Тихо покачиваясь в карете, обнявшись, мы рыдали, выливая слезами душевные муки. Матери выплакивали боль потери своих дочерей, их несчастливые судьбы и счастье вновь прижать к себе ребенка.
А я купалась в двойной материнской любви и благодарила Богов обоих миров за то, что дали мне почувствовать счастье. Так мы и проплакали до остановки кареты.
Когда Эром открыл дверцу кареты, то несколько мгновений смотрел на нас с непониманием, а затем резко захлопнул дверь. Нашу повозку слегка тряхнуло, когда слуга запрыгнул на козлы, и мы почувствовали, что она вновь тронулась.
Я вопросительно посмотрела на Яриму.
– На задний двор поехал, – сразу ответила она.
В наш особняк было два въезда. На главном входе воротами не пользовались, а выходили из калитки уже прямо к карете. А со стороны заднего двора был выезд повозкам, имеющимся у нас в наличии. Сейчас туда мы и держали путь.
Появление слуги немного привело нас в чувство. Ярима села на свое место, достав платок, вытирала им мокрые ресницы и лицо. Мы с Флави последовали ее примеру. Недолгая поездка к заднему входу в особняк, дала нам время прийти в себя.
Остановив карету, Эром спрыгнув с козел, некоторое время постоял в нерешительности и лишь затем, подойдя к двери, открыл ее с опаской.
– Эром, – сойдя со ступенек, я хлопнула в благодарности мужчину по плечу. – Спасибо.
Дождалась, когда матери выйдут, и лишь после этого поспешила к особняку. Открыв дверь, подержала, предлагая графиням пройти, и после вошла сама. Уана встретила нас немного удивленным взглядом.
– Уана… будь добра, принеси нам чаю в малую залу, – отдав указание служанке, последовала на второй этаж. На ходу развязала обессиленными руками ленточки на шляпке. Сняв головной убор, держа его в руках, стала медленно подниматься по ступенькам. Шла, словно в тумане. Волна слабости схлынула, нужно было брать себя в руки и готовиться к разговору с матерью Ливин.
В малой зале я пригласила матерей сесть на диван. А сама пододвинула кресло и, сев в него, стала дожидаться служанку. Начинать рассказ при посторонних не хотела. Призраки молчаливо переглядывались, и по спокойному состоянию Флави поняла, что родственницы не спешили показываться. Вот и хорошо. Графиня и так много пережила. А впереди ей предстоит узнать, при каких обстоятельствах умерла ее дочь.
Дверь открылась, в комнату впорхнула летящей походкой Уана, неся на подносе чайный набор на три персоны. До чего расторопная и ловкая девица, у меня бы точно так не получилось. Мы дождались, когда служанка, расставив чашки, нальет в них чаю и исчезнет за дверьми. Из чашек стал подниматься пар, разнося по комнате аромат лесных ягод и листьев смородины.
Подхватив чашечку, я поднесла ее ко рту, едва пригубив горячий напиток, вернула на стол изделие из тончайшего фарфора. Расстегнув пуговицы на горловине платья, приступила к пересказу своей жизни…
Я давала матери Ливин понять и принять факт моего попаданства в тело ее дочери. Не стала описывать жестокие сцены насилия. Сказала только, что, убегая от насильника, Ливин зацепилась ногой о ковер и, упав, ударилась головой об угол секретера. Душа девушки выскользнула из тела, а возвращаться не захотела.
– Вашей дочери уже не было в этом теле, когда над ней надругался насильник, – как горька ложь, но она сказана во спасение материнского сердца. От следующего вопроса Флави мне приходится лгать дальше.
– Ты знаешь, кто они?
– Я точно знаю, что Ливин была знакома с ними. Но наша память пострадала от яда Уфы. Моя жизнь была на волоске, и если бы не мама… – с любовью посмотрев на Яриму, продолжила: – Хочу, чтобы вы поняли, все сказанное здесь должно остаться между нами. Если кто из насильников узнает, что я осталась жива, – я замолчала, давая графине обдумать услышанное.
Флави поднялась и опустилась на колени перед Яримой.
