- Сегодня был первый. Да-да, не удивляйся. Я, как выяснилось, на редкость терпеливая дама. И, скорее всего, это плохо. Не надо такое терпеть никогда. Вообще никогда и никому. Но, понимаешь, когда ты варишься в собственном соку, всё видится не так. А потом ты вдруг осознаешь, что у тебя мама в больнице, племянница в диком стрессе, а твой самый близкий человек вместо того, чтобы поддержать тебя и твоих близких, начинает играть в коммандос. И гнобить не ваших общих врагов, а просто тех, кто под руку попадется. В том числе и твоих родных. И вот тогда планка падает, и ты говоришь ему нет. Нет – раз и навсегда. Потому что люди, чего бы там психологи не задвигали, не меняются. И если он так повел себя в этой ситуации, значит, и дальше лучше не станет. Когда это касается лично тебя, ты ещё можешь ужаться, наплевать на какие-то внутренние принципы. Собственно, эти годы так всё и происходило. Но подобная ситуация как лакмусовая бумажка показывает: это не тот человек, с которым бы ты хотела разделить свою жизнь. Вот реально не тот. Он зарвался, он плевать хотел на твои собственные правила. Он видит только себя, и никого кроме. И если кто-то пытается ему перечить, тот сразу враг. Я надеялась, что смогу как-то всех примирить, но увы. И твоей вины здесь нет совсем.
Тетушка тяжело вздохнула и продолжила. – Скорее, это моя вина. Я всё надеялась, что ситуация как-нибудь устаканится, и мы все будем жить под одной крышей мирно и дружно. Хотя прекрасно понимала, что это – утопия. С такими людьми, как Влад, это просто нереально. Или будет, как хотят они, или готовьтесь к неприятностям.
- Но когда-то ты его себе выбрала? – спросила я. – Значит, было в нем что-то, что тебя привлекло?
- Боюсь, и тут ответ будет таким, за который мне станет… ну, не стыдно, но достаточно противно. Если вспомнить покойного папу и брата, то Влада вполне можно назвать их ментальным родственником. Только в отличие от них он реально был спецом в тех областях, в которых считал себя профессионалом. А тот же Костя, как и отец, любили пустить пыль в глаза. На словах они были ого-го как круты, но практика это никак не подтверждала, скорее, наоборот. И что мама, что я – мы никак это не комментировали. Ни разу не сказали: да ладно! Посмотри на себя в зеркало, реально оцени, что ты можешь и умеешь, а потом уже гни пальцы. А лучше вообще не гни, слезь с пьедестала и стань нормальным человеком. И всякий раз мы были… ну словно прислуга. Тут вроде как под боком гений свои дела бессмертные творит, а мы так, погулять вышли, заодно и гения обслужили-обстирали. И нам даже – счастье-то какое! – за это спасибо сказали. Можно и дальше продолжать. При этом что мама была куда круче отца, что я, уже прости за честность, брата своего превзошла практически на старте. Возвращаясь к Владу, получается, что отец мне уже жизнь портить не мог, поскольку отошел в мир иной. Брат честно пытался, но я от него сбежала ровно ради того, чтобы найти себе нечто подобное. Только моё персональное, ни к кому не относящееся. А всё потому, что мне это было привычно от и до. Я знала, что и как делать, как себя вести в подобных отношениях. И конечно же, Владу это очень нравилось. А вот когда я ставила вопрос ребром, он начинал зверствовать. Поначалу я уступала ему, а потом поняла: да какого лешего?! Он живет в моей квартире, я от него никак не завишу в материальном плане. И почему он считает, что имеет хотя бы малейшее право командовать мною? И мы начали тянуть одеяло на себя. Каждый раз, когда я добивалась своего, у меня сгорал комок нервов. Влад использовал любые запрещенные приемы, лишь бы прогнуть меня под себя. И дико бесился, когда у него это не получалось.
