Он взял один из пакетов и сложил в него несколько свёртков с едой. Прыть смотрел на него с сомнением, но всё-таки вышел вместе с ним в коридор и надиктовал сообщение для Тёзки на свой браслет. Фантазёр, прихрамывая, поспешил за угол.
– Осторожнее! – напомнил Прыть ему в спину.
Но тот уже ушёл, а крими вернулся к вожделенному, аппетитно пахнущему угощению.
Тёзка ждала Фантазёра у порога своей квартиры. Она схватила его за руку и повела по общему коридору, неслышно ступая по полу. Тёзка выглянула из-за угла в общую кухню и, убедившись, что она пуста, потянула Фантазёра дальше. Только в своей комнате она, усадив его на кровать, позволила ему снять капюшон.
– Ты с ума сошёл? — раздражённо прошипела она вместо приветствия, – Опять везде ходишь!
– Это в последний раз, – честно ответил Фантазёр, – Я не буду больше беспокоить тебя. И вообще никого.
– Ох, до чего ж ты бедовый мечтатель, – грустно покачала головой Тёзка, – Сейчас все на работе, но вдруг тебя кто-то узнает?
– Я просто не мог сидеть под общежитием, – торопливо ответил он, – На этот раз всё по-настоящему. Мне устраивают побег. Один из самых важных крими, понимаешь? Если бы ты решилась… Тебе не надо было бы ждать, не надо учиться или о чём-то волноваться. Мы с тобой уехали бы вместе, и это надёжный план, такой, который не может провалиться. Я знаю, ты не хотела, но может… Но вдруг… Ты – идеальная помощница, я хочу делить с тобой всё. Мы ещё поставим на уши Котлище!
Тёзка слушала его, не поднимая глаз. Он рассказывал ей, как они обойдут весь мир, какие чудеса увидят, как найдут код равновесия. Фантазёр говорил сбивчиво и вдохновенно, в единственное окно комнаты проникал полуденный свет, играл в его волосах и рисовал солнечные квадраты на полу. Вот он замолчал, он ждал ответа. Но Тёзка ничего не говорила.
– Я бы согласился поехать с тобой, – с нажимом сказал Фантазёр.
– Но ты не можешь знать, – отрезала Тёзка, – Если бы ты мог…
Она осеклась и с раскаянием посмотрела на него.
– Точно, – неловко улыбнулся Фантазёр, – Я никогда не смогу быть на месте перспективных. Знаешь, если бы я сам был виноват в этом, то я бы так не злился на город.
– Ох, извини… – начала Тёзка, но он жестом остановил её.
– Что случилось в перспектуме? Почему Матушка не выпускает тебя отсюда?
Лицо Тёзки сделалось счастливым, испуганным и виноватым одновременно. Она встала и подошла к окну, проверила систему автополива над зеленью, настройки света, температуры и питания грунта. Фантазёр ждал, замерев на своём месте.
– Мне опасно выходить из дома, потому что мы уезжаем через двадцать дней, – медленно сказала она.
– Вас выселяют с Рюшимик? – не понял он.
– Нет. Наша группа. Перспективные покидают Котлище – и я еду вместе с ними.
– Значит, ты совершенно точно уезжаешь, – пробормотал библиотекарь, – я рад. Честное слово, я рад за тебя. Что ж, мы можем встретиться за городом и…
– Прости меня, – тихо ответила Тёзка, – Я знаю, ты умнее всех в городе. И я верю, что у тебя получится выйти за Мусорные стены. Но… но разве мы сможем встретиться там? Ты будешь жить совсем другой жизнью. Не стоит нам рисковать.
Фантазёр замолчал и обвёл глазами комнату: модные светопанели в потолке, знакомую эко-нишу с плоскими камушками и подстриженной травкой, учебный уголок Тёзки и вышитую ширму, за которой пряталась Матушкина кровать. Зеркальная стена, за которой прятались крючки и полки отражала его до смешного растерянное лицо и сутулую фигуру. Тёзка всё также стояла, прислонившись лбом к стеклу и глядя на улицу.
– Вот оно что, – наконец протянул Фантазёр, – Я думал, что в тот раз ты говорила не взаправду. Что мы помирились, что всё как раньше…
Он задумчиво смотрел Тёзке в спину, а у неё не было сил обернуться. Фантазёр натянул капюшон на свои приметные волосы и тихо вышел из комнаты.
