Сон мгновенно исчез. Светка тянулась в сон всем своим существом, чтобы вновь испытать то, что ощущала. Но незнакомец медленно растворился с остатками сна.
«Да чтоб тебе мужика заводного найти – такого, чтобы ни днем, ни ночью из постели тебя не выпускал!» – про себя со злостью пожелала она куме не одного мужика, а парочку, и еще, чтобы ночью они ее будили через два часа, а лучше каждый час. Тогда бы она точно не мешала досматривать сны.
– Ты не могла чуть позже зайти? Такой сон прервала.
Светка продолжала лежать с закрытыми глазами и нежиться. Между ног горел огонь, тело, еще помнившее ласковые настойчивые руки мужчины, изнывало от возбуждения.
«Вот это тебя накрыло, Светочка!»
– Что, жених приснился? – не унималась Юлька.
– Какой жених, мне что, двадцать лет! – зло выкрикнула Светка, все так же не открывая глаз, успокаивая свое возбужденное дыхание.
– Так кто тогда снился? – как ни в чем не бывало, продолжала Юлька.
– Мужчина. Так меня прижимал к себе. А какая от него шла сила, ты даже не представляешь – такая пьянящая, зовущая и дурманящая разум.
– Секс-то был?
– Кому что! Какой секс?! – уже на взводе раздраженно вскрикнула Светка.
«Был бы обязательно, если бы не ты со своими вопросами!»
Открыв глаза, она разочарованно поняла, что растаяли последние нити воспоминаний такого прекрасного сна.
– Тебе чего не спится, выходной ведь?
– А, привычка. Да и есть уже хочу, завтракать пора, а ты спишь.
– Вот бы завтракала сама, а я бы лицо его увидела, а так теперь всю оставшуюся жизнь буду терзаться в догадках! Хоть во сне в объятиях настоящего мужика побывала.
– Повезло тебе, я тоже хочу. Так что, Светка, ты как хочешь, а эту ночь диван мой, тоже загадаю на суженого.
– А ты что, еще не спала на нем?
– Нет, диван новый и на новом месте, старый диван у окна стоял.
– Да спи ты, сколько хочешь, на своем диване, я сегодня перееду на новое место жительства.
– А чего ты так торопишься, погостила бы.
– Спасибо, Юлька, но мне привыкать нужно к новому месту, в понедельник на работу. И начнется моя новая жизнь. Раз уже разбудила, иди, вари кашу, а я пока умываться пойду.
Светлана встала, убрала диван и пошла в ванную, почистила зубы. Залезла в душевую, постояла немного, прислушиваясь к себе и своему телу, до сих пор помнившему прикосновения возбужденного мужского тела.
– Да что за наваждение такое?!
«Последний раз тебя так накрывало лет пятнадцать назад. Хотя нет, так ни разу в жизни не накрывало. От одних только прикосновений мгновенно возбудилась. Чуть не заорала – Ваня, вернись, я ваша навеки. Вот это мужик! Так, Светка, это у тебя на нервной почве воображение разгулялось. Заканчивай свои страдания, это всего лишь сон, в жизни таких мужиков не бывает», – выругала она себя и включила на всю холодную воду.
Она захотела раз и навсегда избавиться от наваждения, смыть несбыточные мечты, и ей это удалось. От холодной струи воды чуть не закричала, отскочила в сторону, хватая ртом воздух, вся съежилась и быстро переключила кран на горячую воду. Настроив нужную температуру, закрыла глаза и подставила лицо под струю воды. Образ мужчины всплыл из воспоминаний.
– Не хочешь уходить или хочешь предупредить меня о чем-то?
Сон вещий, Светка поняла это сразу, такой яркий был. Только о чем предупреждал этот сон? Как его расшифровать?
Она выключила воду, взяла полотенце и стала вытираться, все время думая о том, что же высшие силы пытались ей донести. Может, залезть в интернет и там попытаться найти отгадку, хотя нет, чтобы кто-то чужой читал и переживал то, что она пережила… Ладно, постепенно все впечатления стираются, так и этот сон забудется, и через некоторое время будет восприниматься как обычный. Накинув халат, женщина вышла из ванны. По всей квартире разносился запах сгоревшего молока. Светка ухмыльнулась и пошла на кухню.
