– Все они кобели проклятые, мой по молодости тоже загулял, так я его быстро вышвырнула.
Сущность сзади бабки стала махать своими конечностями, сердиться, подзадоривая хозяйку, и бабку «понесло». Лицо ее побагровело от гнева и ненависти, глаза метали молнии, а сущность расцветала и млела, высасывая эмоции старухи.
– Я бы их всех кастрировала, всех до единого, своих детей бросают, что вытворяют, собаки!
Светка испугалась, что бабушку сейчас разобьет паралич, и бегай потом, доказывай, что она здесь ни при чем, пора было как-то успокаивать бабулю – и больше никаких экспериментов.
– Софья Павловна, я с вами вполне согласна, но понимаете, ведь среди всей этой серой массы есть любящие отцы и прекрасные семьянины. Может, все дело в воспитании? Ну и потом… встречаются и среди женщин гулящие.
– Да всякого я насмотрелась на своем веку, – уже более спокойно ответила бабка и села с гордо поднятой головой.
Сущность позади нее не ожидала таких перемен и предприняла еще несколько попыток разозлить хозяйку, но тщетно.
«Вот это характер, – с восхищением и удивлением подумала Светка, – прям из стали вылеплен, умеет мгновенно собраться, как будто и не было ничего несколько минут назад».
– Я люблю чистоту и порядок, полы будешь мыть три раза в неделю, пыль протирать каждый день. Возьму с тебя шесть тысяч за проживание. Пойдем, покажу тебе твою комнату.
Она встала и повела растерянную Светку за собой. Открыла двери, приглашая, и вымолвила:
– Проходи.
Светлана оказалась в крошечной комнатке, в которой была старинная деревянная кровать, в цвет ей в углу стоял комод. Маленький круглый столик с двумя дубовыми стульями у окна, которое прикрывали тяжёлые бархатные шторы. В противоположном углу от кровати – резная этажерка. Мебель была старинная и по нынешним меркам стоила немалых денег.
– Ну вот, как видишь, комнатка маленькая, да тебе одной много и не надо! Мебель старинная, так что береги! – Бабка открыла дверцы дубового шкафа. – Вещи свои можешь уложить на нижнюю полку, все остальные у меня заняты. Да, можешь еще пару вешалок принести, повесить самое необходимое, я не терплю, когда вещи валяются на кровати или висят на спинках стульев. Поняла?
– Я все уяснила.
– А работаешь кем?
– Бухгалтером.
– Профессия хорошая, как раз для женщины. Платят хорошо, не задерживают?
– Нет, не задерживают, все выплаты вовремя.
– А то я не люблю, когда начинаются всякие недоразумения насчет денег. Поэтому деньги будешь отдавать десятого числа каждого месяца, и оплата вперед. Согласна?
– Да, я согласна.
– Полку в холодильнике я тебе выделю, тарелки и кастрюли свои принесешь. Я свою посуду мою сама, а то не дай бог что разобьешь, мне любая вещь в моем доме – память, уяснила?
– Да, конечно, все поняла.
– Вот, еще чуть не забыла, подушку, одеяло и постельное тоже свое принесешь. Ключ дам, когда деньги заплатишь, и паспортные данные твои перепишу.
Светка тяжко вздохнула и пошла к выходу, оплакивая свою будущую жизнь.
«Попала в гестапо, всю кровушку выпьет, корова старая, вон как сущность раздобрела, пока она мне команды отдавала. И почему я такая невезучая, все только измываются надо мной, пользуются моей добротой. Хотя если я ее так про себя ругаю, то я такая же, как и она, злая. Злая ты, Светка – злая как собака, просидевшая всю жизнь на цепи».
Бабка стояла рядом и не сводила с гостьи глаз, пока та надевала туфли.
– Вещи свои перевезешь завтра, на сегодня у меня уже сил нет, пойду, прилягу. Это вы, молодые, скачете, как кузнечики, а нам старикам не до этого, все болит.
Светлана обулась, подняла голову и посмотрела на бабку – сущность отдыхала.
«Накушалась и спит себе спокойно».
Светка отвела взгляд.
– Так, если я вас правильно поняла, вы согласны сдать мне комнату в вашей квартире.
