- А сколько лет вы уже вместе? – задала я давно вертевшийся на языке вопрос.
Тетушка задумалась, явно прикидывая цифры-даты. Потом её лицо просветлело, и она заявила:
- А ведь скоро десять лет, юбилей практически. Слушай, а я ведь вообще про эту дату забыла напрочь. А получается... да, в начале сентября уже. Надо будет отметить это дело как-нибудь.
- А как вы познакомились?
- О, это долгая история, - внезапно зарделась Марина. – И не слишком приличная, если честно. До сих пор неловко, когда про неё вспоминаю. Если в двух словах: как пойти на поводу единственной подруги, отправиться на чей-то день рождения в баню, внезапно получить личную жизнь и в хлам рассориться с той самой подругой, которая, оказывается, имела виды на парня, который принялся за тобой ухлестывать.
- Значит, бабушка Влада давно уже знает? – закинула я крючок.
- Ну, лет пять – так точно, прикинула тетушка. - Я не слишком люблю афишировать свою личную жизнь, как ты заметила. А мама обычно проявляет чудеса дипломатии и удерживается от бестактных вопросов. Просто однажды Влад и мама совпали по времени приезда. Вот примерно как у тебя с ним вышло. Когда я вернулась домой после работы, они уже мирно попивали чай.
- А кем работает Влад, - задала я тетушке ещё один давно волновавший меня вопрос.
- У него свой бизнес. Небольшой, но уверенный. Правда, приходится сразу на несколько городов разрываться. Вот поэтому он то он в Самаре находится, то у нас, то в Нижний Новгород мотается. В Самаре хорошо, у него родители там. В Нижнем – родственница какая-то дальняя, совсем уже бабулечка. Он ей за год квартплату оплачивает и продуктами помогает по мере возможности, а она под него вторую комнату держит на случай приездов. Всем удобно со всех сторон. Ну а в столице он давно уже только у меня живет.
- Ты же говорила, вы часто ссоритесь. А куда он тогда уходит? Уезжает в Самару или Нижний?
- Зачем же уезжать? – искренне удивилась Марина. – Поссорились, разбежались по углам. Потом остыли, на спокойную голову всё обсудили и дальше живем. А как иначе-то?
У меня не было представления, как можно спокойно после ссоры чего-то там обговаривать, особенно если твой оппонент категорически не прав, но извиняться отказывается. Сколько раз у нас такое было: отец чего-то там себе напридумывал и тут же наехал на маму. Я встаю на защиту мамы, в итоге огребаю сама. И тоже за то, к чему либо не имею ни малейшего отношения, либо это вообще вне зоны моей ответственности. Из разряда «почему ты не сказала дворнику, чтоб он не скреб метлой под машиной и не царапал мне бампер». А я знаю, как зовут дворника и как он выглядит? А я в курсе, что он тебе что-то там поцарапал? А ты меня попросил поговорить с этим мифическим дворником, или я должна была телепатически догадаться, чего там у тебя в черепной коробке творится? В итоге слово за слово, мама в слезы, я в слезы. Бабушка, выяснив, что происходит, идет к сыну читать лекции о том, как не надо вести себя с близкими людьми, после чего сама отправляется пить сердечное. А вразумленный папенька с видом «ничего ж такого не было» зовет нас всех чаевничать, делая вид, что не замечает наших с мамой заплаканных лиц и того, как неуверенно идет по стеночке бабушка, от которой пахнет то ли корвалолом, то ли валокордином. Ни разу на моей памяти он не признал свою вину. Не сказал: простите, чего-то я погорячился на ровном месте.
- Слушай, а что, если Влад не прав, он может это признать? – меня так и распирало любопытство.
- Да сколько раз уже такое было, - совершенно спокойно подтвердила тетушка. – Он и за тебя передо мной извинился.
- Да ладно! – моему изумлению не было предела.
