Геральт недовольно засопел и сжал пальцы в кулаки.
       — Не нарывайся, Филипп, — не скрывая угрозы, процедил он. Желваки вздулись, глаза налились кровью. – Если захочу, достану. И не пори ерунды, ты был и остаешься моим другом. Это все демон. Мы проведем обряд очищения и попробуем все исправить. Только, — нематериальный палец указал на грудь напряженного, вытянувшегося в струну, брюнета, — ты не причинишь зла Дарии.
       — Идет!
       Филипп дернулся и порывисто протянул бывшему (или еще нет?) другу руку, будто тот мог ее пожать. Помедлив, Геральт подал свою, затем поднес к губам и поцеловал воздух между сложенными солнышком пальцами. Смысла жеста не уловила, зато Филипп сразу просветлел лицом.
       — Ну, рассказывай, что там.
       — Что, что? – пожал плечами Геральт, поразительно быстро успокоившись. – Ищут тебя, целую облаву устроили. На след Элизы вышли, скоро схватят. Талия ускользнула, но тоже долго не протянет. Для Соланжа поймать ее – дело чести. Он и так пережил не лучшие минуты в жизни. Из-за тебя, Дария. Я ведь его на поединок вызвал, но король не позволил, разнял. Зато именно некромант вывел нас в тот лесок. Увы, тебя там уже не оказалось. Ничего, — пообещал Геральт, — я скоро приду. Подготовлю все для обряда, отведу глаза Соланжу и заберу. Надеюсь, — любимый метнул быстрый взгляд на Филиппа, — наш общий знакомый раскроет карты и назовет координаты перехода.
       — Посмотрим, — неожиданно заартачился брюнет. – До полуночи, Геральт. Не желаю рисковать. Ниточку не ищи, обрываю. Свяжусь сам.
       Филипп рассек ладонью изображение Геральта и выдернул из него тончайшую голубую нить. Пирамидка загудела и погасла. Иллюзорный навсей развеялся.
       — Вот так, — брюнет отряхнул ладони от волшебной пыли. – Осторожность, Дария.
       Сглотнула вязкую слюну и подобрала под себя ноги. В голове вертелось: «Ты не жилец!» Я видела слишком много, такое не прощают.
       Видимо, животный страх отразился в глазах, раз губы Филиппа растянулись в гаденькой улыбке. Брюнет играючи, будто танцуя, достал нож и неожиданно быстрым движением вонзил в стол между моими пальцами, даже вскрикнуть не успела.
       — Так приходит смерть, Дария. — Мерзавец подошел и вытащил оружие.
       Меня била крупная дрожь. Я не могла вымолвить ни слова, вперив взгляд в поврежденное дерево. Там были мои пальцы… Вседержители, всего дюйм, и я осталась бы без кисти! Всего дюйм!
       Зачем ты сидишь здесь, Дария, чего ждешь? Рядом насильник, одержимый, сумасшедший, в конце концов!
       Так, до двери восемь шагов. Она добротная, ненадолго задержит Филиппа. Только вот дальше ров, через который самой не перебраться. Словом, сидеть тебе рядом с убийцей и ждать Геральта.
       — Глупая!
       Филипп потянулся ко мне, и тут стену прорвало. Я завизжала, противно, на высокой ноте. Вскочила, но ноги предательски заплелись, если бы не брюнет, расквасила бы нос.
       — Наиви и есть наиви! – вздохнул навсей, насильно усадил на колени и влил в рот остатки остывшего чая. – Ничего не поняла. Не убью я тебя. Думаешь, для чего нож бросил? Чтобы поняла, хотел, что угодно бы сотворил. Во всех позах, Дария.
        — Вы уже сотворили, — мрачно напомнила о вчерашнем.
       — Ты долг отдала, только и всего. Ничего не делается бесплатно, Дария, а тебе, кроме тела, предложить было нечего. Но и сама в накладе не осталась, раз с утра проснулся.
       Подмигнув, Филипп щелкнул меня по губе и отпустил.
       Ненормальный! Одно слово – одержимый!
       На кухне повисло тяжелое молчание. Вопреки ожиданиям, его прервал Филипп. Он хлопнул рукой по бедру и встал, нависнув надо мной. Рефлекторно сжалась и зажмурилась, приготовившись к худшему, но брюнет всего лишь положил ладонь на плечо и поинтересовался:
       — Я такой страшный? Рога, копыта и слюна до пола?