– Правильно поняла, завтра можешь заселяться.
– Спасибо.
Выйдя из квартиры, женщина не спеша стала спускаться по ступенькам, напевая знакомую мелодию.
– И начнется моя новая жизнь! Не вернется все, что было чужим. Я тебя в ней не оставлю. И начнется моя новая жизнь! Да, начнется, без обмана и лжи! Я тебя в ней исправлю.
Выйдя из подъезда, посмотрела на небо и прошептала:
– Спасибо, Господи, за то, что помогаешь мне! И поддержи меня на моем пути, не дай оступиться, не дай разувериться.
Быстро смахнула набежавшие слезы и зашагала на остановку. Сегодня нужно было успеть перевести вещи к куме. Весь вечер у нее ушел на таскание сумок. Взяв последнюю, Светлана присела на краешек дивана, обвела грустным взглядом стены, к горлу подступил комок, в носу защипало от подступивших слез, не в силах больше выносить терзания, женщина разрыдалась. Казалось, сил уже не осталось ни на что.
– За что мне все это? – завыла Светка от жалости к себе. – За что?! – закричала она и упала на диван, обхватила голову руками, скатилась на пол и завыла в голос.
Сердце горело огнем от боли, страха и незнания того, что ждет впереди.
– Столько лет жизни! – кричала она, катаясь и корчась по полу от охвативших ее терзаний. – Каждый угол дома вымыт и перетерт не единожды. Теперь нужно бросить родной дом, бросить все и отправляться неизвестно куда. Как я буду жить в чужом доме? Как?! – с надрывом выла, всхлипывая, продолжая корчиться на полу, чувствуя себя еще больше брошенной и никому не нужной.
В этом огромном мире она одна со своими бедами и печалями, и от этого становилось еще горше. Вылив слезами страхи и жалость к себе, успокоилась, встала, качаясь, посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась. Зареванные глаза и распухший нос, как теперь поедешь в таком виде?
«Краса ты моя ненаглядная, люди будут шарахаться в стороны. И что, легче тебе стало от этих слез? Нет, не легче, а еще горше!» – ответила она себе самой, повернулась, окинула прощальным взглядом комнату и зашагала к выходу.
Закрыв дверь, провернула два раза ключ в замке, вытащила его и бросила под лежащий у порога коврик. Идя по дорожке к калитке, представляла, как приедет Генка с работы и, увидев, что ее нет дома, обрадуется и вздохнет с облегчением. Он теперь свободен, «эта тварь» покинула его дом.
У нее не было на него обиды, была только пустота – как глубокая черная пропасть. И казалось, что она пытается захватить женщину в свои объятья, чтобы раздавить и уничтожить. Нужно найти в себе силы все это преодолеть, только сейчас почему-то их совсем нет, этих самых сил. В голове шум, слабость во всем теле такая, что ноги передвигаются сами по себе. Она не помнила, как дошла до остановки, как села в автобус и как выходила из него. Очнулась только, когда услышала звонкий голос Юльки.
– Ты, что с дуба рухнула? Ну, посмотри, на кого ты похожа?
– Ругай, ругай меня, Юличка, иначе я сойду с ума. В голове один туман и сил совсем нет.
– Нефиг доводить себя, я вон с ребенком в девяностых осталась, и как видишь, жива!
– У тебя хоть свой угол был.
– А что угол, – уже всхлипывая, говорила Юлька, плечи прогнулись от одиночества и забот, – что, думаешь, легко было?
– Нет, нелегко, и за что нам все это?
Они обнялись и разрыдались, ревели долго, каждая перебирала в памяти обиды и нестерпимую боль от них.
– Ну все, хватит выть! – вытирая слезы и шмыгая носом, промолвила Юлька. – Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда. Так что, подруга, вставай и пошли на кухню лопать беляши.
При этом слове Светка посмотрела на стоящую перед ней и поглаживающую свой живот Юльку. Беляши та делала отменные, и в данный момент Светка поняла, что безумно голодна и вымотана, и плевать ей на все сущности в мире и их желания. Главное, что Светка и Юлька живые, со своими земными человеческими запросами, а все остальное дорожная пыль.