– Ну ты даешь, кума. Кашу разучилась варить?
– Так я и не варю, мне бы чего-нибудь вкусненького: пирожного, мороженого… – и при этом она загибала пальцы на руке, как Вовка из «Тридесятого царства».
– Стоп, – перебила ее Светка. – Тебе лучше подойдут двое из ларца одинаковых с лица, фигурами вы очень похожи, вот пускай бы и лопали за тебя.
– Еще чего, и что ты привязалась к моей фигуре, я особо не переживаю за ее формы, ни всем же быть как ты.
– Да ладно, проехали, я тоже не идеал.
Светка замолчала, не могла же она сказать Юльке, что ту подбивает на обжорство сущность из другого мира. Да и вправе ли она лезть со своими советами, для чего ее наделили этим даром, сама не знала.
– Прости, я не хотела тебя обижать, просто устала очень, а если честно, я даже не представляю тебя худой.
– Да я и не обижаюсь, знаю, что ты не со зла. – Она разлила кашу по тарелкам, кинула по кусочку масла, взяла сахарницу. – Будешь?
– Нет и так жирно.
– И чем ты только питаешься? – покачала головой Юлька и насыпала себе две ложки сахара.
– Тем же, чем и ты, только чуть поменьше.
«А теперь еще меньше придется», – но этого она не сказала, а улыбнулась Юльке.
– Что, настроение хорошее после сна?
– Настроение хоть куда. Страшно мне чего-то, как представлю свою дальнейшую жизнь, сразу тошнить начинает.
– Не переживай, а то я заплачу. Козел твой Генка.
– Нет, не козел – кролик.
Они прыснули со смеху и долго смеялись до слез.
– Да ну тебя, Светка, ешь, давай, а то каша остынет.
Они позавтракали, Юлька помыла посуду.
– Что сегодня планируешь сделать?
– Я уже говорила, буду заселяться на новое место.
– Чего-то мне за тебя страшно, жить в незнакомом доме с чужим человеком.
– Выбора особого не было, а самое главное – цена подходящая, живут же некоторые, видно, и моя очередь настала.
–Так, может, все-таки подумаешь и поживешь у меня.
– Юль, опять ты за старое, ты понимаешь я ведь не на один день, а минимум лет на пять. Деньги буду копить себе на студию, поэтому буду крайне стеснена в финансах.
– Что я для тебя, кусок хлеба пожалею?
– Вопрос не в этом. Я знаю, что последнее отдашь, но у тебя своя жизнь, и я ничем не хочу тебя стеснять, да и Настя иногда ночует у тебя.
– Да бежит, сопли на кулак наматывает, когда сожитель побьет, ору на нее, а толку нет. Синяки заживут, он приходит к ней с букетом, и она все прощает ему. Идиотка! И в кого только уродилась, уж точно не в меня, чтобы я такое терпела, да ни в жизнь.
– Кто их разберет, эту молодёжь. Ты только не нервничай, себя береги.
– Ага, побережешься тут, завтра на работу нервы мотать, некому в жилетку поплакаться.
– Вам хоть на работе денег добавили?
– Немного, и премию два раза уже выплачивали, говорят, комиссии проверочные ходят, вот и платят, а так кому мы нужны.
Юлька работала в интернате для детей-инвалидов. Ужасная работа, Светка, наверное, не смогла бы работать там, рыдала бы только, глядя на деток. Только одно утешение у кумы и было – на пенсию уйти пораньше.
– Тебе когда на пенсию документы подавать?
– Через полгода, хоть одна радость от всей этой жизни.
– Вот видишь, даже раньше меня на заслуженный отдых уйдешь.
– Уйдешь тут, квартплату заплати, и чего останется.
– Да, работаешь так больше половины жизни, а получать нечего. Вот в советское время наши родители нормальную пенсию получили, жалко, что девяностые все испохабили. Времени еще уйма. И какого беса ты в такую рань встаешь, сиди теперь, жди обеда.
– Ты так и не рассказала сон про мужика.
– А чего рассказывать, стала голову поднимать, чтобы на него посмотреть, а ты тут как тут – спишь или нет?
– А голову зачем поднимать?
– Юлька, чего ты тупишь? Он ростом был под два метра, а может, и больше. Я ему в грудь дышала.
