«Добрый сон» белел над изголовьем кровати. Ольга подошла, взяла его в руки и долго рассматривала, перебирая каждое пёрышко, каждую бусинку игрушки. Она, не надевая сорочки, легла и укрылась покрывалом. В голове мелькали воспоминания.
Себя в лесу Оленька почти не помнила. Только некоторые обрывки и вспышки. Зато очень хорошо помнила свою приёмную мать. Помнила то тепло, которое она дарила девочке, ту любовь и ласку, которую проявляла в избытке. Татьяна Петровна никогда не бранила доченьку, даже в часы баловства. Бывали у них такие часы. Самые светлые воспоминания были связаны с ними.
В часы баловства все бегали, шумели, кидались подушками, громко смеялись и гикали! Ольга Дмитриевна часто вспоминала эти сцены, чтобы поднять себе настроение в минуты грусти.
А таких минут в её жизни было предостаточно. Пётр не отличался от других мужчин верностью и преданностью. Она подозревала его в изменах, и небезосновательно.
Однако, Ольга успокаивала себя тем, что все мужчины так поступают. Её супруг не афишировал свои отношения «на стороне». Он был хорошим семьянином, хотя времени проводил с ней и сыновьями очень мало.
Но то, что услышала Ольга Дмитриевна сегодня, повергло её в шок. Теперь ей было совершенно очевидно то, что Петра убили не просто так. Ему отомстили за смерть сестры двое цыган. А надо ли их наказывать за это? Или простить?
Тут вспомнился Ольге сон про Дивный лес, в котором Тосопай сказал ей напоследок: «Прощайте!». Сейчас это слово звучало не как «До свидания», а как «Научитесь прощать».
И, действительно, прощать непросто. Получается, что эти двое цыган её кровные дяди. Как же она может донести на них? Мысли не давали покоя, сильно разболелась голова. Вдруг так стало жаль себя! Она сжала в кулаке «Добрый сон», уткнулась в подушку и горько заплакала.
Как уснула - не помнила. Снилась ей Лиза, мама Настасьи. Она была молодая и красивая. Лёгкий сарафан развевался на ветру. Девушка бежала по полю и смеялась тем заливистым смехом, которым смеётся Оленька.
Следом, вприпрыжку, гнался красивый чернявый парень. Его кудрявые волосы, то поднимаясь, то опускаясь, хлестали по мужественным скулам лица.
Молодая пара была очень счастлива. Юноша был одет в цыганскую одежду. Его стройную фигуру подчёркивал кожаный широкий пояс и остроносые сапоги.
Догнал молодую красавицу, обнял и крепко поцеловал. Она ласково погладила его курчавую голову, но тут же вырвалась и снова убежала, весело увлекая за собой.
Молодой цыган остановил девушку, взял её руку в свои руки и произнёс:
— Лизонька, я так люблю тебя! Будь моей! Навсегда. Понимаешь? Будь моей женой.
— Я согласна. Я тоже тебя люблю.
Они крепко поцеловались и легли в траву.
Дальше две их души поднялись вверх и полетели над облаками. Они сплелись в единое целое, а когда решили вернуться назад, вниз, то душ было уже не две, а три. И третьей была душа Оленькиной мамы, Анастасии.
Акт 4. Прощение
Проснувшись, Ольга увидела, что зажатая в руке игрушка «Добрый сон» повреждена. Женщина так крепко её сжала, что ветки, из которых было сделано кольцо, сломались в трёх местах. Требовался ремонт.
Наспех позавтракала, отпустила Соню к родителям и ушла в лес. Свою маму Оленька нашла около дома лесника. Та перебирала собранные травы для настойки. Увидев дочь, Настасья сказала:
— Ничего страшного. Сейчас починим мы твоего ловца злобных сновидений.
— Откуда ты знаешь? Я ведь ничего ещё не сказала. Да и не так я зову свою любимую с детства игрушку.
— Да, ты называешь её «Добрый сон». Так назвал её твой отец. А вообще, этот оберег предназначен для того, чтобы ловить в свою сеть плохие сны. Он защищает от злых духов.