– Сразу не могла сказать, что беляшей наделала, реветь бы не пришлось! – идя на кухню, крикнула Светка удивленной Юльке.
– Вот ты даешь, кума! – покачала головой Юлька, когда увидела, что Светка уже доедает первый беляш.
– Веришь или нет, так есть хочется, наверное, от этого и ревела. Слушай, а молоко у тебя найдётся?
– У меня все найдется. – Юлька достала молоко из холодильника и разлила по чашкам.
Светка отхлебнула прохладного молока, закрыла глаза от удовольствия и что-то промычала невнятное.
– Что ты там мычишь?
– Такая вкуснятина, тут не только замычишь, а еще и захрюкаешь от удовольствия. Такая вкуснотень… и где эти мужики.
– Мужикам нужны стройные, красивые, а у меня один спасательный пояс чего только стоит. – Юлька показала на свой выпирающий живот. – Ну и фиг с ними, пусть ходят голодными и кости глодают.
Они прыснули со смеху.
– Хватит уже, а то подавлюсь. И все-таки, Юлька, я думаю, ходит где-то твоё счастье.
– Ага, бродит и углы домов сшибает, всё никак не дойдет.
Представив описанную картину, вновь засмеялись.
– А хочешь мяса тушеного?
– Нет, на ночь, чтобы одни кошмары снились... Нахваталась всего, уже тяжесть в животе.
– Какая там у тебя тяжесть, поклевала как цыплёнок.
– Во всем меру надо знать, да и перехотелось уже что-то. Так что спасибо за хлеб и соль.
– На здоровье.
Юлька взяла кружки и помыла их.
– Тогда пойдем в комнату, я тебе на диване постелила.
– Спасибо, Юличка.
– Да ладно тебе, как будто мы чужие, ты мне вон сколько времени помогала.
Они прошли в комнату.
– Вот тебе спальное место, – взяла Юлька подушку и взбила ее, – спать будешь, или телик посмотрим?
– Давай телик, посидим, отвлечем голову от дурных мыслей.
Юлька включила телевизор, пощелкала каналы, пока не нашла какое-то кино. Они, закинув ноги на диван, уселись смотреть очередную мыльную оперу. Светка не любила всю эту мутотень, но не хотела обижать подругу и поэтому уставилась в телевизор, а мыслями была далеко. Она блуждала в счастливом прошлом, вспоминала себя молодую. Жалко, нельзя вернуть то время, хотя нет, лучше вообще туда не возвращаться, заново построить жизнь нельзя, а переживать то, что было, ей панически не хотелось.
Наконец фильм закончился. Юлька встала.
– Я пошла спать, а ты, если хочешь, пощелкай, может, что интересное найдешь.
Светка закрыла глаза.
– Спокойной ночи, Юль, спасибо тебе.
– Хватит уже свое спасибо раздавать, спи спокойно и, как говорят, на новом месте приснись жених невесте.
– Не смеши. Ты много видела невест в пятьдесят три года?
– Ну особо не видела, но ты ведь такая хорошая, добрая.
– А ты, выходит, злая?
– Нет, не злая.
– Тогда какие женихи?
– А мне зачем, все время говоришь, чтобы я себе мужика нашла.
– Ты другое дело. Ты половину сознательной своей жизни одна прожила, а я по самое горло наелась ими. Никого видеть не могу. Нет никакой любви на белом свете, все это лишь физическое влечение. Мать-природа требует продолжения рода, вот и вьются возле нас самцы, а когда надоедаем, бросают, да еще с таким безразличием, как будто это не они совсем недавно обнимали, любили и пылали страстью. Теперь они другим говорят прекрасные слова, других целуют и не могут наглядеться. Ой, все, Юлька, иди ты с этими мужиками в дырень, совсем голову заморочила.
– Все поняла, испаряюсь. Говорят, время лечит, может, и ты со временем все переосмыслишь.
– Глупая ты, время не лечит, наоборот, оно пытается постоянно напомнить о прошлом. Будто сама не понимаешь. Ты вон сколько без своего прожила, а легче, что ли, не мучают обиды.
– Ну, бывает иногда. Хорошего так и не видела в своей жизни.