– Ничего себе! А сам какой?
– Крышу сразу снесло, такая мощь. – Светка вздохнула, с грустью посмотрела в окно.
– Ты чего?
– Закрою глаза, и сразу его вижу. Что за наваждение? И еще страшно мне почему-то, какое-то предчувствие нехорошее.
– Это у тебя от развода, этот непонятный сон и тревожность на душе.
– Наверное, ладно, включи телевизор, посмотрим немного, а потом я сумки соберу, поеду с двумя, как колхозная баба.
По телевизору шел очередной сериал, Юлька притихла, глядя на актеров, а Светка смотрела пустыми глазами на экран и представляла, как Генка теперь живет без нее.
– Да ты совсем не смотришь, – прервала ее мысли Юлька.
– Не могу сосредоточиться, мысли кружат, как рой пчел.
Светка встала с дивана и пошла в кладовую, чтобы собрать нужные вещи.
– Тебе помочь?
– Спасибо, справлюсь.
Взяв сумки, сложила в одну постельные принадлежности, во вторую – посуду и пакет необходимых вещей. Собирать-то нечего. Светлана отнесла сумки в прихожую и пошла на кухню, села у окна и стала смотреть на улицу. Она могла полдня просидеть вот так, глядя на жизнь за окном, и ей было все равно – люди это или машины. Но самым приятным для нее было смотреть, как идет дождь. Капли падают, на лужах образуются пузыри, одни лопаются, а вместо них сразу появляются другие. Обычно она упиралась лбом в стекло и улыбалась от счастья, так было хорошо на душе оттого, что все вокруг очищается и наполняется жизнью. Вот и сейчас – набежали черные тучи и на землю упали первые капли, и Светка улыбнулась.
– Дождь в дорогу – к счастью. – Она встала, прислонилась к окну и прошептала: – И где же ты, моя вторая половинка, где же ты? Мне так одиноко и горько без тебя. Почему нас разбросала судьба? Неужели я так и не испытаю простого человеческого счастья?
Слезы текли по щекам, но она не обращала на них внимания. Было жалко себя, жалко прожитых лет, принесших столько боли. Вновь вспоминала себя молодую веселую хохотушку и свои девичьи мечты. Как быстро пролетела жизнь: кажется, вчера только она с двумя бантами на голове и в белом фартуке стояла с одноклассниками на последнем звонке. Кажется, вчера в белом платье, счастливая, надевала на руку Генке обручальное кольцо. Кажется, вчера в сотый раз вскакивала ночью и бежала к детской кроватке, брала на руки сына и садилась кормить его грудью. Просыпался ночью он по три-четыре раза, и она, уставшая от вечного недосыпа, кормила и пеленала его, целовала и укладывала спать. Ее маленькая, любимая кровиночка росла не по дням, как говорится, а по часам. И она любила его и молилась, молилась каждый день, прося помощи и защиты у Матери Пресвятой Богородицы для своего дитя. И нет разницы, что ему уже под тридцать, он для нее ребенок, порой глупый и упрямый, порой добрый и ласковый. Очень хочется, чтобы был он счастливым и здоровым, чтобы в семье царили лад и любовь, и чтобы его детей минули беды.
– Опять ревешь, – прервала ее мысли Юлька, пришедшая на кухню.
– Так, жизнь вспомнила.
– Может, чаю с беляшами?
– Ставь чайник, а я в ванную пойду, умоюсь.
Когда пришла, на столе уже стояли кружки и чашка с разогретыми беляшами.
– Во, опять пир на весь мир.
– Ага, – жуя, ответила Юлька.
Светка улыбнулась. Было смешно смотреть, с каким аппетитом кума уплетает пирожки, сущность сзади нее млела от удовольствия. Оказалось, очень быстро можно привыкнуть к тому, что видишь. Может, оттого, что для себя Светка уже решила, что не в ее силах что-либо изменить. Она даже прикоснуться не может к этим созданиям-паразитам. Откуда они? Где живут? Может, они из другого мира, даже параллельного. Хотя кто может доказать, что он существует, этот параллельный мир – никто. Это равносильно тому, чтобы кто-нибудь попросил ее доказать, что она видит этих неземных созданий. Поэтому она украдкой поглядывала поверх голов людей, рассматривая и изучая виды сущностей.