— Я не могу уснуть без него.
— Нет, это тебе так кажется. Ты можешь спать и без него — Настя щёлкнула перед Оленькиным лицом пальцами и снова продолжила перебирать траву. — Скоро придут мои братья и отец. Они хотят увидеть тебя.
— Откуда ты знаешь?
— Я знаю. Мне тоже снятся сны.
Женщины ещё немного побеседовали, вспоминая былые годы. Настя вдруг замолчала и прислушалась:
— Встречай родственников. Дед уж не чаял дожить до вашей встречи.
Ольга Дмитриевна увидела вдалеке три мужские фигуры. Двое шли быстро, уверенно. А старик опирался на палку, плёлся сзади, еле поспевая за сыновьями.
— Внученька! — запричитал он, — Оленька, прости дурака! Век мне свой грех не искупить! Прости, если сможешь, — старый цыган заплакал, как ребенок, и обнял взрослую внучку.
Мужчины стояли поодаль. Отец Настасьи вытер слёзы, дочь подошла и отвела его в дом.
Два цыгана поздоровались с племянницей. Они повинились ей в том, что действительно совершили убийство Петра. Настя отговаривала их, ругала, она знала, что Пётр - муж Оленьки. Но братья не послушали своей сестры. Они хотели отомстить.
Теперь получается, что убийцы Пети - её родные дяди, они просили простить их. Скоро состоится двойная свадьба. Цыгане надумали жениться.
Ольга была в растерянности. С одной стороны, ей хотелось справедливости. Ведь любое зло должно быть наказано! Но, с другой стороны, ей было очень жаль этих людей. Ведь, по сути, они совершили акт возмездия. У цыган свой Закон. Закон Чести!
Вдова была на распутье. На распутье собственных мыслей, собственной совести, собственного понимания происходящего.
— Как быть? — думала она — Простить и забыть о смерти Петра? Но эти люди лишили меня - мужа, а сыновей - отца. В то же время, их можно понять. Но они убийцы! Как можно одному человеку решать - будет ли жить другой?
Ольга ничего не ответила своим новоиспечённым родственникам. Она лишь вздохнула, опустила голову и отошла в сторону.
Настя держала в руках отремонтированную Оленькину игрушку «Добрый сон». Она подошла и увлекла в глубь леса:
— Нам надо поговорить. Доченька, поверь мне. Если ты сейчас не простишь их, то навлечёшь беду на саму себя! Сними с души этот камень. Тебе самой станет легче. Мне было видение, что ты загоняешь себя в угол. Не надо. Убери из души обиду, очисть её и ты почувствуешь облегчение.
— Не могу. Я так любила Петю! Не могу их простить. Ты понимаешь, что они убийцы? Они лишили человека жизни! — Ольгу трясло от злости.
— Да, я понимаю. Тяжело, когда умирает близкий тебе человек. Когда умерла Машенька, я тоже хотела, очень сильно хотела отомстить. Но я смогла простить. Жизнь сама распорядилась так, что все мои обидчики уже наказаны. Найди в себе силы, прости их.
— Нет, не могу. Никому не дано лишать жизни других людей. Моя совесть не позволит мне жить дальше, зная, что убийцы гуляют на свободе. Пойми меня! Даже, если бы они убили не моего Петю, а совершенно чужого мне человека, я бы всё равно требовала для них суда!
Ольга выхватила из рук матери свою игрушку и убежала прочь. Дома она заперлась в спальне наедине с Соней и принялась писать письмо.
Акт 5. Письмо
— Расследование завершено, Соня. Убийцы найдены, они сами признались мне в совершенном преступлении. Сейчас мы с тобой напишем письмо. Затем ты тайком снесешь его на станцию, поняла? — строго заявила хозяйка — И даже если я буду сомневаться: отправлять его по почте или нет, отправляй. Не слушай меня.
Ольга Дмитриевна взяла конверт, подписала его и аккуратно отложила в сторону. Адресатом было сыскное отделение. Затем положила перед собой блокнот, взяла чистый лист бумаги и начала писать донос.