– Нет, Юлька, не говори глупости, последний твой был хоть куда, будет, что в старости вспомнить. А вот мне лучше ничего не вспоминать, тошно от всего и гадко. Ты спать мне дашь?
– Все, испаряюсь.
Юлька ушла в другую комнату и прикрыла дверь.
«Вот так и мне нужно закрыть еще одну дверь, плотно и наглухо, и никогда не открывать ее. Сколько этих дверей ты закрыла, девочка моя, откуда только у тебя силы берутся. Юлька, дуреха смешная, со своими советами... И надо же до такого додуматься…»
– На новом месте приснись жених невесте, – с улыбкой на устах и щемящей жалостью к себе прошептала Светка и погрузилась в сон.
Сон был беспокойным. За ней кто-то гнался, но кто – было не разобрать. Страх душил так, что дыхание замирало, когда она в очередной раз спотыкалась и падала, а сердце стучало словно набат, глухо и с надрывом. Почувствовав чужое дыхание на своих волосах, поднималась, от трепета едва стоя на трясущихся ногах, и вновь бежала. И когда уже потеряла веру и надежду на спасение, ее схватили за руку. От неожиданности она еще больше испугалась и попыталась вырваться. Но захват был крепким, сильные руки прижали ее к мужскому телу. Светка глубоко дышала, сердце продолжало стучать учащенно и с надрывом, отвлекая своим бешеным ритмом от голоса возле ее уха, шептавшего что-то.
Светка замерла, от мужчины исходили мощь и спокойствие. Но самым необычным и непривычным было для нее чувствовать сильные мужские руки, так нежно прижимающие ее. Ей стало спокойно и тепло в объятиях, она уже никого не боялась, все страхи улетучились, хотелось, чтобы этот мужчина никогда не разжимал своих рук. Она прижалась к нему, оперлась головой о его грудь и наконец услышала, что он говорит.
– Тише, маленькая, успокойся. Я рядом.
От его бархатистого голоса и горячего дыхания по ее телу пробежала горячая волна мурашек. Мужчина откинул копну ее светлых волос с шеи, нежно прошелся губами до уха, захватил мочку, чуть прикусил.
Ноги Светки от прикосновений его губ стали ватными. Дыхание мужчины участилось. Он целовал ее шею, плечи, сильные руки нежно ласкали ее тело, раз за разом цепляя пальцами затвердевшие соски, заводя Светку, еще больше возбуждая. Стоны желания раз за разом срывались с ее губ, пальцы сжимались от нестерпимого наслаждения, что испытывала Светка в его крепких руках. Волна страсти накрыла с головой, отключила от всего мира, поместив в кокон, сотканный из ласк и нежности. Был только этот мужчина: его губы, его жаркое дыхание, его руки, заставляющие ее тело трепетать и изнывать от желания познать его в себе. Сил сдерживаться не хватало. Светлана повернулась и уткнулась лицом в его грудь, удивившись росту незнакомца.
– Маленькая моя, – прошептал он, коснувшись настойчивыми губами ее волос, виска, щеки. Сильные руки, сжимающие ее спину, переместились – одна к волосам, другая проскользнула между ее ног.
Светка вскрикнула от сладостной истомы, прошедшей волной по всему телу, подалась навстречу ласковым движениям пальцев. Кусая губы, сдерживала стоны наслаждения. Ее тонкие пальцы впивались в широкую спину от невыносимой пытки удовольствия, в которой она купалась. Пытка сладостью была невыносима, к счастью для нее, незнакомец желал ее не меньше. Обхватив волосы рукой, он приподнял ее голову, продолжая шептать:
– Маленькая моя. Какая же ты горячая, мокренькая. Хочу тебя всю.
Светлана почувствовала его горячее учащенное дыхание возле своих губ, чуть приоткрытых в ожидании прикосновения. Но еще большее желание было у нее увидеть мужчину, от ласковых рук которого она забыла обо всем на свете. Светка распахнула глаза. От вида широкой мужской груди испытала удивление. Незнакомец отстранился от ее губ и выпрямился, буквально в тот миг, когда она открыла глаза. Словно дразня, заводя ее еще больше, вызывая желание увидеть его. Светлана стала медленно поднимать свою голову…
– Ты проснулась или спишь?