- Прости, что спрашиваю, но… Ты действительно уверена, что для вас это конец? Что ты не захочешь его вернуть. Ну, или не впустишь его обратно, когда Влад вернется сам?
- Уверена, - кивнула тетушка. – Знаешь, я же тоже умею быть упрямой. Это прямо наша фамильная черта. И сегодня я себе сказала: стоп. Этот человек больше в твоей жизни не появится. Он свой шанс упустил раз и навсегда. Уж за десять-то лет мог как как-то понять, что именно мне важно и ценно, и как меня раздражает, когда эти простейшие бытовые требования не соблюдаются. А благотворительностью я не занимаюсь, уж простите. Либо в отношениях хорошо должно быть обоим, либо это не отношения, а односторонняя эксплуатация.
- Бабушка уже знает, что вы разошлись? – спросила я.
- Нет. Завтра расскажу. Сегодня она позвонила и попросила не приезжать. Хочет днем поспать и отдохнуть, тяжеловато ей пока. А по телефону я не стала ей ничего говорить.
- Удачно сложилось. Думаю, тебе сейчас вообще не до чего.
- Да ладно хорохориться, – фыркнула тетушка. - Ты тоже, чую, вся на взводе. Одно могу сказать. Хороших ты себе друзей выбрала. Уж если смогли защитить тебя от разгневанного Влада, значит, реально крутые ребята. Не зря мама так советовала тебе пойти на их концерт. Кстати, понравилось хоть? А то я ж тебя вчера не дождалась, так вымоталась, что уже в десять вечера спать легла.
- Очень, – честно призналась я. – Хотя раньше я думала, что подобную музыку вообще не люблю и не понимаю. Но у них как-то всё просто и наотмашь. А ты только стоишь и орешь от восторга, либо плачешь, потому что зацепили они что-то внутри тебя. Как бы мне хотелось быть такой, как они!
- Скажу банальность, но у тебя вся жизнь впереди, - усмехнулась тетушка. – Если вправду хочешь, то станешь. Главное во всём этом – понять, какая же ты сама. Я вот до этой истины дошла уже сильно после тридцати. И во многом благодаря Владу. Когда ты постоянно противостоишь тому, что тебя бесит, то, как минимум, начинаешь думать от противного. Ну, например: мне не нравятся красные носки. И тут же сама себе встречный вопрос задаешь? Хорошо, а какого цвета носки мне тогда нравятся? О, зеленого?! Никогда бы не подумала, круто! И так по всем пунктам. Влад сделал меня такой, какая я есть. И я ему очень за это благодарна, но жить с ним дальше больше не хочу.
Мы ещё долго сидели с Мариной, договорившись, что будем держать друг друга в курсе собственных дел и перемещений Влада, если он вдруг снова всплывет на горизонте, обязательно созваниваться хотя бы раз в день, и по возможности вместе ездить в больницу к бабушке. Завтра тетушка отправляется туда одна, а дальше уже будем навещать Веру Игнатьевну вдвоем.
- Прости, что не смогла защитить тебя от него, - сказала Марина, уже когда мы покинули ресторанчик и собирались расходиться. – Это действительно моя вина. Я так была занята собственными чувствами, что даже не подумала, что Влад тут же отправится искать и мстить тебе и твоим друзьям. А сообразила уже слишком поздно.
- А он… тебя тоже бил? – не собиралась я задавать этот вопрос, но он сам слетел с губ.
- И нет. И да, - задумчиво отозвалась тетушка. – Один раз, ещё на самой заре наших отношений, отвесил пощечину. По его словам – пытался привести меня в чувство и вытащить из истерики. Закончилось это грандиозным скандалом длиной почти в месяц и его обещанием больше так никогда не делать. Разумеется, мне стоило определенных усилий донести до Влада мысль, что со мной так нельзя поступать. Вообще никогда и ни в каком состоянии. И что я просто перестану его уважать, а жить с таким человеком дальше не смогу на уровне физического отторжения. Но видишь, нифига он тогда не понял. Вообще ничего. Есть только он и его желания-решения. Если кто-то идет им поперек, этого человека надо помножить на ноль любыми способами. Вот поэтому я и не настаиваю на том, чтобы ты вернулась ко мне. Возможно, там, где ты сейчас, ты будешь в большей безопасности, чем у меня. Замки от квартиры я, конечно, в самое ближайшее время сменю, и ты свой комплект ключей получишь, но… я сама-то себя не слишком защищенной чувствую. Можно, конечно, к коллегам напроситься на ночевку, или куда-нибудь в гостиницу податься. Ладно, это уже мои вопросы, мне их и решать, - и Марина крепко обняла меня.
