Фантазёр не зря злился на эквивалентную схему. Она порождала спекуляции.
– Зато это над… наглядно, – появилась в дверном проёме Ундина, – В школе всё объясняют.
– А как ты сама это понимаешь? – с вызовом спросил библиотекарь.
Ундина замялась и покраснела. На самом деле она не понимала этой системы.
– Что ты к ней прикопался! – вскинулся Прыть, – Не все такие зануды, как ты! Хочешь-не хочешь, а ты тоже в этом участвуешь.
– Но я не спекулирую! И в душе я протестую!
– Протестуй, сколько влезет, а всё равно ничего ты не сделаешь. Думаешь, ты чище нас, да? Так вот шиш тебе! – скрутил Прыть кукиш, – Ты такой же, только дурак вдобавок.
Фантазёр побагровел и шагнул к крими. Циркуль быстро встал между ними.
– Тут всё просто, – миролюбиво начал он и, закрыв глаза, процитировал по памяти, – «Ценность продукции зависит от производительности труда». То есть, не вышел, положим, рабочий сегодня на завод, заболел. И всё, хлеба испекли меньше – вот он и подпрыгнул в цене. А завтра, положим, погода хорошая, ботинки никому не нужны. И они «падают».
– Вот-вот! – подхватил Прыть, – Какая разница, цифры у тебя туда-сюда скачут или мука? Всё равно! Так хоть заработать можно.
– Да это же не заработок, а надувательство! – воскликнул Фантазёр и обвиняющим жестом указал на друзей, – И вы все виновны, иначе Корпоративному совету пришлось бы ввести прозрачную схему.
– А мне вот нравится ловить рыбку в мутной воде, – цинично подытожил крими, – А кто брезгует, тот сиди тихо и не мешай мне!
Кряж хмуро переводил взгляд с одного спорщика на другого. Он честно старался разобраться во всём, но такие дебри не для него. Если бы офицер указал курсанту на горожанина: «Вот это – враг Стен», – то он бы знал, что делать. Но высчитывать банки и коробки было ему не по силам.
– Тогда как могут таять баллы на счетах, когда кто-то заболевает или наступает всеобщий выходной? – не унимался библиотекарь, – Ведь баллы начисляются за труд. Если трудящихся сегодня меньше, чем вчера, то ценность каждого из них выше. А? Что вы на это скажете?
Все молчали. Прыть, которому надоел спор, презрительно отвернулся.
– В цифрах либо переводят заём, либо списывают штрафы, – не унимался оратор, – и я делаю вывод...
– Падает! – вдруг донесся звонкий, отчаянный голос Тёзки, – И переводы заблокировали! Ну, как всегда...
Все подбежали к ней и следили, как на диаграмме, спроектированной на стену, пляшут разноцветные столбики. Синяя полоска, обозначенная как «мыло», медленно уменьшалась.
– Как же так? – огорчалась Тёзка, – Я всю ночь считала. Мне казалось, оно должно вырасти.
Ундина обняла подругу за плечи.
– Как наш порошок? – прошептала она на ухо Прыти.
– Держится, – так же тихо ответил тот.
– А! Что я говорил! – внезапно ликующе крикнул Фантазёр, указывая пальцем на стену, – Сложите-ка все проценты! Вот, хотя бы эти столбики... Дважды по семьдесят три – сколько это будет? Ну?
Друзья, как один, с укоризной обернулись на его голос. Молчание затянулось.
– Ненавижу этот тупой город, – буркнул библиотекарь и захромал в коридор.
Столбики ещё немного подвигались и замерли. «Эквиваленты обновлены на следующую неделю», – значилось под ними. Яичный порошок устоял. Тёзка горестно вздохнула и спросила себя: есть ли толк честно считать, когда распоследний крими знает всё лучше, потому что водит знакомство с нужными людьми?
– Вы мало заработали, – пожал плечами Циркуль.
– Зато ничего не потеряли! – радостно воскликнул Прыть, – И по этому поводу с меня слоёный пирог на всех! Самый большой беру!
Он подхватил грустную Тёзку под руку и друзья, возбуждённо толкаясь у двери, поспешили наверх.