– Спасибо, что находились возле моей дочери, охраняли ее сон, согревали материнским теплом, даря свою любовь, дали силы бороться за жизнь.
– Встаньте, – вскочив с дивана, Ярима бросилась поднимать Флави. – Это я должна просить у вас прощение за ошибку молодости. Смерть дочери сильно на меня повлияла. Увидев своего мужа с другой женщиной, находилась, словно в тумане. А здесь граф…
Мать замолчала. Я ее понимала. Что теперь говорить. Прошлого не воротишь и будешь до конца своих дней нести эту ношу на душе.
Две женщины с опухшими от слез глазами вновь возвратились на диван.
– Ты ведь разрешишь видеть тебя хоть изредка? – голос Флави дрогнул, она с надеждой посмотрела на меня.
Слезы горячими ручьями заструились по моим щекам. Встав с кресла, я опустилась на колени перед графинями. Обхватив их ноги, положила голову между их коленями.
– Я – самая счастливая девушка в мире Карвас. У меня две мамы. И больше мне ничего не надо.
От ощущения прикосновения женских рук к моим волосам я в очередной раз разрыдалась. Одни пальчики узнала сразу, а вот бережное прикосновение других всколыхнуло забытые воспоминания памяти Ливин. Каждая мать успокаивала меня по-своему, дарила свою любовь и нежность.
– Всю жизнь буду винить себя за то, что отправила Ливин на этот бал.
Я подняла голову, с недоумением посмотрела на Флави.
– Обычно девушек выводят в свет в свое двадцатилетие. И вдруг такая новость: «Герцог Вильгар Арвайский и граф Дирван Маджонский решили посетить летний бал в Сингане». Какая мать откажется от такого везения. Никогда себе этого не прощу.
При упоминании имен убийц я отвела взгляд в сторону, стараясь не выдать своего внутреннего состояния, вымолвила:
– Нет ничьей вины. Так сложились обстоятельства.
– Ты права, моя девочка. И чья же здесь вина уже никому не разобраться, – тяжко вздохнув, графиня Корхарт продолжила. – Родители Риан Орховской умерли. Наследство получил родной племянник Корнеила. Брат Орховского обеднел. Неурожаи. Но говорят, наследство оказалось в достойных руках. Роберт не чурается работы и даже после въезда в новые владения не бросил трудиться. Вроде и должность небольшая, страж у ворот столицы…
Флави замолкла, видно, поняв, что нас мало интересуют новости о незнакомом нам человеке. Бросив на меня виноватый взгляд, вымолвила:
– Мы тоже разорены. Мне и помочь тебе нечем, – закрыв лицо руками, Корхарт разрыдалась.
Вскочив с кресла, я присела возле матери, обхватила руками вздрагивающие от плача плечи, стала успокаивать.
– Только не думай о деньгах. Приезжай сама, когда пожелаешь, и сестру с братом привози. Если, конечно, они захотят познакомиться с сестрой по отцу. Когда Флави подняла на меня заплаканное лицо, я поцеловала ее в щеки, шепнув:
– Помни. Любое твое неосторожно сказанное слово может привести к моей погибели: молчи при любых обстоятельствах. Молчи, когда меня будут поливать грязью. Молчи, когда мое имя будут втаптывать в землю. Молчи, когда будут плевать мне в лицо. Ради нас – молчи.
– Нет, моя красавица. Я молчать не буду. Хватит. Заставлю Рихарда призвать тебя своей дочерью. Ты не будешь незаконнорожденной.
Я с недоумением посмотрела на Яриму, но ту, пожалуй, заинтересовало высказывание графини Корхарт.
– На мой взгляд, это лучший для нас выход. После признания отцовства уже никто не сможет посмотреть на тебя косо. Ты сможешь появляться на приемах и балах.
«И посмотреть в глаза убийц перед тем, как мой нож вонзится в их кишки». Подумав об этом, я вскочила.
