Он сказал «наш перспектум», он говорил с ними почти как с равными – и Тёзка запоминала каждое его слово, чтобы обрадовать Матушку вечером.
– Каждый населяющий – это ключ и его задача – принести пользу Котлищу, открыть свой замок. Любому из нас Котлище дарит нечто особенное – своё собственное предназначение, а мы обретаем смысл своей жизни, которому следуем до последнего вздоха. Когда-то, давным-давно люди научились сжимать время. Их дни летели слишком быстро, а сами они не успевали за событиями, которыми наполнили свой мир. И тогда время поглотило их и многое из того, что они сделали. Но мы мудрее. Мы оставили для себя лишь то, без чего невозможно защитить Котлище. Вы знаете, что Мусорные стены в опасности. Но вы также знаете, что на другой стороне Земли есть деревня. О ней не принято говорить, но сегодня я кое-что расскажу вам. Деревня – это довольно большая, отсталая, но пригодная для жизни часть суши. Мы не можем существовать без неё, а она – без нас. Те, кто дойдёт до конца отбора, получат особую миссию.
Она слушала господина директора, затаив дыхание. Горожане брезгливо избегали разговоров о деревне, и Тёзка помнила, как в детстве Матушка отчитала её при всех соседях и заставила извиняться за то, что она рассказала услышанную на улице сплетню на общей кухне.
– Вы понимаете, что наш разговор останется в моём кабинете, – рассказывал господин директор, – Поэтому скажу вам ещё кое-что. Миссией тех, кто покинет город, будет принести в деревню прогресс. Те из вас, кто останется в стенах города, со временем займут в нём почётные места, если только продолжат идти вперёд и ничем не запятнают себя. Те же, кто покинет нас, станут равны братьям обоих Орденов, потому что положат свою жизнь на алтарь служения городу – как и мы. Они не возвращаются домой, но Котлище склоняет перед ними голову, а Ордена всегда находят способ держать связь со своими младшими братьями и сёстрами. Теперь пусть каждый спросит себя: осмеливался ли он мечтать о таком?
Тёзка покачала головой, не поднимая удивлённых глаз. От таких возможностей у неё перехватывало дыхание. Она знала, каким почётом окружены семьи тех, кому выпало покинуть Котлище. Теперь правда открылась ей. Женщин-наблюдателей и женщин-проводников в Котлище не было, они не писали законов и не карали преступников, а только входили в Корпоративный совет, судили горожан и управляли предприятиями. Тёзка поняла, что может достичь невиданных высот и её мечта о должности инструктора вдруг показалась ей мелкой.
– Пойдёмте, – сказал господин помощник директора, – Пусть до конца учебного дня никто не разговаривает друг с другом. Пусть все думают о возможной великой чести.
Тёзка подняла голову и увидела, что директора уже нет в кабинете. Уходя она оглянулась – чёрная дверь была на месте.
На улице пахло камнем, землёй и чем-то жжёным. Дождь закончил моросить, воздух был неприятно сырым и Фантазёра чувствовал холодный ветер через тонкую куртку. Он поспешно завернул в ближайшую высотку, а из неё вышел в широкие, светлые коридоры, которые тянулись между зданиями. Сегодня здесь было много людей, над головой иногда шумели воздушные поезда. Срезать путь не получалось, зато было тепло, а в стенах красовались встроенные автоматы со всякой всячиной. У одного из них Фантазёр не выдержал и посмотрел в окно сканера. Через несколько минут он осторожно держал стакан с горячим бульоном, лапшой и хрустяшими гренками.
Он уже почти дошёл до служебного входа библиотеки и жмурился от аппетитных запахов, когда увидел своих друзей.
– Как вы вовремя! – обрадовался Фантазёр, – У меня есть кое-какие мысли.
– Они не знают, – предупреждающе кивнул Прыть на Кряжа, Тёзку и Ундину.
– Чего мы не знаем? – подозрительно нахмурилась швея.
Тёзка, казалось, ничего не слышала. Она была бледной и задумчивой. Фантазёр замолчал и не сказал ни слова, пока все зашли в его комнату, и он не запер двери.
– Садитесь, – махнул он рукой на свой матрас, рядом с которым лежали пустые, грязные стаканы и тарелки.
Он сгрёб их в угол ногой, поставил чайник и зашуршал в шкафу в поисках печенья.