Если вы всё-таки решите заехать в Котлище, обязательно взгляните на Крепость. Она огромная, как целый жилой район, железная, многоярусная, вытянутая спереди и сзади. Вам скажут, будто давным-давно на таких махинах путешествовали по воде. Не верьте! Ни один горожанин никогда не видел столько воды. Да и как водяная машина могла бы оказаться посреди города, а? То-то же! За Крепостью протянулась длинная, глубокая борозда, из которой получился целый овраг. Когда-то она валялась на боку, и мальчишки играли внутри неё, а взрослые растаскивали оттуда всякие диковинки. Но двести лет назад тогдашний глава наблюдателей велел поставить Крепость вертикально и врыть в землю до широкой, красной полосы на боках. И все «руки Системы» поселились в ней.
Месяц спустя Кряж сидел на скамейке в вагоне канатной дороги, на третьем уровне над землёй. На колени он поставил маленький саквояж, который дала ему Ундина, и крутил винты самодельной рации, пытаясь поймать сигнал. Архив стоял где-то внизу тёмным, едва различимым кубом. Сквозь стекло вагона Кряж видел перед собой старинный, чугунный мост, который давным-давно украсили светомузыкой. Каждые полчаса он расходился, чтобы пропустить вагоны нижнего яруса канатной дороги, а в праздники служил сценой для уличных представлений.
Когда они готовились к походу – так назвал Кряж ограбление – он разузнал об архиве всё, что можно, и подготовив необходимо снаряжение, вызвался руководить походом. Но Фантазёр отговорил его.
– Нам нужен надёжный человек на улице, тот, кто вовремя заметит опасность и предупредит нас. Не волнуйся, Циркуль прекрасно разбирается во всех искусствах и наберёт для себя и Ундины лучших вещиц.
Циркуль обещал собрать два переговорных устройства, не похожих на браслеты горожан и поэтому незаметных для наблюдателей. Всё свободное время он возился с паяльником и проводами, а Тёзка с Ундиной подавали ему мелкие детали из коробки, купленной на чёрном рынке. Фантазёр больше не доверял Системе и будто бы даже боялся её. Все вечера он проводил теперь с бумажными книгами – с теми, которые мог понять. Один только Прыть бездельничал с важным видом и вносил сумятицу в приготовления.
В назначенный вечер вся компания собралась в отдельном номере частных бань, которыми владел дальний знакомый Прыти. Ундина и Тёзка разрисовали лица троих будущих налётчиков разноцветными асимметричными узорами и Прыть увёл их под землю. В то же время Кряж сел в пустой вагон канатной дороги и ждал, пока рация в его руках «заговорит». Прошло уже довольно времени, но устройство молчало.
Курсант покачал головой: Фантазёр, конечно, гений каких ещё поискать, это его идея – держать архив в поле зрения не на земле, где полно дронов, а с высоты почти сорок метров. Ночь, когда все спят или работают – идеальное время, чтобы остаться тут в одиночестве и заниматься с рацией. За всё это время Кряж ни разу не покинул свой пост. Он лучше других понимал, чем грозит им проникновение в архив, но когда решил идти со всеми, то больше не сомневался. Курсант открыл окно. Сейчас не слышно было шума толпы, и гул заводов раздавался где-то в стороне. Зато звёзды казались чуть ближе. Кряж слышал, как внизу заскрипели створки моста, украшенные чугунными листьями, ягодами и птицами. Они медленно опустились вниз и почти коснулись крыши архива. Неудобно. Кряж надеялся, что этот мост уберут, когда будут строить новый, хороший дом. Тут, наконец, ему удалось поймать сигнал.
Прыть вёл ребят по переходам катакомб.
– Посмотрите наверх, – паясничал он, изображая гида, – вы ничего не видите, но прямо над нами расположился один из элитных районов севера Котлища. О нём я знаю только то, что с местными нотариусами невозможно договориться, а жители предпочитают слишком пресную кухню.
Иногда они шли по широким тоннелям, где тянулись ржавые, едва заметные рельсы. Иной раз им приходилось протискиваться в лазы. Несколько раз под ногами у них оказывалась старая мостовая. Фантазёр нашёл странный гранёный гвоздь с квадратной шляпкой, огромный, весь проржавевший.
– Что это? – удивился он
– Такого здесь полно, – отозвался Прыть, – А ты думал, что есть только одно Раньше? Вот уж нет, их было дополна.