В клабхаус я вернулась не в самом лучшем настроении. Мне отчаянно хотелось то ли плакать, то ли орать, то ли рухнуть спать, и я не знала, какой из вариантов стоит предпочесть.
Так ничего и не решив, я наткнулась на Долли, которая залезла на автобус и тщательно отмывала его крышу от грязи, не забывая отчитывать Джун, что та не следит за Веней. Джун легкомысленно отмахивалась от всех нотаций и явно не собиралась хоть как-то брать их на свой счет.
И тут в боксе появились новые действующие лица. Блондин такого заполошного цвета, что поневоле приходили мысли, что это альбинос. И крепыш, похожий на юного Константина Райкина, с такими же огромными глазами, в которых плескалась то ли сумасшедшинка, то ли кураж.
- Ой, гля! – начал второй, пожирая глазами Надю. – Какие сиськи-то! А ноги-то! Детка, я весь твой!
Джун закрыла глаза и отвернулась в сторону, чтобы парни не увидели, как она ржет. А Долли, облаченная в шорты и майку, после таких весьма сомнительных комплиментов промолчала, спокойно дождалась, пока парни подойдут поближе – и одним красивым движением опрокинула на них ведро с грязной водой. После чего по-кошачьи спрыгнула с крыши автобуса – а там явно высота около двух метров была, а то и выше! – и как ни в чем не бывало удалилась.
- Дети, вы хоть в курсе, кого вы сейчас против шерсти приласкали? – ласково осведомилась Джун. – Это, на секундочку, был секретарь клуба. Так что если вы надеялись с полпинка получить звание проспектов, можете смело про это забыть. Hangaround – ваш потолок. И да, со мной такое тоже не пройдет, потому что я – казначей. А Бонни, - Света мне подминула, - наш саппорт. Здесь девушек ценят и уважают. А если что, мы и сами за себя постоять можем. Но вы, парни, уже это поняли.
- Твою ж мать, – огорчение накосячившего парня было таким искренним, что нельзя было удержаться от улыбки. – Вот же не подфартило!
- А я тебя просил, между прочим, держать язык за зубами хотя бы первые пять минут, - меланхолично заметил блондин, явно прикидывая, что ему делать с испорченной футболкой.
- О, а вот и мои пацаны пришли, – раздался сверху голос Дросселя. – А вы чего такие мокрые-то, народнички? Вроде ж дождя не было. Или начался, пока мы тут заседали?
Джун заржала, а вслед за ней и я. Значит, это явились обещанные домра и мандолина. Тогда понятно, почему народнички – парни играют на народных инструментах. Ох, не завидую я им. Особенно этому языкатому. Ведь видно же, что едва-едва школу окончил. А пытается держаться так, будто полмира обошел и вообще бывалый парень.
- Заходите! – крикнул им появившийся за спиной Дросселя Сан Саныч. – Поговорим на берегу. Девчата, подтягивайтесь тоже, знакомиться будем!