- Истинная правда. Хотя и не сразу это произошло. Он когда до меня добрался, наши с тобой рассказы принял во внимание, но еще раз сам вместе со своим приятелем все данные перепроверил и про семейство Заточных справки навел. А потом сидел, сокрушался, что был с тобой резок и на тебя всех собак повесил заочно.
- Совершенно не верится, - призналась я. – Марин, а может, ты это только что придумала? Чтоб мы с Владом меньше злились друг на друга? У меня просто в голове не помещается, что он вот прямо так взял и сказал, что зря на меня нарычал в тот день.
- Тем не менее, это так, - усмехнулась тетушка. – Хочешь верь, хочешь нет. Мы с ним в ночь перед отлетом не спали, сидели на кухне и говорили, говорили. Влад просто в полном изумлении был, что где-то народ ещё по понятиям девяностых годов жить пытается. Что девушке достаточно просто не дать себя в обиду, чтоб на неё и её семью началась охота, как на дикого зверя. Впрочем, признал, что ты спуску никому не дашь, и тебе по большому счету всё равно, кто перед тобой стоит. Даже зауважал тебя слегка, что ведешь себя не как тряпка и не как неженка. Но… это ж Влад. В его картине мира ничего постоянного нет и быть не может. Поэтому стоило ему вернуться, и он вновь с грацией носорога начал прогибать окружающих под себя. Просто по привычке.
- А как мне себя вести, когда он рядом? Я не понимаю, когда он шутит, а когда говорит всерьез.
- О, это как раз просто, – отмахнулась Марина. – Когда он сердится всерьез, по квартире начинают летать вещи. В тебя запросто могут кинуть кухонное полотенце, а то и что потяжелее. Влад не постесняется и кулаком по столу грохнуть. Я такие вещи категорически не приветствую, и он об этом в курсе. Поэтому, конечно, пытается держаться, но общее настроение понять можно. Да и не часто он в такую ярость приходит. Обычно это случается, когда у него по работе что-нибудь серьезно не ладится. А когда он шутит – он просто шутит. Тело не напряжено, кулаки не сжаты. Да ты не переживай, быстро привыкнешь.
После тетушкиных откровений у меня голова шла кругом. Вот так мужа она себе нашла.
Живой иллюстрацией про взрывной характер вернулся с доверху нагруженными сумками обладатель того самого характера. Не знаю, что и как углядела в нём с порога Марина, но тут же бросилась обнимать Влада, и чуть слышно спросила:
- Что случилось?
- Да в супермаркете с охраной поцапался. Вот суки, всё настроение испортили! Оплатил продукты на кассе, упаковал не спеша, иду к выходу. Вдруг подрывается тело, которое по залу фланирует, бежит ко мне и по-хамски требует предъявить содержимое. Вот аж зачесалось ему немытыми руками в моих сумках порыться, уже внутрь свои грабли тянет. Я их в сторону отвожу, а ему в ответ сую в нос чек: мол, это уже моё имущество, так что извольте освободить дорогу. Так этот придурок ничего умнее не придумал, как меня за грудки схватить. Ну и огреб в душу незамедлительно. Отлетел, своей спиной какие-то консервы снес, а я дальше иду. Смотрю, ко мне второй бежит, тот, что у дверей стоял. И ни здрасте, ни до свидания, сразу пытается в корпус пробить. Я сумки на пол, уклонился и подножку ему организовал. А потом ещё в партере придушил малость, чтоб не лез без разбору на кого не надо. Первый там в стороне вопил истошно, что полицию вызовет, но подойти больше не решился. Я ему сказал – вызывай, и ушел.
- А если реально вызовут? – спросила я.
- Да вперед! – рявкнул Влад. – Пусть с камер наблюдения картинку посмотрят, кто первым начал, и как это со стороны выглядело.
Марина поцеловала Влада в щеку, а потом негромко добавила:
- Это ведь уже не в первый раз происходит. Директор магазина уже дважды лично перед Владом извинялся за своих сотрудников. Думаю, и сейчас то же самое будет. Этих выгонят, новых по объявлению наберут, а там уж кто во что горазд. Инструкции читать не обучены, действуют как бог на душу положит. Только и способны, что школоту гонять, да пенсионеров до инфаркта доводить. Синдром вахтера в полный рост. Лишь бы унизить кого-то.