– Как это?!
– А чему ты удивляешься? – хмыкнул крими, – Неужели ты не видел старьё вроде этого гвоздя? Им же некоторые трущобные лавки торгуют.
– Но такие вещи подделки! – выдохнул Фантазёр, – Проводники научно это доказали.
– Тогда поздравляю тебя, – захихикал Прыть, – Ты нашёл подделку.
– А я всегда верил, что в лавках настоящая старина, – довольно сказал Циркуль, который всё это время возился со своей рацией, закреплённой на груди, – Фантазёр, дай-ка мне этот гвоздь, тебе всё равно такая вещь не нужна.
Он повернулся к друзьям, и те зажмурились от яркого света его налобного фонаря. Фантазёр отдал Циркулю находку, но сдаваться не собирался.
– Прогрессивным горожанам известно, что подобные вещицы – проделки крими, – сказал он.
– Ага-ага, – поддакнул Прыть.
– Тогда как этот гвоздь здесь оказался? – хитро спросил Циркуль.
Библиотекарь промолчал.
– Я скажу, – ответил за него Прыть, которого душил смех, – крими делают вещи, похожие на старинные. Они вкладывают в это много сил и времени, а потом бегают и рассыпают свои поделки по катакомбам. Ну а после… после катакомбные ищут их, заново откапывают, несут в лавки и меняют на еду или всякую мелочь.
– Так себе версия, – весело ответил Циркуль.
– Я просто пытаюсь помочь Фантазёру! – запротестовал Прыть, – А если без шуток, то поговаривают, будто под катакомбами тоже целые города, один древнее другого.
Фантазёр ошеломлённо молчал. Он, к чьим услугам вся Система, и не подозревал ничего подобного. А крими, оказывается, давно об этом знают.
– Верили, что «наш Город – первый, единственный, вечный / На этом священном месте»? – процитировал Прыть гимн Котлища, а затем поддел он ногой потемневшую кость и рассмеялся, – Да здесь и жители остались.
Циркуль испуганно жался к друзьям – как знать, вдруг кость и впрямь человеческая? Фантазёр же решил, что исходит эти катакомбы вдоль и поперёк. Но Прыть, казалось, угадал его мысли.
– Не вздумайте потом сюда соваться, – предупредил он серьёзно, – Назад ещё не вернулся никто из непрошенных гостей. Мне самому дороговато стоил этот вечер.
Тут из рации послышался треск и шипение, а потом низкий голос произнёс:
– Приём, приём…
– Мы в пути, – ответил Циркуль, – Приём.
– Архив закрыт. Периметр патрулируют дроны, – сказали по рации, – Сколько осталось до места? Приём.
– Да это Кряж! – восхитился Прыть, – Циркуль, твоя штука и правда говорит!
– Не «штука говорит», а отвечайте по существу, – строго поправил Кряж, – Приём.
Прыть закатил глаза:
– Ди с тобой? – спросил он томным голосом, – А то она потерялась где-то в начале пути…
Циркуль отпустил кнопку сбоку корпуса рации, с укором глядя на Прыть. В коробке поперхнулись, потом оттуда донёсся сильный треск и отрывки приглушённых ругательств.
– Не «чёрт белёсый», – захихикал Прыть, – а отвечай по существу… Кстати, – обратился он к ребятам, – появление нашего друга – который, как мы помним, решил сдать нас с потрохами – говорит о том, что мы подошли совсем близко.
– Слушай, как ты тут ориентируешься? – удивился Фантазёр.
– У меня прекрасная память, – ухмыльнулся Прыть и, подмигнув, шёпотом добавил – Если нас ведут, как тут заблудишься?
Библиотекарь завертел головой, луч его налобного фонаря заметался по тоннелю. Он вглядывался в темноту, но так никого и не увидел.
– А ты думал, что крими просто так пустили нас к себе? – опять зашептал Прыть, – если бы они не хотели, чтобы мы вошли сюда, то мы остались бы у входа. Навсегда. И даже ничего бы не поняли.
Дальше все шли молча, только Циркуль и Кряж с шуршанием переговаривались между собой.
Спустя ещё десять минут компания оказалась под архивом. Прыть снял со спины рюкзак, вынул небольшие алюминиевые палочки и стал собирать лестницу.