Голос Юльки разорвал кокон сладостного сновидения.
Сущность сзади бабки стала махать своими конечностями, сердиться, подзадоривая хозяйку, и бабку «понесло». Лицо ее побагровело от гнева и ненависти, глаза метали молнии, а сущность расцветала и млела, высасывая эмоции старухи.
– Я бы их всех кастрировала, всех до единого, своих детей бросают, что вытворяют, собаки!
Светка испугалась, что бабушку сейчас разобьет паралич, и бегай потом, доказывай, что она здесь ни при чем, пора было как-то успокаивать бабулю – и больше никаких экспериментов.
– Софья Павловна, я с вами вполне согласна, но понимаете, ведь среди всей этой серой массы есть любящие отцы и прекрасные семьянины. Может, все дело в воспитании? Ну и потом… встречаются и среди женщин гулящие.
– Да всякого я насмотрелась на своем веку, – уже более спокойно ответила бабка и села с гордо поднятой головой.
Сущность позади нее не ожидала таких перемен и предприняла еще несколько попыток разозлить хозяйку, но тщетно.
«Вот это характер, – с восхищением и удивлением подумала Светка, – прям из стали вылеплен, умеет мгновенно собраться, как будто и не было ничего несколько минут назад».
– Я люблю чистоту и порядок, полы будешь мыть три раза в неделю, пыль протирать каждый день. Возьму с тебя шесть тысяч за проживание. Пойдем, покажу тебе твою комнату.
Она встала и повела растерянную Светку за собой. Открыла двери, приглашая, и вымолвила:
– Проходи.
Светлана оказалась в крошечной комнатке, в которой была старинная деревянная кровать, в цвет ей в углу стоял комод. Маленький круглый столик с двумя дубовыми стульями у окна, которое прикрывали тяжёлые бархатные шторы. В противоположном углу от кровати – резная этажерка. Мебель была старинная и по нынешним меркам стоила немалых денег.
– Ну вот, как видишь, комнатка маленькая, да тебе одной много и не надо! Мебель старинная, так что береги! – Бабка открыла дверцы дубового шкафа. – Вещи свои можешь уложить на нижнюю полку, все остальные у меня заняты. Да, можешь еще пару вешалок принести, повесить самое необходимое, я не терплю, когда вещи валяются на кровати или висят на спинках стульев. Поняла?
– Я все уяснила.
– А работаешь кем?
– Бухгалтером.
– Профессия хорошая, как раз для женщины. Платят хорошо, не задерживают?
– Нет, не задерживают, все выплаты вовремя.
– А то я не люблю, когда начинаются всякие недоразумения насчет денег. Поэтому деньги будешь отдавать десятого числа каждого месяца, и оплата вперед. Согласна?
– Да, я согласна.
– Полку в холодильнике я тебе выделю, тарелки и кастрюли свои принесешь. Я свою посуду мою сама, а то не дай бог что разобьешь, мне любая вещь в моем доме – память, уяснила?
– Да, конечно, все поняла.
– Вот, еще чуть не забыла, подушку, одеяло и постельное тоже свое принесешь. Ключ дам, когда деньги заплатишь, и паспортные данные твои перепишу.
Светка тяжко вздохнула и пошла к выходу, оплакивая свою будущую жизнь.
«Попала в гестапо, всю кровушку выпьет, корова старая, вон как сущность раздобрела, пока она мне команды отдавала. И почему я такая невезучая, все только измываются надо мной, пользуются моей добротой. Хотя если я ее так про себя ругаю, то я такая же, как и она, злая. Злая ты, Светка – злая как собака, просидевшая всю жизнь на цепи».
Бабка стояла рядом и не сводила с гостьи глаз, пока та надевала туфли.
– Вещи свои перевезешь завтра, на сегодня у меня уже сил нет, пойду, прилягу. Это вы, молодые, скачете, как кузнечики, а нам старикам не до этого, все болит.
Светлана обулась, подняла голову и посмотрела на бабку – сущность отдыхала.
«Накушалась и спит себе спокойно».
Светка отвела взгляд.
– Так, если я вас правильно поняла, вы согласны сдать мне комнату в вашей квартире.
– Правильно поняла, завтра можешь заселяться.