       Удивленно подняла на него глаза и встретилась со смеющимся взглядом.
       — А все так хорошо начиналось. Хорошенькая блондинка краснеет, смущается, пытается играть в бильярд, — с ностальгией вспоминал Филипп, поглаживая по плечу. – Робкие взгляды, чувственные фантазии – и зубки наиви. Ты тогда меня рассердила, если бы не Геральт, худо пришлось. Но я не об этом. Давай не возвращаться к ролям охотника и жертвы. Мы ведь теперь близко знакомы, — голос брюнета понизился до интимного шепота. – И совсем не так, как в книжках.
       Отодвинулась: близость Филиппа смущала.
       Знаю, у навсеев так принято, мужчины открыто предлагают женщинам ласки, стремятся доказать, как они хороши, но неприятно. У меня уже есть любовник, который, надеюсь, станет мужем, и другой не нужен.
       — Не надо, милорд, — отгородилась от Филиппа ладонью. – Геральт ваш друг, ухаживать за его женщиной, по крайней мере, непорядочно.
       Брюнет фыркнул.
       — Ничегошеньки ты в наших традициях не смыслишь! Пробуй, выбирай, чтобы стать госпожой, а она, как последняя ланга, бежит за первым встречным. Ну, Геральт, ну, друг, так именно поэтому мне можно ухаживать.
       Филипп странно замялся, хотя отродясь не отличался стыдливостью, и покосился на меня. В ответ уставилась на него. Пусть хоть подскажет! Увы, брюнет продолжал смотреть и молчать, а потом и вовсе торопливо свернул тему.
       — Эм, ладно, потом узнаешь, не стану пугать. Передумаешь, к твоим услугам. В первый раз плохо вышло, знаю, поспешил, во второй исправлюсь. Разумеется, если захочешь. А пока пошли наверх, убираться. Это все же женская работа.
       Кивнула и, поправив сползавшие штаны, поплелась за брюнетом. Грязные чашки остались сиротливо стоять на столе.
       Захочу! Как бы ни так, никогда не дождется! Хватит, напробовалась, тошнит. Придет Геральт, скажу, чтобы отказал Филиппу от дома. Надеюсь, не откажет в крохотной просьбе. Мужчины прекрасно могут общаться в других местах, тех же бильярдных клубах. Слышала, существуют такие. В них допускают только мужчин. Они пьют, играют, общаются, будто девушки на кухне.
       Запустение давно захватило замок. В свете дня оно казалось еще больше. Повсюду пыль, грязь, паутина, разный хлам.
       Филипп шел впереди, проверяя, не обвалится ли кладка или перекрытия, не оставили ли хозяева на память ловушек. Он оправился от утреннего приступа, двигался так же уверенно, как вчера, по лесу. Боль, несомненно, никуда не делась, повреждения сильны, но с моей скромной помощью и благодаря природному стержню темных незаметна.
       — А, знаешь, ты вполне могла тут родиться, — простучав очередную плиту, задумчиво протянул брюнет.
       — В землях темных? – Слабо вериться.
       — Это лишь формально темные земли, — отделался туманной отговоркой брюнет. – Сопределье. Мирок, в который лучше не соваться. Порталы сюда строили светлые. Давным-давно, когда еще надеялись выжить. Но и тут не повезло. Погляди, может, екнет сердце? Тебя ведь в замке нашли, по скудному описанию похоже. Да и ланги тут бывали. Правда, — Филипп оскалился, — их самих сожрали. Тварюшек в Сопределье много, только темные выживают.
       Хотела спросить, откуда ему известна нехитрая история моей жизни, но потом поняла: Геральт рассказал.
       Прислушалась к собственным ощущениям: ничего. Потрогала пыльные камни: вдруг воскреснут воспоминания? Однако то ли кровь спала, то ли мои предки никогда в замке не жили, ничего не почувствовала.
       Филипп лениво наблюдал за моими тщетными попытками. Подперев стену, он прищелкивал пальцами, гася и вновь зажигая магический огонек. Потом вздохнул, ухватил за руку и потащил дальше. На вопрос: «Куда?», таинственно улыбнулся.
       Брюнет остановился на пороге огромного зала. От него веяло смертью. Кожей чувствовала чужие души, их муки, предсмертные крики умиравших. Не выдержав пытки, вырвалась и закрыла уши руками.