– Так чего мы не знаем? – с нажимом спросил Кряж.
– Мы идём в Архив, – беззаботно ответил Прыть, – Я, Фантазёр и Циркуль.
Ундина и Кряж удивлённо переглянулись.
– Нет, – недоверчиво улыбнулась Тёзка, – Фантазёр не настолько глуп. Фантазёр, скажи ему!
Шуршание прекратилось.
– Я иду, – возразил библиотекарь, выглядывая из-за дверцы, – На прошлой неделе оттуда убрали охрану. Думаю, что ещё через месяц там ничего не останется.
– Архив снесут, – вставил Кряж, – и построят новый, хороший дом со сквозным туннелем для канатки.
– Вот-вот, – поддакнул Прыть, – Надо идти туда быстрее.
Кряж хмыкнул и насмешливо поднял брови:
– Охрану убрали. Но периметр патрулируют дроны. Что вам там нужно?
– Альбомы, – ответил Циркуль, – Я слышал, что там полно старинных альбомов, которые пойдут в переработку.
Он пытался вытянуть длинные ноги, но места не хватало. Тогда Ундина подвинулась ещё ближе к Кряжу и взяла его за руку.
– Если бумагу велено переработать, то значит, так и надо, – строго сказал он.
– Нет, – возразил вдруг Циркуль, – Я заберу их сюда.
– Не заберёшь.
– Нет, заберу.
Крепко сбитый курсант и хрупкий, долговязый рабочий враждебно смотрели друг на друга.
– Стойте! – вмешалась Ундина, – Если вокруг архива дроны, мы туда не идём. Зачем тогда спор?
– Прыть знает другой вход, – объяснил ей Циркуль.
Все посмотрели на Прыть.
– Вода вскипела, наливай, – как ни в чём не бывало велел он Фантазёру и подставил кружку.
– Теперь понятно! – воскликнул Кряж, – Вот кто за всем этим стоит.
– Что значит «стоит за всем»? – обиделся Прыть, – Чего ты сразу на меня смотришь, а? Им надо в архив, а я только помогаю.
Он с шумом отхлебнул чай и попытался разгрызть жёсткое печенье.
– Никуда вы не пойдёте, – отрезал Кряж.
– Ты забываешь, что здесь не Крепость... – начал было Фантазёр.
– Это ты забываешь, что архив – собственность Котлища, – перебил его Кряж, – И если вы войдёте туда, я сообщу своему офицеру.
Все замолчали, первым опомнился Прыть:
– Ах, ты, предатель! – злобно сощурился он, стукнув кружкой по тумбочке, – Я на него рассчитывал, а он хочет нас всех наблюдателям сдать!
– А тебе-то что? – хитро улыбнулась Тёзка, – Ты же «только помогаешь»!
– Не в этом дело, – замялся Прыть, – а в принципе.
– Обойдёмся без него, – глядя в пол сказал Циркуль, – Просто возьмём что кому надо и уйдём. Я теперь спать не могу, всё думаю об этих рисунках. Хоть бы один раз увидеть их!
– Нет, вы не поняли, – угрожающе сказал Кряж, – Я не шучу. Я всё равно узнаю от наших, что в архиве кто-то побывал. Я не позволю вам ограбить город.
Прыть ошарашенно обернулся:
– Я знал, что голова у тебя набита мелкими камушками, – медленно сказал он, – но такой твердолобости за тобой не замечал.
Кряж невозмутимо поигрывал ложкой.
– Скажи-ка, тебя «Сводом законов Котлища» ушибло? – продолжал язвить его Прыть, – Или «Кодексом поведения горожанина»?
– Слушайте, – поднялась вдруг на ноги Тёзка, – Вы же не всерьёз в самом деле? Фантазёр, ну почему ты не отговоришь их? Тебе самому зачем идти в архив? Только не говори мне про альбомы!
– У меня есть вопросы, – уклончиво ответил тот.
– Ну ты же библиотекарь! Спрашивать Систему обо всём – твоя работа.
– Система врёт! – вдруг горячо воскликнул Фантазёр, – Она утверждает, что мы с тобой видели астероид. Но Тёзка, ты же помнишь! Ты знаешь то же, что и я.