В клабхаусе неожиданно показалось тесно, хотя всего-то трое человек против вчерашних посиделок добавилось. Мы с Джун, Руди и Дэном оккупировали диван, Надя приволокла откуда-то барный табурет, Сан Саныч и Дроссель заняли два в меру потертых и раздолбанных кресла, новичкам достались стулья. Не уследивший за языком парень тщетно старался не пялиться на коленки Долли, сидевшей прямо напротив него, но получалось у него это не слишком успешно, отчего он ерзал и откровенно чувствовал себя не в своей тарелке. Мне почему-то показалось, что она сделала это нарочно из мелкой женской мести. Но формально предъявить ей было нечего, а остальная команда, похоже, наслаждалась происходящим и разве что попкорна не требовала. Блондин сидел с кислым выражением лица и, похоже, ничего хорошего для себя уже не ждал.
- Вот, принимайте пополнение, – жизнерадостно начал Дроссель. – Ребята сыгранные, не лентяи, тематика им наша зашла. Опять же, у обоих моты, так что и с этой стороны тоже наши люди, получается. Это вот Фрозен, - кивнул он на белокурого, на мандолине играет. А это, - перевел он взгляд на кареглазого, - Бульдог, домрист. Прошу любить и жаловать, парни рвутся в бой. Правда вот с внешним видом вопросы есть, но это не так важно. В конце концов, просохнут, не беда!
Джун тут же хмыкнула, Долли и бровью не повела, а Дэн бросил на нас быстрый взгляд и шепнул:
- А что с ними случилось-то?..
- Тсс, потом, - отмахнулась Светка. – Это уже не важно.
- Отлично, - шепнул нам Руди. – Теперь у нас свой собственный отморозок появится!
Блондин скривился. Похоже, со слухом у него был полный порядок, и он-таки услышал слова Ильи.
- А вы, молодые люди, давние друзья? Я правильно понимаю? – осведомился Сан Саныч.
- Ага, - кивнул Бульдог. – Как в музыкалке познакомились, ещё в подготовишке, так вот и гоняем вместе. Да и живем поблизости.
- Надо же, прямо как Дэн с Руди. Ещё одна пара неразлучников, - заметил президент.
- Я попросил бы, – тут же высказался Денис. – Мы с Илюхой не с музыкалки, а с песочницы братья навек. С тех пор, как я ему лопаточкой нос разбил, а он мне за это песка в глаза насыпал. Тут наши мамы, услышав дружный рёв, поняли, что это, похоже, навсегда.
- Вечно моему многострадальному носу достается от всяких… рукокрылых, - проворчал рыжик. – Достали уже, право слово, по нему долбить. Вот если б шнобель какой, ещё понятно. А так-то что? Был аккуратный, но скоро совсем форму потеряет.
Ох, как же я сразу-то не заметила! Синяк на переносице Руди начал расплываться в стороны, так что ещё через пару часов он должен был превратиться в классического пострадавшего в кабацкой драке с двумя фиолетовыми синячищами под обоими глазами. И думаю, новички тоже успели оценить этот факт. Интересно, что они теперь о нас подумают? Одна их грязной водой окатила, другой отморозком назвал, а сам при этом выглядит так, что уже никакой грим не спасет, разве что черные очки в половину лица. Они реально ещё хотят здесь остаться? Я бы, наверное, в подобной ситуации уже прикидывала пути к отступлению.
- Прошу прощения у собравшихся, - начала Долли, и Бульдог тут же постарался съежиться и стать незаметным, - но у меня после вчерашнего выступления всё ещё болят связки. Так что вы как хотите, а я иду за своим лекарством!
С этими словами она грациозно поднялась с табуретки и проследовала к сейфу. Открыла его, взяла в руки бутылку джина, и…
- Кто хлебал мою живительную водицу?! – грозно спросила она одноклубников. – Опять кому-то было лень собственным алкоголем затариться, непременно нужно мой таскать?
- Мы ночью Бонни в чувство приводили! – тут же отозвалась Джун. – Это я велела! Прости, но ничего другого подходящего в тот момент не нашлось.
- А, тогда всё в порядке, - мгновенно успокоилась Надя. – Кстати, я давно предлагала скинуться и сделать мини-бар вот как раз для таких случаев. И просто для спонтанных посиделок.
- Ладно, а что насчет ребятишек-то? – поинтересовался Дроссель. – Что решаем?