Три экскаватора работали слаженно, они сгребали землю в ямы большими ковшами, повинуясь Системе. Вечером, когда на месте последней ямы вырос холм, они ездили по его краям и утрамбовывали свежую землю гусеницами. Время от времени машины подгребали ещё земли, а потом снова приминали её. То и дело под землёй глухо хрустела фанера, а Фантазёр ёжился, думая о своём прошлом, неудачном побеге. «Когда надо, делай вид, что разговариваешь с Системой. Повторяй то, что делают те, другие», – вспоминал он наставления крими, – «Она теперь частенько ошибается, поэтому в машинах сидят операторы и поправляют её, если нужно. Когда ты окажешься за городскими воротами, то от твоей машины Система отвернётся. Мы позаботимся об этом. Экскаватором будем управлять мы, а ты по сигналу сделаешь, что надо. Дальше наша забота. Не забудь свёрток вынуть, положи его, где уговорились».
Фантазёр только теперь вспомнил о посылке, он украдкой пошарил под сиденьем, вынул её и спрятал за пазуху. Респиратор и очки мешали ему, но он видел всё ту же дымку, что показывала ему камера дрона, а в дымке – оцепление из наблюдателей. Днём бывший библиотекарь трепетал: сначала от страха – вдруг кто-то поймёт, что впервые сидит в экскаваторе – а потом от предвкушения чего-то грандиозного. Это же Снаружи! Но везде, куда бы Фантазёр не взглянул, он смутно видел лишь серое небо да камни до горизонта. На мгновение он засомневался: что, если и правда зелень показалась ему, а Снаружи нет ничего, кроме Котлища, и он будет вечно скитаться по земле, совсем один?
– Ну, как ты, парень? – услышал он тревожный, нарочито весёлый голос из-под потолка кабины.
– Отлично, – ответил Фантазёр и удивился, как устало он это произнёс.
– Молодец. Посмотри в правое окно… не так резко, плавнее верти головой. Не косись на дронов, вроде как ты плевал на них. А теперь медленно проведи пальцами по аудио-шнуру, вроде как он отошёл от потолка. Ага, вот.
– Скоро уже? – взмолился Фантазёр.
– Скоро, – успокоил его голос, – Не дёргайся раньше положенного. У тебя вагон времени будет, успеешь глянуть весь мир.
Кто-то невидимый разговаривал с ним каждые полчаса. Фантазёр взглянул на городские стены, которые впервые видел с другой стороны, они показалось ему старыми и грязными. Время рушило щербатые стены, в трещинах росли кустарники, а упавшие сверху глыбы спрессованного мусора так и оставались лежать внизу, их никто не убирал. Неужели за ними по-настоящему никто не следил? Тут Фантазёр вспомнил, как горожане, и он сам, каждый год укрепляли стены изнутри – сколько в это вкладывали труда! Вдруг всё это показалось настолько неестественным и уродливым, что он перестал сомневаться, его снова охватило жгучее желание бежать. Впервые он хотел сделать это не из обиды и любопытства, не для того, чтобы увидеть мир, а потому, что ему стало страшно вернуться в этот чудовищный, душный, каменный лабиринт. Уже темнело, вот-вот вспыхнут прожектора. Надо действовать – а тот, кто управлял машиной и командовал самим Фантазёром, будто нарочно тянул время.
От неудобного кресла его спина и ноги ныли, силы заканчивались. Мусорные стены нависали над Снаружи, теряясь в мутном небе, и как он ни пытался, так и не смог увидеть, где они заканчиваются.
Тем временем братскую могилу хорошо утрамбовали, Котлище ждал своих населяющих. Из городских ворот вылетел проектор, и к свежему холму пролегла яркая, голографическая дорожка. Дроны окружили экскаваторы, их корпуса стали ярко-зелёными, что означало: работа Снаружи закончилась. За ними шли наблюдатели.
– Парень, слышишь меня? Как настроение? – снова спросили его.
– Нормально, – по привычке ответил Фантазёр, – А когда…
– Пора, – перебили его, – Как все попадают, ты привстань – вроде как ты удивился. И приложи руку к блокиратору, помнишь?