- Я почему-то всегда думала, что они имеют право на досмотр, - удивилась я.
- Все так думают, потому и бардак творится, - буркнул Влад, но уже значительно миролюбивее. – Они могут вежливо попросить показать содержимое сумок при наличии веских оснований подозревать либо покупателя в краже и порче товара, либо кассира в мошенничестве. Два ключевых момента: вежливо и веские основания! Охранники обязаны объяснить причину своей просьбы. А покупатель имеет полное право отказаться её выполнять, так, на минуточку. А что уж до физической силы, применять её можно в весьма ограниченном количестве случаев. Это, повторюсь, серьезные основания для подозрения, которые можно будет подкрепить видеофиксацией, плюс неадекватное поведение покупателя. Но тогда полицию они должны вызвать параллельно тому, как задерживают такого покупателя. Здесь они нарушили всё, что только можно. Я товар не портил, из горла портвейн в торговом зале не глушил. Все товары оплатил, ничего в карманах лишнего не пронес. Дешевый товар дорогим товаром не подменял…
- А это как? – перебила Влада тетушка. – В смысле взять дорогих грунтовых томатов, а пробить их как гидропонику?
- Не, эту вещь кассиры легко вычисляют, научились уже, - махнул рукой Влад. – Они тут вон недавно принялись упаковки с яйцами открывать перед оплатой. Я удивился, так барышни объяснили, что народ массово повадился туда киндер-сюрпризы пихать. На чём я остановился?
- Ты ничего плохого не делал, - подсказала я.
- Именно! Следовательно, веских оснований чего-то там просить у них не было. Но если им так уж засвербело показать себя крутышами, могли бы действовать по инструкции. Вежливо подойти, вежливо обратиться. Не на ломаном русском орать на весь зал – эй ты, слышь, сумки сюда давай! А – будьте любезны, покажите, пожалуйста, содержимое ваших сумок, чтобы сверить их с чеком, ничего страшного, рутинная проверка. Но захотелось мускулами поиграть, перед кассиршами выпендриться. Думают, если я худой и веду себя тихо, то покорно из себя барана изображу им на радость. А вот облом! Я в своей стране живу, и законы её знаю получше многих. Решили действовать, как у себя дома привыкли? Ну что могу сказать – молодцы, зайки практически, хвалю! Получите заслуженные аплодисменты по организму и распишитесь в приеме!
Я слушала Влада со странной смесью восхищения и стрёма. И, кажется, впервые поняла, что именно нашла в нем Марина: уверенность в завтрашнем дне и защиту от любых невзгод.
Уже сильно позже, когда я пошла спать, невольно сравнивала Влада и своего отца. Папа мой, Константин, был важным до мозга костей. И всегда требовал от окружающих почитания своей несравненной персоны. В этом они с гражданским мужем Марины совпадали от и до. Но была и существенная разница. Если Влад за свои понты мог ответить от и до, то с батей в этом плане была проблема и изрядная. Отец не мог похвастаться какими-то реальными заслугами. То есть лет через пять-десять он должен был стать мега-ученым, руководителем НИИ и первооткрывателем чего-то там. А пока, родные и близкие, извольте жить в обществе будущей звезды, которая себя звездой считает уже в настоящем времени. И для вас это – настоящая проблема, потому что у звезды свои планы, и вы в них не вписываетесь.