Все дружно посмотрели на Сан Саныча.
- А что тут думать? Разучите пока свои партии в Whisky in jar. Ну и, скажем, в Drunken Sailor, у нас все с него начинают. И приходите на репетиции. Следующий раз мы планировали собраться где-то через неделю. Так что подгребайте в субботу часам к одиннадцати, да и начнем, помолясь.
День выдался на редкость суматошным. Сначала ушли новички, Фрозен и Бульдог. Потом испарился Дроссель, вспомнив про какие-то срочные дела. Но по ходу пьесы, ему просто надоело выслушивать от байконуров, какой он редиска, и как он мог пропустить концерт собственной группы.
Тетушка тяжело вздохнула и продолжила. – Скорее, это моя вина. Я всё надеялась, что ситуация как-нибудь устаканится, и мы все будем жить под одной крышей мирно и дружно. Хотя прекрасно понимала, что это – утопия. С такими людьми, как Влад, это просто нереально. Или будет, как хотят они, или готовьтесь к неприятностям.
- Но когда-то ты его себе выбрала? – спросила я. – Значит, было в нем что-то, что тебя привлекло?
- Боюсь, и тут ответ будет таким, за который мне станет… ну, не стыдно, но достаточно противно. Если вспомнить покойного папу и брата, то Влада вполне можно назвать их ментальным родственником. Только в отличие от них он реально был спецом в тех областях, в которых считал себя профессионалом. А тот же Костя, как и отец, любили пустить пыль в глаза. На словах они были ого-го как круты, но практика это никак не подтверждала, скорее, наоборот. И что мама, что я – мы никак это не комментировали. Ни разу не сказали: да ладно! Посмотри на себя в зеркало, реально оцени, что ты можешь и умеешь, а потом уже гни пальцы. А лучше вообще не гни, слезь с пьедестала и стань нормальным человеком. И всякий раз мы были… ну словно прислуга. Тут вроде как под боком гений свои дела бессмертные творит, а мы так, погулять вышли, заодно и гения обслужили-обстирали. И нам даже – счастье-то какое! – за это спасибо сказали. Можно и дальше продолжать. При этом что мама была куда круче отца, что я, уже прости за честность, брата своего превзошла практически на старте. Возвращаясь к Владу, получается, что отец мне уже жизнь портить не мог, поскольку отошел в мир иной. Брат честно пытался, но я от него сбежала ровно ради того, чтобы найти себе нечто подобное. Только моё персональное, ни к кому не относящееся. А всё потому, что мне это было привычно от и до. Я знала, что и как делать, как себя вести в подобных отношениях. И конечно же, Владу это очень нравилось. А вот когда я ставила вопрос ребром, он начинал зверствовать. Поначалу я уступала ему, а потом поняла: да какого лешего?! Он живет в моей квартире, я от него никак не завишу в материальном плане. И почему он считает, что имеет хотя бы малейшее право командовать мною? И мы начали тянуть одеяло на себя. Каждый раз, когда я добивалась своего, у меня сгорал комок нервов. Влад использовал любые запрещенные приемы, лишь бы прогнуть меня под себя. И дико бесился, когда у него это не получалось.
- Прости, что спрашиваю, но… Ты действительно уверена, что для вас это конец? Что ты не захочешь его вернуть. Ну, или не впустишь его обратно, когда Влад вернется сам?
- Уверена, - кивнула тетушка. – Знаешь, я же тоже умею быть упрямой. Это прямо наша фамильная черта. И сегодня я себе сказала: стоп. Этот человек больше в твоей жизни не появится. Он свой шанс упустил раз и навсегда. Уж за десять-то лет мог как как-то понять, что именно мне важно и ценно, и как меня раздражает, когда эти простейшие бытовые требования не соблюдаются. А благотворительностью я не занимаюсь, уж простите. Либо в отношениях хорошо должно быть обоим, либо это не отношения, а односторонняя эксплуатация.
