- Ллей Тадеуш в последнее время словно мёртвый сидит, - вздохнула нянька. – На меня даже не повернулся. Я шкаф-то чутка сдвинула да притаилась, как умела. Недолго ждала: приходит гадюка эта. И прямо в постель к хозяину садится!
Камилла молча смотрела то на покрасневшую Мартину, то на няньку. Присела наконец на краешек ложа, не сводя блестящих глаз со старшей горничной.
- И давай ему ласковые словечки нашёптывать! И ладошкой лик его небритый пригладит, и космы-то потеребит… Так в лицо его безучастное и сказала, злыдня: недолго ждать уже! Ллей Корнелиус сказал: уж скоро, вот-вот воссоединимся! Ты прости, мол, что пришлось тебя опаивать да разума на время лишить… Зато теперь-то я тебя счастливым сделаю! И ты без меня жизни не представишь. Приготовит ллей Корнелиус новое зелье, и очнёшься от дурмана, любовь моя! Словно чистый лист очнёшься. Сочтёмся честным союзом да глотнём наконец счастья… Я ли, мол, не заслужила? Я ли не лечила раны твои сердечные? И после смерти супруги, и после бегства опального Золтана… А ты всё сквозь меня смотрел, любви не замечая…
Камилла побледнела, сцепляя руки замком на колене. Разомкнула сухие губы:
- Это правда?
- Как есть правда, - не дождавшись ответа от красной Мартины, подтвердила мэма Софур. – Над пропастью не лгут. А что? – пожала плечами нянька в ответ на вопросительный взгляд Камиллы. – Я её маленько встряхнула да за окошко выставила. Тут высоко, сразу пробирает. Да и недолго вобла эта провисела: сразу все секреты проорала да плакать начала. Ну, я ж не изверг какой, назад втащила…
- Выходит, это ты… деда травила, - медленно уточнила Камилла, не сводя глаз с Мартины. – С самого начала? Это была ты?
- Он сказал, что дурного не случится, - судорожно не то вздохнула, не то всхлипнула старшая горничная. – Что всего год – и ллей Тадеуш забудет прежнюю жизнь. И со мной останется…
- Дура, - веско вставила Софур. – Вот правду про таких говорят: старая, а ума не нажила.
- И ты поверила, Мартина? – тихо спросила Камилла. – Что ллей Корнелиус позволит низкорожденной женить на себе ллея Тадеуша? Что оставит вам замок?..
- Мне не нужен замок, - вспыхнула мэма Мартина. – Мне только он, он нужен!
- И как долго ты травила его, Мартина? – так же негромко продолжила Камилла.
- Уже год, - судорожно вздохнула старшая горничная. – Светлый мой Тадеуш уж с первых недель разум потерял да чудить начал. Но он так и предупреждал… Что, мол, пусть вначале признают безумным, а потом приедет маг посильнее и подскажет, как заполучить моего возлюбленного. Ну а чтобы слух пронёсся, так сперва ллей Ленар к нему вроде как в гости заглянул и в безумии убедился. А уж через месяц и королевский регент пожаловал…
- Стой, - очнулась Камилла. – Здесь был ллей Ленар?
Бледнолицый племянник светлого ллея Савалата не показался ей похожим на человека, склонного к долгим путешествиям и посещениям пожилых соседей. Какого себа он забыл в Эйросском замке?
- Да-да, - с гримасой подтвердила мэма Мартина. – Этот любитель дурманных зелий. Молодой ллей тут пару часов только и пробыл, а с моим Тадеушем и словом не перекинулся: глянул на него со стороны, усмехнулся да тотчас отбыл.
- Мужеложцы, торчки да влюблённые дуры, - вздохнула мэма Софур. – Не дивно, что нормальные мужики умом трогаются.
- Кто он? – помолчав, уцепилась за последнюю неясность Камилла. – Кто дал тебе зелье? Кто наобещал небылиц?
- Ллей Салават, конечно, - вздохнула уж совсем обессиленная мэма Мартина. – Я потому и поверила: знаю наших соседей. Маги воды в зельях разбираются получше алхимиков. Да и не проходимец же, в конце концов, не раз к хозяину заезжал…
- Маг посильнее, - вдруг эхом повторила Камилла. Вскочила, подлетая к горничной. – Ллей Корнелиус – маг? Отвечай! Это он – маг посильнее?..