Они с Юлькой напились чаю, Светлана посмотрела в окно, дождь закончился, солнце выглянуло из-за туч. «Вот так и в моей жизни, пройдут хмурые дни ненастья, и осветится лучами солнца новая жизнь. По крайней мере, очень хочется верить в это, а куда же без веры, когда покидает вера, тогда, наверное, и заканчивается жизнь. А жить очень хочется, я должна и обязана жизнь не только за себя, но еще и за сестренок».
Она улыбнулась грустно.
– Вот, хоть улыбаться стала, я же говорю, чем больше ешь, тем веселей. И дальше жить хочется.
Светка не стала объяснять Юльке, почему она улыбается, но и правда после пирогов стало спокойней.
– Все, кума, мне пора в дорогу.
– Куда ты с такими зареванными глазами?
– Ничего, сейчас на улицу выйду, проветрюсь.
Светлана встала, пошла в зал, сняла халат, переоделась, взяла сумочку и направилась в прихожую.
– А на дорожку посидеть.
– Я уже сидела у себя в доме, хватит.
Светлана обулась, взяла сумку.
– Так, я на выход с сумками, дверь за мной закрой.
– Хорошо, – промямлила Юлька.
– Опять жуешь?
– Угу, конфету.
Светка покачала головой и переступила порог. Осторожно спустилась по ступенькам, открыла парадную дверь и вышла на улицу. Вдохнула прохладную свежесть, улыбнулась и направилась на остановку. Ей пришлось долго ждать автобуса, но она особо и не спешила, на душе было как-то тревожно и страшно. Когда подошел автобус, даже обрадовалась, казалось, чтобы успокоить свое тревожное состояние, нужно быстрей разместиться на новом месте.
Светлана вышла на нужной остановке и зашагала по тротуару. Чтобы отвлечься, смотрела на прохожих и их сущности. Навстречу ей шли два молодых парня. Худощавые, со стеклянными, ничего не выражающими глазами. Сущности сзади них были очень неприятного зелено-желтого цвета, чем-то напоминая субстанцию гноя.
Светка съежилась, когда они проходили мимо, от соприкосновения с ними почувствовалась какая-то отвратительная мерзость.
«Наркоманы», – мелькнула мысль. Теперь понятно, почему люди шарахаются от них как от прокаженных. Даже не видя сущностей, люди чувствуют вонючих омерзительных созданий.
Подойдя к нужной парадной, женщина нажала номер квартиры в домофоне. Несколько минут играла мелодия, которую прервал строгий голос:
– Кто?
– Софья Павловна, здравствуйте, это Светлана.
– Хорошо, проходи.
Светка открыла дверь и вошла в парадную. Поднимаясь по ступенькам, думала, как же ей не хочется жить вместе с этой черствой и грубой женщиной, но выбора не было. Оказавшись у двери, нажала на звонок, дверь открылась.
– Что, спать долго любишь?
– Почему?
– Я думала, ты с утра приедешь.
– Встала я рано, просто не знала, во сколько вы просыпаетесь, поэтому и не стала беспокоить.
– Проходи, не стой у порога.
Светка вошла, за ней тут же закрыли дверь на три замка.
– И это все твои вещи?– смотря с ухмылкой на сумки, спросила бабка.
– Я взяла самое необходимое, остальное оставила у подруги.
– Хорошо, иди, располагайся, вон твоя комната.
Скинув обувь, Светлана пошла в свою комнату, поставив сумки на пол, села на кровать и стала смотреть в окно. На душе была пустота, ей всё казалось, что сейчас пробежит последняя строка и титры покажут «конец фильма».
Бабка приоткрыла дверь, заглянула в комнату.
– Я-то думаю, чего не выходит? А она, оказывается, села и сидит.
«Полный пипец. Вот это попала, даже посидеть спокойно теперь не дадут».
– Не знаю, с чего начать.
– Не знает она, сумки выгружай.
– Спасибо, что подсказали, – спокойно ответила Светка, смотря бабке в глаза.
Та с вниманием поглядела на нее, наверное, пыталась понять, не огрызнулась ли новая приживалка. Но, не увидев на лице женщины ничего вызывающего, успокоилась.