– Не знаю, как это будет смотреться со стороны, но мне тоже нравится это предложение. На улице уже стемнело. Мам, ты же не будешь против того, что мы тебя проводим до дома? – улыбалась во весь рот, я старалась не выдать того состояния, когда на душе скребут кошки. Воспоминания разворошили в душе «затихший на время зимней спячки улей». Хотелось рвануть и воплотить задуманное. Но бросить матерей, когда они так нуждаются в моей поддержке – не могла. Мне предстояло найти способ заработать деньги и ждать момента…
Проводив Флави до главных ворот замка, я расцеловала ее на прощание. Затем мы договорились, что через неделю она приедет с детьми к нам в гости.
Вернувшись в карету, я подсела к Яриме, обхватив локоть, положив голову на ее плечо, вспоминала наш выход в столицу, встречу с матерью Ливин и понимала, что пора действовать.
– Мам, а лавки с готовой одеждой еще открыты?
Ярима быстро дотронулась до магического фонаря, висевшего на одной из стен повозки. Магическое пламя, вспыхнув, стало медленно разгораться, осветив тусклым светом наше маленькое закрытое пространство.
Схватив мои пальчики, графиня Барванская сжала их, со страхом в глазах всматриваясь в мое лицо.
– Это ведь не то, что я думаю.
– Время пришло. И случай как нельзя подходящий. Слугам в особняке скажешь, что встретила свою племянницу леди Софи Лоринскую, и она будет гостить у тебя. Прикажешь Уане приготовить для меня покои рядом с тайной комнатой.
Провидение сегодня было на моей стороне. Мы как раз проезжали мимо незакрытой торговой лавки, в которой предлагали одежду для женщин среднего класса населения.
Открыв маленькое окошко, крикнула Эрому, чтобы притормозил коней. Не дожидаясь, когда остановится карета, открыв дверь, выпрыгнула на мостовую, совсем забыв про этикет. Повернувшись, встретилась с укоризненным взглядом голубых материнских глаз.
– Ну, прости, – состроив невинные глазки, я осмотрелась по сторонам, высматривая прохожих. Но, на мое счастье, переулок, в котором мы находились, плохо освещался ночными фонарями, а основная масса людей прогуливалась по главной площади города.
– Времени у нас мало. Быстро предоставьте нам лучший товар.
Хозяин торгового заведения был сообразителен. Нырнул в проем, прикрытый занавесками, вышел из закутка, держа в руках платья. Выбрав из них два более или менее подходящие по цвету брюнеткам, задумалась…
– Леди еще что-то желает приобрести?
Я перевела взгляд на продавца.
– Леди очень желает обзавестись нижним бельем, обувью и парой шляпок.
– Э-э-э… – протянул щупленький, невысокого росточка мужичок. – Понимаете, я торгую только платьями, а остальной товар можно приобрести в других лавках, – черные глазки хозяина лавки нервно забегали, выдавая проныру с потрохами.
Еще одна достопримечательность этого мира, каждая торговая точка продавала определенный товар. До гипермаркетов здесь еще не додумались, а может, таким образом, задействовали работой население.
«Ага, так я и поверила. У мужика в загашнике точно что-то есть».
– Любезнейший. Понимаете, все лавки уже закрыты, а нам ну позарез необходимо обзавестись одеждой. Дело в том, что к нам сегодня приезжает моя компаньонка. Она осталась сиротой. Бедняжке совершенно нечего надеть, а свои платья я не могу предложить. Если поможете решить вопрос, мы в долгу не останемся.
По напряженному лицу мужичка поняла, что внутри него идет борьба и, к нашей радости, быстрая нажива победила. Хозяин лавки вновь нырнул под занавески, и тут же вернулся, держа в руке женскую дорожную сумку приличных размеров.
– Ко мне сегодня обратилась одна леди купить саквояж с одеждой. Не подумайте ничего плохого. Как объяснила девушка, она устроилась работать гувернанткой. Купила себе все необходимые вещи, а оказалось, что хозяйка замка по своему вкусу обеспечивает одеждой прислугу…
– Показывайте, – прервала я его пламенную речь.
Хозяин лавки, поставив на прилавок саквояж, открыв, стал вынимать аккуратно сложенные платья с приколотыми к вороту ценниками.