– Спасибо.
Выйдя из квартиры, женщина не спеша стала спускаться по ступенькам, напевая знакомую мелодию.
– И начнется моя новая жизнь! Не вернется все, что было чужим. Я тебя в ней не оставлю. И начнется моя новая жизнь! Да, начнется, без обмана и лжи! Я тебя в ней исправлю.
Выйдя из подъезда, посмотрела на небо и прошептала:
– Спасибо, Господи, за то, что помогаешь мне! И поддержи меня на моем пути, не дай оступиться, не дай разувериться.
Быстро смахнула набежавшие слезы и зашагала на остановку. Сегодня нужно было успеть перевести вещи к куме. Весь вечер у нее ушел на таскание сумок. Взяв последнюю, Светлана присела на краешек дивана, обвела грустным взглядом стены, к горлу подступил комок, в носу защипало от подступивших слез, не в силах больше выносить терзания, женщина разрыдалась. Казалось, сил уже не осталось ни на что.
– За что мне все это? – завыла Светка от жалости к себе. – За что?! – закричала она и упала на диван, обхватила голову руками, скатилась на пол и завыла в голос.
Сердце горело огнем от боли, страха и незнания того, что ждет впереди.
– Столько лет жизни! – кричала она, катаясь и корчась по полу от охвативших ее терзаний. – Каждый угол дома вымыт и перетерт не единожды. Теперь нужно бросить родной дом, бросить все и отправляться неизвестно куда. Как я буду жить в чужом доме? Как?! – с надрывом выла, всхлипывая, продолжая корчиться на полу, чувствуя себя еще больше брошенной и никому не нужной.
В этом огромном мире она одна со своими бедами и печалями, и от этого становилось еще горше. Вылив слезами страхи и жалость к себе, успокоилась, встала, качаясь, посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась. Зареванные глаза и распухший нос, как теперь поедешь в таком виде?
«Краса ты моя ненаглядная, люди будут шарахаться в стороны. И что, легче тебе стало от этих слез? Нет, не легче, а еще горше!» – ответила она себе самой, повернулась, окинула прощальным взглядом комнату и зашагала к выходу.
Закрыв дверь, провернула два раза ключ в замке, вытащила его и бросила под лежащий у порога коврик. Идя по дорожке к калитке, представляла, как приедет Генка с работы и, увидев, что ее нет дома, обрадуется и вздохнет с облегчением. Он теперь свободен, «эта тварь» покинула его дом.
У нее не было на него обиды, была только пустота – как глубокая черная пропасть. И казалось, что она пытается захватить женщину в свои объятья, чтобы раздавить и уничтожить. Нужно найти в себе силы все это преодолеть, только сейчас почему-то их совсем нет, этих самых сил. В голове шум, слабость во всем теле такая, что ноги передвигаются сами по себе. Она не помнила, как дошла до остановки, как села в автобус и как выходила из него. Очнулась только, когда услышала звонкий голос Юльки.
– Ты, что с дуба рухнула? Ну, посмотри, на кого ты похожа?
– Ругай, ругай меня, Юличка, иначе я сойду с ума. В голове один туман и сил совсем нет.
– Нефиг доводить себя, я вон с ребенком в девяностых осталась, и как видишь, жива!
– У тебя хоть свой угол был.
– А что угол, – уже всхлипывая, говорила Юлька, плечи прогнулись от одиночества и забот, – что, думаешь, легко было?
– Нет, нелегко, и за что нам все это?
Они обнялись и разрыдались, ревели долго, каждая перебирала в памяти обиды и нестерпимую боль от них.
– Ну все, хватит выть! – вытирая слезы и шмыгая носом, промолвила Юлька. – Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда. Так что, подруга, вставай и пошли на кухню лопать беляши.
При этом слове Светка посмотрела на стоящую перед ней и поглаживающую свой живот Юльку. Беляши та делала отменные, и в данный момент Светка поняла, что безумно голодна и вымотана, и плевать ей на все сущности в мире и их желания. Главное, что Светка и Юлька живые, со своими земными человеческими запросами, а все остальное дорожная пыль.
– Сразу не могла сказать, что беляшей наделала, реветь бы не пришлось! – идя на кухню, крикнула Светка удивленной Юльке.