Поэтому, когда мне реально требовалась родительская помощь и защита, хотя бы в той же самой школе, на передовую всегда выходила бабушка. Изредка мама, если бабушки поблизости не было. А вот отец никогда до такого не опускался. Общаться с учителями не его уровень. Даже если его единственной дочери старшеклассники во дворе школы порвали форму. И когда новая русичка меня невзлюбила и принялась систематически занижать оценки, вытягивая при этом откровенно слабые работы своих любимчиков, папа тоже предпочел сделать вид, что его это не касается никоим боком. А вот Вера Игнатьевна и на хулиганов управу нашла, и русичку элегантно прищучила прямо на глазах директора школы, да так, что та предпочла из нашей параллели уйти от греха подальше. А новая учительница буквально за неделю выяснила, кто что из себя представляет, и оценки ставила строго по заслугам, а не так, как зачешется её левая пятка.
Говорят, что женщины очень часто выбирают себе мужчин, которые напоминают им отцов. Жаль, что я так мало общалась с дедушкой. Жутко интересно было бы сравнить его с Владом и моим папой. Что-то мне подсказывает, что общего в характере нашлось бы эге-гей сколько. Там, судя по редким бабушкиным оговоркам, ЧСВ, сиречь чувство собственного величия, тоже зашкаливало. А теперь, жаль, и не узнаешь, кто на него больше похож – Константин или Влад.
Впрочем, если задать себе чисто гипотетический вопрос, хочу я себе такого мужчину, я всё-таки отвечу, что нет. У меня, конечно, терпение в достаточной мере прокачанный навык, но если речь идет о близком человеке, то настоятельно хотелось бы, чтобы моё терпение испытывали как можно реже. Это моя мама регулярно и привычно в общении с отцом впадала в бытовой транс, отвечая заготовленными репликами «да, дорогой» и «как скажешь, дорогой». Была ли она в этот момент счастлива? Не думаю. Скорее, это можно было перевести как «отстань, пожалуйста, от меня со своими гениальными идеями и не мучай меня своим занудством». Но разве это называется любовью?
На следующий день Влад, как и обещал, ровно в одиннадцать позвал меня на кухню. Повязал на себя передничек, а мне от щедрот выделил аж целый фартук. Признаться, я не любила готовить, напялив на себя подобные вещи, но раз Влад так захотел, ну что ж, разок можно и потерпеть. И мы начали колдовать над кастрюлями и сковородками, чтобы приготовить суп-солянку.
Как я и подозревала, дьявол скрывался в деталях. Я всегда делала всё примерно так же, как и он: лук почистить, порубить, морковь почистить, натереть, покидать всё на сковородку. Но у Влада этот процесс превращался в самое натуральное таинство, он священнодействовал над продуктами, будто алхимик над драгоценными ретортами.
- Луком занимаемся в первую очередь, - приговаривал наш шеф-повар, одновременно посматривая в кастрюлю, где вот-вот должна была закипеть и дать пену говядина. - Огонь такой, чтобы аккуратно выпарить лишний сок. Затем бросаем чайную ложку сахара, лучше коричневого тростникового. Огонь до минимума, убрать всё под крышку. Иначе карамелизированного лука не получится, а нам здесь нужен именно такой. Лишнее масло потом сольем, в суп оно не попадет.
- Морковь на крупной терке потереть? Или взять поменьше? – осведомилась я.
- Терка? Зачем, - Влад с удивлением посмотрел на меня. – Ты что, морковку всегда нужно резать соломкой, или рубить кубиком, иначе половина сока потеряется, а сам продукт в конце готовки будет как жеваная тряпка. Это ж не планктон в океане, тут структура должна чувствоваться.
И вот так буквально по каждому пункту прошлись. Огурцы я обычно кидала прямо в варево, оказалось, тоже была не права. Надо было хотя бы три минуты протомить их на сковородке с овощами и томатной пастой. А уж как Влад вытанцовывал над колбасной зажаркой, пока я отделяла вареное мясо от костей и жил и разбирала его по волокнам…
Когда солянка наконец-то была готова, мне показалось, что с меня лично пять потов сошло. И это притом, что фактически у плиты стоял только Влад, а я максимум что делала, помогала ему с нарезкой. Суп вышел очень густой и безумно ароматный. Мы накрыли на стол, позвали Марину, как раз вернувшуюся из больницы, и устроили себе не то поздний завтрак, не то обычный обед.