– Помню, – шепнул Фантазёр и задрожал от волнения.
– Эй, ты там?
– Помню! – твёрдо повторил Фантазёр, – Я готов.
– Ну, вроде как и мы готовы, – отвечал ему невидимый куратор, – Свёрток не забудь. Потеряешь его – потеряешь своё Снаружи. Понял?
– Понял, – кивнул бывший библиотекарь, – Всё сделаю.
– Молодец, – повеселел голос, – Тогда счастливого пути.
И тут же дроны разом упали на землю. Наблюдатели, сжав оружие, оглядывались на валуны, очертания которых расплывались в сумраке и тумане. Фантазёр осторожно привстал, вытянул руку и прижал ладонь к блокиратору, как учили его крими. Из экскаватора повалил едкий дым, который мигом окутал всё вокруг. Фантазёр кашлял и тёр глаза, во мгле раздавались выстрелы, а экскаватор рванул куда-то на предельной скорости. Старый экскаватор ревел, дёргался, подпрыгивал на камнях. Фантазёр уже разбил голову и прикусил язык, но кто-то выжимал скорость и гнал его машину между огромными валунами, через холмы. Сзади раздался рёв сирен. Беглец вцепился в кресло и оглянулся: дроны, ставшие ярко-красными, уже преследовали его. Наблюдатели бегали под Мусорными стенами, но Фантазёру показалось, что они хоть и не готовы к его побегу, но чётко знают, что им делать. Ему стало страшно, он желал только одного: чтобы машина ехала ещё быстрее. В свете фар валуны появлялись перед ним слишком неожиданно, экскаватор петлял, будто заяц, услышавший гончих. А Фантазёр ждал, что машина вот-вот налетит на камень и разобьётся, но в этот миг он не жалел о том, что делал.
В тот день Кряж дежурил на Мусорных стенах. Вечера в день похорон были его любимым временем. Кряж смотрел, как из открытых городских ворот выезжала техника, как ссыпали землю туда, где штабелями друг на друге стояли одинаковые фанерные ящики, присыпанные известью. Когда машины приминали землю, он отворачивался и смотрел на Котлище: где-то в самом центре, на границе двух районов стоял дом Ундины. Наверное, сейчас она вернулась домой и перешивает что-нибудь на заказ. Или нанизывает своими белыми пальцами мелкие, блестящие бусины на тонкую иголку и щурится от тусклого света. В ней было что-то нежное и беззащитное, совсем не городское. Кряж попытался подумать, что было бы, если бы он не был курсантом, а стал бы наладчиком на её фабрике – но не смог представить себе такого.
Вдруг он услышал крики и оглянулся. Дроны валялись на земле, словно сломанные игрушки, а по Снаружи ползли клубы серого дыма. Один из экскаваторов на полной скорости рванул сквозь них, прочь от городских стен. На секунду все опешили от такой дерзости. Тем временем, дроны уже поднимались в воздух, покачиваясь и сталкиваясь друг с другом. Но вот связь с Системой восстановилась, они бросились в погоню за беглецом, а на подмогу им из города спешили стаи других дронов. Сверху Кряжу казалось, что Снаружи покрыто красными, горящими точками, и он залюбовался ими.
– Свет! – рявкнул капитан.
Кряж, стоявший ближе всех к огромному прожектору, опомнился и повис на рычаге. Тот поддавался с трудом, но другие курсанты помогли Кряжу. Вспыхнул один прожектор, второй, затем остальные. Темнота отступила, Снаружи залил свет.
– Молодец, – буркнул старший, и Кряж чуть не улыбнулся от радости.
Вдруг Наблюдатели восторженно заревели: из Ворот выехал Любимчик – железная машина, которую собирали в строгом секрете, по приказу самого Паука. Кряж вместе со всеми свистом и аплодисментами приветствовал творение своего кумира. Он жадно всматривался в неуклюжего, серого красавца: и каких только слухов не ходило про эту машину в Крепости! Любимчик был таким же, как они – сильным, послушным, безжалостным; он собрал в себе все лучшие качества братьев их Ордена. Между тем старенький экскаватор дёргано петлял между камнями, которые в свете прожекторов казались серыми, злыми великанами.