– Пока одного достаточно, – подхватив платье за плечики, я осмотрела его со всех сторон, прикидывая размер. – А оно точно новое? Может, вы сами ценник нацепили?
– Ну что вы, леди, – возмутился мужичок моему заявлению. – Бирка закреплена магически. Если ее снять, то обратно прикрепить сможет лишь тот маг, который задействовал свою магию.
Обо всех тонкостях этого мира я еще не знала и была немного удивлена.
– Вы проверяли вещи? Они все новые?
– Безусловно. Начиная от платьев, чулок и заканчивая двумя парами обуви. Иначе я бы вам не предлагал.
– Сколько?
– Пятьдесят серебряников.
– Сорок, – решила я поторговаться. Открыв ридикюль, отсчитала нужную сумму. И потому, как мне не возразили, поняла, что хитрющий мужик все равно остался в выигрыше.
– Саквояж можете донести до кареты, – бросила я, выходя из торговой лавки.
Как только наша повозка тронулась, я мигом стала расстегивать пуговицы на горловине платья. Минут десять у меня ушло на переодевание. Нижнее белье менять не стала, а вот с обувью пришлось повозиться. Осенние ботинки бывшей владелицы оказались на пару размеров больше, чем у меня. Затянув потуже шнурки, выдохнула и, прежде чем выпрямиться, задействовала дар метаморфа. Вспомнила молодую Софи Лорен и сразу ощутила изменение костного остова и колкие горячие мурашки, бегущие по коже.
Подняв голову, я с прищуром улыбнулась, наслаждаясь изумленным лицом матери. Выпрямив спину, поправила черного цвета перчатки. Увидев оставленный на сиденье ридикюль, покачала головой. Открыв саквояж, засунула подальше маленькую сумочку и вновь посмотрела на Яриму.
– Девочка моя… Какая ты красавица.
– Мам, я уже думала о том, где могут прожигать жизнь убийцы, – замолчав, я давала время Яриме понять и принять тот факт, что наша жизнь с этого вечера потечет в другом русле. Но, по-моему, она и сама догадалась.
– Девочка моя, уж не собираешься ли ты наведываться в увеселительные заведения?
– Нет, – успокоила я побледневшую женщину. – Буду делать то, что больше всего люблю – петь. Поэтому и выбрала образ актрисы из своего мира. На простушку мужское население смотреть не будет, а вот на обворожительные формы тела и красивое личико сбегутся, словно пчелы на мед.
– Но ведь это неприлично для леди! И, в конце концов, это может быть опасно! – занервничав, Ярима перешла на крик.
Я подсела к ней, подхватив руку, сжала в ладонях, давая понять, что не отступлюсь.
– Понимаю, что ты расстроена и напугана. Но поверь, я обдумала сотню, а может, и больше вариантов. Был бы убийца один, было бы легче. В их родовые имения устроиться не могу, так как для этого необходимо иметь документы и рекомендации. Да и отчего-то думается, что штат слуг у этих сволочей давно укомплектован. Мне нужно не просто убить их из-за угла, а чтобы твари поняли, что они умерли от руки Ливин Корхарт. И прошу тебя, не переживай. Я буду очень осторожна. У нас есть еще одна проблема – это наши слуги.
– Прислуги у нас мало. Объясним им, что у тебя появилась еще одна семья, и ты часто остаешься у них ночевать, – ответила Ярима с нотками расстройства в голосе.
– Один вопрос почти уладили. А вот Эром. Как думаешь, он сильно удивится, если в карету зайду я, а выйдет незнакомая ему леди или мальчишка лет тринадцати?
– Мальчишка?! – переспросила удивленно Ярима.
– Ты не ослышалась. Девице прохаживаться под забором сиятельных лордов неприлично, а вот на мальчонку лет тринадцати-пятнадцати никто не обратит внимания.
Договорить не успели. Карета остановилась, и мы поняли, что приехали домой. Первой из повозки вышла графиня, а следом я. Эром замешкался лишь на секунду и, что-то пробормотав, подал мне руку.