Тетушка задумалась, явно прикидывая цифры-даты. Потом её лицо просветлело, и она заявила:
- А ведь скоро десять лет, юбилей практически. Слушай, а я ведь вообще про эту дату забыла напрочь. А получается... да, в начале сентября уже. Надо будет отметить это дело как-нибудь.
- А как вы познакомились?
- О, это долгая история, - внезапно зарделась Марина. – И не слишком приличная, если честно. До сих пор неловко, когда про неё вспоминаю. Если в двух словах: как пойти на поводу единственной подруги, отправиться на чей-то день рождения в баню, внезапно получить личную жизнь и в хлам рассориться с той самой подругой, которая, оказывается, имела виды на парня, который принялся за тобой ухлестывать.
- Значит, бабушка Влада давно уже знает? – закинула я крючок.
- Ну, лет пять – так точно, прикинула тетушка. - Я не слишком люблю афишировать свою личную жизнь, как ты заметила. А мама обычно проявляет чудеса дипломатии и удерживается от бестактных вопросов. Просто однажды Влад и мама совпали по времени приезда. Вот примерно как у тебя с ним вышло. Когда я вернулась домой после работы, они уже мирно попивали чай.
- А кем работает Влад, - задала я тетушке ещё один давно волновавший меня вопрос.
- У него свой бизнес. Небольшой, но уверенный. Правда, приходится сразу на несколько городов разрываться. Вот поэтому он то он в Самаре находится, то у нас, то в Нижний Новгород мотается. В Самаре хорошо, у него родители там. В Нижнем – родственница какая-то дальняя, совсем уже бабулечка. Он ей за год квартплату оплачивает и продуктами помогает по мере возможности, а она под него вторую комнату держит на случай приездов. Всем удобно со всех сторон. Ну а в столице он давно уже только у меня живет.
- Ты же говорила, вы часто ссоритесь. А куда он тогда уходит? Уезжает в Самару или Нижний?
- Зачем же уезжать? – искренне удивилась Марина. – Поссорились, разбежались по углам. Потом остыли, на спокойную голову всё обсудили и дальше живем. А как иначе-то?
Прода от 15.05.2022
У меня не было представления, как можно спокойно после ссоры чего-то там обговаривать, особенно если твой оппонент категорически не прав, но извиняться отказывается. Сколько раз у нас такое было: отец чего-то там себе напридумывал и тут же наехал на маму. Я встаю на защиту мамы, в итоге огребаю сама. И тоже за то, к чему либо не имею ни малейшего отношения, либо это вообще вне зоны моей ответственности. Из разряда «почему ты не сказала дворнику, чтоб он не скреб метлой под машиной и не царапал мне бампер». А я знаю, как зовут дворника и как он выглядит? А я в курсе, что он тебе что-то там поцарапал? А ты меня попросил поговорить с этим мифическим дворником, или я должна была телепатически догадаться, чего там у тебя в черепной коробке творится? В итоге слово за слово, мама в слезы, я в слезы. Бабушка, выяснив, что происходит, идет к сыну читать лекции о том, как не надо вести себя с близкими людьми, после чего сама отправляется пить сердечное. А вразумленный папенька с видом «ничего ж такого не было» зовет нас всех чаевничать, делая вид, что не замечает наших с мамой заплаканных лиц и того, как неуверенно идет по стеночке бабушка, от которой пахнет то ли корвалолом, то ли валокордином. Ни разу на моей памяти он не признал свою вину. Не сказал: простите, чего-то я погорячился на ровном месте.
- Слушай, а что, если Влад не прав, он может это признать? – меня так и распирало любопытство.
- Да сколько раз уже такое было, - совершенно спокойно подтвердила тетушка. – Он и за тебя передо мной извинился.
- Да ладно! – моему изумлению не было предела.
- Истинная правда. Хотя и не сразу это произошло. Он когда до меня добрался, наши с тобой рассказы принял во внимание, но еще раз сам вместе со своим приятелем все данные перепроверил и про семейство Заточных справки навел. А потом сидел, сокрушался, что был с тобой резок и на тебя всех собак повесил заочно.