«Зря, – думал Кряж, – лучше сдаться. А я сам не сдался бы». Но экскаватор не останавливался, хотя дроны уже разбили его окна и залетали внутрь. Кряж готов был поставить своё недельное обеспечение на то, что беглец внутри уже мёртв. Он удивлялся тому, как машина ещё едет и досадовал, что Любимчик слишком медленно сокращал расстояние. Но вот его башня повернулась. Все перегнулись через Мусорные стены, каждому хотелось увидеть, как стреляет эта штуковина. Кряж в предвкушении облизал губы. Эх, и обзавидуются же те, кого сегодня не поставили сюда дежурить! Любимчик прицелился на ходу и дал полюбоваться собой ещё несколько секунд.
Бах! Весь город услышал голос Любимчика. Из дула вырвался снаряд, и тут же крыша экскаватора вспыхнула, но сам он так и не остановился. Красные огоньки дронов шарахнулись прочь, как испуганные насекомые. Кряж поразился упорству беглеца. Обе машины были уже так далеко, что курсанту приходилось щуриться, чтобы разглядеть их. Вот они скрылись за каменной грядой, и братьям оставалось полагаться только на свой слух.
Раздался грохот второго выстрела, и из-за камней показалось пламя. Наблюдатели и курсанты напряжённо ждали, за Мусорными стенами надрывались сирены. Наконец, все увидели, как Любимчик возвращается – и ликующе приветствовали его. Кряж не сомневался в его успехе, но всё-таки волновался – совсем чуть-чуть – за эту секретную, единственную в Котлище военную машину.
– Смотрите! Вот что устроили бродяги, – громко сказал капитан, – Этот беглец хотел угнать машину для них. Он заманивал нашего Любимчика в западню!
Наблюдатели гневно закричали. И Кряж в своей ярости желал только одного: чтобы когда-нибудь, нет – прямо сейчас! – им с братьями доверили найти бродяг. Найти и уничтожить их всех, до последнего.
Пока над городом раздавался рёв сирен, Тёзка и Ундина простояли в обнимку у окна. На Рюшимик было спокойно, но в ночном небе то и дело мелькали огненно-красные брюшки дронов.
– Сегодня долго, – хмуро отметила Тёзка.
– Вдруг это… – прорыв? – шепнула Ундина и всхлипнула.
– Не говори глупостей. Наблюдатели умрут, но бродяг не пустят.
– Наблюдатели почти бессмертные, – с надеждой напомнила Ундина.
– Вот именно, – отрезала Тёзка.
Где-то раздался грохот, будто собиралась гроза, в кухне заохали женщины. Тёзка слышала далеко внизу, на улицах, шум голосов, топот, гудки фур, предупреждения дронов и голограмм, собачий лай. Браслеты Тёзки и Ундины пискнули – это пришло объявление о комендантском часе. Горожане спешили по домам и общежитиям, на ночную работу, во временные пункты приюта или к своим друзьям и близким. Через два часа улицы опустеют, и Котлище станет жарко обсуждать новость по коридорам, кухням и трущобным лачугам. Ундина мелко дрожала рядом с подругой.
В комнату зашла Матушка, включился свет.
– Ох, – всплеснула она худыми, натруженными руками, – Почему вы сидели в темноте?
– Здравствуйте, – склонила голову Ундина, как было принято в их районе здороваться со старшими.
– Матушка, без света улицу видно лучше, – ответила Тёзка, – Садись скорее! Садись, поешь и расскажи нам, что там творится.
Матушка села за низкий столик, а Тёзка сняла с него большую салфетку. Чего тут только не было! Овощи и кусочки жареного мяса, сладости, консервы и маринады, компоты и варенья. Через минуту девушки уже заваривали лучший сорт чая, какой только существовал.
– А чего бы тебе хотелось? – спросила Тёзка, потянув Ундину за рукав.
– Нет, – поморщилась та, – Не могу больше. Весь вечер только ем. И всё такое вкусное!
Тем временем, Матушка брала со стола то одно, то другое. Она грустно смотрела на свою дочь и вряд ли замечала, что именно ест. Ундина сняла с кровати новое, термотактильное одеяло.