- Конечно, - даже испугалась Мартина. – Как бы он мне зелья-то иначе варил? Маг воды, как есть. И похлеще ллея Салавата – от его зелий мой бедный Тадеуш прямо в беспамятство впал. Но ллей Корнелиус обещал, что это ненадолго, и что уж скоро…
- Тварь, - вскипела мэма Софур, приподнимаясь с топчана.
Камилла вцепилась в драгоценную сумочку, оглаживая её под накидкой. Амулет стихий слабо переливался тремя цветами и явно заждался крови мага воздуха. Вот только... как же теперь оставлять Эйросский замок на откуп врагам?..
- Запри её в своей спальне, - быстро заговорила Камилла, кивая на застывшую Мартину. – И следи, как за зеницей ока! Нет – как за последней бутылью вина! – разгорячилась дочь Рыжего барона, чувствуя, как кровь бросается в лицо. – Из покоев только в отхожее место вытаскивай, да и то на поводке. Мне несколько дней понадобится, чтобы вернуться. Но я должна, слышишь, няня?! Должна уехать. Если бы только знать, что дед придёт в себя!..
Спальня няньки располагалась сразу за опочивальней Камиллы, и из одной комнаты в другую вела смежная дверца – так что и выходить из покоев не требовалось.
- Ужин-то принесут? – деловито поинтересовалась мэма Софур, ловко затыкая рот пикнувшей Мартине. – Я ж теперь отсюда ни ногой.
- Скажу, что ты захворала, - решила Камилла. – Еду пэра Эдна приносить станет. Больше никому не доверяй!
- Куда ж ты? – удивилась нянька, когда воспитанница вихрем вырвалась за двери, плотно притворив их за собой.
Сердце колотилось, как сумасшедшее, когда она подбежала к покоям ллея Корнелиуса. Стражники у соседних дверей, в опочивальню хозяина замка, подобрались и насторожились.
- Ллей Корнелиус обещал мне книгу, - запыхавшись, выдохнула Камилла. – Да запамятовал, в город ушёл. Идём со мной, - ткнула она пальцем в ближайшего воина. – Неприлично одной.
Да плевать ей на приличия! Зато ей не нашлись, что возразить, а Камилле подошло даже замешательство. Дочь Золтана Эйросского рванула створки дверей с такой силой, что те едва не треснули её по любопытному лицу.
- Ллей Корнелиус покоев не запирает, - смилостивился один из стражников. – Говорит, мол, и так узнает, если кто побывал.
Камилла замерла всего на миг, затем решительно шагнула внутрь. Сама бы не объяснила, что ищет, но искала тщательно, заглядывая на каждую полку.
- Сказал, что оставит на столике, - пожаловалась она удивлённому стражнику. – Трактат о военном деле. А здесь только о хозяйственности лежит…
Она разочарованно поникла, развернувшись спиной к воину, и быстро прошерстила бумаги на столе. Аккуратный почерк, мелкие заметки на полях, схемы, рисунки. Сразу видно учёного человека! Что-то об энергетических – чего?.. – потоках, порталах, магических элементах и точках кон-цен-тра-ции…
Вникать в мудрёные слова Камилла не стала: ей и десятка лет не хватит, чтобы разобраться. Да ещё и буквы мелкие. Нет, грамота – это определённо не к ней! А вот карты – это за милую душу, тем более одна такая среди бумаг нашлась. Карта Фэйерхолда. С пометками и замысловатыми линиями поверх схематичных домов. Разноцветные линии пересекались в одной точке – над городским храмом.
- Не нашли? – вежливо поинтересовался стражник.
- Нет, - сгорбившись, уныло отозвалась Камилла, проворно складывая карту и впихивая её под рукав. Да что за безумие тут творится? Ллей Салават, ллей Ленар, ллей Корнелиус… Эйросский замок, Фэйерхолд… – Что ж… придётся ждать, пока ллей Корнелиус из города не вернётся.
Не будет она ждать! Кровь уже кипела, выла в уши, травила непривычным страхом. Глупость она совершила, большую глупость! Ллей Корнелиус с ней справится играючи, если замыслит дурное, а заступников у неё – преданная нянька, чопорная камеристка да престарелый учитель покойного папаши!