– Я знаю, что Система врать не может, – отрезала Тёзка, – И если бы я сомневалась в Системе, то не попала бы в «перспективные» и не прошла бы сегодня на следующий уровень.
Ундина захлопала в ладоши, и кинулась Тёзке на шею, опрокинув Циркуля. Все, кроме Фантазёра наперебой поздравляли Тёзку, а на его лице сменялись гордость, боль и страх.
– Ты хочешь идти дальше? – осторожно спросил он и зажмурился, как будто бы боялся услышать ответ.
– Да, – кивнула Тёзка, – я хочу выйти в финал и стать инструктором раньше, чем Матушка. Кряж, подай кусочек пастилы.
Кряж послушно подал ей большой кусок на плотной картонке, потому что тарелки у Фантазёра закончились.
– А ты не боишься дойти до конца? – спросил библиотекарь.
– Нет, что ты! – возразила вместо неё Ундина, – Тёзка никогда не идёт до конца, иначе она оставляет нас. Правда?
Она вопросительно посмотрела на подругу, но та молчала, помешивая чай ложечкой. В глазах Фантазёра появилось отчаяние. Он медленно облизал губы.
– Как бы там ни было, важнее всего истина, – снова начал библиотекарь, – Я думал поискать что-нибудь связанное с кодом в архиве.
Тёзка покачала головой, впервые в жизни сомневаясь в его словах.
– Да если бы не Кряж, – вдруг с обидой в голосе произнёс Циркуль, – то всё прошло бы лучше некуда. Прыть гарантирует нам безопасность.
– «Прыть» и «гарантии» – это антонимы, – вздохнула Тёзка.
– Чегой-то? – подозрительно нахмурился Прыть под смешки Фантазёра, – Ну-ка переведи на нормальные слова, на что это ты намекаешь?
– Берите меня с собой, – попросила Ундина, и все замолчали.
Свет маленькой печки падал на её руки, спокойно сложенные на коленях, а лицо в тени казалось каким-то нездешним, неземным. Она мечтательно смотрела на Циркуля и казалось, видела в нём что-то скрытое от других.
– Нет, – нервно возразил Кряж, – Рядом с Архивом тебе делать нечего.
– Почему бы и не взять её, – задумчиво протянул Прыть, будто не замечая курсанта.
– Я сказал! – рявкнул Кряж, – Она с вами не идёт!
– А ты? – живо спросил Прыть.
Кряж тяжело вздохнул. Он выглядел озлобленным и сбитым с толку, почти загнанным.
– Пожалуйста, не решай за меня, – тихо, но твёрдо сказала ему Ундина, – И за других тоже. Ты ведь не отвечаешь всю жизнь за всех.
– Отвечаю, – упрямо сказал ей Кряж, – Я стану наблюдателем. И буду отвечать за всё, что происходит в Стенах.
– Но сейчас ты ещё курсант, – возразила ему Ундина, – Ты не дал присягу Ордену, ты можешь идти из Крепости, когда свободен. И с нами ты можешь дружить. И меня видеть…
Она наклонила голову низко-низко, и голос её стал совсем тихим, а тонкие пальцы теребили край серой курточки.
– Ну, пожалуйста, не подходи к Архиву, – зашептал он ей на ухо, – Не надо этого. Я ничего, я только прошу тебя… Я сам принесу тебе этих альбомов. Ты знаешь, как я волнуюсь, если тебе работать в ночную.
– Знаю, – ответила Ундина, – Но мне жаль красоту, её скоро убивают. И Циркуля, жаль который никогда, всю жизнь не видит её.
– Тогда я сам принесу тебе оттуда самых лучших рисунков, – улыбнулся Кряж.
– Для тебя это два раза опасно, – напомнила Ундина.
– Я кое-что понимаю в безопасности, – с гордостью ответил ей курсант, и она посмотрела на него с восхищением.
– А как же твои правила? – осторожно вставила Тёзка.
– От правил я не отказываюсь, – твёрдо сказал Кряж, – Мы посмотрим рисунки и я отнесу их обратно.
Прыть иронично посмотрел на будущего наблюдателя, но промолчал.
С тех пор по вечерам они собирались у Фантазёра и придумывали планы, как ограбить архив. Циркуль горячился и спешил, но Прыть и Фантазёр осторожничали. Они без конца думали под шумные вздохи Кряжа и то и дело находили в сыоём плане слабые места. Наконец, почти всё было готово, оставалось лишь назначить день, но всё время что-то мешало. Ожидание становилось таким невыносимым, что в компании начали вспыхивать ссоры.
