Он доставал то разрисованные фигурки солдатиков, то пригоршню цветных камушков, то бронзовые медальки, а то фантик из-под конфеты, кусок струны, горсть ракушек или старый рисунок.
– Я давно хотел спросить тебя, – начал Тим, испытующе глядя на Филиппа, - В самом начале ты ненавидел меня?
– Когда это? И за что? – удивлённо обернулся к нему Филипп.
– За то, что тебя заставили быть моим другом. И за то, что я Первый.
– А, это… хм… – Филипп задумался, – Сперва, пожалуй, да. Но я быстро понял, что пятилетний ребёнок ни в чём не может быть виноватым. Всё-таки, мне было двенадцать, и кое-что я уже понимал. Ты не давал меня в обиду остальным, а ведь я тогда остался совсем один. И ты помог мне понять, к чему у меня талант.
Тим усмехнулся. Филипп подошёл к окну и распахнул его. В комнате стало свежо, ночные мотыльки с бледными крылышками закружились в гибельном танце под светильником. Где-то сквозь стрёкот цикад стукнуло о землю упавшее яблоко.
– Вот так я чувствовал себя, когда понял своё призвание, – тихо сказал Филипп, – Я увидел мир таким, какой он есть, а не таким, каким мы себе его воображаем. Я вдруг перестал страдать от того, что был одиноким, бедным и зависимым ребёнком. Тогда я смог схватить за усы тех демонов, которые жили во мне, и заставить их служить мне. И самое главное – я получил в подарок друга и надежду. Я понял, что однажды стану свободным настолько, чтобы найти код и сделать свободными всех без исключения.
Тим пристально смотрел на Филиппа, а тот – куда-то в ночной сад.
– Вся эта история про код похожа на сказку, – задумчиво продолжал Филипп, – Оттого люди не верят в неё. Только с тобой я могу говорить про это. Представь только: баланс эмоций и настроений можно выстроить с кодом, играя с людскими страхами и желаниями, как с шахматными фигурами. Любая партия, какая пожелаешь – разве это не заманчиво? Но сам код находится в сердце Системы, а сердце… существует ли оно вообще? Я и сам, признаться, стал сомневаться в этом. Столько лет поисков… В мире есть одно-единственное место, где никто не искал его. Оно как чумное королевство, куда невозможно попасть и откуда нет выхода, и каждый гибнет на подходе к нему. Но если код существует, то он, пожалуй, может храниться только там. Иначе как они могут управлять такими массами населения?
Минуты тянулись одна за другой. Тим пристально смотрел на друга.
– Покажи мне ребёнка, который потерялся сегодня, – наконец хрипло попросил он, – Может, тогда и я что-то пойму? И помирюсь, наконец, со своими демонами.
– Нет, – Филипп будто очнулся, – Новичкам нельзя общаться с Первыми. И сами Первые никогда не интересуются новичками.
– В законах об этом ничего нет, – возразил Тим.
– Я опекун, и я устанавливаю правила. Для новичков такие вещи небезопасны. Ваш статус, возможности и образ жизни…
– Ты говоришь лично про меня? – Тим сложил руки на груди, в упор глядя на Филиппа.
– Нет… Нет, конечно, – поспешно возразил Филипп, – Но общественное мнение может связать новичка с вашей фамилией, а это означает для неё трудности с выбором патрона в будущем.
Он закрыл окно и присел на корточки в угол, где валялись его старые ботинки с цветными оборванными шнурками. Нексу вошла в комнату, виляя хвостом, и Филипп кинул ей ботинок. Нексу поймала его на лету и принесла Филиппу.
– Так что? – упрямо наклонил голову Тим, – Я мог бы пригласить вас на причал. Там никто ничего не узнает. А если у девочки будут какие-то проблемы, я попрошу отца забрать её и дать ей работу.
Филипп вздохнул, и задумчиво ответил:
– Пойми, ты не из тех, кто загорается мечтой и зря ты… – вдруг он осёкся и замолчал а потом, прищурился и махнул рукой, – А пожалуй, это было бы к месту. Решено, Тимми!
В его пристальном взгляде была улыбка, вызов и что-то ещё, и когда он смотрел так, прищурясь, то от его взгляда Тиму становилось не по себе. Но Филипп вдруг подошёл к своей старой, низкой кровати и с наслаждением лёг на неё, закинув руки за голову.
– Можно я останусь сегодня здесь? – попросил он, – Я давно не воздавал должного отцу.
– Разумеется, – кивнул Тим, – Это твоя комната. Сейчас я пришлю сюда ритуальный бокс.
Филипп подозвал Нексу и снял с её ошейника брелок – крошечную арку, какими за много веков до этого украшали входы в дома. Филипп поставил её на стол, и в воздухе появилась голографическая фигурка мужчины, похожего на самого Филиппа. Мужчина вошёл в арку, и пока он шёл, вокруг него, всё шире и шире, разворачивалась вселенная. Тим видел вместилище, которое выбрал для своей души отец Филиппа, много раз – и всегда восхищался этой уникальной вещицей. «Не сейчас», – шепнул Филипп, и голограмма исчезла.