– Отличная штучка, – пояснил он удивлённым друзьям, – Никакой автоматики, навигации и прочего такого. Вещица самая простая, зато Система её не видит.
Пока Циркуль и Фантазер держали лестницу, Прыть залез по ней и с улыбкой указал на люк сверху:
– Вот наши ворота. Защиту уже отключили.
Из маленькой поясной сумки он достал инструмент, вскрыл дверцу на потолке тоннеля и исчез внутри. Скоро все трое оказались в серверной комнате.
– Сидите тихо, мышатки, и не дышите, – показал он пальцем на зелёный уголок с газоном и песчаным бассейном, – Учитесь, запоминайте. Работает пока не известный, но многообещающий специалист!
Прыть развернул на полу тонкий, прозрачный планшет, дал знак не мешать ему и погрузился в работу.
– Ох, как всё у них серьёзно! – оглядываясь, с удивлением проговорил Фантазёр; он устраивался поудобнее на шелковистой траве, – Я думал, что всю технику уже вывезли. Её ведь в первую очередь собирают… Глядите-ка, и газон ухоженный. Обожаю, когда высаживают мятлик и овсяницу!
– А может пойдём отсюда? – внезапно, тревожно нахмурившись, предложил Циркуль, – Что-то я перехотел смотреть альбомы. Давайте спустимся вниз, пока не поздно. Мне здесь не по-себе.
– Нет, – вдруг ожесточённо возразил Фантазёр, приподнявшись на локте, – У меня сегодня появилось ещё больше вопросов. Вот узнаю что к чему, тогда и уйду.
– Правильно, – поддакнул Прыть, не отрывая головы от тонкого, как завеса тумана, планшета, – А ты, Циркуль, не доверяешь мне что ли свою безопасность?
– Я знаю тебя ещё со школы, – растроганно отвечал Циркуль, – Мы работаем вместе каждую смену. Ты мне как брат, и мы с тобой живём в одной комнате в общежитии, поэтому… ну... нет. Не доверяю.
Фантазёр рассмеялся и по щиколотку зарыл босые ноги в крупный, чёрный песок. Зато Прыть и бровью не повёл. На одной из стен серверной проявилась огромная информационная панель, по ней забегали строки с ID горожан.
– Информация – это необходимость и одновременно богатство, – весело приговаривал Прыть, водя ловкими пальцами по едва видимой поверхности планшета, – И чем вы богаче, тем легче вам потерять какую-то часть вашего имущества. Вы просто не узнаете, если кто-то подменит ма-а-аленький кусочек вашего состояния на фальшивку. Мне напомнят: «Но как же проверки! Уникальность данных можно проверить. Когда-нибудь воришку обязательно поймают». А я отвечу: нет. Если он подменит похищенное чем-нибудь аналогичным, вы даже не заметите разницы. Создавать аналоги ценностей – это тоже искусство. А самое главное – не отламывать враз помногу. Если заменить огромный железный блок глиняным, пустым внутри, то это быстро обнаружат. Но подмените крошечный брусочек и ручаюсь вам, всё пройдёт как по маслу.
– Да ты фальшдатчик! – ахнул Циркуль.
– Ух ты, догадался, – Прыть изобразил восхищение.
Фальшдатчики промышляли подменой данных. Они, словно мыши, выгрызали дыры в слоях защиты Системы, уничтожали настоящие данные после подмены или передавали их заказчику. Но Система была не так проста, она отслеживала географию взлома, поэтому фальшдатчики любили выбирать для преступлений или общественные, или «солидные, чистые» места. Но в общественных местах почти невозможно было остаться незамеченным.
– Завязывал бы ты с этим, – хмуро бросил ему Фантазёр, – Твой брусочек тоже может треснуть в самый неподходящий момент.
– Чтоб мне жить на подачки завода? Ну уж нет! Если иметь такую голову на плечах, как моя, да вовремя уносить ноги...
– Если ты станешь хорошо работать, то вместо подачек будешь иметь хороший доход, – перебил его Циркуль.
– Как ты? – поддел его Прыть, – Кстати, ты уже расплатился за свои новые барабаны, которые валяются в углу нашей комнаты? Ладно, можешь не отвечать, знаю.