В один из вечеров Ундина смотрела, как рисует Циркуль. Сначала он намечал широкими взмахами одному только ему видимый сюжет, а затем, на бумаге, ткани или камне проявлялись высотки и населяющие. Со стороны рисование казалось совсем простым – так уверенно художники творили. А вот поди ж ты, повтори! Хорошенькая швея устроилась на большой откидной полке за спиной Циркуля; она бездумно и внимательно следила за полётом его рук, совсем как кошка – за порханием бабочки за стеклом. Пол тонким слоем покрывала вода, но они оба не обращали на это внимания, наслаждаясь постепенным рождением новой картины.
Кряж дремал. Он любил иной раз взглянуть на маленькие рисунки с весёлыми девчонками, которые курсанты проносили в казармы втайне от офицеров. Потом эти картинки кочевали по рукам скрываясь в тумбочках или под подушками. Сюжеты на них мало чем отличались. Творчества Циркуля он не понимал. Когда это их высотки стояли на облаках? Когда это Ундина носила такие платья? И Фантазёр верхом на лошади вызывал у него добродушный смех: никто из них не видел коней живьём. Тем не менее, тишина и шорох кистей настраивали курсанта на благодушие и здоровый сон.
Дверь с грохотом распахнулась.
– Скорее! – крикнул Прыть, часто хлюпая ногами по мокрому полу, – курс на бирже меняется. Все баллы – в яичный порошок!
Ундина сорвалась с места, схватив свой наручный браслет, и выбежала в коридор искать связь с Системой. Она безгранично доверяла Прыти. Пройдоха мог надуть в два счёта кого угодно – но только не её. Кряж, подскочивший было в кровати, повернулся на другой бок. Он конвертировал баллы в углеводы, и только в них, и вообще никогда не суетился. Углеводные единицы обычно не росли по отношению к другим товарам, но и не ныряли вниз слишком сильно. Да и зачем думать о баллах тому, кто их почти не имеет? Котлище и так отлично заботится о своих. Циркуль только вздохнул: утром он сделал перевод за растворитель, и на счету у него почти ничего не осталось.
В комнату с победным видом вошёл Фантазёр, а за ним плелась Тёзка со стопкой библиотечных планшетов в руках. Прыть поморщился: вечно они занимаются какой-то ерундой.
– Вовремя вы! – кинулся он к ним, – Срочно переводите баллы.
– Я уже, – довольно отозвалась Тёзка, – вчера посчитала курс, а сегодня утром конвертировала.
– Фу, опять меня подтопило, – забубнил библиотекарь, морщась от запаха плесени.
– А мне только что сказали, – с досадой отвечал Тёзке Прыть, – представляешь, я! Я – и случайно узнал!
Он сокрушённо замотал головой, перебирая ногами, пока Фантазёр возился с ведром и тряпками.
– Я вчера поняла, что соотношение вот-вот изменится, – всё больше оживляясь, говорила Тёзка, – и по-крупному.
– И больше всего выстрелит, – перебил её Прыть, – именно…
– Мыло!
– Яичный порошок!
Они выкрикнули это одновременно и в недоумении посмотрели друг на друга. Кряж рассмеялся.
– Как вам не стыдно участвовать во всем этом? – тихо, но горячо начал Фантазёр, роняя тряпку в лужу, – это же надувательство!
– Ничего не надувательство, – возразил Прыть, – Система дает немного подзаработать, так отчего не воспользоваться?
Это было верно. Корпорации начисляли баллы за работу в цифрах, но в течение трёх дней все переводили их в так называемый «эквивалент», а попросту – в продукцию, которую производили предприятия города. Корпоративный совет определил список разрешенного эквивалента, и почти каждый горожанин знал его наизусть. Но Фантазёр категорически не одобрял такую схему.
– Это несправедливо, что ты не знаешь, сколько баллов у тебя на счету, – сердился он, – сегодня это полторы упаковки галет. А завтра – всего одна и две пятых, потому что галеты за ночь упали. В какао это сорок три банки, а в сухом молоке – вообще непонятно что! И главное, узнаёшь обо всём день-в-день. Безобразие! Почему бы не пользоваться простыми цифрами, если уж из их изобрели?