Она то и дело просила Соню повторить факты преступления, совершенного против её мужа. Записывала. Часто смотрела в блокнот. Записывала. Снова использовала память помощницы - та цитировала тексты разговоров. И опять записывала.
Прошёл примерно час. Оленька несколько раз переписала письмо начисто. Снова прочитала и осталась довольна. Факты и доказательства показались ей достаточно убедительными. Женщина запечатала конверт и отдала Соне.
Девушка решила доделать дела по дому, а уж после снести конверт на станцию. Но Ольга настояла, чтобы помощница немедленно отнесла письмо. Служанка тот же час ушла.
Автора письма начали терзать сомнения. Правильно ли она сделала? Ведь пошла против воли матери, это её родственники!
Но Оленька вспомнила тех людей, с которыми она прожила все свое детство, с пяти до восемнадцати лет. Именно они были для неё родителями, именно они привили ей нормы морали и понятие совести. Не сможет она жить в согласии с ней, не завершив это дело. Женщина решила, что просто обязана добиться наказания преступникам. Так было логично и правильно, так учил её отец.
Ольга, довольная собой и тем, что виновных скоро привлекут к ответственности за содеянное, решила немного развеяться. Снова побаливала голова, поэтому необходимо было подышать свежим воздухом. День приближался к завершению. Ольга вспомнила, что обещала художнику на закате увидеться с ним.
Она надела розовое платье, шляпку в цвет и пошла к реке. Лариса Андреевна, ничего не спросив, долго провожала её взглядом. Видимо, она решила, что молодая женщина снова пошла к своей лесной матери.
Солнце было уже не так высоко, как днём. Воздух наполнился свежестью, лёгкий ветерок ласкал ленты на платье и великолепные вьющиеся волосы прелестной женщины. Повсюду благоухали своим ароматом полевые цветы, травы густым ковром расстилались до самого берега. Река извивалась широкой серебряной тропой, уходя далеко за горизонт. Было так красиво, что хотелось петь!
Оленька вдруг подумала: почему в ту ночь, когда убили Петра, она не почувствовала ничего плохого? Почему так? Ей не приснился дурной сон, не привиделось ничего. Такого не могло быть, её интуиция всегда подсказывала о беде. Снились предупреждающие сны, было плохое настроение. А тут вдруг ничего. Вот и сейчас. Ольге мерещилось, что Петя жив, она не верила в то, что его больше нет на этом свете.
Размышляя, эффектная дама в нежно-розовом платье с глубоким декольте подошла к реке. На берегу уже стоял мольберт с красками, однако художника видно не было. Ольга Дмитриевна подошла к краю берега и внизу, на воде, увидела лодку. В ней сидел Алексей Артемьев. Он был нарядно одет, в небольшой соломенной шляпе на голове.
— Здравствуйте, Ольга! — воскликнул художник — Вы знаете, такая прекрасная погода. Я подумал: а не прогуляться ли нам по реке?
— Добрый день. Я сделаю это с большим удовольствием — с улыбкой ответила женщина.
Алексей поднялся на берег и помог даме спуститься вниз. Затем он подал ей руку и увлек в лодку. Войдя на борт, прелестница так и ахнула!
Всё дно, все лавки и даже корма лодки были заботливо устланы полевыми цветами и травами. Это было так красиво, что поначалу жаль было ступать по ним!
— Алексей, это великолепно!
— Оленька, это вы великолепны! Можно я вас так и буду называть? Оленька!
Молодая женщина улыбнулась и призналась, что он угадал. Именно так её все обычно и величают.
Художник был скромен и учтив, был прекрасно образован. Они много говорили о живописи, поэзии, литературе. Алексей ни на минуту не сводил глаз со своей будущей модели. Он сам сидел на веслах, сильными движениями правил лодкой. Было видно, что это занятие ему не в новинку. Живописец был широкоплечим, стройным и хорошо сложенным мужчиной. Детство он провёл в деревне, среди простых людей, поэтому каждое лето селился где-нибудь на берегу реки в крестьянском доме и писал картины. Это были, в основном, пейзажи и просто наброски с натуры для будущих полотен.
