала время, рассказывая Маришке о происхождении некоторых традиций. Все эти семейные ужины, по ее словам, ввела в обычай сама Марина Добрая, чтобы поддержать патриархальные семейные ценности, пошатнувшиеся после многолетних междоусобных войн.
О Марине Доброй Маришка всегда любила слушать, но сейчас даже обожаемая легендарная королева не могла заинтересовать ее настолько, чтобы отвлечь от разглядывания медленно ползущей часовой стрелки. Ну почему, когда чего-то ждешь, время тянется так медленно?!
Наконец, бал закончился, и королевский кружок, несколько поредевший из-за отсутствия барона Линдона с супругой, собрался в столовой. Ясно, что по барону и тем более по его жене никто не скучал, но все-таки само их отсутствие неприятно напоминало о неладах в королевской семье.
Ужин прошел хуже некуда, хотя господин Рикард и Михал шутками и разговорами пытались немного сгладить всеобщее напряжение.