Нет уж, прямо отсюда – бегом в спальню, собирать вещи, забирать верных слуг, и бегом к королю! Ну, не прямо сразу, конечно. Ещё же маг воздуха, вот будь он неладен… и дед… Его на поводке не потащишь, а тронуться умом за целый год опаивания он и взаправду мог. Безумие мага огня убивало. Пусть не её, но окружающих – с лёгкостью.
- Прикройте двери, - выбегая из покоев ллея Корнелиуса, милостиво разрешила Камилла. – Чтобы холоду в покои не напускать.
Далеко она не убежала: из-за угла вылетела молоденькая горничная, едва не врезавшись в хозяйку, ойкнула и схватилась за сердце.
- Там… там…
- Скорее, - взмолилась Камилла, ожидая худшего. Хотя откуда? Ллей Корнелиус ещё не вернулся, мэма Мартина из-под нянькиного глаза и тяжёлой руки не сбежит…
- Гости прибыли, - выдохнула наконец горничная. – Ллей Корнелиус в городе, так я к вам…
- Что за гости? – едва не застонала Камилла. Не вовремя, ох, как не вовремя! Бежать бы им без оглядки уже сейчас, пока Корнелиус не хватился пропажи пустоголовой помощницы, карты и заодно амулета стихий. О котором, хвала Отцу, пока не подозревает.
Себ их разберёт с этими магическими разборками, но амулет его величеству она всё же доставит! Потому как Эйросские ллеи, если слово дают, то вроде держат.
- Воин молодой, собой пригожий, а с ним девица благородная, виду благочестивого. Как же бишь… представилась-то? Пока бежала, всё из головы прочь… А! Ллейна Одетта Ватерлисская, просит светлейшую ллейну Камиллу Эйросскую принять в кратчайшие сроки…
Камилла сбегала вниз, перепрыгивая через ступеньки, что с длинным платьем удавалось не слишком грациозно и грозило сломанными лодыжками. Пэра Эдна про обязанности камеристки, несмотря на уход за ллеем Тадеушем, не забывала, так что каждое утро Камиллу ожидало свежее платье и умелые руки Эдны, превращавшие спутанные пряди в струящийся шёлк. Ещё ни разу опытная камеристка не повторилась ни с причёской, ни с убором. Мэма Софур, конечно, всё выведала: платья пэра Эдна выпросила у мэмы Мартины, заправлявшей замком с незапамятных времён. Старомодные наряды, приталенные, с жёстким корсетом, оставлявшие открытыми плечи, принадлежали когда-то покойной супруге ллея Тадеуша, последней из благородных женщин, живших в Эйросском замке. Мэма Мартина в первый же день, узнав о дорожных неприятностях и потерянных сундуках с вещами, милостиво разрешила пэре Эдне творить со старыми платьями, что ей вздумается, и камеристка так и поступила. Где-то ушила, где-то добавила, так что гардероб у светлой ллейны Камиллы теперь пестрел всеми красками и радовал изяществом и необыкновенным кроем.
- Хорошо сидит бабкино добро, - одобрительно кивала мэма Софур, оглядывая воспитанницу. – Судя по всему, не последней красавицей была! Толк в тряпье да убранствах знала. Правду местные слуги треплют, будто после покойной супруги ллей Тадеуш второй такой найти не сумел и не захотел.
Сейчас прекрасное светлое платье с тёмно-зелёной накидкой Камиллу не радовало: мешало через ступени перепрыгивать. В холл, миновав длинные коридоры и перепугав нескольких слуг, Камилла вылетела со свистом, буквально скатившись с длинной лестницы.
И замерла.
На губах вспыхнула и тотчас погасла радостная улыбка.
В холле стояли двое. Ллейна Одетта, в помятом платье, непривычно растрёпанная и перемазанная дорожной пылью, нервно сжимала пальцы на локте сопровождающего воина. Тот в ответ что-то негромко ей шептал, склонившись для этого к самому уху юной спутницы. Едва ли не губами касался. При появлении Камиллы он отпрянул и замер, в немом восхищении уставившись на хозяйку замка.