- Совершенно не верится, - призналась я. – Марин, а может, ты это только что придумала? Чтоб мы с Владом меньше злились друг на друга? У меня просто в голове не помещается, что он вот прямо так взял и сказал, что зря на меня нарычал в тот день.
- Тем не менее, это так, - усмехнулась тетушка. – Хочешь верь, хочешь нет. Мы с ним в ночь перед отлетом не спали, сидели на кухне и говорили, говорили. Влад просто в полном изумлении был, что где-то народ ещё по понятиям девяностых годов жить пытается. Что девушке достаточно просто не дать себя в обиду, чтоб на неё и её семью началась охота, как на дикого зверя. Впрочем, признал, что ты спуску никому не дашь, и тебе по большому счету всё равно, кто перед тобой стоит. Даже зауважал тебя слегка, что ведешь себя не как тряпка и не как неженка. Но… это ж Влад. В его картине мира ничего постоянного нет и быть не может. Поэтому стоило ему вернуться, и он вновь с грацией носорога начал прогибать окружающих под себя. Просто по привычке.
- А как мне себя вести, когда он рядом? Я не понимаю, когда он шутит, а когда говорит всерьез.
- О, это как раз просто, – отмахнулась Марина. – Когда он сердится всерьез, по квартире начинают летать вещи. В тебя запросто могут кинуть кухонное полотенце, а то и что потяжелее. Влад не постесняется и кулаком по столу грохнуть. Я такие вещи категорически не приветствую, и он об этом в курсе. Поэтому, конечно, пытается держаться, но общее настроение понять можно. Да и не часто он в такую ярость приходит. Обычно это случается, когда у него по работе что-нибудь серьезно не ладится. А когда он шутит – он просто шутит. Тело не напряжено, кулаки не сжаты. Да ты не переживай, быстро привыкнешь.
После тетушкиных откровений у меня голова шла кругом. Вот так мужа она себе нашла.
Живой иллюстрацией про взрывной характер вернулся с доверху нагруженными сумками обладатель того самого характера. Не знаю, что и как углядела в нём с порога Марина, но тут же бросилась обнимать Влада, и чуть слышно спросила:
- Что случилось?
- Да в супермаркете с охраной поцапался. Вот суки, всё настроение испортили! Оплатил продукты на кассе, упаковал не спеша, иду к выходу. Вдруг подрывается тело, которое по залу фланирует, бежит ко мне и по-хамски требует предъявить содержимое. Вот аж зачесалось ему немытыми руками в моих сумках порыться, уже внутрь свои грабли тянет. Я их в сторону отвожу, а ему в ответ сую в нос чек: мол, это уже моё имущество, так что извольте освободить дорогу. Так этот придурок ничего умнее не придумал, как меня за грудки схватить. Ну и огреб в душу незамедлительно. Отлетел, своей спиной какие-то консервы снес, а я дальше иду. Смотрю, ко мне второй бежит, тот, что у дверей стоял. И ни здрасте, ни до свидания, сразу пытается в корпус пробить. Я сумки на пол, уклонился и подножку ему организовал. А потом ещё в партере придушил малость, чтоб не лез без разбору на кого не надо. Первый там в стороне вопил истошно, что полицию вызовет, но подойти больше не решился. Я ему сказал – вызывай, и ушел.
- А если реально вызовут? – спросила я.
- Да вперед! – рявкнул Влад. – Пусть с камер наблюдения картинку посмотрят, кто первым начал, и как это со стороны выглядело.
Марина поцеловала Влада в щеку, а потом негромко добавила:
- Это ведь уже не в первый раз происходит. Директор магазина уже дважды лично перед Владом извинялся за своих сотрудников. Думаю, и сейчас то же самое будет. Этих выгонят, новых по объявлению наберут, а там уж кто во что горазд. Инструкции читать не обучены, действуют как бог на душу положит. Только и способны, что школоту гонять, да пенсионеров до инфаркта доводить. Синдром вахтера в полный рост. Лишь бы унизить кого-то.