- Бабушка уже знает, что вы разошлись? – спросила я.
- Нет. Завтра расскажу. Сегодня она позвонила и попросила не приезжать. Хочет днем поспать и отдохнуть, тяжеловато ей пока. А по телефону я не стала ей ничего говорить.
- Удачно сложилось. Думаю, тебе сейчас вообще не до чего.
- Да ладно хорохориться, – фыркнула тетушка. - Ты тоже, чую, вся на взводе. Одно могу сказать. Хороших ты себе друзей выбрала. Уж если смогли защитить тебя от разгневанного Влада, значит, реально крутые ребята. Не зря мама так советовала тебе пойти на их концерт. Кстати, понравилось хоть? А то я ж тебя вчера не дождалась, так вымоталась, что уже в десять вечера спать легла.
- Очень, – честно призналась я. – Хотя раньше я думала, что подобную музыку вообще не люблю и не понимаю. Но у них как-то всё просто и наотмашь. А ты только стоишь и орешь от восторга, либо плачешь, потому что зацепили они что-то внутри тебя. Как бы мне хотелось быть такой, как они!
- Скажу банальность, но у тебя вся жизнь впереди, - усмехнулась тетушка. – Если вправду хочешь, то станешь. Главное во всём этом – понять, какая же ты сама. Я вот до этой истины дошла уже сильно после тридцати. И во многом благодаря Владу. Когда ты постоянно противостоишь тому, что тебя бесит, то, как минимум, начинаешь думать от противного. Ну, например: мне не нравятся красные носки. И тут же сама себе встречный вопрос задаешь? Хорошо, а какого цвета носки мне тогда нравятся? О, зеленого?! Никогда бы не подумала, круто! И так по всем пунктам. Влад сделал меня такой, какая я есть. И я ему очень за это благодарна, но жить с ним дальше больше не хочу.
Мы ещё долго сидели с Мариной, договорившись, что будем держать друг друга в курсе собственных дел и перемещений Влада, если он вдруг снова всплывет на горизонте, обязательно созваниваться хотя бы раз в день, и по возможности вместе ездить в больницу к бабушке. Завтра тетушка отправляется туда одна, а дальше уже будем навещать Веру Игнатьевну вдвоем.
- Прости, что не смогла защитить тебя от него, - сказала Марина, уже когда мы покинули ресторанчик и собирались расходиться. – Это действительно моя вина. Я так была занята собственными чувствами, что даже не подумала, что Влад тут же отправится искать и мстить тебе и твоим друзьям. А сообразила уже слишком поздно.
- А он… тебя тоже бил? – не собиралась я задавать этот вопрос, но он сам слетел с губ.
- И нет. И да, - задумчиво отозвалась тетушка. – Один раз, ещё на самой заре наших отношений, отвесил пощечину. По его словам – пытался привести меня в чувство и вытащить из истерики. Закончилось это грандиозным скандалом длиной почти в месяц и его обещанием больше так никогда не делать. Разумеется, мне стоило определенных усилий донести до Влада мысль, что со мной так нельзя поступать. Вообще никогда и ни в каком состоянии. И что я просто перестану его уважать, а жить с таким человеком дальше не смогу на уровне физического отторжения. Но видишь, нифига он тогда не понял. Вообще ничего. Есть только он и его желания-решения. Если кто-то идет им поперек, этого человека надо помножить на ноль любыми способами. Вот поэтому я и не настаиваю на том, чтобы ты вернулась ко мне. Возможно, там, где ты сейчас, ты будешь в большей безопасности, чем у меня. Замки от квартиры я, конечно, в самое ближайшее время сменю, и ты свой комплект ключей получишь, но… я сама-то себя не слишком защищенной чувствую. Можно, конечно, к коллегам напроситься на ночевку, или куда-нибудь в гостиницу податься. Ладно, это уже мои вопросы, мне их и решать, - и Марина крепко обняла меня.