- Камилла, - не то ахнула, не то всхлипнула Одетта, поспешно отрывая руки от локтя сопровождающего. И сама смущённо отступила на шаг. – Ллейна Камилла! Вы живы… Наконец-то! Мы в безопасности…
Камилла ещё тяжело дышала после бега, но картину оценила сразу. Да и полыхнувшие скулы до боли знакомого молодого воина пуще прочего убедили хозяйку Эйросского замка в ревностных подозрениях.
Повисло опасное молчание.
- Пэр Патрик Блаунт, - медленно и раздельно проговорила дочь Рыжего барона, не сводя глаз с паладина. Стиснула рукой сумочку ллейны Бианки. – Я требую вашей крови.
Ллейна Одетта ахнула, в недоумении глянув на подругу, затем на паладина.
- Камилла, вы… вы в ссоре? Пэр Патрик упоминал, что вы встречались, но…
- Не в ссоре, - выдохнув через нос, ровно согласилась Камилла. – Но всё может измениться.
Одетта непонимающе похлопала светлыми ресницами, а вот Патрик, кажется, понял. Глянул на юную спутницу, с которой только что перешёптывался, чуть нахмурился, по-прежнему полыхая скулами. Даже открыл рот, но сказать ничего не успел.
- Вы устали, - повысив голос, вслух оценила Камилла. Взяла себя в руки усилием воли. Да что с ней, в самом-то деле?.. – Ллейна Одетта, я счастлива видеть вас живой и невредимой! Пройдёмте в восточное крыло, велю для вас приготовить покои. Любопытство распирает меня, но все разговоры – после…
- Ах, было бы чудесно, дорогая Камилла! – искренне всплеснула руками ллейна Одетта и всхлипнула ещё раз. По-настоящему, даже губы задрожали. – Мы добирались сюда несколько дней, меня свалила хворь, пришлось отлёживаться на пограничной веже… Кстати, мэм Гирр уже поправился! – улыбнулась сквозь дрожащие в глазах слёзы юная ллейна. – С нами приехал, да вот на конюшне задержался, говорит, неудобно ему, низкородному, да к вам на приём. Ему бы убедиться, что вы в порядке, да к его величеству с рапортом…
Сердце Камиллы дрогнуло. Ведь и впрямь совсем забыла про раненого воина, оставленного в сторожевой веже. Королевский кучер, который довёз их в Эйросский замок, уже о нём справлялся. Только мэма Гирра и ждал, чтобы обратно в столицу ехать. Служба кое-как выполнена, пора возвращаться и докладываться.
- А Чэд погиб, - продолжала сбивчивый рассказ ллейна Одетта, нервно кусая губы. – Его поначалу не убили, чтобы было, кому каретой править. А потом нам пэр Патрик встретился. Чэд только и успел, что знак ему подать, про то, что помощь нужна – его и зарезали тут же…
И юная ллейна, не выдержав тяжёлых воспоминаний, закрыла чумазое личико ладонями. Дрогнули хрупкие плечи.
Камилле стало стыдно, как никогда в жизни.
Настолько, что дочь Золтана Эйросского не выдержала – бросилась наконец к подруге, позволяя той рухнуть к ней на грудь и зайтись безудержными рыданиями. Паладин деликатно отступил в сторону, пережидая бурный всплеск первой встречи.
- Ну, ну, - хмурилась Камилла, поглаживая Одетту по худенькой спине. Сердце снова дрогнуло при взгляде на непривычную убогость изодранного платья, спутанные волосы да неухоженные руки. Юной ллейне пришлось многое пережить, а она накормила её холодной встречей – всё из-за глупой ревности! Сама от себя не ожидала. С чего она вообще взяла, будто паладин Одетте интересен? Глупости какие, стыдно! Ведь как переживала за ллейну Бианку и её дочь! Пешком порывалась за ними бежать!.. А тут…
Стыдно стало настолько, что дочь Рыжего барона даже разозлилась – на себя, не на хрупкую подругу. Экой злобной дурой выставить себя перед долгожданными гостями!
- Как хорошо снова вас видеть, дорогая Камилла, - всхлипывая, бормотала дочь Бианки, цепляясь пальчиками за зелёную накидку подруги. Ткань неминуемо сползла, неприлично оголяя плечи, но выворачиваться Камилла не стала: пусть уж наплачется. – Я так измучилась!.. А мама… мама осталась с ними… пэр Патрик говорит – её не тронут… но я так боюсь, так переживаю…
Камилла молча смотрела то на покрасневшую Мартину, то на няньку. Присела наконец на краешек ложа, не сводя блестящих глаз со старшей горничной.