Время пролетело незаметно. Солнце садилось над рекой. Его розово-красный блин отражался в воде и рисовал рябью разноцветную дорожку к их лодке. Закат был великолепен!
Алексей перестал грести, перевёл взгляд с Оленькиного лица на солнце и произнёс:
— Вот оно, счастье. В таких, казалось бы, мелочах. Солнце, вода и Богиня в моей лодке.
Оленька засмущалась:
— Скажете тоже! Богиня. Просто женщина.
— Каждая женщина и есть Богиня. Она-мать, она-любимая, она-дочь. Она и есть Жизнь!
— Понятно. Вы-философ.
— Отчасти, да.
— Скажите, уважаемый философ, а портрет мы сегодня писать будем?
— Увы, работа на сегодня отменяется! У меня тоже должен быть отдых.
— Ах, вы хитрец! Заманили меня по делу, а сами устроили настоящее свидание.
— Да, Оленька, это так. Вы мне очень нравитесь.
— Вы прекрасно знаете, что я недавно потеряла мужа. Он погиб.
— Да, конечно, я знаю. Вот ещё и поэтому я решил вас немного развлечь. А завтра мы непременно займемся портретом.
— Скажу вам честно, с детства не каталась на лодке. Это была прекрасная идея, но нам пора причаливать.
— Оленька, ещё минуту. Прошу вас. Вы мне так нравитесь! Вы теперь вдова, не откажите мне в свидании. Я понимаю, что у вас траур, но ведь он когда-то закончится. Пообещайте мне, что мы ещё увидимся. И не только для написания вашего портрета, молю!
Ольге Алексей очень понравился. Он был обходительный, романтичный, образованный, галантный. И, как мужчина, он пробуждал в ней непривычные для нее чувства. С Петей всё было иначе, как-то ограниченней.
Во время прикосновений Алексея внутри всё будто расцветало. Рядом с ним она не искала выражений, не сдерживала своих эмоций, не стеснялась показаться глупой и безрассудной. Всё было легко и непринужденно.
А когда её касался Пётр, всё словно сжималось внутри. Всегда в его присутствии Ольга Дмитриевна боялась сказать лишнего, подбирала правильные высказывания. Что называется, «держала фасон».
Однако, Оленька ответила художнику, что отныне видеться они будут исключительно по делу. Когда портрет будет закончен, их пути разойдутся.
Алексей немного расстроился, но принял отказ Ольги с понимающим видом. Он высадил спутницу из лодки и проводил её до поместья настолько, насколько это было возможно, чтобы не спровоцировать пересуды.
По пути «деловые партнеры» договорились встретиться на следующий день после обеда.
Сонечка принесла со станции письмо для Ольги. Оно было от потенциального покупателя поместья Заречных. Пётр давно выставил собственность жены на продажу, но покупатель появился только сейчас. На письме она увидела имя: Виктор Сергеевич Звягинцев. Он сообщал, что приедет осмотреть владения девятого июля. Ольга Дмитриевна сделала запись в свой блокнот, чтобы не забыть о встрече.
Несколько дней подряд молодая вдова виделась с художником, который писал её портрет. Она думала, что это займёт всего пару дней, но Алексей каждый день сетовал на то, что работа не окончена и настаивал на очередной встрече.
Соня часто ходила в деревню и приносила оттуда разные новости. Однажды она прибежала запыхавшаяся и сообщила, что братьев – цыган арестовали. Но они, якобы, виновными себя не считают и в убийстве Петра Николаевича не признаются.
Ольга не знала, как реагировать на это событие. Её мучили угрызения совести. Она понимала, что свадьбы у родственников не состоялись, что теперь им придется отбывать срок за совершённое убийство Петра. Но всё же решила, что поступила правильно, написав донос.
— Соня, сегодня седьмое июля. Девятого приезжает покупатель. Решено, завтра с утра едем в Заречное — так Ольга Дмитриевна для краткости называла дом, где она выросла.
Удивительно, но уже несколько ночей подряд вовсе не снились сны, и этой ночью тоже. Пришлось рано вставать, возможно, она их просто не запомнила. И снова нестерпимо болела голова.