– Каждый населяющий – это ключ и его задача – принести пользу Котлищу, открыть свой замок. Любому из нас Котлище дарит нечто особенное – своё собственное предназначение, а мы обретаем смысл своей жизни, которому следуем до последнего вздоха. Когда-то, давным-давно люди научились сжимать время. Их дни летели слишком быстро, а сами они не успевали за событиями, которыми наполнили свой мир. И тогда время поглотило их и многое из того, что они сделали. Но мы мудрее. Мы оставили для себя лишь то, без чего невозможно защитить Котлище. Вы знаете, что Мусорные стены в опасности. Но вы также знаете, что на другой стороне Земли есть деревня. О ней не принято говорить, но сегодня я кое-что расскажу вам. Деревня – это довольно большая, отсталая, но пригодная для жизни часть суши. Мы не можем существовать без неё, а она – без нас. Те, кто дойдёт до конца отбора, получат особую миссию.
Она слушала господина директора, затаив дыхание. Горожане брезгливо избегали разговоров о деревне, и Тёзка помнила, как в детстве Матушка отчитала её при всех соседях и заставила извиняться за то, что она рассказала услышанную на улице сплетню на общей кухне.
– Вы понимаете, что наш разговор останется в моём кабинете, – рассказывал господин директор, – Поэтому скажу вам ещё кое-что. Миссией тех, кто покинет город, будет принести в деревню прогресс. Те из вас, кто останется в стенах города, со временем займут в нём почётные места, если только продолжат идти вперёд и ничем не запятнают себя. Те же, кто покинет нас, станут равны братьям обоих Орденов, потому что положат свою жизнь на алтарь служения городу – как и мы. Они не возвращаются домой, но Котлище склоняет перед ними голову, а Ордена всегда находят способ держать связь со своими младшими братьями и сёстрами. Теперь пусть каждый спросит себя: осмеливался ли он мечтать о таком?
Тёзка покачала головой, не поднимая удивлённых глаз. От таких возможностей у неё перехватывало дыхание. Она знала, каким почётом окружены семьи тех, кому выпало покинуть Котлище. Теперь правда открылась ей. Женщин-наблюдателей и женщин-проводников в Котлище не было, они не писали законов и не карали преступников, а только входили в Корпоративный совет, судили горожан и управляли предприятиями. Тёзка поняла, что может достичь невиданных высот и её мечта о должности инструктора вдруг показалась ей мелкой.
– Пойдёмте, – сказал господин помощник директора, – Пусть до конца учебного дня никто не разговаривает друг с другом. Пусть все думают о возможной великой чести.
Тёзка подняла голову и увидела, что директора уже нет в кабинете. Уходя она оглянулась – чёрная дверь была на месте.
***
На улице пахло камнем, землёй и чем-то жжёным. Дождь закончил моросить, воздух был неприятно сырым и Фантазёра чувствовал холодный ветер через тонкую куртку. Он поспешно завернул в ближайшую высотку, а из неё вышел в широкие, светлые коридоры, которые тянулись между зданиями. Сегодня здесь было много людей, над головой иногда шумели воздушные поезда. Срезать путь не получалось, зато было тепло, а в стенах красовались встроенные автоматы со всякой всячиной. У одного из них Фантазёр не выдержал и посмотрел в окно сканера. Через несколько минут он осторожно держал стакан с горячим бульоном, лапшой и хрустяшими гренками.
Он уже почти дошёл до служебного входа библиотеки и жмурился от аппетитных запахов, когда увидел своих друзей.
– Как вы вовремя! – обрадовался Фантазёр, – У меня есть кое-какие мысли.
– Они не знают, – предупреждающе кивнул Прыть на Кряжа, Тёзку и Ундину.
– Чего мы не знаем? – подозрительно нахмурилась швея.
Тёзка, казалось, ничего не слышала. Она была бледной и задумчивой. Фантазёр замолчал и не сказал ни слова, пока все зашли в его комнату, и он не запер двери.
– Садитесь, – махнул он рукой на свой матрас, рядом с которым лежали пустые, грязные стаканы и тарелки.
Он сгрёб их в угол ногой, поставил чайник и зашуршал в шкафу в поисках печенья.
– Так чего мы не знаем? – с нажимом спросил Кряж.