А я купалась в двойной материнской любви и благодарила Богов обоих миров за то, что дали мне почувствовать счастье. Так мы и проплакали до остановки кареты.
Когда Эром открыл дверцу кареты, то несколько мгновений смотрел на нас с непониманием, а затем резко захлопнул дверь. Нашу повозку слегка тряхнуло, когда слуга запрыгнул на козлы, и мы почувствовали, что она вновь тронулась.
Я вопросительно посмотрела на Яриму.
– На задний двор поехал, – сразу ответила она.
В наш особняк было два въезда. На главном входе воротами не пользовались, а выходили из калитки уже прямо к карете. А со стороны заднего двора был выезд повозкам, имеющимся у нас в наличии. Сейчас туда мы и держали путь.
Появление слуги немного привело нас в чувство. Ярима села на свое место, достав платок, вытирала им мокрые ресницы и лицо. Мы с Флави последовали ее примеру. Недолгая поездка к заднему входу в особняк, дала нам время прийти в себя.
Остановив карету, Эром спрыгнув с козел, некоторое время постоял в нерешительности и лишь затем, подойдя к двери, открыл ее с опаской.
– Эром, – сойдя со ступенек, я хлопнула в благодарности мужчину по плечу. – Спасибо.
Дождалась, когда матери выйдут, и лишь после этого поспешила к особняку. Открыв дверь, подержала, предлагая графиням пройти, и после вошла сама. Уана встретила нас немного удивленным взглядом.
– Уана… будь добра, принеси нам чаю в малую залу, – отдав указание служанке, последовала на второй этаж. На ходу развязала обессиленными руками ленточки на шляпке. Сняв головной убор, держа его в руках, стала медленно подниматься по ступенькам. Шла, словно в тумане. Волна слабости схлынула, нужно было брать себя в руки и готовиться к разговору с матерью Ливин.
В малой зале я пригласила матерей сесть на диван. А сама пододвинула кресло и, сев в него, стала дожидаться служанку. Начинать рассказ при посторонних не хотела. Призраки молчаливо переглядывались, и по спокойному состоянию Флави поняла, что родственницы не спешили показываться. Вот и хорошо. Графиня и так много пережила. А впереди ей предстоит узнать, при каких обстоятельствах умерла ее дочь.
Дверь открылась, в комнату впорхнула летящей походкой Уана, неся на подносе чайный набор на три персоны. До чего расторопная и ловкая девица, у меня бы точно так не получилось. Мы дождались, когда служанка, расставив чашки, нальет в них чаю и исчезнет за дверьми. Из чашек стал подниматься пар, разнося по комнате аромат лесных ягод и листьев смородины.
Подхватив чашечку, я поднесла ее ко рту, едва пригубив горячий напиток, вернула на стол изделие из тончайшего фарфора. Расстегнув пуговицы на горловине платья, приступила к пересказу своей жизни…
Я давала матери Ливин понять и принять факт моего попаданства в тело ее дочери. Не стала описывать жестокие сцены насилия. Сказала только, что, убегая от насильника, Ливин зацепилась ногой о ковер и, упав, ударилась головой об угол секретера. Душа девушки выскользнула из тела, а возвращаться не захотела.
– Вашей дочери уже не было в этом теле, когда над ней надругался насильник, – как горька ложь, но она сказана во спасение материнского сердца. От следующего вопроса Флави мне приходится лгать дальше.
– Ты знаешь, кто они?
– Я точно знаю, что Ливин была знакома с ними. Но наша память пострадала от яда Уфы. Моя жизнь была на волоске, и если бы не мама… – с любовью посмотрев на Яриму, продолжила: – Хочу, чтобы вы поняли, все сказанное здесь должно остаться между нами. Если кто из насильников узнает, что я осталась жива, – я замолчала, давая графине обдумать услышанное.
Флави поднялась и опустилась на колени перед Яримой.
– Спасибо, что находились возле моей дочери, охраняли ее сон, согревали материнским теплом, даря свою любовь, дали силы бороться за жизнь.