Акт 6. Поместье Заречных
На рассвете вместе с Софьей и Макаром Ольга отправилась в путь.
Себя в лесу Оленька почти не помнила. Только некоторые обрывки и вспышки. Зато очень хорошо помнила свою приёмную мать. Помнила то тепло, которое она дарила девочке, ту любовь и ласку, которую проявляла в избытке. Татьяна Петровна никогда не бранила доченьку, даже в часы баловства. Бывали у них такие часы. Самые светлые воспоминания были связаны с ними.
В часы баловства все бегали, шумели, кидались подушками, громко смеялись и гикали! Ольга Дмитриевна часто вспоминала эти сцены, чтобы поднять себе настроение в минуты грусти.
А таких минут в её жизни было предостаточно. Пётр не отличался от других мужчин верностью и преданностью. Она подозревала его в изменах, и небезосновательно.
Однако, Ольга успокаивала себя тем, что все мужчины так поступают. Её супруг не афишировал свои отношения «на стороне». Он был хорошим семьянином, хотя времени проводил с ней и сыновьями очень мало.
Но то, что услышала Ольга Дмитриевна сегодня, повергло её в шок. Теперь ей было совершенно очевидно то, что Петра убили не просто так. Ему отомстили за смерть сестры двое цыган. А надо ли их наказывать за это? Или простить?
Тут вспомнился Ольге сон про Дивный лес, в котором Тосопай сказал ей напоследок: «Прощайте!». Сейчас это слово звучало не как «До свидания», а как «Научитесь прощать».
И, действительно, прощать непросто. Получается, что эти двое цыган её кровные дяди. Как же она может донести на них? Мысли не давали покоя, сильно разболелась голова. Вдруг так стало жаль себя! Она сжала в кулаке «Добрый сон», уткнулась в подушку и горько заплакала.
Как уснула - не помнила. Снилась ей Лиза, мама Настасьи. Она была молодая и красивая. Лёгкий сарафан развевался на ветру. Девушка бежала по полю и смеялась тем заливистым смехом, которым смеётся Оленька.
Следом, вприпрыжку, гнался красивый чернявый парень. Его кудрявые волосы, то поднимаясь, то опускаясь, хлестали по мужественным скулам лица.
Молодая пара была очень счастлива. Юноша был одет в цыганскую одежду. Его стройную фигуру подчёркивал кожаный широкий пояс и остроносые сапоги.
Догнал молодую красавицу, обнял и крепко поцеловал. Она ласково погладила его курчавую голову, но тут же вырвалась и снова убежала, весело увлекая за собой.
Молодой цыган остановил девушку, взял её руку в свои руки и произнёс:
— Лизонька, я так люблю тебя! Будь моей! Навсегда. Понимаешь? Будь моей женой.
— Я согласна. Я тоже тебя люблю.
Они крепко поцеловались и легли в траву.
Дальше две их души поднялись вверх и полетели над облаками. Они сплелись в единое целое, а когда решили вернуться назад, вниз, то душ было уже не две, а три. И третьей была душа Оленькиной мамы, Анастасии.
Акт 4. Прощение
Проснувшись, Ольга увидела, что зажатая в руке игрушка «Добрый сон» повреждена. Женщина так крепко её сжала, что ветки, из которых было сделано кольцо, сломались в трёх местах. Требовался ремонт.
Наспех позавтракала, отпустила Соню к родителям и ушла в лес. Свою маму Оленька нашла около дома лесника. Та перебирала собранные травы для настойки. Увидев дочь, Настасья сказала:
— Ничего страшного. Сейчас починим мы твоего ловца злобных сновидений.
— Откуда ты знаешь? Я ведь ничего ещё не сказала. Да и не так я зову свою любимую с детства игрушку.
— Да, ты называешь её «Добрый сон». Так назвал её твой отец. А вообще, этот оберег предназначен для того, чтобы ловить в свою сеть плохие сны. Он защищает от злых духов.
— Я не могу уснуть без него.