– Мы идём в Архив, – беззаботно ответил Прыть, – Я, Фантазёр и Циркуль.
Ундина и Кряж удивлённо переглянулись.
– Нет, – недоверчиво улыбнулась Тёзка, – Фантазёр не настолько глуп. Фантазёр, скажи ему!
Шуршание прекратилось.
– Я иду, – возразил библиотекарь, выглядывая из-за дверцы, – На прошлой неделе оттуда убрали охрану. Думаю, что ещё через месяц там ничего не останется.
– Архив снесут, – вставил Кряж, – и построят новый, хороший дом со сквозным туннелем для канатки.
– Вот-вот, – поддакнул Прыть, – Надо идти туда быстрее.
Кряж хмыкнул и насмешливо поднял брови:
– Охрану убрали. Но периметр патрулируют дроны. Что вам там нужно?
– Альбомы, – ответил Циркуль, – Я слышал, что там полно старинных альбомов, которые пойдут в переработку.
Он пытался вытянуть длинные ноги, но места не хватало. Тогда Ундина подвинулась ещё ближе к Кряжу и взяла его за руку.
– Если бумагу велено переработать, то значит, так и надо, – строго сказал он.
– Нет, – возразил вдруг Циркуль, – Я заберу их сюда.
– Не заберёшь.
– Нет, заберу.
Крепко сбитый курсант и хрупкий, долговязый рабочий враждебно смотрели друг на друга.
– Стойте! – вмешалась Ундина, – Если вокруг архива дроны, мы туда не идём. Зачем тогда спор?
– Прыть знает другой вход, – объяснил ей Циркуль.
Все посмотрели на Прыть.
– Вода вскипела, наливай, – как ни в чём не бывало велел он Фантазёру и подставил кружку.
– Теперь понятно! – воскликнул Кряж, – Вот кто за всем этим стоит.
– Что значит «стоит за всем»? – обиделся Прыть, – Чего ты сразу на меня смотришь, а? Им надо в архив, а я только помогаю.
Он с шумом отхлебнул чай и попытался разгрызть жёсткое печенье.
– Никуда вы не пойдёте, – отрезал Кряж.
– Ты забываешь, что здесь не Крепость... – начал было Фантазёр.
– Это ты забываешь, что архив – собственность Котлища, – перебил его Кряж, – И если вы войдёте туда, я сообщу своему офицеру.
Все замолчали, первым опомнился Прыть:
– Ах, ты, предатель! – злобно сощурился он, стукнув кружкой по тумбочке, – Я на него рассчитывал, а он хочет нас всех наблюдателям сдать!
– А тебе-то что? – хитро улыбнулась Тёзка, – Ты же «только помогаешь»!
– Не в этом дело, – замялся Прыть, – а в принципе.
– Обойдёмся без него, – глядя в пол сказал Циркуль, – Просто возьмём что кому надо и уйдём. Я теперь спать не могу, всё думаю об этих рисунках. Хоть бы один раз увидеть их!
– Нет, вы не поняли, – угрожающе сказал Кряж, – Я не шучу. Я всё равно узнаю от наших, что в архиве кто-то побывал. Я не позволю вам ограбить город.
Прыть ошарашенно обернулся:
– Я знал, что голова у тебя набита мелкими камушками, – медленно сказал он, – но такой твердолобости за тобой не замечал.
Кряж невозмутимо поигрывал ложкой.
– Скажи-ка, тебя «Сводом законов Котлища» ушибло? – продолжал язвить его Прыть, – Или «Кодексом поведения горожанина»?
– Слушайте, – поднялась вдруг на ноги Тёзка, – Вы же не всерьёз в самом деле? Фантазёр, ну почему ты не отговоришь их? Тебе самому зачем идти в архив? Только не говори мне про альбомы!
– У меня есть вопросы, – уклончиво ответил тот.
– Ну ты же библиотекарь! Спрашивать Систему обо всём – твоя работа.
– Система врёт! – вдруг горячо воскликнул Фантазёр, – Она утверждает, что мы с тобой видели астероид. Но Тёзка, ты же помнишь! Ты знаешь то же, что и я.
– Я знаю, что Система врать не может, – отрезала Тёзка, – И если бы я сомневалась в Системе, то не попала бы в «перспективные» и не прошла бы сегодня на следующий уровень.