– Встаньте, – вскочив с дивана, Ярима бросилась поднимать Флави. – Это я должна просить у вас прощение за ошибку молодости. Смерть дочери сильно на меня повлияла. Увидев своего мужа с другой женщиной, находилась, словно в тумане. А здесь граф…
Мать замолчала. Я ее понимала. Что теперь говорить. Прошлого не воротишь и будешь до конца своих дней нести эту ношу на душе.
Две женщины с опухшими от слез глазами вновь возвратились на диван.
– Ты ведь разрешишь видеть тебя хоть изредка? – голос Флави дрогнул, она с надеждой посмотрела на меня.
Слезы горячими ручьями заструились по моим щекам. Встав с кресла, я опустилась на колени перед графинями. Обхватив их ноги, положила голову между их коленями.
– Я – самая счастливая девушка в мире Карвас. У меня две мамы. И больше мне ничего не надо.
От ощущения прикосновения женских рук к моим волосам я в очередной раз разрыдалась. Одни пальчики узнала сразу, а вот бережное прикосновение других всколыхнуло забытые воспоминания памяти Ливин. Каждая мать успокаивала меня по-своему, дарила свою любовь и нежность.
– Всю жизнь буду винить себя за то, что отправила Ливин на этот бал.
Я подняла голову, с недоумением посмотрела на Флави.
– Обычно девушек выводят в свет в свое двадцатилетие. И вдруг такая новость: «Герцог Вильгар Арвайский и граф Дирван Маджонский решили посетить летний бал в Сингане». Какая мать откажется от такого везения. Никогда себе этого не прощу.
При упоминании имен убийц я отвела взгляд в сторону, стараясь не выдать своего внутреннего состояния, вымолвила:
– Нет ничьей вины. Так сложились обстоятельства.
– Ты права, моя девочка. И чья же здесь вина уже никому не разобраться, – тяжко вздохнув, графиня Корхарт продолжила. – Родители Риан Орховской умерли. Наследство получил родной племянник Корнеила. Брат Орховского обеднел. Неурожаи. Но говорят, наследство оказалось в достойных руках. Роберт не чурается работы и даже после въезда в новые владения не бросил трудиться. Вроде и должность небольшая, страж у ворот столицы…
Флави замолкла, видно, поняв, что нас мало интересуют новости о незнакомом нам человеке. Бросив на меня виноватый взгляд, вымолвила:
– Мы тоже разорены. Мне и помочь тебе нечем, – закрыв лицо руками, Корхарт разрыдалась.
Вскочив с кресла, я присела возле матери, обхватила руками вздрагивающие от плача плечи, стала успокаивать.
– Только не думай о деньгах. Приезжай сама, когда пожелаешь, и сестру с братом привози. Если, конечно, они захотят познакомиться с сестрой по отцу. Когда Флави подняла на меня заплаканное лицо, я поцеловала ее в щеки, шепнув:
– Помни. Любое твое неосторожно сказанное слово может привести к моей погибели: молчи при любых обстоятельствах. Молчи, когда меня будут поливать грязью. Молчи, когда мое имя будут втаптывать в землю. Молчи, когда будут плевать мне в лицо. Ради нас – молчи.
– Нет, моя красавица. Я молчать не буду. Хватит. Заставлю Рихарда призвать тебя своей дочерью. Ты не будешь незаконнорожденной.
Я с недоумением посмотрела на Яриму, но ту, пожалуй, заинтересовало высказывание графини Корхарт.
– На мой взгляд, это лучший для нас выход. После признания отцовства уже никто не сможет посмотреть на тебя косо. Ты сможешь появляться на приемах и балах.
«И посмотреть в глаза убийц перед тем, как мой нож вонзится в их кишки». Подумав об этом, я вскочила.
– Не знаю, как это будет смотреться со стороны, но мне тоже нравится это предложение. На улице уже стемнело. Мам, ты же не будешь против того, что мы тебя проводим до дома? – улыбалась во весь рот, я старалась не выдать того состояния, когда на душе скребут кошки. Воспоминания разворошили в душе «затихший на время зимней спячки улей». Хотелось рвануть и воплотить задуманное. Но бросить матерей, когда они так нуждаются в моей поддержке – не могла. Мне предстояло найти способ заработать деньги и ждать момента…
Глава 10. Решительные действия Киары
Проводив Флави до главных ворот замка, я расцеловала ее на прощание. Затем мы договорились, что через неделю она приедет с детьми к нам в гости.