       — Ты Видящая? – удивился Филипп. Он вертел головой, пытаясь вычислить источник моих страхов. Неужели не слышит? Похоже, нет. – Пусто тут, один источник. Даже привидения не облюбовали. Сам удивился, когда набрел. Вычистили некроманты!
       — Они есть, — упрямо повторила я и всхлипнула. – Я чувствую. Много душ, которые не обрели покоя.
       — Еще и Чувствующая! – Брюнет с трудом сдержал рвавшееся с губ ругательство. – Давай уж сразу Шепчущая. Только почему душу не забрала? Это ж просто: высосала через глаза, и твой раб навеки.
       Наваждение отступило. На негнущихся ногах робко сделала шаг и уставилась на камин.
       — Верно, — шепнул Филипп, обняв сзади за плечи, –источник именно там. Нейтральный. Пошли, вдруг сможешь попить. Мне-то не помешает подпитаться. Тяжело лишаться силы, — пожаловался брюнет.
       И я решилась. Раз уж Филипп разоткровенничался, может, удовлетворит любопытство?
       — А каково это – делить тело с демоном?
       Медленно, след в след, ступала за брюнетом по выщербленным плитам. Судя по всему, некогда тут развернулась борьба не на жизнь, а на смерть. Отсюда и холод, волнами пробегавший по коже. Закрой глаза – увидишь сцену магической битвы, перекошенные агонией лица. Ох! То ли фантазия у меня богатая, то ли с залом что-то не так. Я по неведомой причине превратилась в приемник чужих эмоций. И, показательно, Филипп ничего не чувствовал.
       — Занятно, — удивил ответом брюнет. – Новые ощущения. Повторять не советую: первые опыты болезненны.
       — А как давно?..
       Камин все ближе, а звуки в ушах все громче. Пусть Филипп говорит, пусть заглушит стоны!
       — Так, мне это не нравится, — нахмурился брюнет и влепил пощечину, да такую, что взвыла от боли.
       Приложив прохладную ладонь к горевшей скуле, расплакалась. Он мне чуть челюсть не вывихнул! За что?!
       — Прости! — Филипп утер слезинки. — У тебя глаза потемнели, а зрачки перестали реагировать на свет. Другого способа спасти не придумал. Синяк уберем, лед сделаю.
       — Спасти от кого?
       Не верила брюнету и на всякий случай отошла подальше. Кто знает, что еще взбредет в голову одержимому?
       — От Шепчущего. Накликали на свою голову! – скривился Филипп. – Поэтому всякое и мерещилось. Тварь нужно скорее найти и убить, пока она нас не прибила. Хорошо, во мне осталось немного от демона, а вот ты –легкая добыча. Как не вовремя-то! – с досадой пробормотал брюнет и материализовал меч. — Главное, не бойся!
       Филипп обернулся знакомым бесполым духом. Он все рос и рос, пока грозовой тучей не распластался под потолком. Такой же облик Филипп принимал в холле загородного дома Геральта. У каждого темного мага существуют боевая ипостась. Кто-то отращивает когти, кто-то обретает крылья.
       Испуганно вжалась в стену, не сводя взгляда с Филиппа. Не бояться… Легко сказать! Казалось, будто дух съест меня, проглотит.
       — В первый раз видишь? – издевался брюнет в боевом облике. – Ну, протяни руку.
       Видимо, я рисковая, раз послушалась. Руки коснулась вязкая теплая субстанция – кожа брюнета. Он легко подхватил, оторвал от пола и перенес к камину. Тело защипало, сердце учащенно забилось.
       — Где оно? — Филипп бережно поддерживал подмышки. – У тебя какой-то дар, почувствуешь.
       Сосредоточилась, пытаясь уловить отголоски чужих эмоций: опять боль, слезы. Не хочу, но надо.
       Руки потянулись к камину. Филипп отпустил и позволил коснуться древних камней. От них по коже разбежались искорки огня. Со страху завизжала. Показалось, будто сгорю заживо, но потом поняла: огонь — энергия. Она наполняла каждую клеточку тела, заставляла дышать глубже. Забылись все печали, будто давний кошмар, даже ссадина исчезла! Обернулась к Филиппу и указала на камин:
       — Дотроньтесь, вам нужно.
       Однако брюнет не спешил воспользоваться советом. Он подозрительно косился на меня и поглаживал рукоять меча. Странно. Наиви – существа беззлобные, обманывать не умею, хотела бы, не смогла бы причинить вред. Филипп ранен, источник бы исцелил его, но не хочет, как хочет.