- И давай ему ласковые словечки нашёптывать! И ладошкой лик его небритый пригладит, и космы-то потеребит… Так в лицо его безучастное и сказала, злыдня: недолго ждать уже! Ллей Корнелиус сказал: уж скоро, вот-вот воссоединимся! Ты прости, мол, что пришлось тебя опаивать да разума на время лишить… Зато теперь-то я тебя счастливым сделаю! И ты без меня жизни не представишь. Приготовит ллей Корнелиус новое зелье, и очнёшься от дурмана, любовь моя! Словно чистый лист очнёшься. Сочтёмся честным союзом да глотнём наконец счастья… Я ли, мол, не заслужила? Я ли не лечила раны твои сердечные? И после смерти супруги, и после бегства опального Золтана… А ты всё сквозь меня смотрел, любви не замечая…
Камилла побледнела, сцепляя руки замком на колене. Разомкнула сухие губы:
- Это правда?
- Как есть правда, - не дождавшись ответа от красной Мартины, подтвердила мэма Софур. – Над пропастью не лгут. А что? – пожала плечами нянька в ответ на вопросительный взгляд Камиллы. – Я её маленько встряхнула да за окошко выставила. Тут высоко, сразу пробирает. Да и недолго вобла эта провисела: сразу все секреты проорала да плакать начала. Ну, я ж не изверг какой, назад втащила…
- Выходит, это ты… деда травила, - медленно уточнила Камилла, не сводя глаз с Мартины. – С самого начала? Это была ты?
- Он сказал, что дурного не случится, - судорожно не то вздохнула, не то всхлипнула старшая горничная. – Что всего год – и ллей Тадеуш забудет прежнюю жизнь. И со мной останется…
- Дура, - веско вставила Софур. – Вот правду про таких говорят: старая, а ума не нажила.
- И ты поверила, Мартина? – тихо спросила Камилла. – Что ллей Корнелиус позволит низкорожденной женить на себе ллея Тадеуша? Что оставит вам замок?..
- Мне не нужен замок, - вспыхнула мэма Мартина. – Мне только он, он нужен!
- И как долго ты травила его, Мартина? – так же негромко продолжила Камилла.
- Уже год, - судорожно вздохнула старшая горничная. – Светлый мой Тадеуш уж с первых недель разум потерял да чудить начал. Но он так и предупреждал… Что, мол, пусть вначале признают безумным, а потом приедет маг посильнее и подскажет, как заполучить моего возлюбленного. Ну а чтобы слух пронёсся, так сперва ллей Ленар к нему вроде как в гости заглянул и в безумии убедился. А уж через месяц и королевский регент пожаловал…
- Стой, - очнулась Камилла. – Здесь был ллей Ленар?
Бледнолицый племянник светлого ллея Савалата не показался ей похожим на человека, склонного к долгим путешествиям и посещениям пожилых соседей. Какого себа он забыл в Эйросском замке?
- Да-да, - с гримасой подтвердила мэма Мартина. – Этот любитель дурманных зелий. Молодой ллей тут пару часов только и пробыл, а с моим Тадеушем и словом не перекинулся: глянул на него со стороны, усмехнулся да тотчас отбыл.
- Мужеложцы, торчки да влюблённые дуры, - вздохнула мэма Софур. – Не дивно, что нормальные мужики умом трогаются.
- Кто он? – помолчав, уцепилась за последнюю неясность Камилла. – Кто дал тебе зелье? Кто наобещал небылиц?
- Ллей Салават, конечно, - вздохнула уж совсем обессиленная мэма Мартина. – Я потому и поверила: знаю наших соседей. Маги воды в зельях разбираются получше алхимиков. Да и не проходимец же, в конце концов, не раз к хозяину заезжал…
- Маг посильнее, - вдруг эхом повторила Камилла. Вскочила, подлетая к горничной. – Ллей Корнелиус – маг? Отвечай! Это он – маг посильнее?..