Вернувшись в карету, я подсела к Яриме, обхватив локоть, положив голову на ее плечо, вспоминала наш выход в столицу, встречу с матерью Ливин и понимала, что пора действовать.
– Мам, а лавки с готовой одеждой еще открыты?
Ярима быстро дотронулась до магического фонаря, висевшего на одной из стен повозки. Магическое пламя, вспыхнув, стало медленно разгораться, осветив тусклым светом наше маленькое закрытое пространство.
Схватив мои пальчики, графиня Барванская сжала их, со страхом в глазах всматриваясь в мое лицо.
– Это ведь не то, что я думаю.
– Время пришло. И случай как нельзя подходящий. Слугам в особняке скажешь, что встретила свою племянницу леди Софи Лоринскую, и она будет гостить у тебя. Прикажешь Уане приготовить для меня покои рядом с тайной комнатой.
Провидение сегодня было на моей стороне. Мы как раз проезжали мимо незакрытой торговой лавки, в которой предлагали одежду для женщин среднего класса населения.
Открыв маленькое окошко, крикнула Эрому, чтобы притормозил коней. Не дожидаясь, когда остановится карета, открыв дверь, выпрыгнула на мостовую, совсем забыв про этикет. Повернувшись, встретилась с укоризненным взглядом голубых материнских глаз.
– Ну, прости, – состроив невинные глазки, я осмотрелась по сторонам, высматривая прохожих. Но, на мое счастье, переулок, в котором мы находились, плохо освещался ночными фонарями, а основная масса людей прогуливалась по главной площади города.
Продавец не ожидал, что в его лавку пожалуют знатные леди, долго извинялся, но я быстро пресекла его поклоны и лепет.
– Времени у нас мало. Быстро предоставьте нам лучший товар.
Хозяин торгового заведения был сообразителен. Нырнул в проем, прикрытый занавесками, вышел из закутка, держа в руках платья. Выбрав из них два более или менее подходящие по цвету брюнеткам, задумалась…
– Леди еще что-то желает приобрести?
Я перевела взгляд на продавца.
– Леди очень желает обзавестись нижним бельем, обувью и парой шляпок.
– Э-э-э… – протянул щупленький, невысокого росточка мужичок. – Понимаете, я торгую только платьями, а остальной товар можно приобрести в других лавках, – черные глазки хозяина лавки нервно забегали, выдавая проныру с потрохами.
Еще одна достопримечательность этого мира, каждая торговая точка продавала определенный товар. До гипермаркетов здесь еще не додумались, а может, таким образом, задействовали работой население.
«Ага, так я и поверила. У мужика в загашнике точно что-то есть».
– Любезнейший. Понимаете, все лавки уже закрыты, а нам ну позарез необходимо обзавестись одеждой. Дело в том, что к нам сегодня приезжает моя компаньонка. Она осталась сиротой. Бедняжке совершенно нечего надеть, а свои платья я не могу предложить. Если поможете решить вопрос, мы в долгу не останемся.
По напряженному лицу мужичка поняла, что внутри него идет борьба и, к нашей радости, быстрая нажива победила. Хозяин лавки вновь нырнул под занавески, и тут же вернулся, держа в руке женскую дорожную сумку приличных размеров.
– Ко мне сегодня обратилась одна леди купить саквояж с одеждой. Не подумайте ничего плохого. Как объяснила девушка, она устроилась работать гувернанткой. Купила себе все необходимые вещи, а оказалось, что хозяйка замка по своему вкусу обеспечивает одеждой прислугу…
– Показывайте, – прервала я его пламенную речь.
Хозяин лавки, поставив на прилавок саквояж, открыв, стал вынимать аккуратно сложенные платья с приколотыми к вороту ценниками.