– Ладно, пойду на кухню, и ты свою посуду неси.
«Да чтоб тебе мужика заводного найти – такого, чтобы ни днем, ни ночью из постели тебя не выпускал!» – про себя со злостью пожелала она куме не одного мужика, а парочку, и еще, чтобы ночью они ее будили через два часа, а лучше каждый час. Тогда бы она точно не мешала досматривать сны.
– Ты не могла чуть позже зайти? Такой сон прервала.
Светка продолжала лежать с закрытыми глазами и нежиться. Между ног горел огонь, тело, еще помнившее ласковые настойчивые руки мужчины, изнывало от возбуждения.
«Вот это тебя накрыло, Светочка!»
– Что, жених приснился? – не унималась Юлька.
– Какой жених, мне что, двадцать лет! – зло выкрикнула Светка, все так же не открывая глаз, успокаивая свое возбужденное дыхание.
– Так кто тогда снился? – как ни в чем не бывало, продолжала Юлька.
– Мужчина. Так меня прижимал к себе. А какая от него шла сила, ты даже не представляешь – такая пьянящая, зовущая и дурманящая разум.
– Секс-то был?
– Кому что! Какой секс?! – уже на взводе раздраженно вскрикнула Светка.
«Был бы обязательно, если бы не ты со своими вопросами!»
Открыв глаза, она разочарованно поняла, что растаяли последние нити воспоминаний такого прекрасного сна.
– Тебе чего не спится, выходной ведь?
– А, привычка. Да и есть уже хочу, завтракать пора, а ты спишь.
– Вот бы завтракала сама, а я бы лицо его увидела, а так теперь всю оставшуюся жизнь буду терзаться в догадках! Хоть во сне в объятиях настоящего мужика побывала.
– Повезло тебе, я тоже хочу. Так что, Светка, ты как хочешь, а эту ночь диван мой, тоже загадаю на суженого.
– А ты что, еще не спала на нем?
– Нет, диван новый и на новом месте, старый диван у окна стоял.
– Да спи ты, сколько хочешь, на своем диване, я сегодня перееду на новое место жительства.
– А чего ты так торопишься, погостила бы.
– Спасибо, Юлька, но мне привыкать нужно к новому месту, в понедельник на работу. И начнется моя новая жизнь. Раз уже разбудила, иди, вари кашу, а я пока умываться пойду.
Светлана встала, убрала диван и пошла в ванную, почистила зубы. Залезла в душевую, постояла немного, прислушиваясь к себе и своему телу, до сих пор помнившему прикосновения возбужденного мужского тела.
– Да что за наваждение такое?!
«Последний раз тебя так накрывало лет пятнадцать назад. Хотя нет, так ни разу в жизни не накрывало. От одних только прикосновений мгновенно возбудилась. Чуть не заорала – Ваня, вернись, я ваша навеки. Вот это мужик! Так, Светка, это у тебя на нервной почве воображение разгулялось. Заканчивай свои страдания, это всего лишь сон, в жизни таких мужиков не бывает», – выругала она себя и включила на всю холодную воду.
Она захотела раз и навсегда избавиться от наваждения, смыть несбыточные мечты, и ей это удалось. От холодной струи воды чуть не закричала, отскочила в сторону, хватая ртом воздух, вся съежилась и быстро переключила кран на горячую воду. Настроив нужную температуру, закрыла глаза и подставила лицо под струю воды. Образ мужчины всплыл из воспоминаний.
– Не хочешь уходить или хочешь предупредить меня о чем-то?
Сон вещий, Светка поняла это сразу, такой яркий был. Только о чем предупреждал этот сон? Как его расшифровать?
Она выключила воду, взяла полотенце и стала вытираться, все время думая о том, что же высшие силы пытались ей донести. Может, залезть в интернет и там попытаться найти отгадку, хотя нет, чтобы кто-то чужой читал и переживал то, что она пережила… Ладно, постепенно все впечатления стираются, так и этот сон забудется, и через некоторое время будет восприниматься как обычный. Накинув халат, женщина вышла из ванны. По всей квартире разносился запах сгоревшего молока. Светка ухмыльнулась и пошла на кухню.
– Ну ты даешь, кума. Кашу разучилась варить?