       Внезапно засосало под ложечкой. Резко обернулась и краем глаза уловила тень. Показалось, или она подмигнула? Завизжав, кинулась к Филиппу – какой-никакой, а защитник. С учетом расы, и вовсе дружелюбный. Да, вчерашний поступок не красил, но брюнет действительно спас, приходилось расплачиваться. При желании мог проделать все в лесочке и вернуть «добрым» сестричкам.
       Горько улыбнулась собственным мыслям. Дожила, оправдываю преступника! Хотя для изнасилования все равно… Словом, лучше забыть. Не хотелось бы вспоминать о таком перед смертью.
       — Что случилось? – настороженно спросил Филипп и заключил в объятия. Очень странные – будто в кокон засунул.
       Брюнет медленно обвел зал глазами и прищелкнул пальцами. Под потолком вспыхнул ослепительный свет. Десятки мощных огненных шаров озарили каждый уголок, заставив тьму отступить.
       Тень, я точно ее видела! Вон там, за обломками стола!
       Сообразив, что ее обнаружили, тень перестала таиться и предстала во весь рост. Вроде, человек. Высокий, тощий, в длинном сером одеянии с капюшоном. Несмотря на ослепительный свет, лицо тонуло в тени. Как завороженная, смотрела на него, не в силах отвести взгляд. Вот незнакомец поднял руку, скидывая капюшон…
       — Не смотри ему в глаза! – рявкнул Филипп, толкая на пол.
       Больно ударившись, едва не сломала руку. Жаловаться не стала: жизнь дороже.
       Шепчущий!
       В первый раз видела слуг Сумеречного мира и, признаться, не хотела бы встретиться вновь. Под плащом оказался жилистый старик с огромными глазами без радужки – один большой красный зрачок. Он пульсировал, словно бьющееся сердце. Странное сравнение, но оно казалось оправданным. Костлявые пальцы унизывали кольца – простенькие, разной ширины. Зачем они, не знаю, но явно не для красоты. И самое страшное – Шепчущий спокойно ходил по граням пространства, будто Соланж! Он стремился зайти за спину Филиппу, тот же отчаянно пытался достать его мечом.
       — Филипп, сбоку, справа! – отчаянно закричала, когда Шепчущий предпринял очередной маневр.
       К чести брюнета, среагировал он мгновенно. Меч полоснул по воздуху в движении, прежде, чем Филипп обернулся. Рубящий удар, несомненно, стал бы для Шепчущего смертельным, если бы тот не ушел по граням. И обернулся брюнет не просто так, а заслоняя свободной рукой глаза. Какой же он сильный, раз умудряется держать меч одной рукой!
       — Вот ведь!.. – Филипп сплюнул на пол и метнул на меня быстрый взгляд. — Дария, закрой глаза. Ты не сможешь ему противостоять. Не бойся, — брюнет издал короткий смешок, — не брошу.
       Странно, но ни на мгновение не сомневалась, чувствовала: не уйдет.
       Наверное, следовало прислушаться к словам Филиппа, но я продолжала рыскать глазами по залу, стараясь понять, куда делся Шепчущий. К счастью, я никогда прежде не встречалась с жуткими существами, забиравшими души, да и теперь не горела желанием отдать кому-то часть себя.
       По легенде, Шепчущиеся питались чужими жизнями, а излишки продавали демонам, некромантам и прочим сомнительным личностям. Хранились души в неких ловушках. Кажется, Соланж упоминал о подобных. Ну да, он же некромант, причем высшего уровня и наверняка пользовался услугами Шепчущих. Где еще брать материал для экспериментов?
       Шепчущие жили между мирами, ни один не принимал их целиком. Смертные, питавшиеся бессмертием. И не люди, и не демоны, и не элементали. Они рождались у обычных женщин и мужчин и становились проклятием семьи. Вечно одинокие, всеми ненавидимые, обреченные на скитания и вечную охоту. Они искали жертв, маги искали их.
       — Боишься? – проскрипел голос за спиной, и в следующее мгновение костлявая рука Шепчущего легла на плечо.
       Завизжав, дернулась, но пальцы намертво вцепились в рубашку. Передо мной стоял выбор: либо одежда, либо жизнь. Я предпочла второе и оставила в тонких крепких пальцах кусок ткани. Повезло, Шепчущий не успел ухватить за подбородок, разворачивая к себе.