— Нет, это тебе так кажется. Ты можешь спать и без него — Настя щёлкнула перед Оленькиным лицом пальцами и снова продолжила перебирать траву. — Скоро придут мои братья и отец. Они хотят увидеть тебя.
— Откуда ты знаешь?
— Я знаю. Мне тоже снятся сны.
Женщины ещё немного побеседовали, вспоминая былые годы. Настя вдруг замолчала и прислушалась:
— Встречай родственников. Дед уж не чаял дожить до вашей встречи.
Ольга Дмитриевна увидела вдалеке три мужские фигуры. Двое шли быстро, уверенно. А старик опирался на палку, плёлся сзади, еле поспевая за сыновьями.
— Внученька! — запричитал он, — Оленька, прости дурака! Век мне свой грех не искупить! Прости, если сможешь, — старый цыган заплакал, как ребенок, и обнял взрослую внучку.
Мужчины стояли поодаль. Отец Настасьи вытер слёзы, дочь подошла и отвела его в дом.
Два цыгана поздоровались с племянницей. Они повинились ей в том, что действительно совершили убийство Петра. Настя отговаривала их, ругала, она знала, что Пётр - муж Оленьки. Но братья не послушали своей сестры. Они хотели отомстить.
Теперь получается, что убийцы Пети - её родные дяди, они просили простить их. Скоро состоится двойная свадьба. Цыгане надумали жениться.
Ольга была в растерянности. С одной стороны, ей хотелось справедливости. Ведь любое зло должно быть наказано! Но, с другой стороны, ей было очень жаль этих людей. Ведь, по сути, они совершили акт возмездия. У цыган свой Закон. Закон Чести!
Вдова была на распутье. На распутье собственных мыслей, собственной совести, собственного понимания происходящего.
— Как быть? — думала она — Простить и забыть о смерти Петра? Но эти люди лишили меня - мужа, а сыновей - отца. В то же время, их можно понять. Но они убийцы! Как можно одному человеку решать - будет ли жить другой?
Ольга ничего не ответила своим новоиспечённым родственникам. Она лишь вздохнула, опустила голову и отошла в сторону.
Настя держала в руках отремонтированную Оленькину игрушку «Добрый сон». Она подошла и увлекла в глубь леса:
— Нам надо поговорить. Доченька, поверь мне. Если ты сейчас не простишь их, то навлечёшь беду на саму себя! Сними с души этот камень. Тебе самой станет легче. Мне было видение, что ты загоняешь себя в угол. Не надо. Убери из души обиду, очисть её и ты почувствуешь облегчение.
— Не могу. Я так любила Петю! Не могу их простить. Ты понимаешь, что они убийцы? Они лишили человека жизни! — Ольгу трясло от злости.
— Да, я понимаю. Тяжело, когда умирает близкий тебе человек. Когда умерла Машенька, я тоже хотела, очень сильно хотела отомстить. Но я смогла простить. Жизнь сама распорядилась так, что все мои обидчики уже наказаны. Найди в себе силы, прости их.
— Нет, не могу. Никому не дано лишать жизни других людей. Моя совесть не позволит мне жить дальше, зная, что убийцы гуляют на свободе. Пойми меня! Даже, если бы они убили не моего Петю, а совершенно чужого мне человека, я бы всё равно требовала для них суда!
Ольга выхватила из рук матери свою игрушку и убежала прочь. Дома она заперлась в спальне наедине с Соней и принялась писать письмо.
Акт 5. Письмо
— Расследование завершено, Соня. Убийцы найдены, они сами признались мне в совершенном преступлении. Сейчас мы с тобой напишем письмо. Затем ты тайком снесешь его на станцию, поняла? — строго заявила хозяйка — И даже если я буду сомневаться: отправлять его по почте или нет, отправляй. Не слушай меня.
Ольга Дмитриевна взяла конверт, подписала его и аккуратно отложила в сторону. Адресатом было сыскное отделение. Затем положила перед собой блокнот, взяла чистый лист бумаги и начала писать донос.
Она то и дело просила Соню повторить факты преступления, совершенного против её мужа. Записывала. Часто смотрела в блокнот. Записывала. Снова использовала память помощницы - та цитировала тексты разговоров. И опять записывала.