– Так я и не варю, мне бы чего-нибудь вкусненького: пирожного, мороженого… – и при этом она загибала пальцы на руке, как Вовка из «Тридесятого царства».
– Стоп, – перебила ее Светка. – Тебе лучше подойдут двое из ларца одинаковых с лица, фигурами вы очень похожи, вот пускай бы и лопали за тебя.
– Еще чего, и что ты привязалась к моей фигуре, я особо не переживаю за ее формы, ни всем же быть как ты.
– Да ладно, проехали, я тоже не идеал.
Светка замолчала, не могла же она сказать Юльке, что ту подбивает на обжорство сущность из другого мира. Да и вправе ли она лезть со своими советами, для чего ее наделили этим даром, сама не знала.
– Прости, я не хотела тебя обижать, просто устала очень, а если честно, я даже не представляю тебя худой.
– Да я и не обижаюсь, знаю, что ты не со зла. – Она разлила кашу по тарелкам, кинула по кусочку масла, взяла сахарницу. – Будешь?
– Нет и так жирно.
– И чем ты только питаешься? – покачала головой Юлька и насыпала себе две ложки сахара.
– Тем же, чем и ты, только чуть поменьше.
«А теперь еще меньше придется», – но этого она не сказала, а улыбнулась Юльке.
– Что, настроение хорошее после сна?
– Настроение хоть куда. Страшно мне чего-то, как представлю свою дальнейшую жизнь, сразу тошнить начинает.
– Не переживай, а то я заплачу. Козел твой Генка.
– Нет, не козел – кролик.
Они прыснули со смеху и долго смеялись до слез.
– Да ну тебя, Светка, ешь, давай, а то каша остынет.
Они позавтракали, Юлька помыла посуду.
– Что сегодня планируешь сделать?
– Я уже говорила, буду заселяться на новое место.
– Чего-то мне за тебя страшно, жить в незнакомом доме с чужим человеком.
– Выбора особого не было, а самое главное – цена подходящая, живут же некоторые, видно, и моя очередь настала.
–Так, может, все-таки подумаешь и поживешь у меня.
– Юль, опять ты за старое, ты понимаешь я ведь не на один день, а минимум лет на пять. Деньги буду копить себе на студию, поэтому буду крайне стеснена в финансах.
– Что я для тебя, кусок хлеба пожалею?
– Вопрос не в этом. Я знаю, что последнее отдашь, но у тебя своя жизнь, и я ничем не хочу тебя стеснять, да и Настя иногда ночует у тебя.
– Да бежит, сопли на кулак наматывает, когда сожитель побьет, ору на нее, а толку нет. Синяки заживут, он приходит к ней с букетом, и она все прощает ему. Идиотка! И в кого только уродилась, уж точно не в меня, чтобы я такое терпела, да ни в жизнь.
– Кто их разберет, эту молодёжь. Ты только не нервничай, себя береги.
– Ага, побережешься тут, завтра на работу нервы мотать, некому в жилетку поплакаться.
– Вам хоть на работе денег добавили?
– Немного, и премию два раза уже выплачивали, говорят, комиссии проверочные ходят, вот и платят, а так кому мы нужны.
Юлька работала в интернате для детей-инвалидов. Ужасная работа, Светка, наверное, не смогла бы работать там, рыдала бы только, глядя на деток. Только одно утешение у кумы и было – на пенсию уйти пораньше.
– Тебе когда на пенсию документы подавать?
– Через полгода, хоть одна радость от всей этой жизни.
– Вот видишь, даже раньше меня на заслуженный отдых уйдешь.
– Уйдешь тут, квартплату заплати, и чего останется.
– Да, работаешь так больше половины жизни, а получать нечего. Вот в советское время наши родители нормальную пенсию получили, жалко, что девяностые все испохабили. Времени еще уйма. И какого беса ты в такую рань встаешь, сиди теперь, жди обеда.
– Ты так и не рассказала сон про мужика.
– А чего рассказывать, стала голову поднимать, чтобы на него посмотреть, а ты тут как тут – спишь или нет?
– А голову зачем поднимать?
– Юлька, чего ты тупишь? Он ростом был под два метра, а может, и больше. Я ему в грудь дышала.
– Ничего себе! А сам какой?