Ундина захлопала в ладоши, и кинулась Тёзке на шею, опрокинув Циркуля. Все, кроме Фантазёра наперебой поздравляли Тёзку, а на его лице сменялись гордость, боль и страх.
– Ты хочешь идти дальше? – осторожно спросил он и зажмурился, как будто бы боялся услышать ответ.
– Да, – кивнула Тёзка, – я хочу выйти в финал и стать инструктором раньше, чем Матушка. Кряж, подай кусочек пастилы.
Кряж послушно подал ей большой кусок на плотной картонке, потому что тарелки у Фантазёра закончились.
– А ты не боишься дойти до конца? – спросил библиотекарь.
– Нет, что ты! – возразила вместо неё Ундина, – Тёзка никогда не идёт до конца, иначе она оставляет нас. Правда?
Она вопросительно посмотрела на подругу, но та молчала, помешивая чай ложечкой. В глазах Фантазёра появилось отчаяние. Он медленно облизал губы.
– Как бы там ни было, важнее всего истина, – снова начал библиотекарь, – Я думал поискать что-нибудь связанное с кодом в архиве.
Тёзка покачала головой, впервые в жизни сомневаясь в его словах.
– Да если бы не Кряж, – вдруг с обидой в голосе произнёс Циркуль, – то всё прошло бы лучше некуда. Прыть гарантирует нам безопасность.
– «Прыть» и «гарантии» – это антонимы, – вздохнула Тёзка.
– Чегой-то? – подозрительно нахмурился Прыть под смешки Фантазёра, – Ну-ка переведи на нормальные слова, на что это ты намекаешь?
– Берите меня с собой, – попросила Ундина, и все замолчали.
Свет маленькой печки падал на её руки, спокойно сложенные на коленях, а лицо в тени казалось каким-то нездешним, неземным. Она мечтательно смотрела на Циркуля и казалось, видела в нём что-то скрытое от других.
– Нет, – нервно возразил Кряж, – Рядом с Архивом тебе делать нечего.
– Почему бы и не взять её, – задумчиво протянул Прыть, будто не замечая курсанта.
– Я сказал! – рявкнул Кряж, – Она с вами не идёт!
– А ты? – живо спросил Прыть.
Кряж тяжело вздохнул. Он выглядел озлобленным и сбитым с толку, почти загнанным.
– Пожалуйста, не решай за меня, – тихо, но твёрдо сказала ему Ундина, – И за других тоже. Ты ведь не отвечаешь всю жизнь за всех.
– Отвечаю, – упрямо сказал ей Кряж, – Я стану наблюдателем. И буду отвечать за всё, что происходит в Стенах.
– Но сейчас ты ещё курсант, – возразила ему Ундина, – Ты не дал присягу Ордену, ты можешь идти из Крепости, когда свободен. И с нами ты можешь дружить. И меня видеть…
Она наклонила голову низко-низко, и голос её стал совсем тихим, а тонкие пальцы теребили край серой курточки.
– Ну, пожалуйста, не подходи к Архиву, – зашептал он ей на ухо, – Не надо этого. Я ничего, я только прошу тебя… Я сам принесу тебе этих альбомов. Ты знаешь, как я волнуюсь, если тебе работать в ночную.
– Знаю, – ответила Ундина, – Но мне жаль красоту, её скоро убивают. И Циркуля, жаль который никогда, всю жизнь не видит её.
– Тогда я сам принесу тебе оттуда самых лучших рисунков, – улыбнулся Кряж.
– Для тебя это два раза опасно, – напомнила Ундина.
– Я кое-что понимаю в безопасности, – с гордостью ответил ей курсант, и она посмотрела на него с восхищением.
– А как же твои правила? – осторожно вставила Тёзка.
– От правил я не отказываюсь, – твёрдо сказал Кряж, – Мы посмотрим рисунки и я отнесу их обратно.
Прыть иронично посмотрел на будущего наблюдателя, но промолчал.
***
С тех пор по вечерам они собирались у Фантазёра и придумывали планы, как ограбить архив. Циркуль горячился и спешил, но Прыть и Фантазёр осторожничали. Они без конца думали под шумные вздохи Кряжа и то и дело находили в сыоём плане слабые места. Наконец, почти всё было готово, оставалось лишь назначить день, но всё время что-то мешало. Ожидание становилось таким невыносимым, что в компании начали вспыхивать ссоры.