Тим вышел, а Нексу подошла к Филиппу и положила чёрную морду рядом с его головой
– Ну вот мы и дома, – сказал ей Филипп, – Мы дома.
– Я давно хотел спросить тебя, – начал Тим, испытующе глядя на Филиппа, - В самом начале ты ненавидел меня?
– Когда это? И за что? – удивлённо обернулся к нему Филипп.
– За то, что тебя заставили быть моим другом. И за то, что я Первый.
– А, это… хм… – Филипп задумался, – Сперва, пожалуй, да. Но я быстро понял, что пятилетний ребёнок ни в чём не может быть виноватым. Всё-таки, мне было двенадцать, и кое-что я уже понимал. Ты не давал меня в обиду остальным, а ведь я тогда остался совсем один. И ты помог мне понять, к чему у меня талант.
Тим усмехнулся. Филипп подошёл к окну и распахнул его. В комнате стало свежо, ночные мотыльки с бледными крылышками закружились в гибельном танце под светильником. Где-то сквозь стрёкот цикад стукнуло о землю упавшее яблоко.
– Вот так я чувствовал себя, когда понял своё призвание, – тихо сказал Филипп, – Я увидел мир таким, какой он есть, а не таким, каким мы себе его воображаем. Я вдруг перестал страдать от того, что был одиноким, бедным и зависимым ребёнком. Тогда я смог схватить за усы тех демонов, которые жили во мне, и заставить их служить мне. И самое главное – я получил в подарок друга и надежду. Я понял, что однажды стану свободным настолько, чтобы найти код и сделать свободными всех без исключения.
Тим пристально смотрел на Филиппа, а тот – куда-то в ночной сад.
– Вся эта история про код похожа на сказку, – задумчиво продолжал Филипп, – Оттого люди не верят в неё. Только с тобой я могу говорить про это. Представь только: баланс эмоций и настроений можно выстроить с кодом, играя с людскими страхами и желаниями, как с шахматными фигурами. Любая партия, какая пожелаешь – разве это не заманчиво? Но сам код находится в сердце Системы, а сердце… существует ли оно вообще? Я и сам, признаться, стал сомневаться в этом. Столько лет поисков… В мире есть одно-единственное место, где никто не искал его. Оно как чумное королевство, куда невозможно попасть и откуда нет выхода, и каждый гибнет на подходе к нему. Но если код существует, то он, пожалуй, может храниться только там. Иначе как они могут управлять такими массами населения?
Минуты тянулись одна за другой. Тим пристально смотрел на друга.
– Покажи мне ребёнка, который потерялся сегодня, – наконец хрипло попросил он, – Может, тогда и я что-то пойму? И помирюсь, наконец, со своими демонами.
– Нет, – Филипп будто очнулся, – Новичкам нельзя общаться с Первыми. И сами Первые никогда не интересуются новичками.
– В законах об этом ничего нет, – возразил Тим.
– Я опекун, и я устанавливаю правила. Для новичков такие вещи небезопасны. Ваш статус, возможности и образ жизни…
– Ты говоришь лично про меня? – Тим сложил руки на груди, в упор глядя на Филиппа.
– Нет… Нет, конечно, – поспешно возразил Филипп, – Но общественное мнение может связать новичка с вашей фамилией, а это означает для неё трудности с выбором патрона в будущем.
Он закрыл окно и присел на корточки в угол, где валялись его старые ботинки с цветными оборванными шнурками. Нексу вошла в комнату, виляя хвостом, и Филипп кинул ей ботинок. Нексу поймала его на лету и принесла Филиппу.
– Так что? – упрямо наклонил голову Тим, – Я мог бы пригласить вас на причал. Там никто ничего не узнает. А если у девочки будут какие-то проблемы, я попрошу отца забрать её и дать ей работу.
Филипп вздохнул, и задумчиво ответил:
– Пойми, ты не из тех, кто загорается мечтой и зря ты… – вдруг он осёкся и замолчал а потом, прищурился и махнул рукой, – А пожалуй, это было бы к месту. Решено, Тимми!
В его пристальном взгляде была улыбка, вызов и что-то ещё, и когда он смотрел так, прищурясь, то от его взгляда Тиму становилось не по себе. Но Филипп вдруг подошёл к своей старой, низкой кровати и с наслаждением лёг на неё, закинув руки за голову.
– Можно я останусь сегодня здесь? – попросил он, – Я давно не воздавал должного отцу.
– Разумеется, – кивнул Тим, – Это твоя комната. Сейчас я пришлю сюда ритуальный бокс.
Филипп подозвал Нексу и снял с её ошейника брелок – крошечную арку, какими за много веков до этого украшали входы в дома. Филипп поставил её на стол, и в воздухе появилась голографическая фигурка мужчины, похожего на самого Филиппа. Мужчина вошёл в арку, и пока он шёл, вокруг него, всё шире и шире, разворачивалась вселенная. Тим видел вместилище, которое выбрал для своей души отец Филиппа, много раз – и всегда восхищался этой уникальной вещицей. «Не сейчас», – шепнул Филипп, и голограмма исчезла.
Тим вышел, а Нексу подошла к Филиппу и положила чёрную морду рядом с его головой
– Ну вот мы и дома, – сказал ей Филипп, – Мы дома.