– Крышу сразу снесло, такая мощь. – Светка вздохнула, с грустью посмотрела в окно.
– Ты чего?
– Закрою глаза, и сразу его вижу. Что за наваждение? И еще страшно мне почему-то, какое-то предчувствие нехорошее.
– Это у тебя от развода, этот непонятный сон и тревожность на душе.
– Наверное, ладно, включи телевизор, посмотрим немного, а потом я сумки соберу, поеду с двумя, как колхозная баба.
По телевизору шел очередной сериал, Юлька притихла, глядя на актеров, а Светка смотрела пустыми глазами на экран и представляла, как Генка теперь живет без нее.
– Да ты совсем не смотришь, – прервала ее мысли Юлька.
– Не могу сосредоточиться, мысли кружат, как рой пчел.
Светка встала с дивана и пошла в кладовую, чтобы собрать нужные вещи.
– Тебе помочь?
– Спасибо, справлюсь.
Взяв сумки, сложила в одну постельные принадлежности, во вторую – посуду и пакет необходимых вещей. Собирать-то нечего. Светлана отнесла сумки в прихожую и пошла на кухню, села у окна и стала смотреть на улицу. Она могла полдня просидеть вот так, глядя на жизнь за окном, и ей было все равно – люди это или машины. Но самым приятным для нее было смотреть, как идет дождь. Капли падают, на лужах образуются пузыри, одни лопаются, а вместо них сразу появляются другие. Обычно она упиралась лбом в стекло и улыбалась от счастья, так было хорошо на душе оттого, что все вокруг очищается и наполняется жизнью. Вот и сейчас – набежали черные тучи и на землю упали первые капли, и Светка улыбнулась.
– Дождь в дорогу – к счастью. – Она встала, прислонилась к окну и прошептала: – И где же ты, моя вторая половинка, где же ты? Мне так одиноко и горько без тебя. Почему нас разбросала судьба? Неужели я так и не испытаю простого человеческого счастья?
Слезы текли по щекам, но она не обращала на них внимания. Было жалко себя, жалко прожитых лет, принесших столько боли. Вновь вспоминала себя молодую веселую хохотушку и свои девичьи мечты. Как быстро пролетела жизнь: кажется, вчера только она с двумя бантами на голове и в белом фартуке стояла с одноклассниками на последнем звонке. Кажется, вчера в белом платье, счастливая, надевала на руку Генке обручальное кольцо. Кажется, вчера в сотый раз вскакивала ночью и бежала к детской кроватке, брала на руки сына и садилась кормить его грудью. Просыпался ночью он по три-четыре раза, и она, уставшая от вечного недосыпа, кормила и пеленала его, целовала и укладывала спать. Ее маленькая, любимая кровиночка росла не по дням, как говорится, а по часам. И она любила его и молилась, молилась каждый день, прося помощи и защиты у Матери Пресвятой Богородицы для своего дитя. И нет разницы, что ему уже под тридцать, он для нее ребенок, порой глупый и упрямый, порой добрый и ласковый. Очень хочется, чтобы был он счастливым и здоровым, чтобы в семье царили лад и любовь, и чтобы его детей минули беды.
– Опять ревешь, – прервала ее мысли Юлька, пришедшая на кухню.
– Так, жизнь вспомнила.
– Может, чаю с беляшами?
– Ставь чайник, а я в ванную пойду, умоюсь.
Когда пришла, на столе уже стояли кружки и чашка с разогретыми беляшами.
– Во, опять пир на весь мир.
– Ага, – жуя, ответила Юлька.
Светка улыбнулась. Было смешно смотреть, с каким аппетитом кума уплетает пирожки, сущность сзади нее млела от удовольствия. Оказалось, очень быстро можно привыкнуть к тому, что видишь. Может, оттого, что для себя Светка уже решила, что не в ее силах что-либо изменить. Она даже прикоснуться не может к этим созданиям-паразитам. Откуда они? Где живут? Может, они из другого мира, даже параллельного. Хотя кто может доказать, что он существует, этот параллельный мир – никто. Это равносильно тому, чтобы кто-нибудь попросил ее доказать, что она видит этих неземных созданий. Поэтому она украдкой поглядывала поверх голов людей, рассматривая и изучая виды сущностей.