– Пока одного достаточно, – подхватив платье за плечики, я осмотрела его со всех сторон, прикидывая размер. – А оно точно новое? Может, вы сами ценник нацепили?
– Ну что вы, леди, – возмутился мужичок моему заявлению. – Бирка закреплена магически. Если ее снять, то обратно прикрепить сможет лишь тот маг, который задействовал свою магию.
Обо всех тонкостях этого мира я еще не знала и была немного удивлена.
– Вы проверяли вещи? Они все новые?
– Безусловно. Начиная от платьев, чулок и заканчивая двумя парами обуви. Иначе я бы вам не предлагал.
– Сколько?
Продавец растерялся, не ожидая от меня такого напора, но тут же выдал:
– Пятьдесят серебряников.
– Сорок, – решила я поторговаться. Открыв ридикюль, отсчитала нужную сумму. И потому, как мне не возразили, поняла, что хитрющий мужик все равно остался в выигрыше.
– Саквояж можете донести до кареты, – бросила я, выходя из торговой лавки.
Как только наша повозка тронулась, я мигом стала расстегивать пуговицы на горловине платья. Минут десять у меня ушло на переодевание. Нижнее белье менять не стала, а вот с обувью пришлось повозиться. Осенние ботинки бывшей владелицы оказались на пару размеров больше, чем у меня. Затянув потуже шнурки, выдохнула и, прежде чем выпрямиться, задействовала дар метаморфа. Вспомнила молодую Софи Лорен и сразу ощутила изменение костного остова и колкие горячие мурашки, бегущие по коже.
Подняв голову, я с прищуром улыбнулась, наслаждаясь изумленным лицом матери. Выпрямив спину, поправила черного цвета перчатки. Увидев оставленный на сиденье ридикюль, покачала головой. Открыв саквояж, засунула подальше маленькую сумочку и вновь посмотрела на Яриму.
– Девочка моя… Какая ты красавица.
– Мам, я уже думала о том, где могут прожигать жизнь убийцы, – замолчав, я давала время Яриме понять и принять тот факт, что наша жизнь с этого вечера потечет в другом русле. Но, по-моему, она и сама догадалась.
– Девочка моя, уж не собираешься ли ты наведываться в увеселительные заведения?
– Нет, – успокоила я побледневшую женщину. – Буду делать то, что больше всего люблю – петь. Поэтому и выбрала образ актрисы из своего мира. На простушку мужское население смотреть не будет, а вот на обворожительные формы тела и красивое личико сбегутся, словно пчелы на мед.
– Но ведь это неприлично для леди! И, в конце концов, это может быть опасно! – занервничав, Ярима перешла на крик.
Я подсела к ней, подхватив руку, сжала в ладонях, давая понять, что не отступлюсь.
– Понимаю, что ты расстроена и напугана. Но поверь, я обдумала сотню, а может, и больше вариантов. Был бы убийца один, было бы легче. В их родовые имения устроиться не могу, так как для этого необходимо иметь документы и рекомендации. Да и отчего-то думается, что штат слуг у этих сволочей давно укомплектован. Мне нужно не просто убить их из-за угла, а чтобы твари поняли, что они умерли от руки Ливин Корхарт. И прошу тебя, не переживай. Я буду очень осторожна. У нас есть еще одна проблема – это наши слуги.
– Прислуги у нас мало. Объясним им, что у тебя появилась еще одна семья, и ты часто остаешься у них ночевать, – ответила Ярима с нотками расстройства в голосе.
– Один вопрос почти уладили. А вот Эром. Как думаешь, он сильно удивится, если в карету зайду я, а выйдет незнакомая ему леди или мальчишка лет тринадцати?
– Мальчишка?! – переспросила удивленно Ярима.
– Ты не ослышалась. Девице прохаживаться под забором сиятельных лордов неприлично, а вот на мальчонку лет тринадцати-пятнадцати никто не обратит внимания.
Договорить не успели. Карета остановилась, и мы поняли, что приехали домой. Первой из повозки вышла графиня, а следом я. Эром замешкался лишь на секунду и, что-то пробормотав, подал мне руку.