В один из вечеров Ундина смотрела, как рисует Циркуль. Сначала он намечал широкими взмахами одному только ему видимый сюжет, а затем, на бумаге, ткани или камне проявлялись высотки и населяющие. Со стороны рисование казалось совсем простым – так уверенно художники творили. А вот поди ж ты, повтори! Хорошенькая швея устроилась на большой откидной полке за спиной Циркуля; она бездумно и внимательно следила за полётом его рук, совсем как кошка – за порханием бабочки за стеклом. Пол тонким слоем покрывала вода, но они оба не обращали на это внимания, наслаждаясь постепенным рождением новой картины.
Кряж дремал. Он любил иной раз взглянуть на маленькие рисунки с весёлыми девчонками, которые курсанты проносили в казармы втайне от офицеров. Потом эти картинки кочевали по рукам скрываясь в тумбочках или под подушками. Сюжеты на них мало чем отличались. Творчества Циркуля он не понимал. Когда это их высотки стояли на облаках? Когда это Ундина носила такие платья? И Фантазёр верхом на лошади вызывал у него добродушный смех: никто из них не видел коней живьём. Тем не менее, тишина и шорох кистей настраивали курсанта на благодушие и здоровый сон.
Дверь с грохотом распахнулась.
– Скорее! – крикнул Прыть, часто хлюпая ногами по мокрому полу, – курс на бирже меняется. Все баллы – в яичный порошок!
Ундина сорвалась с места, схватив свой наручный браслет, и выбежала в коридор искать связь с Системой. Она безгранично доверяла Прыти. Пройдоха мог надуть в два счёта кого угодно – но только не её. Кряж, подскочивший было в кровати, повернулся на другой бок. Он конвертировал баллы в углеводы, и только в них, и вообще никогда не суетился. Углеводные единицы обычно не росли по отношению к другим товарам, но и не ныряли вниз слишком сильно. Да и зачем думать о баллах тому, кто их почти не имеет? Котлище и так отлично заботится о своих. Циркуль только вздохнул: утром он сделал перевод за растворитель, и на счету у него почти ничего не осталось.
В комнату с победным видом вошёл Фантазёр, а за ним плелась Тёзка со стопкой библиотечных планшетов в руках. Прыть поморщился: вечно они занимаются какой-то ерундой.
– Вовремя вы! – кинулся он к ним, – Срочно переводите баллы.
– Я уже, – довольно отозвалась Тёзка, – вчера посчитала курс, а сегодня утром конвертировала.
– Фу, опять меня подтопило, – забубнил библиотекарь, морщась от запаха плесени.
– А мне только что сказали, – с досадой отвечал Тёзке Прыть, – представляешь, я! Я – и случайно узнал!
Он сокрушённо замотал головой, перебирая ногами, пока Фантазёр возился с ведром и тряпками.
– Я вчера поняла, что соотношение вот-вот изменится, – всё больше оживляясь, говорила Тёзка, – и по-крупному.
– И больше всего выстрелит, – перебил её Прыть, – именно…
– Мыло!
– Яичный порошок!
Они выкрикнули это одновременно и в недоумении посмотрели друг на друга. Кряж рассмеялся.
– Как вам не стыдно участвовать во всем этом? – тихо, но горячо начал Фантазёр, роняя тряпку в лужу, – это же надувательство!
– Ничего не надувательство, – возразил Прыть, – Система дает немного подзаработать, так отчего не воспользоваться?
Это было верно. Корпорации начисляли баллы за работу в цифрах, но в течение трёх дней все переводили их в так называемый «эквивалент», а попросту – в продукцию, которую производили предприятия города. Корпоративный совет определил список разрешенного эквивалента, и почти каждый горожанин знал его наизусть. Но Фантазёр категорически не одобрял такую схему.
– Это несправедливо, что ты не знаешь, сколько баллов у тебя на счету, – сердился он, – сегодня это полторы упаковки галет. А завтра – всего одна и две пятых, потому что галеты за ночь упали. В какао это сорок три банки, а в сухом молоке – вообще непонятно что! И главное, узнаёшь обо всём день-в-день. Безобразие! Почему бы не пользоваться простыми цифрами, если уж из их изобрели?