– Вот, – укрыла она Матушке спину, – Только вы трогаете его – а оно уже тёплое. Грейтесь, пожалуйста, а то на улице уж такой ветер! Как деревья-то качаются.
– Осторожнее! – напомнил Прыть ему в спину.
Но тот уже ушёл, а крими вернулся к вожделенному, аппетитно пахнущему угощению.
***
Тёзка ждала Фантазёра у порога своей квартиры. Она схватила его за руку и повела по общему коридору, неслышно ступая по полу. Тёзка выглянула из-за угла в общую кухню и, убедившись, что она пуста, потянула Фантазёра дальше. Только в своей комнате она, усадив его на кровать, позволила ему снять капюшон.
– Ты с ума сошёл? — раздражённо прошипела она вместо приветствия, – Опять везде ходишь!
– Это в последний раз, – честно ответил Фантазёр, – Я не буду больше беспокоить тебя. И вообще никого.
– Ох, до чего ж ты бедовый мечтатель, – грустно покачала головой Тёзка, – Сейчас все на работе, но вдруг тебя кто-то узнает?
– Я просто не мог сидеть под общежитием, – торопливо ответил он, – На этот раз всё по-настоящему. Мне устраивают побег. Один из самых важных крими, понимаешь? Если бы ты решилась… Тебе не надо было бы ждать, не надо учиться или о чём-то волноваться. Мы с тобой уехали бы вместе, и это надёжный план, такой, который не может провалиться. Я знаю, ты не хотела, но может… Но вдруг… Ты – идеальная помощница, я хочу делить с тобой всё. Мы ещё поставим на уши Котлище!
Тёзка слушала его, не поднимая глаз. Он рассказывал ей, как они обойдут весь мир, какие чудеса увидят, как найдут код равновесия. Фантазёр говорил сбивчиво и вдохновенно, в единственное окно комнаты проникал полуденный свет, играл в его волосах и рисовал солнечные квадраты на полу. Вот он замолчал, он ждал ответа. Но Тёзка ничего не говорила.
– Я бы согласился поехать с тобой, – с нажимом сказал Фантазёр.
– Но ты не можешь знать, – отрезала Тёзка, – Если бы ты мог…
Она осеклась и с раскаянием посмотрела на него.
– Точно, – неловко улыбнулся Фантазёр, – Я никогда не смогу быть на месте перспективных. Знаешь, если бы я сам был виноват в этом, то я бы так не злился на город.
– Ох, извини… – начала Тёзка, но он жестом остановил её.
– Что случилось в перспектуме? Почему Матушка не выпускает тебя отсюда?
Лицо Тёзки сделалось счастливым, испуганным и виноватым одновременно. Она встала и подошла к окну, проверила систему автополива над зеленью, настройки света, температуры и питания грунта. Фантазёр ждал, замерев на своём месте.
– Мне опасно выходить из дома, потому что мы уезжаем через двадцать дней, – медленно сказала она.
– Вас выселяют с Рюшимик? – не понял он.
– Нет. Наша группа. Перспективные покидают Котлище – и я еду вместе с ними.
– Значит, ты совершенно точно уезжаешь, – пробормотал библиотекарь, – я рад. Честное слово, я рад за тебя. Что ж, мы можем встретиться за городом и…
– Прости меня, – тихо ответила Тёзка, – Я знаю, ты умнее всех в городе. И я верю, что у тебя получится выйти за Мусорные стены. Но… но разве мы сможем встретиться там? Ты будешь жить совсем другой жизнью. Не стоит нам рисковать.
Фантазёр замолчал и обвёл глазами комнату: модные светопанели в потолке, знакомую эко-нишу с плоскими камушками и подстриженной травкой, учебный уголок Тёзки и вышитую ширму, за которой пряталась Матушкина кровать. Зеркальная стена, за которой прятались крючки и полки отражала его до смешного растерянное лицо и сутулую фигуру. Тёзка всё также стояла, прислонившись лбом к стеклу и глядя на улицу.
– Вот оно что, – наконец протянул Фантазёр, – Я думал, что в тот раз ты говорила не взаправду. Что мы помирились, что всё как раньше…
Он задумчиво смотрел Тёзке в спину, а у неё не было сил обернуться. Фантазёр натянул капюшон на свои приметные волосы и тихо вышел из комнаты.