- Конечно, - даже испугалась Мартина. – Как бы он мне зелья-то иначе варил? Маг воды, как есть. И похлеще ллея Салавата – от его зелий мой бедный Тадеуш прямо в беспамятство впал. Но ллей Корнелиус обещал, что это ненадолго, и что уж скоро…
- Тварь, - вскипела мэма Софур, приподнимаясь с топчана.
Камилла вцепилась в драгоценную сумочку, оглаживая её под накидкой. Амулет стихий слабо переливался тремя цветами и явно заждался крови мага воздуха. Вот только... как же теперь оставлять Эйросский замок на откуп врагам?..
- Запри её в своей спальне, - быстро заговорила Камилла, кивая на застывшую Мартину. – И следи, как за зеницей ока! Нет – как за последней бутылью вина! – разгорячилась дочь Рыжего барона, чувствуя, как кровь бросается в лицо. – Из покоев только в отхожее место вытаскивай, да и то на поводке. Мне несколько дней понадобится, чтобы вернуться. Но я должна, слышишь, няня?! Должна уехать. Если бы только знать, что дед придёт в себя!..
Спальня няньки располагалась сразу за опочивальней Камиллы, и из одной комнаты в другую вела смежная дверца – так что и выходить из покоев не требовалось.
- Ужин-то принесут? – деловито поинтересовалась мэма Софур, ловко затыкая рот пикнувшей Мартине. – Я ж теперь отсюда ни ногой.
- Скажу, что ты захворала, - решила Камилла. – Еду пэра Эдна приносить станет. Больше никому не доверяй!
- Куда ж ты? – удивилась нянька, когда воспитанница вихрем вырвалась за двери, плотно притворив их за собой.
Сердце колотилось, как сумасшедшее, когда она подбежала к покоям ллея Корнелиуса. Стражники у соседних дверей, в опочивальню хозяина замка, подобрались и насторожились.
- Ллей Корнелиус обещал мне книгу, - запыхавшись, выдохнула Камилла. – Да запамятовал, в город ушёл. Идём со мной, - ткнула она пальцем в ближайшего воина. – Неприлично одной.
Да плевать ей на приличия! Зато ей не нашлись, что возразить, а Камилле подошло даже замешательство. Дочь Золтана Эйросского рванула створки дверей с такой силой, что те едва не треснули её по любопытному лицу.
- Ллей Корнелиус покоев не запирает, - смилостивился один из стражников. – Говорит, мол, и так узнает, если кто побывал.
Камилла замерла всего на миг, затем решительно шагнула внутрь. Сама бы не объяснила, что ищет, но искала тщательно, заглядывая на каждую полку.
- Сказал, что оставит на столике, - пожаловалась она удивлённому стражнику. – Трактат о военном деле. А здесь только о хозяйственности лежит…
Она разочарованно поникла, развернувшись спиной к воину, и быстро прошерстила бумаги на столе. Аккуратный почерк, мелкие заметки на полях, схемы, рисунки. Сразу видно учёного человека! Что-то об энергетических – чего?.. – потоках, порталах, магических элементах и точках кон-цен-тра-ции…
Вникать в мудрёные слова Камилла не стала: ей и десятка лет не хватит, чтобы разобраться. Да ещё и буквы мелкие. Нет, грамота – это определённо не к ней! А вот карты – это за милую душу, тем более одна такая среди бумаг нашлась. Карта Фэйерхолда. С пометками и замысловатыми линиями поверх схематичных домов. Разноцветные линии пересекались в одной точке – над городским храмом.
- Не нашли? – вежливо поинтересовался стражник.
- Нет, - сгорбившись, уныло отозвалась Камилла, проворно складывая карту и впихивая её под рукав. Да что за безумие тут творится? Ллей Салават, ллей Ленар, ллей Корнелиус… Эйросский замок, Фэйерхолд… – Что ж… придётся ждать, пока ллей Корнелиус из города не вернётся.
Не будет она ждать! Кровь уже кипела, выла в уши, травила непривычным страхом. Глупость она совершила, большую глупость! Ллей Корнелиус с ней справится играючи, если замыслит дурное, а заступников у неё – преданная нянька, чопорная камеристка да престарелый учитель покойного папаши!