– Вот ты даешь, кума! – покачала головой Юлька, когда увидела, что Светка уже доедает первый беляш.
– Веришь или нет, так есть хочется, наверное, от этого и ревела. Слушай, а молоко у тебя найдётся?
– У меня все найдется. – Юлька достала молоко из холодильника и разлила по чашкам.
Светка отхлебнула прохладного молока, закрыла глаза от удовольствия и что-то промычала невнятное.
– Что ты там мычишь?
– Такая вкуснятина, тут не только замычишь, а еще и захрюкаешь от удовольствия. Такая вкуснотень… и где эти мужики.
– Мужикам нужны стройные, красивые, а у меня один спасательный пояс чего только стоит. – Юлька показала на свой выпирающий живот. – Ну и фиг с ними, пусть ходят голодными и кости глодают.
Они прыснули со смеху.
– Хватит уже, а то подавлюсь. И все-таки, Юлька, я думаю, ходит где-то твоё счастье.
– Ага, бродит и углы домов сшибает, всё никак не дойдет.
Представив описанную картину, вновь засмеялись.
– А хочешь мяса тушеного?
– Нет, на ночь, чтобы одни кошмары снились... Нахваталась всего, уже тяжесть в животе.
– Какая там у тебя тяжесть, поклевала как цыплёнок.
– Во всем меру надо знать, да и перехотелось уже что-то. Так что спасибо за хлеб и соль.
– На здоровье.
Юлька взяла кружки и помыла их.
– Тогда пойдем в комнату, я тебе на диване постелила.
– Спасибо, Юличка.
– Да ладно тебе, как будто мы чужие, ты мне вон сколько времени помогала.
Они прошли в комнату.
– Вот тебе спальное место, – взяла Юлька подушку и взбила ее, – спать будешь, или телик посмотрим?
– Давай телик, посидим, отвлечем голову от дурных мыслей.
Юлька включила телевизор, пощелкала каналы, пока не нашла какое-то кино. Они, закинув ноги на диван, уселись смотреть очередную мыльную оперу. Светка не любила всю эту мутотень, но не хотела обижать подругу и поэтому уставилась в телевизор, а мыслями была далеко. Она блуждала в счастливом прошлом, вспоминала себя молодую. Жалко, нельзя вернуть то время, хотя нет, лучше вообще туда не возвращаться, заново построить жизнь нельзя, а переживать то, что было, ей панически не хотелось.
Наконец фильм закончился. Юлька встала.
– Я пошла спать, а ты, если хочешь, пощелкай, может, что интересное найдешь.
Светка закрыла глаза.
– Спокойной ночи, Юль, спасибо тебе.
– Хватит уже свое спасибо раздавать, спи спокойно и, как говорят, на новом месте приснись жених невесте.
– Не смеши. Ты много видела невест в пятьдесят три года?
– Ну особо не видела, но ты ведь такая хорошая, добрая.
– А ты, выходит, злая?
– Нет, не злая.
– Тогда какие женихи?
– А мне зачем, все время говоришь, чтобы я себе мужика нашла.
– Ты другое дело. Ты половину сознательной своей жизни одна прожила, а я по самое горло наелась ими. Никого видеть не могу. Нет никакой любви на белом свете, все это лишь физическое влечение. Мать-природа требует продолжения рода, вот и вьются возле нас самцы, а когда надоедаем, бросают, да еще с таким безразличием, как будто это не они совсем недавно обнимали, любили и пылали страстью. Теперь они другим говорят прекрасные слова, других целуют и не могут наглядеться. Ой, все, Юлька, иди ты с этими мужиками в дырень, совсем голову заморочила.
– Все поняла, испаряюсь. Говорят, время лечит, может, и ты со временем все переосмыслишь.
– Глупая ты, время не лечит, наоборот, оно пытается постоянно напомнить о прошлом. Будто сама не понимаешь. Ты вон сколько без своего прожила, а легче, что ли, не мучают обиды.
– Ну, бывает иногда. Хорошего так и не видела в своей жизни.
– Нет, Юлька, не говори глупости, последний твой был хоть куда, будет, что в старости вспомнить. А вот мне лучше ничего не вспоминать, тошно от всего и гадко. Ты спать мне дашь?