***
Три экскаватора работали слаженно, они сгребали землю в ямы большими ковшами, повинуясь Системе. Вечером, когда на месте последней ямы вырос холм, они ездили по его краям и утрамбовывали свежую землю гусеницами. Время от времени машины подгребали ещё земли, а потом снова приминали её. То и дело под землёй глухо хрустела фанера, а Фантазёр ёжился, думая о своём прошлом, неудачном побеге. «Когда надо, делай вид, что разговариваешь с Системой. Повторяй то, что делают те, другие», – вспоминал он наставления крими, – «Она теперь частенько ошибается, поэтому в машинах сидят операторы и поправляют её, если нужно. Когда ты окажешься за городскими воротами, то от твоей машины Система отвернётся. Мы позаботимся об этом. Экскаватором будем управлять мы, а ты по сигналу сделаешь, что надо. Дальше наша забота. Не забудь свёрток вынуть, положи его, где уговорились».
Фантазёр только теперь вспомнил о посылке, он украдкой пошарил под сиденьем, вынул её и спрятал за пазуху. Респиратор и очки мешали ему, но он видел всё ту же дымку, что показывала ему камера дрона, а в дымке – оцепление из наблюдателей. Днём бывший библиотекарь трепетал: сначала от страха – вдруг кто-то поймёт, что впервые сидит в экскаваторе – а потом от предвкушения чего-то грандиозного. Это же Снаружи! Но везде, куда бы Фантазёр не взглянул, он смутно видел лишь серое небо да камни до горизонта. На мгновение он засомневался: что, если и правда зелень показалась ему, а Снаружи нет ничего, кроме Котлища, и он будет вечно скитаться по земле, совсем один?
– Ну, как ты, парень? – услышал он тревожный, нарочито весёлый голос из-под потолка кабины.
– Отлично, – ответил Фантазёр и удивился, как устало он это произнёс.
– Молодец. Посмотри в правое окно… не так резко, плавнее верти головой. Не косись на дронов, вроде как ты плевал на них. А теперь медленно проведи пальцами по аудио-шнуру, вроде как он отошёл от потолка. Ага, вот.
– Скоро уже? – взмолился Фантазёр.
– Скоро, – успокоил его голос, – Не дёргайся раньше положенного. У тебя вагон времени будет, успеешь глянуть весь мир.
Кто-то невидимый разговаривал с ним каждые полчаса. Фантазёр взглянул на городские стены, которые впервые видел с другой стороны, они показалось ему старыми и грязными. Время рушило щербатые стены, в трещинах росли кустарники, а упавшие сверху глыбы спрессованного мусора так и оставались лежать внизу, их никто не убирал. Неужели за ними по-настоящему никто не следил? Тут Фантазёр вспомнил, как горожане, и он сам, каждый год укрепляли стены изнутри – сколько в это вкладывали труда! Вдруг всё это показалось настолько неестественным и уродливым, что он перестал сомневаться, его снова охватило жгучее желание бежать. Впервые он хотел сделать это не из обиды и любопытства, не для того, чтобы увидеть мир, а потому, что ему стало страшно вернуться в этот чудовищный, душный, каменный лабиринт. Уже темнело, вот-вот вспыхнут прожектора. Надо действовать – а тот, кто управлял машиной и командовал самим Фантазёром, будто нарочно тянул время.
От неудобного кресла его спина и ноги ныли, силы заканчивались. Мусорные стены нависали над Снаружи, теряясь в мутном небе, и как он ни пытался, так и не смог увидеть, где они заканчиваются.
Тем временем братскую могилу хорошо утрамбовали, Котлище ждал своих населяющих. Из городских ворот вылетел проектор, и к свежему холму пролегла яркая, голографическая дорожка. Дроны окружили экскаваторы, их корпуса стали ярко-зелёными, что означало: работа Снаружи закончилась. За ними шли наблюдатели.
– Парень, слышишь меня? Как настроение? – снова спросили его.
– Нормально, – по привычке ответил Фантазёр, – А когда…
– Пора, – перебили его, – Как все попадают, ты привстань – вроде как ты удивился. И приложи руку к блокиратору, помнишь?
– Помню, – шепнул Фантазёр и задрожал от волнения.
– Эй, ты там?