– Зато это над… наглядно, – появилась в дверном проёме Ундина, – В школе всё объясняют.
– А как ты сама это понимаешь? – с вызовом спросил библиотекарь.
Ундина замялась и покраснела. На самом деле она не понимала этой системы.
– Что ты к ней прикопался! – вскинулся Прыть, – Не все такие зануды, как ты! Хочешь-не хочешь, а ты тоже в этом участвуешь.
– Но я не спекулирую! И в душе я протестую!
– Протестуй, сколько влезет, а всё равно ничего ты не сделаешь. Думаешь, ты чище нас, да? Так вот шиш тебе! – скрутил Прыть кукиш, – Ты такой же, только дурак вдобавок.
Фантазёр побагровел и шагнул к крими. Циркуль быстро встал между ними.
– Тут всё просто, – миролюбиво начал он и, закрыв глаза, процитировал по памяти, – «Ценность продукции зависит от производительности труда». То есть, не вышел, положим, рабочий сегодня на завод, заболел. И всё, хлеба испекли меньше – вот он и подпрыгнул в цене. А завтра, положим, погода хорошая, ботинки никому не нужны. И они «падают».
– Вот-вот! – подхватил Прыть, – Какая разница, цифры у тебя туда-сюда скачут или мука? Всё равно! Так хоть заработать можно.
– Да это же не заработок, а надувательство! – воскликнул Фантазёр и обвиняющим жестом указал на друзей, – И вы все виновны, иначе Корпоративному совету пришлось бы ввести прозрачную схему.
– А мне вот нравится ловить рыбку в мутной воде, – цинично подытожил крими, – А кто брезгует, тот сиди тихо и не мешай мне!
Кряж хмуро переводил взгляд с одного спорщика на другого. Он честно старался разобраться во всём, но такие дебри не для него. Если бы офицер указал курсанту на горожанина: «Вот это – враг Стен», – то он бы знал, что делать. Но высчитывать банки и коробки было ему не по силам.
– Тогда как могут таять баллы на счетах, когда кто-то заболевает или наступает всеобщий выходной? – не унимался библиотекарь, – Ведь баллы начисляются за труд. Если трудящихся сегодня меньше, чем вчера, то ценность каждого из них выше. А? Что вы на это скажете?
Все молчали. Прыть, которому надоел спор, презрительно отвернулся.
– В цифрах либо переводят заём, либо списывают штрафы, – не унимался оратор, – и я делаю вывод...
– Падает! – вдруг донесся звонкий, отчаянный голос Тёзки, – И переводы заблокировали! Ну, как всегда...
Все подбежали к ней и следили, как на диаграмме, спроектированной на стену, пляшут разноцветные столбики. Синяя полоска, обозначенная как «мыло», медленно уменьшалась.
– Как же так? – огорчалась Тёзка, – Я всю ночь считала. Мне казалось, оно должно вырасти.
Ундина обняла подругу за плечи.
– Как наш порошок? – прошептала она на ухо Прыти.
– Держится, – так же тихо ответил тот.
– А! Что я говорил! – внезапно ликующе крикнул Фантазёр, указывая пальцем на стену, – Сложите-ка все проценты! Вот, хотя бы эти столбики... Дважды по семьдесят три – сколько это будет? Ну?
Друзья, как один, с укоризной обернулись на его голос. Молчание затянулось.
– Ненавижу этот тупой город, – буркнул библиотекарь и захромал в коридор.
Столбики ещё немного подвигались и замерли. «Эквиваленты обновлены на следующую неделю», – значилось под ними. Яичный порошок устоял. Тёзка горестно вздохнула и спросила себя: есть ли толк честно считать, когда распоследний крими знает всё лучше, потому что водит знакомство с нужными людьми?
– Вы мало заработали, – пожал плечами Циркуль.
– Зато ничего не потеряли! – радостно воскликнул Прыть, – И по этому поводу с меня слоёный пирог на всех! Самый большой беру!
Он подхватил грустную Тёзку под руку и друзья, возбуждённо толкаясь у двери, поспешили наверх.