Прода от 25.05.2022
В клабхаус я вернулась не в самом лучшем настроении. Мне отчаянно хотелось то ли плакать, то ли орать, то ли рухнуть спать, и я не знала, какой из вариантов стоит предпочесть.
Так ничего и не решив, я наткнулась на Долли, которая залезла на автобус и тщательно отмывала его крышу от грязи, не забывая отчитывать Джун, что та не следит за Веней. Джун легкомысленно отмахивалась от всех нотаций и явно не собиралась хоть как-то брать их на свой счет.
И тут в боксе появились новые действующие лица. Блондин такого заполошного цвета, что поневоле приходили мысли, что это альбинос. И крепыш, похожий на юного Константина Райкина, с такими же огромными глазами, в которых плескалась то ли сумасшедшинка, то ли кураж.
- Ой, гля! – начал второй, пожирая глазами Надю. – Какие сиськи-то! А ноги-то! Детка, я весь твой!
Джун закрыла глаза и отвернулась в сторону, чтобы парни не увидели, как она ржет. А Долли, облаченная в шорты и майку, после таких весьма сомнительных комплиментов промолчала, спокойно дождалась, пока парни подойдут поближе – и одним красивым движением опрокинула на них ведро с грязной водой. После чего по-кошачьи спрыгнула с крыши автобуса – а там явно высота около двух метров была, а то и выше! – и как ни в чем не бывало удалилась.
- Дети, вы хоть в курсе, кого вы сейчас против шерсти приласкали? – ласково осведомилась Джун. – Это, на секундочку, был секретарь клуба. Так что если вы надеялись с полпинка получить звание проспектов, можете смело про это забыть. Hangaround – ваш потолок. И да, со мной такое тоже не пройдет, потому что я – казначей. А Бонни, - Света мне подминула, - наш саппорт. Здесь девушек ценят и уважают. А если что, мы и сами за себя постоять можем. Но вы, парни, уже это поняли.
- Твою ж мать, – огорчение накосячившего парня было таким искренним, что нельзя было удержаться от улыбки. – Вот же не подфартило!
- А я тебя просил, между прочим, держать язык за зубами хотя бы первые пять минут, - меланхолично заметил блондин, явно прикидывая, что ему делать с испорченной футболкой.
- О, а вот и мои пацаны пришли, – раздался сверху голос Дросселя. – А вы чего такие мокрые-то, народнички? Вроде ж дождя не было. Или начался, пока мы тут заседали?
Джун заржала, а вслед за ней и я. Значит, это явились обещанные домра и мандолина. Тогда понятно, почему народнички – парни играют на народных инструментах. Ох, не завидую я им. Особенно этому языкатому. Ведь видно же, что едва-едва школу окончил. А пытается держаться так, будто полмира обошел и вообще бывалый парень.
- Заходите! – крикнул им появившийся за спиной Дросселя Сан Саныч. – Поговорим на берегу. Девчата, подтягивайтесь тоже, знакомиться будем!
В клабхаусе неожиданно показалось тесно, хотя всего-то трое человек против вчерашних посиделок добавилось. Мы с Джун, Руди и Дэном оккупировали диван, Надя приволокла откуда-то барный табурет, Сан Саныч и Дроссель заняли два в меру потертых и раздолбанных кресла, новичкам достались стулья. Не уследивший за языком парень тщетно старался не пялиться на коленки Долли, сидевшей прямо напротив него, но получалось у него это не слишком успешно, отчего он ерзал и откровенно чувствовал себя не в своей тарелке. Мне почему-то показалось, что она сделала это нарочно из мелкой женской мести. Но формально предъявить ей было нечего, а остальная команда, похоже, наслаждалась происходящим и разве что попкорна не требовала. Блондин сидел с кислым выражением лица и, похоже, ничего хорошего для себя уже не ждал.