– Помню! – твёрдо повторил Фантазёр, – Я готов.
– Ну, вроде как и мы готовы, – отвечал ему невидимый куратор, – Свёрток не забудь. Потеряешь его – потеряешь своё Снаружи. Понял?
– Понял, – кивнул бывший библиотекарь, – Всё сделаю.
– Молодец, – повеселел голос, – Тогда счастливого пути.
И тут же дроны разом упали на землю. Наблюдатели, сжав оружие, оглядывались на валуны, очертания которых расплывались в сумраке и тумане. Фантазёр осторожно привстал, вытянул руку и прижал ладонь к блокиратору, как учили его крими. Из экскаватора повалил едкий дым, который мигом окутал всё вокруг. Фантазёр кашлял и тёр глаза, во мгле раздавались выстрелы, а экскаватор рванул куда-то на предельной скорости. Старый экскаватор ревел, дёргался, подпрыгивал на камнях. Фантазёр уже разбил голову и прикусил язык, но кто-то выжимал скорость и гнал его машину между огромными валунами, через холмы. Сзади раздался рёв сирен. Беглец вцепился в кресло и оглянулся: дроны, ставшие ярко-красными, уже преследовали его. Наблюдатели бегали под Мусорными стенами, но Фантазёру показалось, что они хоть и не готовы к его побегу, но чётко знают, что им делать. Ему стало страшно, он желал только одного: чтобы машина ехала ещё быстрее. В свете фар валуны появлялись перед ним слишком неожиданно, экскаватор петлял, будто заяц, услышавший гончих. А Фантазёр ждал, что машина вот-вот налетит на камень и разобьётся, но в этот миг он не жалел о том, что делал.
***
В тот день Кряж дежурил на Мусорных стенах. Вечера в день похорон были его любимым временем. Кряж смотрел, как из открытых городских ворот выезжала техника, как ссыпали землю туда, где штабелями друг на друге стояли одинаковые фанерные ящики, присыпанные известью. Когда машины приминали землю, он отворачивался и смотрел на Котлище: где-то в самом центре, на границе двух районов стоял дом Ундины. Наверное, сейчас она вернулась домой и перешивает что-нибудь на заказ. Или нанизывает своими белыми пальцами мелкие, блестящие бусины на тонкую иголку и щурится от тусклого света. В ней было что-то нежное и беззащитное, совсем не городское. Кряж попытался подумать, что было бы, если бы он не был курсантом, а стал бы наладчиком на её фабрике – но не смог представить себе такого.
Вдруг он услышал крики и оглянулся. Дроны валялись на земле, словно сломанные игрушки, а по Снаружи ползли клубы серого дыма. Один из экскаваторов на полной скорости рванул сквозь них, прочь от городских стен. На секунду все опешили от такой дерзости. Тем временем, дроны уже поднимались в воздух, покачиваясь и сталкиваясь друг с другом. Но вот связь с Системой восстановилась, они бросились в погоню за беглецом, а на подмогу им из города спешили стаи других дронов. Сверху Кряжу казалось, что Снаружи покрыто красными, горящими точками, и он залюбовался ими.
– Свет! – рявкнул капитан.
Кряж, стоявший ближе всех к огромному прожектору, опомнился и повис на рычаге. Тот поддавался с трудом, но другие курсанты помогли Кряжу. Вспыхнул один прожектор, второй, затем остальные. Темнота отступила, Снаружи залил свет.
– Молодец, – буркнул старший, и Кряж чуть не улыбнулся от радости.
Вдруг Наблюдатели восторженно заревели: из Ворот выехал Любимчик – железная машина, которую собирали в строгом секрете, по приказу самого Паука. Кряж вместе со всеми свистом и аплодисментами приветствовал творение своего кумира. Он жадно всматривался в неуклюжего, серого красавца: и каких только слухов не ходило про эту машину в Крепости! Любимчик был таким же, как они – сильным, послушным, безжалостным; он собрал в себе все лучшие качества братьев их Ордена. Между тем старенький экскаватор дёргано петлял между камнями, которые в свете прожекторов казались серыми, злыми великанами.