Нет уж, прямо отсюда – бегом в спальню, собирать вещи, забирать верных слуг, и бегом к королю! Ну, не прямо сразу, конечно. Ещё же маг воздуха, вот будь он неладен… и дед… Его на поводке не потащишь, а тронуться умом за целый год опаивания он и взаправду мог. Безумие мага огня убивало. Пусть не её, но окружающих – с лёгкостью.
- Прикройте двери, - выбегая из покоев ллея Корнелиуса, милостиво разрешила Камилла. – Чтобы холоду в покои не напускать.
Далеко она не убежала: из-за угла вылетела молоденькая горничная, едва не врезавшись в хозяйку, ойкнула и схватилась за сердце.
- Там… там…
- Скорее, - взмолилась Камилла, ожидая худшего. Хотя откуда? Ллей Корнелиус ещё не вернулся, мэма Мартина из-под нянькиного глаза и тяжёлой руки не сбежит…
- Гости прибыли, - выдохнула наконец горничная. – Ллей Корнелиус в городе, так я к вам…
- Что за гости? – едва не застонала Камилла. Не вовремя, ох, как не вовремя! Бежать бы им без оглядки уже сейчас, пока Корнелиус не хватился пропажи пустоголовой помощницы, карты и заодно амулета стихий. О котором, хвала Отцу, пока не подозревает.
Себ их разберёт с этими магическими разборками, но амулет его величеству она всё же доставит! Потому как Эйросские ллеи, если слово дают, то вроде держат.
- Воин молодой, собой пригожий, а с ним девица благородная, виду благочестивого. Как же бишь… представилась-то? Пока бежала, всё из головы прочь… А! Ллейна Одетта Ватерлисская, просит светлейшую ллейну Камиллу Эйросскую принять в кратчайшие сроки…
Глава 11. Явные симпатии
Камилла сбегала вниз, перепрыгивая через ступеньки, что с длинным платьем удавалось не слишком грациозно и грозило сломанными лодыжками. Пэра Эдна про обязанности камеристки, несмотря на уход за ллеем Тадеушем, не забывала, так что каждое утро Камиллу ожидало свежее платье и умелые руки Эдны, превращавшие спутанные пряди в струящийся шёлк. Ещё ни разу опытная камеристка не повторилась ни с причёской, ни с убором. Мэма Софур, конечно, всё выведала: платья пэра Эдна выпросила у мэмы Мартины, заправлявшей замком с незапамятных времён. Старомодные наряды, приталенные, с жёстким корсетом, оставлявшие открытыми плечи, принадлежали когда-то покойной супруге ллея Тадеуша, последней из благородных женщин, живших в Эйросском замке. Мэма Мартина в первый же день, узнав о дорожных неприятностях и потерянных сундуках с вещами, милостиво разрешила пэре Эдне творить со старыми платьями, что ей вздумается, и камеристка так и поступила. Где-то ушила, где-то добавила, так что гардероб у светлой ллейны Камиллы теперь пестрел всеми красками и радовал изяществом и необыкновенным кроем.
- Хорошо сидит бабкино добро, - одобрительно кивала мэма Софур, оглядывая воспитанницу. – Судя по всему, не последней красавицей была! Толк в тряпье да убранствах знала. Правду местные слуги треплют, будто после покойной супруги ллей Тадеуш второй такой найти не сумел и не захотел.
Сейчас прекрасное светлое платье с тёмно-зелёной накидкой Камиллу не радовало: мешало через ступени перепрыгивать. В холл, миновав длинные коридоры и перепугав нескольких слуг, Камилла вылетела со свистом, буквально скатившись с длинной лестницы.
И замерла.
На губах вспыхнула и тотчас погасла радостная улыбка.
В холле стояли двое. Ллейна Одетта, в помятом платье, непривычно растрёпанная и перемазанная дорожной пылью, нервно сжимала пальцы на локте сопровождающего воина. Тот в ответ что-то негромко ей шептал, склонившись для этого к самому уху юной спутницы. Едва ли не губами касался. При появлении Камиллы он отпрянул и замер, в немом восхищении уставившись на хозяйку замка.