ГЛАВА 6
Если вы всё-таки решите заехать в Котлище, обязательно взгляните на Крепость. Она огромная, как целый жилой район, железная, многоярусная, вытянутая спереди и сзади. Вам скажут, будто давным-давно на таких махинах путешествовали по воде. Не верьте! Ни один горожанин никогда не видел столько воды. Да и как водяная машина могла бы оказаться посреди города, а? То-то же! За Крепостью протянулась длинная, глубокая борозда, из которой получился целый овраг. Когда-то она валялась на боку, и мальчишки играли внутри неё, а взрослые растаскивали оттуда всякие диковинки. Но двести лет назад тогдашний глава наблюдателей велел поставить Крепость вертикально и врыть в землю до широкой, красной полосы на боках. И все «руки Системы» поселились в ней.
Месяц спустя Кряж сидел на скамейке в вагоне канатной дороги, на третьем уровне над землёй. На колени он поставил маленький саквояж, который дала ему Ундина, и крутил винты самодельной рации, пытаясь поймать сигнал. Архив стоял где-то внизу тёмным, едва различимым кубом. Сквозь стекло вагона Кряж видел перед собой старинный, чугунный мост, который давным-давно украсили светомузыкой. Каждые полчаса он расходился, чтобы пропустить вагоны нижнего яруса канатной дороги, а в праздники служил сценой для уличных представлений.
Когда они готовились к походу – так назвал Кряж ограбление – он разузнал об архиве всё, что можно, и подготовив необходимо снаряжение, вызвался руководить походом. Но Фантазёр отговорил его.
– Нам нужен надёжный человек на улице, тот, кто вовремя заметит опасность и предупредит нас. Не волнуйся, Циркуль прекрасно разбирается во всех искусствах и наберёт для себя и Ундины лучших вещиц.
Циркуль обещал собрать два переговорных устройства, не похожих на браслеты горожан и поэтому незаметных для наблюдателей. Всё свободное время он возился с паяльником и проводами, а Тёзка с Ундиной подавали ему мелкие детали из коробки, купленной на чёрном рынке. Фантазёр больше не доверял Системе и будто бы даже боялся её. Все вечера он проводил теперь с бумажными книгами – с теми, которые мог понять. Один только Прыть бездельничал с важным видом и вносил сумятицу в приготовления.
В назначенный вечер вся компания собралась в отдельном номере частных бань, которыми владел дальний знакомый Прыти. Ундина и Тёзка разрисовали лица троих будущих налётчиков разноцветными асимметричными узорами и Прыть увёл их под землю. В то же время Кряж сел в пустой вагон канатной дороги и ждал, пока рация в его руках «заговорит». Прошло уже довольно времени, но устройство молчало.
Курсант покачал головой: Фантазёр, конечно, гений каких ещё поискать, это его идея – держать архив в поле зрения не на земле, где полно дронов, а с высоты почти сорок метров. Ночь, когда все спят или работают – идеальное время, чтобы остаться тут в одиночестве и заниматься с рацией. За всё это время Кряж ни разу не покинул свой пост. Он лучше других понимал, чем грозит им проникновение в архив, но когда решил идти со всеми, то больше не сомневался. Курсант открыл окно. Сейчас не слышно было шума толпы, и гул заводов раздавался где-то в стороне. Зато звёзды казались чуть ближе. Кряж слышал, как внизу заскрипели створки моста, украшенные чугунными листьями, ягодами и птицами. Они медленно опустились вниз и почти коснулись крыши архива. Неудобно. Кряж надеялся, что этот мост уберут, когда будут строить новый, хороший дом. Тут, наконец, ему удалось поймать сигнал.
***
Прыть вёл ребят по переходам катакомб.
– Посмотрите наверх, – паясничал он, изображая гида, – вы ничего не видите, но прямо над нами расположился один из элитных районов севера Котлища. О нём я знаю только то, что с местными нотариусами невозможно договориться, а жители предпочитают слишком пресную кухню.
Иногда они шли по широким тоннелям, где тянулись ржавые, едва заметные рельсы. Иной раз им приходилось протискиваться в лазы. Несколько раз под ногами у них оказывалась старая мостовая. Фантазёр нашёл странный гранёный гвоздь с квадратной шляпкой, огромный, весь проржавевший.
– Что это? – удивился он
– Такого здесь полно, – отозвался Прыть, – А ты думал, что есть только одно Раньше? Вот уж нет, их было дополна.