«Зря, – думал Кряж, – лучше сдаться. А я сам не сдался бы». Но экскаватор не останавливался, хотя дроны уже разбили его окна и залетали внутрь. Кряж готов был поставить своё недельное обеспечение на то, что беглец внутри уже мёртв. Он удивлялся тому, как машина ещё едет и досадовал, что Любимчик слишком медленно сокращал расстояние. Но вот его башня повернулась. Все перегнулись через Мусорные стены, каждому хотелось увидеть, как стреляет эта штуковина. Кряж в предвкушении облизал губы. Эх, и обзавидуются же те, кого сегодня не поставили сюда дежурить! Любимчик прицелился на ходу и дал полюбоваться собой ещё несколько секунд.
Бах! Весь город услышал голос Любимчика. Из дула вырвался снаряд, и тут же крыша экскаватора вспыхнула, но сам он так и не остановился. Красные огоньки дронов шарахнулись прочь, как испуганные насекомые. Кряж поразился упорству беглеца. Обе машины были уже так далеко, что курсанту приходилось щуриться, чтобы разглядеть их. Вот они скрылись за каменной грядой, и братьям оставалось полагаться только на свой слух.
Раздался грохот второго выстрела, и из-за камней показалось пламя. Наблюдатели и курсанты напряжённо ждали, за Мусорными стенами надрывались сирены. Наконец, все увидели, как Любимчик возвращается – и ликующе приветствовали его. Кряж не сомневался в его успехе, но всё-таки волновался – совсем чуть-чуть – за эту секретную, единственную в Котлище военную машину.
– Смотрите! Вот что устроили бродяги, – громко сказал капитан, – Этот беглец хотел угнать машину для них. Он заманивал нашего Любимчика в западню!
Наблюдатели гневно закричали. И Кряж в своей ярости желал только одного: чтобы когда-нибудь, нет – прямо сейчас! – им с братьями доверили найти бродяг. Найти и уничтожить их всех, до последнего.
***
Пока над городом раздавался рёв сирен, Тёзка и Ундина простояли в обнимку у окна. На Рюшимик было спокойно, но в ночном небе то и дело мелькали огненно-красные брюшки дронов.
– Сегодня долго, – хмуро отметила Тёзка.
– Вдруг это… – прорыв? – шепнула Ундина и всхлипнула.
– Не говори глупостей. Наблюдатели умрут, но бродяг не пустят.
– Наблюдатели почти бессмертные, – с надеждой напомнила Ундина.
– Вот именно, – отрезала Тёзка.
Где-то раздался грохот, будто собиралась гроза, в кухне заохали женщины. Тёзка слышала далеко внизу, на улицах, шум голосов, топот, гудки фур, предупреждения дронов и голограмм, собачий лай. Браслеты Тёзки и Ундины пискнули – это пришло объявление о комендантском часе. Горожане спешили по домам и общежитиям, на ночную работу, во временные пункты приюта или к своим друзьям и близким. Через два часа улицы опустеют, и Котлище станет жарко обсуждать новость по коридорам, кухням и трущобным лачугам. Ундина мелко дрожала рядом с подругой.
В комнату зашла Матушка, включился свет.
– Ох, – всплеснула она худыми, натруженными руками, – Почему вы сидели в темноте?
– Здравствуйте, – склонила голову Ундина, как было принято в их районе здороваться со старшими.
– Матушка, без света улицу видно лучше, – ответила Тёзка, – Садись скорее! Садись, поешь и расскажи нам, что там творится.
Матушка села за низкий столик, а Тёзка сняла с него большую салфетку. Чего тут только не было! Овощи и кусочки жареного мяса, сладости, консервы и маринады, компоты и варенья. Через минуту девушки уже заваривали лучший сорт чая, какой только существовал.
– А чего бы тебе хотелось? – спросила Тёзка, потянув Ундину за рукав.
– Нет, – поморщилась та, – Не могу больше. Весь вечер только ем. И всё такое вкусное!
Тем временем, Матушка брала со стола то одно, то другое. Она грустно смотрела на свою дочь и вряд ли замечала, что именно ест. Ундина сняла с кровати новое, термотактильное одеяло.
– Вот, – укрыла она Матушке спину, – Только вы трогаете его – а оно уже тёплое. Грейтесь, пожалуйста, а то на улице уж такой ветер! Как деревья-то качаются.