- Я почему-то всегда думала, что они имеют право на досмотр, - удивилась я.
- Все так думают, потому и бардак творится, - буркнул Влад, но уже значительно миролюбивее. – Они могут вежливо попросить показать содержимое сумок при наличии веских оснований подозревать либо покупателя в краже и порче товара, либо кассира в мошенничестве. Два ключевых момента: вежливо и веские основания! Охранники обязаны объяснить причину своей просьбы. А покупатель имеет полное право отказаться её выполнять, так, на минуточку. А что уж до физической силы, применять её можно в весьма ограниченном количестве случаев. Это, повторюсь, серьезные основания для подозрения, которые можно будет подкрепить видеофиксацией, плюс неадекватное поведение покупателя. Но тогда полицию они должны вызвать параллельно тому, как задерживают такого покупателя. Здесь они нарушили всё, что только можно. Я товар не портил, из горла портвейн в торговом зале не глушил. Все товары оплатил, ничего в карманах лишнего не пронес. Дешевый товар дорогим товаром не подменял…
- А это как? – перебила Влада тетушка. – В смысле взять дорогих грунтовых томатов, а пробить их как гидропонику?
- Не, эту вещь кассиры легко вычисляют, научились уже, - махнул рукой Влад. – Они тут вон недавно принялись упаковки с яйцами открывать перед оплатой. Я удивился, так барышни объяснили, что народ массово повадился туда киндер-сюрпризы пихать. На чём я остановился?
- Ты ничего плохого не делал, - подсказала я.
- Именно! Следовательно, веских оснований чего-то там просить у них не было. Но если им так уж засвербело показать себя крутышами, могли бы действовать по инструкции. Вежливо подойти, вежливо обратиться. Не на ломаном русском орать на весь зал – эй ты, слышь, сумки сюда давай! А – будьте любезны, покажите, пожалуйста, содержимое ваших сумок, чтобы сверить их с чеком, ничего страшного, рутинная проверка. Но захотелось мускулами поиграть, перед кассиршами выпендриться. Думают, если я худой и веду себя тихо, то покорно из себя барана изображу им на радость. А вот облом! Я в своей стране живу, и законы её знаю получше многих. Решили действовать, как у себя дома привыкли? Ну что могу сказать – молодцы, зайки практически, хвалю! Получите заслуженные аплодисменты по организму и распишитесь в приеме!
Я слушала Влада со странной смесью восхищения и стрёма. И, кажется, впервые поняла, что именно нашла в нем Марина: уверенность в завтрашнем дне и защиту от любых невзгод.
Уже сильно позже, когда я пошла спать, невольно сравнивала Влада и своего отца. Папа мой, Константин, был важным до мозга костей. И всегда требовал от окружающих почитания своей несравненной персоны. В этом они с гражданским мужем Марины совпадали от и до. Но была и существенная разница. Если Влад за свои понты мог ответить от и до, то с батей в этом плане была проблема и изрядная. Отец не мог похвастаться какими-то реальными заслугами. То есть лет через пять-десять он должен был стать мега-ученым, руководителем НИИ и первооткрывателем чего-то там. А пока, родные и близкие, извольте жить в обществе будущей звезды, которая себя звездой считает уже в настоящем времени. И для вас это – настоящая проблема, потому что у звезды свои планы, и вы в них не вписываетесь.
Поэтому, когда мне реально требовалась родительская помощь и защита, хотя бы в той же самой школе, на передовую всегда выходила бабушка. Изредка мама, если бабушки поблизости не было. А вот отец никогда до такого не опускался. Общаться с учителями не его уровень. Даже если его единственной дочери старшеклассники во дворе школы порвали форму. И когда новая русичка меня невзлюбила и принялась систематически занижать оценки, вытягивая при этом откровенно слабые работы своих любимчиков, папа тоже предпочел сделать вид, что его это не касается никоим боком. А вот Вера Игнатьевна и на хулиганов управу нашла, и русичку элегантно прищучила прямо на глазах директора школы, да так, что та предпочла из нашей параллели уйти от греха подальше. А новая учительница буквально за неделю выяснила, кто что из себя представляет, и оценки ставила строго по заслугам, а не так, как зачешется её левая пятка.