– Как это?!
– А чему ты удивляешься? – хмыкнул крими, – Неужели ты не видел старьё вроде этого гвоздя? Им же некоторые трущобные лавки торгуют.
– Но такие вещи подделки! – выдохнул Фантазёр, – Проводники научно это доказали.
– Тогда поздравляю тебя, – захихикал Прыть, – Ты нашёл подделку.
– А я всегда верил, что в лавках настоящая старина, – довольно сказал Циркуль, который всё это время возился со своей рацией, закреплённой на груди, – Фантазёр, дай-ка мне этот гвоздь, тебе всё равно такая вещь не нужна.
Он повернулся к друзьям, и те зажмурились от яркого света его налобного фонаря. Фантазёр отдал Циркулю находку, но сдаваться не собирался.
– Прогрессивным горожанам известно, что подобные вещицы – проделки крими, – сказал он.
– Ага-ага, – поддакнул Прыть.
– Тогда как этот гвоздь здесь оказался? – хитро спросил Циркуль.
Библиотекарь промолчал.
– Я скажу, – ответил за него Прыть, которого душил смех, – крими делают вещи, похожие на старинные. Они вкладывают в это много сил и времени, а потом бегают и рассыпают свои поделки по катакомбам. Ну а после… после катакомбные ищут их, заново откапывают, несут в лавки и меняют на еду или всякую мелочь.
– Так себе версия, – весело ответил Циркуль.
– Я просто пытаюсь помочь Фантазёру! – запротестовал Прыть, – А если без шуток, то поговаривают, будто под катакомбами тоже целые города, один древнее другого.
Фантазёр ошеломлённо молчал. Он, к чьим услугам вся Система, и не подозревал ничего подобного. А крими, оказывается, давно об этом знают.
– Верили, что «наш Город – первый, единственный, вечный / На этом священном месте»? – процитировал Прыть гимн Котлища, а затем поддел он ногой потемневшую кость и рассмеялся, – Да здесь и жители остались.
Циркуль испуганно жался к друзьям – как знать, вдруг кость и впрямь человеческая? Фантазёр же решил, что исходит эти катакомбы вдоль и поперёк. Но Прыть, казалось, угадал его мысли.
– Не вздумайте потом сюда соваться, – предупредил он серьёзно, – Назад ещё не вернулся никто из непрошенных гостей. Мне самому дороговато стоил этот вечер.
Тут из рации послышался треск и шипение, а потом низкий голос произнёс:
– Приём, приём…
– Мы в пути, – ответил Циркуль, – Приём.
– Архив закрыт. Периметр патрулируют дроны, – сказали по рации, – Сколько осталось до места? Приём.
– Да это Кряж! – восхитился Прыть, – Циркуль, твоя штука и правда говорит!
– Не «штука говорит», а отвечайте по существу, – строго поправил Кряж, – Приём.
Прыть закатил глаза:
– Ди с тобой? – спросил он томным голосом, – А то она потерялась где-то в начале пути…
Циркуль отпустил кнопку сбоку корпуса рации, с укором глядя на Прыть. В коробке поперхнулись, потом оттуда донёсся сильный треск и отрывки приглушённых ругательств.
– Не «чёрт белёсый», – захихикал Прыть, – а отвечай по существу… Кстати, – обратился он к ребятам, – появление нашего друга – который, как мы помним, решил сдать нас с потрохами – говорит о том, что мы подошли совсем близко.
– Слушай, как ты тут ориентируешься? – удивился Фантазёр.
– У меня прекрасная память, – ухмыльнулся Прыть и, подмигнув, шёпотом добавил – Если нас ведут, как тут заблудишься?
Библиотекарь завертел головой, луч его налобного фонаря заметался по тоннелю. Он вглядывался в темноту, но так никого и не увидел.
– А ты думал, что крими просто так пустили нас к себе? – опять зашептал Прыть, – если бы они не хотели, чтобы мы вошли сюда, то мы остались бы у входа. Навсегда. И даже ничего бы не поняли.
Дальше все шли молча, только Циркуль и Кряж с шуршанием переговаривались между собой.
Спустя ещё десять минут компания оказалась под архивом. Прыть снял со спины рюкзак, вынул небольшие алюминиевые палочки и стал собирать лестницу.