Прошёл примерно час. Оленька несколько раз переписала письмо начисто. Снова прочитала и осталась довольна. Факты и доказательства показались ей достаточно убедительными. Женщина запечатала конверт и отдала Соне.
Девушка решила доделать дела по дому, а уж после снести конверт на станцию. Но Ольга настояла, чтобы помощница немедленно отнесла письмо. Служанка тот же час ушла.
Автора письма начали терзать сомнения. Правильно ли она сделала? Ведь пошла против воли матери, это её родственники!
Но Оленька вспомнила тех людей, с которыми она прожила все свое детство, с пяти до восемнадцати лет. Именно они были для неё родителями, именно они привили ей нормы морали и понятие совести. Не сможет она жить в согласии с ней, не завершив это дело. Женщина решила, что просто обязана добиться наказания преступникам. Так было логично и правильно, так учил её отец.
Ольга, довольная собой и тем, что виновных скоро привлекут к ответственности за содеянное, решила немного развеяться. Снова побаливала голова, поэтому необходимо было подышать свежим воздухом. День приближался к завершению. Ольга вспомнила, что обещала художнику на закате увидеться с ним.
Она надела розовое платье, шляпку в цвет и пошла к реке. Лариса Андреевна, ничего не спросив, долго провожала её взглядом. Видимо, она решила, что молодая женщина снова пошла к своей лесной матери.
Солнце было уже не так высоко, как днём. Воздух наполнился свежестью, лёгкий ветерок ласкал ленты на платье и великолепные вьющиеся волосы прелестной женщины. Повсюду благоухали своим ароматом полевые цветы, травы густым ковром расстилались до самого берега. Река извивалась широкой серебряной тропой, уходя далеко за горизонт. Было так красиво, что хотелось петь!
Оленька вдруг подумала: почему в ту ночь, когда убили Петра, она не почувствовала ничего плохого? Почему так? Ей не приснился дурной сон, не привиделось ничего. Такого не могло быть, её интуиция всегда подсказывала о беде. Снились предупреждающие сны, было плохое настроение. А тут вдруг ничего. Вот и сейчас. Ольге мерещилось, что Петя жив, она не верила в то, что его больше нет на этом свете.
Размышляя, эффектная дама в нежно-розовом платье с глубоким декольте подошла к реке. На берегу уже стоял мольберт с красками, однако художника видно не было. Ольга Дмитриевна подошла к краю берега и внизу, на воде, увидела лодку. В ней сидел Алексей Артемьев. Он был нарядно одет, в небольшой соломенной шляпе на голове.
— Здравствуйте, Ольга! — воскликнул художник — Вы знаете, такая прекрасная погода. Я подумал: а не прогуляться ли нам по реке?
— Добрый день. Я сделаю это с большим удовольствием — с улыбкой ответила женщина.
Алексей поднялся на берег и помог даме спуститься вниз. Затем он подал ей руку и увлек в лодку. Войдя на борт, прелестница так и ахнула!
Всё дно, все лавки и даже корма лодки были заботливо устланы полевыми цветами и травами. Это было так красиво, что поначалу жаль было ступать по ним!
— Алексей, это великолепно!
— Оленька, это вы великолепны! Можно я вас так и буду называть? Оленька!
Молодая женщина улыбнулась и призналась, что он угадал. Именно так её все обычно и величают.
Художник был скромен и учтив, был прекрасно образован. Они много говорили о живописи, поэзии, литературе. Алексей ни на минуту не сводил глаз со своей будущей модели. Он сам сидел на веслах, сильными движениями правил лодкой. Было видно, что это занятие ему не в новинку. Живописец был широкоплечим, стройным и хорошо сложенным мужчиной. Детство он провёл в деревне, среди простых людей, поэтому каждое лето селился где-нибудь на берегу реки в крестьянском доме и писал картины. Это были, в основном, пейзажи и просто наброски с натуры для будущих полотен.
Время пролетело незаметно. Солнце садилось над рекой. Его розово-красный блин отражался в воде и рисовал рябью разноцветную дорожку к их лодке. Закат был великолепен!