- Камилла, - не то ахнула, не то всхлипнула Одетта, поспешно отрывая руки от локтя сопровождающего. И сама смущённо отступила на шаг. – Ллейна Камилла! Вы живы… Наконец-то! Мы в безопасности…
Камилла ещё тяжело дышала после бега, но картину оценила сразу. Да и полыхнувшие скулы до боли знакомого молодого воина пуще прочего убедили хозяйку Эйросского замка в ревностных подозрениях.
Повисло опасное молчание.
- Пэр Патрик Блаунт, - медленно и раздельно проговорила дочь Рыжего барона, не сводя глаз с паладина. Стиснула рукой сумочку ллейны Бианки. – Я требую вашей крови.
Ллейна Одетта ахнула, в недоумении глянув на подругу, затем на паладина.
- Камилла, вы… вы в ссоре? Пэр Патрик упоминал, что вы встречались, но…
- Не в ссоре, - выдохнув через нос, ровно согласилась Камилла. – Но всё может измениться.
Одетта непонимающе похлопала светлыми ресницами, а вот Патрик, кажется, понял. Глянул на юную спутницу, с которой только что перешёптывался, чуть нахмурился, по-прежнему полыхая скулами. Даже открыл рот, но сказать ничего не успел.
- Вы устали, - повысив голос, вслух оценила Камилла. Взяла себя в руки усилием воли. Да что с ней, в самом-то деле?.. – Ллейна Одетта, я счастлива видеть вас живой и невредимой! Пройдёмте в восточное крыло, велю для вас приготовить покои. Любопытство распирает меня, но все разговоры – после…
- Ах, было бы чудесно, дорогая Камилла! – искренне всплеснула руками ллейна Одетта и всхлипнула ещё раз. По-настоящему, даже губы задрожали. – Мы добирались сюда несколько дней, меня свалила хворь, пришлось отлёживаться на пограничной веже… Кстати, мэм Гирр уже поправился! – улыбнулась сквозь дрожащие в глазах слёзы юная ллейна. – С нами приехал, да вот на конюшне задержался, говорит, неудобно ему, низкородному, да к вам на приём. Ему бы убедиться, что вы в порядке, да к его величеству с рапортом…
Сердце Камиллы дрогнуло. Ведь и впрямь совсем забыла про раненого воина, оставленного в сторожевой веже. Королевский кучер, который довёз их в Эйросский замок, уже о нём справлялся. Только мэма Гирра и ждал, чтобы обратно в столицу ехать. Служба кое-как выполнена, пора возвращаться и докладываться.
- А Чэд погиб, - продолжала сбивчивый рассказ ллейна Одетта, нервно кусая губы. – Его поначалу не убили, чтобы было, кому каретой править. А потом нам пэр Патрик встретился. Чэд только и успел, что знак ему подать, про то, что помощь нужна – его и зарезали тут же…
И юная ллейна, не выдержав тяжёлых воспоминаний, закрыла чумазое личико ладонями. Дрогнули хрупкие плечи.
Камилле стало стыдно, как никогда в жизни.
Настолько, что дочь Золтана Эйросского не выдержала – бросилась наконец к подруге, позволяя той рухнуть к ней на грудь и зайтись безудержными рыданиями. Паладин деликатно отступил в сторону, пережидая бурный всплеск первой встречи.
- Ну, ну, - хмурилась Камилла, поглаживая Одетту по худенькой спине. Сердце снова дрогнуло при взгляде на непривычную убогость изодранного платья, спутанные волосы да неухоженные руки. Юной ллейне пришлось многое пережить, а она накормила её холодной встречей – всё из-за глупой ревности! Сама от себя не ожидала. С чего она вообще взяла, будто паладин Одетте интересен? Глупости какие, стыдно! Ведь как переживала за ллейну Бианку и её дочь! Пешком порывалась за ними бежать!.. А тут…
Стыдно стало настолько, что дочь Рыжего барона даже разозлилась – на себя, не на хрупкую подругу. Экой злобной дурой выставить себя перед долгожданными гостями!
- Как хорошо снова вас видеть, дорогая Камилла, - всхлипывая, бормотала дочь Бианки, цепляясь пальчиками за зелёную накидку подруги. Ткань неминуемо сползла, неприлично оголяя плечи, но выворачиваться Камилла не стала: пусть уж наплачется. – Я так измучилась!.. А мама… мама осталась с ними… пэр Патрик говорит – её не тронут… но я так боюсь, так переживаю…