Говорят, что женщины очень часто выбирают себе мужчин, которые напоминают им отцов. Жаль, что я так мало общалась с дедушкой. Жутко интересно было бы сравнить его с Владом и моим папой. Что-то мне подсказывает, что общего в характере нашлось бы эге-гей сколько. Там, судя по редким бабушкиным оговоркам, ЧСВ, сиречь чувство собственного величия, тоже зашкаливало. А теперь, жаль, и не узнаешь, кто на него больше похож – Константин или Влад.
Впрочем, если задать себе чисто гипотетический вопрос, хочу я себе такого мужчину, я всё-таки отвечу, что нет. У меня, конечно, терпение в достаточной мере прокачанный навык, но если речь идет о близком человеке, то настоятельно хотелось бы, чтобы моё терпение испытывали как можно реже. Это моя мама регулярно и привычно в общении с отцом впадала в бытовой транс, отвечая заготовленными репликами «да, дорогой» и «как скажешь, дорогой». Была ли она в этот момент счастлива? Не думаю. Скорее, это можно было перевести как «отстань, пожалуйста, от меня со своими гениальными идеями и не мучай меня своим занудством». Но разве это называется любовью?
Прода от 16.05.2022
На следующий день Влад, как и обещал, ровно в одиннадцать позвал меня на кухню. Повязал на себя передничек, а мне от щедрот выделил аж целый фартук. Признаться, я не любила готовить, напялив на себя подобные вещи, но раз Влад так захотел, ну что ж, разок можно и потерпеть. И мы начали колдовать над кастрюлями и сковородками, чтобы приготовить суп-солянку.
Как я и подозревала, дьявол скрывался в деталях. Я всегда делала всё примерно так же, как и он: лук почистить, порубить, морковь почистить, натереть, покидать всё на сковородку. Но у Влада этот процесс превращался в самое натуральное таинство, он священнодействовал над продуктами, будто алхимик над драгоценными ретортами.
- Луком занимаемся в первую очередь, - приговаривал наш шеф-повар, одновременно посматривая в кастрюлю, где вот-вот должна была закипеть и дать пену говядина. - Огонь такой, чтобы аккуратно выпарить лишний сок. Затем бросаем чайную ложку сахара, лучше коричневого тростникового. Огонь до минимума, убрать всё под крышку. Иначе карамелизированного лука не получится, а нам здесь нужен именно такой. Лишнее масло потом сольем, в суп оно не попадет.
- Морковь на крупной терке потереть? Или взять поменьше? – осведомилась я.
- Терка? Зачем, - Влад с удивлением посмотрел на меня. – Ты что, морковку всегда нужно резать соломкой, или рубить кубиком, иначе половина сока потеряется, а сам продукт в конце готовки будет как жеваная тряпка. Это ж не планктон в океане, тут структура должна чувствоваться.
И вот так буквально по каждому пункту прошлись. Огурцы я обычно кидала прямо в варево, оказалось, тоже была не права. Надо было хотя бы три минуты протомить их на сковородке с овощами и томатной пастой. А уж как Влад вытанцовывал над колбасной зажаркой, пока я отделяла вареное мясо от костей и жил и разбирала его по волокнам…
Когда солянка наконец-то была готова, мне показалось, что с меня лично пять потов сошло. И это притом, что фактически у плиты стоял только Влад, а я максимум что делала, помогала ему с нарезкой. Суп вышел очень густой и безумно ароматный. Мы накрыли на стол, позвали Марину, как раз вернувшуюся из больницы, и устроили себе не то поздний завтрак, не то обычный обед.