Алексей перестал грести, перевёл взгляд с Оленькиного лица на солнце и произнёс:
— Вот оно, счастье. В таких, казалось бы, мелочах. Солнце, вода и Богиня в моей лодке.
Оленька засмущалась:
— Скажете тоже! Богиня. Просто женщина.
— Каждая женщина и есть Богиня. Она-мать, она-любимая, она-дочь. Она и есть Жизнь!
— Понятно. Вы-философ.
— Отчасти, да.
— Скажите, уважаемый философ, а портрет мы сегодня писать будем?
— Увы, работа на сегодня отменяется! У меня тоже должен быть отдых.
— Ах, вы хитрец! Заманили меня по делу, а сами устроили настоящее свидание.
— Да, Оленька, это так. Вы мне очень нравитесь.
— Вы прекрасно знаете, что я недавно потеряла мужа. Он погиб.
— Да, конечно, я знаю. Вот ещё и поэтому я решил вас немного развлечь. А завтра мы непременно займемся портретом.
— Скажу вам честно, с детства не каталась на лодке. Это была прекрасная идея, но нам пора причаливать.
— Оленька, ещё минуту. Прошу вас. Вы мне так нравитесь! Вы теперь вдова, не откажите мне в свидании. Я понимаю, что у вас траур, но ведь он когда-то закончится. Пообещайте мне, что мы ещё увидимся. И не только для написания вашего портрета, молю!
Ольге Алексей очень понравился. Он был обходительный, романтичный, образованный, галантный. И, как мужчина, он пробуждал в ней непривычные для нее чувства. С Петей всё было иначе, как-то ограниченней.
Во время прикосновений Алексея внутри всё будто расцветало. Рядом с ним она не искала выражений, не сдерживала своих эмоций, не стеснялась показаться глупой и безрассудной. Всё было легко и непринужденно.
А когда её касался Пётр, всё словно сжималось внутри. Всегда в его присутствии Ольга Дмитриевна боялась сказать лишнего, подбирала правильные высказывания. Что называется, «держала фасон».
Однако, Оленька ответила художнику, что отныне видеться они будут исключительно по делу. Когда портрет будет закончен, их пути разойдутся.
Алексей немного расстроился, но принял отказ Ольги с понимающим видом. Он высадил спутницу из лодки и проводил её до поместья настолько, насколько это было возможно, чтобы не спровоцировать пересуды.
По пути «деловые партнеры» договорились встретиться на следующий день после обеда.
Сонечка принесла со станции письмо для Ольги. Оно было от потенциального покупателя поместья Заречных. Пётр давно выставил собственность жены на продажу, но покупатель появился только сейчас. На письме она увидела имя: Виктор Сергеевич Звягинцев. Он сообщал, что приедет осмотреть владения девятого июля. Ольга Дмитриевна сделала запись в свой блокнот, чтобы не забыть о встрече.
Несколько дней подряд молодая вдова виделась с художником, который писал её портрет. Она думала, что это займёт всего пару дней, но Алексей каждый день сетовал на то, что работа не окончена и настаивал на очередной встрече.
Соня часто ходила в деревню и приносила оттуда разные новости. Однажды она прибежала запыхавшаяся и сообщила, что братьев – цыган арестовали. Но они, якобы, виновными себя не считают и в убийстве Петра Николаевича не признаются.
Ольга не знала, как реагировать на это событие. Её мучили угрызения совести. Она понимала, что свадьбы у родственников не состоялись, что теперь им придется отбывать срок за совершённое убийство Петра. Но всё же решила, что поступила правильно, написав донос.
— Соня, сегодня седьмое июля. Девятого приезжает покупатель. Решено, завтра с утра едем в Заречное — так Ольга Дмитриевна для краткости называла дом, где она выросла.
Удивительно, но уже несколько ночей подряд вовсе не снились сны, и этой ночью тоже. Пришлось рано вставать, возможно, она их просто не запомнила. И снова нестерпимо болела голова.
Акт 6. Поместье Заречных
На рассвете вместе с Софьей и Макаром Ольга отправилась в путь.