– Все, испаряюсь.
Юлька ушла в другую комнату и прикрыла дверь.
«Вот так и мне нужно закрыть еще одну дверь, плотно и наглухо, и никогда не открывать ее. Сколько этих дверей ты закрыла, девочка моя, откуда только у тебя силы берутся. Юлька, дуреха смешная, со своими советами... И надо же до такого додуматься…»
– На новом месте приснись жених невесте, – с улыбкой на устах и щемящей жалостью к себе прошептала Светка и погрузилась в сон.
Сон был беспокойным. За ней кто-то гнался, но кто – было не разобрать. Страх душил так, что дыхание замирало, когда она в очередной раз спотыкалась и падала, а сердце стучало словно набат, глухо и с надрывом. Почувствовав чужое дыхание на своих волосах, поднималась, от трепета едва стоя на трясущихся ногах, и вновь бежала. И когда уже потеряла веру и надежду на спасение, ее схватили за руку. От неожиданности она еще больше испугалась и попыталась вырваться. Но захват был крепким, сильные руки прижали ее к мужскому телу. Светка глубоко дышала, сердце продолжало стучать учащенно и с надрывом, отвлекая своим бешеным ритмом от голоса возле ее уха, шептавшего что-то.
Светка замерла, от мужчины исходили мощь и спокойствие. Но самым необычным и непривычным было для нее чувствовать сильные мужские руки, так нежно прижимающие ее. Ей стало спокойно и тепло в объятиях, она уже никого не боялась, все страхи улетучились, хотелось, чтобы этот мужчина никогда не разжимал своих рук. Она прижалась к нему, оперлась головой о его грудь и наконец услышала, что он говорит.
– Тише, маленькая, успокойся. Я рядом.
От его бархатистого голоса и горячего дыхания по ее телу пробежала горячая волна мурашек. Мужчина откинул копну ее светлых волос с шеи, нежно прошелся губами до уха, захватил мочку, чуть прикусил.
Ноги Светки от прикосновений его губ стали ватными. Дыхание мужчины участилось. Он целовал ее шею, плечи, сильные руки нежно ласкали ее тело, раз за разом цепляя пальцами затвердевшие соски, заводя Светку, еще больше возбуждая. Стоны желания раз за разом срывались с ее губ, пальцы сжимались от нестерпимого наслаждения, что испытывала Светка в его крепких руках. Волна страсти накрыла с головой, отключила от всего мира, поместив в кокон, сотканный из ласк и нежности. Был только этот мужчина: его губы, его жаркое дыхание, его руки, заставляющие ее тело трепетать и изнывать от желания познать его в себе. Сил сдерживаться не хватало. Светлана повернулась и уткнулась лицом в его грудь, удивившись росту незнакомца.
– Маленькая моя, – прошептал он, коснувшись настойчивыми губами ее волос, виска, щеки. Сильные руки, сжимающие ее спину, переместились – одна к волосам, другая проскользнула между ее ног.
Светка вскрикнула от сладостной истомы, прошедшей волной по всему телу, подалась навстречу ласковым движениям пальцев. Кусая губы, сдерживала стоны наслаждения. Ее тонкие пальцы впивались в широкую спину от невыносимой пытки удовольствия, в которой она купалась. Пытка сладостью была невыносима, к счастью для нее, незнакомец желал ее не меньше. Обхватив волосы рукой, он приподнял ее голову, продолжая шептать:
– Маленькая моя. Какая же ты горячая, мокренькая. Хочу тебя всю.
Светлана почувствовала его горячее учащенное дыхание возле своих губ, чуть приоткрытых в ожидании прикосновения. Но еще большее желание было у нее увидеть мужчину, от ласковых рук которого она забыла обо всем на свете. Светка распахнула глаза. От вида широкой мужской груди испытала удивление. Незнакомец отстранился от ее губ и выпрямился, буквально в тот миг, когда она открыла глаза. Словно дразня, заводя ее еще больше, вызывая желание увидеть его. Светлана стала медленно поднимать свою голову…
– Ты проснулась или спишь?
Голос Юльки разорвал кокон сладостного сновидения.