Они с Юлькой напились чаю, Светлана посмотрела в окно, дождь закончился, солнце выглянуло из-за туч. «Вот так и в моей жизни, пройдут хмурые дни ненастья, и осветится лучами солнца новая жизнь. По крайней мере, очень хочется верить в это, а куда же без веры, когда покидает вера, тогда, наверное, и заканчивается жизнь. А жить очень хочется, я должна и обязана жизнь не только за себя, но еще и за сестренок».
Она улыбнулась грустно.
– Вот, хоть улыбаться стала, я же говорю, чем больше ешь, тем веселей. И дальше жить хочется.
Светка не стала объяснять Юльке, почему она улыбается, но и правда после пирогов стало спокойней.
– Все, кума, мне пора в дорогу.
– Куда ты с такими зареванными глазами?
– Ничего, сейчас на улицу выйду, проветрюсь.
Светлана встала, пошла в зал, сняла халат, переоделась, взяла сумочку и направилась в прихожую.
– А на дорожку посидеть.
– Я уже сидела у себя в доме, хватит.
Светлана обулась, взяла сумку.
– Так, я на выход с сумками, дверь за мной закрой.
– Хорошо, – промямлила Юлька.
– Опять жуешь?
– Угу, конфету.
Светка покачала головой и переступила порог. Осторожно спустилась по ступенькам, открыла парадную дверь и вышла на улицу. Вдохнула прохладную свежесть, улыбнулась и направилась на остановку. Ей пришлось долго ждать автобуса, но она особо и не спешила, на душе было как-то тревожно и страшно. Когда подошел автобус, даже обрадовалась, казалось, чтобы успокоить свое тревожное состояние, нужно быстрей разместиться на новом месте.
***
Светлана вышла на нужной остановке и зашагала по тротуару. Чтобы отвлечься, смотрела на прохожих и их сущности. Навстречу ей шли два молодых парня. Худощавые, со стеклянными, ничего не выражающими глазами. Сущности сзади них были очень неприятного зелено-желтого цвета, чем-то напоминая субстанцию гноя.
Светка съежилась, когда они проходили мимо, от соприкосновения с ними почувствовалась какая-то отвратительная мерзость.
«Наркоманы», – мелькнула мысль. Теперь понятно, почему люди шарахаются от них как от прокаженных. Даже не видя сущностей, люди чувствуют вонючих омерзительных созданий.
Подойдя к нужной парадной, женщина нажала номер квартиры в домофоне. Несколько минут играла мелодия, которую прервал строгий голос:
– Кто?
– Софья Павловна, здравствуйте, это Светлана.
– Хорошо, проходи.
Светка открыла дверь и вошла в парадную. Поднимаясь по ступенькам, думала, как же ей не хочется жить вместе с этой черствой и грубой женщиной, но выбора не было. Оказавшись у двери, нажала на звонок, дверь открылась.
– Что, спать долго любишь?
– Почему?
– Я думала, ты с утра приедешь.
– Встала я рано, просто не знала, во сколько вы просыпаетесь, поэтому и не стала беспокоить.
– Проходи, не стой у порога.
Светка вошла, за ней тут же закрыли дверь на три замка.
– И это все твои вещи?– смотря с ухмылкой на сумки, спросила бабка.
– Я взяла самое необходимое, остальное оставила у подруги.
– Хорошо, иди, располагайся, вон твоя комната.
Скинув обувь, Светлана пошла в свою комнату, поставив сумки на пол, села на кровать и стала смотреть в окно. На душе была пустота, ей всё казалось, что сейчас пробежит последняя строка и титры покажут «конец фильма».
Бабка приоткрыла дверь, заглянула в комнату.
– Я-то думаю, чего не выходит? А она, оказывается, села и сидит.
«Полный пипец. Вот это попала, даже посидеть спокойно теперь не дадут».
– Не знаю, с чего начать.
– Не знает она, сумки выгружай.
– Спасибо, что подсказали, – спокойно ответила Светка, смотря бабке в глаза.
Та с вниманием поглядела на нее, наверное, пыталась понять, не огрызнулась ли новая приживалка. Но, не увидев на лице женщины ничего вызывающего, успокоилась.
– Ладно, пойду на кухню, и ты свою посуду неси.