- Вот, принимайте пополнение, – жизнерадостно начал Дроссель. – Ребята сыгранные, не лентяи, тематика им наша зашла. Опять же, у обоих моты, так что и с этой стороны тоже наши люди, получается. Это вот Фрозен, - кивнул он на белокурого, на мандолине играет. А это, - перевел он взгляд на кареглазого, - Бульдог, домрист. Прошу любить и жаловать, парни рвутся в бой. Правда вот с внешним видом вопросы есть, но это не так важно. В конце концов, просохнут, не беда!
Джун тут же хмыкнула, Долли и бровью не повела, а Дэн бросил на нас быстрый взгляд и шепнул:
- А что с ними случилось-то?..
- Тсс, потом, - отмахнулась Светка. – Это уже не важно.
- Отлично, - шепнул нам Руди. – Теперь у нас свой собственный отморозок появится!
Блондин скривился. Похоже, со слухом у него был полный порядок, и он-таки услышал слова Ильи.
- А вы, молодые люди, давние друзья? Я правильно понимаю? – осведомился Сан Саныч.
- Ага, - кивнул Бульдог. – Как в музыкалке познакомились, ещё в подготовишке, так вот и гоняем вместе. Да и живем поблизости.
- Надо же, прямо как Дэн с Руди. Ещё одна пара неразлучников, - заметил президент.
- Я попросил бы, – тут же высказался Денис. – Мы с Илюхой не с музыкалки, а с песочницы братья навек. С тех пор, как я ему лопаточкой нос разбил, а он мне за это песка в глаза насыпал. Тут наши мамы, услышав дружный рёв, поняли, что это, похоже, навсегда.
- Вечно моему многострадальному носу достается от всяких… рукокрылых, - проворчал рыжик. – Достали уже, право слово, по нему долбить. Вот если б шнобель какой, ещё понятно. А так-то что? Был аккуратный, но скоро совсем форму потеряет.
Ох, как же я сразу-то не заметила! Синяк на переносице Руди начал расплываться в стороны, так что ещё через пару часов он должен был превратиться в классического пострадавшего в кабацкой драке с двумя фиолетовыми синячищами под обоими глазами. И думаю, новички тоже успели оценить этот факт. Интересно, что они теперь о нас подумают? Одна их грязной водой окатила, другой отморозком назвал, а сам при этом выглядит так, что уже никакой грим не спасет, разве что черные очки в половину лица. Они реально ещё хотят здесь остаться? Я бы, наверное, в подобной ситуации уже прикидывала пути к отступлению.
- Прошу прощения у собравшихся, - начала Долли, и Бульдог тут же постарался съежиться и стать незаметным, - но у меня после вчерашнего выступления всё ещё болят связки. Так что вы как хотите, а я иду за своим лекарством!
С этими словами она грациозно поднялась с табуретки и проследовала к сейфу. Открыла его, взяла в руки бутылку джина, и…
- Кто хлебал мою живительную водицу?! – грозно спросила она одноклубников. – Опять кому-то было лень собственным алкоголем затариться, непременно нужно мой таскать?
- Мы ночью Бонни в чувство приводили! – тут же отозвалась Джун. – Это я велела! Прости, но ничего другого подходящего в тот момент не нашлось.
- А, тогда всё в порядке, - мгновенно успокоилась Надя. – Кстати, я давно предлагала скинуться и сделать мини-бар вот как раз для таких случаев. И просто для спонтанных посиделок.
- Ладно, а что насчет ребятишек-то? – поинтересовался Дроссель. – Что решаем?
Все дружно посмотрели на Сан Саныча.
- А что тут думать? Разучите пока свои партии в Whisky in jar. Ну и, скажем, в Drunken Sailor, у нас все с него начинают. И приходите на репетиции. Следующий раз мы планировали собраться где-то через неделю. Так что подгребайте в субботу часам к одиннадцати, да и начнем, помолясь.
День выдался на редкость суматошным. Сначала ушли новички, Фрозен и Бульдог. Потом испарился Дроссель, вспомнив про какие-то срочные дела. Но по ходу пьесы, ему просто надоело выслушивать от байконуров, какой он редиска, и как он мог пропустить концерт собственной группы.