– Отличная штучка, – пояснил он удивлённым друзьям, – Никакой автоматики, навигации и прочего такого. Вещица самая простая, зато Система её не видит.
Пока Циркуль и Фантазер держали лестницу, Прыть залез по ней и с улыбкой указал на люк сверху:
– Вот наши ворота. Защиту уже отключили.
Из маленькой поясной сумки он достал инструмент, вскрыл дверцу на потолке тоннеля и исчез внутри. Скоро все трое оказались в серверной комнате.
– Сидите тихо, мышатки, и не дышите, – показал он пальцем на зелёный уголок с газоном и песчаным бассейном, – Учитесь, запоминайте. Работает пока не известный, но многообещающий специалист!
Прыть развернул на полу тонкий, прозрачный планшет, дал знак не мешать ему и погрузился в работу.
– Ох, как всё у них серьёзно! – оглядываясь, с удивлением проговорил Фантазёр; он устраивался поудобнее на шелковистой траве, – Я думал, что всю технику уже вывезли. Её ведь в первую очередь собирают… Глядите-ка, и газон ухоженный. Обожаю, когда высаживают мятлик и овсяницу!
– А может пойдём отсюда? – внезапно, тревожно нахмурившись, предложил Циркуль, – Что-то я перехотел смотреть альбомы. Давайте спустимся вниз, пока не поздно. Мне здесь не по-себе.
– Нет, – вдруг ожесточённо возразил Фантазёр, приподнявшись на локте, – У меня сегодня появилось ещё больше вопросов. Вот узнаю что к чему, тогда и уйду.
– Правильно, – поддакнул Прыть, не отрывая головы от тонкого, как завеса тумана, планшета, – А ты, Циркуль, не доверяешь мне что ли свою безопасность?
– Я знаю тебя ещё со школы, – растроганно отвечал Циркуль, – Мы работаем вместе каждую смену. Ты мне как брат, и мы с тобой живём в одной комнате в общежитии, поэтому… ну... нет. Не доверяю.
Фантазёр рассмеялся и по щиколотку зарыл босые ноги в крупный, чёрный песок. Зато Прыть и бровью не повёл. На одной из стен серверной проявилась огромная информационная панель, по ней забегали строки с ID горожан.
– Информация – это необходимость и одновременно богатство, – весело приговаривал Прыть, водя ловкими пальцами по едва видимой поверхности планшета, – И чем вы богаче, тем легче вам потерять какую-то часть вашего имущества. Вы просто не узнаете, если кто-то подменит ма-а-аленький кусочек вашего состояния на фальшивку. Мне напомнят: «Но как же проверки! Уникальность данных можно проверить. Когда-нибудь воришку обязательно поймают». А я отвечу: нет. Если он подменит похищенное чем-нибудь аналогичным, вы даже не заметите разницы. Создавать аналоги ценностей – это тоже искусство. А самое главное – не отламывать враз помногу. Если заменить огромный железный блок глиняным, пустым внутри, то это быстро обнаружат. Но подмените крошечный брусочек и ручаюсь вам, всё пройдёт как по маслу.
– Да ты фальшдатчик! – ахнул Циркуль.
– Ух ты, догадался, – Прыть изобразил восхищение.
Фальшдатчики промышляли подменой данных. Они, словно мыши, выгрызали дыры в слоях защиты Системы, уничтожали настоящие данные после подмены или передавали их заказчику. Но Система была не так проста, она отслеживала географию взлома, поэтому фальшдатчики любили выбирать для преступлений или общественные, или «солидные, чистые» места. Но в общественных местах почти невозможно было остаться незамеченным.
– Завязывал бы ты с этим, – хмуро бросил ему Фантазёр, – Твой брусочек тоже может треснуть в самый неподходящий момент.
– Чтоб мне жить на подачки завода? Ну уж нет! Если иметь такую голову на плечах, как моя, да вовремя уносить ноги...
– Если ты станешь хорошо работать, то вместо подачек будешь иметь хороший доход, – перебил его Циркуль.
– Как ты? – поддел его Прыть, – Кстати, ты уже расплатился за свои новые барабаны, которые валяются в углу нашей комнаты? Ладно, можешь не отвечать, знаю.
